Таинственный Островъ, или...

Николай Орехов,
Ольга Васильева


.                Таинственный ОстровЪ,

.                или

.                Новые    приключения    старых    героев.





Просторный рабочий кабинет с высоким потолком, сводчатыми окнами и массивными дубовыми дверями. Если судить по обстановке, хозяин его, доктор Штольц,  является довольно высокопоставленой персоной.
В кабинете трое — хозяин, Яна и еще один человек, о цели присутствия которого покуда остается только догадываться.
По всему видно, что разговор продолжается уже довольно долго.
-- Мне весьма понятны ваши сомнения, Яна Мартиновна, -- мягко, но настойчиво говорит Штольц, -- однако позвольте еще раз объяснить причины, по которым мы делаем это предложение именно вам. Повторяю, вы можете не соглашаться…
-- Вы неверно истолковали мои сомнения, -- перебивает Яна. -- Я врач, и когда речь заходит о здоровье и жизни людей, я попросту не вправе отказаться. Однако, поймите, я всего-навсего магистр медицины, и опасаюсь, что моих знаний и опыта совершенно недостаточно для решения столь сложной проблемы.
-- Вы лучший в мире специалист по синдрому Тортильяни! -- твердо возражает  Штольц. -- Ваш опыт по изучению вакцины, носящей его имя, попросту уникален! И ваша покуда скромная ученая степень, по моему мнению, не может служить препятствием.
-- Просто я раньше других узнала о работах доктора Тортильяни, и немного опередила коллег в своих исследованиях.
-- И добились поразительных результатов! -- продолжает убеждать Штольц. -- Лишь досадное недоразумение не позволило зачесть вашу магистерскую диссертацию за докторскую!
-- Существует еще одно обстоятельство, -- вмешивается незнакомец, -- в силу которого очень важно, чтобы именно вы поехали в Лимпопонию для ликвидации эпидемии. Нам известно не только ваше яркое медицинское дарование, но и исключительный детективный талант. Очень важно не только ликвидировать эпидемию, но и выяснить причины ее возникновения, а они, по некоторым предположениям, имеют… скажем так, несколько искусственное происхождение. Посудите сами: в этой части Африки, по сути, нет четких границ между государствами, жители приграничных районов совершенно свободно перемещаются на соседние территории, тем не менее, ни в одной из сопредельных стран не выявлено ни одного случая заболевания.
Яна не слишком любезно смотрит на незнакомца.
-- Послушайте, хотя вы и не сочли нужным представиться, нетрудно догадаться, из какого вы ведомства. Ваши попытки сделать мне комплимент или сыграть на моей страсти к детективным расследованиям нелепы. Да, я с удовольствием распутываю всяческие загадочные истории, но! Во-первых, только в свободное время. Во-вторых, я не профессионал, использую лишь логику и интуицию, и не имею ни малейшего понятия о современных методах расследований. В-третьих, и это главное: я не интересуюсь политикой, тем более, той ее стороной, которой занимается ваша «контора».
Незнакомец печально вздыхает:
 -- Простите, Яна Мартиновна, если я невольно обидел вас, предложив сотрудничество. К сожалению, очень многие наши соотечественники по-прежнему ассоциируют нашу службу с прежней Тайной полицией, которую, признаю, большинству граждан любить было не за что. Поверьте, у нас иные цели, и совершенно иные методы!
-- Допустим. Все равно, я не хочу в это вникать.
-- Я вовсе не настаиваю, чтобы вы лично занимались выяснением интересующих нас обстоятельств! Вам будет не до этого, к тому же, совершенно согласен, это работа для профессионалов. Необходимо лишь, чтобы в состав вашей бригады были включены несколько человек, которые и станут заниматься этим делом. Сами понимаете, лучшего прикрытия для них не придумать. Обещаю, что они не станут вам мешать, более того, мы постарались подобрать людей, имевших в прежние времена отношение к медицине. Кстати, возможно вам будет небезынтересно, что вас рекомендовал ваш деверь, генерал Снегов.
-- Вот как? -- удивляется Яна. -- Мне он ни словом не обмолвился.
-- Неудивительно. Того ведомства, которое он сейчас возглавляет, это напрямую не касается, к тому же, у них, как и у нас, не принято обсуждать  дела вне службы.
-- Вы хорошо с ним знакомы? -- пристально интересуется Яна.
-- Нам нередко приходилось работать вместе, ведь задачи наших служб нередко перекликаются. Кстати, однажды мы участвовали с ним в одной совместной операции именно в Африке.
-- Так вы… -- начинает догадываться Яна, однако незнакомец прижимает палец к губам:
-- Тс-с… Поверьте, я не представился в начале встречи вовсе не от невежливости. Кстати, я только что получил еще одно подтверждение вашей необычайной проницательности.
-- Простите, -- нетерпеливо перебивает доктор Штольц, -- полагаю, эта сторона вопроса улажена?
Незнакомец вопросительно смотрит на Яну.
-- Хорошо, -- все еще неохотно соглашается та, -- разумеется, при условии, что ваши люди будут включены в бригаду не вместо медперсонала, а сверх штата.
-- Конечно! В таком случае, Яна Мартиновна, как только вы уладите все свои дела здесь, я прошу навестить меня, я познакомлю вас с вашими… будущими коллегами. Когда освободитесь, наберите меня, я пришлю за вами машину.

                *                *                *


Через некоторое время Яна вновь встречается с полковником Агентства Национальной безопасности, известного нам, как незнакомец, в его кабинете.
-- Яна Мартиновна, позвольте представить вам офицеров, которые, по нашей с вами договоренности, включены в вашу бригаду. Думаю, будет лучше, если здесь прозвучат лишь их оперативные псевдонимы и имена, которыми они пользуются в настоящее время. Итак, прошу: Чича.
Поднимается темноволосая женщина  лет тридцати, с выразительными глазами на красивом восточном лице.
-- Фатима, -- называет она себя. -- Не беспокойтесь в отношении меня, я на самом деле имею диплом медицинского факультета, правда, работала врачом всего полгода.
-- Семен Бернар, -- продолжает хозяин кабинета. -- Только не спрашивайте его, кем он приходится Саре Бернар, он этого ужасно не любит.
Встает светловолосый крепыш примерно одних лет с Фатимой, склоняет в приветствии голову.
-- Сеня Бернар, друзья нередко называют меня просто «док», хотя никакой я не доктор, а просто бывший фельдшер полевого госпиталя.
-- Тянитолкай.
Над столом появляется груда мышц, массивное  тяжелое лицо до бровей заросло густой бородой, в которой, как и в длинных спутанных волосах, уже появилась ранняя седина.
-- Жора! -- густым басом называется третий член группы. -- Поначалу меня пытались называть «Танктолкай», затем уже это трансформировалось в более благозвучное прозвище. Что касается медицины, увы, я всего лишь некоторое время  был простым санитаром.
-- Петя Попков, -- называет полковник последнего из присутствующих. -- К сожалению, его медицинское образование ограничивается курсами первой помощи, однако он сможет быть вам чрезвычайно полезен, Яна Мартиновна, в совершенно ином качестве. У Пети природный дар полиглота, он уже знает британский, бургундский, иберийский, новогерманский, аравийский и еще десятка полтора языков, кажется, даже эгейский и крымский. А главное, при необходимости он очень быстро может освоить любой новый. В стране, которую населяет несколько сотен племен, говорящих на различных диалектах, это, безусловно, может пригодиться.
-- Только заранее прошу прощения за мою чрезмерную болтливость, -- поднимается Петя. -- Я не только дружу с языками, но и враждую, порой, со своим собственным длинным языком…
Полковник подводит итог встрече:
-- Господа офицеры, в присутствии Яны Мартиновны еще раз повторяю то, что доводил до вас во время инструктажа. Во всем, что не касается конкретно вашего задания, она является вашим непосредственным начальником, и все ее распоряжения и инструкции должны безусловно вами выполнятся! А что касается прочего… я советовал бы вам прислушиваться к ее мнению, насколько мне самому известно, оно может оказаться весьма полезным.

                *                *                *

Давно уже ставшая традиционным местом сбора и встреч теперь уже весьма многочисленной семьи и ее друзей гостиная в доме Яна и Золушки полна народу. За истекшие три года здесь мало, что изменилось, лишь прибавилось кресел и стульев.
Кроме членов семьи, Атоса и Паши, присутствуют, также, бригадир Троесельский и несколько гренадерских офицеров.
Ян в мундире, бригадир Троесельский, напротив, в штатском костюме, сидящем на нем несколько неуклюже.
На столах и столиках расставлены многочисленные бутылки с вином, бокалы, легкие закуски, вазы с фруктами, сладости.
Звоном ложечки по бокалу Троесельский привлекает к себе внимание:
-- Друзья мои, я предлагаю поднять первый бокал за новоиспеченного бригадира, будущего маршала, моего ученика и друга, хозяина этого дома!
Начинается обычная суматоха, неизбежная в таких случаях, даже, когда  гости сидят за одним общим столом.
-- Я благодарю всех за то, что вы собрались сегодня здесь, в моем доме, -- берет ответное слово Ян,-- чтобы разделить со мной эту радость. Но особо поблагодарить я хочу своего командира, с которым мы вместе служили и воевали, который пять лет назад убедил меня вернуться на службу и заставил понять, что защищать свою родину это такое же важное ремесло, как возить грузы или, скажем, лечить людей. И который, уходя в отставку, именно меня назвал своим преемником!
После повторившейся суеты, и нескольких забавных ситуаций, неизбежных, когда каждый пытается соприкоснуться своим бокалом с другими, Ян вновь берет слово:
-- А еще одним поводом собраться сегодня послужил отъезд нашей Яны в Африку с очень важной миссией. Давайте, проводим ее по нашим традициям, звоном бокалов!
-- Как? -- удивляется Марина. -- Ты, Янка, в Африку едешь? Почему я узнаю об этом последней?
-- Да не только ты, не обижайся. Меня назначили руководителем медицинской бригады, мы летим в Лимпопонию,  только вчера все окончательно утряслось.
-- Да это же классно! -- возбужденно восклицает Марина. -- Ребята, мы тоже никому еще ничего не успели сообщить, что на днях мы с Андреем собираемся в морское путешествие! А конечной целью мы выбрали небольшой остров, который находится всего в каких-то двухстах милях от Лимпопонии! Яна, ты непременно должна плыть с нами, мы сделаем крюк и высадим тебя в Лимпопорте, а до этого отдохнешь, как следует!
-- Нет, я не могу, -- качает головой Яна. -- У меня завтра вечером самолет.
-- Да на нашу яхту  поставили самурайский мотор, черт знает, какой мощности! -- не унимается Марина. -- У нее теперь скорость обалденная, дойдем всего за несколько дней!
-- Нет, Маришка, это невозможно. Я и так уже опаздываю, должна была еще сегодня утром вылететь, да кое-какие дела задержали. Вчера в бригаду включили еще несколько человек, поэтому пришлось отложить отлет.
-- Как мне тоже хотелось бы побывать в Африке! -- мечтательно тянет Золушка.
-- А что, -- задумывается Яна, -- пожалуй, я могла бы взять тебя в качестве ординатора, у меня как раз в последний момент один из помощников внезапно заболел, и теперь бригада недоукомплектована. Думаю, доктор Штольц не станет возражать, а человека, который поможет очень быстро оформить все документы, я знаю…
Яна многозначительно смотрит на Снегова.
-- Понял, -- улыбается генерал. -- Только давай-ка лучше я этим займусь.
Снегов уходит к телефону, делает несколько звонков, затем вызывает скучающего в машине водителя и передает ему паспорт Золушки.
Ян обижается:
-- Зоя, а у меня ты хотя бы могла спросить?
-- Ну, Ян, миленький! Прости, когда еще такая возможность представится!
-- Ладно уж, -- ворчливо соглашается муж. -- Только имей в виду, я стану очень скучать!
-- Боюсь, -- полушутя вмешивается Троесельский, -- скучать тебе, бригадир, теперь некогда будет! Командовать полком, да еще таким полком, это не шутка!
Ян расплывается в доброй улыбке.
-- Таким полком, какой вы мне оставляете, командир, любой хорунжий смог бы командовать, вы все довели до совершенства!
-- Что я слышу? -- притворно изумляется Троесельский. -- Я и не подозревал, друзья, что под моим началом служил такой жалкий льстец!
-- Командир, -- подхватывает шутку Ян, -- я долго ждал часа, когда смогу, не опасаясь, сказать в лицо всю правду о вас!
Возможно, офицеры продолжали бы свою шуточную словесную дуэль, однако в это время на пороге возникает порученец Снегова. Он передает своему начальнику пакет, что-то шепчет  на ухо, и щелкнув каблуками, исчезает.
Снегов отдает пакет Золушке.
-- Ну, вот, Зоя, все необходимые документы готовы.
-- Виктор, это чудо! -- восторженно восклицает Золушка. -- Так быстро, да вы просто волшебник!
-- Волшебник у нас Павел, -- скромно поправляет генерал. -- И то неизменно повторяет, что только учится.
-- А мы все-таки зайдем в Лимпопорт! -- заявляет Марина. -- Возможно, и удастся увидеться!
-- Кстати, вы так и не рассказали, что за путешествие затеяли? -- интересуется Крестовский.
-- Ты же знаешь, что Мара не может без приключений, -- отвечает вместо жены Андрей. -- Три года, с тех самых пор, как мы забрали у Дуремара его, так сказать, «сбережения», ее не оставляет навязчивое желание заняться поисками настоящих пиратских сокровищ. И вот теперь, когда удалось, наконец, окончательно наладить бизнес, мы решили взять отпуск и осуществить эту мечту.
Атос спрашивает слегка язвительно:
-- И кто же позаботился о том, чтобы зарыть для вас клад?
-- Зарыли его настоящие пираты, еще лет триста назад.  А информацию раскопал где-то в Сети Паша.
-- Ну, что же, счастливого вам пути, кладоискатели! -- напутствует Крестовский. -- Смотрите только, не попадитесь в лапы настоящих пиратов!
-- Да где же их теперь возьмешь, -- с искренним сожалением вздыхает Марина.
Вознесенская неожиданно просит:
-- Марина, а может быть, возьмете с собой моего Женьку? С тех пор, как Паша проговорился о кладе, он сам не свой. Ладно бы, еще школа была, остыл бы помаленьку. А сейчас, в каникулы, ведь изведется весь!
-- Какой разговор! -- с удовольствием соглашается Марина. -- Нам как раз нужен юнга, без юнги вообще не может быть настоящих приключений!
Снегов возмущается:
-- Фая, ты с ума сошла! Рано еще ребенку в такое путешествие! Ему всего лишь тринадцать лет!
Вознесенская негромко объясняет Марине:
-- С тех пор, как Виктор усыновил Женьку, он стал ему больше, чем отцом, любит, как собственного сына. И знаешь, что забавно: ревнует ко всем, даже ко мне самой!  Виктор, -- добавляет она громче, -- Жене через три месяца исполнится четырнадцать, какой он ребенок!
-- Беда с вами! -- покорно вздыхает Снегов. -- Хорошо, вечером порадую нашего тринадцатилетнего капитана!
-- Слыхали?! -- притворно возмущается Вознесенская. -- Он порадует!
Хранивший до сей поры молчание Паша неожиданно интересуется:
-- Марина, а штурман на вашей шхуне уже есть?
-- Ты и это можешь? -- заинтересованно спрашивает Марина, мгновенно смекнув, куда тот клонит.
-- В конце-концов, ноутбук всегда со мной.
-- Па-ша! -- испуганно восклицает Вознесенская, -- никуда я тебя  не отпущу, мне без тебя не справиться!
-- Ну, пожалуйста! Вы же знаете, я почти четыре года не брал отпуск!
-- Знаю, Пашенька, конечно помню, что ты давно не отдыхал… Но как же я тут без тебя?
-- У вас прекрасные замы, они справятся.
-- Они-то справятся, -- вздыхает Вознесенская, -- они и без меня самой справятся, если нужно, а вот я без тебя не могу!
-- Вот и прекрасно, -- заявляет Марина, -- едем вместе!
-- Марина! -- ужасается Вознесенская, -- я же ничего такого  не сказала!
-- Ну, так я сказала за тебя! -- хитро усмехается Марина. -- Ты тоже, тетя Фая, вспомни, сколько  времени не отдыхала? А на фирме, сама сказала, и без вас пока обойдутся.
Неожиданно Марину поддерживает Снегов:
-- А что, может быть, и верно, поехать тебе? Ты устала, я же вижу, да и мне спокойнее будет, если Женька будет с тобой.
-- Змеи-искусители! Ладно, завтра мы с Пашей съездим в офис, разрулим кое-какие дела, возможно, удастся на пару недель выбраться.
-- Ура! -- заявляет Марина, -- теперь и врач у нас имеется!
-- Какой я врач, -- возражает Вознесенская. -- Я в прошлом психолог, а теперь фармацевт.
-- Ну, настоящего доктора все равно взять негде, все наши айболиты в Африку уезжают! -- веселится Марина. -- Ну, вы, Атос?
-- Что «я»?
-- Вы-то с нами поплывете, надеюсь? Не думаю, что вас здесь держат какие-то важные дела.
Атос с сомнением пожимает плечами.
-- Для юнги я слишком стар, к тому же, юнга у вас  уже имеется, для боцмана слишком молчалив…
-- Ну, например, в качестве канонира?
-- Что, у вас на борту есть артиллерия?
Марина на мгновение задумывается, затем уверенно обещает:
-- Будет! Я тут видела недавно на одном аукционе пушечку, прикольная такая, старинная, точь в точь, как в фильмах про пиратов! Ее так и не забрали, надо будет подъехать и выкупить!
Атос, пожимая плечами, говорит скорее про себя, чем вслух:
-- А что? Почему бы нет?
-- Соня, ты? -- все больше увлекается Марина.
-- Ура-а! -- Соня хлопает в ладоши, восторженно подпрыгивая на месте.
Марина с задорным вызовом смотрит на Крестовского.
-- Теперь нам не достает только капитана!
-- И думать не смей! -- отмахивается тот, -- твои игры и так чересчур далеко зашли!
-- Ну, Владимир, ну, солнышко, -- начинает подлизываться Марина, -- ты ведь у нас единственный настоящий моряк!
-- Я не моряк, а морской инженер.
-- И все же  поплавал немало…
-- Механиком, а не капитаном!
-- А когда учился в Военной Академии, выиграл Королевскую регату!
-- Марина, я слишком занят. Дел полно и на службе, в Парламенте.
Марина не сдается:
-- Парламентские  каникулы начались еще позавчера, а испытания вашего последнего прибора закончились на прошлой неделе!
-- Авантюристка! -- добродушно ворчит Крестовский. -- Сумасбродка!
-- А еще, как я уже сказала, -- продолжает искушать Марина, --  яхта будет заходить в Лимпопонию. Владимир, это сейчас для тебя ничего не значит, пока вы еще не расстались с Яной, а потом, смотри, быстро соскучишься!
-- Только имей в виду, -- сдается под ее напором Владимир. -- Вернемся, тебя ждет расплата за такую настойчивость. Я уговорю тебя баллотироваться в Парламент на следующих выборах. Там такие люди, как ты, очень нужны —    целеустремленные, настойчивые, способные убедить!
-- Кажется, с той поры как ты отказался принять королевский титул и провел закон о введении республиканского правления, в нашем Парламенте больше нет бывших разбойников.
-- Ты не бывший разбойник, -- возражает Крестовский, -- а…
-- Бывшая разбойница! -- заканчивает Марина, -- Какая разница!
-- Ты  бывшая благородная разбойница! -- окончательно переводит разговор в серьезное русло Владимир. -- К тому же, за свои заслуги получившая полную амнистию!
-- Я бы на вашем месте отложил этот разговор до возвращения, -- вмешивается Снегов. -- Он чересчур серьезен для нашей сегодняшней встречи.
-- Марина, да ты и сейчас сущая разбойница! -- снимает напряжение Крестная, -- а мы все пленники твоего здорового авантюризма!
-- И поэтому, -- торжественно заявляет Марина, -- как самый главный начальник экспедиции, приказываю: о серьезном не говорить и не  думать! Веселиться! Улыбаться! Авантюризм и сумасбродство объявляются главными добродетелями на все время экспедиции! Капитан, подготовить яхту к отплытию в пятницу!
-- Ой, ребята, -- замечает Соня, -- а  пятница это же будет тринадцатое число!
-- Замечательно! -- задорно заявляет Марина. -- Тем больше шансов, что с нами случится что-нибудь, из чего может вырасти настоящее приключение!
-- Есть, сэр! -- принимает правила игры Владимир. -- Только, Мара, команда на судне все-таки нужна, иначе мы не дойдем и до Босфора.
-- Команда есть, -- сообщает Андрей. -- Когда мы покупали яхту, человек, который ее продавал, посоветовал обратиться к одному своему старому знакомому, его фамилия Серебряков. Он настоящий моряк, бывший мичман, участник Гиперборейской войны, где потерял руку, сейчас у него протез, настоящее чудо техники. Короче, нам понравился этот старый моряк, мы наняли его в качестве боцмана и поручили набрать команду опытных матросов, и сейчас весь  экипаж в сборе и ждет приказа к отплытию.
-- Очень надеюсь, он подобрал настоящих профессионалов, -- комментирует Крестовский. -- Плавание в открытом океане на небольшой яхте это не прогулка вдоль побережья Понта Эвксинского.
-- Если у этих ребят столько же опыта, сколько якорей, русалок и морских драконов, наколотых на разных частях тела, то бояться нечего! -- сообщает Марина.

                *                *                *


В салоне международного авиалайнера совсем немного пассажиров, большинство кресел пустует.
Яна с Фатимой негромко беседуют, Золушка читает книжку в дешевом бумажном переплете, Сеня Бернар с Петей играют в походные шахматы, Тянитолкай спит. Другие пассажиры, среди которых несколько чернокожих, тоже читают, дремлют или пытаются что-то разглядеть в иллюминаторах сквозь сплошную пелену облаков.
Среди пассажиров еще двое наших давних знакомых, это Алиса и Базилио, агенты одной из иностранных спецслужб.
-- Алиса, гадом буду, -- ворчит Базилио, -- в Европе куда фартовей работать, чем в этой гребаной Африке!
-- Ага, -- ехидно соглашается его спутница. -- Особенно нам удалось то последнее дельце! Если бы шеф не сумел обменять нас на их агентов, до сих пор снег валенками месили бы. Кстати, не забывай звать меня Элис, в Лимпопонии говорят по-британски.
-- А я тогда кто?
-- Ты? Э… Бэйзил.
-- Бэйзил, так Бэйзил, -- соглашается Базилио. -- Лучше, чем Васька, по крайней мере. На каторге меня иначе и не называли. Знаешь, а я неплохо по-ихнему там наблатыкался, запросто за своего сошел бы, в натуре, если снова там работать придется.
-- За уголовника ты сошел бы! Фильтруй базар, так, кажется, у них говорится?
-- Слушай, а ты знаешь, где мы сейчас летим? Может, уже пора начинать?
-- Господа, -- словно услыхав его вопрос, сообщает пассажирам стюардесса. -- Наш полет происходит на высоте семь тысяч метров. В настоящий момент самолет пролетает над величайшей вершиной Африки горой Килиманджаро и приближается к северной границе Занзибарии.
-- Еще двадцать минут, -- распоряжается Алиса, -- и начинаем.
В это время несколько человек вскакивают со своих мест, выхватывая спрятанные под широкими восточными одеждами автоматы и пистолеты. Среди террористов одна женщина.
-- Всем оставаться на местах! -- грозно приказывает главарь, средних лет мужчина весьма крепкого телосложения, с небольшой, тщательно ухоженной бородкой на смуглом лице. -- Самолет захвачен, если не станете делать резких движений и выполнять наши приказы, останетесь живы! Джафар, Зульфия, следите за этими! Мустафа, в эконом-класс! Махмуд, за мой!
Главарь в сопровождении Махмуда направляется к пилотской кабине, Мустафа уходит в хвост самолета. Зульфия решительно задирает подол темного платья, демонстрируя привязанные к голому животу цилиндры пластида.
-- Если кто-то посмеет дернуться, -- злобно предупреждает она, -- всех отправлю к Аллаху!
-- Вот черт! Похоже, нас опередили, -- озадаченно комментирует происходящие события Алиса. -- Бэйзил, сиди, не дергайся, посмотрим, чем дело кончится.
Сидящий в салоне бизнес-класса смуглый широкоплечий мужчина осторожно тянется рукой под свой пиджак, однако незамедлительно получает по плечу болезненный удар рукояткой тяжелого армейского пистолета.
-- В следующий раз пристрелю! -- обещает Джафар.
Расстреляв замок, главарь с Махмудом врываются в пилотскую кабину.
-- Я Абдулла! Самолет захвачен! -- объявляет главарь. -- Курс на Калахари-Сити! Передайте на землю, чтобы к нашему появлению из тюрьмы освободили и привезли в аэропорт Джавдета, еще мне нужно десять миллионов афро, иначе заложники будут уничтожены!
-- Говорит борт 777! -- вызывает диспетчера Командир. -- Самолет захвачен террористами, следую на Клахари-Сити. На борту сорок восемь заложников, угонщики требуют…
Тянитолкай и Сеня Бернар молча переглядываются, прекрасно понимая друг друга по едва уловимой мимике. За их безмолвным диалогом внимательно наблюдают Петя и Фатима. Наконец, Петя обращается по-аравийски к стоящей неподалеку от него Зульфие. Вначале та слушает молча, затем начинает заливаться краской, исподтишка оглядываться по сторонам, наконец, забыв про пистолет, бросается на Петю, в гневе пытаясь расцарапать тому лицо. Сеня ловко перехватывает ее руки, Тянитолкай бросается к отвлекшемуся на инцидент Джафару, однако его на мгновение опережает смуглый пассажир. Джафара обезоруживают, скручивают за спиной руки, затыкают рот. Зульфия, к этому времени, уже тоже обезврежена Сеней, и сидит в проходе с кляпом во рту, бросая на Петю полные ненависти взгляды.
Тянитолкай вглядывается в лицо своего добровольного помощника:
-- Саид? Ты как здесь очутился?
-- Стреляли…
Вооружившись пистолетом Джафара, Сеня и Тянитолкай вместе с Саидом пробираются к пилотской кабине. Петя и Чича с пистолетом Зульфии уходят в хвост.
-- Петь, а что ты ей сказал, -- интересуется Фатима, -- что она тебя на кусочки готова была порвать?
-- Фатима, сказать это дважды за несколько минут  восточной женщине выше моих сил! -- дурачится Петя. -- Другая, скорее всего, восприняла бы мои слова, как слегка нахальный комплимент, а для мусульманки это прозвучало, как оскорбление.
-- И все же? -- настаивает Чича. -- Не переживай, ты же знаешь, я без комплексов по поводу своей национальности.
-- Просто рассказал ей, -- не без удовольствия признается Петя, -- какие эмоции испытал, как мужчина, когда она показывала нам свою взрывчатку! И еще…
-- Все, все, я поняла! -- торопливо перебивает его Чича. -- Твои описания женских прелестей, да еще и на аравийском… Представляю!
Из пилотской кабины слышны выстрелы.
Петя и Фатима быстро справляются с растерявшимся Мустафой и возвращаются вместе с ним в бизнес-класс.
Обезвреженных террористов укладывают в проход лицом вниз, лишь для Зульфии делают исключение, оставляя ее сидеть в кресле.
-- Кажется, вас задело, командир? -- спрашивает оставшийся в пилотской кабине Сеня.-- Яна, давайте скорее сюда, здесь раненый!
-- Пустяки, -- отмахивается Командир, морщась от сильной боли.
-- Все позади, -- сообщает Сеня. -- Возвращайтесь на прежний курс.
В кабину врываются Яна, Золушка, Фатима. Мешая друг другу, они обрабатывают и перевязывают рану Командира.
-- Спасибо, ребята, -- с трудом улыбается Командир. -- Это уже третий угон в моей жизни, и с каждым разом эти подонки становятся все наглее! А вы молодцы! По всему видать, где-то прошли неплохую подготовку!
-- Что ты, командир, -- прикидывается простачком Сеня. -- Мы простые врачи, летим в Лимпопонию на ликвидацию эпидемии. Теперь, думаю, уже скоро будем на месте.
-- Нет, ребята, -- со вздохом возражает Командир, -- не все так просто. Самолет поврежден, нам не долететь до ближайшего аэропорта. Даже рация разбита. Придется сажать на воду, ничего не поделаешь. Шура, достань-ка карту, что здесь есть поблизости?
Штурман разворачивает карту.
-- Командир, на карте ничего нет, но мы уже вышли из облаков, и я вижу там небольшой островок градусах в двух к востоку.
-- Хорошо, рулите туда, -- приказывает Командир. -- До Мадгаскара все равно не дотянуть. Вероника, Люба!
По его зову в кабине появляются стюардессы.
-- Объявите пассажирам режим аварийной посадки.
Стюардессы возвращаются в салон. Профессионально улыбаясь, они совершенно спокойно делают объявление:
-- Уважаемые пассажиры! Ввиду чрезвычайных обстоятельств мы вынуждены совершить аварийную посадку! Просим пристегнуться и приготовить спасательные комплекты, которые находятся под вашими креслами.
-- Похоже, у этих ничего не вышло! -- замечает Базилио. -- Может, тогда мы начнем?
-- Да нет, Бэйзил, не суетись, -- довольно отзывается Алиса, -- мне кажется, нам пока ничего предпринимать не нужно, эти придурки сделали работу за нас!

                *                *                *

Элегантная яхта «Эсперанца» быстро идет по Красному морю вдоль побережья Африки. При ярком солнечном свете ее паруса кажутся полупрозрачными, а надраенные медные части слепят глаза. Ярче всего сверкают подвешенная возле входа в рубку старинная медная рында и столь же древняя коронада, горделиво установленная на юте.
Перепачканный мелом, Женя Вознесенский, только что окончивший работу, отступает на несколько шагов, любуясь делом своих рук.
Сзади неслышно подходит боцман Серебряков, грузный мужчина лет пятидесяти, правую руку у которого заменяет замысловато изготовленный протез. На его плече горделиво восседает огромный зеленый попугай с длинным, почти до пояса хозяина, хвостом и торчащим, словно у бойцового петуха, ярко-красным гребнем.
-- Отменно надраил,  юнга, -- хвалит работу мальчика боцман, -- аж глаза режет!
-- Пр-рекр-расно! -- громогласно подтверждает попугай. -- Кр-расиво ср-работано!
-- Рад стараться, сэр! -- вытягиваясь, отзывается Женя.
-- Ну, юнга, -- мягко укоряет его боцман, -- не стоит тебе меня «сэром» величать. Ты, все-таки, хозяйский сынок, а я простой матрос.
-- Никак нет, сэр! -- упрямо возражает Женя. -- Я записан в судовую роль юнгой, и вы являетесь моим непосредственным начальником на этом корабле.
И слегка обиженно добавляет:
-- И никакой я не сынок, такой же матрос, как все.
-- Молодец! -- с преувеличенным восхищением отпускает боцман очередную похвалу. -- Службу четко понял, а субординация на корабле первейшее дело! Ты держись меня, парень! Если будешь меня слушать,  многому могу тебя научить. На корабле не только медяшки нужно драить, есть дела и посерьезнее. А я тебе покажу, и как паруса ставить, и как курс счислять, и еще многое… И за штурвалом постоять дам, когда время придет, -- обещает боцман, и поправляется: -- если, конечно, капитан не станет возражать.
-- Не станет! -- самоуверенно заявляет Женя, и тут же спохватывается: -- То есть, буду благодарен вам, сэр, если вы его об этом попросите…
 На палубе появляется капитан судна Владимир Крестовский в белоснежном кителе и новенькой фуражке с блестящей не менее ярко, чем начищенные Женей медяшки, «крабом».
-- Восхищаюсь вами, сэр! -- искренне заявляет боцман. -- Мне говорили, будто бы вы не настоящий моряк, точнее, как бы не совсем моряк… Но как вы прошли Босфор, Дарданеллы, Суэц! Я восхищен вами, капитан!
Крестовский равнодушно выслушивает граничащую с лестью похвалу, сухо отвечает:
-- А я недоволен вами, боцман. Конечно, наша яхта не военный корабль, однако дисциплина, все же, должна быть на должном уровне. Это увеселительная прогулка для хозяев яхты, но не для команды!
-- Понял вас, сэр! Виноват! -- живо отзывается Серебряков. -- Я немедленно все исправлю, сэр, будьте покойны! Разгильдяи будут строго наказаны!
-- Повесить на р-рее! -- предлагает попугай.
-- Попридержи язык, цыпа! -- недовольно одергивает птицу капитан.
Попугай явно обижен на «цыпу», однако мудро считает за лучшее не показывать этого.
-- Пр-ростите, шкипер-р! -- примирительно изрекает он и замолкает.
Крестовский с удивлением смотрит на умную птицу, однако воздерживается от слов по этому поводу, и вместо того твердо заключает:
-- Будьте любезны навести  на судне порядок, мистер, иначе я вынужден буду списать вас и всех ваших матросов в первом же порту.
Вежливо дождавшись окончания разговора старших, Женя приближается к капитану.
-- Позвольте обратиться, сэр!
-- Обращайтесь, юнга, -- отвечает Крестовский в той же манере, довольный, впрочем, что в присутствии боцмана приемный сын брата не позволяет себе фамильярностей.
-- Сэр, я прошу вашего разрешения переселиться в кубрик. Считаю, что это неправильно, когда юнга занимает каюту, в то время, как вся команда ночует в общем помещении.
Крестовский задумывается.
-- А чем тебя каюта не устраивает? -- интересуется он. -- К тому же, она у тебя не отдельная, а на двоих с матерью.
-- Простите, сэр, но я полагаю, что мне надлежит жить вместе с матросами, поскольку я не пассажир, а член команды!
-- Как хочешь, -- пожимает плечами Крестовский. -- Может быть, ты и прав. Можешь сегодня же перенести свои вещи в кубрик.
-- Очень справедливое решение, сэр! -- подобострастно комментирует боцман.
-- Вер-рно! -- не удерживается, чтобы сохранять молчание,  попугай.

                *                *                *

После тяжелого дня, проведенного в плавании, Женя без сил падает на койку.
-- Что, юнга, умотало тебя море? -- добродушно подначивает боцман, присаживаясь рядышком. -- Ничего, ты парень настойчивый, таких море любит. Отдохни, как следует, наберись сил, завтра шторм обещали, вот тогда по-настоящему придется поработать!
-- Спасибо, сэр, -- с трудом улыбаясь, отзывается Женя. -- Я постараюсь не подвести!
-- Спи, спи, сынок! -- говорит боцман, поднимаясь с краешка койки.
-- Сэр! -- останавливает его Женя, приподнимаясь на локте. -- А правда, что вашему попугаю больше трехсот лет?
Серебряков усмехается.
-- Может, правда, а может, и нет. Мне он достался от дядюшки, он тоже был моряк, после того, как его сожрала акула, а ему от его деда. Говорят, этот попугай когда-то принадлежал самому капитану Флинту, слыхал про такого?
-- Еще бы! -- слегка обиженно подтверждает Женя. -- Про него десятки книжек написаны!
-- Его и зовут так же, Капитан Флинт, -- сообщает боцман, ласково поглаживая попугая по перьям. -- Только вряд ли сам Флинт дал ему это прозвище. Не знаю, на самом деле ему триста лет, или враки все это, одно могу  сказать: повидал Капитан Флинт на своем веку немало, и знает столько, что нам с тобою, юнга, до конца своих дней, наверное, узнать не доведется!
Под эти слова Женя тихо засыпает.
Просыпается он под утро от гула голосов, заполняющих кубрик.
-- Ну, что, братва, -- узнает Женя хриплый голос боцмана, -- еще пара дней, и мы у цели!
-- Скорей бы, Краб, -- вздыхает кто-то из матросов. -- Невтерпеж уже! Давай, прямо сейчас всех завалим, и сами пойдем к острову!
-- Засохни, Ставрида! -- недовольно одергивает боцман. -- Может, ты тогда поведешь эту посудину? Может, ты морское дело изучал, пока на каторге парился?
-- А сам ты, Краб, не можешь, что ли?
-- Нет, браток, не могу! Я был квартирмейстером, а капитаном никогда не был. Капитаном на нашем «Тюлене» Флинтман был, потому что еврей, а они к наукам дюже способные. Я могу, конечно, шхуну вдоль берега провести, но только не в открытом море! Так что сидите и не рыпайтесь, рано еще за дело браться. К тому же у них карта, а кто из вас со штурманским чемоданчиком сумеет разобраться?
-- Может, сладим как-нибудь? -- подает голос другой матрос.
-- Нет уж, -- раздражается Серебряков. -- Нужно было в школе хорошо учиться, вместо того, чтобы на кладбище в «орлянку» играть. Метлой до поры попусту не метите, пасти не разевайте, фраерами дешевыми прикидывайтесь, и хипеж не подымайте! Вот приведет нас капитан на остров, да вычислит штурман, где хабар схоронен, тогда и наш час настанет. А пока заткните вякалки, да с господами поуважительней обращайтесь!
-- Ладно, Краб, -- примирительно заключает третий матрос. -- Базару нет, мы совсем без понятия, что ли! Надо, значит затихаримся, пока не скажешь. Только ты дал бы ширнуться разок из своих запасов, невмоготу больше!
-- Ладно, -- неохотно соглашается боцман, -- только помалу, и в последний раз до того, как с делом не покончим!
-- Шир-рнемся! -- обрадованно восклицает Капитан Флинт.
Дождавшись, пока матросы и боцман разойдутся, Женя спешит в кают-компанию, где находит капитана, Марину, мать,  и всех остальных.
Мальчик взволнованно рассказывает о случайно подслушанном разговоре, и в кают-компании на некоторое время воцаряется тишина.
-- Да, друзья, -- нарушает молчание Атос, -- в нехорошую историю мы попали. Считаю, пока нужно сделать вид, что мы ни о чем не догадываемся, вести себя обычно, идти прежним курсом. Я понял, что они ничего не станут предпринимать, пока мы не придем на  остров.
                *                *                *


Авиалайнер неуклюже садится на воду в миле от виднеющейся на горизонте полоски земли. Несмотря на повреждения самолета и ранение  командира, экипаж отлично справляется с непростой задачей, и вскоре пассажирам и экипажу удается без особых помех высадиться на ярко-оранжевые надувные плоты, погрузить на них необходимые вещи и отойти на достаточное расстояние  прежде, чем самолет начинает тонуть.
Вскоре, пройдя немного вдоль берега, плоты  причаливают в удобной, почти круглой бухте.
Сразу же начинаются работы по оборудованию временного лагеря. Плоты превращаются в просторные палатки, рядом сооружаются треугольные шалаши из нарубленных в лесочке жердей и широких листьев тропических растений. Неподалеку разгорается костер, и стюардессы Вероника и Люба при помощи нескольких пассажирок принимаются за стряпню.
-- Как думаешь, командир, когда нас обнаружат? -- интересуется Сеня.
-- Трудно сказать. Этот остров находится в стороне от морских трасс и авиалиний. Даже чартеры и военные, судя по всему, должны пролетать западнее.
-- Что же делать? -- беспокоится Яна. -- Нам необходимо как можно скорее попасть в Лимпопорт!
-- Как только обустроимся, нужно, в первую очередь, внимательно обследовать остров, -- предлагает Саид. Не исключено, что нам удастся встретить здесь людей. Вполне вероятно, здесь могут оказаться какие-нибудь охотники, ботаники, спелеологи, да кто угодно, вплоть до сумасшедших кладоискателей. Не удивляйтесь, знаете, сколько таких до сих пор колесит по миру, обшаривает старинные замки и необитаемые острова!
Яна и Золушка, переглянувшись, дружно  улыбаются. Несмотря на сложность положения, их не может не забавлять фраза Саида, когда они невольно увязывают его рассуждения с путешествием Марины и ее компании.
-- Если людей удастся обнаружить, -- продолжает Саид, -- у них наверняка найдется рация, и тогда вопрос о помощи займет не более суток. -- Однако, пошли ужинать, девушки зовут, там и обсудим, кому завтра отправляться на разведку.
Как всегда в низких широтах, быстро темнеет, и ужин заканчивается уже при свете костра.
-- Считаю, необходимо отправить на разведку сразу несколько групп, -- предлагает Яна, -- так у нас будет намного больше шансов кого-то повстречать.
-- Верно мыслишь! -- поддерживает ее Сеня. -- Я пойду с первой. Возьму Петю и …
-- Я пойду! -- не терпящим возражения тоном заявляет Саид.
-- Хорошо, -- соглашается Яна, -- возьмите с собой…
-- Меня! -- вызывается Фатима.
-- Чичу, -- продолжает Яна, -- и… Жору, вы ведь с ним, как мне показалось, знакомы.
-- Встречались.
-- А мы с Зоей…
-- Возьмите моего Шуру, -- предлагает Командир. -- Он не только классный штурман, но и следопыт замечательный.
-- Пускай так. Мы пойдем вглубь острова, другая группа, ваша, Саид, пускай движется по левому берегу, а ты, Сеня, иди со своими направо. Шура, захватите, пожалуйста, компас, в этих дебрях несложно и заблудиться.
-- Не такие уж и дебри, но компас возьму.
-- На всякий случай, захватим оружие. Возможно, здесь водятся какие-нибудь хищники.
-- Или людоеды! -- балагурит Шура.
Яна смотрит на штурмана с укоризной, тот продолжает улыбаться, однако похлопывает себя по карману, где уже лежит пистолет.
Ужин в наспех сооруженном лагере. После волнений и физической работы все с удовольствием уплетают стряпню, которую стюардессам удалось приготовить из продуктов аварийного запаса.
Сидящие спинами к скале угонщики вначале пытаются демонстративно отвергнуть предложенную пищу, однако, поняв, что никто их уговаривать не собирается, тоже молча принимаются за еду.
Дождавшись, когда женщины вымоют в протекающем неподалеку ручье немногочисленную посуду, Командир распоряжается:
-- А теперь давайте спать. Лучше завтра пораньше подняться, нам еще много всего предстоит сделать. А вы, горе-угонщики, полезайте-ка вон в ту пещерку, словно специально для вас такая отыскалась. Там тесновато, правда, но на пятерых места как раз хватит. Только руки вам опять придется связать, и вход до утра завалить камнями.
При его словах Зульфия в ужасе закрывает лицо руками.
-- Как?! -- пронзительно вопит она. -- Вы хотите заставить меня провести ночь под одной крышей с мужчинами?! Лучше застрелите, я не перенесу такого позора!
-- Что ты переживаешь, красавица! -- беззаботно отзывается Шура. -- Кто тебя тронет, вы все связанные будете!
-- Что ты понимаешь, неверный!
-- По-моему, -- негромко обращается Сеня к Яне и Фатиме, -- перед тем, как на нас напасть, она преспокойно дрыхла несколько часов вместе со своими мужиками, и даже головку положила на плечо этому Махмуду, чтобы удобнее было.
Чича задумывается.
-- Погодите, ребята, похоже, это серьезно. Командир, ладно, пускай она ночует в нашей палатке. Я  сплю чутко, да здесь все равно бежать некуда. А ты, -- обращается она к Зульфие, -- если будешь мешать мне спать, отправишься в пещеру, в другой раз я наплюю на обычаи.
-- Спасибо, сестра!
-- И в сестры к тебе я повременю записываться! -- недружелюбно отзывается Фатима.

                *                *                *

Наутро разведчики расходятся по своим маршрутам. Некоторое время они перекликаются, однако вскоре группы оказываются довольно далеко друг от друга,  и крики становятся не слышны.
Саид, Тянитолкай и Чича идут по зарослям, изредка возвращаясь на побережье.
-- Саид, -- а как ты, все-таки, в самолете очутился? -- интересуется Жора. -- Только не говори, что в отпуск летел, да еще с пистолетом! Знал об угоне?
-- Да нет, Жора, сам ничего не понимаю. Прошла информация, будто что-то затевается. Кто, что, как — ничего не известно. Я узнал буквально за полчаса до рейса, ни группу собрать, ни подготовиться времени не было, едва успел в аэропорт. В одном уверен точно, Абдулла здесь ни при чем. Я давным-давно его знаю, и дружка его, Джавдета, никакие они не террористы, так, басмачи недорезанные! От политики всегда старались подальше держаться. Так что, все это какое-то дурацкое совпадение.
-- Хочешь сказать, среди нас есть кто-то, намного более опасный?
-- Именно так. Впрочем, пока не стоит об этом беспокоиться, кто бы ни были эти люди, в любом случае Абдулла серьезно нарушил их планы, и здесь, на острове, они ничего предпринимать не станут.
-- Есть предположения?
-- Ни малейших! Кто угодно. Хоть ты, например.
-- Разумеется! -- шутит Тянитолкай. -- А завербовала меня Чича, пленив своей неземной красотой!
Саид улыбается, с удовольствием любуясь Фатимой:
-- Такой очаровательной женщине вполне под силу заставить любого мужчину делать все, что ей нужно.
Фатима слегка краснеет:
-- Саид, хотя бы вы воздержитесь от бессовестной лести!
-- Простите, Фатима, я малограмотный, посему прямой человек, и всегда говорю только то, что думаю.
-- Малограмотный? -- сомневается Фатима.
-- Чича, он почти не врет! -- Жора, даже когда шутит, умудряется сохранять невозмутимое и исключительно серьезное выражение лица. -- Этому дехканину удалось закончить всего лишь Сорбонну, а свое жалкое образование он завершил в спецшколе…
Чича смеется:
-- Я учту это. Стоп, ребята, поглядите-ка сюда!
Девушка присаживается на корточки, Саид и Жора опускаются рядом.
-- Видите, здесь кто-то был!
На ладони Фатимы лежит потемневшая серебряная монетка.
Саид внимательно разглядывает находку.
-- Интересная вещица! Только неизвестно, когда она сюда попала, три дня, три года или три столетия назад, -- разочарованно заключает он. -- Монета-то старинная.
-- Вот, а ты  смеялся над кладоискателями! -- язвит Жора. -- Не прошли и трех километров, а Чича уже нашла древние сокровища! Чича, давай, перевернем здесь все камушки, наверняка обнаружим сундук с золотом!
-- Интересно было бы отыскать что-то подобное, -- вздыхает Фатима, -- однако, ребята, пора идти дальше.
Труднее всех приходится группе Яны. Внутренняя часть острова покрыта высокими обрывистыми холмами, которые весьма живописны, однако пробираться по ним довольно нелегко. Порой приходится преодолевать по несколько метров совершенно отвесных стен. В этих случаях первой всегда идет Яна, проверяя путь, Золушка движется за ней следом. Шура замыкает цепочку, то и дело хватая девушек за щиколотки и направляя их ноги в надежные впадины и выступы.
Однако, в первый день ни одной из групп так и не удалось ничего обнаружить, и через несколько часов разведчики возвращаются в лагерь.
В лагере уже течет весьма оживленная жизнь — горит большой костер, варится ужин, поляна перед шалашами и палатками тщательно очищена от мусора.
Чуть поодаль ото всех сидит по-турецки высокий долговязый пассажир, перед которым на расстеленном куске брезента разложены несколько сотовых телефонов, органайзеров, часов, и даже детская электронная игрушка. Часть приборов уже в разобранном виде.
-- Господин инженер обещал соорудить из всего этого какой-нибудь передатчик, -- объясняет подошедшим разведчикам Командир. -- Только он опасается, что прибор получится слишком маломощным, и на материке сигнал едва ли услышат. На рыболовных и прогулочных судах радисты вряд ли знают морзянку, так что рассчитывать придется только на то, что какой-нибудь большой корабль окажется достаточно близко.
-- В любом случае, -- предлагает Яна, -- нужно распалить большой костер на вершине вон той скалы, которая нависает над входом в бухту, она самая высокая, и огонь ночью будет виден за много миль. А днем станем жечь сырые ветки, чтобы дыму было побольше.
-- Я уже отправил туда людей, -- сообщает Командир.
Действительно, на небольшой площадке, образованной венчающей скалу каменной плитой, уже суетятся второй пилот Леша и один из пассажиров, складывая из принесенного валежника высокий костер. На другом краю площадки сложена большая груда припасенных заранее дров.
-- Думаю, несколько дней мы продержимся без труда, -- размышляет вслух Командир. -- Питьевая вода есть, продуктов из аварийного запаса достаточно, да еще, пока вы ходили, тут целая артель рыбаков образовалась, уже кое-что и поймать успели.
-- В лесу мы видели бананы, виноград, еще кое-что съедобное, -- сообщает Чича.
-- На побережье полно черепах, -- добавляет Сеня, -- и птиц везде видимо-невидимо.
-- И все же, завтра с утра нам вновь нужно отправляться на поиски людей, -- решает Яна. -- Возьмем воду, консервы, чтобы на целый день хватило, возможно, даже заночевать придется в лесу, если не успеем добраться до другого края острова.
-- Лучше идти четырьмя группами, -- предлагает Саид. -- За ужином предложим кому-нибудь из пассажиров.
-- Кстати, -- спохватывается Командир, -- пошли, девчонки уже давно звали.
За ужином невольные робинзоны обсуждают, кто сможет пойти четвертой группой на разведку.
-- Мы с братом пойдем, -- вызывается Алиса.
-- Еще я могу  пойти, -- предлагает себя худой долговязый пассажир в круглых металлических очках и торчащими в разные стороны редкими бесцветными волосами. -- Я энтомолог, изучаю различных насекомых, и мне не раз приходилось бывать в тропических лесах.
-- Пожалуй, мы могли бы справиться и вдвоем… -- недовольно пытается возразить Алиса, однако  Командир уже заявляет о своем согласии.
Оценив потенциального напарника пристальным взглядом, Алиса успокаивается, решив, что этот мягкий и рассеянный человек не станет им большой помехой.

                *                *                *

Наутро из шалашей и палаток, словно муравьи, выползают люди.
Не сговариваясь, мужчины и женщины уединяются за противоположными краями скалы, затем собираются все вместе возле ручья. Большинство мужчин и все женщины, кроме Зульфии, купаются. Яна подплывает к двум лежащим на берегу громадным валунам, втыкает между ними подобранную рядом пальмовую ветку.
-- Дальше не заплывать! Выше этих камней будем брать воду для питья и готовки.
После завтрака разведчики вновь отправляются, чтобы еще раз более внимательно осмотреть остров.
Сегодня они экипированы намного лучше, нежели накануне.

                *                *                *


Яхта «Эсперанца» грациозно, на одних парусах входит в живописную бухту, окруженную чистым песчаным пляжем, за которым виднеется роща стройных кокосовых пальм.
По мере приближения к конечной цели путешествия напряжение на борту все возрастает. Хозяева и их гости понимают, что с прибытием на остров события начнут развиваться стремительно, однако им так и не удалось до сих пор придумать, как предотвратить надвигающуюся беду. Команда, напротив, пребывает в радостном возбуждении, с нетерпением ожидая прибытия, наивно полагая при этом, что при их гнусная цель будет немедленно достигнута. В последние часы боцману уже почти не удается поддерживать порядок.
Однако, сразу по прибытии яхты на остров ровным счетом ничего не происходит, поскольку случается это глубокой ночью.
Разумеется, определив яхту на стоянку, никто из находящихся на ней людей не отправляется спать в ожидании рассвета. Матросы в кубрике наперебой рисуют живописные сцены расправы и захвата сокровищ, в кают-компании идет совещание по поводу дальнейших действий.
-- Лучшее, что мы сейчас можем сделать, -- предлагает Крестовский, -- это отпустить команду на берег. Матросы устали за время плавания, им невыносима сама мысль о необходимости сдерживаться. Думаю, все они с радостью ухватятся за предложение провести целый день на свободе, возможно даже, боцман в данной ситуации будет бессилен повлиять на них, и на борту никого не останется. Если так случится, мы попросту уведем яхту. Двести миль до материка мы сумеем пройти, даже если команда будет наполовину состоять из женщин и детей.
-- А если они все-таки оставят людей? -- предполагает Марина.
-- В любом случае, их будет немного, -- убежден Атос, -- и тогда, друзья, нам придется принять бой!
Едва настает утро, палубу начинают заполнять люди.
-- Матросы, -- нарочито торжественно начинает капитан, -- поздравляю вас с прибытием! Вы славно потрудились, и мы пришли на день раньше, чем рассчитывали. За это мы решили наградить вас. По возвращении каждый получит по пятьсот талеров сверх обусловленной платы, кроме того, я предлагаю вам сейчас отправиться на остров, отдохнуть, развеяться. Боцман, возьмите с собой ящик водки, и еще пива, сколько потребуется, наберите продуктов и езжайте с командой на берег.
Несмотря на недоброе отношение матросов к хозяевам, предложение капитана им явно по душе, на лицах видна искренняя радость, глаза светятся в предвкушении скорого удовольствия. Даже Капитан Флинт радостно восклицает, прекращая чистить перья:
-- Ур-ра! На бер-рег!
Не ожидавший такого подвоха Серебряков окидывает капитана недобрым взглядом.
-- От всей души благодарим, капитан. Мы непременно воспользуемся вашим разрешением. -- И с вызовом добавляет: -- Только, думаю, ящика водки многовато. Нам достаточно будет дюжины бутылок бренди из тех, что вы припасли для себя!
-- Бр-ренди! -- уверенно подтверждает Капитан Флинт.
Марина, гневно сверкая глазами, хочет что-то ответить, однако Крестовский решительно отстраняет ее, одновременно с усилием меняя выражение собственного лица на доброжелательное.
-- Хорошо, возьмите все, что вам заблагорассудится.
-- В таком случае, -- обрадовано сообщает боцман, мы еще прихватим пару бутылочек сока или «Кока-колы». Для мальчика! -- объясняет он с притворно-любезной улыбкой, видя недоумение на лицах капитана и его спутников. -- Юнга поедет с нами, он ведь равноправный член экипажа, трудился не хуже, чем остальные.
-- Не-ет! -- вопит Вознесенская. Она пытается вырваться вперед, однако Женя уже стоит среди матросов, крепко прижатый к груди боцмана его железным протезом.
Многие матросы многозначительно держат руки в карманах или за пазухой.
Крестовский, Атос и Андрей, сами пылая негодованием, сдерживают женщин и Пашу, готовых с голыми руками кинуться на негодяев.
Серебряков довольно ухмыляется:
-- Вот, и славненько! Мы и не сомневались, что вы не откажете мальчику в чести первому высадиться на остров!
-- Ур-ра! -- вновь радостно вопит Капитан Флинт.
Быстро погрузив в шлюпки спиртное и припасы, матросы отчаливают.
Оставшиеся с ненавистью глядят им вслед. Вознесенская рыдает на плече у Паши, Соня тоже тихонько хныкает. Марина нервно перебрасывает из ладони в ладонь «Беретту», однако стрелять не решается, осознавая, что этого нельзя делать ни в коем случае.
-- Да, покуда они нас переиграли, -- печально констатирует Атос. -- Негодяи прекрасно понимают, что мы ни за что не снимемся с якоря, пока мальчик у них.
-- Хуже, что любой поворот событий сейчас будет в  их пользу, -- задумчиво добавляет капитан. -- Теперь, скорее всего, они потребуют передать им карту или указать место, где спрятаны сокровища. А отыскав их, они постараются от нас избавиться, как от опасных свидетелей.
-- А если там нет никаких сокровищ? -- пытается рассмотреть еще один вариант развития событий Андрей. -- Тогда они все равно постараются избавиться от нас, посчитав, что их обманули, либо просто от злости.
-- Может, подождать, когда они вернутся? -- сквозь слезы бормочет Вознесенская.
-- Нет, это ничего не даст! -- решительно заключает Атос. -- Они вооружены до зубов, а у нас два пистолета и охотничье ружье. К тому же, уверен, мальчика они оставят на острове. Вот что, друзья! Считаю, единственный для нас сейчас выход, это сойти на берег и где-нибудь надежно укрыться самим. Покуда они нас не отыщут и не выставят свои условия, юнга будет в полной безопасности, ведь у мерзвцев он единственный козырь против нас. А мы тем временем должны будем сами его отыскать и вызволить из лап этих подонков.

                *                *                *


Обогнув небольшой мысок, шлюпки скрываются от взора наблюдающих с яхты в бинокль путешественников и пристают к дальнему берегу бухты.
Уже в недолгом плавании матросы, которым давно не терпится «оттянуться», откупоривают несколько бутылок и пьют прямо из горлышка, передавая их по кругу.
Довольный Серебряков ласково хлопает Женю по плечу:
-- Ну что, малыш, как я и обещал, ты будешь первым, кто сойдет на этот берег! Давай, не теряйся, ты заслужил это!
По выражению лица боцмана нетрудно догадаться, что он даже не предполагает, что мальчик едва ли не лучше других осведомлен о гнусных планах пиратов. Покинув яхту, Серебряков позволил себе на некоторое время быть благодушным и беззаботным.
Женя перелезает через борт шлюпки, проходит несколько метров по воде, выбирается на горячий песок. Некоторое время он изображает полный ребяческий восторг от высадки на неведомую землю, при этом все больше удаляясь от берега. Боцман и матросы не спешат покидать шлюпки, допивая початые бутылки и снисходительно наблюдая за играющим мальчиком. Неожиданно тот резко срывается с места, пересекает пляж, пальмовую рощу и скрывается в зарослях леса.
-- Кар-рамба! -- испуганно вопит Капитан Флинт. -- Пр-роглядели, ур-роды!
Два или три матроса, неловко выбравшись из шлюпок, пытаются его догнать, однако вскоре возвращаются, смущенно разводя руками.
-- Упустили, гниды?! -- шипит Серебряков, замахиваясь угрожающе черным кулаком протеза. -- Бухать да ширяться меньше нужно, тогда и бегать смогли бы не хуже, чем этот щенок!
-- Бр-росай кур-рить! -- рассудительно советует попугай.
-- Пасти порву, фраера дешевые! -- продолжает бесноваться боцман. -- Моргала выколю!
-- Повесить на р-рее! -- предлагает Капитан Флинт, недовольно оглядывая вернувшихся из погони матросов.

                *                *                *

Мужчины, Марина и Соня грузят в оставшуюся шлюпку вещи, продукты, приборы. Вознесенская мечется по яхте, больше мешая, чем помогая остальным.
Наконец, шлюпка отчаливает от яхты и через некоторое время пристает к берегу в полумиле от места, где высадились пираты.
После выгрузки Атос топором прорубает дно шлюпки и отталкивает ее от берега.
Нагрузившись рюкзаками, ранцами и сумками, мореплаватели медленно уходят вглубь острова.
Через несколько километров они делают небольшой привал на живописной полянке под высокой скалой.
-- А теперь нам лучше оставить здесь вещи, а самим поискать надежное убежище, -- сообщает Атос.—Лучше всего, пещеру, где нас нелегко будет обнаружить, а нам, в случае необходимости, можно будет держать оборону.
-- Всем не стоит идти, -- считает Крестовский. -- Атос, Андрей, давайте, мы втроем.
-- Вот еще! -- возмущается Марина. -- Я тоже пойду!
-- Хорошо. Тогда  лучше пойдем двумя группами, легче будет отыскать что-то подходящее. -- Вы с Андреем, мы с Атосом.
Капитан подает Паше охотничью пятизарядку.
-- Обращаться умеешь?
Паша с сомнением вертит ружье в руках.
-- Суметь-то сумею, но по людям никогда стрелять не приходилось.
-- И мне не приходилось, но буду, если потребуется!
-- Дай лучше мне, -- просит заплаканная Вознесенская. -- Я сейчас в таком состоянии, что по этим мерзавцам точно не промахнусь!
Владимир отдает оружие Крестной.
-- Запомни, это на самый крайний случай! Если кто-то будет проходить мимо, но вас не заметит, не стреляй, ни в коем случае! Вообще, затаитесь, чтобы не заметили. И еще: попробуйте, пока связаться по рации с полицией, или вообще с кем-нибудь, сообщите, что у нас здесь происходит.

                *                *                *


Разведчики с погибшего авиалайнера медленно продвигаются через чащу. Время от времени что-то привлекает внимание той или иной группы, однако вскоре становится ясно, что эти находки никак не связаны с пребыванием на острове людей. Чаще других отвлекается Энтомолог, то и дело замечая какую-то необычную бабочку или жука. Шура время от времени делает на деревьях зарубки, чтобы было проще потом отыскать обратную дорогу.
Почти одновременно каждая из четырех групп выходит на край глубокой расселины с почти отвесными краями, шириной около трех десятков метров, пересекающую остров от берега до берега.
-- Похоже, то, что мы ищем, на той стороне, -- предполагает Базилио, несколько отдалившись со своей спутницей от Энтомолога, погнавшегося за очередным насекомым.
-- Очевидно, ты прав. А туда добраться можно только морем.
-- Или спуститься вниз и подняться по противоположному обрыву.
-- Подняться без опыта и нужного снаряжения мы, возможно, и сумеем, -- вздыхает Алиса, -- спуститься будет намного труднее. Что ж, придется пробовать!
-- О чем вы толкуете? -- подходя, интересуется Энтомолог.
-- Решаем, как перебраться на ту сторону.
Энтомолог бледнеет.
-- Нет, я не смогу! У меня, видите ли, страх высоты, это такая болезнь… Я даже в самолете всегда сажусь возле прохода, подальше от иллюминаторов.
Алису признание Энтомолога вполне устраивает.
-- Ничего, подождите нас здесь, или возвращайтесь в лагерь. Мы справимся вдвоем. Бэйзил, я пойду первой. Ты слишком неуклюж, хоть и носил когда-то кличку «Кот». Зато сильнее меня и значительно тяжелее, поэтому станешь страховать меня сверху. А я стану показывать, куда тебе ноги ставить.
Базилио привязывает Алису  предусмотрительно прихваченной веревкой, закрепляя второй конец у себя на поясе. Миниатюрная Алиса переваливается через край пропасти и ловко начинает пробираться вниз по выступающим камням и трещинам. Каждый раз, спустившись на полтора своих роста, она хватает спутника за щиколотки и ставит его ноги на удобные выступы или во впадины. Таким образом их спуск происходит довольно быстро. Лишь единственный раз, уже не так далеко до дна расселины, Алиса срывается, когда у нее из-под ноги выскакивает обломившийся кусок известняка, однако Базилио, стоящий в этот момент на довольно удобном широком карнизе, без труда удерживает миниатюрную напарницу на натянувшейся веревке до той поры, пока она не нащупывает надежную опору. Через несколько минут после этого происшествия Алиса и Базилио уже достигают дна, без труда пересекают его и начинают подъем на обратную сторону.

                *                *                *


Пройдя лишь несколько сотен метров вглубь острова, Марина и Андрей обнаруживают просторную поляну, одним краем упирающуюся в почти отвесную широкую скалу. С других сторон поляна плотно окружена могучими деревьями с густой темной листвой. Стараясь не споткнуться о выпирающие из земли узловатые корневища, Марина обходит поляну по краю, в то время Андрей вплотную приближается к скале и обнаруживает в нескольких метрах от земли небольшое отверстие, которое можно разглядеть, только стоя на очень небольшом пятачке.
-- Мара! Кажется, я нашел, что нам нужно!
-- Классно! -- приглядывается Марина.—Шаг вправо, шаг влево, и уже ничего не заметишь!
Андрей по выступам и впадинам забирается наверх.
В это время поляне появляются Атос и Крестовский.
-- Неважные мы землепроходцы, -- замечает Атос, видя Марину. -- Разошлись почти на полкилометра, а теперь опять встретились. Что вы тут обнаружили?
-- Сейчас узнаем. Эй, Андрей, что там, пещера?
-- Целый гранитный дворец! -- доносится сверху приглушенный голос Андрея. -- Холл, кухня с готовым очагом, целых три спальни и даже душевая с водопроводом имеется!
-- Как это?
-- Поднимайтесь, увидите, -- приглашает Андрей, -- тут совсем просто, можно сказать, парадная лестница.
Марина, Крестовский и Атос по очереди забираются в пещеру, восхищенно оглядывают просторные сводчатые комнаты при свете, проникающем через вход и несколько небольших отверстий в стенах примерно на уровне человеческой груди.  В углу, за небольшим выступом скалы, сверху действительно шумно стекает вода, рассекаясь о камни и постепенно исчезая в почти незаметном отверстии на уровне пола. В комнате, которую Андрей метко окрестил «кухней», в стене видно углубление, похожее на очаг.
Атос чиркает спичку, протягивает руку внутрь, и спичка немедленно разгорается чистым, вытянувшимся вверх пламенем, демонстрирующим превосходную тягу.
-- Если бы все пещеры в каменном веке были так прекрасно оборудованы, -- шутит Атос, -- развитие цивилизации пошло бы совсем иным путем!

                *                *                *


Женя стремглав несется по густому лесу, петляя между огромными деревьями, несколько раз спотыкаясь об узловатые корни, стелющиеся по земле лианы, но каждый раз ему удается в последний момент сохранить равновесие. Наконец, зацепившись за гнилую толстую палку, он кубарем летит вниз с небольшого пригорка, и, вскочив на ноги, врезается в грудь незнакомого человека в довольно потрепанной одежде, с густыми длинными волосами и спутанной бородой.
Широкой сильной ладонью с обломанными ногтями незнакомец   крепко хватает мальчика за плечо.
-- Тс-с! -- приказывает он шепотом. -- Не бойся, я не причиню тебя зла. Скажи, кто ты такой? Не с той ли яхты, что ночью бросила якорь в бухте Подзорной Трубы? Вижу, что так. Скажи, а среди экипажа нет слепого моряка?
-- Что за глупости вы спрашиваете! -- слегка отходит от испуга Женя. -- Как это слепой может быть моряком!
-- А однорукого, такого, с железным протезом?
-- Ну, есть однорукий, он боцман. А вам про него, откуда известно? Вообще, кто вы такой?
-- Боже мой, я погиб! -- причитает незнакомец, не обращая никакого внимания на вопрос юнги. -- Это он, Краб!
Женя окончательно приходит в себя, недовольно стряхивает руку незнакомца со своего  плеча.
-- Что вы хнычете, как девчонка! Кто вы такой, отвечайте, в конце концов!
Незнакомец устало опускается на землю.
-- Зовут меня Бен Робинсон, хотя тебе вряд ли о чем-то говорит мое имя. Следует сразу сказать… только ты не пугайся… я пират! Вернее, был пиратом. Три года назад мы с товарищами случайно оказались в здешних краях, и я предложил сделать остановку на этом острове и поискать сокровища, зарытые триста лет назад знаменитым Флинтом. Конечно, про этот клад знал любой уважающий себя джентльмен удачи, однако разыскать его, не имея ни карты, ни каких-то указаний, нам так и не удалось. Я настаивал на продолжении поисков, но Краб, этот, однорукий, сказал, что мы больше заработаем, грабя богатых туристов, путешествующих по морю на своих яхтах. Мы поссорились, и ребята ушли в море, оставив меня одного на этом острове. С тех пор я живу здесь, вот уже три года не слыша человеческой речи!
-- Ну, а клад-то вы нашли?
-- Нашел! -- печально вздыхает Робинсон. -- Специально не искал, конечно, не до этого было, случайно обнаружил. Только к чему мне теперь все эти сокровища! Были моменты, когда я мечтал отдать их все за кусок домашнего пирога, банку земляничного варенья или бутылку холодного пива! Ладно, мальчик, пойдем, покажу тебе свое жилище, а ты по пути мне расскажешь, кто ты такой и как попал сюда вместе с моими бывшими дружками-пиратами.

                *                *                *


Довольные Марина, Андрей, Крестовский и Атос возвращаются на полянку, где оставили своих спутников.
-- Собирайтесь! -- командует капитан, -- мы отыскали такую крепость, в которой можно отразить целую армию пиратов. Вы связались с полицией?
-- Увы, -- разводит руками Паша. -- В рации не хватает одной маленькой детальки, без нее это детская игрушка.
-- Значит, и тут они нас перехитрили, -- хмурится Крестовский. -- Плохо, я рассчитывал, что они не задержатся на острове, зная, что мы вызовем помощь. Даже мотор специально испортил, потому что под одними парусами идти до материка значительно дольше, и у полиции было бы больше времени, чтобы их перехватить. Теперь-то они торопиться не станут, и смогут отыскать нас быстрее, чем мы Женю. Ладно, пойдемте в пещеру. В любом случае, там намного безопасней.

                *                *                *


Выйдя на опушку леса, Алиса и Базилио оказываются на краю большой поляны, на дальнем краю которой стоят несколько плетеных хижин, покрытых широкими пальмовыми листьями.
Под барабанный бой по своеобразной площади марширует отряд темнокожих мужчин с деревянными муляжами штурмовых винтовок. Командует ими белый сержант, одетый в тропический камуфляж — пеструю безрукавку и шорты. На голове его  надет пробковый шлем, словно сохранившийся с колониальных времен.
Алиса и Базилио пересекают поляну и приближаются к отряду. В отличие от сержанта, стоящего к ним спиной, «солдаты» прекрасно видят незнакомцев, однако никак не реагируют на их появление.
-- Привет, сержант, -- миролюбиво окликает командира отряда Алиса, однако тот вздрагивает и выхватывает из кобуры пистолет, в отличие от оружия своих бойцов, настоящий.
Алиса показывает сержанту ладони.
-- Не пугайтесь! Мы разыскиваем доктора Вернера. Будьте любезны доложить, что пришли Элис и Бэйзил.
-- А доктор знает, кто вы такие? -- недоверчиво спрашивает сержант.
-- Доктор знает, что его хозя… его спонсоры послали нас, по его просьбе, для выполнения одного очень важного задания. Так вот, мы эти люди и есть.
Сержант уходит к высоким скалам, громоздящимся позади хижин, и через некоторое время возвращается в сопровождении сухопарого сморщенного старика в плотном, несмотря на жару, коричневом костюме полувоенного покроя.
-- Привезли материал? -- сухо спрашивает старик, не удостаивая прибывших приветствием. -- Сколько экземпляров?
-- Примерно  полсотни, -- докладывает Алиса, мгновенно перенимая манеру разговора доктора.
-- Где они? Единственная площадка, куда можно посадить самолет, пуста.
-- У нас изменились обстоятельства. Пришлось садиться прямо на воду. Люди находятся в восточной части острова.
-- Хорошо. Это не важно. Расскажите, что мы имеем. Евреи среди них есть?
-- Один есть, точно, -- встревает Базилио. -- Ботаник.
-- Энтомолог, -- машинально поправляет Алиса. -- Несколько чернокожих, семеро аравийцев, остальные европейцы.
-- Чернокожие меня не интересуют. С некоторых пор у меня такого материала предостаточно.
-- Доктор, позвольте полюбопытствовать, какое значение для вас имеет цвет кожи?
Недовольный навязчивостью Алисы, Вернер хочет, было, оставить ее вопрос без ответа, однако неожиданно передумывает, и начинает объяснять, постепенно увлекаясь:
-- Я выяснил, что изобретенный мною препарат обладает различной степенью воздействия на людей разных рас, что касается уровня интеллекта исследуемых, то эффект применения слабеет по мере его роста, и приходится синтезировать все более и сложные составы. Самым первым моим подопытным был молодой самец шимпанзе. Несмотря на то, что ему был введен препарат, еще очень далекий от совершенства, результаты оказались поразительные! Обучаемость этого примата была исключительна, он понимал человеческую речь, совершенно осознанно пользовался всеми привитыми ему навыками. К сожалению, он сбежал, и нам так и не удалось его отыскать. Для этих дикарей, -- доктор Вернер машет ладонью в сторону марширующих по площади чернокожих, -- потребовался уже более сложный состав. Да и то результат меня еще не удовлетворяет в полной мере. То и дело происходят какие-то сбои, и то один, то другой перестает быть управляемым, иногда на время, иногда насовсем. От таких мы вынуждены избавляться. Предполагаю, сбои эти вызваны возникновением так называемого синдрома Тортильяни, которому получившие инъекции объекты подвержены в значительно большей мере, нежели обычные люди. Мне известно, что в одной из стран проводятся весьма успешные эксперименты по лечению этого синдрома, однако состав препаратов и технологии держатся, пока, в большом секрете. Несколько лет назад я пытался заполучить его, однако бездарные агенты, которым мои шефы поручили это сделать, с треском провалили операцию.
Алиса и Базилио многозначительно переглядываются.
-- Доктор, -- осторожно подсказывает Алиса, -- мне кажется, этот препарат уже давно можно приобрести в любой аптеке.
-- Мне не нужен сам препарат, -- сердито перебивает Вернер, -- мне нужна формула, чтобы синтезировать модификацию, только устраняющую побочный эффект! Применение сыворотки Тортильяни в том виде, каком ее выпускают, полностью разрушает действие моей, более того, навсегда исключает ее повторное применение! Возможно, -- вздыхает фон Вернер, -- я уже давным-давно сделал бы все это сам, однако долгие десятилетия был лишен возможности использовать человеческий материал для своих опытов в нужном количестве. Лишь недавно шефам удалось договориться с правительством одной из африканских стран о массовых прививках населению. К сожалению, это всего лишь третьесортный материал, именно потому мои вожди возложили на вас столь важную миссию — доставить в мое распоряжение людей высших рас, чтобы я мог приступить к следующей стадии своей работы.
-- Доктор, очень интересно все то, что вы рассказываете, -- удается вставить утомленному скучными подробностями Базилио, -- однако, объясните, кому и зачем все это нужно?
-- Это нужно для достижения великой цели! -- высокопарно заявляет фон Вернер. -- Арийская Империя должна править миром! И все, не принадлежащие к исключительной расе, должны с восторгом внимать высшим идеям, и беспрекословно повиноваться! Именно для этого я уже несколько десятилетий без устали тружусь над своим препаратом, который позволит покорить мир!
Фон Вернер замечает, наконец, что чересчур увлекся своим рассказом в присутствии совершенно посторонних людей. Он устало опускает руки, которыми в последние минуты своего монолога стал энергично размахивать, походя на истеричного оратора.
-- Когда я смогу получить материал?
-- Это не займет много времени, однако есть небольшие проблемы. Так случилось, что у этих людей значительно больше оружия, чем мы предполагали вначале.
-- Ерунда! -- морщится фон Вернер. -- Против взвода идеальных солдат они ничего не смогут поделать.
Фон Вернер отдает какие-то распоряжения сержанту и уходит, потеряв к прибывшим всяческий интерес.
-- По-моему, он просто сумасшедший! -- тихонько делится с напарницей своими соображениями Базилио. -- Арийской  Империи не существует уже более полувека.
-- Зато существуют люди, которым весьма удобно использовать ее идеи и принципы для удовлетворения собственных целей и амбиций, -- серьезно отзывается Алиса, и добавляет насмешливо: -- Впрочем, Базиль, если тебе случайно удастся до 93 лет, как доктору, ты, наверняка, станешь нести гораздо большую чушь!

                *                *                *

Вслед за Робинсоном Женя входит через узкую калитку на просторный двор, обнесенный со всех сторон высоким частоколом. В центре двора стоит хижина, чуть поодаль расположились хозяйственные постройки. Справа огород, слева растет несколько фруктовых деревьев, под которыми среди густой травы пасутся  козы, бегают курицы и индейки.
-- Вот, мой мальчик, это и есть мое скромное жилище.
-- Здорово! -- восхищается Женя, разглядывая двор. -- А снаружи даже не догадаешься, что здесь что-то есть!
-- Разумеется, -- охотно объясняет хозяин. -- Вокруг частокола я натыкал ветки кустарника, который настолько живуч и активен, что за пару месяцев превратился в непроглядные заросли, а перед ним посадил колючий кустарник. Любой, кто наткнется на него, совершенно естественным образом свернет в сторону и обогнет усадьбу. Сам я пользуюсь узким проходом, который так петляет по зарослям, что попасть в него, не зная, можно только случайно. К тому же ты помнишь поваленное дерево в самом начале тропы, через которое нам пришлось перелезать. Никто, сам понимаешь, этого делать не станет, а просто обойдет ствол, и окажется совсем в другом месте.
-- Класс! Здесь можно не опасаться ни хищных зверей, ни дикарей, ни пиратов!
-- Здесь нет ни хищников, ни дикарей, и до последнего времени не было пиратов. Но когда живешь один на целом острове, поневоле стараешься оберечься даже от несуществующих опасностей.
Во время разговора Жени и Робинсона из хижины выскакивает крупный шимпанзе в пестрых шортах-«бермудах» и ярко-желтой трикотажной майке. Завидев гостя, он выпрямляет спину, важно приближается к мальчику и совершенно по-человечески протягивает лапу в приветствии.
Женя в восторженном удивлении пожимает протянутую лапу, и машинально называет вслух свое имя.
-- Познакомься, юнга, -- произносит Робинсон, ласково глядя на обезьяну, -- это единственный друг на этом острове, его зовут Пятница. Вскоре ты заметишь, насколько он сообразителен и умен. Порой мне кажется, что это вообще человек в обличье обезьяны, он понимает все, что ему говорят, только сам, к сожалению, разговаривать не может. Мы повстречались с ним немного  больше года назад, и с тех пор мое одиночество чуть меньше стало тяготить меня.
Пятница жестом приглашает хозяина и гостя в хижину.
-- Пошли, он зовет нас обедать! -- поясняет Робинсон. -- Ты проголодался, верно, да и мы с ним уже не прочь перекусить. А после обеда подумаем, что будем делать.
Во время обеда Пятница то и дело вскакивает из-за стола, подает и раскладывает по тарелкам кушанья, разливает по кружкам молоко, подрезает хлеб.
-- Послушай, юнга! -- обращается Робинсон к своему гостю, как ко взрослому, -- я понял из твоего рассказа, что твои друзья и родственники приплыли сюда, чтобы отыскать сокровища Флинта?
-- Ну, да, то есть, мы просто отправились в путешествие, а сокровища, это так, чтобы интереснее было. Денег-то у всех хватает, просто забавно клад отыскать.
-- Очевидно, они влиятельные люди?
-- В общем, да, -- соглашается Женя. -- Кое-кто, а в особенности брат мужа моей матери, наш капитан, занимает в нашей стране довольно высокое положение.
-- Как ты думаешь, если я отдам им сокровища, помогут они мне выбраться с этого острова и похлопочут там за меня, чтобы… ну, в общем, чтобы  не очень сильно меня наказывали за все, что я натворил в своей прошлой жизни?
-- Да они и так вам помогут! -- горячо убеждает Женя. -- Вы же добрый человек, это по всему видно! А то, что было раньше… Мало ли, с кем случается! Вы же исправились!
-- Да, мой мальчик, -- грустно соглашается Робинсон. -- Если бы каждого пирата или разбойника поселить на необитаемом острове в полном одиночестве, преступники в мире быстро бы перевелись. А сокровище я все равно отдам, на что оно мне! Пускай только выделят мне малую часть, чтобы хватило на скромную жизнь где-нибудь в деревне, или, лучше, работу какую-нибудь мне дадут. Я ведь очень многому здесь научился за три года.
-- Ну, это вы с тетей Мариной решите, это ее идея насчет клада, -- рассудительно советует Женя и добавляет мечтательно: -- Конечно,  гораздо интереснее было бы самим его отыскать…
После трапезы Пятница убирает со стола и моет посуду, смахивает крошки, тщательно подметает в хижине пол. Заметив, что у Жени порвалась на плече безрукавка, он жестом просит снять ее и зашивает, ловко орудуя иголкой. Покончив с делами, Пятница предается послеобеденному отдыху, блаженно развалясь в самодельном кресле и с наслаждением закуривая трубку.

                *                *                *


На скале возле сигнального костра дежурят второй пилот Леша и Золушка.
Подкидывая в огонь сучья, они оживленно беседуют, и увлекшись разговором, девушка подходит слишком близко к краю площадки. Когда резко вспыхивает очередная охапка хвороста, она отшатывается от внезапно обдавшего жара и, не удержавшись на краю, со вскриком срывается вниз.
-- Зоя!!! -- в отчаянии орет в темноту ошеломленный Леша, и быстро спустившись вниз, бежит к тому месту, куда упала Золушка. Несколько раз Леше наугад ныряет, затем, выбравшись на берег, громкими криками зовет на помощь.
Через несколько минут к подножию скалы подбегают почти все, летевшие в самолете, кроме связанных угонщиков и не вернувшихся с разведки Алисы и Базилио. Многие, еще на бегу сбросив обувь и часть одежды, бросаются в море.
Дольше всех под водой удается оставаться Яне и Саиду, однако и их многочисленные попутки не приносят результата.
-- Здесь до дна метров пятнадцать, -- мрачно сообщает Саид, выбираясь на берег. -- И не видно ничего. Сейчас бы акваланг, да фонарь, который может под водой работать…
Однако прошло уже немало времени, и все понимают, что даже отыскав Золушку, ей уже ничем не удастся помочь.
Наконец, все вынуждены вернуться в лагерь. Яна безутешно рыдает на плече у Сени, Вероника и Люба всхлипывают, Чича часто-часто моргает, с трудом сдерживая набегающие слезы. Мужчины мрачны и молчаливы.
-- Утром, после отлива, нужно еще раз обыскать берег, -- негромко обращается Командир к Саиду, Тянитолкаю и Леше. -- Возможно, удастся отыскать хотя бы тело…

                *                *                *


Обустроившись в пещере, мореплаватели собираются на поиски мальчика. Решено идти теми же группами—Крестовский с Атосом, Марина с Андреем. Крестная порывается идти тоже, однако деверь решительно пресекает ее намерения. Чтобы хоть как-то отвлечь женщину от тревожных мыслей, он вновь дает ей ружье и поручает наблюдать за подходами к пещере.
Осторожно, чтобы случайно не наткнуться на пиратов, разведчики обходят лес, и через несколько часов встречаются невдалеке от берега бухты, к которому причалили пираты.
Атос, осторожно высунув голову из кустов, брезгливо разглядывает место недавней пиратской попойки—кострище, горы пустых бутылок и битого стекла, мусор, бардак…
-- Очевидно, они вернулись на яхту, -- негромко сообщает он спутникам. -- Странно и нелогично, но мальчика, похоже, они увезли с собой. Давайте-ка, понаблюдаем, что там творится, на нашем корабле.
Подобравшись к берегу и прячась за камнями, разведчики с небольшого возвышения разглядывают яхту в бинокль.
-- На палубе его точно нет! -- комментирует Марина. -- Похоже, они все в сборе, и на берегу никого не осталось.
-- Снова не логично, -- рассуждает Атос. --Если они его все же увели вглубь острова, кто-то должен остаться стеречь, а если мальчик на яхте, какой смысл запирать его…
Марина тем временем оглядывает в бинокль береговую линию в надежде заметить хоть что-то полезное.
-- Ой, что это там? -- внезапно вскрикивает она. -- Кажется, человек! Мертвый!
Атос выхватывает у нее бинокль, наводит в указанном направлении.
-- Человек. Мертвый, или просто без сознания, отсюда не разглядеть.
-- Надеюсь, это не Женя? -- встревожено спрашивает Крестовский, отнимая у Атоса бинокль.
-- Пошли, посмотрим, -- предлагает тот. -- Впрочем, это точно не он. Одежда совершенно не та, что была на нем, и вообще…кажется, это женщина!
Прячась за камнями и кустарниками, разведчики огибают бухту, убеждаются, что участок побережья, на где лежит тело, не виден за скалою с яхты, и выходят к воде. Марина, Крестовский и Атос склоняются над неподвижно лежащей на песке девушкой. Марина осторожно сдвигает с ее лица налипшие светлые волосы и вскрикивает, отдергивая руку:
-- Вот черт! Кажется, от всех волнений у меня крыша поехала! Это же наша Зоя, вы только взгляните! Но этого не может быть!
По лицам ее спутников легко понять, что они изумлены не меньше. Даже обычно невозмутимый Атос слегка растерян, и явно не знает, что сказать.
Андрей опускается на песок, прижимает ухо к груди утопленницы, щупает пульс.
-- Она жива! -- радостно заявляет он, наконец. -- Только без сознания, или просто спит.
-- Я не удивлюсь, -- бормочет растерянная Марина, -- если сейчас выяснится, что у нас с Зоей есть еще и третья сестра, которую удочерил какой-нибудь царь морской…
Несмотря на тревожность момента, все улыбаются.
Андрей легонько хлопает лежащую девушку по щекам, тормошит, дует на лицо и грудь, и та, наконец, открывает глаза. Увидав над собой лицо мужа сестры, по старой гренадерской привычке закамуфлированное полосами грязи, Золушка бормочет:
-- Вечно снится всякое…-- и вновь опускает веки.
-- Эй! -- толкает ее Марина, -- кончай дрыхнуть, сестренка, это мы уже, было, решили, что ты нам снишься!
Золушка вновь открывает глаза, удивленно оглядывает окруживших ее людей.
-- Мара? Владимир? Атос? Андрей? Где я? Что вы здесь делаете?
-- С тобой все в порядке? -- заботливо спрашивает Крестовский, вновь опускаясь на корточки.
С минуту Золушка прислушивается к своим ощущениям.
-- Кажется, да. Голова немного кружится… слабость… но, в общем, ничего.
-- Тогда садись вот сюда, к камешку спинкой, и рассказывай все по порядку. Похоже, не мы одни вляпались в приключения.
-- Я оступилась и упала со скалы в море, -- наморщив лоб, начинает припоминать Золушка. -- Кажется, сознание потеряла, еще когда летела, там очень высоко. Больше ничего не помню. Только вот сейчас… смутно… какой-то человек… в таких огромных очках… почти голый… кажется, он нес меня на руках… нет, ничего больше не удается вспомнить.
-- Постой, постой! -- вмешивается Атос. -- Что ты несешь? С какой скалы, где? В Лимпопонии, что ли? До нее двести миль!
Уже почти придя в себя, Золушка хочет начать рассказ сначала, более связно и подробно, но в этот момент Марина внезапно замечает прячущегося за валунами и явно подглядывающего за ними полуголого человека. Догадавшись, что обнаружен, тот пускается прочь. Марина, а следом за ней Андрей с Атосом бросаются вдогонку. Преследуемый бежит медленно и неловко, к тому же он бос, и его быстро удается настигнуть. Беглеца хватают за руки и ведут обратно к берегу. Усадив пленника спиной к валуну неподалеку от Золушки, Атос с Андреем встают по обе стороны от него, чтобы тому не вздумалось вновь пуститься наутек.
Теперь беглеца удается рассмотреть повнимательнее. Его вид довольно странен. Ниже пояса человек одет лишь в плотные серебристые плавки, зато сверху на нем нечто вроде легкого бронежилета  необычной конструкции и формы, со множеством разнокалиберных карманов и карманчиков, пристроченных на прочных лентах колец и карабинов.
-- Ты кто такой? -- без обиняков спрашивает Марина.
С легкой улыбкой незнакомец охотно отзывается:
 -- Меня зовут Александр, Алехандро. Отец в шутку называл меня Ихтиандром.
-- Очень содержательно! -- скептически замечает Крестовский. -- А я, к примеру, граф Монте-Кристо, вам это о чем-нибудь говорит?
-- Конечно! -- радостно восклицает Ихтиандр. -- Вы друг доктора Тортильяни, с которым, в свою очередь, мой отец тоже был очень дружен!
Владимир, а вместе с ним и остальные, весьма обескуражены.
-- Вот как? Ладно, тогда лучше расскажите, что здесь произошло, а взаимные представления придется отложить на потом.
-- А где же ваши очки? -- неожиданно спрашивает Золушка, долго до этого внимательно разглядывавшая Ихтиандра.
-- Там, за камнями, вместе ластами и перчатками.
-- Это… это вы спасли меня?
Ихтиандр смущается.
-- Просто вытащил из воды, когда вас скинули со скалы в море. К счастью, вы не успели нахлебаться. А потом приплыл с вами сюда. Я рассчитывал на помощь людей с яхты, но не торопился обращаться к ним, желая вначале убедиться, кто они такие. Здесь слишком много злых людей, поневоле приходится быть осторожным.
-- Это вы очень правильно поступили, -- замечает Атос, -- что не стали с ними вступать в контакт.
-- Но меня  вовсе  никто не сбрасывал со скалы, -- удивленно  возражает Золушка, -- я сама упала!
-- Вот как? А я-то удивился, отчего вас так долго искали. Те, с западного берега, когда сбрасывали людей в море, никогда так не поступали.
-- Не спешите, не спешите! -- просит Атос. -- Что за люди на западном берегу, на восточном? Мы совсем недавно на этом острове, ничего пока не знаем.
-- На западном берегу люди живут уже давно, -- терпеливо начинает рассказывать Ихтиандр. -- Они уже были, когда я впервые приплыл на остров. Там у них база, деревня, что-то вроде военного полигона, посадочная полоса, причал. Иногда к ним приходит субмарина или прилетает самолет, привозят какие-то ящики, возможно, продукты, иногда привозят людей. А на восточном берегу люди появились совсем недавно, три дня назад. Они прилетели на самолете, но произошла авария, и самолет  сел прямо на воду. Я подумал, что они летели к тем, западным, поэтому и спрятал от них девушку, когда они ее… когда она упала.
-- Ихтиандр, -- порывисто восклицает Золушка, -- спасибо вам огромное! Не знаю, можно ли словами выразить благодарность человеку, спасшему жизнь!
Девушка порывается встать, однако еще очень слаба, чтобы сделать это.
-- Для меня это было совсем нетрудно, -- скромно отвечает Ихтиандр.
Мужчины по очереди жмут Ихтиандру руку, Марина крепко целует в щеку, отчего лицо юноши становится пунцовым.
-- Зоя… А там… со всеми все в порядке? -- осторожно пытается выяснить Владимир давно беспокоящий его вопрос.
-- Все в порядке! -- заверяет Золушка. -- И с Яной, и с остальными. Я чуть позже расскажу, что с нами приключилось, а теперь пошли скорее к ним, ведь они наверняка места себе не находят, думают, что я погибла!
-- Действительно, -- соглашается Атос, нужно скорее успокоить Яну и твоих новых знакомых, и лучше нам  объединиться и вместе решать, что делать дальше. Мы ведь, знаешь ли, тоже попали в затруднительное положение, и помощь нам не помешает. Разумеется, прежде надо зайти в наш Гранитный Дворец, забрать остальных. Только как нам, Зоя, найти твоих попутчиков? Остров, как оказалось, не такой уж и маленький!
-- Я покажу дорогу, -- заверяет Ихтиандр. Правда, я лучше знаю дорогу туда морем, но и по суше, думаю, не заблужусь. Впрочем, скоро уже стемнеет, а они ночью жгут костер на вершине скалы, его издалека видно.
-- Да вон дымок, у самого горизонта! -- подтверждает Золушка. -- Наверное, это и есть наш маяк!

                *                *                *


В загаженной за пару последних дней кают-компании «Эсперанцы» сидят на хозяйских местах пираты во главе с новоявленным капитаном Серебряковым.
-- Говорил тебе, Краб, мочить их нужно было прямо здесь! -- в который уже раз возбужденно повторяет долговязый рябой матрос, нарядившийся в великоватую ему куртку Атоса, эмоционально размахивая тонкой черной сигаретой, которые курила Марина. -- Оставить только этого хлюпика с чемоданчиком. Он живо начертил бы нам карту, с паяльником в заднице и не такие кололись! А уж до материка потом как-нибудь добрались бы, там бы и шкипера нашли, и штурмана, кого угодно, сам знаешь, в африканских портах всегда тьма безработных моряков околачивается!
-- Завянь, Ставрида! -- в очередной раз одергивает его Серебряков. -- Что случилось, то случилось. Бегать надо было лучше, когда ты  мальчишку догонял! Если бы он не сбежал от нас, все пошло бы по плану. Короче, нужно сейчас возвращаться на берег, искать, где наши господа схоронились. Они, надеюсь, не знают пока, что у нас заложника нету, значит, будем на понт их брать!
-- Ставр-рида пр-ридур-рок! -- с безопасного расстояния дразнится Капитан Флинт, насмешливо глядя на долговязого. -- Фр-раер!
  Пираты дружно поднимаются из-за стола, выбираются на палубу и грузятся в шлюпки. Присматривать за яхтой боцман оставляет лишь двоих. Те недовольно смотрят вслед отплывающим к острову товарищам.
-- Пойдем, Медуза, хоть пивка пока попьем, -- предлагает один из оставшихся своему товарищу, а то от скуки тут подохнуть можно!
-- Пойдем, Флюгер, -- охотно соглашается напарник. -- А можно и не только пивка…
Шлюпки причаливают невдалеке от прежнего места. Разделившись на две группы, пираты огибают бухту по берегу, и через некоторое время одной из них удается обнаружить следы беглецов. Дождавшись товарищей, пираты углубляются в лес, где следы становятся еще отчетливее среди  густого мягкого папоротника, и уверенно продвигаются вглубь острова в сторону Гранитного Дворца.
Несколько раз пираты проходят мимо хорошо замаскированного входа в пещеру, но все же одному из них удается, наконец, заметить отверстие.
Во главе с боцманом пираты дружно бросаются на приступ.
     Заметив своих врагов, Вознесенская, не раздумывая, стреляет, целясь в главаря. В последний момент тот инстинктивно заслоняется рукой, и его знаменитый протез, в который угодил заряд, разлетается на куски. Несколько дробин в клочья разрывают его правое ухо.
Услышав крики и последующий за ними выстрел, находившиеся уже совсем близко Крестовский, Атос, Марина, Андрей,  и  следом за ними Золушка с Ихтиандром бросаются к пещере.
Раздается несколько беспорядочных выстрелов, потом мореплаватели схватываются с пиратами врукопашную. Атос и Андрей, прошедшие гренадерскую школу, быстро сбивают с ног нескольких врагов. В Марине мгновенно просыпается прежняя Маленькая Разбойница, и она яростно кидается в самую гущу схватки. Крестовский умело боксирует, не брезгуя, впрочем, при случае ударить противника ногой. Ихтиандр дерется совершенно неумело, и вскоре замирает в кустах, сбитый с ног ударом кулака. Золушка, вооружившись толстой суковатой палкой, лупит ею врагов по головам и спинам. Минутой позже в драку ввязываются выскочившие из пещеры Крестная, Паша и Соня. Крестная поначалу орудует прикладом ружья, а когда его выбивают из рук, набрасывается на врагов с голыми руками. Дерется она неумело, но накопившаяся ярость находит, наконец, выход, и на лицах многих пиратов расцветают глубокие алые борозды. Соня действует так же, при этом она еще изловчается хватать пиратов за волосы, вырывая, порой, по целому клоку. Паша ловко фехтует тонким шестом, выбивая из рук пиратов пистолеты и финки.
В конце концов, не выдержав столь яростного натиска, пираты в панике бросаются прочь.
-- Кар-раул! Бр-росили! -- испуганно вопит Капитан Флинт, в панике забытый хозяином, и поэтому вынужденный неловко лететь вслед за улепетывающими пиратами.
В запале подхватывая с земли пятизарядку, Вознесенская четырежды стреляет вслед, но, очевидно, мимо.
Золушка вместе с Мариной поднимают с земли Ихтиандра. Постепенно тот приходит  в себя, смущенно улыбается. Под глазом у него быстро набухает здоровенный лиловый синяк.
Болезненно морщась, Атос держится левой ладонью за правое плечо, и между его пальцев медленно сочится кровь. Заметив это, Золушку выдергивает из шортов подол майки, тщетно силится оторвать кусок  ткани.
-- Зоя, не спешите! -- через силу улыбается Атос. -- В пещере есть аптечка.
-- Как же вы дрались раненый? -- участливо спрашивает Крестная.
-- Ерунда! Я одинаково хорошо владею обеими руками.
Соня приносит из пещеры аптечку, и Золушка, наконец, обрабатывает и перевязывает рану Атоса. По счастью, пуля прошла навылет, не задев кости.
Атос осторожно пробует пошевелить рукой, и убедившись, что рана не такая уж серьезная, заявляет окружившим его спутникам:
-- Ну, вот что, друзья мои! Теперь нам необходимо поторопиться, пока наши враги не опомнились. В другой раз они уже не будут так беспечны, и начнут палить издалека, так что нам вряд ли удастся снова так легко одержать победу.
После недолгих сборов маленький отряд направляется через лес в сторону лагеря пассажиров самолета. Ихтиандр идет впереди, показывая дорогу, замыкает колонну Андрей с ружьем в руках.

                *                *                *


На поляну перед лагерем один за другим опускаются два больших армейских вертолета.
Завидев выбравшихся из первой машины Алису с Базилио, Командир радостно заключает:
-- Это наши, четвертая группа! Выходит, им удалось-таки найти людей!
Однако радость скорого избавления  от постигших неприятностей омрачена недавним печальным событием.
На землю ловко спрыгивает сержант в полном боевом снаряжении, следом за ним из вертолета высыпают чернокожие солдаты, вооруженные длинноствольными пневматическими винтовками. По команде сержанта солдаты быстро окружают лагерь.
-- Элис, в чем дело? -- в недоумении спрашивает Командир.
-- Дело в том, -- надменно отвечает Алиса, -- что с этого момента приказы отдаю я. Быстро бросить оружие, у кого оно есть, и грузиться в вертолеты!
Сеня, Тянитолкай, Петя, Чича, летчики, Саид  выхватывают оружие, однако тут же падают на землю, сраженные выстрелами державших их под прицелом солдат.
-- Требую объяснить, что происходит! -- возмущенно восклицает Яна. -- По какому праву вы…
-- Вам все объяснят, когда прилетим на место! -- грубо перебивает ее Алиса. -- А тебе, сучка, я постараюсь объяснить все лично, да поподробнее! Я ведь тебя узнала. Это по твоей милости мы провалили последнее задание, и почти три года провели на каторге! Ничего, скоро поквитаемся! Тебя доктор Вернер не получит, я сама поставлю над тобой опыты, да такие, что старикашке и в голову не придет!
Вероника быстро подхватывает с земли выроненный Командиром пистолет и направляет его на Алису, однако ее почти мгновенно постигает участь пытавшихся оказать сопротивление товарищей.
-- Долго я буду повторять! -- бушует Алиса. -- По машинам, быстро, иначе всех сейчас положат рядышком!
Возмущенные пассажиры, понимая, что дальнейшее сопротивление бессмысленно, медленно, подняв на руки тела товарищей, направляются к вертолетам.

                *                *                *


Мореплаватели вместе с Золушкой и Ихтиандром пробираются к лагерю, до которого, судя по всему, остается совсем немного.
-- Ну, вот, -- замечает Атос, вглядываясь в свет сигнального костра, -- кажется, мы уже у цели. Зоя, из вашего рассказа я понял, что новые друзья Яны настоящие профессионалы, надеюсь, с их помощью мы теперь легко одолеем пиратов. Мы неплохо их потрепали, минимум, трое ранены в перестрелке, одному Андрей вывихнул руку, другому я , а еще одному, я успел заметить, граф сломал челюсть. Да и предводитель их без своего протеза уже не такой сильный боец, как прежде. И все же в одиночку нам пришлось бы нелегко.
Над головами  раздается стрекот вертолетов.
-- Похоже, их уже обнаружили! -- замечает Крестовский. -- Кто бы ни были эти люди, с их помощью мы свяжемся с материком и запросим помощь.
-- Это вертолеты тех людей с запада, -- тревожно сообщает Ихтиандр, -- нехороших людей. Боюсь, не с добром они прилетали…
После его слов все ускоряют шаг, и вскоре вступают в опустевший лагерь.
Несколько человек разбредаются по окрестностям лагеря в надежде отыскать хоть кого-то из его обитателей. Золушка, Ихтиандр и раненый Атос заглядывают в шалаши и палатки, надеясь обнаружить людей там.
Внезапно из-за одной из палаток слышится глухой стук, так звучат удары камня о камень. Атос заглядывает в палатку и с удивлением обнаруживает, что она пуста. На помощь ему приходит Золушка, показывая на край скалы, к которому палатка прислонена. Вдвоем они сдвигают полотняный домик в сторону, при помощи подоспевшего Андрея Атос разбирает заложенный камнями вход в грот.
В отверстии появляются связанные террористы.
-- Ба, старый знакомый! -- изумляется Атос. -- Абдулла, ты-то как здесь очутился? Не с того ли самого дня здесь отсиживаешься, когда мы разгромили в горах твой отряд? До сих пор удивляюсь, как тебе удалось тогда уйти?
-- А, Черный Гренадер! -- невесело усмехается Абдулла. -- Ты жив, как вижу? Значит, Аллаху не угодно было, чтобы кто-то из его рабов получил щедрую награду, обещанную бароном де Басаем за твою голову.
-- Вылезай, Абдулла. Война уже давно закончилась.
-- Аллах свидетель, Абдулла трусом никогда не был! -- гордо заявляет горец, выбираясь наружу. -- И я здесь не прячусь, Черный Гренадер. А война закончилась еще в те дни, о которых ты говоришь. Ты удивляешься, почему вы меня не взяли тогда? Потому что меня там вовсе не было! За несколько дней до того боя меня отправили в столицу, зарабатывать деньги для продолжения правого дела. А потом барона бомбами накрыло, Старик Хоттабыч бороды лишился вместе с головой, Сулейман, изменник, сбежал, теперь, по слухам, в Баксдаде живет. Тогда я собственным бизнесом занялся.
-- Известно, каким! -- язвит подошедшая незадолго до этого Марина.
-- Где люди из лагеря? -- прерывает поток воспоминаний Атос.
-- Не знаю, Черный Гренадер, клянусь Аллахом, не знаю. Слышал, «вертушки» садились, стрельбу слышал, потом улетели. 
Из-за спины предводителя высовывается щупленький Махмуд.
-- Махмуд все видел, начальник! Махмуд в щелка смотрел, все знает! Увезли твои людя на вертолетах, и живые, и  который совсем-совсем не живые!
-- Об этом мы и сами догадались, -- мрачно отвечает Атос. -- Ладно, посидите здесь еще, потом решим, что с вами делать. А нам нужно туда выдвигаться, выручать тех, кто в живых остался.
Тем временем Андрей обследует поляну.
-- Крови нигде нет! -- обрадовано сообщает он. -- Возможно, никто и не погиб, их просто оглушили, резиновыми пулями, например.
-- Будем надеяться…
В этот момент из-за края скалы робко появляется Энтомолог.
-- Профессор? -- удивляется Золушка. -- А вам как удалось спастись? Расскажите скорее, что здесь произошло!
-- Видите ли, я заметил очень редкий экземпляр красного жука-камнееда, и погнался за ним… -- начинает рассказывать Энтомолог. Внезапно с большим запозданием, как до всех чрезвычайно рассеянных людей, до него доходит смысл увиденного: -- Господи, Зоя! Вы живы! А мы вас уже оплакивали…
-- Представляю, что сейчас чувствует Яна… -- шепчет Золушка, и добавляет, пугаясь собственных слов: -- Если она сама жива, конечно…
Владимир смертельно бледнеет.
Завалив камнями вход в грот, где сидят террористы, маленький отряд вновь выступает в поход.

                *                *                *


Пираты вновь приближаются к пещере, где прежде укрывались мореплаватели. На этот раз они не настолько беспечны, как прежде, и подкрадываются к поляне потихоньку, держа оружие наготове, и лишь убедившись, что пещера пуста, гурьбой вваливаются в нее.
Атос не ошибся, вид у пиратов, действительно, жалкий. У некоторых рука висит на перевязи, несколько человек хромают, у большинства на физиономиях живописные фингалы, ссадины и царапины от острых женских ногтей. У горлопана по кличке «Ставрида» подвязана челюсть, у самого главаря ухо закрыто марлевой подушечкой, приклеенной крест-накрест несколькими узкими полосками пластыря, отчего похожа на вцепившегося в щеку фантастического белого паука. Даже у попугая перевязана лапа, в которую угодила дробина из ружья Крестной.
-- Опять  улизнули, дьявол, якорь им в задницу! -- раздосадовано матерится боцман.
-- Кар-рамба! -- вторит ему Капитан Флинт.
-- Бу, бу-бу, бу-бу-бу! -- весьма содержательно выражается Ставрида.
-- Что ты там лопочешь, придурок! -- еще больше раздражается главарь.
-- Он говорит, Краб, -- «переводит» другой пират, -- что это из-за тебя мы влипли в эту историю!
Остальные пираты тоже начинают недовольно ворчать, в отрывочных фразах слышится одобрение словам товарища.
-- А ну, заткните вякалки! -- раздраженно рявкает Серебряков. -- Еще не вечер! Нужно уметь ждать и терпеть! Обоснуемся здесь, обыщем весь остров, но найдем и этих, и мальчишку, и сокровища, тоже, обязательно найдем!
Капитан Флинт выдает любимую фразу:
-- Пиастры! Пиастры! Пиастры!
Решение предводителя вызывает новую волну недовольства.
-- Почему здесь?
-- Нам и на яхте неплохо!
-- Потому что незачем терять время попусту, плавая каждый раз на яхту и обратно! Потому что здесь воды сколько угодно! Потому что сюда свезены почти все корабельные припасы! Потому что, черт побери, они могут еще сюда вернуться!
-- Зато на корабле виски, ром, водка, пиво!
-- Вам только бы лопать, уроды! -- свирепеет боцман. -- Вот закончим дело, домой вернемся, упейтесь все хоть до белой горячки, мне на вас наплевать, ничтожные вы людишки!
-- То-то и оно, Краб, что тебе на нас наплевать. Мы давно об этом смекать стали. Ты базар-то фильтруй, когда с приятелями беседуешь, мы джентльмены удачи, а не фраера дешевые!
-- Ладно, за слова не держите зла, -- примирительно отвечает боцман, -- но решения своего я не изменю! Мы остаемся здесь, пока не отыщем наших господ, и не поквитаемся с ними за все! Пока еще я здесь капитан!
-- Капитаном мы тебя поставили, Краб, мы и обратно опустить можем! -- угрожает здоровяк с заплывшим, почти не видящим глазом.
-- Ну-ну, попробуйте! -- злобно хохочет Серебряков. -- Только кто же новым капитаном у вас станет? Не ты ли, Челюсть? Не припоминаю что-то, чтобы ты был в авторитете!
-- Да хотя бы и я! -- вызывающе огрызается здоровяк. -- Или, вон, Ставрида.
-- Ну, давайте! Всегда знал, что наглый фраер хуже танка!
Пираты уходят в «кухню», советуются приглушенными голосами. Боцман остается сидеть  на ящике с консервами в передней комнате грота.
Через некоторое время матросы возвращаются. Некоторое время они стоят в нерешительности, продолжая перешептываться, наконец, выталкивают на середину здоровяка.
-- Давай, Челюсть, ты первый вякнул, тебе и заход!
Челюсть несмело подходит к боцману, быстро сует ему в здоровую руку  клочок бумаги и тут же отходит обратно к товарищам.
-- Что это? -- удивляется Серебряков. -- Надо полагать, «черная метка»? А я думал, вы даже книжек не читали!
-- Кр-расиво! -- неожиданно заявляет Капитан Флинт, и хозяин раздраженно шлепает его по спине:
-- Заткнись, петух недорезанный!
Боцман подносит к глазам записку, читает вслух:
-- НЕСЛОЖЕН. Это ты, Карась, несложен, как дохлая устрица! Это ведь из твоего блокнота листок, я вижу? И писал тоже ты. Что у тебя в школе по грамматике было: двойка с минусом или единица с плюсом? Ну-ка, посмотрим, что там еще!
Боцман переворачивает листок, который с обратной стороны замазан сажей, слюнит палец и стирает ее с середины странички.
-- Кабак 12 талеров плюс адин начай.  Телка 10 талеров и тачка до хазы ищо три…Слушай, Карась, зачем тебе сокровища? Ты все равно, если даже разбогатеешь, и на нары не загремишь, всю оставшуюся жизнь будешь нажираться на двенадцать талеров в гадиловках и трахать шлюх за десять!
-- Кончай пустой базар, Краб, -- торопит Челюсть, по делу говори!
-- А что мне говорить? По понятиям, вы должны мне вначале предъяву сделать, а потом разбор проведем. А до той поры вашей бумажкой только подтереться!
-- Разбор-р! -- требует Капитан Флинт, вызывающе выпятив грудь.
-- Хорошо, слушай! -- выступает из толпы обладатель разбитого носа и вывихнутой руки. -- Ты нас втянул в это дело, ты и провалил его. Сокровищ мы не нашли, людишек этих с картой упустили, и даже как назад вернуться, неизвестно! Мотор у яхты сломан, приборов нет, «бабок» тоже нет, чтоб штурмана нанять, даже если сами до ближайшего порта под одними парусами дойти сможем. Считаешь, мало?
Серебряков с показным вниманием выслушивает обвинения, затем поднимается с ящика и начинает загибать на левой руке пальцы острым обломком протеза:
-- Упустили людишек, говорите? По-вашему, их нужно было всех положить, благо стволов и «перьев» у нас хватало. А кто-нибудь удосужился узнать, кто они такие? Да если мы хотя бы одного из них замочили, нас в Антарктиде разыскали бы, и тогда нары могли бы раем показаться! Ограбить, это одно, позлились бы, да плюнули, они не за «бабками» сюда приплыли, им  на эти сокровища плевать, по большому счету. Это раз. Мальчишка сбежал? Так это вы, Ставрида с Питоном, его упустили! Потому что нажрались еще в шлюпке, даже до берега не доплыв, где ж пьяному молодого да резвого догнать! Это два. Мотор у яхты испортили, приборы сняли? А кому я велел на борту оставаться, не припоминаешь, Кокос? И ты, Прилипала, не припоминаешь? Кто во вторую шлюпку сразу же прыгнул, как только я в первой отчалил? Боялись, дружки выпивки вам не оставят, а то и долей обнесут! Это три. Хватит, или продолжать? У меня, хоть и одна рука, еще пара пальцев имеется! Тогда я пошел. Коронуйте, кого угодно, хоть Прилипалу, делаете, как знаете.
-- Бор-риску на цар-рство! -- неожиданно заявляет попугай, и тут же получает от хозяина очередной увесистый шлепок.
Боцман направляется к выходу, демонстративно швыряя скомканную «черную метку» на пол пещеры.
-- Бу-бу-бу! Бу! Бу!!! -- доносится до него почти возле самого порога  эмоциональное мычание.
-- Что?
-- Э-э, постой, Краб! -- виновато просит Челюсть. -- Ты, это… забудь базар, упороли мы косяк малость, не сердись. Давай, оставайся капитаном, без тебя нам все равно ничего не скумекать.
-- Краба в капитаны! -- вразнобой вопят пираты, при этом каждый норовит побольнее толкнуть несчастного Карася, словно он один и виноват во всем произошедшем.
-- Ладно, дьявол вам судья, -- оборачивается, в конце концов, лицом к матросам Серебряков. -- Давайте, коли так, ты и ты на яхту, одеял притащите побольше, а лучше  гамаки. Ты, Челюсть, пещеру охранять останешься, а мы пойдем, посмотрим еще разок поблизости, в какую сторону наши господа подались.
Капитан Флинт довольно резюмирует:
-- Утр-ритесь, ур-роды!

                *                *                *

Пассажиры, летчики и стюардессы погибшего лайнера, все вместе, мужчины и женщины, сидят в большой камере с единственным крохотным окошком под самым потолком, за которым слышен приглушенный плеск морских волн. За окошком темно. На улице уже давно глубокая ночь, камера освещается единственной тусклой лампочкой без абажура, висящей прямо на проводе под самым потолком.
Парализованные летчики, агенты и Вероника постепенно приходят в себя.
-- Послушайте меня, -- негромко обращается к ним Яна, убедившись, что они в состоянии осознать услышанное. -- Кажется, я догадываюсь, зачем нас захватили и привезли сюда. Когда я работала над препаратом доктора Тортильяни, мне не раз приходилось читать о работах некоего доктора Отто Брауна. Он производил эксперименты над узниками концлагерей Арийской Империи по применению средств, способных полностью подавлять волю человека и делать его абсолютно послушным любым приказам того, на которого он был, как бы запрограммирован, как на своего начальника или хозяина. Эта наша бывшая спутница, Элис, вчера обмолвилась о неком докторе Вернере, и теперь я вспомнила, что у профессора Брауна действительно был такой ученик, фон Вернер, тогда еще совсем молоденький негодяйчик с университетским дипломом. Я понаблюдала за поведением солдат, которые нас захватили, и пришла к выводу, что тут вполне возможна какая-то связь. Конечно, очень удивительно, ведь те, с позволения сказать, работы велись более полувека назад, да и фон Вернеру, если это, конечно, он, сейчас должно быть едва ли не сто лет! Но если мои умозаключения верны, нас хотят использовать в качестве подопытных кроликов.
-- Что же делать в такой ситуации? -- подает голос Командир.
Шура запальчиво заявляет:
 -- Живым им, гадам, не даваться!
Яна останавливает его, готового на долгие патетические рассуждения:
-- Не торопитесь умирать, Шура. Тем более, мы убедились, что им незачем нас убивать, если мы вновь окажем сопротивление, нас попросту усыпят и сделают необходимые инъекции, покуда мы без сознания.
-- Выходит, нам теперь в дрессированных мартышек превращаться? -- мрачно спрашивает Чича.
-- Есть одно смутное предположение, как избежать этого, -- после паузы медленно произносит Яна. -- Я не могу проверить, насколько верны мои догадки, но другого выхода нет.
-- Ну, говори уже, не томи! -- требует нетерпеливый Шура.
-- Вполне возможно, что действие препарата этого Вернера может быть нейтрализовано сывороткой Тортильяни.
-- Где бы ее взять! -- разочарованно замечает Сеня.
-- В том-то и дело, что у меня есть, случайно, одна упаковка. Я машинально положила ее в карман куртки, да так и забыла переложить в основной багаж. Только вот где шприцы взять?
Сеня, Тянитолкай и Чича многозначительно переглядываются, после чего Жора подрывает ногтем подкладку и достает небольшой полупрозрачный футляр со шприцем, заполненным желтой маслянистой жидкостью.
-- Что это? -- удивляется Яна.
-- Одна из непременных принадлежностей специального агента, -- объясняют ей.
Яна догадывается:
-- Яд?
Тянитолкай осторожно выдавливает содержимое шприца в трещину пола в самом дальнем углу камеры и засыпает сверху сметенной вокруг пылью.
-- Излишняя предосторожность, -- комментирует его действия Чича, -- эта штука действует только через кровь, а так его хоть ложкой есть можно, это я тебе, как врач, заявляю.
Тянитолкай не отвечает, и принимается тщательно промывать шприц не очень чистой водой из стоящего в углу комнаты помятого ведра, затем осторожно прокаливает стеклянный цилиндрик и иглу в пламени зажигалки.
-- Держи! -- подает он шприц Яне, довольный своей работой.
-- Первый укол я должна сделать себе, -- говорит Яна, не спрашивая ничьего согласия. -- Остальные, считаю, самым активным, чтобы, если я все-таки окажусь права, у нас были хоть какие-то шансы на освобождение. Только не забывайте поначалу притворяться, что поддались действию препарата Вернера, ведите себя, как все.
Яна достает из кармана упаковку ампул, вытаскивает одну и шарит глазами по сторонам в поисках способа ее открыть. Тянитолкай осторожно берет огромной лапищей ампулу из ее ладошки и небрежно откусывает кончик здоровыми белыми зубами.
Яна заполняет шприц, ищет на своей руке вену, но внезапно останавливается.
-- Нет, так не годится. Могут заметить следы от свежих уколов. Лучше в бедро, где-нибудь повыше. Фатима, помоги мне, пожалуйста.
Отвернувшись, Яна спускает ниже колен шорты, передает шприц Чиче, однако та после воздействия снотворного никак не может попасть в вену дрожащими руками.
Яна досадливо забирает у нее шприц.
-- Сеня, давай, лучше ты. Да не смущайся ты, для дела надо!
Яна широко расставляет ноги, и Сеня ловко вводит иглу во внутреннюю часть бедра, в едва заметную синюю прожилку.
Одевшись, Яна по очереди делает уколы Сене, Жоре, Чиче, Пете, летчикам, Саиду и останавливается, ища глазами последнего человека. Ее взгляд останавливается на Веронике.
-- Справишься?
Не отвечая, с благодарностью во взгляде та молча поднимает подол форменной юбки.
Яна аккуратно кладет шприц в самый угол камеры и давит его ногой, чтобы не оставлять следов.
-- Да простят меня коллеги, если узнают, что я вынуждена была десятерых уколоть одной-единственной иглой!
-- Зато теперь все мы, в какой-то мере, братья по крови! -- дурашливо заявляет Шура.
-- И сестры! -- добавляет гордая оказанным доверием Вероника.
-- Имейте в виду, -- предупреждает Яна, -- поначалу это действует, как слабый наркотик. Возможна легкая эйфория, либо, наоборот, депрессия. Так что, постарайтесь не хихикать, как болванчики, или не рыдать на плече друг у друга.
-- А ты сама как же? -- интересуется Тянитолкай.
-- Считаешь, я на себе не разу не пробовала? -- насмешливо отзывается Яна. -- И еще: если нас наколют той дрянью, думаю, первое время все мы будем испытывать не лучшие ощущения. Это всегда бывает, когда противоядие начинает воздействовать с ядом, так что будьте готовы.
-- Думаю, это все же лучше, -- замечает Командир, -- чем становиться куклами-марионетками на веревочках.
-- А что? -- Шура оценивающе глядит на Яну. -- Вот Янке, например, волосы в синий цвет перекрасить, классная Мальвина получится! А Сеня у нас Артемоном будет. Пудель, это не сенбернар, конечно, но тоже песик!
-- А ты Арлекин, что ли? -- подхватывает Сеня.
-- Конечно! Петя—Пьеро, у него тонкая ранимая душа поэта! Леша Буратиной будет, у него нос самый длинный!
-- А Жора—Карабас-Барабас! Он тоже большой, и с бородой! -- вовсю веселится Сеня.
-- А я? Мальчики, а я кем стану? -- едва не плача, настойчиво спрашивает обиженная невниманием Вероника.
-- Ну, все, хватит! -- решительно пресекает затеянную игру Яна. -- Я же предупреждала…
Сеня с Шурой смущенно умолкают.
-- Прости, правда, что-то лихо накатило. Что-то в мозгах сдвинулось. Теперь понятно, для чего люди наркотой балуются!
Яна, успокоенная быстрым решением проблемы, предлагает:
-- Давайте-ка спать устраиваться. Завтра трудный будет день.
Услыхав ее слова, Зульфия затравленно забивается в угол, размазывая по лицу слезы, с надеждой и мольбой смотрит на Чичу.
-- Не переживай, красавица! -- утешает ее Шура. -- Простит тебя твой Аллах! Смотри, что мы сейчас сделаем!
Шура снимает кроссовки, жестом прося Тянитолкая, Сеню и Лешу сделать то же самое. Из снятой обуви он выстраивает на полу импровизированную черту, делящую камеру на две части, затем подпрыгивает, отколупывает от потолка кусочек побелки и пишет им на стене по обе стороны буквы «М»  и»  Ж».
-- Вот и все! Здесь у вас будет женская  половина, а там мужская!
Шура демонстративно уходит на «мужскую» половину и заваливается на неровный каменный пол.
-- Все, спокойной ночи, девочки!
-- Ну, неисправим! -- качает головой Яна, уходя на «женскую» половину.

                *                *                *


Атос, Крестовский и остальные, ведомые уже знающим дорогу Энтомологом, выходят к расселине.
-- Очевидно, придется здесь оставаться на ночлег, -- произносит Атос, заглядывая вниз. -- Ночью по горам лазать—верная гибель. Да и сил нужно набраться, завтра жаркий будет денек! Давайте, вон в той ямке костерок распалим, тогда его издалека не видно будет, ужин приготовим быстренько, и спать.
Андрей и Владимир уходят за дровами, Золушка при помощи остальных женщин принимается за нехитрую стряпню.
Атос пытается в густых сумерках разглядеть в бинокль, что творится на другой стороне пропасти. Паша в сторонке щелкает по клавишам ноутбука.
Ихтиандр заглядывает через край расселины, и предлагает:
-- Если не возражаете, я лучше обогну остров морем. Здесь мне все равно не перебраться. Узнаю, что там, а завтра на рассвете встречу вас на той стороне, расскажу, как обстоят дела.
-- Добро! -- охотно соглашается Атос. -- Только будьте осторожны, прошу вас.
Ихтиандр уходит в сторону побережья. Путешественники, наскоро поужинав, укладываются спать на мягком мхе. Атос остается в первом дозоре.

                *                *                *


Проснувшись поутру в хижине Бена Робинсона, Женя обнаруживает Пятницу, деловито хлопочущим возле очага в забавном клетчатом переднике. Хозяин сидит за столом, что-то мастеря.
-- Ну что, проснулся, юнга? Вставай, умывайся, сейчас завтрак будет готов.
Женя, потягиваясь, поднимается с громадного сундука, на котором ему была устроена постель.
-- Скажите, Бен, а это не тот ли  самый сундук с сокровищами Флинта?
Бен усмехается.
-- Нет, юнга. Но в этом сундуке находились сокровища куда более ценные для меня, чем золото! Именно благодаря им мне удалось так удачно устроиться на этом острове. Ступай, умой лицо, и я расскажу тебе эту историю.
Возвратившись с ручья, Женя застает уже накрытый стол и ожидающих его хозяев.
С восхищением мальчик разглядывает и пробует расставленные на столе яства.
-- Здорово! Неужели это все можно добыть здесь, на острове?
-- Разумеется, юнга, откуда же еще всему этому взяться. Вот, смотри: это, кусочками, морская рыба, а на той тарелке, целиком, озерная. Это бифштексы из козлятины, жареная индейка, грибы в сметане, ну, фрукты здесь всякие растут, еще арбузы, дыни, виноград… В кувшинах соки, попробуй, виноградный, апельсиновый, манговый, еще какие-то, не знаю, чего Пятница надавил сегодня. Это козье молоко. А в этом графине чистейшая минеральная вода, мы берем ее из ключа, который бьет на вершине вон того холма. Это салат из молодых побегов бамбука , а это другой салат, из томатов и огурцов, которые мы выращиваем на своем огороде из семян, которые были в том самом сундуке.
-- Бен, вы как раз обещали про сундук рассказать! -- вспоминает Женя.
Робинсон охотно отзывается на просьбу:
-- Однажды, примерно через полгода моей жизни на острове, я бродил по берегу в поисках черепашьих яиц, поскольку, кроме них и фруктов, мне нечем уже было питаться. Заряды кончились, крючки на удочках оторвались, и даже спички закончились, поэтому я не мог отходить надолго от жилища, потому что вынужден был постоянно поддерживать огонь. По привычке взглянув на море  в надежде увидать какое-нибудь судно, я вдруг заметил вдалеке какой-то предмет, качающийся на волнах. Без бинокля было видно плохо, и все же нетрудно было понять, что он создан человеческими руками. Я бросился в море, и через некоторое время вытащил на берег вот этот самый сундук. Открыв крышку, я решил было, что сошел с ума от одиночества и жары. В сундуке лежало все, о чем только мог мечтать человек в моем положении—инструменты, оружие и целая гора патронов, рыболовные снасти, посуда, часы, компас, спички, походная аптечка, кое-что из одежды и много-много всевозможных других предметов. Мне потребовалось четырежды сходить от побережья к пещере, в которой я тогда обитал, чтобы перенести все эти богатства, а сам сундук, уже пустой, я с большим трудом приволок только на пятый раз.
-- Классно! Наверное, он попал в море с какого-нибудь погибшего корабля!
-- Не думаю, юнга, не думаю… Ни на одном корабле, да и в любом другом месте, не станут складывать вместе столь разные предметы. Нет, у этого острова есть какая-то тайна, и в этом мне пришлось еще несколько раз впоследствии убедиться. Ты ешь, ешь, а то разинул рот на мои россказни, и про угощение забыл! Ты не подумай только, что мы тут только и знаем, что обжираемся, просто встреча с тобой для меня огромный праздник, вот мой друг Пятница и расстарался!
-- Спасибо, Пятница, ты просто классный повар! Спасибо, Бен, все так замечательно! На вашем месте я ни за что бы не покинул этот остров, он просто чудесен!
-- Не спорю, юнга, да только в одиночестве даже рай может показаться адом. Ладно, ты покушай еще, а я схожу на разведку.
Повесив на плечо пятизарядку, а на шею бинокль, Робинсон выходит из хижины.
Некоторое время Женя с Пятницей продолжают пир. Мальчик старается съедать с каждого блюда совсем понемногу, чтобы суметь попробовать все, но наконец, обессиленно откидывается на спинку стула, не в силах больше проглотить ни кусочка.

                *                *                *


Спрятавшись за валунами на берегу бухты, Бен Робинсон долго и внимательно наблюдает за яхтой в бинокль, и приходит, наконец, к выводу, что на судне никого нет. Тогда он поднимается с земли и осторожно бредет по лесу вглубь острова, тщательно изучая следы. Ему требуется намного меньше времени, чем пиратам, чтобы отыскать Гранитный Дворец. Внимательно разглядев беззаботно привалившегося к дереву часового, Бен бесшумно уходит прочь.

                *                *                *


На рассвете мореплаватели и их спутники начинают спуск в пересекающую остров пропасть.
Труднее всех приходится Атосу, у которого правая рука практически не действует. Андрей и Владимир спускаются по обе стороны от него, страхуя и помогая.
Неожиданно ловко получается спуск у Сони. Она не только уверенно продвигается вниз сама, но и помогает Энтомологу, который, ввиду чрезвычайных обстоятельств, решился, все же, преодолеть свой страх. Однако руки у него дрожат, колени то и дело подгибаются, к горлу подкатывает тошнота, а голова предательски кружится.
Остановившись на одном из широких карнизов, Соня решает приободрить спутника:
-- Послушайте, Яков, я имею сказать вам пару слов. Я умоляю, не зажмуривайте глаза! Здесь не приморский бульвар, но вы забудьте, все же, что на носу у вас очки, а в душе осень. Не надо делать из этого конец своей жизни! Зачем, чтоб из спокойного дела вышло неспокойное? Подумаешь, овраг, это просто смешно!
-- Соня, я дико извиняюсь, -- весьма ободренный при звуках знакомой лексики, в той же манере отзывается Энтомолог, -- вы, случайно, не с Понтэвксинска родом?
-- Ну таки точно, оттуда! Мама была в молодости куриная торговка с Каштановой площади.
-- Соня, я дико рад встретить землячку! Пусть вас не волнует этих глупостей, я пойду, как все!
-- Держите фигу в кармане, Яков, фигурально, конечно, возьмите с собой мои слова, и начинайте идти!
Воодушевленный Энтомолог довольно быстро спускается, теперь почти не отставая от идущей чуть ниже Сони.
Наконец, все достигают дна расселины.
-- Теперь немного передохнем, и дальше! -- говорит Андрей, закуривая смятую сигарету. -- Вверх намного проще, так что главное уже позади.
-- Главное у нас еще впереди, -- поправляет его Атос. -- Перебраться через пропасть это не полдела, даже не четверть. Нам предстоит нелегкий бой, и мы примем его, друзья, кем бы ни были наши новые враги!
-- Как вы себя чувствуете, Атос? -- участливо интересуется Крестная.
-- Ерунда! Рана почти не беспокоит. И пожарче приходилось, верно, Андрей?
Энтомолог возбужденно делится с Соней:
-- Знаете, Соня, есть с чего посмеяться! Я столько лет боялся высоты, а это же дважды два! Я словно всю жизнь занимаюсь этим занятием!
Немного передохнув, путешественники начинают восхождение.

                *                *                *


-- Пятница, когда же вернется Бен? -- то и дело нетерпеливо спрашивает Женя у умного шимпанзе. -- Я волнуюсь за него, уже несколько часов прошло! Может, случилось чего?
Пятница убежденно мотает головой.
-- Может, мы с тобой пойдем, поищем его? Не могу я больше здесь сидеть, да и делать нечего, я уже все тут посмотрел.
При помощи весьма выразительных жестов Пятница вновь высказывает свои возражения.
-- Нет, Пятница, я пойду!
Женя заходит в хижину, выбирает из нескольких развешанных на стене ружей самое маленькое, набивает патронами карманы курточки. Видя, что мальчика не удержать, шимпанзе напяливает на голову широкополую соломенную шляпу, и, вооружившись тяжелой суковатой палкой, отправляется вслед за ним.
Через некоторое время Женя с Пятницей оказываются на берегу бухты, в том самом месте, откуда не так давно наблюдал за яхтой Робинсон.
-- Кажется, там нет никого, -- удивленно сообщает Женя после внимательного осмотра яхты. -- Бинокль бы, конечно, но я и так все очень хорошо вижу вдали. Точно, никого! Слушай, нужно увести яхту из бухты, чтобы она не досталась пиратам! Давай, покажи, где у Бена челнок спрятан, это далеко?
После недолгих препираний Пятница отводит мальчика к месту, где в русле впадающего в бухту ручья качается на волнах тщательно спрятанная в камышах небольшая самодельная лодчонка.
Мальчик и шимпанзе забираются в неуклюжую посудину, при помощи шеста выбираются из камышей, после чего Пятница берет двойное «байдарочное» весло и умело ведет челнок по направлению к «Эсперанце».
Достигнув своей цели, шимпанзе быстро взбирается по якорной  цепи на палубу, осматривается, заглядывает в иллюминаторы надстройки. В кубрике он обнаруживает спящих в обнимку двоих мертвецки пьяных пиратов.
Пятница запирает дверь кубрика снаружи, и в это время на яхте появляется Женя.
-- Ну, что здесь?
Пятница показывает ему через иллюминатор запертых пиратов.
Первым делом юнга спускает зловеще трепещущий на мачте «Веселый Роджер», и поднимает вместо него вымпел с причудливым символом, придуманным Мариной, непонятным никому, кроме нее самой. После этого мальчик спускается в моторное отделение и пытается запустить двигатель, однако это ему не удается. Оглядевшись, он обнаруживает, что болты форсунок вывернуты и тщательно спрятаны.
-- Ловко! -- со знанием дела объясняет Женя подошедшему Пятнице. -- Таких болтов не подобрать, должно быть, нарочно так сделали, чтобы нельзя было починить. Ладно, придется попробовать под парусом!
Женя поднимается на палубу.
-- Пятница! -- торжественно обращается он к спутнику. -- Я, юнга Вознесенский, временно принимаю командование этой бригантиной на себя! Вы назначаетесь старшим матросом!
Пятница вытягивается «во фрунт», прикладывает ладонь к соломенной шляпе, отдавая честь.
-- Со всеми парусами нам, конечно, не справиться, но один грот мы поднимем. Ну-ка, вспомним, чему учил меня боцман…
Поразмыслив несколько секунд, Женя показывает Пятнице, что и как нужно делать, и вместе с ним принимается за работу. Через несколько минут на мачте расправляется и наполняется ветром белоснежный треугольный парус.
-- Хорошо, что сейчас все механизировано, -- замечает Женя, вытирая со лба капли пота. -- Триста лет назад, наверное, нам с тобой сил бы не хватило! Старший матрос! Поднять якорь!
Пятница бросается к брашпилю, выбирает цепь. Мальчик заходит в рубку, становится к штурвалу.
-- Лево руля! Право руля! -- командует он сам себе. -- Прямо руля! Так держать!
Развернувшись оверштаг, яхта медленно выходит из бухты и направляется на запад, плавно огибая остров в паре кабельтовых от берега.

                *                *                *
В камеру пленников входит доктор Вернер в сопровождении двоих ассистентов, Алисы, сержанта с его солдатами, вооруженными, как и прежде, пневматическими винтовками с усыпляющими зарядами. Поверх толстых очков он придирчиво рассматривает узников, большинство которых при грохоте отодвигаемого засова поднялось на ноги.
-- Что ж, недурно! -- удовлетворенно резюмирует он. -- Думаю, для очередной стадии эксперимента материала вполне достаточно. Курт, -- отдает доктор распоряжение одному из ассистентов, -- мне нужны данные на каждого. Национальность, возраст, образование, род занятий… М-м… Элис. Которая та, о которой вы говорили?
Алиса, с неприкрытой злобой глядя на Яну, показывает на нее пальцем.
-- Подойдите сюда! -- приказывает фон Вернер.
Яна медленно приближается к вошедшим, за ее спиной Сеня, Саид, Тянитолкай и остальные напрягаются, готовые к любому развитию событий.
-- Мне сообщили, что вы врач? -- обращается к Яне фон Вернер.
-- Врач, -- неохотно отвечает та. -- М-м… педиатр. Знаете, ангина, скарлатина, корь, дифтерит…
-- Вы не еврейка?
-- Мои родители родом из Восточной Гипербореи.
-- Что ж, это лучше, чем из Сарматии. У меня не хватает ассистентов. Я вас беру. Нет, я не спрашиваю согласия, это излишне.
Алиса с досадой возражает:
-- Доктор, но вы обещали отдать ее мне!
-- Я обещал до того, как узнал, что она имеет медицинский диплом, -- невозмутимо заявляет фон Вернер. -- Интересы Империи выше слова, данного одним из ее подданных.
Не удостаивая более Алису вниманием, фон Вернер оборачивается к Яне:
-- Прежде, чем вы приступите к исполнению своих новых обязанностей, вам необходимо сделать прививку от тропических болезней. И всем остальным ее тоже сделают. Курт! Отто!
Ассистенты немедленно подходят, держа в руках по упаковке шприцев и коробке с ампулами.
-- Приступайте!
Курт ловко делает инъекцию Яне, затем они с напарником переходят к другим пленникам. Агенты, пилоты, Саид, Вероника принимают процедуру с притворной покорностью, многие из пассажиров пытаются протестовать и даже сопротивляться, покуда на помощь не приходят солдаты.
После укола большинство пленников разбредается по камере, садятся на корточки, ложатся на каменный пол, бессильно прислоняются к стене. Яна с товарищами, получившими противоядие, имитируют их поведение.
-- Если мои предположения верны, -- заявляет фон Вернер, -- препарат подействует на этих несколько позже, чем на чернокожих, поэтому оставим их часа на два.
Уходит в сопровождении свиты.
-- Командир, Сеня, Жора! -- вполголоса окликает товарищей Яна. -- Ну, как вы?
-- Терпимо, -- с трудом отзывается Сеня.
Жора бессвязно мычит.
-- Ничего, дочка, скоро очухаемся! -- ободряет Командир.
-- Саид, Шура?
-- Ломает, но жить можно, -- ровным голосом отвечает Саид.
Шура, через силу улыбаясь, сообщает:
-- С похмелья иной раз и похуже бывало!
-- Петя, Леша? -- продолжает Яна.
-- C¬*est penible… -- по-бургундски бормочет Петя.
Леша со злостью заявляет:
-- Кому-то хотелось, чтобы я стал Буратино, пожалуйста! Все одеревенело, а главное, голова!
-- Чича, Вероника, вы как?
-- Однажды на тренировке я с третьего этажа свалилась на груду битых кирпичей вперемешку со стеклами, -- рассказывает Фатима, -- примерно такие же ощущения.
Вероника изо всех сил старается не казаться слабее других:
-- Как в первый день месячных. Противно, но не смертельно. А ты сама как?
-- Примерно так же, -- признается Яна. -- Ребята, постарайтесь, все же, уснуть. Через два часа нужно суметь прийти в норму.
«Заговорщики» пытаются последовать ее совету—ищут более-менее удобную позу, закрывают ладонями от света глаза. Остальные пленники, в основном, неподвижны, лишь Зульфия в самом дальнем углу «женской» половины беззвучно молится, отвернувшись к стене.

                *                *                *


Ихтиандр осторожно отступает от окошка камеры, через которое он долгое время наблюдал и слушал, что там происходит, отталкивается от скалы и ныряет в море.

                *                *                *


«Эсперанца» уверенно входит в устье небольшой речки, впадающей в продолговатую бухту с низкими песчаными берегами в западной части острова. Стоящий за штурвалом Женя уже полностью освоился с управлением. Он уверенно вертит штурвальное колесо, время от времени отдает короткие команды «матросу» Пятнице.
Через некоторое время яхта, царапнув песчаное дно, останавливается. Женя и Пятница отдают якорь, убирают обвисший грот.
-- Ну, вот, -- удовлетворенно произносит юнга, -- через пару часов начнется отлив, и ее отсюда сам черт не вытащит, не то что пираты! А когда время придет, дядя Володя придумает, как ее с мели снять. Пошли, что ли, Пятница, поглядим, куда мы попали!
Мальчик со своим спутником вплавь добираются до берега речки и углубляются в окружающие ее заросли. Всего через несколько минут их взору открывается поляна, на которой стоит деревня, где обитают чернокожие подопытные доктора Вернера.
-- Ура, Пятница! -- восторженно кричит мальчик и хочет немедленно идти в деревню, однако Пятница, вцепившись в одежду юнги, решительно пресекает его намерения. В конце концов Женя оставляет бесполезные попытки освободиться от сильных лап шимпанзе.
-- Ладно, ты прав. Нужно вначале осмотреться, разведать, разобраться, что к чему. Тут такие дела творятся, вправду не знаешь, кому доверять, а кому нет.

                *                *                *


Над краем расселины появляется голова Андрея, затем Владимира. Перевалившись через край, они забираются на площадку и помогают выбраться Атосу. Следом за ними поднимаются и все остальные.
Энтомолог, появившийся наверху далеко не последним, восторженно обнимает Соню и что-то возбужденно шепчет ей, то и дело показывая ладонью вниз. Соня слушает его с добродушной снисходительностью.
-- Полчаса привал, -- распоряжается Атос, -- затем идем дальше. А где Ихтиандр? Он обещал встречать нас здесь.
Ихтиандр выбирается из кустов.
-- Я давно здесь. Спрятался, на всякий случай, хотя здесь никого нет.
-- Удалось что-то узнать?
Ихтиандр торопливо рассказывает о том, что ему довелось наблюдать и слышать во время разведки.
-- Хорошенькие дела! -- мрачно произносит Крестовский, сжимая кулаки. --То есть, ты хочешь сказать, под конец их напичкали какой-то дрянью?
-- Этот, их главный, доктор, сказал, будто это прививка от тропических болезней.
-- Чушь! -- восклицает Золушка. -- Если он действительно врач, к тому же, давно живет в этих краях, то должен прекрасно знать, что всем выезжающим в Африку прививки делают заранее. Без этого просто не получить визу!
Крестовский нетерпеливо предлагает:
-- Может, уже пойдем?
Атос мягко возражает:
-- Капитан, я прекрасно понимаю ваше волнение, ведь там ваша жена, однако лучше, все-таки, немного восстановить силы.
-- И еще, -- вновь подает голос Ихтиандр, -- у меня оставалось еще немного времени, когда я плыл по южной стороне, и я решил проверить, что с вашей яхтой. Так вот, когда я подплыл к бухте, то увидел, что «Эсперанца» уходит от острова! К сожалению, мне уже некогда было проследить, куда она направляется.
-- Что же, пираты решили все бросить и уплыть? -- недоумевает Марина.
Вознесенская начинает всхлипывать:
-- А Женя, как же Женя?
-- Возможно, они просто решили сменить стоянку? -- предполагает Андрей. -- Но зачем? Лучшего места, что мы выбрали, все равно не найти.
Соня высказывает свое предположение:
-- Может, им каким-то чудом удалось отыскать сокровища, и они отправились поближе к тому месту, чтобы недалеко было таскать их на яхту?
-- Может, не стоит гадать? -- перебивает Ихтиандр. -- Капитан, а какова скорость яхты?
Крестовский на минуту задумывается.
-- Ну, в такую погоду под парусами, думаю, не более 8-9 узлов. А двигатель выведен из строя. К тому же, если они, все-таки, решили направиться в Лимпопорт, то им нужно держать курс зюйд-вест, а при этом ветре придется сильно лавировать. Так что, думаю, далеко им уйти не удалось, куда бы они ни направлялись. А к чему ты об этом спрашиваешь?
-- Возможно, мне попробовать отыскать яхту? -- предлагает Ихтиандр. Я проплыву миль двадцать - двадцать пять на юго-запад, если ее там нет, вернусь и обогну остров.
-- Думаю, так будет лучше, -- соглашается Атос. -- Дело очень важное, тем более, как от разведчика, от вас намного больше пользы, чем в качестве бойца.
-- Спасибо! Когда вернусь, я сам разыщу вас.
-- Счастливо!
Ихтиандр уходит в сторону берега. Атос смотрит на часы:
-- Ну, что, друзья, надеюсь, все немного передохнули. Вперед! Андрей, тебе лучше идти первым, вдруг у них выставлены посты на подходах. К базе вплотную не подходить, необходимо будет осмотреться и разобраться в ситуации. Соня, Зоя, и вы, профессор, пойдете замыкающими. Фаина Андреевна, без моей команды не стрелять, целиться по ногам. Павел, подыщите себе в лесу шест, если придется драться, у вас с ним лучше получится, чем голыми руками. До базы, по словам нашего земноводного друга, километра четыре, так что постарайтесь не шуметь, мало ли, кто может бродить в лесу.
Выслушав распоряжения Атоса, уже давно  безусловно признанного командиром, маленький отряд углубляется в лес.

                *                *                *


Дверь в камеру вновь со скрипом открывается. На этот раз фон Вернера сопровождают всего лишь двое чернокожих солдат со своим сержантом, и вооружены они не винтовками, а обычными полицейскими резиновыми дубинками.
-- Что ж, посмотрим, что у нас получилось. -- Фон Вернер наугад тыкает пальцем в одного из пассажиров. -- Ты! Подойди сюда!
Пассажир покорно поднимается с пола и неуверенно ступая, приближается к доктору.
-- На корточки! Сесть! Встать! Лечь! -- отдает тот отрывистые команды, которые несчастный пленник безукоснительно выполняет.
-- Упал-отжался! -- гогочет за его спиной сержант.
Фон Вернер никак не реагирует на выходку своего помощника.
-- Всем встать! -- приказывает он, и узники, пошатываясь, вразнобой начинают подниматься с пола. Стараясь подражать поведению остальных, Яна с товарищами делают то же самое.
-- Сержант, выводите их на площадь, для начала, погоняйте, как своих солдат, эти команды наиболее легко усваиваются. Особенно, это ваше «упал-отжался». После займемся с каждым по индивидуальной программе, выясним, насколько высок коэффициент управляемости.
Фон Вернер выходит, а сержант, радостно потирая руки, громко рявкает:
-- За мной, по одному, на выход!
Длинной цепочкой пленники покидают камеру, и, пройдя по лабиринтам плохо освещенных коридоров, выходят на площадь перед хижинами. Незаметно перестраиваясь, кое-кому из активной группы удается занять в колонне места поближе к сержанту и содатам-конвоирам.
На площади, помимо троих солдат и играющих возле хижин нескольких детишек, никого нет.
Из кустов на дальней окраине площади за происходящим внимательно наблюдают Женя и Пятница.
Яна полуоборачивается к идущему следом Сене:
-- Передай по цепочке—начинаем все одновременно!
-- Ты что? -- шепчет он в ответ. --  Они же ничего сейчас не соображают!
-- Они в точности передадут все, что ты им велишь. Главное, чтобы до Жоры с Саидом, и остальных дошло, чтобы были готовы.
Сеня оборачивается к идущему следом за ним пассажиру:
-- Передай назад: начинаем одновременно, сразу вслед за мной!
-- Передай назад, -- послушно повторяет своему заднему соседу пассажир, -- начинаем одновременно, сразу вслед за мной.
-- За Семеном, болван! -- досадуя от своей оплошности, поправляет Сеня.
-- За Семеном, болван! -- невозмутимо передает его слова дальше пассажир.
Без малейших искажений обе фразы передаются от пленника к пленнику, покуда не достигают идущего в середине цепочки Пети.
-- Передай назад, -- шепчет он сзади идущему, -- начинаем сразу за Сеней!
Выждав время, необходимое для того, чтобы команда дошла до замыкающего колонну Тянитолкая, Сеня с Яной бросаются на опешившего сержанта. Почти одновременно Жора, Саид, Чича и остальные без проблем расправляются с конвоирами и солдатами на площади. Им стягивают руки за спиной собственными форменными ремнями, отводят к хижинам.
-- Где доктор? -- строго спрашивает сержанта Сеня. -- Где лаборатория?
Сержант, набычившись, злобно молчит.
Подошедший Жора двумя пальцами сдавливает его кадык, и тогда сержант, с выкаченными от боли и страха глазами, быстро объясняет:
-- За той скалой, вход слева…
Фон Вернер с ассистентами с недоумением и испугом наблюдают за происходящим на площади на большом мониторе, вмонтированном в стену лаборатории.
-- Доннер веттер! -- шипит доктор, забрызгивая ассистентов слюной. -- Он не на всех подействовал, неужели, я опять просчитался?!
-- Скорее, нас перехитрили, -- злобно отзывается Курт, и принимает на себя руководство:
-- Все на плац, живо!
Подхватив оружие, ассистенты, лаборанты, Алиса с Базилио и сам доктор выскакивают на улицу. В руке у фон Вернера внушительных размеров «Парабеллум», Курт и Отто сжимают армейские автоматические «Кольты», лаборанты вооружены знаменитыми «Шмайссерами».
На полпути до входа на базу обе группы встречаются.
Курт стреляет в воздух:
-- Стоять!
Вооруженным единственным отобранным у сержанта пистолетом людям приходится подчиниться.
-- Перехитрить вздумала, девчонка! -- злобно обращается Курт к Яне. -- Поздно я вспомнил, кто ты такая, а ведь мог бы узнать, ведь я видел твой портрет во «Всемирной медицине», и статейки твои читал! А это хорошо, что ты нам попалась, очень хорошо! Теперь ты все расскажешь про сыворотку Тортильяни, и модификатор поможешь синтезировать, из-за него у нас все дело не ладится!
-- Ни за что! -- твердо отвечает Яна.
-- Куда ты денешься! Сыворотка на тебя не подействовала? Что с того! Есть еще множество старых верных способов заставить человека делать все, что необходимо!
-- Не дождешься, фашист! -- гневно заявляет Яна. -- Я никогда не стану вам помогать!
В этот момент из леса выбегает отряд под предводительством Атоса.
-- Приказываю немедленно отпустить этих людей, и сложить оружие! -- выдыхает Крестовский, отыскивая глазами жену.
Курт насмешливо оглядывает неожиданно появившихся незнакомцев.
-- А вы-то кто такие? Ну-ка, сами быстренько бросайте «пушки» на землю, иначе мы перестреляем заложников!
Марина резко выдыхает, и выступает вперед:
-- Это вице-адмирал Крестовский, командующий специальной эскадрой объединенных сил Лиги Наций! Ваша база находится под прицелом орудий флагмана, а на берег высажен десант морской пехоты!
Марина демонстративно смотрит на часы:
-- Ровно через девять с половиной минут прозвучит предупредительный выстрел. Если это покажется вам неубедительным, по лаборатории ударят главным калибром!
-- С ума сошла! -- шепчет Андрей. -- Какой десант, какой выстрел, они же сразу просекут, что ты блефуешь!
-- Придумай что-то получше! -- огрызается Марина. -- Главное, выиграть время!
Женя и Пятница, переглянувшись, что есть мочи бросаются через заросли к яхте, не жалея одежды и собственной кожи. Оказавшись на палубе, мешая друг другу, они быстро готовят запал, поджигают его, и с замиранием сердца начинают следить за секундной стрелкой, быстро приближающейся  указанному Мариной времени.
В назначенный час над островом раздается оглушительный грохот.
Пораженный Курт в бессильной ярости швыряет пистолет на землю, его примеру следуют остальные.
Не менее ошеломленные, чем их враги, наши герои быстро берут себя в руки, окружают фон Вернера со свитой, связывают руки, отбирают оружие.
Яна бросается к мужу, однако внезапно видит среди своих спасителей живую и невредимую Золушку.
-- Зоя?! Боже мой, ты жива! Какое счастье!
Обогнув на бегу раскрывшего объятия  Владимира, Яна бросается к Золушке и крепко обнимает. По щекам обеих девушек текут счастливые слезы. Вслед за Яной к Золушке подбегают Вероника, Чича, летчики, агенты, Саид… Оттесненная от подруги переполненными эмоциями спутниками, Яна попадает, наконец, в объятия мужа.
Вокруг возникает некоторая суматоха, неизбежная, когда сразу много людей здоровается и знакомится друг с другом.
Перезнакомившись с новыми друзьями Яны, Марина отходит в сторонку и ласково прижимается к Андрею.
-- Знаешь, я все думаю об этом пушечном выстреле… Наверное, не зря, все-таки, я всегда немножко верила в чудеса. Очевидно, такое случается в жизни—когда очень-очень ждешь чуда, и  вдруг  оно и в самом деле происходит… Маленькое, но очень нужное Чудо! У каждого оно свое, совсем не похожее на другое, а кому-то вовсе не суждено его дождаться… Мне кажется, ради этого стоит прожить целую жизнь.
Андрей нежно целует Марину, смахивает с ее щеки крохотную нечаянную слезинку, так редко  появляющуюся на ее лице. Он хочет что-то ответить, но не находит слов, и поэтому просто крепко прижимает девушку к себе и ласково гладит ее по растрепанным волосам…
В конце концов суета затихает, и наши путешественники начинают заниматься делами.
Пленников запирают в ту же камеру, где совсем недавно они сами держали своих узников. Яна заново обрабатывает и перевязывает рану Атоса, открывшуюся после лазания по горам. Чернокожих солдат развязывают и приказывают им сидеть в хижинах, нисколько не сомневаясь, что те в точности выполнят это распоряжение. Одурманенных пассажиров устраивают поудобнее, на всякий случай и им велев никуда не разбредаться. Вероника, Золушка, Соня и Крестная приступают к приготовлению пищи из обильных запасов базы.
Андрей в сопровождении Атоса отправляются в сторону, откуда прозвучал пушечный выстрел, чтобы узнать, наконец, кто их таинственный спаситель. Он предпочитает сделать это тайком от Марины.
На половине пути они сталкиваются с быстро возвращающимися к деревне Женей и Пятницей.
-- Женька! Нашелся, наконец! -- радостно восклицает Андрей, обнимая и тормоша мальчишку. -- Тебя отпустили, или сам удрал?
-- Обижаешь, дядя Андрей, -- переполняемый гордостью, заявляет Женя, важно распрямляя плечи. -- Конечно, сам! А еще я угнал нашу яхту! А еще знаю, где сокро…
Осененный внезапной мыслью, мальчик прикусывает язык, и испуганно смотрит на своих взрослых друзей, но  убеждается, что те не обратили внимания на его последние слова.
-- Ты сейчас был на берегу? -- деловито осведомляется Атос. -- Что там за судно, с которого палили из пушки?
-- Да нет там никакого судна, дядя Атос, -- восторженно объясняет Женя, -- кроме нашей «Эсперанцы»! А из пушки мы с Пятницей выстрелили, вот он, Пятница, мой друг, познакомьтесь!
Вышедший из-за спины мальчика  шимпанзе вежливо кланяется и протягивает для рукопожатия лохматую ладонь.
-- Забавно! -- веселится Атос, отвечая на рукопожатие. -- Он что у тебя, дрессированный?
-- Никакой он не дрессированный! -- обижается Женя, -- просто очень умный!
-- Так значит, это наша антикварная коронада так бабахнула? -- переспрашивает Андрей, в свою очередь пожимая Пятнице лапу. -- А я думал, Атос, вы прикалывались, когда  набивали ее порохом!
-- У хорошего канонира и бревно выстрелит! -- шутливо важничает Атос. -- Ты слышал когда-нибудь про ружье, висящее на сцене в первом акте пьесы?
-- Что-то такое припоминаю.
-- Вот и у нас так получилось. Если уж на яхте появилась пушка, должна же она была когда-нибудь выстрелить!
-- Ладно, герой, -- обращается Атос к счастливому юнге. -- Пошли, потом все расскажешь поподробнее о своих приключениях, а то мать третий день места себе не находит.
В сопровождении Жени и Пятницы Андрей с Атосом возвращаются в деревню. Мальчик вышагивает важно, гордясь своими подвигами, однако, едва ступив на площадь, забывается и со всех ног мчится навстречу матери. Вознесенская со счастливым возгласом сжимает сына в объятиях.
-- Женя, Женечка, дурачок мой, как же я переживала за тебя, как волновалась! Эти мерцавцы что угодно могли с тобой сделать!
-- Все  в порядке, мамочка! Я сбежал от них сразу же, как только оказался на острове. Я ведь понимал, для чего меня увезли с собой, об этом во всех книжках написано. Они пытались за мною гнаться, да где им! Ты же знаешь, я бегаю лучше всех мальчиков в нашей школе. Мама, мамочка, все было так здорово! Я первый высадился на этот остров, то есть, это я думал, что первый. Я сбежал от пиратов! Потом я познакомился с Беном и Пятницей, потом мы угнали и спрятали нашу яхту, а потом пальнули из пушки аккурат в тот момент, когда было нужно! Это же самое настоящее приключение, мамочка, это на всю жизнь!..
Восторженные излияния мальчика прерывает Пятница, настойчиво теребя его за подол безрукавки.
-- Да-да, Пятница! -- спохватывается Женя, отрываясь от матери. -- Мама, ты прости, но мы должны сейчас вернуться к Бену, он ведь, наверняка, тоже волнуется. Ты не бойся, я постараюсь недолго!
-- Женя-я! -- в отчаянии кричит Вознесенская. -- Никуда я тебя больше  не отпущу! На острове еще полно пиратов! Атос, Андрей! Владимир! Хоть вы ему скажите, меня он все равно не послушает!
-- Вот что, юнга! -- вмешивается Крестовский. -- Как капитан, я приказываю тебе пока оставаться здесь. А твоего … нового знакомого предупредит этот смышленый шимпанзе. Не так ли, дружок?
Пятница утвердительно кивает головой, активно размахивая лапами. Стоящий поодаль Петя, вначале внимательно вглядывавшийся в жестикуляцию шимпанзе, походит ближе, и делает руками несколько своеобразных жестов. В ответ Пятница тоже делает несколько знаков. Постоянно между Петей и Пятницей завязывается оживленная безмолвная беседа.
-- Петя, ты в цирк, что ли, решил поиграть? -- недовольно пытается остановить их Яна . -- Не время сейчас.
-- Вы ничего не поняли! -- возбужденно объясняет Петя. -- Это же уникальное создание! Он великолепно владеет языком глухонемых, а главное, разговаривает абсолютно сознательно!
-- И что же он вам рассказал? -- с интересом спрашивает Атос.
-- Он поведал мне свою историю. Рассказал, что родился он не на этом острове, а в какой-то северной стране, в зоопарке, потом его купили... или похитили, я не совсем понял, и он оказался в лаборатории этого самого доктора Вернера. Над ним проводили какие-то опыты… что, Пятница?
Петя делает руками знаки, переводя свои слова на язык глухонемых. Пятница отвечает ему, отчего Петя поначалу несколько смущается.
-- Петя, что такого он тебе сказал, что ты покраснел?
-- Покраснел оттого, что он просил меня жестами больше не объясняться, он и со слов все прекрасно понимает. Об этом я и сам мог бы догадаться.
-- Ну, а дальше?
-- Потом он рассказал, что долго болел после уколов, его даже усыпить хотели, а потом вдруг стал человеческую речь понимать, осознавать, что, как и зачем люди делают, сам научился многому… словом, соображать стал, как человек!
Яна охотно соглашается:
-- Да, это видно сразу. И я, кажется, догадываюсь, в чем причина такого резкого скачка в его развитии…
     -- Это от снадобья, что доктор Вернер изобрел? -- догадывается Сеня.
-- Сенечка, ты тоже, может быть, теперь поумнеешь? -- язвит Чича, дружески похлопывая напарника по плечу.
Беседу прерывает Атос, напоминая товарищам:
-- Друзья, в другой раз я сам с удовольствием послушал бы вашу беседу, однако прежде нам необходимо обезвредить пиратов. Яна, очень надеюсь на помощь ваших приятелей.
-- Какой разговор, командир! -- немедленно решает за всех Сеня. -- Мы с вами!

                *                *                *

Раздосадованный, что ему не удалось обнаружить яхту, Ихтиандр выбирается на берег, прячет в камнях свое снаряжение и углубляется в лес. Уверенно, очевидно, что ему знакома дорога, он направляется к усадьбе Бена Робинсона. Замысловатый извилистый проход в колючих зарослях тоже не представляет для него секрета, и вскоре Ихтиандр уже стоит возле плотно закрытой калитки, пытаясь разглядеть в узкую щель, что происходит за оградой. За этим занятием молодой человек не замечает, как сзади к нему бесшумно подкрадывается Бен. Цепкими пальцами широкой ладони он хватает Ихтиандра за плечо, резким движением разворачивает лицом к себе.
-- Шпионишь? -- враждебно спрашивает он, разглядывая своего пленника. -- Ты кто такой? Что тебе здесь нужно? Ты с яхты? Пират?
Ихтиандр улыбается.
-- Слишком много вопросов сразу. Меня зовут Алехандро, прозвище Ихтиандр. Иногда меня называют Морским Дьяволом.
Бен разглядывает Ихтиандра с головы до ног, и насмешливо заключает:
-- Что ты мне втираешь, парень! Чтобы такое погоняло заслужить, покруче надо быть! Отвечай, тебя Краб послал?
-- Кто такой Краб?
-- Хочешь сказать, что не знаешь Краба? -- подозрительно спрашивает Бен. -- Значит, ты все же не с яхты?
-- Ах, вот что! -- начинает понимать Ихтиандр. -- Вы считаете, что я один из пиратов! Уверяю вас, это не так.
Бен еще раз оглядывает непрошеного гостя.
-- Возможно, я и ошибаюсь. На джентльмена удачи ты действительно не похож. Взять хотя бы то, что самый зеленый салага давно сделал себе хотя бы одну наколочку, хоть якорек, хоть морскую звездочку. И шрамы у тебя на теле не от ножа, и не от пули. Вот этот, на плече, след от зубов акулы, не так ли?
Ихтиандр согласно кивает.
-- А на ноге барракуда расписалась?
-- Она.
-- Ладно, пошли-ка в дом, -- примирительно предлагает Робинсон, распахивая калитку. --  Там расскажешь, кто ты такой. Да заодно и поедим, там у нас от утреннего пира целая гора разносолов осталась, только, извини, все холодное.
Хозяин с гостем проходят в хижину, усаживаются за стол и с аппетитом принимаются за еду.
-- Я родился далеко отсюда, -- начинает свой рассказ Ихтиандр, -- в Лаплатии, точнее, в океане возле берегов этой страны. Мой отец, доктор Сальватор, помимо медицины, собственно биологии и других наук занимался генной инженерией. Однажды, 26 лет назад, ему удалось удачно совместить гены человека и акулы, в результате чего появился я, человек-рыба, или, если хотите, человек-амфибия. Акула Каракула, моя биологическая мать, до сих пор жива и часто заплывает в Серебряную бухту, на берегу которой стоит гасиенда моего отца. Много лет я жил с отцом, учился, помогал ему в работе. Но несколько лет назад власть в моей стране захватили военные. Мы  с друзьями пытались оказать сопротивление, создали организацию, однако нам почти ничего не удалось сделать. Вскоре многих арестовали, в том числе и меня. Несколько месяцев мне пришлось провести в тюрьме, пока друзья моего отца не сумели организовать побег. После этого отец решил, что мне лучше покинуть родину до той поры, пока в стране не произойдут перемены. Я переплыл океан, обогнул Африку в поисках места, где мог бы поселиться, пока не наткнулся на этот остров. Здесь я живу уже около трех лет. Там, в северной части острова, я нашел огромный грот, в который можно попасть только под водой, там и оборудовал свое жилище.
Робинсон качает головой.
-- В это, конечно, трудно поверить! Но и не верить тебе у меня нет никаких оснований. Чем же ты занимался все это время?
-- Изучаю жизнь океана. Читаю книги. Помогаю людям.-- просто отвечает Ихтиандр.
-- Людям? Ты сказал «людям»?
-- Несколько раз мне удавалось выручить потерпевших кораблекрушение рыбаков, чьи суденышки время от времени появляются недалеко от острова. Однажды я намотал на винт пиратского судна толстые водоросли, и путешественникам, на которых они собирались напасть, удалось уйти от преследования. И здесь, на острове…
-- На острове? -- вскакивает со стула Робинсон. -- Я не ослышался, парень, ты сказал «на острове»? Но здесь, кроме меня, до последних дней никого не было!
-- Ошибаетесь, Бен. В западной части, по ту сторону расселины, давным-давно живут люди. Вы ведь ни  разу не бывали на той стороне, верно?
-- Нет, не бывал. Однажды я обогнул остров на челноке, но на берег на той стороне не высаживался. О боже, если бы я только знал, что там есть люди!
-- И очень хорошо, что не знали, Бен. Встреча с ними могла принести вам немало проблем. Это очень плохие люди!
-- Плохие? Зачем же тогда ты им помогал?
-- Я помогал не им, другим, которых привозили на остров с какой-то гнусной целью. Главный, герр Вернер, проводил над ними какие-то чудовищные опыты, многие из них после этого болели. И тогда их сбрасывали со скалы в море. Если я успевал, то спасал этих несчастных, а впоследствии переправлял на другой остров, есть тут неподалеку, поменьше нашего. Вылечить их мне, конечно, не удалось, они совсем, как дети. Но я научил их строить хижины, собирать фрукты, ловить рыбу, выращивать овощи, маис и сою. Там живет сейчас больше трех десятков человек. Время от времени я навещаю их, слежу, чтобы там все было в порядке, привожу кое-какие продукты, которые они сами не могут добыть или вырастить, и другие вещи… У меня есть крошечная субмарина, иногда я плаваю на ней в Лимпопорт или Занзибург, покупаю там все необходимое.
Все время, пока Ихтиандр ведет свой рассказ, Бен внимательно разглядывает массивные водонепроницаемые часы у него на запястье, и висящий на поясе нож с причудливым узором на ножнах. Точно такие же часы и нож у самого Робинсона.
-- Ты, кажется, забыл добавить, что здорово помог еще одному человеку, можно сказать, спас ему жизнь!
-- Ну, да, это было вчера, я вытащил из моря девушку, которая нечаянно сорвалась со скалы.
-- Вот как? Об этом мне ничего не известно. Я-то имею в виду совершенно другой случай. Вон тот сундук, наполненный десятками самых необходимых для брошенного на необитаемом острове человека вещей, не ты ли подогнал в бухту два с половиной года назад, именно в тот самый момент, когда я оказался на берегу? Не отвечай, я и сам догадался! Спасибо тебе, брат, ты сам не знаешь, что для меня сделал! Но почему, почему ты не открылся мне тогда? Если бы ты только знал, что такое одиночество!
-- Я знаю, что такое одиночество, Бен, -- печально отвечает Ихтиандр. -- Поверьте, я намного более одинок, чем вы, пожалуй, более, чем любой человек на свете… Но у меня были весьма серьезные причины, чтобы не открыться вам. Так что, простите меня. Я помогал вам, чем мог: подбросил этот сундук, подложил в аптечку нужное лекарство, когда вас свалила тропическая лихорадка, отогнал акулу, готовую наброситься на вас, когда вы заплыли слишком далеко в море, наконец, я направил этого чудесного примата, которого вы назвали Пятницей, туда, где он смог встретиться с вами… Но я не мог открыто прийти сам, чтобы избавить вас и самого себя от этого страшного одиночества!
-- Ладно, Ихтиандр, -- благодарно произносит Бен, грустно улыбаясь. -- Все уже позади. У меня теперь есть Пятница, у меня есть Джим, юнга с той шхуны, которая причалила в бухте Подзорной Трубы  позапрошлой ночью, у меня есть ты, мой друг, ведь ты мой друг, не так ли? Есть люди, приплывшие на яхте, это хорошие люди, я знаю, мне Джим рассказывал про них. Все хорошо! Мне не так уж много лет, чтобы не суметь начать жизнь заново. И у тебя все образуется, поверь! Твоя родина не вечно будет под гнетом тиранов, и однажды настанут времена, когда ты сможешь вернуться домой, не опасаясь за жизнь и свободу!
-- Все это так, Бен. Но это в будущем, а пока у нас есть еще дела на этом острове. Мои новые друзья отправились, чтобы сразиться с теми плохими людьми с западного побережья, возможно, им нужна помощь. По острову бродят пираты, которые могут еще много зла принести и твоему новому другу Джиму, и тем, кто пришел с ним, и другим хорошим людям. Пошли, Бен, нельзя отсиживаться в доме, который вы превратили в крепость, когда хорошим людям угрожает опасность!
-- Ты прав, конечно! -- спохватывается Бен, вскакивая со стула. -- Давай-ка, попробуем расправиться с пиратами своими силами, тем более, с ними у меня и кое-какие свои счеты имеются. Есть у меня одна идея…
Бен выбирается из-за стола, вытаскивает из стоящего в углу хижины ящика ружейные патроны, несколько коробок спичек, еще кое-какие предметы.
Догадавшись, что хочет сделать Бен, Ихтиандр начинает ему помогать.
Через некоторое время, закончив свои приготовления, они вдвоем выходят из усадьбы с большим мешком и кое-какими инструментами, и направляются к Гранитному Дворцу.


                *                *                *


На площади перед хижинами идет подготовка к бою с пиратской шайкой.
Атос распоряжается:
-- Итак, идут: я, Владимир, Андрей, Семен, Георгий, Петр, Саид, Александр, Алексей!
-- Что такое?! -- возмущается Марина. -- А я?
-- Сударыня, это мужское дело!
-- Атос, я вас очень уважаю, конечно, но мне показалось, что вас не в плечо ранило, а в голову! -- хамит обиженная Марина. -- Вы знаете, что в драке я любому мужику дам фору!
Атос весьма неохотно соглашается:
-- Хорошо, если только ваш муж не станет возражать.
Андрей молча бросает Марине отобранный у лаборанта «Шмайссер».
-- А как же я? -- растерянно восклицает Женя, ища глазами поддержки у взрослых.
Крестовский  дипломатично заявляет:
-- А вам, юнга, особое задание! Вы остаетесь в лагере, чтобы охранять женщин, детей и больных от возможного нападения с суши, моря или воздуха! -- и, подумав, решается добавить: -- возьмите наше ружье, и не выпускайте его из рук, пока мы не вернемся!
-- Есть, сэр! -- четко отвечает мальчик, пытаясь не показать, что легко раскусил маленькую хитрость капитана, но все же довольный возложенной ответственностью.
Атос замечает в строю отряда Чичу.
-- А вы куда?! -- недовольно спрашивает он. -- Я же сказал, это дело для мужчин!
-- Извините, командир - вы ранены, иначе, мне нетрудно было бы доказать, что стою не меньше любого из тех, кого вы отобрали!
-- Это правда, командир, -- вмешивается Сеня. -- В спарринге ей нет равных, и стреляет она лучше нас всех.
Атос хмуро кивает головой, позволяя Фатиме остаться в строю.
-- Проверить оружие, снаряжение и амуницию! Выступаем через полчаса!
-- Атос, вы снова намерены штурмовать пропасть? -- озабоченно спрашивает Яна. -- А почему бы не воспользоваться вертолетом?
Атос принимает совет девушки за неуместную шутку:
-- Где мы возьмем вертолет?
-- Там, за кокосовой рощей, есть площадка, -- терпеливо объясняет Яна, -- на ней стоят два вертолета, на которых нас сюда привезли!
-- Неплохая идея! -- восклицает Атос. -- Плохо, что мы сразу об этом не подумали.
-- Я хотел подсказать, -- позволяет себе вмешаться в разговор взрослых Женя, -- но боялся, что вы меня не послушаете, все равно вести их некому.
-- Как это, некому! -- возмущается Леша. -- Да я на таких налетал часов триста! Обидно, что мне самому эта мысль не пришла в голову.
-- Никому не пришла, -- утешает его Атос. -- Что ж, ступай!
Через некоторое время раздается характерный стрекот винтов, и над площадью, пригибая к земле траву, зависает «вертушка». Отряд быстро грузится, и машина, набрав обороты, взмывает в воздух.

                *                *                *

Пираты возвращаются в Гранитный Дворец после очередных долгих и  неудачных поисков беглецов, выставляют часового, и забираются внутрь пещеры.
Через несколько минут невдалеке от поляны появляются Бен Робинсон и Ихтиандр.
Скрываясь в кустах, Бен бесшумно подбирается к зевающему часовому и резко бьет его по голове прикладом ружья.
-- Ихтиандр!
Ихтиандр с мешком подползает к огромному дереву, растущему на краю поляны прямо напротив входа в грот.
-- Давай лопату! -- шепчет Бен.
Вдвоем они быстро, несмотря на мешающие корневища, выкапывают неглубокую яму под могучими корнями дерева, закладывают туда самодельную бомбу. Второй заряд Бен размещает над входом, среди нависающих метрах в семи валунов.
-- Ну, что ж! Вот вам мой суд, и мой приговор! -- преувеличенно торжественно объявляет он, поджигая шнуры.
Отбежав на полтора десятка шагов, Бен и Ихтиандр едва успевают упасть в густой мох, как над поляной раздается оглушительный грохот. Вырванное с корнями дерево рушится вперед, перегораживая вход, сверху оставшееся небольшое отверстие засыпают камни.
-- Кар-рамба! -- глухо раздается из-за образовавшегося завала испуганный вопль Капитана Флинта.

Всего через несколько минут после взрыва над лесом раздается стрекот вертолета. Заметив размахивающего руками Ихтиандра, Леша зависает над поляной, и по выброшенному веревочному трапу на землю высыпают «десантники».
Атос мгновенно оценивает обстановку.
-- Вижу, мой друг, вы уже и без нас тут справились?
Ихтиандр смущается:
-- Это не я… не совсем я.
-- Кто же ваш неведомый помощник? Для чего он прячется?
Ихтиандр заминается:
-- Не знаю, захочет ли он показаться вам на глаза.
-- Мы не страшные! -- веселится Марина. -- Эй, где ты, выходи!
Атос смотрит на Марину с неодобрением.
-- Ему нечего опасаться, -- серьезно продолжает он, нарочно повышая голос. -- Нетрудно догадаться, что это тот самый Бен Робинсон, о котором с таким увлечением рассказывал наш юнга, и которого он приютил, когда тот скрывался от пиратов. Выходите, Бен, мы не причиним вам зла!
Из леса робко выходит Робинсон, протягивая Атосу прикладом вперед свою пятизарядку.
Демонстративно не замечая ружья, Атос крепко жмет островитянину руку.
-- Спасибо за помощь. Простите, что приходится подавать вам левую руку, просто я немножко ранен. Вижу, вашими усилиями для этих негодяев начался отсчет новых сроков?
Крестовский подходит к заваленному входу, оценивая работу Робинсона и Ихтиандра.
-- Эй, вы, там! -- кричит он, для убедительности стукнув несколько раз по валуну перед входом небольшим булыжником. -- Сейчас мы проделаем в завале небольшую брешь, через нее вы выбросите наружу все оружие, вплоть до перочинных ножей, затем мы выпустим вас.
-- Выходить станете по одному, -- добавляет Андрей, -- руки держать над головой, и чтобы без фокусов!
Марина, стараясь не ржать, «жутким» голосом заявляет:
--Теперь у нас на яхте слишком мало места, так что будем использовать любой повод, чтобы замочить как можно больше их вас!
Владимир с Андреем откатывают в сторону здоровенный валун, отступают на несколько шагов, и в образовавшееся отверстие начинают вылетать автоматы, пистолеты, кортики…
Раздается глухой голос боцмана:
-- Все! Больше ни одного ствола или «пера» нету!
-- Пошли! -- командует Андрей.
Первым на волю вылетает, шумно хлопая крыльями, Капитан Флинт.
-- Пр-ролетели, как фанер-ра над мар-рсом! -- возбужденно комментирует он происходящие события. -- Надо р-рвать когти!
 С трудом протискиваясь через узкий лаз, пираты по одному выбираются наружу. В то время, как Андрей и Владимир держат их под прицелами «Шмайссеров», Саид и Жора скручивают пиратам руки за спиной, а Сеня с Чичей отводят на край поляны, где оставляют под присмотром вооруженного штурмовой винтовкой Шуры.
Капитан Флинт усаживается на плечо Робинсона.
-- На нар-ры! На нар-ры! -- возбужденно комментирует он предстоящие события.
Робинсон ласково гладит попугая по зеленым перьям.
-- Предатель! -- презрительно бросает Серебряков.
-- Пр-ридурок! -- не остается в долгу Капитан Флинт.
Марина в это время, стряхнув с себя озорной задор, внимательно разглядывает Бена Робинсона.
-- И что же, Бен, вы так и прожили целых три года на этом острове? Класс! Как я вам завидую!
Робинсон печально отзывается:
-- Простите, госпожа… не знаю, как вас величать, поверьте мне, все это было далеко не так увлекательно, как вы, возможно, считаете.
-- Марина, я думаю, не стоит «доставать» нашего нового друга, -- мягко вмешивается Атос. -- Тем более, что он прав. Столько лет прожить в полном одиночестве, это вовсе не походит на увеселительную прогулку. А большинство приключений хороши тем, что они однажды заканчиваются.
-- Госпожа Марина, -- почтительно обращается Робинсон, -- со слов вашего юнги мне стало известно, что именно вы являетесь начальником вашей экспедиции?
Марина растерянно пожимает плечами.
-- Ну, да… то есть, нет… у нас нет здесь начальников. Я просто затеяла это путешествие, вместе с мужем. А капитан у нас вот, Владимир Крестовский.
Робинсон почтительно кланяется Владимиру, тот вежливо склоняет голову в ответ.
-- Госпожа Марина, господин капитан! -- продолжает Бен. -- Надеюсь, вы не откажете мне в огромном одолжении?
-- Что угодно, Бен!
-- Доставить меня на родину!
-- Бен, мы будем рады сделать это для вас. Мы давно убедились, и со слов Жени, и сами уже, что вы добрый и порядочный человек.
Бен радостно благодарит:
-- Спасибо вам, госпожа…
-- Да перестаньте вы меня называть госпожой! -- сердится Марина. -- Какая я вам «госпожа», терпеть этого не могу!
Бен растерян.
-- Как же так? Я ведь, все-таки, бывший пират, а вы…
-- Бывшая разбойница! -- хохочет Марина. -- Очевидно, наш Женька не успел рассказать вам об этом!
Бен потрясен и шокирован услышанным.
-- Не может быть… -- бормочет он, разглядывая Марину, словно пытаясь угадать в ее внешности подтверждение или опровержение такого откровенного признания. -- Вы меня разыгрываете!
Увидев растерянность Бена, Марина резко обрывает смех.
-- Именно так, -- повторяет она уже совершенно серьезно. -- Не нужно уничижать себя, Бен. Поверьте, гораздо важнее, кем человек является сейчас, чем то, кем он был прежде. А вы, я это чувствую, стали честным человеком, так зачем же ворошить прошлое?
На лице у Бена появляются слезы.
-- Еще раз, спасибо вам огромное, гос… то есть, Марина! Надеюсь, вы не ошибетесь во мне, и я все силы приложу, чтобы это доказать! Умоляю, возьмите меня с собой, а дальше будь, что будет! Пускай меня судят, пускай отправят на каторгу… Зато потом я смогу дожить остаток моих дней среди честных людей, не стыдясь глядеть им в глаза.
-- Бен, мы наймем вам лучших адвокатов! -- с жаром заверяет Марина. -- Есть один, еврей, хитрая бестия, без мыла в задн… в любую дырку влезет! Он мать защищал на суде, так просто чудеса творил!
В разговор вмешивается Крестовский:
-- Бен, скажите, только честно. Я понимаю, вы занимались морским разбоем, грабили суда, но -- людей вам никогда не приходилось убивать?
-- Никогда! -- искренне клянется Робинсон. -- Много грехов на моей совести, но только не этот!
-- Вот, и чудесно. В таком случае, надеюсь, удастся добиться, чтобы вас осудили за все былые прегрешения не более, чем на три года, и тогда моего влияния, и влияния моего брата, наших друзей, надеюсь, будет достаточно, чтобы вам зачли ваше пребывание на острове за этот срок.
-- Однако, пора возвращаться! -- замечает Атос, терпеливо ожидавший финала затянувшегося разговора.  -- Бен, любопытно было бы взглянуть на ваше жилище, но мы это сделаем несколько позже, если, конечно, вы нас пригласите. Вы ступайте пока к себе, готовьтесь к отплытию, а мы слетаем сейчас на базу, потом перевезем на вертолете через расселину вашего Пятницу, а если не возражаете, и нашего юнгу, который, мне кажется, не прочь еще у вас погостить.
-- Разумеется! Я тоже очень успел привязаться к Джиму, и даже полюбить его! А вас, когда вы только пожелаете, я с огромной радостью приму у себя, и сочту ваше появление за огромную честь!
-- Вот и славно! -- смеется Атос. -- Юнга так живописно поведал о пире, который вы закатили в его честь, что мы все едва слюнками не захлебнулись.
-- Добро пожаловать! Уж мы с Пятницей расстараемся!
-- Р-расстар-раемся! -- обещает Капитан Флинт, только что без зазрения совести бросивший прежнего хозяина и нашедший нового  в лице Бена.
-- Ихтиандр, -- обращается к юноше Атос, -- я прошу вас лететь с нами. Есть еще одно очень важное дело, с которым без вашей помощи нам не справиться.
Ихтиандр с готовностью берется за ступеньку свисающего трапа.
Путешественники грузят в вертолет связанных пиратов, прощаются с Робинсоном и улетают.
Бен долго смотрит вслед быстро уменьшающемуся на глазах вертолету, время от времени смахивая  со щек не прекращающие капать слезы.

                *                *                *

-- Больше всех Леше повезло! -- рассказывает Шура ожидавшим их спутникам о недавних событиях. Там машину негде было посадить, пришлось держать ее на винтах над лесом, и он сильно переживал, что не доведется в бою участвовать. А никакого боя и не было! Когда мы прилетели, там уже за нас все было сделано.
-- Робинсон? -- догадывается Яна.
Проницательность девушки уже давно никого не удивляет.
-- И еще наш юный друг Ихтиандр, -- сообщает Атос.
-- Атос, простите, -- подает голос тот, услышав о себе. -- Вы говорили, что от меня потребуется еще какая-то помощь?
-- Да, Ихтиандр, -- говорит Яна, -- очень нужна. Вы сможете нырнуть метров на тридцать-сорок?
Юноша улыбается:
-- Намного глубже.
-- Необходимо достать из багажа самолета, на котором мы прилетели, несколько коробок с лекарством, я нарисую вам, как это выглядит. Только с его помощью мы сможем э-э… раскодировать наших спутников, которые получили инъекции сыворотки Вернера, и этих несчастных чернокожих.
Прутиком на песке Яна рисует пропорции коробок и пишет нанесенную на них маркировку.
-- Контейнеры герметичные, так что морская вода не могла повредить даже упаковку. Принесите четыре, этого будет как раз достаточно.
Ихтиандр смотрит на часы.
-- Ждите меня часа через полтора.
К собравшимся на поляне подходит Паша.
-- Ерунда какая-то! С Интерполом я быстро связался, а вот местную полицию так и не удалось вызвать. Ни Лимпопонии, ни Занзибарии, ни Трансваалю этот остров не принадлежит. Я через спутник вышел в Сеть, там у них шикарная аппаратура, и выяснил, что этот остров, по какому-то нелепому недоразумению, ничей! Казалось бы, все в мире давным-давно поделено, вплоть до самого крохотного атолла, а тут целый остров!
Не растерявшись, Марина восторженно кричит:
-- Значит, этот остров принадлежит нам, точнее, Женьке, как самому первому, кто на него высадился!
-- В таком случае, Робинсону, -- поправляет ее Атос.
-- Чудесно! Вернемся, сразу же оформим все необходимые бумажки, и возьмем у него этот остров в аренду, будем приезжать сюда каждое лето в отпуск!
-- Ну теперь-то мне можно, наконец, к Бену? -- подает голос долго и терпеливо молчавший Женя. -- Заодно и сообщу, что остров теперь будет принадлежать ему!
Собравшиеся дружно хохочут.
-- Хитрюга! -- шлепает мальчика по заднице Марина. -- Так и быть, скажешь ему первым. Леша, перевези, пожалуйста, Женьку и Пятницу на ту сторону.
-- Нет проблем! Мотор еще не остыл.
Леша со своими пассажирами улетает, и люди расходятся по поселку, занявшись разными делами.

                *                *                *

Энтомолог замечает на краю площади какого-то необычного огромного мохнатого паука и у устремляется за ним в погоню. Насекомое бежит очень быстро, то и дело мечась в стороны, и изловить его удается только  в начале кокосовой рощи, примыкающей к деревне с противоположной стороны. Умело сжимая свою добычу пальцами за основание шеи, ученый с победным видом поднимает ее над головой.
Его поступок вызывает весьма неожиданные последствия.
Толпящиеся возле своих хижин чернокожие внезапно падают на колени, принимаются неистово стучать себя кулаками в грудь, и затягивают монотонный речитатив, похожий на своеобразный гимн или молитву. Откуда-то появляется там-там, и теперь заунывная мелодия сопровождается размеренными глухими ударами ладоней по пересохшей коже инструмента. При этом жители деревни, не поднимаясь с коленей, довольно быстро приближаются к Энтомологу и окружают его со всех сторон.
Ошеломленный профессор ищет глазами кого-нибудь, кто смог бы помочь ему разобраться в ситуации, и прийти на помощь, если события примут нежелательный оборот, и замечает выходящую из-за скалы Соню.
-- Соня, я умоляю, посоветуйте, что  мне сказать на это несчастье?
Соня в недоумении смотрит на происходящее.
-- Щас! Сидите, как камень в лесу, и ничего не предпринимайте.
Соня убегает, и возвращается через несколько минут вместе с Петей. Тот  внимательно вслушивается в звуки, издаваемые чернокожими, затем, тщательно подбирая слова, с вопросительной интонацией произносит короткую фразу.
Женщины и дети немедленно смолкает, мужчины наперебой принимаются что-то объяснять Пете, поминутно указывая пальцами на Энтомолога.
После недолгого разговора Петя озадаченно чешет затылок:
-- Однако! Похоже, что по их обычаям человек, сумевший поймать этого страшно редкого жука, становится вождем их племени, или королем, не знаю точно, как у них называется эта должность! Так что, примите мои поздравления, Ваше Величество!
-- Прикол! -- ошарашено мотает головой Соня. -- Яша, знаете, что мне сдается? А сдается мне, что ваша мимолетная идея задержаться на этом острове, об которой вы вчера говорили, становится независимой от вашего желания!
Однако, мысли рассеянного ученого в этот момент заняты совершенно другим. Он уже успел позабыть и про Петины слова, и даже про редчайший экземпляр насекомого, столь удачно добытый… Преданно глядя на девушку, он вдруг неожиданно выдыхает:
-- Соня, сделайте мне счастье стать моей женой!
Соня опешивает:
-- Яша, как только я вас увидала, вы мне стали как родной, но так, сразу…
Немного придя в себя, она шутливо добавляет:
-- К тому же, вы ведь теперь, кажется, король, а я уже была один раз принцессой, не очень-то мне это нравилось!
-- Соня, не делайте несчастья из моего счастья! -- умоляет Энтомолог, хватая девушку за руки.
-- Я подумаю! -- кокетливо обещает Соня.

Из кокосовой рощи, отделяющей деревню от залива, устало ступая, появляется Ихтиандр. На его плече, шее, бедре, обеих икрах свежие раны, из которых еще продолжает сочиться кровь. За спиной у юноши тяжелый мешок.
-- Ихтиандр, что с вами? -- бросается к нему только что вышедшая на площадь Яна. -- Вы ранены?
-- Пустяки! -- Ихтиандр сбрасывает мешок на землю, прислоняется к краю скалы. -- Ваш самолет облюбовали морские гадюки, и мое появление им не слишком понравилось. Вот то, что вы просили. Я захватил пять упаковок. Видите ли, есть еще люди, которым, по-видимому, тоже необходимо это лекарство.
-- Вы мне потом об этом расскажете, -- озабоченно перебивает Яна, -- а сейчас пойдемте, я обработаю и перевяжу ваши раны.
В санитарном пункте базы Яна достает из старомодного застекленного шкафа необходимые материалы.
-- Ихтиандр, там, за той дверью, душ. Идите, смойте с себя морскую соль и песок, а потом я вас полечу.
Ихтиандр уходит в душ. Его неизменная  безрукавка, которую он, казалось, никогда не снимает, остается на небольшой табуретке возле самой двери.
Через несколько минут за дверью душевой вдруг раздается глухой удар, наступает тишина, нарушаемая лишь ровным шумом текущей воды.
Яна бросается к двери, громко стучит по ней кулаком.
-- Ихтиандр! Эй, Ихтиандр! Что случилось?
Не дождавшись ответа, Яна решительно врывается в душевую и обнаруживает лежащее на  полу тело. С первого взгляда Яна, как опытный врач, определяет, что ничего страшного не произошло, Ихтиандр жив, не расшиб себе при падении голову и не поломал конечностей, даже не потерял сознания, просто ослаб настолько, что не смог больше стоять на ногах.
Продолжая лежать, Ихтиандр виновато улыбается.
-- Простите. Это все морские гадюки. Их яд не опасен, но все же…
Однако Яна, явно шокированная, разглядывает распростертое на кафельном полу обнаженное тело.
-- Как?! -- ошеломленно вскрикивает она, роняя на пол тюбик с мазью, который забыла в спешке оставить на столе. -- Вы девушка?!
Ихтиандр заливается густой краской.
-- Ах, простите, Яна. Я сам… сама…я не знаю, кто я. По строению тела я женщина, физиологически -- не знаю, кто. Рыба! Да, я -- рыба!
Ихтиандр сотрясается в рыданиях. Яна опускается рядом на пол, берет голову Ихтиандра, кладет себе на колени, ласково гладит по коротко остриженным волосам.
-- Перестань! Что случилось? Ничего! Все хорошо, и все будет тоже хорошо.
-- Простите, -- снова повторяет Ихтиандр, прижимаясь холодной щекой к Яниному животу. -- Когда отец ставил свой эксперимент, то слегка ошибся с пересадкой генов. Он был уверен, что я буду мальчиком, и в эйфории от удачи не сразу заметил, что Каракула родила девочку. На второй день после моего рождения случилось несчастье, умерла сестра отца, которую он очень любил. Вернувшись с похорон, отец был грустен и рассеян, и наспех окрестил меня, дав имя Алехандро, как было уже давно задумано. Падре тоже ничего не заметил, поскольку отец настоял, чтобы меня не носили в церковь, а провели обряд прямо на гасиенде, сославшись на мое слабое здоровье. Поэтому меня не опускали в купель, а падре лишь окропил мне лицо, при этом сама я оставалась завернутой в пеленку. Лишь через несколько дней обнаружилось, что я вовсе не мальчик. Однако все в доме и лаборатории за те несколько лет, на протяжении которых готовился и проводился эксперимент, свыклись с мыслью, что его результатом окажется именно существо мужского пола,  и продолжали обращаться со мной и ко мне, как к мальчику. Я уже настолько сам… сама… сама привык..ла, что веду себя чаще всего, как юноша. А все остальное… в общем, оно не имеет никакого значения! Я рыба, и этим все сказано!
-- Ихтиандр! Саша! Алечка! -- продолжая поглаживать девушку по волосам, как ребенка, успокаивает ее Яна.
-- «Алечка», это что такое? -- вдруг проявляет интерес измученная девушка.
-- В нашей стране так ласково называют девушек по имени Александра.
-- Красиво! Я запомню. А в пиренейском языке нет даже женского имени Александра, позже мне дали еще одно, гражданское имя, Мария.
-- Хочешь, я всегда стану называть тебя «Алечка»? -- предлагает Яна, и вдруг спохватывается. -- То есть, если ты не хочешь, от меня никто ничего не узнает, что ты…
-- Да нет, -- перебивает Ихтиандр. -- В этом нет никакой тайны, просто всегда так получалось, что меня принимали за мальчика, за парня, а необходимости рассказывать и объяснять никогда не было. Да мне и все равно! Посмотри на меня, какая из меня девушка! Ты ведь тоже, пока без одежды меня не увидала, ни о чем не догадывалась.
-- Некогда было разглядывать. А насчет этого ты не права! Девушка ты очень даже красивая, если тебя причесать правильно, макияж по уму сделать, а главное, если ты сама себя женщиной почувствуешь.
Ихтиандр пожимает плечами.
-- Возможно. Тебе виднее. Я никогда даже не пробовала.
Яна, заметив, что истерика у девушки благополучно прошла, настойчиво требует:
-- Пошли, я тебя полечу, все-таки, ты же вся горишь от яда! А девичьи разговоры оставим на потом.


                *                *                *

Усталые и вспотевшие Робинсон, Женя и Пятница добираются, наконец, до подножия пологого холма, поросшего редкими высокими деревьями. Сбросив на землю тяжелую ношу, они усаживаются рядом, устраивая небольшой привал. Бен и Пятница с наслаждением закуривают трубки, юнга за компанию бросает в рот пластинку мятной резинки. Капитан Флинт, важно расхаживая перед ними, рассудительно напоминает:
-- Кур-рить вр-редно!
-- Вот оно, это место, -- показывает рукой на склон Бен.-- Вон пень от дерева, которое я тогда неудачно подрубил, а вот и то дерево,  упавшее, когда первое рухнуло  на него. Под его корнями  я и нашел сундук  с сокровищами.
-- Так что же, дерево придется на место ставить? -- наивно спрашивает мальчик, оценивая взглядом размеры лежащего горизонтально ствола.
Робинсон беззлобно хохочет:
-- Да нет, конечно! Мало ли, отчего дерево могло упасть, от ветра, или корни подгнили… Оставим все, как есть, только зароем поглубже.
Закончив перекур, Робинсон со своими спутниками поднимаются по склону до ямы, образованной вывороченными корнями, и принимаются за работу. В старинный, окованный полосами насквозь проржавевшего железа, сундук складывают принесенные с собой золотые и серебряные монеты, слитки, украшения…
-- Пиастры! -- со знанием дела комментирует Капитан Флинт, внимательно наблюдающий за работой с ветки растущего неподалеку раскидистого дерева.
Плотно закрыв крышку, сундук зарывают в яме, предварительно углубив ее, тщательно уничтожают следы своей деятельности.
Придирчиво оглядев дело своих рук, Робинсон  удовлетворенно отряхивает землю со штанин и спрашивает Женю:
-- Ну, что, Джим, все сделали так, как ты хотел?
-- Классно сработано! -- хвалит мальчик. -- Однако, пора нам возвращаться. Думаю, уже сегодня завтрашний обед нужно начинать готовить, а то можем и не успеть!
                *                *                *

В бухте возле бывшей базы фон Вернера почти одновременно бросают якоря два небольших судна. С каждого из них высаживается группа людей, которые направляются в деревню в сопровождении вышедших навстречу Саида и Чичи. Первая группа идет почти молча, руководитель второй о чем-то оживленно беседует с Саидом, очевидно, они давно знакомы или имеют общие интересы.
После оказанного им в деревне теплого приема  прибывшие покидают ее. Первые увозят с собой пиратов и неудавшихся угонщиков самолета, вторые забирают фон Вернера с его помощниками.
Прежде, чем покинуть остров, один из катеров на длинном буксирном тросе вытаскивает прочно сидевшую на мели «Эсперанцу» на глубину.
Проводив гостей, путешественники забираются в вертолет и отправляются в гости к Бену Робинсону, куда большинству давно уже не терпелось поскорее попасть.

                *                *                *


 

После обильной трапезы в хижине Бена гости разбредаются по двору, разглядывают сделанное его руками за долгих три года, восхищаясь трудолюбием и терпением радушного хозяина.
Развалившись в самодельном шезлонге, Марина вытягивает ладони вперед, изображая развернутую газету, и «читает» «заметку в светской хронике»:
-- Сегодня днем во дворце губернатора острова… Эй, Бен, кстати, а как называется этот остров? Ладно, позже что-нибудь придумаем. … состоялся обед, поразивший воображение присутствующих на нем обилием и изысканностью  блюд. Среди прочего были поданы жареные фазаны и иная дичь, кролик, тушеный в сметане с шампиньонами, черепаший суп, копченые мидии, вареные омары, маринованная минога и многое другое, чего большинству из гостей даже не довелось попробовать ввиду чрезмерного изобилия находящихся на столах деликатесов.
-- Хватит дурачиться! -- перебивает ее Крестная. -- После такого угощения мне теперь месяц придется на диете сидеть!
-- Ага! -- поддерживает ее Марина, томно зажмуривая глаза. -- Давай, лучше, уж целый год, а на следующее лето приплывем сюда снова и опять объедимся!
К ведущим шутливую беседу женщинам подходит Паша.
-- Марина, -- сообщает он, поворачивая ноутбук монитором к глазам девушки, -- я тут снял местность, и наложил карту на проекцию. Все сходится, как я и предполагал. Мы можем идти, теперь я совершенно точно знаю, где искать.
Однако вместо одобрения в голосе Марины слышится легкая досада:
-- Ты бы еще землекопов нанял, чтобы они вырыли для нас этот клад, да носильщиков, чтобы привезли заветный сундучок прямо к яхте! Ну-ка, дай сюда комп!
Марина отбирает у Паши ноутбук, щелкает клавишами, нажимает, в конце, «DEL».
-- Вот так! А теперь иди вон туда, в тенечек, и переведи, что там внизу карты было приписано.
-- Давайте, я помогу! -- предлагает свои услуги Петя.
-- Ты что, по-старобритански рубишь? -- удивляется Марина. -- Ну, иди, помоги!
Через некоторое время Паша с Петей возвращаются с листком, на котором торопливым Петиным почерком записан порядок поиска заветного места.
-- От старого вяза пятнадцать шагов на Вест, затем повернуться на пятках носом по ветру, что дует в полдень, -- удовлетворенно читает Марина, -- прицелиться на клотик Грот-мачты… Вот, это совсем другое дело! Ни черта непонятно, как и полагается!
-- Ну-ка, дай сюда! -- отбирает у нее записку подошедшая Яна. Она быстро пробегает по листку глазами, возвращает Марине. -- Прежде всего, неплохо бы отыскать этот самый вяз, от которого следует отмерять шаги. Маловероятно, что дерево сохранилось за триста лет.
-- Есть такое! -- подсказывает слышавший разговор Бен. -- На склоне большого холма, по пути к северной бухте.
-- Так что же мы сидим! -- вскакивает из шезлонга Марина, мгновенно, как всегда, возбуждаясь. -- Мы сюда приехали сокровища разыскивать, или на солнышке греться?
Вслед за предводительницей путешественники покидают усадьбу Робинсона и направляются  в сторону моря.
-- Где-нибудь обязательно должен лежать скелет с вытянутыми в нужном направлении руками, -- беззаботно балаболит Марина, оглядываясь по сторонам. -- А совсем близко к месту из леса должны донестись голоса убитых матросов. Как только услышим, значит, скоро придем.
-- А на самом дереве, под которым зарыт клад, должен быть обязательно вырублен крест! -- подсказывает Шура, и за триста лет он должен так затечь смолой, что мы ни за что не ошибемся, едва его увидев!
Никто, кроме наблюдательного Атоса, не замечает странного поведения Жени. Мальчик не рвется вперед, не принимает участия в общей болтовне, он сдержанно идет в серединке, с возбужденным, но все же по-взрослому серьезным лицом.
-- Вот он, этот вяз, -- показывает Бен, но путешественники и сами уже видят огромное дерево с узловатыми ветвями и выпирающими из земли многометровыми корнями.
-- Мы же здесь совсем недавно проходили, -- вспоминает Чича, толкая Тянитолкая в бок, -- помнишь, я на тропинке монету нашла?
Держа в руке записку, Марина начинает отсчитывать шаги.
В указанном месте развернувшись в нужном направлении, она замирает в нерешительности и спрашивает подоспевшую Яну:
-- А дальше что?
-- Прицелиться на клотик Грот-мачты, -- по памяти цитирует Яна.
-- Это я вижу, а что это значит?
-- Очевидно, следует отыскать глазами нечто, носящее такое название.
-- Это вон та скала, -- подсказывает Бен, -- самая высокая из тех трех.
Следуя указаниям, Марина при помощи Яны и остальных друзей неуклонно приближается к поваленному дереву, и останавливается, наконец, перед ямой, огороженной, с одной стороны, огромным пластом дерна, повисшего на вырванных из земли корнях.
-- Вот оно, это МЕСТО! -- торжественно заявляет она. -- Ну, что, давайте копать?
    Вооружившись заступами, мужчины легко справляются с заполняющей яму землей, и наконец, край лопаты Владимира с глухим стуком ударяется обо что-то твердое.
     -- Есть! -- орет Марина, возбужденно толкая стоящего рядом Атоса. -- Мы нашли его!
Через некоторое время Владимир с Андреем при помощи Тянитолкая извлекают из ямы знакомый нам старинный сундук.
Не сговариваясь, все смотрят на притихшего Женю, полагая, что именно ему доставит наибольшее удовольствие открыть заветный сундук, но тот медлит, и Марина откидывает крышку сама.
-- Пиастры! Пиастры! Пиастры! -- громогласно возвещает сидящий на плече Бена Капитан Флинт.


                *                *                *


Много лет спустя, как уже не раз бывало, бывший юнга яхты «Эсперанца» Женя Вознесенский вспомнит этот солнечный день на тропическом острове, пологий зеленый холм, поросший редкими деревьями, и извлеченный из земли старый, полусгнивший сундук с самыми настоящими сокровищами, которые много-много лет назад зарыли самые настоящие пираты, и окруживших этот сундук совершенно взрослых людей, которые смеялись и радовались, словно дети, и вели себя, как дети, и разговаривали тоже, как дети… И вспомнит он, как  тогда осознавал, что эти взрослые сейчас в чем-то даже счастливее его, потому что сам он просто пока еще продолжает жить в детстве, и будет жить в нем и завтра, и послезавтра, и еще много-много дней, а им повезло, и они вернулись, пускай ненадолго, в это, или другое какое-то детство из совершенно  иной жизни, полной взрослых забот, серьезной, тревожной  и  скучной …
Но он не завидовал взрослым, он просто радовался.


                *                *                *