Апокалипсец

Artёm
- Ну, так что, осталось нас десять штук на земле. Чё делать-то будем?
Alёna
- я думаю шикарно время проведём..
ты кого бы хотел видеть соседями? я хочу видеть всех старше нас, что бы в итоге они все умерли, и мы остались последние, кто увидит землю пустой.. чистой от людей
Artёm
- Неееее... ну давай, оставим кого-нибудь из ровесников. А если нам потом не понравится, случиться какой-нибудь несчастный случай, например...
Alёna
- мы легко можем организовать любой несчастный случай!
- давай оставим девочку?
она будет мечтать с тобой продлить род, и мы будем её дразнить..  она будет плакать
Artёm
- Давай девочку. Пусть ей будет лет 16-18, и она будет воспринимать все на полном серьезе.
Alёna
- она будет любить тебя, а я буду к ней приставать, меня она будет ненавидеть и боятся





«Апокалипсец»


***

Artёm
- Сидим мы на развалинах какого-то хайтековского здания. Я курю и притворяюсь нервным. Ты улыбаешься. Девочка озадаченно смотрит в даль. Она сидит между нами. Ты неожиданно целуешь её в ключицу.

Alёna
- она начинает прижиматься к тебе, в поисках защиты, ты делаешь вид, что тебе не до того, так как ты решаешь мысленно проблемы человечества.. и вот вот решишь, а тут какая то ненужная и неуместная суета.. она чувствует себя беспомощной... у меня страстный и агрессивный взгляд, я трогаю ей ноги руками.. а она их старается держать вместе.. она прячет руки у тебя в карманы..

Artёm
- Я к девочке: "Бля, девочка, без тебя тошно, тут Апокалипсец миру пришел, а ты ерзаешь туда-сюда, вообще, если хочешь размножаться веди себя нормально".  Обращаюсь к тебе: "Аленка, там ничё под пепельницу нет? А то разворотили здесь всё изверги, днем с огнем ничего не найдешь".

Alёna
- я беру её пудру и говорю – «малышке это уже не нужно, а тебе как пепельница в самый раз», мы смеёмся, но тут же я поворачиваюсь к ней и самым душевным видом успокаиваю её, говорю, что она милая и самая нежная, мы никогда не сделаем ей плохо, а ты просто нервничаешь, так как хочешь спасти именно её..
она хлопает мокрыми глазками и смотрит на меня с надеждой.. я говорю, что люблю её и дорожу ей, и обнимаю её.. она меня тоже обнимает..
ты всё ещё делаешь вид, что нервничаешь..

Artёm
- Я тушу окурок в пудре: "В общем, чё делать будем? Прогуляемся или так и будем сидеть здесь, пока грибами не порастем? Девочка... у тебя есть какие-нибудь предложения? Может, ты хочешь чего-то особенного?"

Alёna
- и тут я -  «девочка, ты у нас у всех, реальная и единственная возможность продлить род всего человечества, ты единственная можешь иметь детей, но что бы это было 100% возможным, ты обязана заниматься сексом со всеми оставшимися в живых мужчинами, и даже с пожилым Фёдором Николаевичем, но первый должен быть он», и показываю на тебя своим влюблённым взглядом

Artёm
- "Достоевский, нахуй!" - представляюсь я. Девочка влюблённо моргает глазами. Мы берем ее за руки и направляемся в сторону полуразрушенного супермаркета. Девочка крепко держит нас за руки, и подскакивая на руинах что-то мурлычет себе под нос. Мы переглядываемся с тобой. Подмигиваем друг другу. В общем что-то задумали.

Alёna
- да, мы уже заранее договорились с Фёдором Николаевичем и Павлом Емельяновичем, что приведём туда готовую девочку.. мы заходим в назначенное место, но стариков ещё нет.. она говорит, что боится, но ты обнимаешь её и говоришь, что красивее её ещё никого не видел, я глажу ей волосы, она немного смущена, от того, что я присутствую, но я сказала
-  «не волнуйся, мы с ним брат и сестра, а сейчас так надо, я должна быть уверена, в твоём оплодотворении, так как женщина, и несу ответственность перед всем человечеством, но к сожалению, я не могу иметь детей», и девочка чувствует себя уже Кролёвой, перед полётом в космос, она стала отважной и на всё готовой.. она закрыла глаза и обняла тебя, так крепко, что ты...

Artёm
- «Бля, ца заплачу, девочка. Но помни, сначала Федор Николаич и Павел Емельяныч. Они мужики нормальные, староватые правда, но ничё, зато опытные. Они вообще жили шведской семьей, у них еще была Просковья Филиповна, ненасытная бабушка, все ей было мало. Ну, так вот, её при взрыве, стеной к биде прижало, она уже третьи сутки своих мужичков на помощь зовет, а они оба вроде как не слышат крик о её помощи, все по слуховым аппаратам своим щелбанами бьют, думают, что не исправные. Короче, будешь у них вместо Просковьи Филиповны. Будете "швецию" рубить. А потом насчет меня поглядим". Обращаюсь к тебе: "А мы с Аленой будем за всем наблюдать, и если чё подскажем что – куда».

Alёna
- девочке понравилось, что так изящно устранена конкурентка.. она стрекоча смеялась... стала чувствовать себя раскованной и даже потеряла ощущение реальности, её руки нащупывали пряжку от твоего ремня, она хотела скорее проникнуть к телу, я решила ей помочь, я подошла, прижалась к ней сзади, и обхватив её руками, расстегивала тебе джинсы.. она была зажата между нами и её грудь, которая уже была голой, тесно тёрлась о твоё тело.. я расстегнула джинсы и руками взяла очень жадно, как будто в первый раз, то, что я точно знаю, моё, и не только потому, что я сестра.. она тоже взяла «моё» в свои руки, и мы держали в своих руках мужчину, который перестал делать вид, что он нервничает, и со словами, где ж там Федя, да Павлушка, схватил нашу девочку и поднял, что бы вставить в неё..

Artёm
- "Ну ты и тяжелая, бля, я те чё штангист что ли девочка... ща мы тебя в космос отправим Терешкова ты наша, ща ты увидишь млечный путь и Касиопею, Ален, помоги поддержать девочку, шибко неудобно как-то, ща мы тебя девочка отправим кружить по орбите".

Alёna
- «Терешкова! точно!», вспомнила я и подсадила девочку, страстно взяв её за сочную попку..
ты наконец-то закрыл глаза и углубился в девочку, я целовала её, и гладила тебя, твои плечи .. и тут хриплый кашель, это пришли наши старики

Alёna
- «ну, где здесь блятство?» -  сказал Павел Емельянович

Artёm
- Федор Николаич, глотая с горла портвейн, обращается к Павлу Емельяновичу:
- "Да ты не ****и, гуманоид ты старый, смотри, че молодежь отчебучивает, олимпийскую фигуру выстраивает, ребята к Космосу стремятся, а ты ****ство-****ство".
Павел Емельянович:
- "Федя, ну какой тут Космос в натуре, ****ство и все тут, извращенцы нах, один сунул, а другая помогает. Ой чую Федя это добром не кончится". Павел Емельянович достает просроченную ириску и кладет в рот.

Alёna
- Павел Емельянович сделал конструктивное предложение -  «а может, постоим, по дрочим, тряхнём, так сказать, а чё? я тряхну», и достал...
Фёдор Николаевич немного замялся, но долго не думая, липкими после ириски руками, с нервной дрожью, достал и сравнительно посмотрел, на своего старого друга - Павла, у которого, честно говоря, тоже не особо стоял

Artёm
- Павел Емельянович: "Федь, может, поможешь поднять, ну как тогда, помнишь когда Прасковья Филиповна уехала в санаторию". Федор Николаевич: "Да пошел ты в жопу Паша, у меня уже и губы не шевелятся, чтоб поднимать тебе, дрочи поагрессивней, все ништяк будет".

Alёna
- но Павел Николаевич понял друга слишком буквально, он обошёл его, с права и погладив предварительно, дряблое, но такое родное место, незатейливо вошёл в него
.. думал, что опять начнется спектакль, в виде «кто-то строит целку».. но на удивление, его друг, был смирным...

Artёm
- Павел Николаич: "Федь, ты хоть жопу то немного напряги, я так не могу, Федь, тюрькаешь-тюрькаешь туды сюды, никакого результата". Федор Николаич: "Милый, милый мой Павлик, да, да, трахай меня нежно..."

Alёna
- Фёдор Николаевич приговаривал ещё долго – «ириска ты моя... вкусненькая...»
а тем временем, совсем недалеко, молодёжь, меняла позы, сестра участвовала не меньше остальных,  девочка чуяла, что надо ещё не раз повторить, что бы оплодотворить её...
сестра не возражала, предлагала варианты, а ты старался оттянуть конец..

Artёm
- Тут вдруг девочка услышала стоны трахающихся стариков. Девочка: "Ой, кажется дедушки пришли!"
Я: «Не отвлекайся девочка, ты вообще собираешься размножаться или нет, собираешься стать праматерью нового человечества?»
Ты нежно целуешь ее между хрупких лопаток, и взяв аккуратно за бедра снова насаживаешь девочку на меня.

Artёm (я думаю, мы обязательно кого-нибудь ради прикола совратим).

Alёna
- я стала на колени и целовала тебе ноги, и щеками тёрлась о твой член, который иногда показывался.. я целовала тебя мягкими губами, твой живот.. грудь.. шею.. и трогала руками девочку..
- «обязательно совратим всех, кто ещё остался жив», прошептала я тебе на ухо, и облизала тебе лицо

Artёm
- Я стал двигаться немного быстрей одной рукой поддерживая девочку, другой рукой, пальцами касаясь твоих губ.

Alёna
- я облизывала твои пальцы, и смотрела в твои глаза

Artёm
- Выгибаясь, девочка откидывала назад голову, её длинные волосы упали к тебе на лицо. Я смотрел в твои глаза как в два безграничных океана.

Alёna
- её волосы пахли свежестью летнего ветра, с моря.. я целовала её шею и смотрела на тебя, ты трогал моё лицо и я целовала и сосала твои пальцы, а потом губами сказала – «я тебя люблю..»
ты входил в девочку так глубоко, будто хотел дотянуться до меня.. и войти в меня..
я чувствовала тебя внутри себя..

Artёm
- Я смотрел на тебя нежным взглядом, моя рука скользнула по твоей шее. Девочка что-то отрывисто лепетала своими губками. Ты прижалась к ней плотнее.

Alёna
- я очень сильно прижала её к тебе, своей грудью..
я задрала длинную юбку, раздвинула ноги и своим животом и бёдрами начала тереться о твои ноги, руками я трогала девочку

Artёm
- Я медленно освободил свой член из девочки, придвинулся к тебе. Я гладил грудь девочки, ее живот.

Alёna
- я взяла твой член и вставила в себя, сразу очень глубоко и резко, я очень крепко обняла тебя, и целовала всё твоё лицо.. я не хотела тебя отпускать никогда, я обхватила тебя ногами так крепко, что тебе трудно было двигаться.. я закрыла глаза и со всей страстью целовала тебя, облизывала и сосала твой язык, твои губы, я тёрлась своим лицом о твои щёки

Artёm
- Я начал двигаться, не быстро не медленно, чувствуя каждый уголок тебя, одна моя рука гладила твои волосы, другая очень нежно твои ягодицы... наш поцелуй был очень нежным и очень страстным, девочка сбоку прижималась к нам.

Alёna
- но не дремлющие старики, увидели, что кое-кто освободился, и Фёдор Николаевич подошёл, взял своими липкими после ириски и не только, руками, поднял её и понёс к Павлу Емельяновичу, они трогали и лизали её мокрые розовые места, и вставляли в них свои члены, они стонали и жаловались на ревматизм..
мы лежали на ступенях, ты был во мне так глубоко, как только можно и я чувствовала, что так хочу закончить свою жизнь на этой планете..

Artёm
- Меж тем Павел Емельянович и Федор Николаевич, как только могли вертели девочку, их ноги топтались по разлитому на полу липкому портвейну, и по шуршащим фантикам от ирисок, которые высыпались из кармана старика когда он спускал свои мешковатые трико с оттопыренными коленками.

Alёna
- их позы были так разнообразны, что порой Павел Емельянович наносил Федору Николаевичу несколько глубоких толчков, в размарённое очко, когда пробегал мимо, в поисках рта девочки.
девочка закрыла глаза, и ей казалось, что она на карусели, во все дырочки без конца  проникали, одновременно и пальцы, и языки и члены, этих двух друзей.
- «старые партизаны», иногда говорила, как в бреду девочка, истекая соками
девочка так ещё долго лежала и мокла, вся проткнутая, этими смелыми мужчинами, так как кончить они не могли, их члены, принимали разные состояния, почти все, которые знает природа, и секс от этого был только разнообразней
- «главное тёплые..» - порой ловила себя на мысли девочка...

всевозможные хронические старческие болезни, делали движения конечностей этих стариков, хаотическими, резкими и мелко дрожащими, что предавало особую неповторимую ценность опыта девочки..
их нервные сухие пальцы нечеловечески вибрировали во влагалище девочки..  оба старика одновременно пихали в неё как можно большее количество пальцев

Artёm
- Затем они поставили ее на четвереньки, Федор Николаич, чтобы лучше видеть одел на нос очки в пластмассовой оправе 1937 года выпуска, подошел к девочке сзади, сильно наморщив лоб плюнул себе на член, растер слюну и стал рывками пробиваться в попку к девочке. Павел Емельянович тем временем орудовал своим оружием во рту у девочки, томно сопя и кряхтя, и приговаривая:"Мда, девочка, мда, праматерь нового человечества..." Слезы счастья и безграничного блаженства быстро-быстро закапали из глаз девочки. 

Тем временем взял левую твою ногу под коленку, и приподняв, начал двигаться еще быстрее, то глядя на твои приоткрытые губы, то целуя твои пальцы ног и ступни.

Alёna
- я спросила тебя, не открывая глаз – «может, продолжим дома, в нашей постели? и уснём, обнявшись»
я сказала – «я хочу, что бы ты уснул во мне»..

Artёm
- мы тут же оказались в нашей постели, оставив самих с собой и девочку, и отважного Федора Николаича, и страстного Павла Емельяновича.