Взросление

Мое детство, думаю, закончилось слишком рано – в тот момент, когда бабушка отвела меня в школу. "Отвела" – слово совершенно не подходящее к ситуации: часть дороги она несла меня, брыкающуюся, держа поперек талии, остальную, когда мы вышли на людные места, тащила за руку, а я упиралась пятками и приседала…
До той поры мир был простым и понятным. Наш дом стоял на пригорке, отделенный от города заборами и еще какой-то невидимой стеной: из окон за деревьями просматривались целые картофельные поля, на краю которых белела городская тюрьма, мимо нее потом и ходила в школу четыре года. С нашей стороны к дамбе, за которую надо было перебраться, вел легкий подъем, на другой она обрывалась круто, там сразу начинался центр города, и зимой по обледеневшим ступеням деревянной лестницы спуститься было совершенно невозможно. Мальчишки лихо проезжали по ледяным желобам на ногах, а я в ужасе, больше от стеснения, чем от настоящего страха, карабкалась, судорожно цеплялась за железные перила, или, когда поблизости никого не наблюдалась, неловко, боком, чтобы не набрать снега под пальто, съезжала вниз…
Но главным было другое: первый же тот поход в школу на долгие годы разлучил меня с сестрой, с которой до того момента мы ощущали себя единым целым. Я совершенно не помню своих детских индивидуальных переживаний, своей роли в играх, каких-то наших разговоров – только постоянное присутствие рядом второй головки, еще одного плеча. Вот мы болеем, и нам разрешили расписывать цветными плитками пластилина белый горячий кафель нашей голландки, вот мастерим что-то из деревянных кубиков, принесенных дедушкой из столярной мастерской (особенно ценятся фигурные кусочки плинтуса), мастерим из гофрированной бумаги цветы, забравшись на шкаф – любимое место в полупустой квартире, обтачиваем кусочки коры о красные кирпичи дома в надежде получить кораблики.… Да мало ли занятий у двух девочек, живущих с мамой и бабушкой в странном доме на отшибе с еще полудюжиной соседских детишек….
Не знаю, что чувствовала сестра, когда я покинула ее, но она-то еще на два года задержалась рядом с любимой бабуленькой, да в компании шустрой подружки, а я надолго погрузилась в пугающее одиночество среди толпы чужих шумных детей. Как-то так меня воспитали, что казалась себе совершенно никчемной, никому не нужной, а все вокруг были интересными, даже загадочными, наделенными удивительными способностями. Мальчики были такими смелыми…. У девочек были замечательные косы, некоторые прекрасно рисовали или хорошо пели, у одной на руке был шрам на месте ампутированного шестого пальца.… Я не решалась с ними дружить, только иногда тайно любовалась то одной, то другой и мечтала, что они когда-нибудь меня отметят и сами предложат…
Сестра немного завидовала моим занятиям, самостоятельному чтению, но быстро находила утешение в свободе, а я сердилась на нее за то, что мешала делать уроки, да иногда пыталась на нее переложить ответственность за неудачи.
Как ни напрягаю память, никак не могу представить наши встречи в школе…. Мы поменяли их одну за другой три, но классы наши всегда располагались или на разных этажах, или в противоположных концах коридоров, друзья наши все больше отдалялись по возрасту – а нигде нет больше такой пропасти, как между 6-ым и 4-ым, или 11-ым и 9-ым в школе. Думаю, младшие всегда страдают от пренебрежения старших, которых сильно заносит оттого, что они всегда впереди. В последние школьные годы мы, правда, общались уже гораздо больше, но я все равно не помню ее друзей, почти не бывала на соревнованиях, где она получала свои разряды по гимнастике и волейболу, не интересовалась, что читает, в кого влюблена…
Да, мое детство точно закончилось тогда…