Леон

      В какой-то момент, наконец, поняла, что это просто психология вечного должника, который свято верит в свое бескорыстие и щедрость уже только на основании того предположения, что будь у него средства, он-то уж точно не скряжничал бы и поделился со всеми. Вокруг же него сплошные скопидомы, трясущиеся над каждой копейкой…. Но ведь, раз дали, значит, у них было, могли безболезненно выделить из своих запасов, и сейчас плачутся только от жадности…. Он же не такой, он и те деньги потратил не на себя, а на угощение друзьям, и никогда не припомнит тем, хотя отдавать когда-нибудь будет свои и тоже, может быть, последние….
     Ни одного из этих слов сам не говорил – это сформулировала, уже много позже, а тогда бесконечно мучилась над разгадкой противоречий в характере человека, с которым действительно хотелось дружить, которого многие любили и за обаяние, и за скептический ум, за гостеприимство…
Иногда даже что-то возвращал, но чаще всего уже в конце встречи мог попросить, с извинениями, ссудить на оплату такси или счета в кафе.… Мне всегда было немного неловко протягивать ему свои 2-3 рубля – все казалось, что он может почувствовать себя униженным, если не сумею сделать вид, будто верю, что нет ничего стыдного в вытягивании из бедной библиотекарши ее жалких грошиков…
     Уже почти тридцать лет прошло с тех пор, как он погиб. А мне все кажется, что это я осталась ему что-то должна…
     Месяца за четыре мы шли по весеннему Петербургу: он толкал перед собой легкую коляску, в которой моя девятимесячная дочка весело болтала ножками – своих в 33 у него не было, а изображать папочку нравилось. Рядом шел и отец, мы собирались уезжать, делились планами на лето.... Какое-то резкое движение, и я завопила: "Осторожно, угодите под машину! " – он стал возражать, а меня Нелегкая дернула за язык сказать те слова: "Вы что, не знаете, что закончите жизнь под колесами..." – У нас была такая игра: обращаться друг к другу исключительно на "Вы" Он достал из кармана маленький портсигарчик из карельской березы и попросил постучать, а потом отдал его мне "на память" А в последний день лета погиб в Крыму...
Держу в руках тот подарок и знаю, что осталась должна...
Может, это будет рассказ...
Только в рассказ он не помещается...
Какими путями приходят воспоминания….
Сегодня принесли огромный кирпич книги о "Сайгоне" – десятки знакомых имен и лиц (обнаружила даже очень хорошего качества фотографию, сделанную мной)… Прямо в середине натолкнулась на последнее фото погибшего тем летом друга – у меня есть такая же: отрешенное, даже трагическое лицо.… Знаю, что он сидит на набережной Пряжки, за ним стены больницы, где лежала его девушка…
По нескольку слов у одного, у другого…. Петер, примкнувший к нам тогда австриец, изучавший русский язык и литературу, сказал как-то, что когда-нибудь на его доме повесят мемориальную доску: "Здесь жил и не работал… " И все хочется понять, что же было в этом праздном гуляке (в этом "певчем дрозде") такого, что всегда вился вокруг целый рой друзей, женщин, почитателей и завистников…