Писатель

      

Степаныч на работе меня достал. И чтобы как-то с этой нервотрёпкой покончить, я бросил в него гаечный ключ и отправился в поликлинику. Стоя в очереди, вспомнил о своей юношеской мечте – стать писателем или поэтом. Первое стихотворение написал поздно, в канун юбилея: десять лет совместной жизни с тестем, тёщей и их дочкой. Когда все гости собрались, я прочитал свой шедевр:

Необъятное обнять,
У меня не получается,
А жена даёт понять,
Что худеть не собирается.

Жена от такого подарка слегка скривилась. Потом призналась, что подаренная в позапрошлом году подкова на счастье, ей понравилась больше.
Спорить с женой не стал, тем более на носу день рождения любимой тёщи. Пройти мимо такого события – всё равно, что отказаться от гражданства. Пришлось попотеть. Получилась ода.

Бленд-а-мед решил купить,
Тёще зубы отбелить.
Долго тёще тёр я зубы -
Посинел язык и губы.
Тесть от этой красоты.
Перестал просить воды.
И теперь кричит:
«Не дам свои зубы я врагам».

Всё! Больничный в кармане. Можно заняться любимым делом. Ручка есть, бумага есть, таланта тоже не занимать. Вечером, когда все легли спать, с нетерпением принялся за свой будущий роман. Работал всю ночь. Утром, нацедил из литровой бутылки последние двадцать две капли водки, набрался смелости и позвал жену с тестем на прослушивание. Мнение родных – дорогого стоит. Тесть согласился послушать, хотя сразу предупредил: «Если роман про зубы, больничный придётся продлить до конца следующего года». Успокоив тестя, я начал читать свой роман.

«Глава 1». Степаныч спешил на работу. Выйдя из автобуса, он увидел, как неизвестный целился в него из пистолета. Раздался выстрел. Степаныч упал, завод осиротел».
Ну, как? - спросил я.
- Потрясающе! - одобрил тесть.- Главное про зубы нет ни слова. Давай дальше.
- Дальше будет завтра, а на сегодня, прошу прощения, всё.
- Как всё?- в один голос завыли близкие, но ужасно непонятливые родственники.
Пришлось объяснять, что роман - это не кляуза, за одну ночь не пишется. Тут вдохновение необходимо.
Дождавшись вечера, я опять отправился на кухню. Заварил чашечку кофе и выпил бутылочку водки, продолжить крутить и без того лихо закрученный сюжет. Но под утро, перечитав написанное, призадумался. Жалко стало Степаныча. Он вроде бы не зверь – злой, но отходчивый, а я его так жестоко, в первом же предложении, одним выстрелом положил на грязный асфальт. Он наверняка утром даже не позавтракал, кофе не попил, а я его... И за что? Нет, в самом деле, за что я убил его? Утром жена и тесть прибежали на кухню, надеясь услышать продолжение. Увидев меня в слезах, заволновались.
- Что стряслось,- спрашивают,- может ночью, кто звонил, грустную новость сообщил?
- Никто не звонил. Степаныча жалко,- ответил я и опять зарыдал.
Начали меня успокаивать. Жена омлет пожарила, тесть бутылку принёс. Первая рюмка боль притупила. Вторая - слёзы заморозила. А третья расслабила, и я опять заплакал. Пришлось тестю бежать за второй. Допили всё что было, чтобы потом не отвлекаться на мелочи, принялись с тестем исправлять ситуацию. Исправили. Прочитали несколько раз вслух.

«Глава 1». Степаныч выпил кофе, съел бутерброд, вышел на улицу. Садясь в переполненный троллейбус, он увидел, как незнакомец направил на него пистолет. Раздался выстрел. Пуля имела заводской дефект, поэтому полетела по дуге, слегка задев ухо Степаныча. Срикошетив от уха, она попала прямо в сердце водителя троллейбуса».
Больше всех радовался тесть. Без напоминаний, он принёс бутылку, и мы с радостью выпили за воскресшего Степаныча. Потом задумались. Уж слишком нелепая и безобразно - трагическая случайность оборвала жизнь молодого водителя троллейбуса.
- До чего нелепой может быть смерть?- заключил тесть. - Из-за какого-то придурка, дети сиротами остались. Давай, зятёк, помянем неизвестного.
Помянули. Пришла жена. Не снимая обуви, побежала на кухню, вырвала исписанные листы.
- Папа, что же это такое? Ты что на старости лет в убийцу решил превратиться? - грозно спросила она. - Моему-то всё равно кого убивать, а ты-то, папа, куда лезешь?
Тесть долго оправдывался, что он не причастен к этому убийству, но у него не было настоящего алиби, а без алиби, сами понимаете, кто ему поверит?
Пришёл ко мне тесть походкой побитой собаки и говорит:
- Бутылку ставлю, только пожалей ты водителя троллейбуса.
- За бутылку жизнь не купишь, - серьёзно ответил я. - Жизнь дороже стоит!
- Две! - тихо сказал тесть. - Две бутылки и свежая яичница.
- Хотите, папа, заразить меня куриным гриппом?- вспылил я,- яичницу предлагаете? Нет, права ваша дочка, Вы – убийца! Вы безжалостный убийца.
Ладно, три бутылки водки, две курицы и упаковка кетчупа, - предложил тесть, меняя свои прежние условия.
Умение убеждать у тестя не отнимешь. Согласился. Выпили. Переписали. Теперь первая глава читалась легко и торжественно, как гимн.
«Глава 1. Степаныч вышел из квартиры. Проходя мимо троллейбуса, он увидел незнакомого человека с пистолетом в руке. Раздался выстрел. Пуля задела ухо Степаныча и полетела водителю в голову. Услышав выстрел, водитель, не дожидаясь прилёта пули, нажал на педаль газа. Троллейбус, пробуксовывая колёсами, сорвался с места.
Пуля разбила зеркало заднего обзора, вылетела в окно и попала прямо в сердце милиционера, который стоял на противоположной стороне улицы».
Тесть схватил рукопись, побежал к дочке.
- Смотри, доченька,- радовался тесть, - смотри, не убили мы водителя троллейбуса. Живой он, только зеркало ему разбили. Счастливец, испугом отделался.
Жена внимательно прочитала начало романа и грустно спросила:
- А мента за что?
Пока я искал объяснения, тесть выдал версию:
- А пусть не шляется, где попало. Почему он не на работе? Почему стоит на тротуаре? Там же стреляют.
- Ну, смотрите, - предупредила жена,- хотите неприятностей с властями, можете ничего не менять.
Тесть наполнил рюмки.
- Слушай, сынок, а может, в самом деле, не будем связываться с законом. Неужели в этом городе больше некого убить?
Выпили. Переписали. Получилось ещё лучше.

«Глава 1» Степаныч вышел из квартиры и подошёл к троллейбусу. В это время, пуля, выпущенная молодым человеком, поцарапала водителю ухо, разбила зеркало в троллейбусе, сбила фуражку милиционеру и...
- И? - переспросил тесть.
- Что «и», - спрашиваю,- куда пулю направлять?
- Да откуда я знаю? - нервничал тесть. - Лучше бы ты свои стихи писал. Ну, надо же, так лихо всё закрутил, а убить некого. Может, направим эту пулю в стенку дома?
- Как же так? - возмутился я. - Пуля пять минут петляла среди людей, а попала в стенку. Тесть, ну, ты подумай, кто в это поверит? Ты только представь, что мой роман будут читать тысячи людей. Они крови ждут, а ты по стенам стрелять предлагаешь. Нереально как-то всё получается. Живой картинки нет. Понимаешь? Абстракционизм какой-то, а не детектив.
- Так может, всё-таки к милиционеру вернёмся? - еле слышно прошептал тесть. - Мы в него уже стреляли. Думаю, в этом смысле, он у нас подготовленный.
- Да нет, поздно уже. Ты забыл, что пуля пролетела мимо? Что теперь, заставлять пулю отскакивать от стенки и лететь в обратном направлении?
- Тогда может водителя троллейбуса? - загадочно спросил тесть.
Здрасте вам, - закричал я, пытаясь спасти водителя,- его родственники, едва узнав, что водитель живой, от радости напились. Они радуются, песни поют, а ты их опять в чёрное и на кладбище. Нет, батя, над людьми нельзя так издеваться! Убивать водителя троллейбуса по два раза на одной странице - это уже садизм, а не вид жанра. Что плохого он тебе сделал? Человек троллейбус водит, нас с тобой возит, а мы взяли и убили его. Вот убили и всё! От нечего делать. Нет, я - пас.
В это время запищал телефон. Звонил Степаныч. Ему бы здоровьем моим поинтересоваться, на отвлечённые темы поболтать, так нет же! Кричать начал. Требовал завтра на работу выйти. Бросил я трубку, вырвал исписанный лист и, не задумываясь, с чистого листа написал:
«Глава 1» Степаныч спешил на работу, поэтому даже кофе утром не попил. Выйдя из автобуса, он увидел, как неизвестный целился в него из пистолета. Раздался выстрел. Степаныч упал, завод осиротел. Пуля полетела дальше. Она попала в зеркало, сбила милиционеру фуражку, ударилась в стенку, отскочила и опять попала в присевшего Степаныча. Падая, в бессознательном состоянии, Степаныч умер и сломал себе ногу. Вскрытие показало, что пуля в его смерти не виновата, поскольку болел Степаныч куриным гриппом и свинячим насморком».
- Хоронить будем? - вытирая слезу, спросил тесть.
Утром решим, - ответил я, с чувством выполненного долга. - Пойду спать. День выдался - не позавидуешь!»
Утро началось с творческих поисков. Больше часа сидели с тестем на кухне, размышляя, как поступить с окоченевшим телом бригадира. В дверь постучали. Тесть снял цепочку и дико заорал:
- Зятёк, неси топор, куриный грипп пришёл!
Я прибежал на крик с топориком в руке и увидел на пороге своего родного бригадира Степаныча.
- Ты уж меня прости, - сказал Степаныч, - ты болеешь, а я вчера накричал на тебя, как на здорового. Я тут бутылочку принёс. Может, выпьем за твоё здоровье? Помогает, говорят.
Я согласился. Тесть услышал наш разговор, потянул меня за рукав в комнату.
- Как ты можешь пить с покойником? - спросил он.- Мне страшно! Я с мёртвыми никогда не пил.
- Да не боись ты, - сказал я, - давай по соточке с бригадиром выпьем, а когда он уйдёт, мы всё исправим.
- Как исправим? - прошипел тесть. - Убитого не воскресишь!
- Да не будем мы никого воскрешать, - заверил я.- На живого бронежилет натянем и дело с концом. А куриный грипп заменим плоскостопием. Сто лет проживёт и никогда не узнает, что одной ногой в могиле стоял.
- Здорово! - воскликнул тесть.- Ты, зятёк, настоящий писатель! Сколько мы с тобой пережили за эти два дня, сколько водки выпили, а, в конце концов, все наши герои живы и здоровы. Честно тебе скажу, чтобы так писать, талант надо иметь.