Часть 1. Худой мир
1
– Так дальше продолжаться не может!
Директор, до того кругами ходивший по кабинету, наконец, остановился и громко хлопнул по столу.
– Вы наведете здесь порядок? – начал он ласково, постепенно повышая голос. – Или мне поставить под сомнение Вашу квалификацию?!
– Как пожелаете, мистер Китомура, – женщина, вытянувшаяся в струнку перед директором, была воплощением невозмутимости. – Если мои навыки и в самом деле недостаточны...
– Если Вы не сможете навести здесь порядок, – перебил ее Китомура. – Причем, в кратчайшие сроки. Скажем...
Женщина с интересом следила за тем, как на лице директора проступило выражение глубокой задумчивости.
– Скажем... Неделя!
– Неделя это...
– Слишком мало. Знаю! – пронзительно голубые глаза директора, контрастировавшие с его строгим суховатым лицом, что придавало ему несколько демонический вид, уставились на гостью. – Но это – приказ. Или вы, мисс Коути, осмелитесь оспорить его?
– Нет.
– Тогда выполняйте. Можете идти.
– Так точно!
Женщина, в строгом костюме похожая на черную птицу, развернулась на каблуках и сделала шаг к двери. Она уже взялась за ручку, но замешкалась, буквально на десяток секунд, и ее догнал тихий голос директора:
– Постой... Иванна.
Китомура сидел в своем старом, раритетном кресле, которое, несмотря на уговоры, до сих пор не желал менять на ультрасовременные модели с аморфной структурой. Как он тогда сказал? “В них нет жизни!”, а потом махнул рукой и отвернулся. При этом, пытаясь изобразить презрительное выражение на своем вечно спокойном лице, но вышло у директора только нечто мечтательно-печальное.
– Мистер Китомура... то есть Сэй...– Иванна Коути оглянулась. – Вы что-то еще хотели мне сказать?
– Не сказать, просто поговорить, – директор пытался выглядеть доброжелательным. – Прости, что был таким жестким...
– Не нужно извинений... Вы – стратег Сэй Китомура, директор закрытой военной академии “Рассвет” и мой непосредственный начальник. Отдавать приказы... Ваша обязанность. А моя – выполнять их.
Ожидая ответа директора, Иванна еще раз, уже более пристально, осмотрела кабинет. Здесь были шкафы с книгами, но стояли они у самой стены, робко, будто испуганные первоклассники перед строгим учителем. Здесь были папки с документами, но они лежали в самом углу, и только отсутствие пыли указывало на то, что ими все-таки пользуются. Здесь были массивные стол и кресло, расположенные прямо у окон... и прямо напротив двери, так, что любой посетитель сразу сталкивался с пронзительным взглядом голубых глаз директора. Но не это вызывало ощущение некоторой неуютности, неприкаянности, а пустое пространство между дверью и директорским столом, будто специально расчищенное Китомурой...
– Иванна, ты же понимаешь, как все непросто... в нашем случае, – свет, сочившийся из высоких, почти от пола до потолка, окон, скользил мимо опущенных плеч Китомуры и липко падал на пол. – Будь у нас просто военная академия... Да и черт с ними, с этими нарушителями порядка! В других академиях и не такое творится... И ничего, государство получает солдат и командиров в нужный срок и в нужных количествах, механизм подготовки к надвигающейся войне работает практически без сбоев.
Директор поднял глаза и требовательно посмотрел на подчиненную.
– Но у нас, к счастью или нет, иная военная академия. Иная и ты это понимаешь лучше, чем кто бы то ни было...
– Так точно! – гостья вновь демонстративно вытянулась в струнку.
– Перестань, Иванна... – Китомура устало махнул рукой. – Мы не на торжественной церемонии... Нет нужды выполнять все эти... – он скривился и последнее слово выплюнул, будто кость, попавшуюся в мясе. – ...формальности.
– Хорошо, Сэй... – гостья чуть-чуть расслабилась и даже попыталась принужденно улыбнуться. – Но Вы же понимаете, что я не успею навести порядок за неделю? Не расстреливать же этих оболтусов, в конце концов! Разве что временно изолировать от остальных... Но в этом случае времени все равно будет недостаточно. И...
– Хватит, хватит, – перебил ее директор. – Твои аргументы я слышал не один и не два раза. Более того, я с ними согласен, но... – он перешел на шепот. – Слухи дошли до стратегов из сектора внутренней безопасности. Если ты не помнишь – этому сектору мы на самом деле подчиняемся... Так вот, они беспокоятся. Не за нас, а за себя, конечно, но, в данном случае, важно другое... Они беспокоятся из-за нас. Тем более что у отдельных личностей в секторе внутренней безопасности давно и прочно засела мыслишка сменить руководство некоей академии...
Директор достал из ящика стола маленький флакончик, как из-под духов, повертел в руках, после чего отвинтил крышечку. Поднеся предмет к лицу, Китомура осторожно принюхался, тут же скривившись, как от боли, и поставил на стол.
– Иванна, сколько я тебя уже знаю... сколько мы работаем вместе? Три года, да? За это время перед нами вставало множество проблем... Иногда казавшихся совершенно, ну, совершенно неразрешимыми... Но ведь решались, да? – директор покосился на злополучный флакончик, будто тот был источником всех бед... но скорее просто не желая смотреть в глаза гостье. – Помнишь? Год назад... когда... требовалось решить... за считанные мгновения... важный вопрос... Ты приняла верное решение... единственно верное... Помнишь?
Иванну, которая до того воспринимала слова директора спокойно, передернуло. Она задрожала, так, словно ей вдруг стало очень холодно, потом изменилась в лице и, вновь вытянувшись, как того требовал устав, сказала:
– Так точно! Теперь я могу идти, мистер Китомура?
– Иди...
Гостья, только этого и ожидавшая, быстро развернулась и, уже не медля, выскочила за дверь. Много мыслей пронеслось в ее голове за эту минуту, но последней, как ни странно, была мысль о директоре.
“Как он еще не сошел с ума, постоянно находясь в своем жутком кабинете?”.
Иванна быстро, даже слишком быстро, пугая праздношатающихся учеников, шла по коридору. Имелась у нее одна любопытная идея, которую стоило как можно скорее претворить в реальность...
Оставшись один, Китомура еще несколько минут сидел неподвижно, разглядывая флакончик, наполненный густой темной жидкостью. Он должен был принимать по десертной ложечке в день, в любое удобное время... Например, сейчас. Но директору не хотелось дурманить свой мозг... По крайней мере, пока он не разберется со всеми делами.
Бросив на укоризненно стоявший на столе предмет какой-то пыльный и мутный взгляд, директор, наконец, завинтил крышечку и убрал флакончик в стол до лучших времен. После чего он включил коммуникатор и, не глядя, набрал один секретный номер... Настолько секретный, что его знали только два человека: собственно, директор военной академии “Рассвет” стратег Сэй Китомура и... Архистратиг Михаил. Руководитель сектора внешней защиты человечества.
2
“Ну и что я здесь делаю?!”.
Рейнольд Мерри злился, но старался держать себя в руках. От чего злился еще больше.
“И они ЭТО называют ВОЕННОЙ академией?! Да у моей бабушки на чердаке порядка больше!”.
Бабушки, конечно, у Рейнольда, которого обычно звали просто Рей, не было. А про чердаки, заваленные древним хламом, он и вовсе только в книжках читал. Причем, ладно бы еще внимательно читал, а то так, глянет одним глазом, сладко зевнет, да и давай листать страницы дальше, ища приключения. Ну, или любовь, как же без этого?
“Потрясающе! Феерично! Ошеломляюще!.. Черт знает что!”, думал Рей, мило улыбаясь встреченным в коридоре сокурсникам, “Они что там, с ума посходили? Начальство академии... Должно же оно быть, верно? Тогда почему не обращают внимания на нарушения дисциплины... И ладно дисциплина, но порядка же нет! Совсем нет!”.
Рей мысленно поморщился, отчего дежурная улыбка на его лице несколько поблекла. Да и чего ей не поблекнуть, если целая масса причин на то имеется? Во-первых, юноша, совсем недавно, недели не прошло, переведенный в академию “Рассвет”, был круглым сиротой и потому всегда и во всем мог полагаться только на себя. Немалый груз, само по себе, но и люди, окружающие Рейнольда Мери, люди, ему скучать не давали... Это и было второй причиной его плохого настроения – травля со стороны сокурсников.
Правда, травля – это очень громко сказано. Все-таки, троица бездельников, во главе с Димасом Рахом, не переступала определенной черты и ограничивалась сомнительными шуточками, распусканием сплетен и тому подобными мелкими пакостями. Причем, усердствовал в основном Димас, которого приятели звали – Дим. Двое других бездельников – брат Димаса, Гестас, и флегматичный увалень Мортимер Тамм – были на подхвате, действуя, если можно так выразиться, вторым фронтом.
Да уж... все эти маневры больше всего войну и напоминали. Долгую, выматывающую, проверяющую нервы на прочность... Позиционную войну. Вот только Рей в этой войне находился отнюдь не в выигрышном положении – он не мог атаковать первым, он был вынужден отвечать на уже нанесенные уколы или пытаться, по возможности, избежать их. Веселого мало...
“К черту все!”.
Напряженный, как крепко сжатая пружина, Рейнольд Мерри с силой надавил на ручку двери и... едва не упал на пол, с трудом сохранив равновесие. Дверь в его комнату оказалось не запертой, хотя юноша очень хорошо помнил, как утром фиксировал замок с помощью магнитного ключа. Значит...
“Там кто-то есть?!”.
Он похолодел, а заботливое воображение тотчас нарисовала все доступные ему ужасы, начиная от гигантских пауков и заканчивая троицей сокурсников, пирующих на его кровати. Аккуратно убранной кровати, между прочим! Рей разозлился еще сильнее, хотя и так был похож на готовую к запуску боеголовку, но заходить внутрь не спешил. Тот, кто взломал замок, мог находиться в комнате. Более того, он мог ждать там именно его, Рейнольда Мерри. Ждать, чтобы...
Рей сглотнул подступившую слюну. Вряд ли неизвестный стал бы проникать в запертое помещение, чтобы подарить юноше подарок и поздравить с поступлением в академию. Да уж... цветов и сладкого он там явно не увидит... Ну а если рассуждать здраво, то вариантов ровно два: либо весточка (недобрая, конечно же) из прошлой жизни, либо троица бездельников решила перейти к более активным действиям. Впрочем, первое маловероятно, а с обнаглевшими оболтусами он вполне сможет поговорить на их же языке. Значит...
“Погодите у меня! Все припомню!”.
Дверь распахнулась настежь, и Рей решительно, но без лишней спешки, вошел в свою комнату. Мгновенно вспыхнувший свет выхватил из полумрака мебель, стены, черный дисплей стационарного коммуникатора. Юноша, замерший на пороге, как актер из древнего фильма, заставший жену в спальне с любовником, сверлил взглядом воздух. Он смотрел и думал, думал и смотрел, пытаясь сообразить...
“Что за чертовщина, в самом-то деле?!”.
Ни единой пылинки не было потревожено в комнате, совершенство кровати, которую он застелил еще утром, не вызывало никаких сомнений, а программа-шпион, которая должна сообщать обо всех несанкционированных вторжениях, молчала, как рыба... об лед. Это сравнение Рей прочитал в одной из старых книг, и оно ему очень понравилось. Он даже сейчас не смог сдержать улыбки, когда представил бедную рыбу, бьющуюся о прозрачную стену. Но тут же вновь помрачнел, вспомнив, что сейчас не до шуток... Особенно сейчас.
“Ничего не понимаю... Но ведь дыма без огня не бывает!”.
Еще одна фраза, как нельзя лучше подходящая к тому, что сейчас происходит... Ведь раз замок открыли – значит, это кому-то было нужно. А для чего нужно открыть замок? Правильно, чтобы проникнуть в помещение, которое он закрывает. Но факта проникновения не зафиксировано. Значит... А ничего это не значит.
Рей усмехнулся. Он может хоть до скончания века стоять посреди комнаты, как статуя, но это не приблизит его к разгадке. Ведь никаких зацепок нет... Абсолютно никаких. Кроме того, что работал явно профессионал. Но если так, то Димас со товарищи отпадает... Хотя почему? Мало ли какие дополнительные предметы преподают в этой академии.
“Чай не пансион для благородных девиц”, подумалось Рею.
Да, академия “Рассвет” является местом для подготовки военных. А для военного вскрытие замков дело... ну если не обыденное, то удивления уж точно не вызывающее. К тому же о прошлом злополучной троицы ему ровным счетом ничего не известно. Кроме того, что Димас и Гестас братья, причем, их родители весьма состоятельные люди...
“И какого черта они забыли в этой дыре?!”.
Коммуникатор устанавливал связь с сетью, а Рей, пристроившейся в удобном кресле напротив слабо светящегося дисплея, неторопливо размышлял. Он мало времени провел в академии, а понимал еще меньше. Например, один из сокурсников, которых Рей называл нейтралами, потому что они не вмешивались в его отношения с шайкой Димаса, сообщил ему нечто крайне любопытное. Оказывается, троица оболтусов тиранила не только новичка, но и многих “старожилов”, причем, иногда словесными уколами дело не ограничивалось... Но это ладно, это не самое важное. Гораздо любопытнее то, что Димас со товарищи этого ученика, которого звали, между прочим, Адам Голод, не трогали. Нет, они его не боялись, скорее – опасались. Причем, как сказал Адам, причиной тому было его админство в сетевой игре.
Кто такие админы, Рей, конечно же знал, да и про сетевые игры краем уха не раз и не два слышал. Сам этим не баловался, но был в курсе. Но вот чтобы практически все ученики военной академии настолько сходили с ума по какой-то игрушке... Это было выше человеческого понимания. По крайней мере, выше понимания Рейнольда Мерри, уж точно.
“Какое-то безумие... Но на редкость правдоподобное. К тому же есть факты...”.
Дисплей высветил приглашение и Рей, обрадованной возможностью отвлечься от зашедших в тупик мыслей, подключился к новостному каналу. Не то чтобы юноша любил новости, но странное происшествие с замком наводило на разные нехорошие мысли... Это событие словно было предвестником или предостережением чего-то большего. Война? Эпидемия? Глобальная катастрофа? Рей не знал наверняка, но в груди несильно тянуло, по спине ползли мерзкие холодные мурашки, а предчувствие буквально било в набат... Так в древних книгах назывался предмет из металла, издававший протяжный звон. Колокол? Да, кажется так...
Перед юношей замелькали аккуратные строчки, которые он, без особых проблем, просматривал, несмотря на то, что содержимое дисплея менялось едва ли не чаще 24 раз в секунду. Рей даже иногда успевал вспоминать свое темное прошлое, когда он научился скорочтению и те случаи... их было много... когда этот навык ему сильно помогал. А один раз даже помог остаться в живых...
Рой поморщился, не слишком-то приятные были воспоминания. Да и нынешняя ситуация немногим лучше... Он просмотрел все новости за сегодняшний день и не нашел ничего интересного. Вообще ничего. События в мире были до такой степени обыденными, что это даже казалось противоестественным. В самом деле, бывают дни, когда происходит мало событий, бывают – когда много. Чуть больше, чуть меньше, это нормально. Но чтобы не было вообще ничего... Это странно. Даже страннее, чем комната, которую вскрыли и потом в нее не стали заходить.
“Этого еще не хватало...”.
Тоскливо подумал Рей, которого надвигающиеся перспективы совсем не радовали. Да и у кого может вызвать оптимизм перспектива, например, оказаться голышом в метель посреди снежного поля? Правильно – ни у кого. Кроме, разве что, мазохистов и самоубийц... но Рей не относил себя ни к первым, ни ко вторым. Он каждый раз ворчал про себя, каждый раз, когда на него обрушивалась очередная напасть и начиналась черная полоса неприятностей, он громко возмущался... но одновременно работал, как написано в старых книгах, засучив рукава. Не сдаваться же на милость обстоятельств, правильно?
Вот и сейчас, убедившись, что в сети ничего полезного он больше не найдет, Рей решил подождать дальнейшего развития событий, а пока немного прогуляться по территории академии. Разведать обстановку, так сказать.
Рей отсоединился от сети и выключил коммуникатор, после чего встал и полюбовался собой в зеркало. Поправив и без того отлично сидевший на его стройной фигуре облегающий серый костюм, юноша задумчиво хмыкнул и направился к выходу. У самой двери он остановился и еще раз внимательнейшим образом оглядел комнату. Может, остался хоть какой-то, пусть самый малейший след? Но нет – все на своих местах, все так, как было утром, когда Рей закрывал свою комнату...
“Сдается мне, что все это – только самое-самое начало...”.
Постоянно озираясь и рискуя споткнуться на ровном месте, Рей вышел в коридор. Закрыл дверь, приложил к замку магнитный ключ, услышал звуковой сигнал и, убрав небольшую пластиковую карточку со своим именем в карман пиджака, повернулся... Чтобы нос к носу столкнуться со своим главным недоброжелателем.
Димасом Рахом.
3
– Привет, – осторожно поздоровался Рей.
– Привет, – ответил Дим и, тут же, не удержавшись, добавил. – Слушай, ты манекеном подрабатываешь или так, ради любви к искусству?
– Ты о чем? – опешил юноша, уже успевший заметить, что его недоброжелатель находится в очень плохом настроении. – Ты вообще... в порядке?
– Я то в порядке, – огрызнулся задира. – А вот ты, похоже, нет. Кожа да кости, обтянутые тканью... Труп ходячий, да и только. Тебя не кормят что ли? Или кормят, да не тем? На тебя посмотреть, так весь персонал нашей столовой в отставку можно сразу же отправлять.
Димас скрежетнул зубами.
– Адово семя... Это же кошмар какой-то! Полная задница!
Собравшийся ответить на обидные слова Рей, было открыл рот, но сразу же закрыл. Димас явно на взводе, он, как активированная бомба, реагирующая на любое движение. Шаг вправо, шаг влево и рванет, да так, что атомы по всему космосу разлетятся. И это неспроста... Что-то у него случилось. Что-то очень для него нехорошее. Вот и бесится, вот и грубит, да так, как раньше себе не позволял. Ведь когда его троица преследовала Рея, Димас играл намного тоньше. Можно сказать, изящнее. Будто это была игра, а не жизнь. А может, так и было, вполне вероятно, что Димас не воспринимал страдания жертв, как нечто реальное. Кто его знает? Может для него только он сам и существует...
– Ты заболел? – Рей, определивший для себя линию поведения, почти ласково взглянул на “врага”. – Я могу позвать врача.
– Для себя прибереги... – зло ответил Димас, а потом, вновь не удержавшись, добавил. – Как такое вообще могло со мной произойти? Со мной! С кем угодно... но со мной?! Как?!
Рею показалось, что нежданный собеседник сейчас со всей дури ударит кулаком стену или, того и гляди, расколошматит что-нибудь. Правда, разбить в пределах видимости можно лишь нос Рейнольда Мерри, поскольку стекла были из бронепластика, а остальные сокурсники предпочитали обходить “собеседников” стороной. Да уж... перспектива не из лучших. Отпор хулигану Рей дать, конечно, сможет. Даром что ли из передряг в прошлом выкарабкивался, зачастую не получая и царапины? Опыт не пропьешь, не проешь... и не проиграешь. Но...
“Дело ведь не в этом”, подумал Рей, оценивая взглядом противника, “Холодная война между нами всегда была просто игрой. Жестокой, беспощадной, даже болезненной. Но – игрой. А сейчас он ведет себя так, будто мы на поле боя, а я – его злейший враг. Причем ситуация такая, что либо он, либо я. Только одно слово на ум приходит – противоестественно. Да, его поведение совершенно нелогично и противоестественно. А значит...”.
– Что случилось? – спросил Рей вслух.
Он пытался сделать свой тон максимально доброжелательным, то толку от этого было мало. Димас, услышав вопрос, взорвался, как вулкан. Желтые глаза хулигана едва ли не пламенем полыхнули, его руки затряслись, а лицо исказила гримаса.
– Ты еще спрашиваешь?! Ты? Меня? Спрашиваешь?! – кричал Димас, позабыв про устав и правила поведения в академии разом. – Это просто черт знает что! Это издевательство! Это...
Димас негодовал, шумел и привлекал внимание. Он был похож на тайфун, запертый в четырех стенах и неистово рвущийся на волю. А потом... Димас так же внезапно успокоился. Он перестал кричать, прислонился спиной к стене и опустил голову. После чего сказал совершенно спокойным голосом:
– Для тебя это тоже плохая новость.
– Да? – удивился Рей. Метаморфозы собеседника обеспокоили его, но не настолько, чтобы бежать отсюда сломя голову. Можно еще немного поиграть с огнем... пока тот тлеет в очаге.
– Да, – Димас мрачно усмехнулся. – Ведь теперь мы будем жить в одной комнате.
– В одной... Что?!
– Что слышал, – задира явно не собирался строить из себя паиньку. – С завтрашнего дня ты переедешь ко мне. Приказ САМОЙ Леди Ив.
Леди Ив? Значит, Иванна Коути, правая рука директора академии “Рассвет”... Да уж. Конечно, рано или поздно Рея все равно к кому-нибудь подселили бы. Здесь все ученики живут по двое, что руководство аргументирует: “Надо же нашим воспитанникам привыкать к условиям настоящей армии!”. Вот и привыкали... Кто как умел. И Рей знал, что комната для новичков, ставшая его временным пристанищем, именно что – временное пристанище. Что ему скоро придется съезжать с этой “квартиры”. Но вот личность нового соседа...
Да уж. Вот откуда, откуда, но с этой стороны Рей подвоха никак не ожидал. Нет, нельзя сказать, что он был уж слишком ошеломлен или, тем паче, сломлен, а то и вовсе раздавлен. Нет, мозг начал работать, взвешивать все возможности и просчитывать варианты, но, в то же время, в голове шумело. Как после легкого нокдауна. Будто он вышел на боксерский ринг и хорошенько получил по черепной коробке... Радовало только одно – для Димаса решение Леди Ив являлось такой же неприятной неожиданностью. Да уж... Лицезреть его мрачную физиономию удовольствие, конечно, сомнительно, но, все-таки, удовольствие. Впрочем...
– Это все, что ты хотел мне сказать? – осведомился Рей и, не дождавшись ответа, добавил. – Тогда я пойду... Пока.
Он развернулся по-военному, на одних носках, и пошел по коридору, оставив за спиной молчание Димаса. Сделав десяток шагов, юноша уже было хотел свернуть за угол и, наконец, избавиться от мрачной компании “врага”, как тот неожиданно очнулся:
– Эй, Щепка! Постой!
Щепкой трое хулиганов называли Рея, намекая на его якобы худобу. Понятное дело, что по упитанности тот же Димас мало чем отличался от “жертвы” его насмешек. Тут вообще мало кто мог похвастать обширными телесами, причем, не из-за плохой кормежки. Просто не до того было. Да уж... и это надо было додуматься! Самое смешное, что такая, довольно нелепая, шутка сильно задевала Рея. Будто по больному месту раз за разом били... Или соль на рану сыпали. Трудно сказать, что из этого хуже...
И теперь этот же человек зачем-то окликнул Рея! Зачем?! Вряд ли что хорошее хочет сказать, но, кто его знает...
– Стою, – юноша обернулся. – Чего тебе?
– Не злись... – сказал тот, кто пару минут назад буквально исходил злобой. – Мы с тобой в одной лодке. И, похоже, надолго.
– В одной лодке? Что ты имеешь в виду?
Что такое лодки, Рей знал, видел картинки в Сети, читал описание в энциклопедии, в общем – был в курсе. Знал он также, что в этих самых лодках перевозили людей. И выражение “быть в одной лодке” обозначало людей, ограниченных в пространстве, вынужденных находится рядом... Но ведь Димас уже сказал про это, разве нет? Он же сказал, что они будут жить в одной комнате, зачем повторять одно и то же второй раз? Или... он имеет в виду что-то иное?
– А сам сообразить не можешь? – попытался съязвить Димас. – Военная академия, куча необстрелянного народа, собранного под одной крышей, скорый выпуск... Не догадываешься?
Его глаза опять на миг сверкнули пламенем.
– Война.
– Война? Ты имеешь в виду... Ту самую? Гражданскую?
– Ага, – Димас, нарушая все правила, зло сплюнул на пол. – Адово семя... Наши начальнички, хоть и пытаются делать хорошую мину при плохой игре, но то, что изо всех сил рвется наружу, так просто не скроешь.
Заметив удивленный взгляд Рея, он пояснил.
– Я про информацию. Не буду называть свой источник... Но причин сомневаться в его достоверности у меня нет. А ты... Хочешь – верь, хочешь – не верь, твое дело. Просто знай, что война может начаться со дня на день...
Димас радостно оскалился, напоминая только что отобедавшего крокодила.
– И... готовься.
Прошло немало времени, прежде чем Рей, набродившись по коридорам академии, вернулся в свою комнату. В пока свою комнату. В которую, после всех новостей, и возвращаться-то не особо хотелось. Да уж... Сначала на голову свалилось известие о крайне неприятном соседстве, потом – о скорой войне. И сам разговор с Димасом получился слишком нервным и каким-то рваным. Будто многое осталось недосказанным, будто о многом умолчали... Причем – оба.
Но, как бы то ни было, что Рею делать теперь? После продолжительной прогулки ему удалось привести расшалившиеся нервы в некоторое подобие порядка и, наконец, собрать мысли в одну кучу. Правда, кроме этого Рей еще и местность, если можно так выразиться, обследовал. Просто так, на всякий случай... Мало ли что. Уж на что, а на предусмотрительность юноша никогда не жаловался. На собственную предусмотрительность, конечно же. Иногда она была просто тратой времени, но порой избавляла его от массы неприятностей. Вот и сейчас... Как бы сейчас ему хотелось, чтобы от всех бед грядущего дня можно было избавиться просто за счет внимания к деталям и сосредоточенности!
“Мечты, мечты...”.
Он остановился посреди погруженного в темноту коридора, где единственным источником света были огоньки индикаторов. Зеленые обозначали, что в комнате находится ее хозяин или хозяева, а красный – что замок заблокирован, и его можно открыть только специальным магнитным ключом. Юноша покосился на свою дверь – ярко алый цвет, точь-в-точь, как цвет заката, подсмотренный в одно из окон. Закрыто. Но закрыто ли?
Если честно, то Рей не удивился бы, обнаружив ту же картину, как и в прошлый раз. То есть – замок открыт, но комната совершенно не тронута. Это было бы насколько смешно, настолько и логично. Да уж... Мотнув головой, словно этот жест мог привести в порядок начавшие путаться мысли, Рей подошел к двери и достал ключ. Приложил кусочек пластика к сенсору рядом с индикатором, резко провел. Почти сразу раздался придушенный писк, а огонек проворно позеленел. Да уж... Техника.
Еще раз мотнув головой, скорее для порядка, Рей дернул ручку на себя и зашел в комнату. Тщательно осмотревшись и убедившись, что признаки проникновения отсутствуют, он бочком-бочком прошел мимо зеркала, мысленно обещая отражению, что приведет себя в порядок... Когда-нибудь. Может, завтра с утра. После чего без сил рухнул на кровать и, едва его голова коснулась мягкой, принимающей форму тела, поверхности, закрыл глаза, засыпая.
Больше всего ему сейчас хотелось, чтобы весь прошедший день оказался просто плохим сном.
4
– На сегодняшнем занятии по тактике мы рассмотрим в качестве примера остров Ивви, – монотонно вещал унылый лектор неопределенного возраста. – Как вам, должно быть, известно, этот остров представляет из себя почти идеальный круг, причем по всему его побережью расположены крутые скалы высотой порядка тысячи метров...
Лектор запнулся, поправил очки и продолжил, как ни в чем не бывало.
– ...или одного километра. Это километровое кольцо скал окружает большую, диаметр острова почти пятьдесят километров, долину, в которой расположен... Лес Ивви.
Он равнодушно осмотрел аудиторию, которая, видимо, не очень-то интересовалась описываемым островом и лесом, на нем расположенном. Если честно, то ученикам и тактика не особенно по душе была – вот стрелковая подготовка или история войн, совсем иное дело. А тактика... А что тактика? Тут думать надо... Лектор Алекс Сычев, прозванный учениками Сычем – не только из-за фамилии, но и за отсутствующий взгляд глаз, скрытых стеклами очков, помолчал с минуту, но, видимо, поняв, что ученики не собираются ему помогать, первым задал вопрос. Естественно тому, кто мог на него ответить.
– Курсант Мэрри!
– Так точно!
Рейнольд Мерри вытянулся, как тростник, и приложил два пальца к виску – знак уважения к старшим по званию. Стандартная процедура... Которую курсант Рей выполнял автоматически, даже не задумываясь о том, что делает.
– Расскажите нам... – попросил Сыч, явно довольный тем, что среди его аудитории имелся хотя бы один добросовестный курсант. – Про Лес Ивви.
– Есть! – отозвался Рей, лихорадочно собирая рассыпанные по памяти осколки знаний. – Остров... То есть Лес Ивви – особое образование, локализованное только на острове Ивви. Деревья... То есть Лес Ивви состоит из деревьев одной породы. Вечнозеленые и очень долгоживущие, эти деревья обладают... В общем – у них очень густая листва, а все вместе они образуют непроходимые джунгли.
– Все так, – кивал лектор. – Продолжайте, пожалуйста.
– Но главная особенность... – курсант запнулся. – Главная особенность Леса Ивви состоит в том, что он выделяет в воздух особое вещество... По свойствам напоминающее легкий наркотик. Причем, этот наркотик действует только на людей, вызывая... – Рей вновь взял паузу. – Частичные галлюцинации.
– Как вам всем известно, – вмешался Сыч. – Частичные галлюцинации – это особое состояние психики, при котором реальным кажется все то... что сам человек полагает реальным. Иными словами, если вами овладеет какой-то сильный страх, то он немедленно будет материализован. Если вы боитесь бурых иввианских медведей – за первым же деревом встретите пребывающего в дурном настроении мишку, если боитесь змей, то, сделав шаг, наткнетесь на целое змеиное логово... Садитесь, курсант Мерри, благодарю за ответ.
Рей вернулся на место, провожаемый насмешливыми взглядами троицы хулиганов, а Сыч, потерявший к курсанту всякий интерес, продолжил свой рассказ:
– Вышеупомянутый Лес Ивви является главной целью рассматриваемой нами операции. Он занимает ровно одну вторую часть долины, причем, если смотреть сверху, очертания острова напоминают знак инь-ян, – лектор вновь поправил сползшие на нос очки. – Древний знак равновесия. Каковое, как вам наверняка известно, наблюдается также между нашей армией и повстанцами Ивви. Они занимают Лес, мы контролируем равнину. Граница Леса служит своего рода рубежом, линией, через которую не переходит никто. Но... В рамках рассматриваемой операции, мы должны выбить повстанцев Ивви с занимаемых ими позиций. И установить контроль над Лесом.
Сыч тяжело воззрился на курсантов.
– Есть предложения, как это можно осуществить?
Аудитория ответила глухим молчанием, даже Рей не стал тянуть руку – хватит на сегодня инициативы. Лектор ждал, ученики молчали, пауза затягивалась.
– Прискорбно, – сказал Сыч, но не стал развивать мысль. – Видимо, придется начать мне... Итак, на вооружении нашей доблестной армии состоят: легкие и тяжелые танки, боевая авиация, в виде истребителей и атмосферных шаттлов, стратегическое ракетное вооружение дальнего радиуса действия, а так же пехота, оснащенная по последнему слову науки и техники.
Лицо лектора стало совсем печальным, так, будто он сожалеет о том, что скажет сейчас.
– И это все, что вам следует знать... А теперь рассмотрим все возможные варианты. Во-первых, можно использовать танки. Это хорошее решение, так как позволяет сохранить жизни солдат и добиться быстрого успеха. Но условия Леса Ивви делают невозможным использование тяжелой техники... Причина в том, что задачей является подавление повстанцев, а не уничтожение Леса. Более того, по-возможности, мы должны сохранить все, без исключения, деревья, которые там произрастают. По этой причине отпадают второй и третий варианты – использование авиации и стратегических ракет. Шаттлам там просто негде приземлиться, а бомбардировать Лес нельзя...
Как вы все понимаете, остается только пехота. Есть, конечно, еще и бактериологическое, химическое или психотронное оружие... Но мы не имеем никакого представления о том, как и что может подействовать на организм повстанцев, измененный из-за постоянного пребывания в среде, насыщенной вышеупомянутым наркотиком. Возможно, они уже не являются людьми в полном смысле этого слова.
Итак, у нас в распоряжении имеется пехота... Солдаты, жизни которых нужно сохранить. Или, по крайней мере, постараться... И есть задача, поставленная командованием – захватить Лес Ивви, подавив сопротивление повстанцев. Задача сложная, но, на первый взгляд, вполне выполнимая... Не так ли, курсант Рах?
Гестас, неуклюжий лохматый увалень тотчас подхватился, но Сыч остановил его жестом.
– Не Вы, курсант Гестас Рах, – он сверкнул стеклами очков. – Ваш брат, Димас Рах... Прошу.
Лектор внимательно проследил за тем, как Гестас плюхнулся на место, а Димас, неохотно, будто одолжение преподавателю делая, поднялся.
– Так... точно... – он поднес вялую руку к виску, даже не удосужившись изобразить жест почтения. – Все правильно...
– Курсант Рах! – Сыч нахмурился и подобрался, став похожим на большую хищную птицу. – Отвечайте по форме!
– Так точно! – зло полыхнул глазами Димас. – Вы совершенно правы в своих выводах!
– Это все, что Вы можете мне сказать, курсант Рах?
– Так точно!
Взгляд Димаса, правда, полностью противоречил его словам, говоря: “Никак нет!”, но Сыч был слишком взрослым и недостаточно старым, чтобы наказывать учеников за неподобающие мысли. Поэтому лектор предпочел махнуть рукой на бездельника, тем более, что таких бездельников среди аудитории был каждый второй. Не сажать же половину курсантов в карцер...
– Садитесь... – вкрадчиво сказал Сыч. – Курсант... Рах. Мне нравится Ваше рвение и знание устава. А также Ваши рассуждения на тему стратегии и тактики военных действий. Кхм... – лектор демонстративно кашлянул. – Но мы отвлеклись. Итак... Курсант Мерри! Да нет, не нужно вставать, отвечайте с места... Скажите нам, курсант Мерри, как бы Вы использовали пехоту для захвата Леса Ивви?
– Есть! – Рей ненадолго задумался. – Я полагаю... Оснастив солдат устройствами автоматического наведения, мы получим весомое преимущество. Повстанцы располагают только устаревшим вооружением, вполне возможно, что у них нет даже переносных излучателей плазмы. Используя ограниченный контингент, и не распыляя силы по территории, наши сухопутные войска смогут эффективно...
– Достаточно, – прервал Рея лектор. – Я понял Вашу мысль. Действительно, на вооружении нашей армии имеются приборы УВУ-200, подключающиеся непосредственно к мозгу оператора. В результате этого получается гибрид человека и компьютера, в теории сохраняющий положительные стороны обеих – биологической и электронной – систем. В теории... На деле же у нас имеется фактор, который нужно учитывать. Если говорить просто – наркотик, витающий в воздухе. Под каждым деревом, на каждом квадратном месте площади Леса... Только вступив на территорию повстанцев неподготовленный человек оказывается под воздействием дурмана, его сознание затуманивается, причем, незаметно для него самого. А так как сигнал для прицеливания и стрельбы отдает именно мозг, а компьютер служит чем-то вроде вспомогательного устройства, своего рода усилителя, то достаточно солдату испугаться и увидеть воображаемого врага, как он откроет беспорядочный огонь.
Сыч нахмурился еще сильнее, в его глазах появилась тень осмысленности.
– И велика вероятность, что солдат увидит врагов в своих товарищах. А в итоге мы получим ужасающую бойню... где свои будут убивать своих. Вы понимаете всю тяжесть последствий подобного тактического решения?
– Так точно! Теперь... понимаю, – Рей было поник, но почти сразу ему на ум пришла новая идея. – Но что, если использовать специальные костюмы с автономным источником воздуха для дыхания?
– Не пойдет, – сразу отмел предложение Сыч. – Эти костюмы слишком громоздки и неповоротливы. Мы не первый год имеем дело с иввианскими повстанцами... Это очень коварные, хитрые и ловкие твари. Они и близко к себе тяжелую пехоту не подпустят.
– А специальные фильтры? – увлеченный Рей на миг позабыл про устав.
– Не существует, – с легким оттенком сожаления ответил лектор. – А имеющиеся на данный момент бесполезны против наркотика Ивви... Наши ученые работают не первый год, пытаясь выяснить формулу этого вещества, но пока без особого успеха. Итак... раз у вас больше нет предложений... А Вы садитесь, садитесь, курсант Мерри! Как, уже сидите? Ну, вот и замечательно... Итак, отбросив все варианты, в том числе использование плазменных излучателей, которые могут повредить Лес, у нас остается только одна возможность – стрелковое вооружение и особые части. То есть – спецназ.
Оглядев аудиторию и убедившись, что хотя бы половина собравшихся его слушает, Сыч продолжил:
– Должным образом подготовленные солдаты, устойчивые к воздействию веществ, изменяющих сознание... Образовав из них единый кулак, мы можем пройти по территории Леса, добравшись до главной базы повстанцев, которая оборудована возле так называемого Источника Жизни. У нас нет достаточной информации о том, что собой представляет этот Источник, но он является одной из основных целей операции. Сложность в другом – координаты базы нам неизвестны. Придется добывать данные прямо на поле боя... Итак, мы...
Лекция напоминала волнующиеся моря – шла то вверх, то вниз, то становилась нудной до зубовного скрежета, то вызывала острый интерес. Более только, в какой-то момент Рею даже показалось, что он не в академии на уроке по тактике сидит, а обсуждает эту самую тактику, находясь в мобильном штабе армии на острове Ивви. Да уж... не то чтобы он не был готов к роли командира, но ему совершенно не нравилась описание операции, больше похожее на инструктаж. Будто всех их готовили к вторжению в Лес Ивви... Или это просто иллюзия? Может и так, может, Рею просто показалось. Мало ли... Вчерашний день выдался нервным, даже слишком, а ночь не принесла ожидаемого успокоения. Наверное, пережитое сказывалось, тем более, что ближе к концу лекции Сыч перевел все в шутку и отпустил учеников, позабыв про задание для самостоятельной подготовки. Случайно или намеренно? Кто знает, не спрашивать же его лично...
“Мне определенно здесь не нравится!”.
Думал Рей, собрав вещи и направляясь к выходу. Он, конечно, получал удовольствие от учебы в чистом виде, но вот всякие сопутствующие явления... Вроде странных лекторов или назойливых хулиганов... Это порядком смущало юношу и даже отравляло жизнь. Он любил определенность и порядок. Он любил, когда все было на своем месте. Каждая вещь и каждый человек, но тут...
“Бардак! Просто – бардак!”.
Возле входной двери Рей заметил все ту же злополучную троицу во главе с Димасом. “Курсант Рах” стоял, прислонившись к стене, и с отсутствующим видом разглядывал потолок. Притворяется или ему на самом деле все равно? Может и так, ведь за целый день он не отпустил ни одной шуточки, ограничиваясь недобрыми взглядами. Да уж... Кто поймет этого бездельника...
“Ладно. Будем иметь в виду и действовать по обстоятельствам”.
Рей мило улыбнулся троице, демонстративно не обращавшей на него внимания, и проскользнул в дверь... И едва не упал, в последний момент избежав подножки ловко поставленной Димасом. Изобразив нечто, вроде балетного па, Рей рывком обернулся, яростно сверля взглядом невозмутимого хулигана. И куда только подевалась вчерашняя агрессивность и даже злоба Димаса! Сейчас он выглядел невинным младенцем, а нога, по-прежнему выставленная вперед, казалось инородной частью его тела. Будто палку вместо конечности ему приставили...
“Вот, значит, как?!”.
Хотелось высказать Димасу все, что накопилось на душе, но Рей сдержался. Еще не хватало скандал в присутствии Сыча устраивать. Тогда придется с Леди Ив объясняться, а то и с директором. Да уж... придется стерпеть и увеличить счет к Димасу на один пункт. Еще на один пункт. И когда-нибудь...
Улыбка Рея стала шире и он, отряхнув без того чистую одежду, развернулся и вышел за дверь, провожаемый нарочито рассеянным взглядом Димаса. Возможно, юноше показалось, тем более что настроения не было, и мысли в голову приходили самые разные, но...
В глазах Димаса на какое-то мгновение показался неподдельный интерес.
5
“Да уж... Как всегда – руководство хочет устроить заварушку, а расплачиваться за нее простые исполнители будут. То есть, такие, как я или тот же Димас. Правда, его не жалко”.
Рей позволил себе искренне улыбнуться. Да уж... Хотелось бы посмотреть, как “курсант Рах” попадет в плен к повстанцам. Или, в крайнем случае, на ковер к начальству, показав полную некомпетентность.
“А ведь, случись что, мы в одной команде будем. Все – и я, и Димас, и его приятели, и все остальные курсанты”.
Странная мысль... Рей, остановившийся у двери в свою комнату, даже позабыл достать магнитный ключ, увлеченный новым чувством. Точнее – предчувствием чего-то интересного. Да уж... Кто мог подумать, что его привлекает война, что он чуть ли не рвется в бой... Более того, всегда работавший в одиночку, Рейнольд Мерри сейчас был бы не прочь, чтобы кто-нибудь прикрыл его спину.
“Спина к спине, плечо к плечу... Двое против мира”, пришли на ум слова из старых книг... Разных. Он даже не помнил, из каких именно, слишком много за последнее время прочитано, слишком многое прочитано вскользь, когда из целого романа вырывается, буквально с корнем, пара фраз, а все остальные тонны “словесной руды” уходят в небытие. Да уж... Излишняя торопливость до добра не доводит. Может и в самом деле стоит слегка придержать эту круговерть дел, слов и событий?
“Та-а-а-ак... Спокойнее, спокойнее”.
Рей на минуту закрыл глаза, сделав одновременно глубокий вдох. Мысли, как по команде, замедлили свой бег, превратившись в капли росы, застывшие на паутине... Так, так гораздо лучше... Еще немного... Наконец, сочтя, что хватит расслабляться, юноша открыл глаза и, ловко вытащив ключ, провел им вдоль сенсора. Индикатор показал, что замок открыт, можно заходить в комнату... Но Рей не спешил. Подозрительно косясь на сочный зеленый огонек, слишком мирный и слишком доброжелательный, юноша взялся за ручку двери и медленно, очень медленно потянул на себя.
“Та-а-а-ак... С комнатой все в порядке”.
Он никогда бы не признался себе, что единственной причиной его нерешительности, единственным основанием для того, чтобы сначала открыть замок ключом, а потом проверить, не заперта ли дверь, был... Страх. Рей боялся узнать, что в его комнате опять побывал таинственный некто. Он не хотел знать этого, предпочитал закрыть глаза и забить голову более насущными размышлениями...
Пройдя по залитой искусственным светом комнате, Рей остановился у коммуникатора. В зеркало он смотреть не стал – и так понятно, что ничего хорошего там не увидишь – вместо этого уделив все внимание темному экрану. Вообще-то, никакой необходимости выходить в Сеть не было – время новостей не пришло, а чтение... Сейчас не до книг, других дел хватает – на одни только сборы минимум час уйдет, а то и больше. Потом еще на новое место “дислокации” перебираться... Где Димас, который неизвестно как отреагирует на появление своей “жертвы”. Может, сделает вид, что ничего не случилось. А может, попытается продолжить нападки.
“Попробуй, пойми его... Хулиган, оболтус и бездельник, одним словом!”.
Юноша хмыкнул, а рука сама потянулась, чтобы включить коммуникатор... Нет, не сейчас, позже. Он покосился на свое имущество, большую часть которого составляла одежда... Которую он и разобрать-то не успел. Рей достал только пару костюмов, на каждый день, да и отложил возню с этим “тряпьем” на более позднее время, когда освоится в академии и вообще... поспокойнее станет. Но, видимо, не судьба.
Правда, Рея, несмотря на то, что юноша старался всегда выглядеть на отлично, отсутствие возможности “сменить наряд” не беспокоило. В конце концов, он ведь не на празднике и даже не на военном параде. Он в закрытой академии со своими, достаточно строгими, правилами и почти полным отсутствием противоположного пола. Тем более что девушками Рей пока не интересовался – не до того было и так головной боли хватало. Вон, как мысли в голове бегают, как муравьи из потревоженного муравейника... Или, как толпа, встревоженная оглушительным воем сирен.
Вот, например, пока Рей шел к себе, его остановил Адам Голод. Насупленный админ окликнул юношу и строго сообщил, что тот ошибся. На вопрос – как, когда и в чем – Адами ответил, что повстанцы Ивви оснащены самым современным вооружением. Он сказал, что там, наверняка, имеются излучатели плазмы и даже управляемые мины.
Ошеломленный этими словами, Рей несколько минут буквально с открытым ртом стоял, а потом тихо – очень тихо – спросил:
“Откуда тебе это известно?”.
Адам, конечно, сразу замялся, попытался отговориться, мол, слышал где-то, да и все. Но, когда Рей невероятно спокойным голосом повторил вопрос, сдался и “сдал” своего информатора. “Я же говорил, что являюсь админом в игре”, сказал он, “там есть самые разные люди... не только из нашей академии. И многие, полагаясь на анонимность, становятся очень разговорчивыми. Мой знакомый... я не знаю, кем он является на самом деле, но в игре его зовут... Габриэль”.
Рей, которому имя показалось смутно знакомым, не стал тиранить Адама и, коротко попрощавшись с общительным админом, отправился к себе... Да уж, информацию тот поведал любопытную, есть над чем подумать, но не сейчас. Сейчас не хватает времени, данных, желания... Всего не хватает. К тому же, есть более важные дела, которые нужно закончить как можно скорее. Например – переезд.
Когда Рей нажал кнопку вызова, Димас, как ни удивительно, почти сразу откликнулся и открыл дверь. Увидев на пороге сокурсника с багажом, он рассеянно махнул рукой и, обманув ожидания, не стал язвить, а просто сказал:
– Привет.
– Привет, – Рей чувствовал себя неуютно. – Я...
– Проходи, – прервал юношу Димас. – Чего в коридоре торчать...
Хулиган обворожительно улыбнулся и отступил в сторону, пропуская Рея в комнату. Весь его вид излучал благожелательность, но это мнимое гостеприимство было таким же фальшивым, как и широкая улыбка. Да уж... Это Рей мог сказать наверняка. На собственном опыте испытал, как никак.
– Прости, что потревожил, – юноша с подозрением косился на своего “врага”. – Надеюсь, я ничему не помешал?
– Ну что ты! – проворковал Димас. – Нисколько. Ты проходи-проходи. Располагайся. Ведь это наша разлюбезнейшая и распрекраснейшая Леди Ив тебя ко мне перевела. Наверное, подумала, что скучно мне здесь жить одному. Решила немного развеять череду дней... Так точно, мисс Коути!
“Курсант Рах”, будто продолжая спектакль, картинно приставил пальцы к виску и сделал недвусмысленный жест пальцами, имитируя выстрел из пистолета. Да уж... Что ни говори, но актер из Димаса просто-таки превосходный – так сочетать наигранную вежливость и при этом кривляться, как клоун на сцене... Это надо уметь. Это надо способностями обладать... И складом характера соответствующим – спокойным, выдержанным, рассудительным и, одновременно, очень непосредственным и беспокойным. Склонность к авантюрам буквально пылала в зрачках Димаса, а их желтый цвет, как сигнал светофора, означал готовность ко всему.
“Вот паяц!”.
Подумал Рей не без восхищения и, решив, что нет смысла прохлаждаться в пустом коридоре, вошел в комнату. Димас, как опытный слуга, проворно закрыл за ним дверь и, все так же ослепительно улыбаясь, поинтересовался:
– Как тебе мое скромное жилище?
– А разве комнаты курсантов чем-то отличаются? – ответил вопросом на вопрос Рей, осторожно подбирая каждое слово. – Я вообще человек неприхотливый, будет необходимость и под открытым небом спать смогу.
– А жить? – в глазах Димаса явственно проступила насмешка... и исчезла спустя какое-то мгновения, когда их хозяин убедился, что гость заметил эту метаморфозу. – Впрочем, дело твое. Располагайся, твоя кровать там.
Хулиган указал на нечто, располагающееся в дальнем от двери угле комнаты и находящееся в весьма растрепанном состоянии. Да уж... Чем, интересно, этот Димас Рах в своей комнате занимался? Бои подушками устраивал или бег в пододеяльниках? Похоже, жилось ему тут весело... Хотя вот сейчас он непривычно тих и спокоен. Что-то замышляет? Или не хочет провоцировать конфликты? Посмотрим, посмотрим...
Рей, время от времени бросая косые взгляды на невозмутимо улыбающегося Димаса, привел в порядок спальное место, заглянул в шкаф, где сиротливо висела парочка пластиковых вешалок и принялся за работу. Впрочем, работой разбор личных вещей юноши можно назвать с большой натяжкой... Он просто разместил на вешалке пару костюмов – выходной и полную копию того, что был на нем сейчас – тщательно разглаживая складки и следя за тем, чтобы вещи, не дай бог, не помялись.
Разобравшись со шкафом, Рей вытащил из сумки карты памяти и ключ от нового жилища, который ему передала Иванна Коути, после чего запихнул оставшееся имущество под кровать, в специальное “багажное отделение”. Ключ юноша сразу положил в правый карман – чтобы удобно доставать было – а полупрозрачные электронные карты взял в руки и подсоединил к коммуникатору. После чего, наконец, включив запылившийся дисплей и выйдя в Сеть, Рей позволил себе немного расслабиться и сел в кресло, откинувшись назад, чувствуя спиной твердую спинку...
“Интересно... А чем Димас, чтоб его, Рах занимается?”.
Юноша обернулся и увидел сокомнатника, точно так же сидящим напротив дисплея коммуникатора. На экране горели знакомые картинки, а молчаливая сосредоточенность Димаса говорила только об одном... Да уж, они действительно все тут без ума от сетевой игры. И Димас, небось, специально поджидал Рея только для того, чтобы потом без помех окунуться в виртуальный мир Сети... Ну и пусть, значит, сидит. Как там говорят? Не будите спящую собаку, не ворошите змеиный клубок, не разбивайте террариум с пауками... Или нет? Впрочем, неважно, сейчас можно немного отдохнуть, расслабиться, почитать.
“Фантастику? Или что-нибудь по древней истории?”.
Рей лениво водил пальцем по сенсорной панели, переходя от одной книги к другой. Выбор большой, а выбирать неохота... Юноша ткнул наугад, дождался, когда на экране появится россыпь черных значков-букв, и начал чтение. Зацепился за начало абзаца, как спортсмен за перекладину, и начал “подтягиваться”, то есть проглатывать строчку за строчкой. Точнее, пытаться проглотить, потому что книга, как говорится, “не шла”. Совершенно неинтересное и скучное до жути описание природы ныне не существующей Греции. Причем, природа там, может, и любопытная, но этого совершенно не было видно. Даже армейский устав, если сравнивать, намного увлекательнее...
Возможно, тут сказывалось и то, что Рей постоянно отвлекался. Мучая несчастную книгу, цедя строчку за строчкой и пытаясь объять необъятное, юноша постоянно мысленно возвращался к событиям последних дней...
Во-первых, поведение Димаса. Перемены в поведении этого зловредного хулигана могли быть вызваны как излишней эмоциональностью, так и какой-то скрытой от внешнего взора игрой. А играть Димас любит и умеет, в этом нет никаких сомнений. Как изящно он притворяется! Аж зависть берет. Еще две странности – его сообщение о близкой войне и довольно-таки грубая попытка вывести Рея из равновесия, поставив тому подножку. Вряд ли Димас всерьез рассчитывал на успех своей “шалости”, скорее просто пытался, убедившись, что словесные уколы малоэффективны, хоть так досадить своей “жертве”, заставить ее нервничать и ошибаться.
Но... слишком уж просто. А Димас, хоть и помесь ленивца с хищным безжалостным тигром, мозгами обладает отнюдь не животными. Хитер, поганец, да и умен наверняка. Палец в рот не клади... Да уж... Находясь в комнате с таким товарищем (который вовсе и не товарищ), Рей не чувствовал себя спокойно. Их совместное пребывание можно было назвать союзом льва и ягненка, а может ягненка и волка – в разных источниках юноша встречал оба варианта – но только не единением двух, несомненно, разумных и образованных существ. Но это лирика...
Ведь было еще и “во-вторых”. Другая мысль, что беспокоила Рея... А именно – надвигающаяся, как грозовое облако, война. И растущее, как горный оползень, число мелких странностей – слова Адама, лекция, больше похожая на брифинг, открытый замок в комнате... И, конечно же, совершенно неожиданное решение руководства академии, которое свело в одном небольшом помещении двух непримиримых... ну если не врагов, то недоброжелателей, уж точно.
“Вот так всегда... Каким бы хорошим не был начальник – добра от него не жди!”.
Рей, по-привычке, тряхнул головой, отгоняя назойливые, как утренний будильник, мысли и погрузился в чтение. Книга шла тяжело, даже очень тяжело, можно сказать, натужно, но юноша надеялся отыскать в скоплениях черных значком хотя бы одну полезную мысль...
– Слушай, а ты откуда?
– Э? – Рей, с трудом оторвавшийся от экрана, непонимающе воззрился на Димаса. – То есть?
– То и есть, – сокомнатник был невозмутим, как скала. – Откуда ты попал в академию “Рассвет”?
Хотелось, очень хотелось съязвить насчет тюрьмы или Полигона, но юноша сдержался и спокойным, насколько это позволяла ситуация, тоном, ответил:
– Темарис.
– Захолустный городишко на побережье, да? – огоньки в глазах Димаса стали веселыми. – Скучная и неторопливая, как слизняк, ползущий по трухлявому пню, жизнь; архитектура времен Переселения; жители, уже забывшие Катастрофу, но еще боящиеся перемен... – хулиган внимательно посмотрел на пытающегося скрыть раздражение Рея и коротко закончил. – Я был там.
– Был? Ты? – удивился юноша.
– Да... Можно сказать и так.
– Но что ты там делал? Ты же только что сказал, что город скучен и вообще тебе не понравился...
– А при чем тут город? – медленно, будто с неохотой, ответил Димас. – Я там из-за людей был... Из-за одного человечка.
– Девушка? – гадал Рей, в котором разгорелось любопытство. – Любовь и все такое?
– Нет... Деловая встреча. Я много чем промышлял в свое время... Из-за чего родичи меня и упекли сюда, – он покачал головой. – Думали, что я исправлюсь... Какая наивность, да?
Димас замолчал, но Рей и без дополнительных комментариев понял, что хотел сказать этот лицемерный “демон”. Да уж... Что в лоб, что по лбу. Что на “воле”, что в закрытой военной академии. Люди не меняются...
– Ты идешь в душ? – нарушил Димас неожиданную тишину. – Сейчас.
– Сейчас? – очнулся от размышлений Рей. – Нет, я позже...
– Тогда... – “курсант Рах” расплылся в хищной улыбке опытной акулы... которой воды бассейна под названием “академия” уже были малы. – Ты будешь после меня.
И, не дожидаясь возражений, схватил сверток со сменной одеждой и скрылся за белой дверью ванной комнаты. Да уж... Рей даже слегка опешил от такой резкой перемены и от того, как быстро Димас все за всех решил. Да уж... И кто из них двоих больший торопыга? Кто более поспешен в поступках и мыслях? Вопрос...
“И как мне теперь себя вести?”.
Пребывающий в совершенной растерянности юноша перебрался на кровать и, вытащив из “багажного отделения” сумку, стал рыться в ней, ища сменную одежду. Димас, наверняка, скоро выйдет и наступит очередь Рея приводить себя в порядок. А повседневный костюм... Не будешь же в нем спать, правильно? И так после вчерашней ночи пара жутких складок осталась...
Не без труда, но все-таки отыскав искомое, Рей положил сверток с одеждой на колени и стал ждать. Черт с ней, с книгой... Все равно скучная. А вот то, что сказал Димас... Очень любопытно. Очень, очень любопытно. Оказывается, этот вечный хулиган был как-то связан с Темарисом... Городом, который основали переселенцы, сбежавшие из погибшей в Катастрофе Греции... Да уж, кто бы мог подумать. Вот сам Рей – точно не мог.
Юноша, чьи пальцы нервно теребили сверток, выжидающе смотрел на белую дверь, ведущую в ванную комнату. Смотрел, как ему показалось, неимоверно долго, но, на деле, минут десять-пятнадцать, не больше. После чего, ознаменовав свое появление смолкшим шумом льющейся воды, из ванной вышел растрепанный Димас... Точнее, человек, отдаленно его напоминающий.
С трудом сдерживая смех, Рей взирал на отпетого хулигана, выряженного в ослепительно белую пижаму, без единого темного пятнышка. Даже пуговицы были прозрачными, чтобы не портить общего вида... Если общий вид вообще можно было чем-либо испортить.
– Тебе только ушей не хватает... Зайчик, – сладким голосом протянул Рей. – Морковку дать?
– Я тебе сейчас в глаз дам, – огрызнулся хмурый Димас. – Иди в душ... твоя очередь.
Он отвернулся, показывая, что разговор закончен и еще с минуту “любовался” собой в зеркале, после чего направился в сторону кровати... Ну а Рей, понявший, что сокомнатник не настроен общаться, решил не накалять обстановку и принять-таки злополучный душ.
– Иду-иду.
“Куда я денусь”, добавил он про себя и зашел в ванную комнату...
Возвращение чистого и сияющего, как новая золотая монета, Рея имело не меньший успех, чем явление Димаса. Юноша, одетый сейчас в разноцветную пижаму, осторожно нес перед собой, как щит, аккуратно сложенный костюм. Нес с таким тщанием и пиететом, словно это была хрустальная статуэтка работы известного мастера и стоящая так много, что простому военному за всю жизнь не заработать.
– Это что за цветочки? – наметанный глаз Димаса, который уже успел вернуться в свое обычное, насмешливо-язвительное состояние, сразу заметил интересующую его деталь. – Девчачьи, – резюмировал он, с легким оттенком презрения.
– Не девчачьи, а детские, – возмутился Рей, едва не уронивший на пол свою ношу. – И не цветочки, а рисунки. Я неделю искал их в Сети, а потом пришлось столько же ждать, пока мне этот спальный костюм под заказ сделают.
– Под зака-а-а-аз? – протянул Димас. – О-о-очень интересно... Когда к нам переводятся курсанты, которые не покупают стандартную одежду, а заказывают... хм... нестандартную.
– И что же в моем спальном костюме нестандартного? – разозлился юноша. – Твой заячий еще смешнее...
– А пижаму он спальным костюмом называет... – размышлял дотошный хулиган, не обращая внимания на слова сокомнатника. – И за внешним видом следит... Чрезмерно, – Димас попробовал слово на вкус. – Да, чрезззззмерно.
Возмущенный Рей хотел было ответить, но “курсант Рах” оказался проворнее и, чуть ли не прыгнув с кровати, подскочил к юноше и потянулся к груди... Очевидно, он намеревался дернуть за пижаму или что-то в этом духе, но не успел, потому что Рей, все эти дни напоминавший кипящую кастрюлю, накрытую крышкой, наконец, взорвался и...
– Ой... – только и сказал Димас, лицо которого выражало неземную муку. – Адово... семя...
Он согнулся, как дерево, попавшее в шторм, и, держась руками за раненое место, пытался выдавить из себя что-то, кроме судорожных вздохов. Похоже, удар Рея, который пришелся аккурат между ног, был очень болезненным...
– Еще раз, – в голосе юноши послышался промороженный насквозь металл. – И ты попрощаешься с тем, что отличает живое существо от неживого. Еще хоть один раз...
Рей крепко сжал зубы и поморщился. Наверное, не стоило бить так сильно, теперь колено будет болеть... Да и “предупредительный выстрел” оказался очень уж жестким. Но, с другой стороны, этот не в меру нахальный, даже откровенно наглый, Димас в следующий раз трижды подумает, прежде чем лезть к колючей “жертве”.
– Не слышу ответа, – процедил Рей. – Ты понял мое предупреждение?
И без того не уступающий Димасу ростом, юноша сейчас возвышался над своим “врагом”, что придавало словам больший вес. Можно сказать – они временно поменялись местами и хулиган, пусть ненадолго, почувствовал, каково это – быть жертвой. Такая мысль даже немного позабавила Рея, хотя в самой ситуации ничего веселого не было. Ну... кроме их спальных костюмов.
– Хо... ро... шо... – наконец, прошипел Димас, злобно зыркающий исподлобья. – Твоя... взяла...
– Вот и замечательно, – Рей обворожительно улыбнулся и сделал вид, что ничего не произошло. – Теперь мы разойдемся и ляжем спать. Утро вечера мудренее, как говорится.
Димас ничего не ответил, но спорить не стал. Просто встал, хоть и не без труда, прошипел что-то под нос и забрался под одеяло, свернувшись в источающий злобу клубок. Чувствующий непонятно откуда взявшиеся угрызения совести, Рей с минуту понаблюдал за своим “врагом”, после чего лег на кровать и шепотом приказал электронике выключить свет.
Стало темно, а последней мыслью, которая пришла юноше на ум, почему-то была мысль о том, что из-за этой нелепой стычки его костюм помялся и теперь выглядел не таким идеальным, как должен...
6
Когда наступило утро, и Рей неохотно разлепил веки, то обнаружилось сразу две забавных вещицы: в комнате горел свет, а, значит, Димас уже успел проснуться и встать, и, во-вторых, юноша не слышал будильника, а, значит...
“Проспал!”.
Рей резко сел на кровати, судорожно сжав пальцами одеяла и готовясь отбросить его в сторону. Растерянно озираясь в поисках сокомнатника и чувствуя, как сердце ускоряет свой бег, наполняя тело свежей кровью, юноша пытался сообразить, что же ему делать теперь. Димаса не было, более того, отпетый хулиган даже свое спальное место прибрал и навел рядом небольшой порядок – карты памяти лежали аккуратной стопочкой, а две уродливых статуэтки, что валялись вчера на полу, теперь служили подпорками для... книг? Настоящих? Бумажных?
“Ничего себе!”.
Юноша разом позабыл и про опоздание, и про то, что Димас ушел, не потрудившись разбудить своего сокомнатника. Впрочем, чего еще ожидать от злопамятного хулигана? Да уж... Ну и черт с ним, точнее, с его мелкими пакостями. Рей еще успеет поставить нахального Димаса на место... А сейчас куда важнее и интереснее другой вопрос – откуда здесь книги? Откуда у него книги? Ладно бы еще дневник какой, куда “гроза” академии вносил список каждодневных “жертв”. Это можно понять, это логично и вполне в духе Димаса... Ну, того Димаса, которого знает Рей. Мало ли... “Курсант Рах” актер отличный, вполне может носить маску негодяя, скрывая за ней ангельский лик.
“Как же! Как же!”.
В невинность Димаса не слишком то верилось, да и юношу другое сейчас интересовало... Книги. Они тянули его к себе, как черная дыра тянет несчастные планеты и звезды. Они обещали тайны и загадки, они были соблазнительны, как внеочередная увольнительная... Но можно ли трогать их без спроса? Оно, конечно, Димас та еще наглая рожа, но если Рей станет вести себя так же, как он, то чем он будет лучше? Нет, не пойдет. Этот вариант отпадает, значит, придется искать Димаса, выпрашивать у него возможность хоть одним глазом глянуть на книжки, а потом, даже если хулиган соизволит согласиться, ждать, когда занятия закончатся...
Тягостные раздумья прервал требовательный писк будильника. Причем, звук оказался для Рея настолько неожиданным, что юноша на несколько секунд впал в ступор. Только сердце в висках стучало, да будильник терзал уши, говоря, что пора вставать. А в голове – ни одной мысли, будто их смели, как пыль со стола...
Быстро собравшись и, вот уже который день подряд, забыв привести себя в порядок, Рей выскочил за дверь и буквально помчался по коридору. Спешить никакой необходимости не было, он и так встал раньше, чем обычно, а сокращенный до неприличия ритуал утренних сборов оставлял уйму времени, которого хватило бы на то, чтобы ползком до аудитории добраться, а не то, что бегом... Но Рей торопился по иной причине – беспокойство, терзавшее его изнутри, порядком усилилось, а теперь к загадкам ушедших дней добавилась и еще одна.
Да уж... То, что Димас оказался ранней пташкой странно, но может быть объяснено массой причин – пакость какую готовил или просто дела, которые лучше делать вдали от любопытных глаз... а лучше, когда эти любопытные глаза спят сном младенца. То, что у сокомнатника оказались бумажные книги еще страньше, но, как говорили в древности – “в каждой избушке свои погремушки”. Каждый по-своему с ума сходит... И почему тогда отпетый хулиган не может книжки читать? Правильно – очень даже может. Хоть это и странно. А вот будильник... Точнее то, что Рей проснулся раньше положенного времени...
“Чертовщина какая-то!”.
Мысленно выругался юноша, у которого были две, тщательно скрываемые от всех, особенности. Во-первых, он очень крепко спал. Устал, не устал, но если не разбудить, не ударить над головой в колокол, не растолкать и не плеснуть на лицо холодной воды – не проснется. Будет дрыхнуть день и ночь, хоть до скончания века. Это, во-первых... А, во-вторых, Рею не снились сны. Никогда. Начиная с самого маленького возраста, он ложился спать вечером, закрывал глаза, а потом резко, почти мгновенно, наступало утро, и он просыпался. Между этим “открыл глаза, закрыл глаза” ничего не было, даже черноты, даже пустого космоса без единой звезды. Ничего, никогда.
“Хорошо хоть снов не увиделось...”.
Подумал Рей, замедляя шаг и приподнимая брови. Очередной день преподносил ему очередную возможность как следует удивиться – в большом зале, где на стене располагалась электронная доска объявлений, столпились все сокурсники юноши. Причем, они не просто стояли, а еще и производили изрядный шум. Спорили, толкались, показывали пальцами на горящие желтым буквы...
“Все занятия отменяются. Вместо них назначена стрелковая подготовка в тире академии. Со всеми вопросами обращайтесь к наставникам”.
Прочитал юноша и тут же крепко задумался. Вообще-то подобные сдвиги в расписании происходят не с бухты-барахты, о них учащихся предупреждают, причем, заранее, отправляя соответствующее сообщение на персональные коммуникаторы. Но ничего подобного в этот раз не произошло – дисплей, с которого Рей так толком и не стер пыль, был тих и молчалив, как высеченный из камня Бог, коммуникатор Димаса тоже молчал, а, судя по встревоженному виду остальных курсантов, они тоже не знали о стрелковой подготовки.
“Как снег на голову!”.
Рей, правда, никогда не видел снега, но точно знал, что это штука холодная и неприятная. Как и подобные выкрутасы со стороны руководства академии... Да уж, ни дня без приключений. Юноша поискал взглядом Димаса, не нашел, зато наткнулся на Адама Голода, с глупой улыбкой сидящего на стуле в стороне от всех. Беспокойный админ махал рукой и всячески пытался привлечь внимание Рея, разве что на месте не подпрыгивал, и избежать разговора с ним было делом совершенно немыслимым... Юноша смирился.
– Привет, – Рей приблизился к Адаму, благоразумно обойдя стороной скопление учащихся. – Ты сегодня какой-то... странный.
Сказав это, юноша слегка покривил душой, ведь курсант Голод всегда вел себя... своеобразно. И сегодняшний он мало чем отличался от вчерашнего или позавчерашнего. Все это понятно... Но Рей просто не знал, как начать разговор с этим непостижимым парнем. Не спрашивать же об игре, в которую юноша не играл и играть не собирается, верно?
– Привет! – еще сильнее обрадовался Адам. – Как дела? Только проснулся? Вижу, ты растрепанный и в облаках витаешь.
В облаках? Витает? С чего он взял? Рей натура хоть и склонная к задумчивости, но связи с внешним миром никогда не теряющая. Не мечтатель он, нет. Да уж... Какой мечтатель из того, кому сны не снятся? То-то и оно...
– Я птица, но низкого полета, до облаков не дотягиваю, – попытался пошутить растерявшийся Рей. – А ты чего здесь сидишь? И что здесь, черт возьми, происходит?
– Тебя жду, – просто ответил Адам, которого, похоже, вся эта суматоха мало интересовала. – Хочу кое-что рассказать и кое о чем попросить.
Просьба? К Рею еще никто из курсантов за помощью не обращался, да и сам он, по причине некоторой замкнутости, скорее отталкивал людей от себя... Но тут появляется Адам Голод, и все переворачивается с ног на голову. Да уж... И как теперь действовать бедному юноше? Отказать? Но почему? Ведь он даже не выслушал, в чем эта просьба заключается... Согласиться? Но тогда Рей вольно или невольно сблизится с одни из курсантов, что в его планы пока не входило.
“Ладно. Пусть сперва скажет, чего ему надо”, решил юноша.
– Сначала – рассказ.
– Я так и думал, – лицо Адама посерьезнело. – Так вот... Ты же знаешь, что я админ игры?
– Ну... – Рей не смог сдержать улыбки. – Трудно было остаться в неведении.
– Знаешь... – кивнул сам себе “админ”, будто не услышавший слов собеседника. – Но кое-что важное тебе не известно. Пока, – он поднял указательный палец вверх, – не известно.
– Да?
– Видишь ли... – Адам вертел перед собой пальцами, пытаясь изобразить в воздухе нечто абстрактное. – В игре кроме полной анонимности игроков имеется и еще одна особенность. Вернее сказать, эта особенность особенности – под маской персонажа скрыт не только возраст, вес, рост игрока, но и его... – админ игры смутился. – Пол.
“Ничего себе развлечения у них!”.
В такой ситуации оставалось только покачать головой, что Рей без промедления и сделал. Да уж... Загадочная игра становилось все более и более запутанной. Такое ощущение, что у них там мир, аналогичный реальному, только... виртуальный. А самое непостижимое – в этой игре участвуют практически все, даже Димас!
“Просто в голове не укладывается!”.
Да уж... вопросов больше, чем ответов. Хотя почему? Вот перед Реем сейчас стоит... то есть сидит, конечно же, админ игры и буквально жаждет рассказать сочные подробности. Или смачные... Или как там было, в книгах? Или не в книгах? Или...
“Во сне?!”.
Рей похолодел, ему стало страшно, а светлый просторный зал, набитый людьми, поменял оттенок, стал враждебным и мрачным. Можно ли видеть сны... не видя их? Может ли информация прорываться из подсознания не в виде фантомных ощущений, картинок, звуков, запахов, а в виде ложной памяти? Но как отличить поддельные воспоминания от настоящих? Юноша никогда не задумывался над этим вопросом, но теперь...
– ...обычно пол персонажа совпадает с полом играющего, но есть отдельные индивидуумы, которых либо не устраивает принадлежность к определенному гендеру и они хотят его сменить, либо это искатели новых ощущений и впечатлений, – Адам решил прочитать небольшую лекцию, причем, его мало волновало, интересуют такие подробности Рея или нет. – Оставим в стороне вопрос того, насколько нормальны подобные устремления. Единой точки зрения пока нет, и вряд ли будет, но... Интерес представляет другой момент – определение тех, кто играет не своим полом.
Броуновское движение пальцев Адама на миг остановилось и он, сцепив руки в замок, подался вперед, перейдя на заговорщицкий шепот:
– Они наивно полагают, что их инкогнито хранится в строжайшем секрете. И, хотя это действительно так, не догадываются об одной простой вещи... – Адам щелкнул пальцами, сухо и громко, как пластиковую карточку сломал. – О существовании формальной логики. Ведь как бы человек не притворялся, как бы хорошо он не играл свою роль, все равно найдутся мелочи, детали, которые его выдадут. Одно неосторожно сказанное слово, излишняя разговорчивость или молчаливость, склонность к активному или пассивному поведению... И анонимность будет немедленно раскрыта.
“Так вот к чему он клонит!”.
– А я здесь причем? – нахмурил брови Рей, причем так, чтобы его собеседник это заметил. – Я в вашу игру даже не заходил ни разу. И желания играть у меня нет абсолютно никакого. И...
– Я говорю не про игру, – прервал тираду юноши Адам. – Я говорю про тебя. Точнее, уже сказал. А теперь, маленькая просьба...
Админ хитро посмотрел на Рея.
– Ты поможешь мне пройти тест?
– Тест? – переспросил Рей, не знавший, злиться ему или удивляться. – Какой еще тест? Только этого не хватало!
– Ты чего перепугался-то? – в свою очередь удивился Адам. – Самый обычный тест в конце стрелковой подготовки. Нужно выбить норматив, а я... В общем, у меня не все в порядке со зрением, поэтому наверняка завалю проверку.
– И ты хочешь, чтобы я прошел тест за тебя? – наконец, догадался Рей. – Мог бы и сразу сказать, а не ходить вокруг да около.
– Так ты согласен? – упорствовал ослепительно улыбающийся админ. – Я дам свою идентификационную карточку, система примет тебя за Адама Голода, ты отстреляешься, и я получу “зачет”. Сущий пустяк.
“Вот хитрец!”.
– Ладно... По рукам... – с сомнением протянул юноша. – Но все же ответь – почему ты не попросил меня сразу? К чему эти длинные предисловия?
– Почему? – Адам лукаво посмотрел на Рея. – А ты бы согласился?
Он обезоруживающе улыбнулся и закрыл глаза. Пальцы вновь хаотично двигались перед лицом Адама, сплетаясь и расплетаясь, образуя замысловатые фигуры, админ стал напевать под нос какую-то песенку и, казалось, потерял всякий интерес к собеседнику... Рей осторожно, словно каждое движение могло обрушить этот шаткий мирок, отвел взгляд от притворяющегося невинной овечкой “курсанта Голода”. Напряжение, а юноша только сейчас понял как сильно были натянуты его нервы, потихоньку спадало, а мысли приобрели некое подобие порядка.
“Что он знает? Или это просто догадки?”.
Да уж... Намеки, намеки, намеки. Все, что Рей услышал от Адама было слабой тенью домыслов. Но домыслов, высказанных с такой твердостью и спокойствием, будто они были истиной в последней инстанции. Обычная самоуверенность всезнайки? Очень похоже, но...
“Лучше быть с ним настороже... Во избежание”.
Рей, переведя дух, осмотрелся, неодобрительно покосившись на шумных курсантов, которые все еще обсуждали предстоящую стрелковую подготовку, поправил костюм и только собрался подойти к доске объявлений, как услышал за спиной знакомый голос. Слишком уж знакомый, ни с чем не спутаешь.
– Привет, Щепка! – сказал Димас Рах. – По мне скучаешь?
7
– Привет-привет... – Рей смерил худощавую фигуру Димаса оценивающим взглядом. – Мой большой бледнолицый брат.
Юноша специально выделил слово “большой” и развел руки в стороны, будто для приветствия, а на деле – чтобы фраза убедительнее получилась. И этот небольшой укол достиг цели – Димас весь как-то поскучнел, подобрался, глаза ощетинились ровными рядами ржавой колючей проволоки.
– Быстро же ты забыл тот разговор, – сказал он спокойным тоном, за которым скрывалось тщательно сдерживаемое бешенство. – Шутишь, с местным гением мило треплешься... Какая прелесть!
Последние слова Димас буквально выплюнул, словно это было какой-то невообразимой гадостью. Словно... Это было связано с чем-то неприятным в его прошлом? Отпетый хулиган, который разозлился, увидев свою “жертву” беседующей с те, кого он в расчет никогда не принимал... Звучит неправдоподобно. А если учесть, что Димас всегда умел себя контролировать... Бред. Полный бред.
– Гений? – Рей попытался перевести разговор в мирное русло. – Адам Голод? А ты ничего не путаешь?
Юношу беспокоило растущее чувство внутри него, не ощущение, не предчувствие недобрых событий, а именно чувство. Причем, такое, какого он раньше не испытывал. Причем, это чувство было непосредственно связано со злостью Димаса, с его неадекватной реакцией на, в общем-то, безобидное общение двух не самых выдающихся курсантов...
“Я что, переживаю из-за местного хулигана? Мне хочется его успокоить?!”.
Рей испугался, каким бы ни было новое чувство, оно юноше уже не нравилось. Всегда справляться самостоятельно, не просить помощи, не полагаться на других – вот каким был его “ключ к успеху”. Ничего не брать и ничего не отдавать. Да уж... Это помогало выжить, выкарабкаться, найти перспективу. Другой давно бы оступился, сорвался назад, в пропасть, а Рейнольд Мерри упрямо полз вперед. Полз, полз и полз. Но... Было и еще кое-что.
– Так все же? – настаивал Рей, видя, что Димас не торопится отвечать на вопрос. – Почему ты назвал Адама гением?
– Почему-почему... – буркнул, наконец, сокомнатник. – Потому что он и есть гений. Адово семя... Да этот парень в любой электронике разбирается как бог! Да что там! Лучше бога!
Димас не шутил и не пытался льстить админу, он констатировал факт.
– Если у кого проблема с замком или коммуникатором, то в первую очередь к нему обращаются, а уж потом – в службу технической поддержки. К нему даже преподаватели на поклон идут! Думаешь, просто так админом игры сделали? За красивые глазки? Не-е-е-ет!
Краткая лекция на тему “жизнь и деятельность курсанта Адама Голода” позволила “курсанту Раху” придти в некое подобие нормы и он, после паузы, добавил:
– Ты думаешь, что он тут сидит, невинной овечкой прикидывается? От нечего делать? Да как же! У него работы больше, чем у всех нас вместе взятых!
– Раз так, почему он бездельничает? – осторожно спросил Рей, которого и вправду заинтересовала фигура загадочного админа.
– Бинго! В точку! – Димас, к которому почти вернулась обычная насмешливость, прицелился из пальца. – Что может делать такой человек в таком месте в такое время? Правильно – слушать, смотреть и, внимание, запоминать. Ты думаешь, он что, тихий забитый и забытый всеми ботаник? Да ничего подобного! Это такой пройдоха, каких свет не видывал!
“Странно слышать такие слова от прожженного хитреца и отпетого хулигана”.
Подумалось Рею, но Димас, похоже, ни капли не шутил.
– Собрать, сохранить, использовать информацию, – продолжил он рассказывать. – Жизненное кредо... Нет, просто смысл жизни Адама Голода. Можно сказать... – тут Димас не удержался и хихикнул. – У него постоянный информационный голод...
– А кроме прочего, он очень любит поесть, – Адам, внимательно выслушавший излияния “курсанта Раха”, строго посмотрел на сокурсников. – Вы говорите-говорите! Только погромче... – он плотоядно улыбнулся. – Я записываю.
Рей смутился, а Димас, напротив, глухо заворчал, но не стал комментировать слова Адама, только руки перед собой скрестил, изображая жест защиты от нечистой силы.
– Что? Молчите? – напирал админ. – Совсем нечего сказать? Или спросить? Может, господин Димас Рах хочет обновить свои данные обо мне? Ведь он назвал скромного Адама Голода гением... А какой я гений? Так, паре фокусов обучен, да теорию знаю... Гениев, господин Димас Рах, стоит поискать в другом месте.
Сказав это, Адам, по непонятным причинам, покосился на Рея, будто намекая.
“Вот ведь мерзкий тип!”.
Чуть не закричал вслух юноша. Да уж... Как хотелось прямо в глаза этой хитрой и коварной змеюке высказать все. Чтобы почувствовал, чтобы понял, чтобы... Исправился?
“Ты в своем уме? Горбатого могила исправит”.
Вспомнил Рей древнюю мудрость и, как ни удивительно, почти сразу успокоился. В конце концов, его же никто не заставляет испытывать к Адаму какие-то нежные и трепетные чувства, верно? Просто дел никаких с админом иметь не стоит, и все будет в порядке. Постойте, дел? Ах, черт...
– Ты не забыл мою просьбу, Рейнольд Мерри? – сухо поинтересовался админ. – Увидимся в тире...
Он встал и, спустя какое-то мгновение, испарился без следа.
– Лихо, – даже присвистнул Димас. – Прижать бы его к стенке, да вытрясти всю информацию... Особенно – как он умудрятся так быстро убегать. Как призрак! Только из плоти и крови... Эх, не будь он админом игры...
– Игра, игра... Что за игра такая? – у Рея были кое-какие подозрения, но он решил их пока держать при себе. – Такое чувство, что в детский сад попал.
Юноша замялся, не зная, как лучше словами выразить то, что испытывал. Эдакое ощущение неправильности, когда даже хорошее не вызывает положительных эмоций, а плохое... Плохое кажется серым, бесформенным, похожим на гадкую амебу. Краски сглаживаются и блекнут, люди не лучше манекенов, а события текут, как равнинная река – медленно и всегда.
– Черт... Только дети уделяют такое внимание играм! Внимание, время... Да вы все по игре просто с ума сходите! – чуть не закричал Рей, а потом, удивившись самому себе, перешел на громкий шепот. – Я видел, как ты сидел за экраном коммуникатора... Ты был в комнате – и тебя в ней не было. Точнее, была только телесная оболочка, а душа витала где-то там, в Сети. В мире, которого не существует на самом деле. Это, как наркотик...
Рей еще много чего хотел сказать, выплеснуть хотя бы часть скопившегося на душе за эти дни, свои чувства... Юноша сам пока не понимал, с чего это он разоткровенничался с едва знакомым парнем, который, кроме прочего, совсем недавно был его злейшим недругом. Не понимал, но хотел... Хотел понять и себя, и Димаса, и всех здесь. Это был будто порыв, стремление вне разума и логики, эмоции в чистом виде. Это...
– Хватит, – оборвал Рея хулиган, колеблющийся между состоянием мрачной задумчивости и бесшабашной веселости. – Адово семя... Неужели ты думаешь, что мне нравится эта игра?
Если бы сейчас на главный корпус закрытой военной академии “Рассвет” опустился гигантский розовый бегемот с ангельскими крылышками, Рей не удивился бы. Ну, побежал бы, конечно, спасать свою жизнь, посмотрел бы, как рушится потолок, как падают на пол обломки бетона, как мечутся в панике другие курсанты. Ну, самое большее, выругался бы мысленно, честя свою нелегкую судьбу. Да и то вряд ли – юноша давно привык к тому, что жизнь – штука не шибко сладкая и полезная, что каждый новый день готовит новую же каверзу, что испытания для того и даны, чтобы испытывать людей на прочность. Все это он знал, понимал и принимал, но сейчас...
Сказанное Димасом было шоком. Но еще большим шоком было то, как он это сказал – не зло, не растерянно, не расстроено даже, чего следовало ожидать в подобной ситуации, а – смиренно. Да уж... Димас Рах, самодовольный нахальный взбалмошный и непредсказуемый проныра, смирился с тем, что у него крадут несколько часов каждый день не пойми на что... Ради чего... Немыслимо!
– Видишь ли, – Димас наверняка заметил встревоженный взгляд Рея, но его сейчас больше волновали собственные чувства и мысли. – Каждое утро бывает восход, а каждый вечер – закат. Ночью – темно, днем – светло, зимой – снег, летом – жара. Так бывает всегда, за редкими исключениями. То же самое и с людьми... Им нужна вода, чтобы не умереть от жажды. Им нужен воздух, нужна пища... Нужно движение, в конце концов, чтобы мышцы не атрофировались! И еще... много чего нужно. Это данность...
– Все так, – юношу скорее впечатлил ровный, без единого проблеска, тон сокомнатника, чем сказанные им слова. – Но какое отношение это имеет к игре?
– Самое прямое, – Димас бросил косой взгляд на толпу курсантов, и в его глазах промелькнуло презрение, смешанное... с завистью. – Адово семя... Думаешь, солнцу можно приказать – не вставай? Думаешь, оно послушается? Конечно же, нет! Так и с нами, несчастными рабами своей искалеченной судьбы...
Димас опять стал паясничать, кривляться, но в этой игре не было прежней язвительности и насмешки. “Курсант Рах” сейчас не притворялся... Точнее, не притворялся в полной мере этого слова. Привычная маска шута трещала по швам, от нее откалывались кусочки белого гипса, а сквозь рваные дыры проглядывало... Лицо ребенка. Испуганного и очень-очень одинокого.
– Мы вынуждены участвовать в игре, вынуждены тратить свое время, – Димас криво ухмыльнулся. – Пытаясь при этом получить хоть немного удовольствия.
– Удовольствия? – один кусочек головоломки в голове Рея встал на свое место. – Ты отыгрыш другой роли... пола?
– Это? – желтые глаза вспыхнули и поблекли. – Это мелочь... Мы развлекаемся и покруче. Намного.
– И ты, конечно, мне ничего не расскажешь, – понимающе улыбнулся Рей. – Так?
– Так, – взгляды сокомнатников встретились, и юноше показалось, что Димас пытается проникнуть прямо к нему в голову... жуткое ощущение. – Тебе же лучше будет, если не узнаешь некоторых... вещей.
“Вот как? Ладно”.
Рей вновь оглянулся и только теперь сообразил, что его собеседник пришел один.
– Эй! А где твои приятели?
– Эти? – буркнул Димас, отводя глаза. – Эти ушли к тиру. Кстати, нам лучше тоже пойти туда, причем, прямо сейчас.
Он не стал дожидаться согласия Рея, а просто обошел сокомнатника медленным шагом и так же неторопливо побрел по коридору. Руки в карманах, сгорбленная спина и зловещее молчание... Да уж, на редкость мрачная фигура. И партия на редкость странная... Рей смотрел в спину Димасу и думал о последних словах хулигана. О приятелях “курсанта” Раха, которые, по-совместительству, были и его подручными...
“Подручными? Как бы не так! Он скорее напоминают... конвоиров”.
Стайка холодных мурашек проторила тропу по телу Рея, соединяя еще пару фактов в одну цепочку. Юноша, который не любил давать волю чувствам, смотрел вслед Димасу и думал, что у них двоих много общего. И ему было жаль отпетого хулигана... Хотя нет, это ощущение нельзя назвать жалостью, ведь она происходит от высокомерия, а Рей не ставил себя выше Димаса. Они были наравне, и юноша испытывал нечто, больше всего похожее на сочувствие.
Они оба были в равной степени одиноки. Теперь Рейнольд Мерри знал это наверняка.
Тир располагался в западном крыле, в самом углу, скрытый массивной черной дверью. Сейчас уже не понять, что послужило причиной такой стилизации “под старину”, а курсанты, изредка бывавшие в этой части академии и поначалу пугавшиеся всегда запертой комнаты без опознавательных знаков, постепенно привыкли и перестали обращать внимания. Ну, тир и тир, какая разница, как выглядит дверь, в него ведущая? Пусть хоть цветочками украсят, лишь бы стрелять не заставляли.
Стрельба из реального оружия... Настоящий бич всех, без исключения курсантов. Они, привыкшие к симуляторам и бившие там без промаха хоть из плазменного излучателя, хоть из допотопной винтовки, самым натуральным образом терялись, когда их ладони касалась холодная и тяжелая рукоять НАСТОЯЩЕГО пистолета. Причем, пугал курсантов не оглушительный шум, стоявший во время стрелковой подготовки, тем более что всем выдавали специальные наушники. И не физика реального мира, которая сводила на нет все старания, все ночи, проведенные в тренажере. Нет, ничего подобного. Трепет, доходящий до панического ужаса, у них вызывало сама реальность. Холодная, жестокая и неотвратимая.
Стоит ли говорить, что стреляли курсанты из рук вон плохо? Герои виртуальных сражений здесь выбивали жалкие три или четыре очка из десяти возможных и то, это для них было достижением. Многие вовсе в мишень не попадали, не в силах унять дрожь в руках, а кое-кто боялся так сильно, что напрочь отказывался стрелять. А, что самое удивительное, руководство академии смотрела на результаты стрелковой подготовки сквозь пальцы. Иногда курсантам казалось, что Леди Ив хочет показать им маленький кусочек настоящей войны, а не натренировать меткость или твердость руки...
Возле приоткрытой двери тира ошивались только двое – Гестас Рах и Мортимер Тамм, соответственно. Оба молчаливые, оба сосредоточенные, оба, как по команде, повернулись к подошедшим Димасу и Рею.
– Долго ты, – сказал Гестас, обращаясь только к “шефу”.
– Мастер уже там, – кивнул Морт в сторону тира.
– Можно было и не спешить.
Димас зевнул, на миг отбросив маску, и приблизился к “подчиненным”. Его костюм помялся, а сам он выглядел уставшим, но запаса прочности в этом худощавом теле хватило бы на десяток людей “попроще”. Да уж... со стороны, может, и не очень видна удивительная смесь железобетонной твердости и гибкости натурального каучука, которая воплотилась в существе по имени Димас Рах, вот только Рей успел заметить кое-что, помимо очевидного. Сходство, непостижимое сходство... Непостижимое еще и потому, что юноша, навидавшийся всякого и испытавший то, что злейшему врагу не пожелаешь, никогда и подумать не мог, что встретит свою полную копию... Только с противоположным знаком.
– Не радует меня утро, ох, не радует, – рассуждала, тем временем, “копия”. – Вот правду говорят – не бывает оно добрым. А только утомительным, вызывающим головную боль и приступы мизантропии.
Гестас с Мортом синхронно кивнули, и Димас пояснил благодарным слушателям:
– Мизантропия – это когда людей не любишь. Вот так терпеть не можешь – аж зубы сводит. Адово семя... Утром хочется послать каждого второго к черту, а каждому первому заехать в глаз.
Димас театрально схватился за грудь.
– Вот честное слово! Прямо в глаз, так и хочется!
– Бывает, – согласился Гестас.
– И хуже, – добавил Морт, меланхолично двигающий челюстями.
– Но вот что любопытно, – продолжал увлеченный монологом Димас. – Проходит какая-то пара часов и люди, оказывается, не такие уж алчные, эгоистичные и лживые твари, как казалось с утра! Оказывается...
Окончание фразы потонуло в шуме и Рей, как ни старался, не смог различить, что же там “оказывается”. А потом сокомнатник юноши и вовсе замолчал, погрузившись в свое обычное “кому бы еще пакость сделать” состояние...
“Не могли они попозже придти! Как невовремя, а!”.
Их обступила галдящая, как стая птиц, толпа курсантов. И сразу же началось... На разные голоса обсуждались причины, следствия и выводы, перемывались косточки преподавателей и товарищей, высказывались опасения и недобрые предчувствия. Чуть ли не каждый мнил себя оракулом и считал своим долгом многозначительно поднять указательный палец к небу, сказав: “Что-то здесь нечисто!”. Остальные тотчас согласно кивали и принимались вспоминать прошедшие дни, когда было хорошо и расписание если и менялось, то загодя, с обязательной отправкой предупреждения на персональный коммуникатор каждого, без исключения, курсанта.
– Они боятся утечки?
– Здесь наверняка скрыта какая-то тайна...
– Да надоели! Вечно Леди Ив интриги плетет!
– Но что, все-таки, случилось?
– Они не доверяют сети?
– Странно, безопасность у нас на высшем уровне...
– Говорят, что на высшем, а ты проверял?
– Точно! Руководство всегда врет и не краснеет!
– А мы для них – вроде разменной монеты или подопытных кроликов.
И, как заключение, мрачновато-пророческое:
– Что-то здесь не так...
Это беспорядок продолжался, наверное, минут десять, не больше, но для Рея “стояние у тира” превратилось в настоящую вечность. Юноша слушал, смотрел, запоминал... И не мог не заметить пространство, отделявшее их четверку от прочих курсантов.
“Как диковинные звери... Или уродцы в цирке”.
Пришло на ум невеселое сравнение. Да уж... “Окружающий космос” оказался на редкость холодным и необитаемым, между ними находилась даже не стена – бесконечная темень пустого пространства. Они слишком разные... И если Гестас с Мортом, то ли притворявшиеся, то ли и в самом деле бывшие отъявленными флегматиками, не придавали этому обстоятельству никакого значения. Если сам Рей давно привык к подобному отношению и только совсем уж в плохие минуты зло сжимал губы. Если они втроем хоть как-то, но справлялись с положением “как бы” отверженных, то Димас...
Димас страдал. Сходил с ума и пытался держать себя в руках. В его глазах полыхало такое сильное пламя, что дай ему волю – спалит к черту всю академию и еще добрый кус земли прихватит. И этот огонь все разгорался и разгорался, желтизна постепенно выгорала, а зрачки стали почти белыми...
“Он же сейчас взорвется!”.
Испугался Рей, причем, испугался за своего сокомнатника. Но не успел страх дать дорогу изумлению, как окружающий шум мгновенно стих, а из двери тира вышел небритый и красноглазый Мастер Стрельбы.
– Ну что, ребятки, – он радостно улыбнулся. – Постреляем?
8
Тир оказался не мрачным подвалом с обшарпанными стенами и мигающим светом, как представлял себе Рей, а вполне чистым и опрятным помещением, где в дальнем конце разделенных желтыми огоньками дорожек виднелись картонные фигуры людей с мишенями на груди.
“Так далеко?”.
Юноше, конечно, приходилось держать в руках пистолет и даже стрелять из него, но цель всегда была в паре шагов от него, потому и меткости особой не требовалось. Спусти курок и делов-то. Рей и не задумывался о том, чтобы потренироваться в тире или даже на пустыре банки посшибать. Ему это не было нужно, он предпочитал действовать умом, а не силой, но сейчас... Юноша понял, что попал в очередной переплет.
“Черт! Я же Адаму обещал!”.
Улыбающийся админ, появившийся совершенно неожиданно, как кролик из шляпы фокусника, в самом центре толпы, приветливо махал Рею рукой. А между пальцев у него была зажата переливающаяся цветами пластиковая карта... Поддельная, разумеется.
– Ты, ты и ты! – громкий голос Мастера Стрельбы помешал Рею опять погрузиться в тягостные раздумья. – К стендам! Наушники и пистолеты возьмете на полках! Не толпимся! Стреляем по очереди! Если что – я буду в соседней комнате!
Он сразу же ретировался, предоставив курсантов самим себе, а Рей, оказавшийся среди “того, того и того”, неуверенно приблизился к стенду и взял в руки пистолет. Черное, как ночь, и холодное, как сердце красавицы, оружие оказалось неожиданно тяжелым – куда тяжелее того, с которым юноше уже приходилось иметь дело. А еще – хоть его не торопили, хоть остальные курсанты не горели желанием побыстрее сменить своего товарища у стрелкового стенда, но... Очень хотелось отправить в стороны мишени все положенные пули, а лучше – отбросить смертоносную машинку в сторону и самым позорным образом сбежать.
Это желание было настолько сильным, что Рей с минуту стоял абсолютно без движения, как пустынное солнце над головой путника, тщетно пытаясь привести мысли в порядок. Затея не удалась, зато нервы чуть успокоились, а руки перестали трястись.
“И то хлеб”, подумал юноша, бросив взгляд на соседа, которым, вот уж совпадение, оказался Димас.
Хитрый и расчетливый пройдоха с суровым, до предела сосредоточенным лицом, был похож на древнего бога Локи, готового поразить недруга в самое сердце. “Курсант Рах”, казалось, не дышал, он вертел пистолет в руках, примериваясь, а, когда счел приготовления законченными, бросил: “Уши нацепите!” и, первым следуя совету, одел наушники.
Рей тоже поспешил отрезать себя от мира звуков, но оказался не столь проворен и его, пусть и самую малость, зацепил оглушительный грохот выстрела. Потом юноша ничего не слышал, да и не хотел слышать, ему хватало того, что показывали глаза... Димас, уверенно и твердо держа в вытянутой руке черный пистолет, казавшейся частью его тела, выпускал, именно выпускал, как выпускают из клетки на свободу птиц, пулю за пулей. И каждый снаряд вонзался в мишень. Рей, правда, не мог видеть, удавалось сокомнатнику поразить центр или нет, но почему-то не сомневался, что у “курсанта Раха” в отчете будут указаны только десятки.
“Мне тоже стоит заняться делом!”.
Опомнился юноша, теперь испытывающий к Димасу чувство, схожее с восхищением. Да уж... Так стрелять он, конечно, не сможет, но стоит попытаться выбить побольше. Ну... чтобы не слишком сильно отстать от “лидера”.
Рей постарался сосредоточиться, взял пистолет поудобнее и, проведя карточкой рядом с сенсором, тщательно прицелился. Рука почти не дрожала, дыхание оставалось ровным, но юноша медлил. Он боялся чего-то, а чего именно – сам понять не мог. Неудачи? Да нет, какая тут может быть неудача? Показаться смешным? Да полно! Тут каждый второй трясется, как заяц, улепетывающий от волка! А Рей более-менее спокоен, твердо держит в руке оружие, примеривается к цели...
“А... была ни была!”.
Прицел только-только совместился с предполагаемым центром мишени, и юноша нажал на курок. Потом еще раз. И еще. Он не знал, как правильно стрелять, как делать поправку на ветер, воздух или волю божью, он не знал, что лучше делать небольшую паузу после каждого выстрела. Он ничего не знал, просто нажимал на курок и все. А после, когда небольшой экранчик высветил цифры семь и восемь, несказанно удивился своей меткости. Ведь стрелял Рей практически наугад...
Когда юноша снял наушники, и звуки вернулись к нему, то сразу услышал слова Димаса.
– Следующий, – мрачно буркнул меткий стрелок и хулиган по совместительству. – Нечего прохлаждаться...
Сопровождаемый, как свитой, Гестасом и Мортом, он отошел в сторону и закрыл глаза. Устало так закрыл, будто отделившись тонкой пленкой век от остального мира. И только теперь Рей понял, какой тяжелой на самом деле была внешне легкая и уверенная точность, с которой сокомнатник посылал пули прямо в цель...
Да уж... Сам юноша-то обошелся “легким испугом”, если можно так выразиться. Хотя вот то неприятное ощущение, схожее со страхом... Было неприятно, даже мерзковато. Будто в грязную воду с головой окунулся. И, самое удивительное, это чувство успело за несколько минут пройти без следа, словно и не было его... Рей покачал головой, решив как-нибудь в другой раз подумать над этим казусом, и протиснулся сквозь толпу к выходу. Конечно, им нельзя покидать тир до окончания занятий, но ему хотелось оказаться подальше от стендов. Вот хотелось и все тут.
– Держи, – холодное прикосновение твердого пластика к пальцам и голос, раздавшийся почти рядом с ухом, заставили Рея вздрогнуть и даже немного испугаться. – Моя... кхм... подредактированная карточка.
Адам ослепительно улыбнулся на прощанье и вновь испарился без следа, оставив юношу, озадаченно взирающим на полупрозрачный прямоугольник.
“Ох! Вот не было у меня забот... Угораздило же связаться с этим змеем подколодным!”.
Рей прекрасно понимал, что особого выбора у него и не было, но такая предрешенность и движение по намеченной, причем не им, дорожке, жутко злили юношу. Он привык всегда и все решать сам, и эта привычка сейчас оборачивалась против него же. Ведь в любой армии, в любой военной академии приходится постоянно подчиняться – уставу, командиру, ситуации... И принимать решения, за которые может потом быть стыдно. На душе могут скрестись кошки, тебя могут раздирать на клочки противоречия, ты можешь метаться в сомнениях... Но поступишь так, как надо. Армии, командованию, государству.
“Не стоило соглашаться на эту авантюру... Эх, не стоило...”.
Погруженный в самокопание и пытающийся успокоить растревоженные мысли, Рей не сразу заметил очередного курсанта, подошедшего к стенду. Юноша и вовсе не заметил бы несчастного, но нервные смешки, раздававшиеся то тут, то там, недвусмысленно указали на источник беспокойства.
– Ну, стреляй же, – равнодушно сказал Димас, до сих пор не отрывший глаз.
– Стреляй! – вторил ему Гестас.
– Ну, же! – торопил бедолагу Морт, челюсти которого продолжали свой бесконечный труд.
Паренек чуть не трясся, он еле держал в руках пистолет, причем казалось, что оружие весит минимум тонну. Ствол дергался, то, смотря вниз, то, устремляя черноту дула в потолок. Дрожали и пальцы, и ноги, бедный курсант не мог даже с места сдвинутся, его ступни словно примерзли к полу. А дыхание... Дыхание напоминало хрип загнанной лошади, которая молит только об одном – чтобы ее скорее пристрелили.
Несчастный до ужаса, до полного смятения всех чувств и мыслей, боялся тира, стрельбы и всего, что с этим связано. Он мечтал о том, как бы поскорее избавиться от этой невыносимой обязанности, а смешки и возгласы “из зала” только накаляли и без того напряженную до судорог в мышцах обстановку. Да уж... Рей с изрядной долей отвращения посмотрел на нестройно посмеивающуюся толпу. Они были ему отвратительны, как и вся эта травля, издевательство, насмешки...
“Да они же боятся! Боятся оказаться на его месте!”.
Внезапно понял юноша этих курсантов, сбившихся в кучу, в наивной надежде, что так будет не страшно. Они и смеялись только потому, что иначе вопили бы от ужаса, умоляя Мастера Стрельбы прекратить весь этот кошмар... Но бедному стрелку от этого не легче. Не важно, со зла над ним подшучивают сокурсники или просто пытаются избавиться от страха, но так они лишь подталкивают несчастного к той пропасти, за которой последует банальный нервный срыв... В лучшем случае. А о худшем Рею сейчас даже думать не хотелось.
– Ааааа... – наконец, закричал неудавшийся стрелок. – Прочь! Прочь!
Он отбросил от себя пистолет, как гремучую змею, на лице проступило отвращение, а потом, спустя мгновение, побежал в сторону двери, да так быстро, что Рей и моргнуть не успел. Растерявшиеся сокурсники уступали несчастному дорогу, даже не пытаясь его остановить, а заветный выход становился все ближе... Наверное, бедняга не думал в этот момент, что за своевольное оставление тира его по голове не погладят, мягко говоря. Наверное, он и о медпункте не вспомнил, где ему бы наверняка дали чего-нибудь успокоительного. Наверняка, все его мысли были заняты только этим: “Прочь!”. А Рей, который безумно жалел парнишку, совершенно не успевал перехватить его вовремя...
– Стой, – отлепившийся от стены Димас стремительно шагнул вперед. – Голову себе свернешь.
Он открыл глаза, в которых поровну плескались лед и пламя, и схватил неудачливого беглеца за руку с такой силой, что еще чуть – и оторвал бы напрочь. Парнишка, ошеломленный явлением чудовища из самых холодных глубин самого большого океана Европы, до того таившегося под мрачной физиономией сокурсника, и не думал сопротивляться. Только ногами по полу скользнул, да дернулся пару раз, чтобы не так больно было.
– Ты в порядке? – спросил “монстр”, смотревший на “жертву” так, словно хотел ее сожрать на месте... и это как минимум. – Говорить можешь?
– Мо... г... ууу... – пролепетал бедолага.
– Замечательно, – лицо Димаса разгладилось, и он позволил себе улыбнуться. – Значить и слушать можешь.
– Мо... г... ууу... – повторил паренек, напоминавший сейчас болванчика, который только одну фразу и знает.
– Превосходно, – “курсант Рах” не скрывал своего удовлетворения. – А теперь пошел... во-о-он туда!
Димас показал на кучку пребывающих в шоке зрителей и отпустил руку бедолаги. Тот проворно, и откуда только силы взялись, проскользнул между замерших, как фонарные столбы, сокурсников, и спрятался где-то за спинами. Прошла минута, другая, курсанты немного успокоились, и вот уже самые отважные выступили вперед, желая продолжить то, зачем они, собственно, здесь и собрались. На это Димас только руками развел, мол, делайте, что хотите, и прислонился к стене, вновь крепко закрыв глаза.
Так он простоял до конца занятий, не шелохнувшись, будто скульптура из камня. Рей бросал на своего сокомнатника частые взгляды, надеясь уловить хоть какую-то тень эмоций, но безуспешно. Похоже, того действительно не слишком беспокоило происшествие в тире – ну слетел один паренек с катушек, ну обошлось все, ну и ладно. Причем, это и самодовольством не было – у Димаса имелась масса возможностей превратить себя в героя дня, но он даже и не попытался, просто отошел в сторону, полностью игнорируя просходящее...
“Ну и фрукт же он!”.
Подумал Рей, когда они с Димасом последними выходили из тира. Подумал, ощутив какое-то новое, удивительное чувство... Удивительное потому, что еще вчера юноша и представить не мог, что будет относиться к своему сокомнатнику... с уважением.
9
Вторая половина дня, как ни странно, обошлась без происшествий. Излишне нервного курсанта отвели в медпункт, а оставшаяся “массовка” разбрелась по своим комнатам. Точно так же поступил и Рей, решивший, что хватит не сегодня переживаний – лучше посидеть, отдохнуть, книжку почитать... А еще – посмотреть в Сети новости.
“Это ж-ж-ж-ж-ж-ж неспроста!”.
Вспомнил юноша цитату из старого романа. Да уж-ж-ж-ж... Внеплановый поход в тир недвусмысленно говорил, что дыхание надвигающейся войны чувствуется все сильнее и сильнее. Сначала инструктаж, потом стрелковая подготовка... Какой пункт программы будет следующим? Полевые учения – охота на белок в соседнем парке?
“Смех смехом, но в ближайшее время что-то произойдет... Я чувствую”.
Рей сел напротив экрана и включил коммуникатор. Димаса в комнате не было, сбежал сразу после занятий по каким-то своим делам... Интересно, чем он там занимается? Вряд ли в самоволку к девушкам бегает или втихаря употребляет горячительные напитки – насколько юноша успел понять своего сокомнатника, тот был склонен к авантюрам другого рода. И как бы “курсант Рах” не распалялся насчет загадочной игры, что она, мол, ограничивает его свободу, как бы он не строил из себя “униженного и оскорбленного”, все равно можно было заметить, что поиграть он любитель.
Да уж... Травля новичков, похоже, являлась одной из этих игр, давая Димасу ту долю адреналина, которую он не мог получить, часами пялясь на дисплей. Скорее всего, хулиган подсознательно хотел, чтобы жертва огрызнулась, показала зубы, а то и “укусила” в ответ. Как говорили раньше? Палец в рот не клади? Вот Димас и пытался отыскать тот самый “рот”, оставляя повсюду “следы” своих тонких и длинных, как у музыканта, пальцев.
“Но каким боком к этому всему относятся Гестас с Мортом?”.
Их Рей совершенно не понимал – ведя себя, как молчаливые то ли телохранители, то ли конвоиры, они, одновременно, подчинялись чуть ли не каждому слову Димаса. Если глянуть со стороны и не вдаваться в подробности – точь-в-точь главарь банды и его подручные, которых он держит в страхе.
“Загадка... Очередная... Сколько уже их накопилось? Интересно, я найду ответы или... Черт! Дырявая голова!”.
Юноша буквально прильнул к экрану, ожидая, когда коммуникатор сообщит об успешном соединении с сетью, после чего начал судорожно набирать искомый номер в почтовой программе. Именно судорожно – его пальцы тряслись, а сердце грохотало, как падающие на землю бомбы.
“2012... Что за странное имя?”.
Мелькнула шальная мысль и тут же погасла, уступив место... Нет, не страху, а самому настоящему стыду. Ответственности-то Рей не боялся, да и мести со стороны “нанимателя” – тоже. В конце концов, что он может потерять в самом худшем случае? Жизнь? Если бы Рей собирался жить вечно или, хотя бы, до старости, то он вообще из своего заштатного городишки носу не показал. Риск это такое дело... Всегда может придти некто с остро наточенной косой, поманить пальчиком и сказать, что пришло твое время. От этого вообще никто не застрахован... Да уж, юноша, конечно, сорвиголовой не был, но и за шкуру свою не трясся, у него были свои понимания чести и достоинства и, как ни странно, совесть, не позволявшая ему принимать некоторые, особо сомнительные, предложения.
“Я же обещал! Отправлять сообщение каждый день... Каждый!”.
Ладони крепко обхватили непутевую головушку, пальцы зарылись в густые пряди, а Рей неотрывно следил за тем, как уходит в неизвестность короткая строчка: “Октябрь 21”. Он корил себя и, уступая слабости, искал оправдания... Искал и отбрасывал в сторону, зло, как тонкую проволоку, попавшуюся под ноги и опутавшую их. Рей сидел и смотрел на экран, даже когда коммуникатор сообщил об успешном завершении операции и перешел в ждущий режим...
В таком состоянии юношу обнаружил Димас.
– Что ты, снайпер наш, не весел, – проворковал хулиган. – Что головушку повесил? Али случилось что? Посмотреть на тебя – ну просто... – “курсант Рах” смаковал каждый слог, – от-ще-пе-нец. Или, если коротко, Щепка.
Рей не ответил, по нему даже нельзя было сказать, что он вообще заметил появление сокомнатника.
– Эй! – расстроился Димас. – Ну, так неинтересно... Только я обрадовался, что не нужно больше в одиночку коротать долгие летние вечера, а ты разговаривать не хочешь. Не находишь это несколько... нечестным?
– Не нахожу, – тоскливо отозвался Рей. – И вообще, я устал. Сегодня был длинный и тяжелый день.
– Трудно не согласиться! Ты на себя со стороны смотрел? Красавец еще тот! – скептически заметил сокомнатник. – Причесался бы хоть, одежду поправил, да лицо сделал попроще... А то такое ощущение, что завтра нужно сдавать важный экзамен, к которому ты не успеваешь подготовиться. Проще, проще, проще!
– Тебе проще что ли? – огрызнулся юноша. – Или тебе совсем наплевать на то, что происходит вокруг?
– Ты о чем? – Димас удивился, причем, вполне искренне. – О случае в тире? Так? Да брось! Каждый раз кто-нибудь впадает в истерику при виде настоящего оружия и убегает или начинает вопить во весь голос... или еще что. Бывает еще хуже, чем сегодня, мы, можно сказать, легко отделались. Постой...
В глазах хулигана сверкнули лисьи искорки. Он чувствовал, что за мрачновато-отстраненным состоянием Рея стоит нечто большее, нежели природная впечатлительность или пресыщение впечатлениями. Не-е-е-ет, “курсант Рах” успел немного разобраться в своем сокомнатнике, по крайней мере, определить того, как человека весьма и весьма прочного, устойчивого к любым жизненным коллизиям. Но если не страх и не усталость... если не слабые нервы, то что?
– Слушай... Ты что, переживаешь из-за того парня? – понял Димас, безуспешно пытающийся заглянуть Рею в глаза. – Брось! С ним уже все в порядке. Он, наверное, уже и думать забыл о своем срыве... Большинство людей недолго помнят плохое. Но ты...
Он подошел ближе, будто желая схватить юношу за плечо и повернуть к себе. И отшатнулся, не дойдя шага до “курсанта Мерри”, потому что тот, наконец, оторвал взгляд от серого экрана.
– Ты не такой... Ты... – запнулся отпетый хулиган, нахальная веселая желтизна его зрачков наткнулась на мягкую теплую зелень... наткнулась и угасла, оставив удивление. – Адово семя... – он провел языком по сухим губам. – Таких, как ты... просто... не бывает.
В комнате вновь стало тихо, но, на сей раз, болью в груди отдавались удары двух сердец. Димас, прожженный хулиган и отменный пройдоха, совершенно не представлял, что ему делать – с этой ситуацией, с этим удивительным парнем, который неожиданно стал его соседом, а, особенно, со своими чувствами. Он смотрел на Рея, и в нем просыпалась, пытаясь разорвать наступившую хрупкую тишину, нежность. Пока еще слабая и беспомощная, пока она была похожа не трепет, какой возникает, когда смотришь на чудесную природу или творение рук гения. Пока еще нежность не расцвела, как прекрасный ароматный цветок, пока ее еще можно было игнорировать... И Димас, который никого и никогда по настоящему не боялся, вдруг испытал еще и страх. И... отступился.
– Эй, Щепка, ну улыбнись же ты! – “курсант Рах” добавил в свой голос веселые нотки, звучавшие сейчас как никогда фальшиво. – Вставай и пой! То есть говори... То есть... Просто вставай! Нечего киснуть, уткнувшись носом в монитор!
Он вытянулся во все свои 180 сантиметров, разве что на цыпочки не встал. Короткие светлые волосы отливали рыжиной и смешно топорщились, а на лице застыла притворно-обиженная мина.
– Адово семя! Я тут, значит, распинаюсь во всю, а он, видите ли, и бровью не повел!
– Могу повести... – наконец, очнулся Рей. – Надо?
Юноша серьезно, слишком серьезно для такой маленькой комнаты, посмотрел на Димаса, будто обволакивая того взглядом.
– Дим... Что ты думаешь?
– В смысле? – сокомнатник смутился и отвел глаза.
– В прямом, – голос Рея звучал тихо и мягко. – О чем ты думаешь сейчас?
– Ну... обо всем подряд...
– Например? – юноша не собирался отставать от Димаса. – Об учебе?
– Ну... и о ней тоже... – уклончиво ответил тот, чувствуя себя, как рыба, брошенная на раскаленную сковороду – и неприятно, и бежать некуда. – Мы же в академии...
Лицо “курсанта Раха” становилось все более и более несчастным, а глаза и вовсе выражали неземную муку, но Рей и не думал щадить соседа. Зеленые глаза смотрели строго и требовательно, их становилось все больше, они занимали весь мир... Димас задрожал, судорожно вздохнул и сделал шаг назад, скрестив руки перед грудью. Странно, но этот жест сработал – мягкая зелень отступила, вновь хитро выглядывая из зрачков загадочного юноши, который сейчас сидел у своего коммуникатора. Сидел и смотрел.
– А еще? – продолжил пытку Рей. – О чем ты думаешь?
– Да так... неважно... не скажу...
– Почему? Я не просто так спрашиваю, – спокойно заметил юноша. – Это важно. И для тебя, для меня. Для нас обоих.
Димас, которому хотелось встать на колени и разродиться волчьим воем, из последних сил сдерживал пошедшие вразнос нервы. Его мысли метались, как перепуганные обезьянки, запертые в тесную клетку, и он не в силах был остановить это броуновское движение ментальных частиц... А чувства... О чувствах вообще лучше не говорить – одни эмоции, нашедшие приют в его теле, “курсант Рах” попросту не понимал, а другие... лучше б этих других вовсе не было. Нежность, трепетное ожидание какого-то маленького чуда, потребность, неутолимая потребность в ласке, тепле... да просто добром слове.
– Тогда, скажи ты... – Димас тщетно пытался сохранить осколки рассыпающейся брони, маски злого клоуна. – Первым... Скажи, что ты думаешь?
Рей ненадолго задумался.
– Удивление, – просто ответил юноша. – Понимаешь, когда я только попал в академию, мне все было внове, все казалось не таким, как прежде. Я никогда не жил в условиях строгого распорядка, никогда не подчинялся какому-то там уставу, никогда не учился всерьез...
Он заметил удивление в глазах Димаса и слабо улыбнулся.
– Да, это может показаться странным, но я не закончил школу. Вылетел из нее как пробка, только шум по всей округе стоял... В маленьких городках учителя более строги и даже жестоки, для них власть над детьми – единственная возможность потешить уязвленное самолюбие. Они не терпят неподчинения... а я оказался слишком крепким и свободолюбивым орешком для них.
Да уж... все зубы об меня сломали и выбросили. Как камень с дороги, чтобы под ногами не мешался... Но я не в обиде, рано или поздно я и сам бы ушел. Бродяга... где я только не побывал – столица, старые города, превращенные в рай для туристов, глухие окраины, где люди рождаются, старятся и умирают, ни на грамм не изменившись за всю свою жизнь. Я всякое повидал, поверь, прежде чем попал в академию “Рассвет”. Да и тут...
С самого начала вы начали донимать меня – мелкие уколы, слова, жесты, насмешки. Признаю, я не смог отстраниться от всего этого, я злился, я считал тебя чуть ли не злейшим врагом. Даже думал с тобой разобраться тет-а-тет, – Рей рассеянно пригладил густые темные волосы. – Правда. А когда оказалось, что меня переселяют к тебе... Я был в шоке. Я чувствовал, что надвигается беда, и счел это одним из ее проявлений. Злость, раздражение, растерянность, вот какие чувства я испытывал в тот момент.
Мягкие глаза юноши потемнели.
– Правда, Дим, я мысленно насылал на твою голову все возможные проклятия, я считал тебя негодяем, редкостным мерзавцем, которого волнует лишь собственное пошлое удовольствие. И события того вечера, когда я ударил тебя, когда мы поцапались, лишь утвердили меня в правоте уже сделанных выводов. Как я был наивен! Удивительно... Я раньше не ошибался в людях, по крайней мере, настолько. Ведь я считал тебя безнадежным подлецом, искренне считал... Пока не увидел твое одиночество, боль в глазах и отчаяние в голосе. А потом... тот бедняга в тире...
Услышав последние слова, Димас почему-то смутился. Смутился и опустил глаза, сосредоточенно разглядывая свои ноги. Как человек, которому было неловко... неловко оттого, что на их хороших поступках заостряют внимание. Будто он только ради внимания это и делал...
– Я увидел в тебе, уже резко, отчетливо, совершенно иную личность, – продолжал, между тем, Рей. – Остро чувствующую, одинокую до безумия и очень сложную. Знаешь, ты похож на затерявшегося в снежных горах путника. Его губы замерзли и потрескались, ему нечего есть, у него почти нет сил, а кругом – снежинки, танцующие в воздухе, как искры костра, белые, как кость, пики, и бескрайняя равнина, где нет ни одного ориентира. Он стоит и смотрит по сторонам, не зная, куда идти. Он топчется на месте, пытаясь согреться, он думает, не переставая ни на секунду, думает, как отсюда выбраться, как проторить путь из этого снежного ничто. Но ответа нет, и холод постепенно сковывает его тело...
Юноша ненадолго замолчал, а потом добавил, пытаясь сделать свой тон более теплым и мягким:
– Дим... Знаешь... Мне кажется, что мы встретились неслучайно.
Вот как... В комнате, уже третий раз за вечер, воцарилась тишина, но не могильная, не тревожная или нервная, нет, скорее торжественная и завораживающая. Дающая пищу мыслям и чувствам, которых у обоих курсантов было в избытке. Рей, впервые усомнившийся в том, что позиция одинокого волка это лучший способ противостоять миру, не без интереса копался в собственной памяти – сравнивая, перекраивая казавшиеся незыблемыми выводы и... улыбаясь самому себе.
“Начать все с чистого листа... Хм... А почему нет?”.
Он окинул комнату рассеянным взглядом, и аскетичность помещения, прежде казавшаяся неотъемлемым атрибутом закрытой военной академии, сейчас навевала лишь печаль. Юноша подумал, что неплохо было бы украсить эти однотонные серые стены хотя бы рисунками... Теми детскими рисунками, которые он нашел в Сети. Или просто – раскрасить в разные цвета, без системы и логики, хаотично, чтобы глаз радовался, а не проваливался в это бесформенное ничто...
“Димас вряд ли согласится”.
Мысленно усмехнулся Рей. Да уж... “Курсант Рах”, который сейчас пребывал в некотором ступоре, обдумывая свалившиеся на его бедную голову новости, скорее предпочел бы монашескую келью роскошному и сияющему убранством дворцу. Он не то чтобы отрицал внешнее, внешнюю оболочку всего сущего, нет, отпетые пройдохи не бывают настолько наивны. Просто Димас, понимая и принимая важность внешнего вида для большинства людей, сам относился к этому делу с изрядной долей равнодушия и даже пренебрежения. Возможно, тут проскальзывали и нотки высокомерия – самую малость, чуть-чуть...
– Эй, Щепка! Ты чего размечтался опять? – как ни странно, сокомнатник пришел в себя первым. – Раз тут такое дело, раз ты мне тут душу раскрываешь нараспашку... Тогда и я позволю себе немного откровенности.
Димас вздрогнул всем телом – одновременно, так, что Рей даже не поверил своим глазам. Ему показалось, что все мышцы “курсанта Раха” пришли в движение, завибрировали, поплыли, как зыбучий песок под ногами... А потом внезапно остановились, и перед юношей оказался другой Димас – спокойный и уверенный, без всяких там масок или ехидного притворства. Истинное лицо главного хулигана академии “Рассвет”...
– Как тебя называть теперь? Рей? Хорошо... Так вот, Рей... – ограниченные радужным кругом, зрачки Димаса горели твердо и ровно, как у дикой кошки. – Я поступил в академию в тринадцатилетнем возрасте... три года назад. И, когда это случилось, я уже знал все, что требуется отличному солдату и командиру. Да-да, все, абсолютно все, что рассказывают нам на занятиях, чему нас учат... Все мне уже известно. Ты видел, как я стрелял? Это только часть того, что вмуровано в мою плоть и кровь – хочу я того или нет, я – идеальный воин.
И еще... Тебя очень интересует игра? Верно? Я понимаю твой интерес – со стороны кажется удивительным и непонятным, как целая куча самых разных подростков с зачастую противоположными интересами может сходить с ума по ничем не примечательной игрушке... Но ответ прост – у нас нет выбора. С самого начала, с того момента, как курсанты наполнили шумом и жизнью стены академии... А все мы появились здесь одновременно... Да, с того самого дня мы вынуждены заходить в игру на несколько часов в сутки. Минимум – три, максимум... Максимум никогда не оговаривался, сказали только, что это не должно мешать занятиям.
– Но как? – воскликнул пораженный до самых темных глубин души Рей. – Как можно заставить? Что случиться если курсант откажется от участия в игре?
– Что случится? А вот не знаю, – Димас качнул головой, будто удивляясь. – И никто из нас не знает. Мы стараемся вообще, как можно меньше говорить на эту тему. Во-первых, мало приятного терзать собственную память в поисках не самых хороших воспоминаний. Во-вторых, тут даже у стен есть уши, которые не уши, а натуральные сверхчувствительные локаторы. А Леди Ив не дремлет... Ох, не дремлет! И, наконец, в третьих, наш местный админ игры...
Рей, лучше держись от него подальше. Он невероятно хитер и знает больше, чем все курсанты вместе взятые. Ему известно то, о чем не догадывается руководство... И он, несмотря на то, что определенным образом связан либо с директором, либо с Иванной Коути, не спешит открывать все свои карты. Мы же для него – просто подопытные кролики... или белые мыши, которых выращивают только для экспериментов, а потом – убивают. И ты, в этом плане, исключение... Как черная крыса забравшаяся в лабораторный стенд... Уж прости за сравнение. Адам не знает, кто ты и что с тобой делать, поэтому пока лишь изучает. Но это – пока. Так что...
– Хорошо, хорошо! – согласился юноша. – Я буду осторожен.
– Вот и будь... Смотри в оба, – Димас проследил взглядом за кончиком своего пальца, описывающего в воздухе замысловатые кривые. – А сейчас... Давай-ка спать.
– Спать? – Рей покосился на дверь в ванную комнату. – А душ принять?
– Да забудь... Разок можно и без душа обойтись... Тем более ты все равно выглядишь как дикарь из племени Мумба-Юмба... Эй, эй! – сокомнатник притворно испугался возмущенного юноши. – Шутка! Просто мы столько друг другу наговорили, что лучше сейчас лечь, отдохнуть, а утром уже, на свежую голову, как следует все обдумать. Или я не прав?
– Да прав... Прав, конечно, – с сомнением протянул Рей. – Но...
– Какие могут быть но? – то ли хулиган, то ли герой хитро подмигнул соседу. – Марш в кровать! Кому сказал! Я тут еще одну мысль хочу опробовать... Обойтись один день без игры – сегодня даже на минутку в нее не заходил, и меня теперь просто разрывает на части желание включить коммуникатор и выйти в Сеть... Но я этого не сделаю. А попробую заснуть и утром посмотрю – что со мной случится. Может, громом и молнией меня небеса поразят. Может, буду тут валяться, исполненный неземной мукой и страданиями, каких свет не видывал. А может, ничего и не произойдет.
Все за себя и за других решивший, он прикрыл веки и сказал, словно зная секрет:
– Добрых снов, Рей... Спокойной ночи.
10
Утром, с трудом разлепив неожиданно тяжелые веки и вяло ухватившись за остатки вчерашних мыслей, Рей несколько минут неподвижно лежал и смотрел в потолок. Точнее, серую, под стать стенам, поверхность, юноша просто-таки буравил взглядом, пытаясь отыскать в монотонности и размеренности ответы на вопросы, роившиеся в голове, как куча растревоженных ос. Даже не ос – шершней. Злых, полосатых, с острыми жалами и отнюдь не кротким нравом.
“Дим уже свалил... Как всегда...”.
Юноша приподнялся и сонными глазами уставился на будильник, который молча высветил цифры времени. И эти цифры красноречиво, хоть и отливали желтизной, утверждали – курсант Рейнольд Мерри проспал. Не услышал звука надрывающегося электронного устройства, которое, если верить программе, должно досаждать слишком любящим сон гражданам на протяжении пятнадцати минут. А прошло двадцать... И пять – с того момента, как будильник перестал отчаянно верещать и впал в мрачное молчание. Пять минут...
“Пять минут? Вчера до, теперь после... Что за чертовщина со мной творится?”.
Рей сел, зачем-то осмотрел чистые, аккуратно подстриженные ногти, сладко зевнул, прогоняя остатки дремы. Да уж... Со сном все пошло наперекосяк, причем, с того момента, как юноша переселился к Димасу. Одно радует – между вечером и утром по-прежнему расстилалась непроглядная мгла. Никаких звездолетов и космических войн, никаких чудовищ, порожденных воспаленным подсознанием, никаких красот природы и вспышек из прошлого. Ничего, только чернота, чернота бездонной ночи.
Значит, с этой стороны пока все в норме, отклонений нет, дыхание ровное, пульс стабильный. Да уж... Рей увидел зеркало, а в нем – неумытую растрепанную физиономию, которая будто спрашивала: “А что я здесь делаю?”. Форма, в которой юноша свалился на кровать вчера вечером, неприлично помялась, череда складок проходила через грудь, как лента с наградами, а брюки... Те вовсе задрались чуть не до колен, обнажив гладкую светлую кожу.
“Черт! Как неловко-то! И Димас все видел? Утром, когда уходил... Наверняка”.
Лицо Рея раскраснелось, как после пятикилометрового кросса, а чувства где-то внутри вспыхнули с новой силой. Вполне понятное смущение, ведь одно дело в таком виде просыпаться в одиночку, а совсем другое – когда на соседней кровати был чужой человек... Ой ли? Чужой? Сейчас юноша совсем в этом не был уверен – ведь наравне с отголосками вины он испытывал и непонятный трепет. Словно Рею хотелось, чтобы Дим увидел то, что увидел...
“Черт! Нельзя же так! Нельзя!”.
Он не актер, который на сцене упивается вниманием окружающих... Напротив! Юноша до сих пор старался, по возможности, держаться в тени, играя роль “серого кардинала”, а скорее, притворяясь ниндзя, воином из далекого прошлого, из книг... Тенью-убийцей, которая пока еще никого не убила.
Да уж... Почему тогда сейчас все изменилось? Почему сейчас Рею особенно не все равно, как он выглядит? Кстати, надо бы себя в порядок привести... Юноша поспешно выбрался из такой уютной и такой коварной кровати, быстрым шагом подошел к зеркалу и, почти уткнувшись носом в гладкую поверхность, начал подробнейшим образом исследовать самого себя. После чего, скептически улыбнувшись отражению, убежал в ванную, зачем-то прикрыв за собой дверь...
...Через полчаса в комнату вышел совершенно иной человек, Рей буквально родился заново, как легендарная птица, раз за разом восстающая из пепла. Темные, склонные к кудрявости волосы, были аккуратно расчесаны и уложены, а челка придавала юноше несколько залихватский вид. Тщательно выглаженный костюм сидел, как влитой, гармонируя с заметно посвежевшей и радостно улыбающейся физиономией. Не хватало только строгого черного кейса, и Рей один в один походил бы на импозантного мафиози конца двадцатого века. По крайней мере, именно такие образы он встречал в прочитанных книгах...
– Жаль, что тетради и ручки остались в далеком прошлом, – с усмешкой сказал юноша самому себе. – Однако... У меня еще около десяти минут – чем бы заняться?
Притихшая комната не обещала развлечений, а к коммуникатору было элементарно лень подходить, включать его, соединяться с сетью... Да ну, вот еще. Рей помотал головой, радуясь почти кристальной ясности мыслей и необычному покою, разливавшемуся внутри.
“Наверное, это и называется – быть в мире с собой”.
Подумал он и уже собрался уходить, когда взгляд, мельком скользнувший по столу Димаса, по корешкам книг, по рожицам статуэток, остановился на маленьком листке белой бумаге, оставленном на самом видном месте. Записка. Причем, буквально под носом у Рея лежала, а он ее заметил в самый последний момент...
“Интересно, что там?”.
Разыгравшееся воображение рисовало страшные тайны, леденящие кровь и царапающие душу острыми когтями истории, завещания и карты сокровищ... Но реальность оказалась куда как проще.
“Можешь брать мои книги”, гласили неровные строчки, написанные от руки, “надеюсь, найдешь в них что-нибудь полезное... Рей”.
Последнее слово торчало в самом центре, будто Димас хотел дописать еще пару предложений, но передумал и ограничился кратким, почти ничего не значащим сообщением... Хотя, почему не значащим? Юноша так и так собирался спросить разрешение у сокомнатника, только дырявая, словно иссеченная пулями мишень в тире, память не позволила это сделать еще вчера...
“И все же”, пришла мысль, когда Рей уже вышел в коридор, “о чем хотел сказать Дим... и почему не сказал?”.
День пролетел незаметно. Как ни странно, новых происшествий не было, занятия не отменялись, а лекция по истории войн прошла на редкость буднично и спокойно. Рея, который откровенно наслаждался умиротворенностью в собственной душе, это только порадовало. Юноша, порядком измотанный переживаниями последних дней, вряд ли выдержал бы в подобном ритме еще какое-то время и передышка пришлась весьма кстати... Как оазис для путешественника, умирающего от жажды в жаркой и безжалостной пустыне.
Рей без особого интереса слушал лекцию, пропуская мимо ушей даты, имена и факты. Сейчас его это не волновало или, по крайней мере, волновало гораздо меньше, чем собственные чувства. Да уж... Этот несносный Димас Рах донельзя взбаламутил тихие воды уютного мирка юноши. Рей старался, по кирпичику строил фундамент свого взгляда на объективную реальность, а потом... Хватило пары дней, пары разговоров, нескольких, в общем-то, вполне рядовых происшествий – и все разлетелось к чертовой матери. Словно его замок – был облачным замком, просто иллюзией, продержавшейся удивительно долго...
Что по этому поводу думал сам “курсант Рах” Рею узнать не удалось. Троица хулиганов села в стороне от остальных, подозрительно молчала все занятия, даже не пытаясь шутить и подкалывать других учеников. Казалось, они выжидали, но если лица Гестаса и Морта были абсолютно непроницаемы, напоминая восковые маски, то Рей откровенно витал где-то далеко, в небе, среди звезд и ярких комет. Он улыбался и смотрел сквозь лектора, сквозь стену, сквозь здание академии, туда, где исчезала вдали зыбкая линия горизонта.
“И это еще меня мечтателем обзывают?”.
Фыркнул про себя Рей, украдкой поглядывающий на сокомнатника. Юноше очень хотелось понять, действительно ли для “курсанта Раха” важен их вчерашний разговор, в самом ли деле тот был невыносимо одинок... Или же это просто иллюзия, обманка, ложная догадка, посетившая излишне впечатлительную голову Рея... Юноша бросал в сторону троицы хулиганов взгляд за взглядом, тут же стыдливо отводя глаза, если кто-то обращал на это внимание.
“Черт! Я прямо как юноша, подсматривающий за купанием прекрасных девушек... Как в древнем романе или балладе...”.
Подумал Рей и, смутившись еще сильнее, продолжил наблюдать за Димасом...
После занятий, когда вконец размечтавшийся юноша совсем перестал воспринимать то, что говорили на лекциях, и, насвистывая под нос веселую беззаботную мелодию, вышел из аудитории, его встретила безобразно улыбающаяся и счастливая до ужаса рожа Адама Голода.
– Ты плохо стрелял, – не здороваясь, сообщил админ игры. – Я рассчитывал на большее.
– Ну, извини, – Рей, хорошее настроение которого казалось незыблемым, только пожал плечами. – Я старался.
– Плохо старался, – упрекнул Адам, разом поскучнев. – В следующий раз я буду ждать большего прилежания...
– В следующий раз?
– Впрочем, – перебил сам себя админ, которого совершенно не волновали слова собеседника. – Следующего раза не будет, так что... Увидимся.
Он обнажил белоснежные зубы, что, по идее, должно было обозначать улыбку, а на деле казалось страшнее оскала тираннозавра Рекса. Монстра, увиденного Реем на картинках в Сети...
Сочтя миссию выполненный, Адам, как опытный шпион, ускользнул, не оставив и следа, а Рей, отвлеченный разговором, не заметил, как и куда ушел Димас.
“Черт! Хотел же проследить, где этот подозрительный тип шляется...”.
Мысленно выругался слегка расстроенный юноша, хорошее настроение которого немного поблекло. Чуть-чуть, самую малость, но поблекло, помутнело, потеряло яркость. Вот черт... Даже обидно, что такой день хороший, ничего не происходит, никто палки в колеса не засовывает, не дразнит и не докапывается, как кладоискатель до пиратских сокровищ... А какая-то мелочь, ерунда, сущий пустяк служат той ложкой дегтя, которая, как известно, портит любую бочку меда.
Юноша шел по коридору, то ускоряя, то замедляя шаг и постепенно, как по лестнице, спускался с небес на землю. Его настроение пока было хорошим, но в нем уже отсутствовала прежняя беззаботность, такая детская и такая приятная, будто шикарный торт после долгой диеты. Да уж... Рейнольд Мерри чувствовал, что изменился, но это изменение больше походило на разрыв. С прошлым, с привычками, с одиночеством... Больно, жестоко, необходимо.
“Ладно... Надо почитать книги, отвлечься немного”.
Огонек около двери призывно горел и Рей, по привычке, потянулся за ключом, успел даже залезть в карман и ухватить пальцами твердый пластик... А потом понял, что дверь не заперта – индикатор расплывался зеленым, прямо, как глаза юноши...
– Эй, Дим! – обратился “курсант Мерри” к своему сокомнатнику... точнее, к его спине. – Ты чего так рано? Случилось что-то? Война, наконец, постучалась в двери человечества?
Димас не ответил, только склонился над кроватью Рея и начал копаться усерднее. Как волк, закапывающий остатки добычи... Стоп! А что он делает у чужой кровати?!
– Эй! Что ты там забыл, а? – возмутился юноша, охваченный внезапными подозрениями. – Черт тебя дери, там же МОИ вещи! Как это понимать, а, Дим?!
Он встал, подпирая бока руками и пытаясь изобразить праведный гнев, что получалось плохо, так как Рей просто не понимал, что и зачем делает этот красноглазый пройдоха. А тот, резко повернувшись, выставил перед собой белый предмет, украшенный кружевами.
– Это я у тебя должен спросить... Почему я нахожу в твоих вещах... женское белье?
“Курсант Мерри” вспыхнул, как спичка, раскраснелся, дыхание его стало тяжелым и прерывистым. Зеленые глаза, всегда такие мягкие и нежные, погрубели, подернулись туманом, даже стали немного злыми. Они, казалось, полностью выражали состояние Рея, который на непредвиденные ситуации реагировал как еж – выставляя во все стороны острые шипы.
– А кто тебе позволил... – от слов, произнесенных безупречно ровным тоном, веяло холодом растревоженной могилы. – Трогать мои вещи? Как ты вообще посмел... трогать... вещи... ДЕВУШКИ?!
Димас только и успел широко распахнуть глаза, будто выражая свое удивление, а через миг на него накинулась разъяренная фурия, желавшая только одного – разорвать, изничтожить наглеца. Он успел заметить лишь занесенную для удара руку, а потом...
– Ты что, правда думаешь, что я не справлюсь с какой-то... – сказал Дим, крепко держа “вражеское” запястье, – девчонкой?!
И тут Рея словно ушатом холодной воды окатили. Глаза потемнели и напоминали сейчас два топких болота, в которых читалась только одна ясная мысль: ”Убью”.
Удар левой в солнечное сплетение был проведен по всем правилам – почти незаметно и почти молниеносно. Однако Димас оказался быстрее, подчиняясь программе, накрепко заложенной в подсознании, которая делала его идеальным воином с безупречными рефлексами. Он резко, так, что со стороны и не различить, крутанулся на месте, уходя от удара, атаку коленом в пах блокировал бедром, а правую ступню со всей силы впечатал прямо в ногу “противника”. Перехватив левое запястье Рея, он его вывернул и резко согнул в кистевом захвате.
Димас уже буквально кожей чувствовал пронзительный крик Рей, наполненный страданием, как сытая пиявка – свежей и сочной кровью. Он видел девушку, согнувшуюся чуть ли не пополам и, наверное, испытывавшую жуткую боль. Он ждал... Но не услышал ни звука.
– Понравилось? – процедил сквозь зубы Димас, казалось, он едва сдерживается, чтобы не сплюнуть на пол. – Еще?
Хулиган, в данный момент полностью соответствующий своей репутации, приблизился к поверженной жертве. Коварно, как он считал, обманутый, взбешенный сопротивлением “провинившегося”, “курсант Рах” сейчас не помнил вчерашнего вечера и еле наметившегося тонкого, но прочного мостика понимания... Димасом полностью овладела первобытная злость.
– Ну же! Вставай!
Он подошел почти в плотную и уже собирался, изображая следователя на допросе, схватить беспомощного противника за подбородок, поднять вверх, посмотреть в глаза...
– А я и не знала, – тон Рей был отстраненным, словно она разговаривала с самой собой. – Что ты такой любитель женского белья.
Белья?! Димас резко обернулся, успел за какое-то мгновение понять, что все еще держит в руке белую кружевную тряпку, а потом разжал пальцы, наблюдая за падением главной улики против “курсанта Мерри”... И не уследил за самим пленницей, которая, воспользовавшись временной заминкой мучителя, рванулась из захвата, невероятным образом выворачивая сустав, и все-таки освободилась. Лицо девушки перекосило от боли, она даже не шипела – огненная вспышка в мышцах заставила Рей буквально рычать, подобно загнанному в угол волку.
Не теряя времени и не дожидаясь, пока Димас придет в себя, она выскочила за дверь, прижимая к груди поврежденную конечность. А затем, опустившись, как туман за грешную землю, в комнате воцарилась неожиданная тишина...
Рей неслась по коридору, как табун диких лошадей, спасающихся от степного пожара. Топот ног казался ей невероятно громким, даже оглушительным, но никто не спешил выглядывать из своих комнат, а ровные зеленые огоньки недвижно следили за растрепанной девушкой. Автоматика видела все – как Рей нервно оглядывается, как она запинается и хватается за стену, чтобы удержать равновесие, как красивое лицо периодически искажает гримаса боли... но, в отличие от людей, им было все равно.
Глаза вновь увлажнились, и девушка с трудом смогла сдержать подступившие, как войска к осажденной крепости, слезы.
“Я так долго не протяну”.
Она судорожно вспоминала план здания, картинке в голове открывались рывками, обнажая воспоминания... Тир, аудитории, главный вход... Везде могли быть люди, даже в коридоре, по которому бежала Рей, в любой момент мог появиться загулявший курсант или спешащий по своим делам преподаватель. Удача пока хранила ее от таких случайных встреч, но никакое везение не может длиться вечно...
“Лестница отпадает... Подвал? Крыша!”.
Освежающая, как поток чистого воздуха, мысль, подбодрила девушку и придала сил, которых оставалось не так много – ведь она совершенно не думала о пределах собственной выносливости, когда, сперва, набросилась на Дима, а потом удирала от парня, сломя голову. Малость успокоившись, Рей быстро, как кошка, взобралась вверх по лестнице, открыла желтую, без опознавательных знаков, дверь и проскользнула на крышу, с головой окунувшись в темноту.
“Слава богу...”.
Холодные звезды встретили ночную гостью равнодушным невниманием, а серп Луны пренебрежительно посеребрил небо, верхушки деревьев, стальную сетку, огораживающую края крыши и вернулся обратно, отразившись в зеленых глазах Рей.
“Какая мрачная красота”, подумала девушка, ее мысли и чувства постепенно приходили в порядок, “какая тишина и покой”.
Девушка села на холодный пол, давая отдых перетружденным мышцам, жесткий прохладный ветер потрепал ее по щекам, возвращая ощущение реальности, и она... Разревелась. Сначала – едва слышно всхлипывая, сдерживая дыхание и пытаясь остановить руками текущие вниз слезы. Потом – навзрыд, влага из ее ярко блестевших глаз хлынула буквально ручьем, пропитав воротник и рукава костюма...
Она плакала еще долго, впервые за много лет давая волю скопившимся чувствам, но с каждой слезинкой, с каждой каплей соленой воды, скатившейся по щеке Рей, девушка постепенно освобождалась от едкой, отравлявшей ее горечи. А боль... И физическая, и душевная, она отступила на второй план, приутихла и поблекла, словно боясь спугнуть слабую улыбку на мокром от слез лице.
“Как тут спокойно”, Рей мягко смежила веки и вдохнула холодный воздух, “как дома...”.
– Привет.
Дим, как ни в чем не бывало, потягивал из стаканчика безвкусный тонизирующий напиток, которым пичкали всех, без исключения, курсантов. Штука это была довольно-таки отвратная, в чем Рей успела не раз и не два убедиться, а парень буквально вкушал прозрачную жидкость, словно она была вином столетней выдержки. Еще и причмокивал, словно от удовольствия.
– Как прогулялась?
– Спасибо, хорошо, – ответила девушка и не удержалась от язвительного замечания. – Твоими молитвами.
– Молитвами? – Дим удивленно взглянул на стаканчил, будто именно с ним сейчас разговаривал. – Я скорее наоборот, хотел, чтобы ты подольше мучалась, слоняясь по коридорам, как тень самоубийцы, чтобы хоть немного у тебя в голове прояснилось...
Огоньки рыжих глаз хитро посмотрели на Рей сквозь пластик – хулиган внимательно следил за девушкой, ожидая новой вспышки гнева. Правда, он сам не знал, действительно ему хочется, чтобы та вспылила и набросилась на своего обидчика, или же лучше будет спокойно пообщаться, обсудить ту, изменившуюся реальность, в которой они оба оказались. Причем – оказались ведь против своей воли.
– Ты очень добр, Дим, – холодно ответила Рей, восстанавливая хрупкий паритет. – Даже и не знаю, чем тебя отблагодарить за столь трепетное отношение.
Димас допил тоник и отставил стакан в сторону, ухмылка на его лице сменилась задумчивым выражением. Словно он был доволен тем, как отреагировала девушка на маленькую провокацию.
– Брось, – отмахнулся парень, а потом этой же ладонью прикрыл демонстративный зевок. – Не хочу разговаривать, как на приеме у Президента.
– Почему же?
– Во-первых, – слегка прищурив глаза, Димас загнул указательный палец. – Это слишком утомительно.
– Не знала, что ты такой неженка, – заметила Рей самым невинным тоном, на который была в этот момент способна. – Просто трепетная барышня... Которые, кстати, именно такой стиль просто обожают.
– Во-вторых, – проигнорировал он слова девушки. – Посмотри на себя. Глаза красные, как бифштекс с кровью, лицо опухло, на голове вообще какой-то лес вместо прически... Вот смотрю на тебя и думаю – как я сразу не догадался, что ты девушка?
– Может потому, что ты их никогда не видел? – не удержалась Рей, но сразу же осеклась, заметив чернильную тьму в глазах Димаса.
– Да нет, – мертвым голосом ответил тот, побледнев, так, словно разом потерял пару литров крови. – Видел... Девушку.
Если бы Рей кто-нибудь сказал, что человеческие зрачки могут вдруг полностью сменить цвет, она только посмеялась бы над шутником. Ведь, хоть и повидала она многое, хоть частенько сталкивалась с вещами поистине удивительными, но... Есть возможное, а есть – невозможное. И глаза Дима, сейчас бывшие матово черными, как бездонные омуты, относились именно ко второй категории.
– Прости, – легкий испуг обжег сознание, заставив вспомнить, зачем она все-таки вернулась. – Я сказала что-то не то...
– Это ты прости, – дребезжащим, как старая шестерня, голосом ответил Димас. – Ведь я причинил тебе боль.
– Но...
– Нет, – в одном слове содержалось сразу два ответа на невысказанные девушкой вопросы. – Не нужно... Правда, не нужно.
– Хорошо, – промолвила растерявшаяся Рей и тут же попыталась сменить тему разговора. – Давай лучше обсудим, с какой такой радости ты в мои вещи забрался? Клад там решил найти? Или просто клептоманией страдаешь?
– Физически и психически я абсолютно здоров, – нахмурился Димас. – По крайней мере, в теории...
“Курсант Рах” впал легкую задумчивость, причем, сведенные к переносице брови придавали ему несколько зловещий и отстраненный вид. Да уж... Будто он не от мира сего, пришелец с другой планеты или чудовище какое... Хотя нет – для чудовища он слишком человечен.
– Еще раз прости, если что не так, – голос едва заметно потеплел, прогоняя из комнаты возникшее между собеседниками напряжение. – Сама понимаешь, когда тебя со всей дури лупят – приятного мало. Вот я и ответил... соответственно.
– Ладно, насчет драки проехали, – на самом деле, конечно, обида из-за этого у Рей осталась, да еще какая обида, но она на время отодвинула мстительные мысли в сторону. – Но ответь все же – что тебе понадобилось в моих вещах? Зачем?! Я действительно не понимаю...
– Чтобы убедиться в правдивости своих подозрений, – просто ответил Димас. – Чтобы понять – девушка ты или нет. Я ведь с самого начала понял... И пытался вывести таинственного новичка из себя, узнать, что скрывается за маской прилежного и аккуратного ученика. Все насмешки, обидные прозвища, подножки... Все было частью плана.
– Все? – внезапное подозрение пришло Рей на ум. – И когда ты бросался на меня после душа, ты хотел найти... ты хотел дотронуться...
Девушка покраснела.
– Да как ты посмел! Это же надо... Жаль, я тебя тогда слабо приложила!
– Да нет, – пробормотал Димас, – в самый раз, – после чего продолжил нормальным тоном. – Еще раз – извини. Я перешел некие рамки, которые называются моралью, совестью... Наверное. Я просто не знаю.
Парень без тени улыбки посмотрел на Рей, и та поняла, что он не шутит. Он действительно не понимал, что так нельзя, что причиняет ей боль... Возможно, Дим вообще не думал, что кто-то, кроме него, может испытывать страдания.
“Тут есть два варианта. Либо он бездушный эгоист, что не слишком-то похоже на правду. Либо...”.
Девушке стало не по себе. Какую же боль должен испытать человек, чтобы в его душе остался выжженный шрам? Чтобы его душа стала частичкой того же пламени, оставившего след в волосах и глубине глаз? Невероятно... И он жил с этими страданиями. Долго жил, достаточно, чтобы причина, их вызвавшая, почти стерлась из памяти. Чтобы осталось лишь одиночество и бесконечное бегство от вечных мук...
– Ладно, проехали... – махнула рукой Рей. – Лишь бы остальные не узнали.
– Я никому не скажу, – заверил Димас.
– Не ты... – девушка поморщилась, отчего выражение ее лица стало немного детским. – Ваш дурацкий админ... Адам Голод.
“Курсант Рах” согласно кивнул.
– Этот да, этот не отстанет. Вцепится, как клещ, и всю кровь высосет, пиявка электронная.
– Так вот... Он знает, что я – девушка. Точно знает... Чуть ли не прямым текстом мне говорил об этом. Правда, пока он довольствовался вымогательством одной небольшой услуги... Но завтра может растрепать всем курсантам.
– Адам? Да ты что! – Дим подавил смешок. – Чтобы этот дракон, чахнущий над своими сокровищами, рассказал кому-то секрет ЗА ПРОСТО ТАК? Скорее луна на землю упадет, чем такое случится.
Хулиган посерьезнел.
– Но вымогать будет, факт... Ты это, готовься к худшему. У этого змея подколодного очень серьезные покровители.
– А я думала, он такой же, как все... Ну, почти такой же.
– Такой же. Да не такой. Он что-то вроде серого кардинала – смотрит, чтобы механизм работал, как надо.
Он закончил фразу и замолк, в желтых глазах то вспыхивало, то гасло пламя, а в наступившей тишине отчетливо слышалось тяжелое дыхание. Видно, не слишком-то Димас жаловал такого же пройдоху Адама... Оно и понятно, ведь похожи они были только на первый взгляд, если же присмотреться как следует, то админ игры окажется не лучше слизняка какого или пиявки, а к своему сокомнатнику Рей стала испытывать нечто вроде симпатии густо перемешанной с сочувствием.
“Что это со мной? Прямо как в старой книге... От любви до ненависти один шаг... И обратно тоже”.
Да уж... Девушка, конечно, никогда не влюблялась в серьез, да и к Диму особо нежных чувств не питала, а тем более – романтических. Высокий, сильных, добрый, красивый... Рей мотнула головой, прогоняя наваждение. Если честно, она бы предпочла остаться одна. Ну, раньше предпочла бы... Когда в очередной переделке приходилось полагаться только на себя, а окружающие мужчины только и думали о том, как свою шкуру сохранить, вольно или невольно задумаешься – а может к черту их? Может, одиночество лучше? Иногда, конечно, тоскливо до ужаса, но ведь терпимо. Да и в целом...
“Да-а-а-а-а, подруга, с такими мыслями далеко не уедешь”.
Путаница в мыслях нарастала, а Рей продолжала спорить сама с собой, склоняя чашу весов то в одну, то в другую сторону. А ведь еще была обида на Дима... А ведь еще было задание... А ведь еще война на носу... А ведь еще...
– Рей... – спасительный голос Дима буквально вытащил девушку из вороха головной боли. – А как тебя зовут на самом деле?
– Настоящее имя и фамилия?
– Ну да... Рейнольд Мерри наверняка псевдоним, часть легенды для ребят из Службы Контроля. И мне не то чтобы не нравится звать тебя так, но...
Парень виновато посмотрел на девушку.
– Я хочу знать правду.
– Ну... Ладно. Все равно терять нечего... Я – Мери. Мери Рейнольдс.
– Мери... Рейнольдс... – эхом повторил Дим. – Красивое имя.
– Да прям уж, – смутилась Рей-Мери, которой, по непонятной для ней самой причине, были приятны слова сокомнатника. – Обычное имя.
– Обычное, – согласился тот. – Но красивое.
И замолчал, склонив голову. В его глазах осела легкая печаль и усталость, а сам он не сводил взгляда с Мери, смущая девушку еще сильнее. Она пыталась понять, что же твориться в голове у Дима, но не смогла разобраться даже в переплетении собственных мыслей и отступилась, тихонько сев на край кровати и прислушавшись к своим чувствам...
Так продолжалось довольно долго, пока, наконец, Дим не улыбнулся и не сказал, что им обоим нужно привести себя в порядок, да и время позднее – спать пора. А потом, когда парень и девушка, наряженные в пижамы, вызвавшие каких-то пару дней назад целую бурю эмоций, уютно устроились каждый под своим одеялом, Мери вдруг спросила:
– Ты и сегодня не играл в вашу игру?
– Нет, – ответил Дим, думая о чем-то другом. – Не играл.
Он закрыл глаза и приказал автоматике выключить свет. Наверное, ему так было легче...
11
Иванна Коути вошла в кабинет директора, как скромный проситель. Сперва робко приоткрыла дверь и заглянула одним глазом внутрь, потом потопталась для вида на пороге и, закрыв дверь, бодро отрапортовала о прибытии, после чего вытянулась, как рядовой на плацу.
Находящаяся в идеальном порядке форма, идеальная же выправка и твердокаменное лицо без единой эмоции. Просто пример для подражания, если бы не весьма фривольный вариант предписанной уставом одежды – в какой то момент Сэй Китомура подумал, что Иванна очень красивая женщина... Отстраненно подумал, как о чем-то далеком и ушедшем, через мгновение переключив мысли на более насущные дела.
– Ты что, команды “вольно” ждешь? – поинтересовался он, прерывая затянувшееся молчание. – Может давай без этой ерунды, а? И так проблем по горло.
Под тоскливо-требовательным взглядом директора Иванна Коути не шелохнулась, лишь в глазах появились веселые искорки.
– Слушай... У нас тут война, между прочим.
Китомура огляделся по сторонам, отметив затененные книжные полки, которые стоило привести в порядок, проследил пыльный солнечный след до самого окна и вновь обратил глаза к гостье.
– Не время играть в игры.
Он передвинул стоявший на столе флакончик.
– А кто играет? – наконец, очнулась Иванна. – Я вот пришла к Вам, чтобы доложить о выполненном задании.
– Догадываюсь... Глаза аж сверкают, а взгляд как у сытой волчицы. Что, много добычи поймала?
– Сколько требовалось... Ровно два экземпляра.
– Любишь ты все усложнять, – флакончик сдвинулся еще на пару сантиметров. – И красоваться тоже любишь. И надо мной, стариком, издеваться... Не стыдно?
Иванна подбоченилась и ответила взглядом опытного снайпера, уже наметившего себе цель. Причем, потенциальной “жертвой” был директор академии, который на все эти манипуляции лишь укоризненно качнул головой и продолжил игру с флакончиком.
– Не спорю, приказ ты выполнила... Но как? Все равно, что головную боль гильотиной лечить. Только тут наоборот – сущности умножаются, а не отсекаются.
– Сами дали мне такой короткий срок, – парировала гостья, – что мне еще оставалось?
– С этим доводом можно согласиться, вот только, – флакончик крутанулся на месте и свалился набок, изображая поверженного шахматного короля. – Вот только... Когда я отдал свое распоряжение? И когда ты начала претворять в жизнь свой план?
– Вы приказали мне навести порядок в академии ровно неделю назад!
Женщина щелкнула каблуками, выпрямилась, как струна, и неуверенно уставилась в потолок.
– А свою авантюру затеяла на пару дней раньше... Раньше! – весомо подчеркнул директор, пребывающий отнюдь не в благодушном настроении. – Так что не надо оправданий, отговорок, формализма... Ты же знаешь – не люблю. Да и не время сейчас... Слышала, какие указания спустили сверху?
Иванна ничего не ответила, и Китомура мрачно продолжил.
– Весь личный состав академии “Рассвет” к вечеру завтрашнего дня должен быть переброшен в район боевых действий... То есть – на остров Ивви.
– К чему такая спешка? Что случится, если мы немного задержимся?
– Это ты не у меня спрашивай... Вся операция инициирована прямым приказом архистратига Михаила.
– Руководитель сектора внешней защиты человечества... – трепетно, словно школьница, произнесла Иванна. – Один из трех столпов мира...
Она восторженно смотрела на директора, как на проводника слов ее... Бога? Вряд ли, Сэй Китомура слишком хорошо знал свою непосредственную подчиненную, чтобы подозревать женщину в почти религиозном поклонении архистратигам, которое было популярно в последнее время. Тут скорее проявлялось чрезмерное любопытство Иванны и страсть к... хм... нестандартным решениям. Похоже, она считала архистратигов чуть ли не потусторонними существами.
“Это не так уж далеко от истины”.
Подумал директор и поморщился, он был далеко не в восторге от существующих тенденций, но и поделать с этим ничего не мог.
– Ладно... Начинай подготовку. Дай установку курсантам... Хотя нет. Я займусь этим лично.
– Так точно! – вытянулась гостья. – Еще что-нибудь?
– Постарайся без этих... своих... – директор неопределенно взмахнул руками. – Выкрутасов. Да, последний раз ты справилась успешно, но, не дай бог, повторятся события годичной давности...
– Вы теперь всегда будете мне об этом напоминать? – Иванна скривилась как от зубной боли. – Может, хватит?
– Нет, не хватит, – просто сказал Китомура. – На Ивви возможности ошибаться у нас уже не будет.
– ...коррекция не требуется, все наблюдаемые параметры в пределах нормы...
Пальцы быстро-быстро стучали, выбивая на экране болезненно светлые символы.
– ...да, отклонения незначительны, я по-прежнему полностью контролирую ситуацию...
Дисплей внезапно мигнул, очищаясь от груза букв, со стороны даже могло показаться, что это был чей-то пристальный и недобрый взгляд.
– ...что? Новые инструкции? Да, я их получил...
Коммуникатор требовательно звякнул и выплюнул гроздь картинок: схемы, съемка с воздуха и из космоса, фотографии странного леса.
– ...война началась, я отправлюсь вместе со всеми. Да, буду следить за нашими подопечными. Нельзя допустить повторного провала, та бракованная партия обошлась нам слишком дорого...
Адам Голод замер, думая, как закончить сеанс связи, но не нашел ничего лучше, чем просто дать команду на отключение. После чего админ игры откинулся в кресле и закрыл глаза, изобразив на лице мученическое выражение. Он бы никогда не позволил себе выглядеть подобным образом при курсантах или преподавателях, но наедине с собой... Адам улыбнулся. Пока все шло по плану.
...Отряд за отрядом шагал, вминая землю. С высоты птичьего полета солдаты казались маленькими и слабыми, а лес, к которому они приближались, несокрушимым. Даже математически выверенная цепочка тяжелых танков не сильно скрашивала впечатление – машины тоже были слишком крошечными, а черное антирадарное покрытие придавало им сходство с угрюмыми жуками.
...Земля отдалилась, будто невидимый оператор отодвинул камеру назад, рассмотрев перспективу. Теперь перед глазами расстилалась широченная равнина, по которой муравьями сновали войска, пытающиеся организовать подобие атакующей формации. Время от времени часть отрядов откатывалась назад, не в силах сдержать удар противника, а потом медленно возвращалась, с трудом восстанавливая фронт.
...Небо разлетелось обрывками смятой пленки и перемешалось с землей. Перед взглядом встала непроницаемая темная стена, а потом, спустя день или век, исчезла, возвращая реальность, где все еще сновали черные точки танков и едва различимые пехотинцы. А над ними шел снег, кутая почву в саван, лес шелестел, скупо теряя листья, а повстанцы, с которыми воевала армия, исчезли, будто их не было.
...Потом лес мелькал слева и справа, безжалостно хлестая кривыми ветками, земля то удалялась, то приближалась, а клочки серого неба были слишком далеко, чтобы до них дотянуться. Наконец, деревья кончились, оборвавшись огромной поляной, накрытой переплетенными, как лианы, длиннющими ветками. Эта импровизированная крыша надежно скрывала отсутствие леса, и лишь в самом центре идеальный круг света падал на густую траву, освещая...
Сердце Леса Ивви.
Мери проснулась вся в поту и сразу же вскочила, сев на кровати. Дыхание сбивалось, сердце стучалось в ритме пулемета, а перед глазами растворялись последние картинки первого в ее жизни сна...
– Доброе утро.
Димас обеспокоено разглядывал встревоженную девушку, так смотрит мать на заболевшего ребенка, коснувшись его лба и чувствуя жар.
– Ты как? В порядке?
– Да... Просто... – она вымучено улыбнулась. – Сон плохой приснился.
– Тогда пусть он останется только сном.
Парень, имитируя суеверность, трижды сплюнул через левое плечо. Но, что странно, при этом ни капли веселости не проскользнуло в его насыщенно-оранжевых зрачках. Да и вообще – каждое движение Димаса было излишне резким, а сам он весь согнулся, сгорбился, будто на его плечи взвалили тяжеленный валун. А еще “курсант Рах” был, что называется, при параде – одет в самую строгую форму, умыт и причесан, а на пальцах сиротливо белели куцые ногти, которые он совсем недавно подстриг.
– Дим, что случилось?
У девушки были кое-какие предчувствия, но она хотела знать наверняка. К тому же, вдруг обойдется, только зря приятеля потревожит...
– Война.
Коротко сказал Дим, следя за реакцией Мери – та вздрогнула, укуталась в одеяло, будто тонкая тряпка могла защитить ее от реальности, а потом стиснула зубы и выскользнула из кровати.
– Когда?
– Сегодня. Директор Китомура вызвал нас по одному и объяснил ситуацию. Пока ты сладко спала и видела свой сон, я получил сжатый инструктаж.
– Я тоже отправлюсь с вами? Черт... Пусть только они попробуют оставить меня в этих стенах!
Мери сжала кулаки, скрывая за показной злостью неуверенность, постепенно переходящую в страх. Она не хотела умирать и не хотела, чтобы погиб кто-либо из курсантов. Даже этот омерзительный Адам Голод... Даже он.
– Не беспокойся, – спокойно ответил Дим, – на Ивви перебрасывают весь личный состав академии. Говорят, что это личный приказ архистратига.
– Который Михаил?
– Ага, он самый. Его считают строгим, но справедливым, хотя ходят слухи, что он вообще не человек...
Дим немного помолчал.
– Ну что, собирайся... Иначе рассмешишь весь наш отряд этой пижамой, – сказал он после паузы. – У нас есть пара часов, не больше. Поспеши.
– Нашел время для шуток, – Мери бросила обиженный взгляд на свой спальной костюм, – По-моему, никто, кроме тебя, над ней и смеяться бы не стал...
– Да какой уж тут смех, – слова Дима были так же тяжелы, как и его мысли. – Война началась...
Слом силы - Хроники Иввианского конфликта - 1 част
© Copyright: Артем Карпицкий, 2009
Свидетельство о публикации №209111201331
Свидетельство о публикации №209111201331
Рецензии
У вас достаточно много крупных произведений. Не посоветуете ли, с чего начать? И я бы не отказался от небольшого вступления-анонса перед каждым произведением. О чём идет речь, с чем едят, и так далее. С уважением.
Антон Ястребаус 28.02.2012 12:48 • Заявить о нарушении
Антон Ястребаус 28.02.2012 12:48 • Заявить о нарушении
Добрый вечер!
Советую "Самый лучший способ" и "Этаж ноль". Перед чтением "Способа" стоит прочитать обе части "Летописи безделушек", т.к. они своего рода приквел.
Анонсы пока не планируются, но в будущем, возможно, и появятся.
Отдельно замечу, что "движок" прозыру не позволяет в полной мере отобразить все нюансы форматирования (важные нюансы), поэтому имеет смысл некоторые произведения читать на моей странице в самиздате.
Артем Карпицкий 28.02.2012 20:05 Заявить о нарушении
Советую "Самый лучший способ" и "Этаж ноль". Перед чтением "Способа" стоит прочитать обе части "Летописи безделушек", т.к. они своего рода приквел.
Анонсы пока не планируются, но в будущем, возможно, и появятся.
Отдельно замечу, что "движок" прозыру не позволяет в полной мере отобразить все нюансы форматирования (важные нюансы), поэтому имеет смысл некоторые произведения читать на моей странице в самиздате.
Артем Карпицкий 28.02.2012 20:05 Заявить о нарушении