Дзинь...

Дзинь. Дзинь. Тревога…
Резко открыла глаза. Чего-то жду. Жду. Вставать не хочется, но уже и не спится.
Дзинь-дзинь-дзинь! Телефон. Ну, кто это ещё там, боже, какая рань! 
-Алё, доча, это я , мама, мы не спали полночи, прорвало батарею в подвале, аварийку ждали, да пока всё перекрыли, ужас, кипяток фонтаном лил, а сейчас побегу в круглосуточный, молока возьму, как прибегу, позвоню.
Позвоню! Позвоню.  Позвоню….

Дзинь… Тревога. Тревога…
Не лежалось, стало неуютно в постели, приняла душ, выпила стакан горячей воды...
Дзинь, тревога...
-Ангел где-то рядом, -вскользь подумала я, просто подумала, беспричинно, просто так.
***

Бесконечно набираю номер телефона родителей.
Отец еще не пришел, понятно, подметает на прежней работе территорию.
После выхода на пенсию не захотел сидеть дома, вот и бегает каждое утро почти через весь город.
А мама? Где мама, маленькая, хрупкая и шустрая женщина, которой до всего есть дело, которая обо всех волнуется и заботится безмерно.
Сегодня 25 января, Татьянин день, холодно, на дорогах гололед,  туман, бррр...
Дзинь…
Резко подскочила, начала одеваться. Побегу , может быть с телефоном что-то у мамы, раз не могу дозвониться. Выскакиваю за дверь.
Дзинь.
Упали ключи, нагнулась, поднимаю с пола, они опять выскользнули из рук. Тревога… Стало еще тревожнее, ключи не слушаются, не могу вставить в скважину, теряю время. Ангелы где-то рядом. Чувствую, кого-то, того, кто  смотрит в меня. Тревога.

Вздрагиваю. Звонит телефон. Если бы не ключи, так и не услышала бы этого звонка, кто-то придержал меня у дверей квартиры!
Ангелы?
-Ой, хорошо, что застал тебя, думал, что не успею, - отец  до неузноваемости взволнован, голос дрожит, - тут мать вот в больнице, её машина сбила, приехали на скорой, приезжай!
Дзинь!
Все стало ясным и прочным. Тревога померкла и перешла в ужас, холодный и мерзкий, как жижа, ожидание закончилось, пустота…

Ангелы  здесь, - тупо думала я, - они со мной, я чувствую их, все будет  нормально, нормально. Норма…

Не помню, как доехала до больницы.
В коридоре грязь от растаявшего снега, холодно, почему-то темно. Темно...
А-а-а, это у меня в глазах темно,- подумала я и бросилась искать своих родителей.
Отца заметила не сразу: он, крупный, здоровый мужчина, показался мне маленьким, сгорбленным старичком, сидевшим на скамеечке, прижав к себе мамину шубу.

Шубу… шапку… сумку… Шуба… Ангелы… Шапка… Ангелы… Дзинь… это в ушах звенит…в ушах!
-Она там, - показал  отец скрюченным пальцем с сторону палаты приемного покоя,  - к ней никто не подходит, она просто лежит и… стонет. Она умирает?
Я бросилась в палату. На четырех кроватях лежали больные, тяжелые люди, женщины, мужчины – вперемешку, все стонали и охали, посреди палаты-каталка, покрыта терракотового цвета жесткой холодной клеенкой. На ней- моя мама. Она тихо стонала, руки, лицо в крови, в одном сапоге, юбка перевернулась и задралась.
-Мама,- тихо прошептала  я.
Она открыла глаза и протянула ко мне руки.
-Забери меня, доченька, - простонала она и потеряла сознание.
Дзинь.  Темно. Стало темно и холодно! Ангелы, где Ангелы, Ангелы!

Я рванулась в ординаторскую.
-Выйдите за дверь,- рявкнула доктор, держа в руке кружку с ароматным кофе.
-Врачи, где врачи, я сейчас вам здесь все переверну, если не будет врача возле  матери! Немедленно врачей! Немедленно врачей!
Дежурная резко поставила кружку на стол, кофе выплеснулось на истории болезни, и стало медленно впитываться в картонные папки. Дрожащими руками набрала номер телефона, кого-то тихо и властно пригласила спуститься вниз.

-Давление почти ноль, срочно в реанимацию!- приказал  высокий и худой доктор. Медсестры рванули каталку с места, двигая ее к лифту. Я – следом.
-Посторонним нельзя, - стала выталкивать меня  из лифта дежурный врач, уйдите вон!
Я, схватив ее за полы халата, и рванув на себя закричала:
-Это я посторонняя? Это ты – посторонняя, только тронете меня, я умру, я – гипертоник, я – больная и бешеная!
-Оставьте ее, - сказал худой доктор и внимательно посмотрел на меня.

Ангелы! Мои ангелы сделали все, чтобы я могла больше месяца находиться рядом с мамой в реанимации, заставить ее выжить после трепанации мозга, держать ее, когда она была привязана за руки и за ноги бинтами к кровати, и рвалась, крича, что ее распяли как Иисуса, чтобы освободиться!

Травма головы, переломы костей таза, ребер, руки, многочисленные  ушибы мягких тканей, почек- как все это можно было вынести?
-Она выживет?
-Навряд ли.
Ангелы, Ангелы мои и твои, мама, я их чувствовала всем телом!
-Она не умрет?
-Если нет. То не будет ходить.

Ни на минуту она не осталась одна. Сиделки по ночам, днем я, муж мой, массажисты и врачи, все крутилось вокруг нее. Мама стала поправляться, училась  сидеть, ходить, держать ложку, кружку,
Стала впоминать слова.
Только нас никак не могла вспомнить…

8 марта. Начал таять снег.
Мы медленно шли по улице в сторону дома, шли более двух часов, но шли и мама улыбалась, потому что понимала, что идет домой.  Домой!  Туда, где она уже никогда никого не узнает и не поймет, что за люди  постоянно находятся с ней, кормят ее и купают, берегут и заботятся о ней. Она не понимает, что делается вокруг  нее, в ее семье. И стремится все годы к маме, домой, рвётся туда, в своё детство, не понимая, где она. И так и не узнает, кто этот маленький мальчик, который бегает возле нее и называет ее "прабаба  Катя-старенькая."

Мои Ангелы были рядом зимним  ранним утром , вовремя отправив отца с работы и ведя его именно по той улице, где уже стояла скорая и грузила в машину его жену, выбивая из рук ключи у дочери, не отпуская ее от дверей, пока не прозвенит телефон, и она не ринется в больницу.  Вовремя. Все было вовремя.

-Бог наказал- сказали злые люди.
Но мама этого не узнала никогда.  И Ангелы хранили ее такую,  какая она есть.
 Хранили еще двенадцать лет.