Ранняя зима

-Что вам от меня надо??!!!!!! – кричал он, пытаясь отбиться от всех наплывающих галюцинногенных монстров.
- Тебя… - они отвечали ему своими звонкими голосами.
Эти голоса звучали, словно гвоздем по школьной доске. Его всего трясло, он закрывал свои уши, чтобы хоть как-то спастись от настигающего его шума. Все вокруг двоилось, а иногда даже и троилось. Как вырваться из настигшего его хаоса, парень не знал. Он продолжал читать заклинания чернокнижников, чтобы ему отпустило. Однако монстрам было все равно, они еще в большем количестве заполняли комнату. Цепляли его за руки, срывали с него одежду и царапали по телу. Он безумствовал. Крики становились все громче, но на них никто не приходил. Всем было плевать. Руки тряслись. Скулы сводило от переполняющей злости. Он был готов лопнуть и разорваться на мелкие мясные осколки. Комната наполнялась звуками певчих птиц, пролетающих самолетов, кричащих людей. Откуда они взялись все. Как пролезли на мой восемнадцатый этаж. Ему уже было ни капли не смешно. Страх все большими порциями съедал мозг. На окнах появились решетки, все стены были в цепях. На руках оказались наручники. Он не мог сдвинуться с места. А вокруг продолжались разворачиваться войны, убийства, насилие. Парень был в центре всей этой круговерти. Его вопли вырывались из заклеенных на зиму окон и уносились в пустоту. Собственного голоса не слышно. Все кипит, бурлит и рвется прямо внутрь. Всего трясет. Зубы отбивают изощренные ритмы африканских последователей Вуду. Он бросается на стены, разбивает о них свои кулаки, чтобы разбить окутавший его ужас. Неожиданно все исчезло. Пропало как вчерашний день. Будто и не было вовсе ничего. Парень выдохнул. Казалось, нервно-истеричный трип прошел. В следующую секунду перед ним начали возникать чудовища из преисподни. Они кружились и говорили с ним, хотя он не мог ответить  им.
- Ты ничтожество. Что ты добился в жизни? Что у тебя есть? ТЫ живешь в снимаемой квартире, работаешь грузчиком. У тебя даже девушки нет. Ты наркоман. Скоро сдохнешь. Посмотри вокруг, все такие хорошие и счастливые, а ты один никчемный ублюдок, паразитирующий на шее общества. Будь мужиком. Прояви хоть каплю смелости, уйди вон из этой жизни. Убей себя. От этого всем будет легче, даже твоим родителям и знакомым – Он хотел им возразить, но в горле все пересохло и произнести какое-то связанное слово, было невозможно – Что ж ты молчишь, щучий сын? Оглянись вокруг, что ты сделал в своей бесполезной жизни? Ничего. И не сможешь сделать, потому что родившийся паразитом, им умрет. Мы знаем все. Ничего в твоей жизни в будущем не произойдет, ты будешь также медленно гнить в своих тридцати трех квадратных метрах. А в двадцать семь лет умрешь от передоза. Так зачем ждать и издеваться над этим миром. Дразнить его своим существованием, еще целых пять лет. Умри и отправишься вместе с нами к Великому.
- Нееееееееет – собрав все оставшиеся у него силы, выкрикнул парень.
- Действительно дурак. Глупее чем мы могли себе представить. Хочешь тлеть в своем унылом и сером существовании, разбавляя решетку календаря депрессией и наркотиками. Как можно быть таким дерьмом. Ты портишь всю красоту окружающего тебя райского сада. Все равно ничего не изменишь, не для этого рожден. Не для этого… Умрешь в любом случае, бросай мучаться грёбаный мазохист.  Как ни крутись, а выбор уже сделан без тебя.
После этих слов все исчезло. Он стоял по середине комнаты. Голова продолжала кружиться. Тело находилось сразу в нескольких местах. Руки тряслись. Парень думал о разговоре, произошедшем несколькими секундами ранее. Есть ли смысл дальнейшего существования, ведь действительно ничего в жизни добиваться ему не хотелось. Что могло произойти с ним через год, а через пять? Только морщин прибавиться, да организм износится от постоянных экспериментов над сознанием. Он посмотрел в окно, где падал первый снег. Зима пришла в этом году раньше обычного, а может просто галлюцинации еще не закончились. Свет фонарей резал улицу на две половины. Одна из них оставалась в темноте, в которой не видно абсолютно ничего, только причудливые силуэты мелькают в этом хаотичном танце расширенных зрачков. В другой половине свет, в котором, блестя, падают первые снежинки на почерневшую землю. Здесь все точно также как и в темноте, та же земля, трава, деревья, только видимость всего этого напрочь исключает всяческие потусторонние иллюзии по поводу расширенного сознания и беспробудной вселенной.
Он сплюнул и пошел в кладовку. Парень долгое время капался там, пока не вышел оттуда с растекшейся по лицу улыбкой. В руках у него была веревка. Неизвестно откуда взявшиеся силы управляли его руками, которые ловко завязали петлю. С кухни взял табуретку. Больше он не думал ни о чем, просто знал наверняка, что будет дальше. Он стоял на табуретке с петлей на шее, а мимо него проплывали картины его дальнейшей жизни. Какая-то голая девчонка с родинкой на левой груди, спит на его плече. Неизвестные парни, дающие ему в руки пакетик с травой. Комната, в которой он живет сейчас, совсем пустая, только стол, матрас на полу и табурет на котором сейчас стоит. Вот на чайной ложке нагревается какая-то жидкость. Иголкой шприца сложно найти уже полностью исколотые вены. Холодное утро, которое он встречает лежа один на матрасе, его всего трясет, попытки найти еще чего-нибудь, чтобы вмазаться. Теперь в правильности выбора, который ему предстоит, не было никаких сомнений. Легкий скрип, затем глухой удар табуретки об пол. Парень захрипел и начал дергаться.
Снег за окном засыпал стоящие во дворе машины. Редкие прохожие, встречающиеся на улицах в этот поздний час, все как один улыбались. Дети играли в снежки. Фонари теперь полностью освещали двор. Не было ни одного темного местечка, где могли бы скрыться иллюзорные монстры, со своими скрипучими голосами. Всем было светло и радостно жить. Так наступило воскресенье, еще один выходной, от которого становилось теплее на душе. Только парень, висящий в потухшем окне восемнадцатого этажа, был безразличен ко всей красоте, ранней зимы.