Подходящий возраст

Адвокат по особо важным делам Василий Петрович Кузьмин спустился в метро. За его плечами было семьдесят лет, а он все еще был крепок, как пупырчатый корнишон из стеклянной банки. Правда и хрустел в коленках, точно так же, как хрустит на зубах упомянутый корнишон.
Веселый глазастый поезд ворвался на станцию. Адвокат разместился в почти пустом вагоне.  Расслабился, вытянул ноги.
Прошу прощения, уважаемый читатель, но внезапно адвокату захотелось по-большому. Отметем нелепое ханжество и признаем, что каждый из нас попадал в подобную ситуацию. Кто знает, может быть, запросилась на волю подозрительная куриная котлета, съеденная за обедом в дешевой столовой, что располагалась напротив здания суда. Слишком уж подозрительные котлеты продавались в этой дешевой столовой.
Когда рядом спасительный туалет, человек воспримет такой казус с улыбкой. Только в ситуации Василия Петровича ближайший туалет располагался в его квартире, за три станции метро. Другого туалета поблизости он не знал, и в этот момент его воображение рисовало именно его – родной санузел с мягким галогеновым освещением и плиткой, разрисованной  такими родными зелеными листиками.
Надо сказать, Василий Петрович всегда гордился своей интуицией. Да, интуиция помогала ему на протяжении всей его карьеры. И, теперь, голос его верной подруги-интуиции ясно и отчетливо сообщил, что адвокат скоро неизбежно наделает в штаны. Именно в таких незамысловатых выражениях высказалась интуиция. «Даже не дотянешь до следующей станции, друг мой», - добавила она со вздохом.
Помимо интуиции, еще одной верной по жизни союзницей Василия Петровича являлась воля. Он собрал ее в кулак, чтобы таким образом остановить абсолютно неуместную эвакуацию каловых масс из кишечника. Но воля в данном случае не имела полномочий, так как все полномочия узурпировала взбунтовавшаяся прямая кишка.
Адвокат напряг все силы, чтобы не позволить фекальным массам покинуть кишечник. Он медленно подобрал ноги, сел прямо и впился  глазами в шляпку гвоздика на полу.
Бунтующая природа снова, теперь с удвоенной силой потребовала выхода.
От напряжения он затрясся мелкой дрожью, и ясно различил на гвоздике все бугорки и впадины, словно его зрение сделалось телескопическим.
По носу медленно скатилась и упала на пол капля пота. Женщина - соседка по лавке, скосила на него недобрый глаз, быстро встала и перешла в другой конец вагона.
Вцепившись ногтями в сиденье, адвокат сжал его так крепко, что заныли пальцы.
Попытался отвлечься. Представил себя орлом.
Вот, он летит над удивительным тропическим островом и наслаждается величественным пейзажем, яркой зеленью травы и деревьев, скалами на берегу. В центре острова видит огромный вулкан, который извергается, выбрасывает в небо мощные магматические струи. Лава медленно стекает по склонам. Она коричневого цвета и имеет неприятный запах. Нет, об этом лучше не думать.
Он вообразил себя на классной вечеринке, которая в самом разгаре. На лужайке жарят барбекю, раздаются залпы салюта. Гости катаются в карете, запряженной четверней холеных рысаков. Один из них приподнял хвост и на асфальт повалились дымящиеся лепешки. Вот уж кому точно не нужно думать о приличиях. До Василия Петровича донесся странный запах. Интересно, чем накормили этих лошадей?
Новый страшный спазм возвратил адвоката к реальности. Бунтующий кишечник больше не отпускал.
В голове сама собою зазвучала смешная песенка: «Хорошо быть кошкою, хорошо собакою – где хочу пописаю, где хочу покакаю».
Может быть, последнее слово вызвало рефлекторную реакцию, а, возможно, вагон тряхнуло, только Василий Петрович отчетливо представил себе, что случится в следующие пять секунд. Плотина не выдерживала, еще несколько мгновений и очередная волна довершит дело, сметая все на своем пути.
Поезд въезжал на станцию. Однако, для Кузьмина это уже не играло никакой роли. Все, что произошло далее, проплыло перед его глазами как замедленное кино.
Он вскочил на ноги и стремительно побежал к раздвигающимся дверям.
Что там за толпа?!
Шаг, еще один, третий…
О, боже!
Вот если бы на перроне был туалет!!!
Тут носком ботинка он зацепился за край линолеума.
Падая, краем глаза заметил, как в вагон начинают входить пассажиры.   
Распластавшись на полу, он ощутил прорыв. Захрюкали поросята, глухо ухнула сова, раздался сиплый гудок паровоза… Кошмарная своей очевидной неуместностью какофония огласила вагон.

– Господин адвокат, Василий Петрович. Господин адвокат, – кто-то настойчиво шептал ему прямо в ухо и теребил за рукав.
– Ах, да, извините, – Василий Петрович встрепенулся и открыл глаза.
«Что-то частенько меня клонит ко сну, в мои-то семьдесят, – подумал он, не в силах пока разогнать дремоту. – А надо признать, это самый подходящий возраст для моей должности, когда есть и опыт, и интуиция, наработанные годами! А молодые, что они понимают? Интересно, а почему в зале суда такая тишина? Как долго, интересно, я проспал?» Он вспомнил свой дурацкий сон: «Ну и безобразие! И приснится же такое!" Поднял глаза: «Вот ведь странно: все присутствующие сидят, опустив головы. Наверное, судья опять отпустил  скабрезность в своем репертуаре. Последнее время он стал совсем чудаковатым, наш старый дуралей. Хотя, пожалуй, это не удивительно, ему ведь уже под восемьдесят. Пора ему на покой, уж точно пора…»
Василий Петрович глянул в его сторону. Что это он там делает? Суетливо перебирает бумажки, уткнувшись в них носом.
Дремота окончательно улетучилась, и Кузьмин ощутил под собой что-то горячее.