Баба Маша

Воспоминание,  матушки  императрицы  Анастасии  Николаевны  Романовой.   
               БАБА  МАША.
М: -   Врачи даже ей, лечили, этой самой?
         Этим лекарством.   Заставил врач – приезжал,
         какой-то чёрный.   Вот, ко мне, он приезжал!
         Что – лечите только этим!
С: -   Аа, это ты – когда тебя отравили, то ты попала,
         потом, когда тебя вылечили.   То, к бабе Маше – да?
         Она была тоже – ни хорошая – больная?
М: -   Да!   Я  уж, тут мне…
С: -   Плохая – да?
М: -   Намазано было.
С: -   Ну, правильно!
М: -   Ну!
С: -   Вот, когда тебя намазали, потом.
         После синяков от палки.
М: -   Вот.   И она в больнице лежала.
         А там, ничего ей и ни делали.
С: -   Аа.
М: -   Ну, что там – помажут, кое-чем.   А тут уж.   Как, отец
         приехал – Дмитрий!   Бутылку привёз – целую
         четверть привёз – настойку на траве.
С: -   Дак, это – смотри?   Она, долго лежала.   Ведь их же
         вместе с мужем-та – с Александром третьим,
         покалечили.
М: -   Да!   Она, больше года, лежала.
С: -   Да, наверное, ни только – больше года.
М: -   А может и два.
С: -   Да нет.   Лет пять, наверное, уш она, или более.
М: -   Да кто знает?   Я  ни знаю.
С: -   Она, в плохом состояние, видно была?
М: -   Наверное!?   Но, а тут-та, стала - она хоть хромать…
                Стр. 1      
С: -   Аа.
М: -   Хлопать так, как-то потешно – ходила.
С: -   Но, ей же, кости сращивали.
М: -   Но!
С: -   Но, вот видишь?
М: -   Она же лежала-та, вот на такой.   Такая вот.   И…
С: -   Как на доске – да?
М: -   Плотно привязана.   Ей…
С: -   А.   Ей, позвоночник-та - собрали.
М: -   Всё.   Да!   Ей - ни туда, ни сюда.   Но она – года
         полтора лежала вот так вот.   Пролежни были.
С: -   Аа.
М: -   Ей, – то, выше поднимают, то, ниже.   И на другое
         место.   Что б пролежней не было.   Делали.
         А, когда баба Катя приехала, да вот этого, привезла.
         Настойки из цветков.
С: -   Аа.
М: -   Мазать-та, всем.   И она стала немножко…   её набок,
         стали переворачивать.   Уже тогда, потник, какой-то,
         тёплый, подставили – подложили – мягкий.
         Одевать её стали.   И, потом, на кровать положили.
         А то, она, полтора года, на палке лежала, на этой?
         На доске!   Вот – полежи?
С: -   А тот видно – Александр-та третий, он же…   Дед-та?
         Он же…
М: -   Он же сразу…
С: -   Он, немножко, пожил и умер – да?
М: -   Он немного пожил.   Она и не видела,
         как хоронили его.
С: -   А.
М: -   Она вся…
С: -   Она сама-та – её саму-та собрали только.
М: -   Но!   Она, только собранная ещё была.
         Её и…   она и ни помнит, ни чего.   - Я, говорит, и не
         видела, как его и хоронили, где хоронили.
                Стр. 2
         - Дмитрий-та, приезжал хоронить.
С: -   Но.   А потом, ты уже к ней попала – да?   В палату.
М: -   Ну!
С: -   Когда ты выздоровела.   А она ещё
         в больнице лежала?
М: -   Она ещё в больнице была!   А меня, положили – она,
         вот так вот, лежала, а меня, вот туда – в угол
         положили.   Я, говорю: - Я  не буду – боюсь в углу
         спать – тут вот, в проходе.   Вот тут проход.
         Первая дверь.   От дверей, вот тут меня положите!?
         А тут всё время народ, говорю, ходит.   Мне лучше.
С: -   Ха, ха, ха.
М: -   А  я  боюсь там в углу.
С: -   Ну, конешно, в углу.
М: -   Ну ладно!   Давай!   Тогда – женщину – туда.   Она:
         - Ладно!   Перенесите меня!
         - Старенькая уже была.   Но всю…
С: -   А ей, наоборот лучше там, потому что здесь…
М: -   А мне, говорит, тут они шмыгают – ходят.
С: -   Но!
М: -   А  я, говорит, не могу, а  я  там-то, усну.   Мне,
         говорит, и лучше будет.   - А мене, здесь, легче.
         Они меня ни так дак эдак…   Но, а потом, я…
         глядела, глядела: – Баба Маша?   Это не вы?   Вас,
         как зовут?   Я  её, даже не узнала, сначала.
С: -   Аа.
М: -   Как?   Говорю: - Кто вы?  - Да  я  ведь тебя-та узнала!
С: -   У.   А?
М: -   На меня!   А кто  я?   - Настуська!
С: -   А.
М: -   А  я – баба Маша!   - Баба Маша?   А она, перед
         этим, как раз они приезжали к нам в гости.
С: -   Аа.   Но, раз, только видела.
М: -   Я, один раз и видела, только.   Вот они приезжали.
         А  я…
                Стр. 3
С: -   Дак, а где она приезжала?
М: -   С такой-то мордой…
С: -   Мама?   Нигде ты её и не видела.   Когда же она
         приезжала?   Если, тогда ещё тебя не было,

         когда это случилось.
М: -   Нет!?
С: -   Потом она.
М: -   Приезжали один раз.
С: -   С дедом?
М: -   С дедом!
С: -   Да, мама?   Но, никак не могли, с дедом приехать.
М: -   Но, может, одна была?   С каким-то мужчиной.
С: -   Не, мама.   Просто, это?   Не было её тогда никогда.
М: -   А может, и не было – ни знаю.
С: -   Она всё время лежала в больнице.
М: -   Дак нет.
С: -   Или была?
М: -   До этого-та ещё, болезни-та?
С: -   Мама?   До болезни…   Может ещё раз, её
         где-нибудь шарахнули?
М: -   Не!   Один раз только!
С: -   Мама?  Но, один раз, но это ещё до твоего рождения,
         всё было – случилось.   Ещё, Николай,
         не был женатый.
М: -   И стукнуло их?
С: -   Железной дорогой ехали.
М: -   Да?
С: -   Да!   На железной дороге.   Так что, ты её просто
         может быть, и видела.   На фотографии, где-нибудь,
         видела.
М: -   Может и на фотографии?
С: -   Вот!
М: -   Но, она, видишь – сказала, что  я  тебя узнала!
С: -   Но, а, тоже может.   А, но может ей фотографию,
                Стр. 4
         тоже, показывали?   Или это, когда тебя
         отравили – ягодками.
М: -   Но!   - Что с тобой доченька?   - Да вот, какая-то
         тётенька приехала и взяла, да так вот, мне мазнула.
         А, я, говорить-та, не могу.    У меня…
С: -   А ты ещё и говорить-та…
М: -   Руку-та?   И, так-то, я  ещё не говорила.
С: -   Но!
М: -   Ну и  я – хоть картаво, картаво, да всё ей рассказала.
         Она, плакала, так!   Ладно, баба Маша, не плачь – ни
         надо!   Мы поправимся с тобой, в гости поедем
         в Кривандино.
С: -   А потом, наверное, баба Катя прикатила – да?
М: -   А потом, баба Катя та приехала, и взялась за нас.
С: -   Она же врач.
М: -   Ну!   Ну и она тут, наверное, с пол месяца – больше
          жила – баба Катя.   Ну, четверть привезла целую,
         этого всего.   Вот.   Лекарства.   - Что это, Катерина?
         - Как, она, её называла?   Перфильевна, что ли?
         Или как?
С: -   Но!   А, баба Маша-та?
М: -   Нет!   Катю-та?   Она величала, как-то?
С: -   Ну, баба Маша?
М: -   Ну!   Баба Маша!   Катерину!   Как-то величала?
С: -   Ну, Перфильевна!   Ну, наверно Перфильевна?
М: -   Перфильевна, она вроде говорила.
С: -   Ну так она, наверное, и была?
М: -   Но!   Баба Маша: - Что это такое за лекарство?
         - А это у нас такая…  Каракатица.  Она нас снабжает.
         - Она ей всё рассказала.   Катерина.
         - Надо же, говорит, кто бы мог подумать это.
         - И мы ведь это, не от неё пьём, а её цветы.
         Варят сначала ведь их – цветы, их кипятят.
         Сначала вымоют горячей водой.   Потом холодной.
         Потом ещё горячей водой.   Промывали всё.
                Стр. 5
         А потом варили.   Вот.   Кипятили!   И вот, говорит,
         оно очень полезное!   Я  столь людей, говорит,
         вылечила за это.   Оно и от этой – от тифа и от
         холеры, от, ото всего помогало это всё.
С: -   Универсальное средство было – да?
М: -   Да!
С: -   И операция.
М: -   Вот.   Врачи, все, в восторге.   Просто удивились:
         - Что это такое?  Откуда же это такое?  В Новгороде!
         Потом отец, опять ездил – привёз для больницы.
         Наладил там.   В деревне Кривандино.
С: -   А, Дмитрий-та?
М: -   Ну!   Много он привозил.   Целых два ящика привозил
         бутылей.   Такие – литровые, набрали.   С этим?
         Как его?   Кажется – Трошкин и Башмачин – вот эти
         приезжали!
С: -   И вылечили, и потом домой увезли – да?
         Бабу Машу.
М: -   Да!   И потом отец, меня домой.   Из Новгорода
         в Кривандино.   Цыган, меня, домой вёз.
С: -   Аа.   А баба Машу - ещё лежала – да?
М: -   Она лежала ещё, месяца, наверное, три, лежала.
         Отец – Дмитрий ездил всё к ней.   Но, а  я
         и приехала – ещё на человека мало
         походила – скосоротившись, вся.
С: -   Это, где-то ещё в шестом году?
М: -   Но!   Меня, эта?   Баба Катя всё – Катерина
         Александровна хочу сказать.   Перфильевна!
         Нянчила.   А, я  её…
С: -   Да!   Перфильевна!
М: -   Перфилий Александрович!
С: -   Это её Александрой звали – Александра.
         То, что у неё – Александр второй.   Супруг.
М: -   Ну!   А её всё – бабушкой Сашшихой звали.
         Бабушка Сашшиха!
                Стр. 6
С: -   Но, Александрова.   Ха, ха.
М: -   Так – Сашшиха, Сашшиха, была всё время.
          Но и вот – она меня лечила!
С: -   В смысле с…
М: -   А потом она…   Мы на печке спали, и она положила
         свою голову мне на колени, и говорит: - Как хорошо
         я  усну.   - И уснула.   Я: - Баба Катя?   Баба Катя?
         А она…
                Стр. 7