Come back to Innuendo...

Снег остервенело бьется в стекло, будто желает присоединиться ко мне в моем одиночестве. Снег такой же холодный, как и мои руки, как и моя душа, он стонет надрывно, точно у забытой могилы с памятью о застарелой боли.
Хотя солнце по-прежнему всходит и заходит, пустыня покрыта песком, а волны яростно разбиваются о берег, все еще есть ветер и звезды, и радуга, и горы крошатся, превращаясь в равнины. Пока есть люди, есть и мое одиночество. Одиночество – удел разумных, удел идущего в толпе. Если бы ты остался на планете совсем один, без подобных себе, ты не ощутил бы этой смертной тоски, ты никогда не узнал бы, о чем грустит ветер на погосте, и в душе твоей никогда не пела бы вьюга.
Люди делятся на расы, цвета и убеждения. Люди слепо идут за своим поводырем, не замечая, что он слеп и безумен. Их жизни диктуются традициями, суевериями и фальшивыми религиями. Они снова и снова проходят по одной дороге, не видя, как их водят по кругу, но будто рады, что ведут. Сквозь печали и сожаления, сквозь чье-то великолепие и блеск до конца дней.
     …you can be anything you want be
   just turn yourself into anything you think that you could ever be
А ведь стоит только снять маску, только расстаться со своим страхом, но люди никогда этого не сделают, ведь им так удобно. Вот и бьется снег в окно, застилая пеленой горизонт, кутая мою холодную душу не в вуаль, но в саван. В саван мертвых чаяний и надежд – осмеянных, растоптанных, развеянных вами – люди. Вами, боящимися всего, что не боится вас и ваших лживых религий, ваших обезумевших пророков.
     There is no time for us,
     There is no place for us,
     What is this thing that builds our dreams,
      Yet slips away from us.
«Нет шанса что-либо изменить, все уже решено за нас» - так говорите вы, люди, и ничего не меняете, потому что не хотите, потому что уже ко всему привыкли. Привыкли, что мир всего лишь мимолетное виденье, проносящееся где-то в стороне от вас. Вы говорите, что невозможно жить вечно, невозможно любить вечно, ведь все умирает и забывается.
Может и забывается, но шрамы остаются. Боль уйдет, а шрам останется навеки – напоминанием.
Одиночество – удел разумных, удел идущих в безликой толпе. Каждый погружен в свои мысли, у каждого в груди стонет своя вьюга и надрывается свой колючий дождь. А ведь иногда нужно только поднять голову и увидеть, сколько вокруг одиноких душ, ищущих свое место в мире, пытающихся понять, для чего они здесь. Иногда нужно только всмотреться и увидеть, сколько их – лелеющих в груди холодный дождь и понимающих, о чем стонет на погосте ветер. Но мы настолько привыкаем к своему одиночеству, что уже не хотим изменять ему и, не замечая того, не отдавая отчета, не признаваясь себе, уподобляемся безликой толпе, в которой бродим, пытаясь услышать дождь…
А он говорил, что дождь должен проливаться…
     You found success and recognition
     But into every life a little rain must fall…
Его дождь давно пролился, упал на пересохшую, растрескавшуюся землю человеческих душ и исчез без следа, а землю эту потом засыпало снегом – холодным, колючим и злым, как тысячи колючих одиноких глаз.
Одиночество – это болезнь. Болезнь всего человечества, которое однажды пошло по заведомо ложному пути. Пошло, зная об этом и не пожелав вернуться или свернуть. Мы живем в пустых домах,  мы живем с пустой холодной душой, где тоскливо воет одинокий ветер над забытой могилой старого погоста. Мы все куда-то спешим, мчимся, не оглядываясь на идущих рядом, и никто из нас не может дать ответа на вопрос: «А что же мы все-таки ищем?».
Мы устраиваем гонки с судьбой, мы надеваем наши маски, раскрашиваем наши души как крылья бабочек и кривляемся, точно площадные паяцы. Мы запутались в собственной лжи, мы уже не слышим друг друга, мы поклоняемся фальшивым пророкам…
Люди! А ведь еще есть те, кто слышит колючую детскую злобу бьющегося в окно снега, кто рыдает вместе с дождем, кому ясно, о чем рыдает ветер на погосте… Но им нет места в фальшивом мире, нам нет места в вашем мире, и ветер рыдает над нами, у наших разрытых могил, которые вьюга заботливо устлала для нас колючим холодным снегом. Холодным, как мои руки…
     Is this the world we created
     What did we do it for?
     Is this the world we invaded
     Against the law?
     So it seems in the end
     Is this what we`re all living for today
     The world that we created.
За окном стонет ветер, лелеющий свою тоску, и сметает с крыш волны снега, бросая их в стекло. В этом мире все забывается, здесь даже любовь способна умереть. И она умирает, долго и мучительно кровоточа. Потом боль уходит – забывается. Остаются только шрамы, как вечное напоминание о чем-то тягостно-бывшем, о чем мы и вспомнить уже не в силах. Мы скрываем их под одеждой, мы смеемся, когда наши глаза не умеют этого делать, ведь наша жизнь – шоу. И пусть сердце разорвется в груди в клочья и душа истечет кровью – мы не подадим вида, мы спрячем это от всех, мы наденем ничего не значащую маску и выйдем к людям с улыбкой на губах и пустыми стеклянными глазами, которые не смеются, когда смеемся мы. Жизнь – это шоу, а шоу должно продолжаться…
Мир замерзает, замерз дождь, и вьюга заботливо укутывает саваном снега погост человечества. Я слышу, как тоскливо воет ветер, проклиная свое одиночество, рядом со мной что-то мурлычет о любви Фредди Меркьюри, а мою душу уже давно засыпал снег. Good bye, my Darling, может мы еще встретимся в другой раз, на другой земле, в другой жизни…