Свобода полемика счастье

   Проснулась с ощущением созревшей приторной сексуальности в животе. Ощущение такое, будто всю ночь валялась, перекатываясь, между мягкими сахарными перинами. Кто-то удивительно незнакомый в зеркале выдул на меня дым. Что-то поменялось. И это просто отлично.
   Вчера этот огромный черный жук, похожий на муравья, лежал на асфальте под сонату оранжевых листьев и мерзлых ягод. Он не пережил этот ноябрь, заснул,  не дождавшись зимы. Я палочкой отломала ему лапки. Они раскрошились, как старое галетное печенье. Он не один такой. Город накрыло липкой простыней карантина. Люди дохнут не так, как насекомые, конечно, но немного попроще. Я иду в пальто цвета шведской морошки дальше под марлей неба. Что, если полгорода вымрет? Честно? Мне абсолютно все равно. По барабану, до фени. Лишь бы это не касалось некоторых членов семьи и друзей. Все это очень сильно напоминает какую-то компьютерную игрушку в стиле action – эти красные глаза у полулюдей, марлевые повязки, паника кругом, город сильно напоминает импровизированную бетономешалку, в целом у автора хорошее воображение и здравая доля цинизма. В остальном, я каждый день все больше убеждаюсь, что начинка города состоит из полумертвых  остатков людей, членистоногих и дохлого мяса разномастных извращенцев и недоумков. Повешать бы их пачками, да некому.
   Гости. Тамбур. Сигарета. Снова. Подруга вышла. Наклоняюсь к оконной раме, а там  в заброшенной паутинке висит жучок в панцире, напоминающем гусеницы у танка. Он мне даже нравится, в этом определенно что-то есть.
   На ногтях лак цвета грозового неба. Пришла Вика, она успела за два дня переспать с двумя разными парнями, потом пришла Рита, у нее новый парень и новый любовник – как я безумно рада за них всех, сердечно поздравляю с постельными достижениями. Мне, кроме выдающейся бисексуальности, пока похвастаться в этом плане нечем. Меняя парней, как перчатки, не меняю точно так же любовников. На данном этапе моей самолюбовательной жизни таковой отсутствует, а потому моя сексуальная энергия трансформируется в творческую, частично конечно, потому что ее хватило бы на десять писателей, а здесь только один, и то дилетант.
   Под чай Ahmad увлеченно хрущу суставами, смотрю Reality TV, нет, мир явно сошел с ума, съехал с катушек, черт побери! Тетки рожают дома, вместе с мужем, на глазах у детей (!) детсадовского возраста. Вы там что,е*анулись все окончательно? Аншлаг полный, до конца доживет не каждый, но что ж, пожелаем всем удачи.
   Серый Chesterfield старательно разбавляет мой депрессивно-маниакальный ноябрь. Мышиные тунелли метро, мой любимый запах побелки – я бегу на него как  кот на валерьянку, незнаю почему, может это что-то из моего несчастного детства?
   Вечером небо созревает до цвета синего бархата, и каравай луны на нем лежит так низко-низко, как будто тотчас упадет на голову.
   Это жизнь. В которой мелькают сюжеты и кадры из моих предыдущих жизней, в которой незнакомые запахи вдруг напоминают отрочество, в которой я вижу ее зелено-голубые глаза, смеюсь сквозь дым, плачу, когда думаю о ней, и улыбаюсь, когда она запрокидывает назад свою голову в экстазе.
   Это жизнь. Гаспар Ноэ убедительно доказал это в фильме «Необратимость», где в подземном переходе сутенер неистово насилует заплаканную и окровавленную Монику Белуччи, а случайный прохожий даже и не думает помочь ей или хотя бы вызвать полицию. Время разрушает все. И то, что ты живешь в своем собственном, маленьком и ограниченном мире и чего-то не видишь, еще не значит, что этого «чего-то» нет.
   И, чёрт побери, ведь не будет все хорошо. Не будет, и просто потому, чтобы ты не расслаблялся. Тебе всегда есть над чем работать. Над своим мирровозрением, взглядами и этикой. Никогда не слушайте тех, кто говорит, что все хорошо. Нет. «Хорошо» - это только один миг тотального и всеобъемлющего счастья, ТВОЕГО, но в эту же секунду где-то умирает достойный человек, и некому ему помочь.
   За эту ночь я стала взрослее на жизнь. И впервые этот ноябрь и эти голые ветки на фоне бурого ночного неба не пугают меня, а заставляют улыбаться. Только в беде познаются истинные друзья и обнаруживают себя картонные копии на них. Мы сами моделируем себе ситуации и я уже проучила того, кого хотела. На каждую крысу, даже на самую жирную, найдется мышеловка.
   Недостойных, подонков и уродов много. И не нужно мне рассказывать, что не мне судить. А кому? У меня есть своя точка зрения, и пусть она субъективна, но она имеет право на существование. А вы – хотите принимайте, а хотите – нет.Холодно и хорошо,больно и красиво.Ведь это так просто.И это моя концепция. Моя жизнь.
   Завтра, я, как и всегда, приду утром к улыбчивой девочке на чай с итальянским шоколадом в кармашке халата. Мы будем долго смеяться над моими нарисованными синяками и дрожащей нижней губой. Мне нужно было идти на актерский. И ведь я простила этого мудака, да и просто потому, что мне было его жалко.
   Завтра позвонит Дима, скажет мне в трубку – «Але, Васян» или «Але,Шурик», он ведь знает, как я ненавижу, когда меня называют «Шурик», но все равно так зовет меня, а я каждый раз улыбаюсь, и жизнь идет своим чередом. Он снова приедет на своей красной машине с леопардовым салоном, подкурит мне клубничный «Кисс», и мы будем долго болтать на философские темы, и он долго будет восхищаться мной. Удивительно, но за все время наших нежных отношений мы ни разу не переспали, да, такое тоже бывает, и нет в этом никакой потребности, у него есть девушка, а у меня есть книги и сигареты, и я наконец поняла, как можно быть счастливой наедине.
   Ночь. Я беру у папы «Честер», он смотрит кабаре по телевизору, я выскальзываю в кухню. Беру толстую беременную черную кошку на руки и вместе с ней смотрю в разбитое зеркало. И меня это не смущает.
   Ведь я родилась под счастливой звездой.