Внутри меня

Загляни внутрь себя и ты поймешь мир.
Джон Леннон

Внутри меня было нечто, что никак не поддавалось логической трактовке. Считала себя все эти годы резервуаром для кого-то еще. И этот кто-то хотел всегда доминировать и управлять мной. У этого индивида всегда и на все было свое обособленное мнение. Контролировать или влиять каким-либо образом на этого нахала не представлялось возможным.
В какой-то момент стала чувствовать, что на самом деле я – стекло. Прозрачное, тонкое и хрупкое. Мне все время казалось, что вот-вот разобьюсь, и вместо меня на этот свет невредимым выползет чудище, которое скрывается в глубинах моего подсознания. У меня было ощущение, что я пропускаю сквозь себя живительный солнечный свет только для того, чтобы оно порадовалось и проросло глубже в структуры моего организма, в каждую клеточку, в каждую пору, в каждую капсулу моего эго.
Много раз я пыталась обратиться к нему, но оно неизменно отмалчивалось. И всегда делало вид, что его не существует. Только тихий скрежещущий шепоток выдавал  присутствие кого-то еще.
- Ага! Я знаю, что ты здесь! – говорила я сама себе временами и продолжала жить дальше.
Одно время стало раздражать, что внутри меня обитает еще один самодостаточный организм. Бесило буквально всё: слова, исторгаемые моим ртом; движения, совершаемые моими конечностями и телом; поступки, которые должны быть контролируемыми моим сознанием...
Например. Я спустилась в метро. Давка в вагоне, как и всегда в час пик, не давала ни читать, ни размышлять в полную силу. Приходилось тупо таращиться по сторонам. От этого утомительного занятия я замедитировала, по-английски удалившись из тела, и мое место заняло оно. Очнулась только, когда вручала номер своего мобильного сомнительному, но чертовски симпатичному парню. То есть пока я была в отключке, оно познакомилось, пофлиртовало, обменялось контактами, а мне потом отдуваться!
Привыкла ведь, человек привыкает ко всему. И даже стала находить некоторое удовольствие в присутствии неведомого друга. С ним было всякое, но только не чувство одиночества, ведь он не мог покинуть меня, пока я жива. Да и, наверное, после смерти он тоже будет здесь, со мной. Поэтому я разрешила себе звать его Рядом-с-Птицей.
Просто и легко – Рядом-с-Птицей. Это звучало так романтично и загадочно!
Хотелось придумать ему имя посерьезней и пополней, но он упорно отнекивался от любого предложенного варианта. Его устраивало его прозвище. Он нашептывал, что всегда стремился к простоте и к легкости. Я же не возражала, потому как тоже не умела юлить и увертываться от нападок жизни. 
Однажды он сказал (наконец-то я научила его не шептать, а говорить!), что у него такое чувство, что внутри него кто-то есть.
- Так почему же ты раньше мне этого не говорил, Рядом-с-Птицей? – удивленно спросила я.
- Так ты не спрашивала, – он, как всегда был немногословен.
Я пыталась выяснить, кто же еще живет внутри моего меня, но Рядом-с-Птицей забился в свою раковину, свернулся клубком и перестал реагировать на мои крики и всхлипывания.
Утром оказалось, что мой Рядом-с-Птицей (такой умничка!) пообщался с тем, кто внутри меня, то есть него, и выяснил, что внутри еще одного Рядом-с-Птицей-штрих живет еще один. А внутри того Рядом-с-Птицей-два-штриха еще один Рядом-с-Птицей-три-штриха и так далее до бесконечности…
Боже, сколько же во мне помещается микромиров! Я тут думаю, что одна, целая, большая, умная, красивая, хорошая. А тут: нас таких миллионы миллиардов! Очень интересно! Надо будет разобраться со всеми и переложить часть непосильной мозговой работы на них.
Потом я спросила у Рядом-с-Птицей, того, самого первого, что могут остальные. Он ответил, что спросит, и спрятался снова. Ответа не пришлось ждать долго. Выяснилось, что те остальные поселенцы просто живут, радуются, поют песни (иногда даже хором!). Так вот откуда берется музыка внутри меня – догадалась я. Еще они общаются и обмениваются информацией каждый божий день через мои нейроны, питаются посредством моего клеточного обмена, отдыхают, когда возникает такая потребность. В общем, живут и радуются. И до того дня, пока мы не обнаружили их, были достаточно счастливы и беззаботны – проживать, я бы сказала бы прожигать, свою жизнь внутри меня, то есть нас.
Я стала ломать голову, куда бы приложить ту колоссальную силу от многочисленных ипостасей, кроющихся внутри меня любимой. Может податься в актрисы? С таким множеством лиц, совершенно не похожих друг на друга личностей внутри моего слаженного и стройного организма, я смогла бы добиться заоблачных высот в искусстве перевоплощения…
Или подучиться на топ-менеджера и управлять каким-нибудь громадным предприятием, на котором трудятся тысячи человек. А что, очень даже смогу держать в голове десятки тысяч задач и бросать на их выполнение свою многомиллионную интроармию. Как говорится: одна голова хорошо, а много – лучше!
В любом случае, чем бы я не занялась, мне обеспечен достойный заработок. И им (о счастье!) я полноправно буду пользоваться сама, одна. Буду баловать себя по полной программе: пилинг, стайлинг, шопинг, боулинг, дэнсинг и еще добрая дюжина всяких «-инг» для собственного удовольствия и полноты жизни…
Только бы выбраться отсюда.
А то у меня такое ощущение, что я – то же самое, что внутри меня. Точнее я – внутрь кого-то. А еще точнее я – внутри тебя. И меня зовут Near-Bird*.

* Near-Bird (англ.) - Рядом-с-Птицей.