Эра Питеров Пэнов

- Я никогда не стану взрослым. Плевать, конечно. Ведь зачем люди становятся взрослыми? Ты правильно врубаешься, Пит. Верно. Чтобы курить сигары, сидя за рулём шикарной тачки. Ходить на работу, зарабатывая эти, как их… Деревянные зелёные евро. Последние машины когда сгнили? А евро, баксы и прочий мусор? Этих бумажек и сейчас до фига вокруг валяется. Они тебе нужны? Спасибо, траву не кушаем. Вообще, ты реальный чел, мне повезло с другом. А то все вокруг какие-то отмороженные. Зико, например, до сих пор рыбу разделывать тошнится, представляешь? А Хал и вовсе жвачка в натуре. С девчонками водится. Да, кстати, опять о взрослых! Я тут столько про них книжек прочёл, не понял про них ни фига. Зачем парни с девчонками в постели физрой занимались? Я лет двести назад одну уговорил, Катьку, ты её знаешь. Взяли иллюстрированный самоучитель по Камасутре и попробовали. Кайф заупокойный. А наши предки от этого тащились, представляешь? Ну понятно, что они вымерли.
Двое сидели у костра. Пит, мальчишка с лицом криворотого ангела, слушал своего приятеля, не забывая при этом вертеть тушку зайца на деревянном вертеле. Косые тени деревьев ложились на поросшую травой автостраду. Ржавый остов “Вольво” навечно припарковался рядом с обочиной. Солнце в небе катилось спать.
- Сдохли они все, - подытожил питов приятель. Он лежал лицом к облакам, - А мы великая раса, точно тебе говорю. Мы эти, Питеры Пэны, слыхал про такого? Бессмертные дети. Никогда не станем взрослыми и никогда не умрём. Что? Ну да, Болтоносов погиб, точно. Не он первый, но может быть и последний. Умирают дураки, сейчас их мало осталось. Какого кретина он попёрся на край крыши? Нормально залезли на девятиэтажку, жарились на солнце, так ему понадобилось голубя поймать! Ну птичка и победила. А ля гер, как на войне.
Пит молчал. Он давно отчаялся найти хоть кого-то, кто смог его выслушать без издёвки. И уже лет сто притворялся счастливым. Акуна матата и белые тапочки в утиль, хай!
Пит слушал приятеля вскользь, давно зная его философию наизусть. У него было целых два дела важнее. Следить, чтобы не сгорел заяц, и… “О чём я думал вчера, когда засыпал? Что вообще было… вчера?”
Его уже давно мучил этот вопрос. Собственно, он не знал даже, насколько “давно?” Может, всё началось месяц назад, может уже век. Единственное, в чём Пит был точно уверен, он помнил, что вчера была зима. ТАК КАКОГО ЧЁРТА СЕГОДНЯ ЛЕТО?!
Вчерашний день помнился во всех подробностях. Пошёл снег и потеплело. Их кодла выбралась из квартиры, где отсиживалась от морозов. Поймали чужого пацана, накормили снегом. Пацан рыдал, размазывая сопли по красным щекам, Питу было сразу и противно, и не скучно. Впрочем, их компания не была особо жестокой. Надавав напоследок тумаков, чужака отпустили восвояси. Люк и Витька ушли проверять силки. Принесли четырёх глухарей – их много развелось в последнее время.
Некоторое время не знали что делать. Витька вслух посетовал, что “этого козла рано отпустили”. Пит забрался на ветку тополя и, нахохлившись вороной, смотрел на город. Высотки стояли снежными пиками, воздух был морозен и свеж. Тишина… Такая тишина раньше была только по ночам. Прошло сотни лет, как умерли последние взрослые, последние, у кого не удалили ген старости.
Пит закрыл глаза и вспомнил. Высокого, удивительно высокого, мужчину с серыми глазами. Мужчина улыбается и трёт нос средним пальцем… Отец.
- Здорово, - отец с восторженной радостью смотрит на сына. Маленький Пит устроился на отцовом колене. Сидеть неудобно и мальчишка ёрзает, но мужчина держит его крепко, - Я так рад, - говорит отец, - Я умру, всё моё поколение умрёт, а ты будешь жить. Жить вечно. У тебя будет время на всё, ты станешь большим, сильным, умным. У тебя будут дети и ты увидишь пра-правнуков. Вы вместе полетите к звёздам. У вас будет время научиться этому. Будет. Смерть не оборвёт ваши крылья. Я так рад за тебя, сынка…, - по щекам мужчины текут слёзы, но он смеётся.
По щекам Пита тоже текут слёзы. Здесь, сейчас. “Прости, папа, - беззвучно прошептал он, - Прости. Я даже не помню, как тебя зовут”.
Почти восемьсот лет назад. Тогда многие были восторженны. Просто захлёбывались от восторга. Ген старения убирался у будущих младенцев ещё в утробе. Старуха с косой попала в аут. Так казалось.
- Эй, ты чего там сидишь, - Люк смотрел на Пита снизу вверх, - Слезай, жёлудь, а то сосулькой станешь! – Витька и остальные засмеялись. Люк победно улыбнулся, - Слезай, а то глухарика не достанется…
“Вчера я ел глухаря, - подумал Пит, - Вчера, вчера, вчера! Это было вчера. Была зима, но тепло от падающего снега, было скучно и был глухарь. Почему сегодня лето?”
Он заснул в квартире, на шестом этаже, на огромном прогнившем диване, закутавшись в тряпки, в компании других мальчишек. Проснулся один, на улице, в траве.
Сначала он тупо смотрел на маленького коричневого кузнечика, деловито стрекотавшего под его боком, а потом закричал.
Собственный крик отрезвил. “Чего орать, ну проснулся чёрте где… И когда. Будто хуже не бывало”. Верно, бывало хуже. Так, вскоре после смерти последних взрослых, город пережил нашествие крыс. Серая армия жрала всё, включая кошек и детей. Дети объединились, как ни разу после, и открыли ответный фронт. Первая Межвидовая шла с переменным успехом лет двадцать. А потом, Крысоловом из Гаммельна, прокатилась крысиная чума, от которой твари не оправились и сейчас. Природа… или Бог не любит, когда кто-нибудь берёт слишком большую силу. И если людям был дан Ной, динозаврам и крысам не подфартило.
Потом до Пита дошло, что с ним. Слышал о подобном, но никогда не думал, что такое коснётся и его. Ещё когда начиналась программа “Бессмертное поколение”, многие выступили против. “Бессмертному человеку не хватит памяти. От перегрузки он станет дебилом”. Не прислушались…
Дебилами бессмертные не стали. Просто перегруженный мозг стал избавляться от последних записей. Пит прекрасно помнил, что с ним происходило сотни лет назад, но понятия не имел, что было вчера. В настоящем вчера.
Он пытался найти свою кодлу, но нашёл лишь Витьку. Витька сидел на набережной и удил рыбу. Пит не успел ничего спросить. Витька сказал, не оборачиваясь:
- Ну да, ты ни фига не помнишь с зимы. Ты первый в кодле, с которым это произошло. А я последний! – гордо добавил Витька, - Моя память – алмаз!
- Первый…, - эхом повторил Пит
- Ну да, - Витька наконец повернулся к нему, - Я устал тут каждый раз тебе заново всё объяснять, сбёг сегодня, извини. – Раскаяния в голосе Витьки не было.
Он помнил не намного больше Пита, но это ничуть его не волновало. Память Витьки простиралась куда-то до весны, он рассказывал о гибели какого-то Болтоносова – Пит его не знал.
- Где остальные? – спросил он.
- Кто где, - пожал Витька плечами, - Мы тут ещё с одной кодлой объединились, уже после того, как у тебя оперативку отшибло. Зико, Картуш, Ванька Пельменев, ты их не знаешь.
- Так где они сейчас? – настойчиво повторил Пит.
- Да сдались они тебе! Не видел их… сегодня.
Они побродили по городу в поисках приятелей, но никого не встретили. Ни своих, ни чужих. Прямо на перекрёстке поставили силки. Когда через пару часов пришли проверить, в них был заяц. Уже мёртвый
- Инфаркт, - с умным видом заявил Витька, - Трусы они. Как-то иду, вижу: живой ещё. Ну думаю, если он такой крутой, как кипяток, отпущу уж. Так он меня увидел, сразу шмяк и веник.
После ужина решили ещё пройтись. Дошли до дальнего парка.
В парке наткнулись на могилу Люка.
- Ни фига себе, - прошептал Витька, глядя на сколоченный из досок крест, - Как же так, он же… такой пацан!
Ходить больше не было сил. Устроились на ночлег рядом с Люком, уютнее.
“Всё-таки, о чём я думал, когда засыпал вчера? Настоящим вчера”, - Пит и сам не мог понять, почему этот вопрос для него так важен. Важнее даже, чем исчезновение людей.

Мы ошиблись. Увы, приходится это признать. Мы думали, что человечество станет бессмертным, если обретут бессмертие индивидуумы, его составляющие. Но уже сейчас можно смело утверждать: человечество мертво. Развивая науку о человеке, генетику, медицину разве можно было представить, что это приведёт нас к пропасти. Слишком велико искушение и мы вкусили его плодов. У нас есть дети, бессмертные дети. Но у нас никогда не будет внуков. Никаких. Почему мы думали, что лишённые старения люди достигнут двадцатилетнего тела? Всё не так. Самое страшное, бессмертные останутся детьми, сколько бы не прожили. Ведь возраст не только нажитый опыт, но и биохимия тела. Дети никогда не создадут цивилизации. Всё, что мы построили за века – обречено. Простите меня.
В. Виноградов, создатель бессмертия. Предсмертная записка

Пит долго не мог заснуть. “Что будет завтра, когда я проснусь?” В небе плыла Луна. Она серебрила грубый, с ржавыми гвоздями, могильный крест. “Мы - Питеры Пэны, вдруг вспомнилось ему, - Вечные дети”.
“Венди, спаси нас”, - прошептал Питер.