Без отца

— Да как же ты, пенек, не уйдешь, когда у нее уже другой муж?! — говорила Витьке бывшая теща Марья Ивановна.
— А так! Некуда мне идти. Пусть эта с… Молчу, молчу! Пусть эта живет с кем хочет, а я вот в беседке буду.
Беседкой у Чудновых называлась летняя кухня, где стояла тахта с периной, этажерка и трюмо, а на стене висела репродукция (маслом!) картины Шишкина «Утро в сосновом лесу». Репродукция принадлежала кисти покойного Ильи Чуднова — Витькиного тестя. Если б он был жив, Витька сейчас бы так не разговаривал.
— Светка! — закричала Марья Ивановна. — Иди сюда… Ты смотри, — продолжала она, когда дочь вошла в комнату, — уходить не хочет, в беседке, пенек, жить будет!
— Ну и хрен с ним! Сколько можно с ним говорить, ма?! Мы сегодня после загса прямо сюда, гости придут, а он пусть в своей беседке чужой радости порадуется. Ха-ха!
— Вот это разговор! — обрадовался Витька. — А я и правда рад. Совет да любовь! Баба ты ничего, да и он мужик нормальный. Знаю я его, правда, плохо — выпивали всего два раза…
— Что ты врешь! — сказала Светка. — Он же закодировался.
— Вот видишь! Значит, наш человек.
— Был ваш — стал наш.
— Посмотрим!
— Да кто тебе смотреть-то разрешит! — сказала Марья Ивановна. — Ты, дочк, с ним не разговаривай. Вот придет Колька и поставит ему на вид.
— Это как? — спросила Светка.
— В морду даст.
— Драки мне еще не хватало!.. Все, ма. Люди в войну куском хлеба делились, а мы черного угла пожалели? Хрен с ним, некогда мне сегодня. Потом разберемся. Пусть, в самом деле, Колька разбирается… Значит, так, — обратилась она к Витьке. — Мы когда из загса придем, чтоб сидел в своей беседке и носа не высовывал.
— Эх, добрая ты, Светка, и дура! — сказала теща. — Был бы отец жив…
— Точно, Марья Ивановна, — сказал Витька, — добрая. Дураки все добрые…
Марья Ивановна замахнулась на зятя, но тот выставил руку и сказал:
— Маман, не надо биться!
— У-у!.. — сказала Марья Ивановна.
Светка была настолько добра сегодня, что, когда веселье было в разгаре, даже принесла Витьке в беседку чекушку и салат.
— Неужели чекушками пили? — ответил Витька.
— Помалкивай! Сейчас и это отниму!..
— Все-все! Молчу!..
Так и остался Витька с бывшей женой и тещей, в сильные морозы даже ночуя в доме.
А жизнь у молодых не задалась, и, по Витькиному разумению, виноват был Колька — какой-то он был безрадостный и бесхозяйственный и, кажется, тосковал по водке. Он даже не ревновал Светку к бывшему мужу, как будто из-под палки женился. Скорее всего, так оно и было — Колька приехал из Саранска и жил в общежитии, а тут дом и десять соток! Но Витьке Светка всегда нравилась, а вот Кольке — вопрос!
Иногда, когда Светки и тещи не было дома, Колька приходил в беседку покурить с Витькой и хоть и не жаловался, но вздыхал…
— Ну и какого ты на ней женился? — спрашивал Витька Кольку уже следующим летом, сидя в беседке.
— Чего «какого»?
— Ну не числа же!
— А!.. Дебил потому что был.
— Значит, теперь умный? Пойдем тогда треснем.
— Что ж, и треснем!
— Ты ж, Светка сказала, закодировался?!
— Фигня!

***
— Светка, — позвала Марья Ивановна, — иди гляди на своих пеньков.
Светка подошла к окну: Витька с Колькой, качаясь, в обнимку шли по улице.
— Видела? — продолжала Марья Ивановна. — Хорошо, отец не дожил!.. Гляди-гляди, получше гляди! Говорила тебе — подожди Витьку гнать! Так никаких беседок не напасешься!..