Родительская суббота

Родительская суббота. В храме идет служба, поминают погибших воинов  всех прошлых и настоящих войн, вместе с ними поминают родителей, ставших жертвами революций и гражданской войны в двадцатом веке. Горят свечи, поет хор, и священники произносят слова молитвы. В скорбном молчании стоят люди, вспоминая своих близких, дорогих и любимых. Я стояла среди этого всеобщего молитвенного священнодейства и думала о своих родителях. О бабушках и дедушках я знала только по рассказам. Мои и есть жертвы тех событий, в результате которых перевернулся мир.

Смотрю на фотографию, где моя мама с подружкой лет одиннадцати, может десяти. Теперь уже события путаются, забываются. Вспоминаются обрывки маминых рассказов. Она воспитывалась в семье священника. Отец был протоиереем в церкви на Украине. Ее дедушка и прадедушка, и дедушка со стороны ее матери – все были священниками. Все дети, а их было пятеро, были одаренными, учились в школе  отлично. Когда начались гонения на церковь и священников, маме сказали, что ее отец «враг народа», и она должна отречься от него, иначе ее не принимали в школу. Таких заявлений в те двадцатые годы было тысячи, их печатали в газетах. Бабушка и братья поехали с дедушкой за Урал в город Болей. Дедушка Иван Васильевич  устроился работать на золотые прииски в бухгалтерию. По доносу он был арестован и расстрелян в 1938 г, как бывший священник, дворянин. Есть протоколы допроса из архива НКВД. По запросу племянница Татьяны, они были присланы ей. В 1956 году дедушка был реабилитирован. Свою мать – мою бабушку, мама больше никогда не видела. Мама о ней ничего не рассказывала.
Мама жила на Украине в г. Конотопе у своей тети, всегда боялась быть обузой и старалась работать по дому и в саду. Ее хвалили, но забывали часто звать к обеду, а сама она стеснялась попросить. Часто голодала. Эти годы она вспоминала, как годы лишений без родителей. Очень скучала по своей семье. Её отдавали учиться на чертежницу, на вышивальщицу, семь классов она закончила с отличием. Лет с семнадцати ее отпустили во взрослую жизнь, она должна была сама добывать себе кусок хлеба. Мама была очень красивой девушкой и умной к тому же. Ее взяли работать секретарем- библиотекарем в какой- то институт. Она писала красиво и грамотно, за что ее ценили, очень много читала. Любовь к книгам осталась у нее на всю жизнь. Я любила слушать ее рассказы о детстве, о ее ухажерах, о том, как ее выдали замуж за одного прохвоста. У нее родился сыночек. Но жизни с мужем не получилось. Мама об этом не любила говорить. Но  много рассказывала о своем городе Конотопе, о белых хатах и цветущих садах, о реке Сейм. И еще она любила петь украинские песни.

После развода со своим мужем, мама переехала жить в Москву по приглашению родственников ее мужа. С работы, где она работала в водолечебнице санатория, ей дали комнату. Перед началом войны маму познакомили с моим будущим отцом. Они полюбили друг друга и поженились. Началась война. Погиб мамин младший брат Евгений, сгорел в танке. А маму с папой эвакуировали в Казань вместе с авиационным заводом, на котором в то время папа работал. Здесь начались свои трудности, как и у всех людей, оказавшихся в эвакуации без угла, без вещей, с ребенком на руках, переживших голод и холод. Но рядом был любящий муж, ее надежда и опора на долгие годы.

 Кончилась война, жизнь потихоньку наладилась, папе дали небольшую комнатку на окраине Казани, неподалеку от завода, на свет появились мы с братом. Мама всю жизнь боялась, чтобы мы не пострадали из-за ее происхождения. Боялась всего и всегда молчала. Просила, чтобы никому не говорили, что она дочь попа. Папу и нас тоже просила, чтобы  были осторожнее на партсобраниях, не связывались с начальством, боялась, что постучат в дверь ночью, как это было часто в то время. Придут, уведут, и пропал человек. Потом объявят его врагом народа. После войны в Казань вернулся мамин брат Павел. Помню, когда они собирались семьями у дяди Павла, всегда пели украинские песни.
За нас, своих детей тоже все время переживала, только ничего не могла изменить в нашей судьбе. После моего отъезда в Нижнекамск она жила в семье брата. Воспитывала его детей, заботилась о них всех, стараясь быть  полезной. Она всегда считала, что ее семья  - это семья брата, А я должна жить с мужем. Из-за нас, мама тоже сильно переживала. Теперь, анализируя наши с ней отношения, я понимаю, как ей было тяжело знать, чувствовать мои беды и несчастья и быть вдалеке   Ей  казалось, что я тоже нуждаюсь в ней, что я маленькая и беззащитная, а она не может ничем помочь. Нас разделяло расстояние двести пятьдесят километров, обиды и непонимание.

Маминым личным пространством был наш сад, который они заложили с папой, когда я еще была маленькой. Мама вкладывала в него всю свою любовь, заботилась о каждом кустике и цветочке. С детства помню, сколько у нас было яблок и вишни, крыжовника и виктории. Все это я собирала вместе с мамой. Часть урожая мама продавала на рынке. Сад кормил нас. Последней осенью перед болезнью мама приготовила сад к зиме. Перекопала вместе с братом, подвязала кусты. Планировала что-то пересадить и подрезать весной.

 Последние месяцы ее жизни я была с ней. Мы с ней обе знали, что она скоро умрет, и последние дни и минуты мы посвятили друг другу. Я заботилась о ней, ухаживала, а она просто смотрела на меня и радовалась, что я с ней рядом. Жизнь научила ее быть терпеливой и мужественной. Несмотря на нестерпимую боль, она ни разу не застонала, не заплакала, только просила дать обезболивающее лекарство. Она тоже, как и папа умерла от рака.
 
Я каждый год приезжаю в Казань на могилу к родителям. Мы с братьями навещаем их в родительскую, и вспоминаем их жизнь, то жестокое время, о котором мы знали по рассказам родителей. С годами воспоминания становятся все светлее, стираются подробности.