Часть вторая. Глава 11. Крапивка

«ВОЛШЕБНАЯ НОЧЬ ЛЕЛЯ», сказка для детей в двух частях
 

ЧАСТЬ ВТОРАЯ


ГЛАВА 11. КРАПИВКА



Быстро и без приключений дети прошли через Сосоновый бор, через рощу, миновали ельники, осинники, преодолели не очень крутой, но длинный подъем и вышли на большую поляну.

Поляна, с трех сторон окруженная деревьями, была вся в цветах. Тут и там желтело, белело, синело – даже в глазах рябило от всего этого разноцветья. Густая трава казалась уставшим путникам такой пышной и мягкой, так манила поваляться на ней, полежать… Но Петюня, не давая и помечтать об этом, бежал к краю поляны, увлекая всех за собой.

От того, что они увидели, от светлого простора, открывшегося им, просто дух захватывало. Перед ними расстилался зеленый луг, который переходил в пологий спуск, тянущийся далеко-далеко, а там, вдали, опять поднимался высоким холмом, даже, можно сказать, горой. В ложбине, кое-где стояли деревья, а на вершине горы начинался густой кудрявый лес – дубрава. Даже отсюда было видно, какие огромные, могучие дубы там растут. А внизу, окружая луга и холмы, бежала синяя, как небо, река.

– Зеленая гора… – тихо сказала Кика.

– Это и есть знаменитая Крапивка? – спросил Кик сестру, и в голосе его прозвучали тревожные нотки.

– Крапивка – это горка, где мы стоим, а та, где дубрава, – Зеленая гора.

– А почему Крапивка? И почему знаменитая? – спросила Катя, приглядываясь к ровному светлому лугу.

– Я вам все сейчас расскажу, – сказала Кика. – Крапивной эту горку называют потому, что вдоль леса крапива растет, а раньше и повсюду ее было много. А знаменита она недобрыми чудесами…

Все невольно насторожились. Поросенок, не принимавший участия в разговоре, вел себя странно: то крутился, обнюхивая траву и воздух, то застывал на месте, напряженно всматриваясь в даль. Один только щенок оставался беззаботным и радостным. Повизгивая, он гонялся за бабочками. Когда Кика упомянула недобрые чудеса, поросенок, громко хрюкнув, крикнул «Стойте все на месте. Это где-то здесь». Катя, не разобрав слов, шагнула было к нему, но Кик и Кика с двух сторон схватили ее за руки.

– Не двигайтесь! – сказала Кика. – И не бойтесь. Сейчас все объясню.

Катя и Кирилл в недоумении застыли на месте, ожидая ее рассказа. Но Кика вместо объяснения спросила Петюню:

– Ты что-нибудь видишь?

– Нет, – покачал он головой. – Только что-то чувствую. Лесовичок сказал, что надо прислушиваться и приглядываться. Я еще и принюхиваюсь, но пока ничего не понимаю, только чувствую что они рядом.

– Да в чем дело-то? – не выдержал Кирилл.

Кика вздохнула:

– Это Крапивная гора. Самое опасное место на нашем пути. Было бы у нас время, пошли бы в обход, но это лишних полдня, а то и больше. Вон, видите, какая здесь широкая река? А до брода далеко, я и сама точно не знаю, где он.

– А ты знаешь, чем оно опасно, это место? – спросил Кирилл.

– Конечно, – ответила кикимора. – Все в лесу знают про три лужайки.

– Да! – подтвердил Кик и затараторил: – только мы никогда их не видели, только слышали. Нам про них рассказывают, ну, вот как вам сказки. А ходить сюда не разрешают. Тут уж много лет никто не ходит.

– Так это сказки? – спросила Катя.

Кика покачала головой.

– Нет, это не сказки. Это самые настоящие лужайки-ловушки.

– А где они?

– Если бы знать! Каждое лето они на новом месте. Но все три прячутся где-то на этом лугу, на Крапивной горке. Хотя по-настоящему опасна только одна из них – зыбучая лужайка.

– Зыбучая лужайка? И такое бывает? – удивился Кирилл. – Она что, затягивает, как зыбучие пески?

– Нет, она не затягивает… Хотя можно и так сказать. Просто когда в нее попадаешь, она начинает укачивать, как ребенка в зыбке, ну, то есть в колыбели, и постепенно забываешь обо всем: кто ты, где ты, куда шел, зачем… И уже ничего не хочешь – только качаться. Поэтому одному здесь не пройти, обязательно надо, чтобы было двое, а лучше трое. Чтобы было, кому вытащить.

– А вытащить, значит, можно? – спросил Кирилл.

– Если сразу и если остальные в лужайку не попали… И все равно это очень трудно, потому что тот, кто оказался в зыбучей траве, уходить оттуда не хочет…

– Эй, эй, вернись! – отчаянно завизжал поросенок. – Куда же он? Зовите его!

Щенок погнался за бабочкой, и никто не заметил, как он убежал на луг.

– Петюня! Ко мне! – одновременно закричали Кирилл и Катя.

Услышав их голоса, щенок повернулся, но бабочка, словно поддразнивая, покружилась на его головой и полетела в сторону. Щенок гавкнул и побежал за ней. И тут…

От страха Катя потеряла голос и могла только про себя повторять: «Петюня, собачка, вернись!» Но не только Катя, а и все остальные оцепенели от ужаса, потому что прямо на них, издавая жуткое рычание, мчалось чудовище, высунув огромный язык.

Кика опомнилась первой. Волнуясь и торопясь, она скороговоркой стала произносить заклинание. Его знали все кикиморы, потому что в рассказах про Крапивную горку старые кикиморы всегда говорили это заклинание целиком, наверное, чтобы малыши его выучили на всякий случай. И Кика, к счастью, хорошо его знала.

Чур, чур, помоги! Наважденье прогони!

В реке вода, на лугу трава, –

Страшное чудовище приближалось к Кате, но тут Кика выкрикнула последние слова:

Лес за спиной, Петюня предо мной! –

Чудовище исчезло, и у ног девочки оказался прежний веселый песик.

Кик во все глаза смотрел на них. Все, о чем рассказывала бабушка Кима, теперь произошло на его глазах. И все было так, как в ее рассказах, только намного страшнее.

– Прости меня, Катя, – взволнованно сказала Кика. – Это я виновата. Надо было раньше предупредить. Ты очень испугалась?

Поросенок так сокрушенно вздохнул-хрюкнул, что все невольно посмотрели не на Катю, уже открывшую рот, чтобы что-то сказать, а на него. И он сказал:

– Да уж, надо было! Я тоже виноват, простите меня.

– Вы просто не успели, – сказал уже пришедший в себя Кирилл. – А тут Петюня…

– Вы не переживайте, – начала успокаивать друзей Катя, – Я ведь не очень испугалась. Только сначала. А вообще я все равно знала, что это наш Петюня, а никакой не волк, тем более черных волков не бывает.

– Волк?! – воскликнули все разом и удивленно уставились на Катю.

– Ну да, как бы волк, а на самом деле Петюня: ведь он хвостом вилял точь-в-точь как наш песик.

Все молча переглянулись.

– Но ведь это… – тихо промолвил Кик, – ведь это был… не волк? – и он посмотрел на остальных, как бы ожидая поддержки. – Ведь это было чудище, огромное, как медведь, только вот хвоста-то у него и вовсе не было… никакого…

– Медведь? – воскликнул Кирилл. – Да вы что? И не медведь, и не волк, а огромная черная собака с горящими глазами и здоровенными лапами, как у льва!

Теперь все были в полном замешательстве. И вдруг поросенок начал икать.

– А я, ви..ик… видел вепря рогатого. Ух, и-ик страшный! Только обман все это! – Поросенок громко икнул и сердито захрюкал.

– Да, – подтвердила Кика, – все, что вы видели, это обман, наважденье. Петюня как был собакой, так ею и оставался. Просто когда он попал на обманную лужайку, все стали принимать его за чудовище.

– Так эта лужайка только пугает? – догадался Кирилл.

– Пугает, – согласилась Кика. – Но не только. Это тоже лужайка-ловушка. Если тот, кто попал на обманную лужайку, пересечет ее три раза или просто задержится подольше, то в ней и останется. Поэтому надо успеть заклинание сказать… и поэтому нам всем надо быть рядом, друг от друга не отходить далеко.

Кирилл вспомнил, что Кика, начав рассказ про Крапивную горку, упомянула три лужайки. Теперь они знали о двух. И он попросил:

– А что же третья лужайка? Расскажи о ней.

– Третья, наверное, самая безобидная. Просто тот, кто на нее наступит, смеяться начнет.

– И что? – удивился Кирилл. – И все? Просто смеяться?

– Да, – подтвердила Кика, – до тех пор, пока сил хватит.

– А потом?

– А потом уснет.

– Но ведь он проснется? – с надеждой спросила Катя.

– Конечно, проснется, как только его оттуда вынесут. Вот почему на Крапивной горке нельзя находиться одному. Один тут пропадет. Уже бывало такое… Ну, вот, теперь о Крапивке вы знаете все. Надо придумать, как будем спускаться.

– Может, нам выстроиться цепочкой и за руки взяться, – предложил Кирилл, – а идти будем по-одному. Если с первым ничего не случится, другие за ним пойдут.

– По одному шагу, что ли, будем делать? – спросил Кик. – Смотри, какой спуск громадный, и ловушки могут оказаться в любом месте.

– А что еще можно придумать? – пожал плечами Кирилл. – По крайней мере, мы теперь знаем, что вправо, где был Петюня, идти нельзя…

Петюня, наверное, услышав свое имя, заворчал. И вслед за ним поросенок тоже зашевелился, встревоженно вытянул морду в сторону луга и потянул носом. Все посмотрели на луг, но ничего не увидели. Только со стороны леса по траве как будто катилась волна. Никого не было, но казалось, что невидимая лодка плывет по лугу, как по воде, и от нее расходятся волны.

Дети, ничего не понимая, молча уставились на волнующийся луг. Оба Петюни явно нервничали: фыркали, сопели, но с места своего не сходили.

– Не часто гостей привечаю! – раздался откуда-то сверху певучий голос. – Да не пугайтесь, я гостям рада, милости просим.

– Кто ты? Где ты? – не сговариваясь, спросили Кирилл и Кика, в то время как остальные, открыв рот и задрав головы кверху, медленно поворачивались вокруг себя и пытались понять, кто это с ними говорит.

– А вы и не догадываетесь? – Голос рассмеялся, и над детьми пронесся легкий звон. – В гости пожаловали, а хозяйку не признали? А я вот всех вас знаю. Вы – кикиморы (при этих словах Кики почувствовали, как их овеял ветерок), и зовут вас Кик и Кика. А вы (тут опять словно кто-то дунул в сторону детей) – Кирилл и Катеринка. Ну а собачка и поросятка на одну кличку отзываются – Петюньки оба. Так ли, гости дорогие?

– Так… – ответила Кика. – А ты-то кто?

– Ох, и недогадливые нынче кикиморы, а еще лесные духи! – необидно подсмеивался голос.

– Так ты – дух горы? – наконец догадалась Кика и подумала: «Что ж Лесовичок-то не предупредил? Не успел, наверное.»

– Девочка! – раздался Катин голос. – А ты всегдашняя невидимка, или как домовой? Объявиться можешь?

Словно маленькие колокольчики зазвенели вокруг – звонко, весело. Голос смеялся.

– Значит, по-твоему, я – девочка? А вдруг не девочка? Вдруг бабушка? – и снова рассыпался над лугом веселый звон.

Катя растерялась и не знала, что ответить. Кик поспешил ей на помощь.

– А ты покажись! – задорно крикнул он. – Голос-то у тебя молодой, как у девочки.

– Что ж, – охотно согласился голос. – Имя мое назови – я и покажусь.

– Можно я попробую? – Катя посмотрела на друзей и, заручившись их молчаливым согласием, спросила у невидимки: – Раз ты дух Крапивной горы, то, может, тебя Крапивкой зовут?

– Ай, да Катя! Угадала!

Вслед за этими словами перед детьми закачалось маленькое облачко, в котором угадывалась девичья фигурка. И тотчас пропало.

– Вы видели? – спросила Катя. – Что это было?

– Не знаю, – растерянно произнес Кирилл. – Какой-то обман зрения.

Но тут опять показалось облачко и поплыло над головами детей. Сверху послышался голос Крапивки:

– Ну, какой же я обман? Я – дух, легкий, как дуновение ветра, а разве можно увидеть ветер? Но для таких дорогих гостей…раз обещала…– и с этими словами облачко опустилось на землю рядом с детьми, и они увидели девушку.

«Ах, какая! – мысленно воскликнула Катя. – Как в сказке! Красна девица, зеленые глаза, пшеничная коса… А сарафан какой! Словно из ромашек и васильков сплетен!»

«Странная какая! – думал Кик. – Светится вся, будто прозрачная, а сквозь нее не видно!»

Крапивка стояла, улыбаясь удивлению детей. Пестрый сарафан ее трепетал, словно от ветра, светлые волосы, выбившиеся из косы, развевались вокруг головы.

«Да она и вправду как дуновение», – подумал Кирилл.

– Ну вот, – наконец нарушил молчание Кик. – А говоришь – бабушка!

Все заулыбались, и Крапивка тоже.

– Июнь ведь в лесу, июль не за горами, макушка лета. Вот и я – девица-молодица.

Это были очень странные слова. «Может, она и хотела что-то объяснить, – подумал Кирилл, – только запутала еще больше.»

– Вместе с горушкой моей живу, – продолжала Крапивка. – Седой старушкой под метели засыпаю – на всю зиму, до первого тепла. А как начнет солнышко пригревать да снег таять, так и я просыпаюсь, словно первые листочки, словно первые росточки – совсем маленькой. С теплом вешним сил набираюсь, вместе с травушкой расту, с цветами расцветаю. А к зиме, глядишь, – и опять состарилась.

– Ты прости, Крапивка, что сразу не признали! – обратилась Кика к веселому духу.

– Ах! – махнула рукой Крапивка. – Не обидчивая я. Да и некогда обижаться. Вам ведь торопиться надо?

– Еще как надо! – затараторил Кик. – до вечерней зари успеть надо, до темноты.

– Успеете! Еще засветло доберетесь до Старой Яши!

– Так ты все знаешь? И про Старую Яшу? – спросила Кика.

– Слухом земля полнится, – загадочно ответила Крапивка.

Кик недоверчиво посмотрел на них и спросил:

– Засветло, говоришь? А ловушки?

– Да я-то зачем к вам пришла? – проговорила-пропела Крапивка. – Помогу! Я бы и к самой Яше вас проводила, да горку свою оставлять надолго не могу. Но к дубраве вас доставлю.

В руках у нее откуда-то появился светло-зеленый платочек, прозрачный, как молодое кружево весенних листьев. Крапивка взмахнула им, пропела какие-то непонятные слова, и перед изумленными детьми появилось что-то вроде пышной, покачивающейся над землей зеленой перины, из которой во все стороны торчали листочки, похожие на крапиву.

«Может, это и есть ковер-самолет?» – подумала Катя.

– Ну что? В путь? – Крапивка весело подмигнула и показала рукой на перинку.

Почему-то никто не двинулся с места. Видя смущение детей, не решавшихся испытать невиданное самоходное средство, Крапивка удивилась:

– Да неужели боитесь?

– А он, этот ковер-самолет, что, из крапивы сделан? – с некоторым опасением спросила Катя. – Он, наверное, жжется?

– А ты потрогай! – разрешила Крапивка. – Только это не ковер-самолет, а просто летучая перинка.

Катя подошла и осторожно прикоснулась к тому, что Крапивка называла перинкой.

– Ой! Совсем не колется! – обрадовалась она.

– Все за мной, – воскликнул Кик и первым прыгнул. – Ух, ты! Мягко! – засмеялся он, подпрыгнув несколько раз на упругих листьях.

Остальные поспешили за ним и, весело переглядываясь, ойкая, повизгивая и похрюкивая, стали прыгать на зеленую перинку один за другим.

– Да не так шибко, не то в траву слетите, – прозвенел смеющийся голос Крапивки. Когда все уселись, она сказала: – Только об одном хочу вас попросить. Никому про меня не рассказывайте. Тайны во мне никакой нет, просто я люблю гостей удивлять. Обещаете?

Дети, которым Крапивка очень понравилась, пообещали, и тогда она запела:

А теперь, моя перинка,

По-над лугом без заминки

По невидимой тропинке,

Облетая три лужайки,

Ты к Дубраве поезжай-ка.

Зеленая перинка немного поднялась над травой и медленно поплыла вниз по склону, делая на ходу какие-то зигзаги, петли, повороты. Дети плавно покачивались, словно парили над землей. Вокруг них плыли лес и луг, и небо, а под ними волнами расходилась трава.

– Здорово! – покрутил головой Кирилл. – И не по земле, и не по небу.

Но вот они достигли ложбины, зависли на мгновенье на одном месте, а потом стремительно понеслись вверх, взлетая на Зеленую гору. Там перинка медленно наклонилась, и путешественники скатились с нее в траву.

– Мне дальше нельзя! – услышали они снизу голос Крапивки. Она стояла в ложбине, высоко подняв руку, а ветерок кружился вокруг нее, развевая светлые волосы. – Доброго пути! Легкой дороги!

– Прощай, Крапивка, спасибо! – закричали друзья и замахали руками, прощаясь с веселым и добрым духом Крапивной горы.

Они пошли кромкой леса, как советовала им Крапивка, а над ними плыл, постепенно затихая, певучий голос:

– Доброго пути! Прощайте!..

Все еще раз обернулись. В последний раз мелькнул васильково-ромашковый сарафан и растворился в полупрозрачном облаке, которое поднялось над Крапивной горой и медленно растаяло в солнечных лучах. Но все еще долго вспоминали Крапивку и думали о том, что им сегодня здорово повезло. И не только потому, что добрый дух горы спас их от коварных ловушек. И было им немного грустно, как всегда бывает, когда расстаешься с чем-то хорошим.