Блюменштадт -незакончено-

I. Блюменштадт

В тот день я проснулся поздно. Видите ли, я очень плохо спал. Сначала полночи мой абсолютно бездарный, но страстно любящий музыку брат Клаус пел свои пидарские песни в своей комнате. Мало того, что у Клауса нет ни голоса, ни слуха, так еще и у того дебильного певца, под чей вопль из старого магнитофона он и пел, также нет ни того ни другого. Это было мучительно, слушать как два болвана, один в магнитофоне, а другой в соседней комнате поют это пидарское дерьмо про одуванчики и еще какую-то поебень. А часа в два ночи приперлась с дискотеки в клубе "Подснежник" моя сестричка Хельга, пьяная в жопу. Сначала она пререкалась с мамой, которая тоже весь вечер квасила какую-то желтоватую бормотуху, купленную у местной самогонщицы фрау Зингер. Я слышал из своей комнаты как мама кричала, что лучше бы у нее был выкидыш чем родилось такое чудовище как Хельга, мама кричала на нее, называла шлюхой и конченой падалью. Хельга в ответ орала, что мама просто дура и не может ее понять. Потом вроде бы вмешался Клаус, они там еще что-то орали друг на друга, потом вроде заткнулись. Никто никого не убил и слава богу. Хотя, лучше бы они все пубивали друг друга и Клауса в первую очередь достал этот гад, пидарасины кусок. Едва стихли их вопли, пьяная Хельга, которая, не дойдя до своей лежанки завалилась прямо в коридоре рядом с дверью, аккурат перед моей комнатой, начала дико стонать во сне. Ну перепила, что тут сделаешь? Потом она проблевалась, я это отчетливо слышал. Мама что-то кричала типа: когда же ты наконец захлебнешься в блевотине сука, всю семью позоришь, потом все стихло, вроде все уснули.
Я встал с кровати. Кроватью это можно было назвать лишь с большой натяжкой. С тех пор как Песчаные Волки увели с собой нашего папу, жить мы стали намного хуже. Хотя и раньше, конечно, жили дерьмово в материальном плане, но щас - ваще ****ец. Вся наша квартира в доме номер 2 в Блюменштадте постепенно приходила в негодность. Вначале Хельга пропила свою кровать. Потом мою. Она еще пыталась сотворить нечто подобное и с кроватью Клауса, но тот поймал ее на месте преступления, когда они, со своим бойфрендом - вечно укуренным говнопанком Отто, пытались оторвать кровать от пола. Предусмотрительный Клаус привинтил ее к полу мощными болтами. Хельга и Отто в тот день уже были то ли пьяные то ли укуренные в гавно, они с трудом держались на ногах, так что у них все равно бы ничего не вышло, но Клаус в тот момент сильно разозлился и со всей дури вмазал Хельге в рожу. Отто, трусоватый по натуре гавнопанк, ретировался. Правда, снизу, стоя под нашими окнами, он еще долго кричал, что Клаус пидарас и переспал со всем мужским населением Блюменштадта. В этом он был если и не прав, то не очень далек от этого.
Так вот, кровать моя представляла из себя просто настил из старых досок, поставленных на четыре кирпичных столбика. Сверху у меня лежал старый матрац. Я сам сделал эту койку, после того, как Хельга продала мою старую кровать. Она пыталась продать и эту, но даже в Блюменштадте, славящимся обилием дураков, желающих купить это не нашлось. Тогда Хельга от злости и со страшного бодунища, который нечем было снять в тот день, просто наблевала мне на матрац и на этом, слава богу, ее притязания на мою кровать закончились. Сама она спала в прихожей на полу, на старом дырявом одеяле. Сделать себе что-нибудь поприличнее ей было невыносимо влом, ленивая она была как дьявол. А ее дружок Отто ваще не понимал, зачем нужны кровати и часто разводил вонь про то, что если человек хочет быть здоровым, он непременно должен спать на жестком полу. Конечно, все это была галимая ****ежь, просто он был дурак и такой же лентяй как Хельга. Ваще эти два уебища идеально подходили друг другу как говорила наша тетя Марта еще тогда когда жила с нами, до того, как по пьянке свалилась с пятого этажа и расквасила себе башку об асфальт.
Кроме кровати в моей комнате ничего не было. Все равно иметь что-то еще было бесполезно, имея такую сестру как Хельга, которая пропила даже все наши столовые приборы. Ваще, после того как папу увели бандиты, Хельга как с цепи сорвалась. Некому стало дать ей в рожу. Клаусу было глубоко насрать и на Хельгу и на нас с мамой, он только раз завинтил сестре в мордарий, когда та посягнула на его собственность, я уже говорил. А в остальном Клаусу было плевать. Мама только могла орать на нее, но на это плевать уже было Хельге.
День был погожий. Я выглянул в окно. Жарко и солнце светит. Не понимаю, какой идиот назвал нашу помойку Блюменштадт, верх цинизма, назвать городом цветов самую мерзкую дыру в мире. Блюменштадт представлял из себя три пятиэтажных дома по двадцать квартир в каждом. Все они были такие обветшалые и грязные просто кошмар. Мы жили в доме номер 2, из окна были видны два других дома, 1 и 3 соответственно. Дома стояли, образовывая треугольник. В центре был двор, вечно засраный и облеваный. В доме номер 1 во втором подъезде и располагался тот самый "Подснежник" - ночной клуб, как его гордо называл его владелец, друг Отто, тоже панк Зигфрид. У него был старый кассетный магнитофон и батарейки и целый ящик кассет с самой ужасной в мире попсятиной, которую я только когда-нибудь слышал. К тому же и магнитофон и все кассеты были ужасного качества, поэтому эти дерьмовые песенки были еще и в диком аккомпонементе помех, тресков, шумов. Мне всегда хотелось убить Зигфрида и взорвать этот его гадюшник, когда там бывали дискотеки, а бывали они там ежедневно, но Зигфрид был большой и здоровый. И к тому же контуженый. Говорят он был в Мюнхене, когда там рванула бомба. Тогда он и ослеп на один глаз от мощного излучения. Но магнитофон был только у него в городе и к тому же он один поставлял в Блюменштадт горячительные напитки, не считая фрау Зингер, которая варила самогон сама из куриного дерьма или еще из какой гадости. Ваще в городе самогон фрау Зингер считался пойлом, хотя пили его все, ласково называя желтуха, а вот то же самое дерьмище, но в "Подснежнике" называли благородным напитком. Поговаривали, что Зигфрид скупает у фрау Зингер ее пойло и потом торгует им втридорога у себя в своей тошниловке. Может так оно и было, а может просто завистники ****ели. Сам Зигфрид называл свой "напиток" вино Абендарома (вечерний аромат) Хотя вонял он также как желтуха куриным дерьмом. Но так как почти все население Блюменштадта ни *** в этом не разбирались, то Зигфрид их легко убедил в том, что в его заведении подают только благородные и напитки и сам частенько, выжрав полведра своего гнусного пойла, кричал, что никогда не позволил бы себе подавать порядочным людям суррогат, дескать он печется о репутации заведения. Хули тут было печься, если альтернативы "Подснежнику" все равно не было. Ну, не считая пьянок в квартире фрау Зингер в доме номер 3, но там собирались в основном старые пердуны, похвастаться, какими они были добрыми молодцами до войны, и поврать друг другу о том, как они воевали. Все это была ****ежь. В Блюменштадте только один человек действительно воевал - мой отец, но сейчас его не было и эти хуи совсем распоясались. Часто они били друг другу морды, когда их гнилые базары переходили в ссоры. А это было каждый день. На одной из таких попоек и убили моего школьного учителя герра Унтерзухера. С тех пор, уже полтора года, школа не работает. Она располагалась в том же доме номер 1, прямо над "Подснежником". Если первый занимал весь первый этаж подъезда, то школа захватывала еще три, на последнем пятом эмаже в этом подъезде жил гнусный тип герр Крюгер, который никогда ни с кем не разговаривал, никогда не выходил на улицу, зато мочился и срал прямо с балкона, причем делал он это непременно в светлое время суток. Однажды мужики хотели дать ему ****юлей, потому что под его балконом уже скопилась неслабая куча дерьмища и Зигфрид первым рвался задушить "эту мерзкую гниду", которая отпугивает у него видите ли клиентов, но у Крюгера была настоящая железная дверь, видимо оставшаяся ему в наследство от прежних хозяев, живших в этом доме еще до войны и эту дверь ни тогда, ни позже сломать не удалось. Тогда общественность ограничилась просто тем, что кирпичами разбили ему окно, а сам Крюгер в это время выскочил на балкон, и стянув с себя штаны показывал всем свою голую сморщеную жопу и хлопал себя по ней рукой. Ну долбоеб, что тут сказать. Чем он питался неизвестно. Однажды Отто рассказывал, что говорят, что якобы у Крюгера целый ящик консервов, возможно, не знаю. И хотя Отто и полный кретин, но это не лишено смысла. Ведь срать Крюгер выходил с завидным постоянством, надо же было ему чего-то жрать. Моя тетя Марта, еще до того как наебнулась с балкона, всегда завидовала Крюгеру в том, что у того желудок работает как часы. Сама она страдала запорами и порой часто ныла, что вот уже неделю не может просраться и всякое такое. Я, Клаус и Хельга были тогда еще маленькими и сидели в основном дома, и вынуждены были слушать эту поебень часами.
В центре двора стоял старый Фольксваген Пассат. Он был такой ржавый, что разобрать его цвет было решительно невозможно. Конечно, никуда он не ездил, но его владелец герр Штрейхер, который утверждал, что до войны он был известным автогонщиком, всем говорил, что вот только купит новый бензонасос и сразу уедет из этой мерзкой дыры прямиком в Канаду. Он де где-то слышал, что в Канаде сохранилась нормальная жизнь, там не было войны. Не знаю, каким он был автогонщиком (и был ли им ваще), но в географии он разбирался слабо. Канада за океаном, доехать туда на машине нельзя, я читал в старых журналах. Раньше люди плавали туда на кораблях и летали на самолетах. Но Штрейхер не унимается и постоянно пристает к Зигфриду с просьбой, чтобы тот, когда будет заказывать товар и торговцев, приходящих местечко Гроу, в сорока милях от Блюменштадта (в сам Блюменштадт никакая собака не заходила, что здесь в этой вонючей дыре делать?) примерно раз в месяц, заказал для него Штрейхера бензонасос. Зигфриду это на *** не нужно, но он постоянно врет Штрейхеру, что-де не бывает у торговцев бензонасоса. Другого Зигфрид просто послал бы, но Штрейхера он уважает потому что тот когда-то и посоветовал ему замутить это дело с "Подснежником". Штрейхеру постоянно срут в его Фольксваген, к этой ржавой груде мателлолома и подойти уже невозможно, от нее несет как от бочки с дерьмом, хотя таковой она и является.
Вокруг Фольксвагена бегают куры фрау Дорш и фрау Армгольц. Они постоянно раньше ругались из этих курей. Фрау Дорш вечно обвиняла свою коллегу по разведению кур в том, что та якобы ****ит у нее яйца и курей. Потом Зигфрид, которому заебало слышать эти вопли, подсказал им метить курей краской. Теперь часть курей бегала вымазаная зеленкой, это были куры фрау Дорш. Фрау Армгольц вначале не красила своих курей, но потом, все же покрасила их красной краской, при этом кричала что "эта сучка Дорш" дескать на одной ее курице намазала зеленкой пятно. В общем они все равно не унимались и Зигфриду пришлось однажды вломить им обоим в челюсть. Дерьмо от курей собирает фрау Зингер и варит из него самогон, свою желтуху. Делает она это ночью, стесняется типа.
Все знали, что у Дорш пять курей, у Армгольц - шесть. Однако, фрау Дорш вечно комплексовала по этому поводу и однажды не удержалась и задушила одну курицу, вымазаную красной краской. И съела ее со своим мужем долбанутым герром Дорш. Тогда муж фрау Армгольц Йозеф просто взял и убил старого Дорша. Ёбнул по башке железкой и ****ец.
Йозеф Армгольц был сын Альберта Армгольца, который с тремя десятками оборванцев и основал   Блюменштадт 30 лет тому назад. А проще говоря они просто нашли остатки старого квартала Эрлангена, в котором сохранились четыре пятиэтажки, одна, правда, вскоре рухнула и придавила добрую половину горе-колонизаторов. Сам Альберт Армгольц был одержим идеей монархии. Сам себя он короновал перед пятнадцатью своими уцелевшими соратниками и велел всем называть себя королем Альбертом Первым. Он все хотел создать империю, даже придумал ей  красивое название - Страна Пустынного Солнца (после войны вся Европа представляла из себя унылую пустыню), и идти основывать новые города, но вот желающих составить ему компанию в этом деле упорно не находилось. А потом он загнулся от аппендицита, который некому было сделать и монархия накрылась, так и оставшись с одним единственным городом - этим вонючим Блюменштадтом. Его сын Йозеф хотел было тоже короноваться после смерти папы и управлять колонией, но его подняли насмех, а потом еще и разбили рожу, несмотря на заслуги его папы. С тех пор Йозеф успокоился, женился на дурочке Эльзе и больше никаких притязаний на трон не предъявлял.
Эльза Армгольц, та самая с красными курями, тоже заслуживает отдельного рассказа. Она была дочкой герра Дорхера, соратника Альберта Первого. Альберт, кстати, назначил его министром и вдвоем эти два старых дурака ходили по Блюменштадту и читали лекции по поводу дальнейшего развития Страны Пустынного Солнца, призывая народ не сидеть в гавне, а развиваться. Особенно преуспел в красноречии Дорхер. Он мог часами молоть эту несусветную галиматью о том, как они пойдут в поход, захватят рабов, построют новые города и станут великой империей. ****ел он, взобравшись на капот старого пикапчика Форд, который потом приглянулся торговцам и Зигфрид его им продал. Он хотел загнать им и старый Фольксваген, но торговцы отказались. Тогда Зигфрид подарил его Штрейхеру в знак признательности за добрый совет. Хотя один хрен ни та, ни другая машины Зигфриду ясный перец не принадлежали. Они уже стояли здесь, когда Альберт основал Блюменштадт.
Вобщем, захватническая деятельность Альберта Армгольца и Клавдия Дорхера закончилась тем, что им кое-как удалось уговорить еще двух дураков идти захватить Гроу - небольшое поселение, население двадцать человек в сорока километрах от Блюменштадта. По пути двое бойцов устали от жары и жажды и пошли назад, а Альберт и Клавдий дошли-таки до Гроу, там их спросили, на *** они приперлись, если у них нет ничего на продажу и выставили вон. О своей захватнической миссии Альберт и Дорхер разумно умолчали. Вернулись они спустя неделю, грязные, голодные и усталые и потом долго сокрушались, что никто не думает о будущем империи.
Так вот эта самая куроводка Эльза Дорхер-Армгольц была прямым потомком отцов-основателей Блюменштадта, да сгорят они в аду, дьяволы. Но вам, наверное, утомительно читать эти гениологические бредни нашего города.
В общем, жил себе Блюменштадт потихоньку, народ тусил в "Подснежнике" и у фрау Зингер, других развлечений в городе не было. Да и эти друг от друга отличались лишь наличием... ну типа музыки у Зигфрида и ее отсутствием у фрау Зингер, если не учитывать пьяного пения у Зингер в исполнени нескольких старых дураков. А так как клиентура их разнилась и прежде всего по возрасту, то прямой конкуренции у них не возникало. К тому же, как я уже говорил, упорно ходили слухи о сотрудничестве Зигфрида с фрау Зингер в самогоноварении.
Моя сестра Хельга была постоянным клиентом заведения Зигфрида. Вначале она пропила все, что только имело какую-либо ценность у нас в квартире, затем Зигфрид три месяца поил ее в долг, а потом просто выкинул за шкирки из "Подснежника", так платить ей было уже давно нечем, да и как она собиралась рассчитаться со старым долгом тоже было неясно. Тогда Хельга замутила типа любовь с этим болваном Отто, который был друг Зигфрида и постоянно оседал в "Подснежнике", так как его отрафированный от постоянный бухаловок мозг просто не мог придумать никакого развлечения получше. Да и не было других разлечений вобщем-то. Он оплатил ее долг и сейчас поил за свой счет. Дело в том, что батяня Отто работал в Гроу мясником, у них там была мясная ферма, разводили они там каких-то свиней что ли, он и снабжал своего тупорылого сынишку халявным баблом, когда, примерно раз в полгода, приезжал в отпуск в родной Блюменштадт. Эти приезды в отпуск герра Крамера каждый раз ознаменовывались воспитательно работой герра Крамера в отношении своего непутевого сына. Это выглядело так - сын неизменно получал ****ы, причем непременно на виду у всего Блюменштадта и ходил с синяками потом еще несколько недель. Зато при деньгах. Макс Крамер все кричал, что вот только подыщет Отто работу в Гроу, как тут же заберет его туда, подальше от пагубного влияния этого ублюдка Зигфрида, которому он тоже однажды попытался набить рожу за то, что тот спаивает его сына, но сам схватил ****юлей. Отто, когда приходил к нам, всегда кичился. Говорил, что батю не боится и может его убить ваще, но просто жалеет, дескать батя у него неполноценный, шизанутый. Если кто и был в их семейке шизанутый, так это сам Отто. Матери у них не было, ее Макс Крамер, батя Отто, поговоривали, продал в сексуальное рабство Песчаным Волкам. Всем он говорил, что ее в Гроу убил взбесившийся кабан.
Хельгу я не понимал. Она ходила в "Подснежник" только затем, чтобы нажраться как скотина. Она не танцевала, не веселилась, она сразу заказывала себе литр Абендаромы и спустя двадцать минут, бухая в зюзю, уже валялась на полу. Отто, не отличавшийся наличием мозгов, тем не менее всегда приносил ее домой. Если, конечно, сам был еще в состоянии передвигаться без посторонней помощи. Может он ее и правда любил, не знаю. По крайней мере он ее никогда не бил. Ее прошлый хахаль англичанин Джек был сущим дьяволом. При нем Хельга вечно ходила с расквашеным еблищем. Потом, слава богу, Джек свалил из города, заявив, что отправится искать Песчаных Волков - местное бандформирование, состоящее в основном из гнилого безбашенного отребья типа Джека. Песчаные Волки занимались торговлей людьми. Однако, в Блюменштадт они давно не заходили, они считали кажется, что людей здесь давно уже не осталось, одно гнусное быдло, годное только на заготовку удобрений.  Последним, кого они увели, был мой отец. Это случилось год назад. А Джек так и не стал членом банды. Макс Крамер, батя Отто, рассказывал, что Джек работает в Гроу пастухом, пасет свиней. Не получился из него бандит. Да и несмотря на свои размеры, был он трус и бить мог только Хельгу и Клауса иногда за то, что тот пидор и позорит город. Хотя этот город сам сплошной позор.
Я ни разу не видел и не слышал чтобы Отто с Хельгой вместе спали. Они всегда были настолько пьяные, что и двигались с трудом. Не знаю какая у них там любовь.
Говоря о злачных местах Бюменштадта я как-то забыл о Клаусе. Мой брат-пидор организовал полгода назад гей-притон в квартире старого герра Штуцера в доме номер 3. Самого Штуцера они выселили. Он еще несколько недель пытался жить в Фольксвагене, Штрейхер ему разрешил, но потом плюнул и ушел в Гроу. По пути туда его сожрали волки. А Клаус и трое его друзей в квартире старого Штуцера устроили форменный разврат. Этот гей-притон часто подвергался гомофобским атакам Зигфрида и других завсегдатаев "Подснежника". Периодически они там бились друг с другом, а потом Клаус, получив в очередной раз ****юлей на улице, сидел дома и сочинял голимые стишки. Он ваще баловался графоманством и стихоплетством, считая себя натурой тонкой и чувствительной. Я пару раз читал эти с позволения сказать "стихи". Слезливое пидарское дерьмище, размазанное порой на несколько страниц, годных теперь только на подтирание задницы.


II. Посланники

А недавно к нам в город заявились три придурка. Один из них, представившийся как Грег Гугеншальдский, сказал, чтобы все население собралось у старого Фольксвагена, он мол произнесет речь, дескать прибыли они с важной миссией и предложением к жителям Блюменштадта. Говорил Грег складно. Он сказал, что в двадцати километрах на север от нашей дыры есть государство Новая Германия, состоящее из двенадцати городов и ставящее свое целью объединить все эти разрозненные поселения типа Блюменштадта или Гроу. Они мол посланники, пришли предложить союз и поговорить насчет возможности вступления Блюменштадта в Новую Германию. Дескать та заинтересована в расширении. Он рассказал, что правит в Новой Германии Великий Канцлер по имени Анна Свирепая. она мол их и послала. И они хотят поговорить с правлением города. Тут возникло замешательство, так как после смерти Альберта Армгольца и его друга Клавдия Дорхера как-то никто и не правил Блюменштадтом, все жили себе спокойненько, бухали в "Подснежнике" и не парились. Даже точное количество жителей города назвать никто не смог. Тогда вперед вышел Зигфрид и сказал, что он дескать тут командует. Все пожали плечами, в конце концов не худший вариант, хотя раньше в Блюменштадте как-то никто не задумывался, кто тут главный. Ну, с того момента как Альберт Первый протянул копыта, а его сыну Йозефу вломили ****ы за его предъявы на блюменштадский трон. Даже сейчас Йозеф сосцал перечить Зигфриду, хотя мог бы наверное сказать, что его батя основал Блюменштадт и что он имеет полное право называться его законным наследником. Тогда Грег сказал, что сам он капитан Армии Новой Германии и хочет прежде всего знать, сколько народу проживает в городе и ваще побольше узнать о государственном устройстве нашего поселения. Пришлось считать. Насчитали 48 человек, включая Крюгера, который как раз не вовремя вышел посрать на балкон и, не обращая внимания на столпотворение у Фольксвагена, повернулся ко всем жопой. Грег несказанно удивился, но ему объяснили, что Крюгер сумасшедший, не стоит париться.
Грег сказал, что 48 человек это уже тянет на провинцию. Необходимо мол создать вокруг города инфраструктуру, засадить кукурузой поля и выращивать хлеб. Этим Новая Германия дескать поможет, даст необходимые технологии, зерно и орудия труда. Не стоит, думаю, и говорить, что такие условия вступления в новое государство мало кого устраивали в Блюменштадте, где никто отродясь не работал. Грег сказал, что Зигфрид, если примет предложения о вступлении в новое государство, получит титул герцога Блюменштадского. Зигфрид пожал плечами, всем своим видом показывая, что ему наплевать на герцогство. Грег еще долго говорил о преимуществах вступления, но он слишком часто повторял слово "работать" и постепенно стало ясно, что ни Зигфрид, ни все остальные жители уже не хотят ни в какую Новую Германию. Грег сказал, что дает время подумать месяц, а потом вернется с отрядом в тридцать вооруженных, правда, не сказал чем, бойцов и уже потребует ответа. И упаси боже, если этот ответ будет отрицательным. Тогда, по словам Грега, Блюменштадт сровняют с землей, а всех жителей, включая, как он выразился, "этого засранца Крюгера" угонят в рабство.
После чего посланники подарили Блюменштадту ящик настоящего довоенного баварского пива и ушли, сказав, что непременно вернутся через месяц.

В тот же вечер в "Подснежнике" состоялся совет горожан. Первый за 30 лет существования Блюменштадта. Пожалуй, это был и первый вечер в этом заведении за долгое время, когда там не бухали, не блевали, не били друг другу морды и так далее. Я, как тоже мужское население города, был также приглашен в "Подснежник" несмотря на свой юный возраст. Всего мужиков собралось 20 человек. Были все мужики за исключением засранца Крюгера. Я как-то раньше бывал уже здесь, когда несколько раз приходилось вытаскивать отсюда пьяную в жопу Хельгу, но тогда тут было по-другому. Тогда в "Подснежнике" был один стол, на котором и пили и спали, на который блевали и даже срали и на котором, пардон, занимались любовью...  Сейчас после того, как герра Унтерзухера, школьного учителя, убили на сэйшене у фрау Зингер, и школа не работала, этот негодяй Зигфрид, для которого наверное не было ничего святого, перетащил оттуда к себе все школьные парты и ваще так это уютненько обустроил свою тошниловку. Даже сделал барную стойку из школьной доски. Все это герр Унтерзухер где-то собирал в других разрушеных городах, он был одержим идеей восстановить образование, лазил по пустоши в поисках уцелевшего школьного инвентаря так как искренне полагал, что "цивилизация не должна скатиться в дикое варварство". Потом он правда запил и стал завсегдатаем посиделок в "салоне" фрау Зингер. Там его и треснули чем-то тяжелым по черепушке и сейчас он парил сырую землю на блюменштадском кладбище, в километре к югу от города. Там уже насчитывалось двенадцать могил плюс одна братская могила тех пятнадцати первых колонизаторов, которых задавил рухнувший четвертый дом Блюменштадта. Я там был один раз, как раз на похоронах учителя. Но я отклоняюсь от темы. Так вот, в последнее время в "Подснежнике" стало заметно поприличнее. Все сидели тихо, ожидая, что Зигфрид начнет говорить. Но он не спешил. С улицы раздавались крики Хельги, кричащей, что закрывать заведение Зигфрид не имеет права, дескать клиентура хочет бухнуть. Зигфрид вынес ей бутылку бормотухи, чтоб не орала и не мешала думать и вернулся назад.
Он заговорил. Все его речь свелась к тому, что конечно же видал он в гробу Грега Гугеншальдского вместе с Анной Свирепой и Новой Германией. И надо было бы просто навалять им ****юлей, но мол *** их знает, а вдруг этот носатый Грег действительно вернется с оравой бандитов и всех угонят в рабство.
Тогда слово взял Отто, он долго пытался сформулировать свою мысль и смог это сделать лишь после того, как Зигфрид плеснул ему стаканчик Абендаромы. После это он выдал одну лишь фразу: "Будем драться!" Потом открыли баночное пиво, подаренное Блюменштадту Новой Германией, выпили его, но так и не пришли к единому мнению, что делать дальше. Все только проклинали Грега за то, что тот явился и нарушил мирное течение их жизни. Наконец, вход пошла Абендарома и к вечеру все укушались в сопли так и не придя к единому мнению.

На следующий день в город явилась еще одна делегация. Этих ***в все знали. Это были Джек, тот самый Джек, который раньше жил в Блюменштадте и дружил с моей сестрой Хельгой, а потом ушел искать счастья к бандитам, но нашел его на свиноферме, Макс Крамер - батя Отто, еще какой-то длинногривый член в очках и Людвиг Лунц - типо старший свиновод, губернатор Гроу. Лунц когда-то вместе с Альбертом Армгольцем вышел из Убежища, но потом их пути разошлись: Альберт с тридцатью болванами нашли остатки Эрлангена, занесенные песком и осели тут, назвав эти развалины Блюменштадт, хотя в этих сраных песках никогда не вырастет ни один нормальный цветок (Blumenstadt - город цветов - нем., прим.авт.), а Лунц с еще двенадцатью чуваками двинулись дальше в поисках лучшего места. Нашли они его через 40 километров. Там был только один колодец и все. Вокруг этого колодца они и построили Гроу.  Было там, насколько я знал (сам я в Гроу никогда не был), только два одноэтажных барака, да еще уличный туалет из досок. А потом они построили загоны и стали разводить свиней, продавать их бродячим торговцам и покупать у тех взамен траву. Гроу вообще-то был город-наркот, там все всегда были укуренные. Иногда они обменивали свою травку у Зигфрида на Абедарому или у фрау Зингер на желтуху. Тогда моя сестра Хельга укуривалась вместе с Отто так, что садилась срать подобно Крамеру прямо на балконе или на даже на кухне, за что непременно получала ****юлей от мамаши. В Блюменштадте жителей Гроу не любили, хотя бы потому, что те жили заметно получше, хотя и тоже в дерьме конечно, а Макса Крамера и Джека называли предателями за то, что те променяли свою родину на Гроу. Поэтому и сейчас их встречали холодно. Если Макс Крамер частенько возвращался на малую родину, хотя бы для того, чтобы наставить синяков своему сыночку Отто, то Джек, отличавшийся своей трусостью и способный бить лишь беззащитную вечно пьянющую Хельгу, вообще впервые за все это время вернулся в Блюменштадт. Людвиг Лунц был старый сморщеный хмырь лет восьмидесяти, он никогда не прошел бы сорока километров от Гроу до Блюменштадта, если бы надо было идти пешком. Но они приехали на машине. Старый Фольксваген Гольф Марк II. Водилой был четвертый член делегации, этот длинноволосый очкарик, которого Лунц представил как Рудди, сообщив только, что тот классно водит машину. Вот дурак, будто бы было с кем сравнивать. А по тому, что Рудди приветливо улыбнулся моему брату Клаусу я заключил, что тот такой же пидарас и они наверняка знакомы. А может бля кокетничали друг с другом. Как же мне хотелось, наблюдая за ними, съездить им обоим по их мерзким рожам, что Клаусу что Рудди.

Говорить начал Лунц. Его скрипящий старческий голос напоминал когда дергают ржавую струну. Он вкратце разрисовал ситуацию. Оказывается, Грег Гугеншальдский давеча заявился и в Гроу и так же потребовал общего сходняка горожан. ****ел он вобщем-то тоже самое, что и здесь, в Блюменштадте. И также дал месяц на размышление. Завершив это свое повествование Лунц перевел дух. Он был старый козел и разговаривать ему было тяжело. Тогда заговорил Джек. Этот ***ла рассказал, что когда он два года назад отправился искать Песчаных Волков, он наткнулся на небольшое поселение, там было несколько бараков и еще какие-то постройки. Он рассказал, что там валялись четыре трупа, три мужских и один женский, уже достаточно сильно замумифицировавшихся. Он подумал, что это сделали Песчаные Волки и пошел дальше на восток. Пройдя еще километров пятьдесят, он наткнулся на... чтобы вы думали? На следы побоища. В песках пустоши валилось не менее ста трупов, большинство из них имели на плече татуировки в виде волчьей морды. По подсчетам Джека вся банда Песчаных охотников покоилась здесь, разлагаясь под лучами палящего солнца. Даже нет, не разлагаясь. Они превратились в мумии, влажность в Европе теперь никакая. Остальные трупы были одеты в одинаковые рубахи черно-желтого цвета и черные штаны. Джек удивился, он никогда не видел формы, родился он уже после войны, и он не понял, зачем столько народу оделись одинаково. Тогда Джек испугался (сам он сказал не стал испытывать судьбу) и пошел назад, но немного ошибся в направлении и вышел не к Блюменштадту, а к Гроу, где и осел в качестве смотрителя товара. пастуха свиней вобщем, я сразу это понял, не выебывался бы ты Джек.
Тут его подхватил отдохнувший Лунц и сказал, что после того как Джек пришел в Гроу и рассказал о том, что видел в пустоши, они организовали новую экспедицию к этому месту. Джек не пошел. Сосцал наверное, это на него похоже. Экспедиция вернулась с двумя заклинившими от песка автоматами и с этой желто-черной формой. На ней они прочитали немецкие слова Gott mit uns! Neue Deutschland uber alles! (С нами бог! Новая Германия превыше всего! - нем.)
Из чего был сделан вывод, что существует некая фигня, называющаяся Новой Германией и ее солдаты полностью вырезали всех Песчаных Волков, правда и сами порядком пострадали, потеряв около двадцати человек убитыми.
Однако, говорил Лунц, этот самый Грег не был одет в такую форму. На нем ваще были какие-то лохмотья и только. Когда Лунц спросил того об этом и даже показал форму Новой Германии, Грег, немного смутившись, сказал, что путешествует инкогнито, что у Новой Германии много врагов и именно поэтому она и заинтересована в поисках новых союзников на западе. Потому что главный враг Новой Германии находится как раз на востоке. Грег описывал врага как безжалостные человекоподобных тварей, замби, покрытых мерзкими язвами, на которых постоянно копошатся толпы жирных навозных мух. Он сказал что их называют Мерзкие и это они разрушили то маленькое поселение, которое сперва нашел Джек. Часть людей они съели, часть убили и унесли с собой, а этих четверых, которых видел Джек, они не взяли, потому что, видимо, их нельзя есть. Мерзкие, говорил Грег, сразу чувствуют, кого можно сожрать, а кого нет. Что-то у них там в организме нарушено. И тех, кто им в пищу не годится, они просто убивают. Мерзкие, по рассказам Грега больше всего на свете ненавидят Новую Германию и война с ними идет уже третий год. За это время был захвачен только один город Мерзких, а те в свою очередь разорили шесть новогерманских городов, убили и пожрали всех их жителей еще до того, как Армия Новой Германии могла бы подоспеть к ним на помощь. В захваченном же городе Мерзких, по словам Грега, делать нечего. Все их поселения находятся на зараженной радиацией территории и заражена та земля очень сильно, жить там могут только эти кровожадные гниющие, слизкие и вонючие зомби - Мерзкие. Те, кто учавствовал в штурме и захвате того города Мерзких почти все уже умерли от лучевой болезни. Сейчас якобы Новая Германия нуждается в людях, в рабочих, которые могли бы построить стену на востоке, через которую Мерзкие не смогли бы пробираться в Новую Германию и убивать людей. Грег приводил доводы, что если Мерзкие когда-нибудь захватят Новую Германию, то следом они двинутся дальше на запад и придут сюда, в Гроу и Блюменштадт. И всех сожрут. Грег рассказал, что Мерзкие - это жители довоенной Варшавы, которая подверглась во время войны трем ядерным бомбардировкам, жить там простые люди не могли, даже те, кто выжил во время войны, почти все умерли, остальные мутировали в Мерзких.
В конце своей речи Лунц заявил, что не очень-то склонен верить в эти байки о Мерзких, но в том, что Новая Германия существует, а Песчаные Волки уже нет у него сомнений нет. Кто такой Грег, если он ****ит и никакой он не посланник Новой Германии, Лунц не знает. Главная неувязка была в том, что Мерзкие могли разрушить то маленькое посление, найденное Джеком, только пройдя через Новую Германию, но по словам самого Грега, Новая Германия воюет с Мерзкими и не пускает их на запад. И, возможно, только благодаря ей, Мерзкие еще не сожрали жителей Гроу и Блюменштадта. Поэтому Лунц подозревает в Греге вруля или самозванца, прикрывающегося именем Новой Германии для банального запугивания и шантажа отдаленных поселений. Может Грег простой бандит и собирает людей для своей банды. В таком случае, когда он придет, ему надо навешать ****юлей и повесить за ноги. Однако, Лунц сказал, что делать поспешных выводов тоже не стоит и эта ***ня требует тщательного обсуждения и он предлагает заключить союз Гроу с Блюменштадтом и разбираться со всей этой хреновиной сообща, а потому они привезли мешок конопли и так как до прихода Грега в любом случае еще остается довольно много времени, он предлагает устроить сегодня праздник, а уже завтра заняться делами.
Надо ли говорить, что больше всего весть о предстоящей пьянке обрадовала Хельгу, которая до этого стояла с довольно тупым выражением лица, с бодунища и с трудом улавливала о чем речь ваще.

III. Грег

Короче, в результате длительных попоек и дебатов, непременно сопровождавшихся мордобоем, было таки принято единое решение, озвученное еще Отто после первого посещения Блюменштадта Грегом Гугеншальдским. Напомню, Отто тогда смог сказать лишь одну фразу: "Будем драться". Город Гроу офифиально заключил военный союз с нашей помойкой. Подписание этого союза ознаменовалось охуительной пьянкой, длившейся три дня и закономерно закончившейся смертью герра Штрейхера, владельца старого Фольксвагена. Его убили в драке. Из Гроу пришло подкрепление. Это были: Джек, Рудди, Макс Крамер - батя Отто и некий Филипп. Последнего не знал никто, Макс Крамер рассказал только, что Филипп пришел в Гроу год назад и он немой. Работал на свиноферме. От Блюменштадта тоже было четверо, если можно так выразиться, "солдат". Зигфрид, Отто, Клаус и Йозеф Армгольц, который снова было пытался в пьяном угаре вспомнить, что он прямой наследник первого короля Блюменштадта, но снова схватил ****ы от Зигфрида.
Приближался день Икс. И вот однажды на рассвете вдали показалась группа людей. Их было около десяти. Я в ту ночь дежурил на вахте. Меня и моего друга Ральфа назначили дозорными. Мы дежурили по пять часов. И вот, однажды, на рассвете я, сидя на крыше дома №2, где был наблюдательный пост, я увидал их. Я подал сигнал тревоги. На крышу вылез Зигфрид. С бодунища у него болела башня и слипались глаза. Но увидев приближающихся людей, он мигом протрезвел. Сказал мне оставаться здесь, а сам сгинул вниз готовиться к обороне.
Они подошли к городу минут через пятнадцать. Да, сомнений не было, это был Грег и с ним еще десять мужиков, вооруженных дубинами и арматурой. Сам Грег шел немного впереди всех и сжимал в руках автомат. Блюменштадт был погружен в тишину. Ни одного человека не увидел Грег со своей бандой. Все попрятались по замыслу Зигфрида, взявшего на себя командование обороной города. Меня пришельцы видеть также не могли. Я спрятался на крыше за небольшой выступ. Он полностью скрывал меня от посторонних взглядов. Видно было, что "гости" замешкались. Наверное они не ожидали увидеть Блюменштадт таким даже в столь ранний час. Они прошли между домами и подошли к Фольксвагену. Грег засунул свой длинный нос вовнутрь и тут же поморщился. Разумеется, ведь там уже давно срали все кому не лень. Они немного походили по двору, заглядывали в окна, стараясь понять, где все делись. Потом Грег закричал, чтобы все выходили, если только мол вас не сожрал сам дьявол. В ответ тишина.
И тут, кажется до Грега дошло, что войдя вовнутрь двора, они оказались в западне. Грег крикнул своим что-то типа: "За дом, быстро!", но было поздно. С балкона "Подснежника" на втором этаже со свистом вылетели несколько пустых бутылок прямо в людей Грега. Один из них упал, истекая кровью. Бутылка угодила ему прямо в ухо. Остальные "снаряды" цели не достигли. по крайней мере, так удачно.
- Измена! - заорал Грег.
Из окон других домов на пришельцев посыпались куски штукатурки, кирпичи, блоки, стекла. Команде Грега пришлось выдержать нехилый натиск "артиллерии", в результате которого еще двое его людей легли. Один точно был убит, я видел, как кирпич угодил ему прямиком в рожу. Чувак завалился на капот Фольксвагена, истекая кровью.
Люди Грега и он сам метались, не зная на кого им нападать и от кого защищаться. Их атаковали со всех трех домов. Я тоже со своего наблюдательного поста на крыше запустил во врагов заранее заготовленными пятью кирпичами. Не уверен что попал. Они метались возле Фольксвагена как загнанные лани. Явно пересрали. Один попытался выбежать из окружения, но на него тут же из окон посыпалась куча всякой дряни, в основном строительный мусор. Под ним он и нашел свою смерть. После этого Грег и оставшиеся попыток покинуть окружение уже не предпринимали.
- Пощады! - взмолился Грег и бросил на землю автомат. Вероятно, автомат был неисправный, потому что Грег даже ни разу не выстрелил из него. Его соратники так же побросали на землю свои "орудия": топоры, арматуру, и деревянные колья. Все было кончено. Мы победили.

Восемь пленников сидели в кругу на земле возсле "Подснежника". Перед ними стояли три парты, составленные вместе и за ними восседали "судьи" - Зигфрид, Макс Крамер, Йозеф Армгольц и Клаус, мой брат. Допрос вел Зигфрид. Остальные жители города стояли поодаль, наблюдая за процессом. Зигфрид упивался победой. Особенно он гордился своим гениальным планом заманить врагов в ловушку. Остальные тоже светились от счастья.
- Кто вы? - спросил Загфрид, отхлебнув из бокала желтухи.
Грег молчал. Его семеро соратников тоже.
Зигфрид повторил свой вопрос. Пленники молчали. Тогда Макс Крамер со всей дури врезал ногой Грегу в харю. Голова у того дернулась как футбольный мяч и Грег повалился на землю. Кажется, без сознания.
Тогда заговорил другой пленник.
- Мы лицедеи, - сказал он.

Грег оказался бродячим комедиантом. Он со своей шайкой бродил по пустоши между поселениями с типа театральными постановками. Они называли себя «Лицедеи Пустоши».  Играли они какие-то спектакли, по им же, Грегом, написанным пьесам. Зарабатывали они на этом – мизер. И однажды они, получив в очередной раз ****юлей за свое творчество в одном из городков типа нашего, решили, что, мол, хватит им, бродячим актерам, терпеть издевательства и непонимание со стороны тупого опустившегося быдла и решили сменить сферу деятельности на что-то более доходное. Например, заняться банальным рэкетом. Ходить по городам и предлагать свою «крышу». А для запугивания людей Грег сочинил басню о мерзких и Анне Свирепой. Точнее, это была одна из его новых пьес, но вот сыграть они ее решили в реальности. Родиной Грега была Варшава и она действительно подверглась трем ядерным бомбардировкам в войну. Только никаких мерзких там не было, там ваще не было ничего… Кстати, труппа Грега состояла из самых отпетых дураков, многие из которых были просто выгнаны с поселений, в которых раньше жили, а другие сами уходили за Грегом искать счастья в  пустоши, будучи в своих родных поселениях нежеланными.
А вот Новая Германия оказалась вполне даже реальна. Действительно, в пустошах Европы существует такое государственное объединение на юге, на территории Баварии. Наиболее развитое государство в теперешней Европе. Но она почти не вступает ни в какие контакты с жителями разрозненных городов и деревень и отгорожена от них минными полями и кое-где стеной. О ней ходит много слухов в пустоши, говорил Грег, но какие из них правда, а какие глупые выдумки, он не знал. Анну Свирепую Грег придумал или она ему с пьяных глаз пригрезилась, он точно не помнил.
И вот, окончательно решив стать бандитами, они вооружились своим реквизитом, который использовали в пьесах, оделись пострашнее, как им казалось (а на самом деле по-клоунски), и пошли на восток. Искать города, в которых их не знали как комедиантов. Первое поселение, которое они нашли здесь, на востоке, было, как мы поняли, километрах в пятиста от нашего Блюменштадта и называлось Зоннендорф. Городок побольше нашего и живет там около 700 человек. Там развито сельское хозяйство и люди живут нехило по нынешним меркам. Правят там два брата Жиль и Клод, французы по происхождению. Грег попросил с ними встречи, но был послан на *** и пошел дальше на восток. Чем дальше они удалялись на восток, тем больше появлялось шансов на то, что их безумный план когда-нибудь сработает. (пока они боялись даже заикнуться о том, что типа бандиты и продолжали давать театральные постановки). Потому что поселения становились меньше, беднее, отчужденнее. Между городами расстояния стали больше и Грег и его «банда» порой дико умирали от жажды и голода.
Но в какую бы даже забитую и захолустную деревню они не приходили, везде их посылали на ***. Смеялись над ними. Тогда Грег переводил все в шутку, играл несколько пьес со своей труппой и получал за эту еду и выпивку.
Потом они дошли до Блюменштадта и Гроу, где снова получили ****ы. Но пока они дали неделю на размышление нам, сами они двинулись дальше на восток и дошли до моря, там было несколько рыболовецких поселений, но там их так хорошо приняли, что они не рискнули «наехать» на этих, как выразился Грег «благородных рыбаков». Потом они вернулись в Блюменштадт и отхватили по полной. А сейчас Грег предложил всем посмотреть театральную постановку, которую он сам считал одной из лучших. Правда, двоих его актеров мы убили, но мы же не знали… Их, кстати, похоронили на нашем кладбище. Грег сказал, что вполне обойдется и восьмью актерам, пьеса эта, мол, одна из первых, написанных им, и для ее постановки требуется всего три человека.
Пьесу играли на улице. Для этих целей из «Подснежника» вынесли все стулья и расселись. Даже Крамер, выйдя по своему обыкновению просраться на балкон, задержался там чуть дольше обычного, засмотревшись на шоу Грега и Ко. Пьеса называлась «Безумный» и сюжет ее вкратце был таков: мальчик по имени Карл попадает в рабство к злому доктору Жало, но убивает того и спасает заодно и дочку доктора, которую тот держал в темнице. Дочку, которая по сюжету «прекрасна как утренняя роса», играл мужик лет пятидесяти, лысый и одноглазый. Грег извинился еще перед началом пьесы за то, что актерский состав, мол, говно.
Пьеса всем понравилась, все дружно хлопали. Тогда Грег предложил Хельге роль Жоржетты, дочери доктора Жало. Хельга ответила, что согласна стать звездой подиумов только вместе с Отто и с постоянной гарантированной выпивкой.
И Клаус, не будь дурак, пидарюга, тоже влез. Типа, грит, моя душа заперта в этом болоте, она хочет воспарить к вершинам искусства. И если, грит, мне суждено стоять у истоков возрождения театра, то я, мол, готов вознести себя на алтарь прекрасного.
Выслушав эту речь моего брата, Зигфрид пожал плечами и сказал только:
- Дурак ты, Клаус. Неизлечимый дурак…
Клаус не ответил. Сейчас он, кажется, не считал нужным объяснять тупому быдлу, каковым всегда считал Зигфрида то, что тому все равно не понять.

IV. Король

Грег ушел спустя неделю, дав еще двенадцать представлений, каждое из которых заканчивалось аншлагом. С ним ушли Хельга, Отто и Клаус. И этот дурачок, друг Клауса - Рудди. И сразу в городке стало заметно потише.
Мы с моим другом Ральфом раньше часто думал куда-нибудь уйти из Блюменштадта. Но мы не знали никаких городов кроме нашей дыры и Гроу. А теперь, после того, как бродячий актер Грег понарассказывал столько всего интересного, мы решили непременно найти Новую Германию. И ваще пойти путешествовать, посетить разные города, увидеть море. Мы хотели попроситься в труппу к Грегу, тот, в свою очередь, был не против иметь актеров, которые могли бы играть детей, но предки Ральфа сказали, что никуда он не пойдет. И моя мать, после того, как свалили Хельга и Клаус, сказала, что ей будет хреново одной. Хотя каждый вечер она пропадала у фрау Зингер.
Ваще визит Грега взбудоражил тихий городок. В пьяном угаре даже решили объединиться с Гроу в одну империю по типу Новой Германии и даже выбрать себе правителя. Зигфрид предлагал демократию и выборную должность президента. Йозеф Армгольц, упившись и едва стоявший как веревка, снова прокричал, что он наследник нашего престола. Зигфрид дал ему в рожу, Тот ответил. Началась драка. Йозефа поддержали Макс Крамер, Джек и даже старый Лунц что-то прокряхтел по поводу возрождения монархии. Короче, в этот раз Зигфриду, который долгое время оставался неформальным лидером Блюменштадта, набили харю и прямо тут же с пьяных глаз возвели на трон Йозефа I, короля Блюменштадта и Гроу.
За что и выпили. Даже деды из посиделок у фрау Зингер и она сама участвовали в выборах короля и тоже поддержали кандидатуру Йозефа, как законного наследника трона, а времена без короля порешили считать смутным временем. Дури у них и без всякой бормотухи было с гаком.
Столицей «империи» выбрали Блюменштадт, а Зигфрида назначили графом. Потому что он пригрозил, что закроет «Подснежник». Графом Гроу стал старый пердун Людвиг Лунц. Он же и придумал название – Страна Пустынного Солнца. Точнее, это название придумал еще Альберт I, которого, кстати, решено было вспоминать ни под каким другим именем, кроме как Альберта Великого. Лунц просто вспомнил об этой несбывшееся мечте его соратника еще по убежищу. Кстати, из живых легенд – тех, кто помнил еще Убежище, Людвиг Лунц оставался в единственном экземпляре.
В следующие недели люди занимались обустройством новой страны. Йозеф I и его свита: Макс Крамер, Джек и немой Филипп, живо раздавали распоряжения. Зигфрид ни в каких работах не учавствовал, а только бухал и ухмылялся, отпуская иногда едкие шуточки на тему «королевства идиотов», как он выражался.
Резиденцией короля был выбран дом №2, там на первых двух этажах и разместилась новая власть. Решено было между тремя домами Блюменштадта возвести стены и оставить только один вход во внутренний двор и на нем повесить табличку, типа Блюменштадт, столица Страны Пустынного Солнца.

Йозеф I развил бурную деятельность. Командовать он любил. Первое, что он решил сделать, это присоединить к королевству те рыбацкие поселения на берегу моря, о которых рассказывал Грег.
- Нам нужен выход к морю, - пояснил он на совете.
В поход к рыбакам была снаряжена то ли экспедиция, то ли войско, состоявшее из восьми человек, жителей Гроу и Блюменштадта, под командованием королевского фаворита Макса Крамера. Это раз.
Вторую экспедицию должен был возглавить Зигфрид. Король поручил ему взять с собой шестнадцать человек из Блюменштадта и десять из Гроу и основать новый город между ними. И назвать его Йозефбург. Зигфрид послал его на ***. Тогда решено было новый город назвать Зигдорф, в честь Зигфрида, но Зигфрид все равно не пошел, сославшись на то, что ему не на кого оставить «Подснежник». Тогда эту экспедицию возглавил второй королевский фаворит Джек и город, «который должен быть», как выразился Йозеф I, решено было назвать так, как проголосует народ. Каждому жителю Блюменштадта и тем жителям Гроу, что в данный момент здесь находились, предлагалось написать одно слово, первое которое придет в голову. Участники голосования не знали, что пишут возможное будущее название города. Такую схему предложил Зигфрид, а Йозеф по своей патологической природной тупости, согласился, не уловив прикола Да еще он все еще хотел как-то сгладить отношения с Зигфридом, чтобы тот перестал его подкалывать и ваще старался перетянуть его в свою свиту. Зигфрид ко всей этой затее с королевством относился скептически и послал Йозуфа на хер в очередной раз и ушел к себе в «Подснежник». Но сарказма Зигфрида в схеме выбора названия для нового города, Иозеф, будучи тупорылым, не уловил и голосование прошло именно так. По его итогам новый город должен был называться… Жопа.
Начались бурные дебаты, но в конце концов Йозеф I решил переименовать город, типа неблагозвучно. Тогда вперед вышел Зигфрид и сказал:
- Так решил народ. Йозеф, если ты настоящий король, то тебе не может быть безразлично мнение твоих подданных.
Йозефу так польстило, что Зигфрид впервые за все время, да и еще и при всех, назвал его королем, что согласился, наивно полагая, что завоевал расположение Зигфрида. Тот только улыбнулся и ушел….
Город Жопа должен был быть возвигнут через год на дороге из Блюменштадта в Гроу.

Завоеватели и колонисты свалили на ***, а в городе снова начались попойки. Зигфрид где-то у бродячих торговцев взял нехилую партию пойла. Однажды в «Подснежник» зашел король, с двумя своими миньонами – Людвигом Лунцем, который будучи номинально графом Гроу, возвращаться туда не спешил и немым Филиппом. Они теперь всегда тусовались вместе. И ездили на старом «гольфе» вокруг Блюменштадта, напившись как свиньми и ждали вестей от Макса Крамера и Джека. Вот во время очередной попойки Лунц, укушавшись бырла, предался приступам ностальгии и вновь принялся рассказывать о жизни в Убежище. На Йозефа его рассказ произвел такое впечатление, а особенно та часть рассказа, которая повествовала о брошенных там, в Убежище, огромных запасах провизии и наркоты, что он решил и туда отправить экспедицию. Проблема была в том, что Лунц, по своей старческой забывчивости, понятия уже не имел и напрочь забыл, где это Убежище находится.
- Шли мы долго с твоим папашей, Великим Алььертом, - говорил он Йозефу, - пока добрели до сюда. Он остался здесь, а я и еще двадцать человек пошли дальше. Договорились встретиться через какое-то время, но встретились через три года, когда Альберт и его друг Клавдий вдвоем пришли захватывать Гроу…
- Город Блюменштад официально приносит свои извинения Гроу за ту позорную агрессию, - сказал растроганный Йозеф. Мой отец был неправ. Но сейчас мы уже одна страна.
- Дебил, - пробормотал Зигфрид из-за барной стойки.
- А еще там должна была остаться установка «Адский Огонь» и ядерные бомбы. С ней мы точно станем самой великой империей Европы.
- Охуенно, - пробормотал Йозеф. – Вот это ваще заебись…
Лунц долго еще распрягал про свою молодость, про «Адский Огонь», но где находится Убежище не помнил хоть убей. Тогда Йозеф поручил снарядить еще одну экспедицию, а так как людей уже стало не хватать даже для сбора дикой кукурузы (и так две экспедиции ушли), то в состав новой экспедиции по реализации очередной дурацкой идеи короля найти Храм Предков (это он такое название придумал) вошли: я, Ральф, чувак лет двадцати Фридрих и две его подруги Марта и Магдалена.  Фридриха и назначили ответственным за поиски Храма Предков и ядерной бомбы. Вот такое интересное сочетание…