29 февраля

Она шла по долгим, унылым улицам города, успевшего стать родным, но уже безжалостно и тоскливо надоевшего. В сухом морозном воздухе кто-то незримый, неведомый любовно развесил невидимые ледяные узоры. Смешливо хрустящие снежинки, ломкие, застенчивые, пугливо падали редкими стайками с безрадостного, тускло-свинцового, низкого неба. А она всё шла неуверенной, чуть подрагивающей поступью, и в глазах её отражались прокуренные и заплесневелые переулки с замерзающими, полумёртвыми собаками, помаргивающие фонари, тусклый, но всё же робко, стыдливо мерцающий снег... Она нечаянно кого-то задела, и этот кто-то выместил на ней злость на бездумный, неудачный день и на всю свою безрадостную, покосившуюся жизнь. Она не слушала - и так знала, сама такая же, да и все такие же... Хотя, может и не все? Мимо лениво проползла на непрочном брюхе иномарка, из окна высунулась изящная тонкопалая ручка, в бесценной кожаной перчаточке, бросила окурок... Вот у неё, у этой безымянной дивы, похоже, всё отлично, всё по порядку, всё складно, но... Мелькнуло степенно и продуманно накрашенное личико в перламутровом обрамлении воздушных волос. Взгляд... Показалось? Нет, не показалось. Тоска, непонятная, неосязаемая тоска. Наверное, мечтала о деньгах, красивых платьях, дорогих машинах, золоте, бриллиантах... А как добыла всё это, осмотрела, ощупала, распробовала - не то всё, забыла что-то, перепутала... Машина скрылась из вида, а с ней и мысли о мимолётной, безымянной диве с её по-своему несостоявшейся, покосившейся жизнью.

Её раньше всё тревожил вопрос - в чём счастье человеческое? Бесконечные, безликие друзья (проплыли, растаяли, растерялись) всё твердили о деньгах, о детях, домах, дачах... о любви, здоровье, образовании, престижной работе... О многом. О разном. И каждое по-своему трогало сердце мягкой манящей лапкой. Но всё не то, всё не так. Она уже давно поняла: мечтаешь, представляешь, строишь планы, стремишься, достигаешь, добываешь, прижимаешь... а дальше? Когда исполнилась мечта, протрубили ангельские трубы, проиграла дешёвая радостная музычка, всё внутри как будто обрывается, пустеет, сжимается, скручивается и исчезает. Сердце истошно воет: "И это всё?..", и нет ответа, нет разгадки... Лишь пустота, и бескрайность, и тревожащая отрешённость равнодушной жизни... Быть может, надо находить новую мечту, тихую, далёкую, зовущую, и снова, снова карабкаться, обдирая пальцы, обагряя путь едва живой, бледнеющей кровью... Но нет огня, нет желания, нет стремления. Всё ушло, закрутилось, разметалось, развеялось, устало в том, прошлом пути.

Серые здания устало пялят во мрак свои бессмысленные пустые глазницы. Ветер по привычке кружит у ног прозрачный леденящий хоровод молодых и старых снежинок. Небо. Усталое, сизое, отравленное небо отражалось в глазах, в душе, в самых далёких и потаённых, запертых за семью засовами уголочках сердца. Она так молода, но почему-то нет больше сил подняться, вдохнуть новый, свежий, волнующий ветер внезапно нахлынувшей, будоражащей мечты. Она не сможет ещё раз...

А раньше? что была за мечта, та самая, единственная, греющая далёким светом в душном, прокуренном полумраке квартиры? Она уже забыла... Это было в той, прошлой, радостной и стремительной жизни...

А сейчас? А сейчас февраль, двадцать девятое. Одинокий, грустный, неприкаянный день. Такой же, как она...