Приглашение извне

      

      Последнее время мне снится один и тот же сон. Сначала я не задумывался над этим. И так продолжалось до тех пор, пока я не начал как бы вспоминать свой сон. Постепенно он начал выплывать из потаённых глубин моего подсознания, и все более складываться из эпизодических  кусочков, превращаясь в одни неразрозненный не прекращающийся вояж по неизведанным фантастическим территориям и местам.
      Сколько себя помню, я всегда страдал нарушениями сна. Обычно днем я ощущал себя вялым и слабым, словно вампир, давно не пробовавший человеческой крови. У меня не было друзей, потому что все ребята боялись меня из-за нездорового серого цвета кожи и замкнутого характера. Взгляд моих покрасневших глаз вселял ужас в сердце любого ребенка, будь он даже старше меня. Родители даже водили меня несколько раз к различным врачам, но эти походы в конечном итоге не давали никаких результатов. Все доктора делали серьезный вид, и начинали пространно объяснять нам, или скорее самим себе, возможную причину моего недуга. Все диагнозы, по-разному определявшие заболевание, сходились в одном – неизлечимости и неопределённости моей болезни.
      Поэтому все детство я провел в одиночестве, запертый по собственному желанию в нашей квартире. Связью с внешним миром для меня служили поначалу телевизор и газеты. Я был мал и не слишком внимателен, но смог постепенно увидеть, что все циклично в мире, и повторяется из раза в раз. Поэтому вскоре я перестал интересоваться жизнью вне моего жилища. Учился я также не выходя из дома – нанятые родителями преподаватели приходили пять раз в неделю. Не смотря не мою не особую старательность,  предметы давались мне хорошо. Особенно хорошо история, биология и литература. Мать радовалась моим успехам, и говорила, что любой университет раскроет передо мной двери, если я того захочу.
      Но с каждым годом желание учиться во мне все больше слабело. Я незаметно становился добровольным пленником своей квартиры. С каждым днем окружавшие меня стены подавляли мое тело все больше, заставляя тем самым разум вырываться  наружу, и создавать собственные фантастические миры с новыми неведомыми законами и правилами. Единственное  место в материальном мире, интересовавшее меня кроме собственной квартиры, была городская библиотека. Я был там частым гостем и знал всех работников. Все библиотекари с уважением и теплом относились ко мне, поэтому если я просил, они давали мне редкие книги из архива, которые на самом деле было запрещено выносить за стены библиотеки. Маршрут от дома до библиотеки я выучил наизусть, что мог пройти его с закрытыми глазами. Страсть к чтению стала большим подспорьем для моего разрастающегося воображения.
      Все чаще я предпочитал запираться в своей комнате, и читал книги сутки напролет. Я был так увлечен, что забывал о еде. От нехватки солнечного света и хорошего питания моя кожа иногда серела сильнее обычного. Родители были обеспокоены моим поведением и здоровьем. Но мне кажется, что больше всего их пугало то, что они постепенно теряли надо мной контроль. Возможно, я сам терял контроль, но меня это не особо беспокоило. Я что и делал, как читал и спал.
      Я очень любил сны. Мне постоянно что-нибудь снилось. Мой разум, заполненный информацией из многих книг, содержание которых не каждому могло открыться, рождал чудесные образы и фантастические места, поражавшие своей мистической красотой и нечеловеческой природой. Мое воображение, пресыщенное энергией начинало проецировать странные вещи сначала в сновидения, а потом и в реальный мир. Я видел странные отражения в зеркалах, облака, форма которых была слишком необычна, размытые фигуры среди толпы, блеск глаз, направленных на меня из темных углов.
      Я не боялся ничего. И даже совсем наоборот, радовался этим переменам. Я каждый день ожидал новых открытий, которые могут потрясти мой разум, тем самым, приведя меня в восторг.
      Находясь на грани реальности и вымысла, я не замечал как моя мать, измученная беспокойством и бесконечной заботой обо мне, чахнет и умирает. Я пришел в себя лишь в тот момент, когда гроб с ее телом опускали в могилу. Отец стоял напротив, и я видел слезы в его глазах. Он бесконечно любил мою мать. И её смерть принесла проклятый плод – ненависть ко мне. Отец считал меня виновником произошедшего. После того, как мы остались вдвоем – он перестал разговаривать со мной. Мы жили в одной квартире, но в разных мирах. Я давным-давно выбрал мир фантазий, а отец выбрал другой путь.
      Он постепенно, делая шаг за шагом, погружался в океан алкогольной зависимости. Должно быть, алкоголь открывал ему тоже новые и неизведанные миры, о существовании и наполнении которых я мог лишь догадываться. Вот так мы и полусуществовали в наших телах, раздвигая пределы созданных в наших умах вселенных. Я удивляюсь, откуда у нас брались силы на возведение новых миров и исследование старых. Должно быть, отец, когда ходил за новой порцией алкоголя, также приносил и еду.
      В любом случае, я ел очень мало, потому что у меня не было необходимости много двигаться. На улицу после похорон матери я уже не выходил. Отца я тоже давно не видел. И в книгах из библиотеки тоже больше не нуждался. Я всецело отдался ментальному наслаждению, погружаясь каждую ночь в новые сновидения.
      Так было до последнего времени, пока мне не начал сниться этот самый сон. К этому времени я уже стал настоящим визионером, и мог контролировать свое поведение во всех сновидениях. Я мог стать, кем угодно и пойти куда угодно. Мог создавать и разрушать одной мыслью целые миры. И общаться без помощи языка с разными созданиями, населявшими бескрайние просторы вновь появившихся миров.
      Но только не в этот раз. Сон именно этим отличался от всех остальных сновидений – отсутствием контроля. Он являлся для меня бурной горной рекой, в потоке которой нещадно болтало мою лодку. И я мог смотреть лишь вперед. Как бы я не стремился - не мог даже пальцем пошевелить. Все что мне оставалось – быть безмолвным зрителем и просто наблюдать, как изменяется картинка перед глазами. Я даже не помню, когда впервые приснился этот сон. Просто постепенно он начал выделяться на фоне повторяющихся сновидений, увеличивая свою продолжительность, и все так же оставляя меня лишь в качестве безмолвного наблюдателя.
      Сначала была темнота. Абсолютная тьма, исключающая любой намек на свет, давящая своей всепоглощающей мощью, но в то же время являющаяся частью тебя. Очень медленно и плавно черный оттенок начинал меняться, светлеть в сторону зеленого или синего. И только сейчас я мог ощутить движение. Да действительно, я двигался куда-то вперед. А потом вверху начали вырисовываться некие линии и пятна. Они были слишком не ясны и размыты, чтобы я мог точнее определить их природу. Каждую секунду они изменяли свою форму, как бы переливались. А еще сверху шел свет. И он становился все ярче и ярче.
     Наконец, меня осенила мысль, поражающая своей простотой, но объясняющая все – я находился под водой! Я не знаю, было ли это море, океан или какой-нибудь водный источник. Когда вокруг меня начали появляться мелкие белесые частицы и быстро проносившиеся стайки маленьких блестящих рыбок, я в конец уверился в своей идее. Удивительно, что я до сих пор не ощущал тяжести давления толщи воды или необходимости в дыхании. Хотя, в сновидениях случаются чудеса, куда более поразительные.
      До поверхности воды остаётся совсем не много, и я мог уже различить редкие облака, плывущие по небу. Достигнув поверхности, я поднимался над водой. В глазах с непривычки мутнело, но зрение быстро восстанавливалось. Все-таки я оказался прав – это океан. Синяя гладь примерно в метрах пятидесяти редкими спокойными волнами накатывала на жгущую желтизну песчаного берега. Песок чистый, если не считать несколько выброшенных из моря тёмных, облепленных тиной обломков, похожих на ветвистые деревья.
      Я плавно устремляюсь к берегу. Не смотря на высокую скорость, я совсем не производил брызг. Мое невидимое тело легко скользило по волнам. Если у меня вообще оно было.
      Достигнув берега и ступив на песок, я совсем ничего чувствовал. Любые тактильные ощущения напрочь отсутствовали. Думаю, это не должно удивлять или волновать меня. Так как, сделав несколько шагов вперед, и приблизившись к раскинувшейся в обе стороны темно-зеленой стене густого леса, истончающей влагу, я обнаружил еще один странный факт, касаемый меня. Мои шаги в полтора раза длиннее обычных.
      Логично думать отсюда, что рост мой тогда должен быть примерно два метра, или даже выше. Значит, это не моё собственное тело. Тут же напрашивается новый, не менее интригующий вопрос – кто я? Или в чьём теле нахожусь? Пока что я не могу узнать этого, но уверен, сон раскроет все секреты, которые хранит.
      Я стоял перед величественным лесом, чья мощь буквально давила на меня. Если вглядываться вглубь, то среди толстых искривленных стволов неведомых мне деревьев, ветви которых опутывал серебристый туман, можно было разглядеть древнюю, как само время тьму, ступив в царство которой, уже никогда не сможешь покинуть его сумрачные чертоги.
      Не смотря на явный запах древнего страха, исходящий из глубин неизвестного леса, я совсем не боялся его. Даже наоборот, я хотел как можно скорее оказаться там, среди высоких кряжистых деревьев, коснуться шероховатой бугристой коры, и спрятаться в их спасительной тени. Кажется, солнечный свет представлял для меня куда большую опасность. В этом мире солнце совсем не похоже на то, которое я встречаю каждый день на небосклоне. Во сне огненный шар огромен, и висел так низко, что кажется, от его красноватой поверхности скоро загорятся редкие рваные облака, плывущие по небу. Солнце здесь скорее убийца, чем источник, дарующий жизнь.
      Как только спасительная тень скрыла мою спину, я ощутил или почувствовал едва заметный вздох облегчения. Кто же я на самом деле, если так боюсь солнца и света, пытаясь скрыться от них в сени древней безмолвной тени.
      С каждым шагом меня всё больше окружали влажность и полумрак, которые кажется, находились здесь с начала времён в своей первичной ипостаси. Над головой, растущие здесь не первый век могучие великаны плотно раскинули свои ветви, которые, переплетаясь между собой, образовали сплошной слой, не пропускающий абсолютно ничего. Под ногами, куда не ступи - везде рос мягкий мох зеленоватого цвета, с торчащими тонкими стеблями, на конце которых блестели фосфоресцирующие головки.
      Мне казалось, что я нахожусь в бесконечном лабиринте с живыми стенами, которые могут видеть и чувствовать, созданным безграничной фантазией самой природы. Райский пляж, оставшийся позади, скоро совсем исчезнет, и я окажусь совершенно один среди могучих стволов, облепленных грязно-зеленой плесенью и серебристой паутиной, укрытый пеленой одиночества и безмолвия.
      Кажется, я с самого начала, едва только покинул темные глубины океана – не слышал ни единого звука. Возможно, на самом деле, я лишён слуха. Как бы там не было, мне известно, какие звуки может скрывать древний лес: тихий шелест листьев и редкий, но отчётливый скрип шатающихся деревьев. Быть может далёкие крики птиц или дикий рёв лесного охотника, предупреждающего, что вы вступили на его территорию. Я даже представляю всю музыкальную композицию, звучащую в древнем лесу. Она пронизывает меня, питаясь силами моей фантазии.
      Бросив прощальный взгляд на пляж и безмятежный океан, я углубляюсь в чащу. Неведомый зов тянет меня вперёд, обещая должно быть, что-то чудесное. Кажется древние могучие деревья, повидавшие много из того, о чём я даже и догадываться не могу, услужливо расступаются в стороны, открывая мне путь. Я уверенно продвигался всё глубже в чащу, будто бы знаю, куда я направляюсь на самом деле. Меня окружал мягкий и влажный полумрак – я буквально ощущал капельки на своей коже. Сучковатые деревья с искривлённым стволами заботливо раскинули надо мной свои пушистые ветви, скрывая от солнечного света. Натянутая тут и там паутина поражала своими серебристыми ассиметричными рисунками.
      Удивительно, что я до сих пор не видел ни птиц, ни зверей. Кажется, в этом странном лесу нет ни одного живого существа, кроме меня. Я не знаю причины этого, но уверен, что она существует. И скоро, я познаю главный секрет древнего магического леса.
      Не имея возможности следить за движением солнца на небосклоне, я терял течение времени. Иногда казалось, что время замерло, остановив свой бесконечный бег. Или же вовсе это место находилось все времени и пространства. И если попадаешь сюда, то выбраться не сможешь никогда. Этому также способствовало безостановочное движение. Я до сих пор двигался в том же ритме и совсем не чувствовал усталости, хотя на самом деле давно бы уже нуждался в небольшом привале и отдыхе. Видимо все законы и правила, которые мне известны, не действовали здесь. Я даже толком не знал, в правильном ли направлении двигался или давно уже заблудился и хожу по кругу. В моей голове пульсировала лишь одна мысль – идти вперёд.
      И всё-таки мои сомнения по поводу бесконечного блуждания в лесу не подтвердились. Как-то совсем незаметно я увидел, что иду по тропинке, аккуратно огибающей деревья, попадающиеся на пути. Постепенно тропинка начала расширяться в стороны, и вскоре превратилась в неровную дорожку – мох сменился на утоптанную высохшую, покрытую трещинами грязь. Иногда мой путь перегораживали сгнившие стволы поваленных деревьев. Я был уверен, раз есть дорога, то в конечном итоге куда-нибудь она меня выведет.
      Я не знал, сколько времени прошло с тех пор, как я вышел на лесную дорогу, когда в конце образовавшегося коридора появился некоторый просвет. Да и сама мрачность в лесу начала редеть, а туман исчез. Предполагая, что путь мой подходит к концу, я преисполнился энтузиазма. Мне не терпелось увидеть, что там впереди.
      Дорога вывела меня к основанию огромного холма, и потерялась в высокой траве. Хотя мне кажется, она ни куда на самом деле не делась, а просто заросла дикой травой. Мне не верилось, что древний лес наконец-то закончился. Глядя на небо, затянутое серыми набухшими тучами, готовыми вот-вот пролиться дождём, я подумал, что всё-таки уже наступил вечер. Если в ближайшее время я не найду хоть какое-нибудь укрытие, то вполне могу попасть под сильный ливень. Такая перспектива меня совсем не радовала, и я не придумал ничего лучше, чем идти строго к вершине холма.
      Угол подъёма был не большим, но дорога исчезла, и мне приходилось раздвигать телом высокие шершавые стебли дикой травы, покрывшей ровным грязно-жёлтым покрывалом весь холм. Когда я обернулся, то увидел протоптанный мною путь. А ещё то, что туман вырвался из леса и заполнил вязкой молочной пеленой все низины. Таким образом, граница между лесом и холмом не была видна, от чего казалось, что холм – это отдельный остров, планирующий в облаках. Сколько я не всматривался вдаль, но чёрная масса леса не кончалась, и сливалась с горизонтом. Вся представшая передо мной картина выглядела очень отстранённой и пустынной. Я поверить не мог, что совершил весь этот путь сам – от моря сквозь дремучий лес до одинокого холма.
      Пройдя примерно половину пути, я начал различать на вершине холма нечто тёмное. Кажется, это была небольшая скала или что-то подобное. Я терялся в догадках, думая, что же это на самом деле за силуэт. Каждый шаг приближал меня к разгадке.
      И меня очень удивило то, чем на самом деле оказалась скала, как я думал ранее. Я совсем не ожидал увидеть такое на вершине холма. Это оказалось высокое строение, сложенное из серых каменных плит разного размера. Я даже представить не мог, откуда здесь могли взяться плиты. Никаких ям, карьеров или рудников я поблизости не заметил. Кто и зачем притащил сюда огромные плиты, обработал их, и затем построил здание? Я пока еще не нашёл вход внутрь. Наверное, он находится с противоположной стороны.
      Подойдя поближе, я понял, что здание на самом деле намного выше, чем казалось ранее. Высотой оно было примерно с трёхэтажный дом, прямоугольной формы. Серые плиты были аккуратно прижаты друг к другу, как влитые. Их серая ровная поверхность, должно быть, обдувалась ветрами не одну сотню лет. Я буквально ощущал, как шагнул в объятия седой древности.
      Обойдя здание вокруг, я обнаружил вход. Видимо, много лет назад это были двухстворчатые деревянные ворота. Но дыхание времени давно превратило их в пепел и уничтожило. Остались лишь металлические насквозь проржавевшие петли.
      Я не сразу отважился зайти внутрь. Сначала встал напротив входа и заглянул в тёмный зёв прохода. Внутри помещения было намного темнее, чем снаружи, но кое-что разглядеть мне удалось. Посреди огромного зала был какой-то постамент, а потолок поддерживали несколько колон. Ясно было одно, чтобы рассмотреть всё в подробностях – придётся войти внутрь. Ведь  не просто же я проделал весь этот путь, чтобы так и остаться здесь, перед входом.
      Поэтому я сделал шаг и вошёл в здание.
      И сразу оказался в царстве тьмы и тлёна. Думаю, здесь я первый посетитель за последнее время. Ведь на полу накопился слой пыли. В некоторых трещинах между камнями проросли чахлые травинки. Стены и потолок сокрыты во тьме. Да я собственно и не особо ими интересуюсь. Мой взгляд притягивало к постаменту посреди огромного холла. Оказывается, в потолке есть отверстие, вот почему середина зала слегка освещена. Я не уверен, что это сделано специально. Скорее всего, кусок потолка провалился от времени. Хотя я не заметил каких-либо обломков на полу.
      Когда я взобрался на возвышение посреди зала, то обнаружил прямоугольную плиту, державшуюся на двух плитах меньшего размера. Со стороны это напоминало стол, или, скорее всего, если учитывать помещение, в котором я находился – некое подобие алтаря или жертвенника. В мою голову прокралась ужасная мысль, что это древний храм, в стенах которого неизвестные создания предавались мерзким оргиям и покланялись своим чудовищным божествам.
      В центре плита была слегка выдолблена, причем сделано это было очень аккуратно, так что без использования сложного инженерного инструмента здесь явно не обошлось. Вполне возможно те, кто построили этот храм, вовсе не были так далеки от развитой цивилизации. По краям на плиту были нанесены непонятные символы. Я не мог сопоставить их с ни одним из известных мне алфавитов. Хотя было что-то общее с латиницей. Но в любом случае, они имели определённый смысл. Символы были тщательно и аккуратно выведены. Было бы очень интересно узнать, что они обозначали.
      Дальше случилось неожиданное. Подавшись непонятному желанию, я наклонился поближе к плите, и ее поверхность вспыхнула волшебным синеватым светом. Мне показалось на миг, что я увидел своё собственное размытое отражение. Но, к сожалению, я не успел ничего рассмотреть. А потом на поверхности плиты, в нише образовалась некая субстанция, липкая и блестящая на вид. Я понятия не имел, откуда она взялась. Кажется, сама плита пустила из своей глубины влагу, скопившуюся за многие сотни лет.
      А затем я испытал непередаваемое желание, которому не смог воспротивиться – сделать глоток волшебной жидкости. Меня совсем не заботило, что это может оказаться смертельный яд. Хотелось лишь испытать вкус. Но когда я приблизился к плите, то попал под давление неведомой силы притяжения, и был буквально вдавлен в поверхность плиты. И тут выяснилось, что на самом деле плита вовсе не такая твердая на вид. Под тонким слоем жидкости ничего не было! Я почувствовал, что проваливаюсь всем телом, и меня засасывает сквозь жидкость куда-то вниз.
      Следующее, что я увидел, вызвало неописуемый ужас. Внезапно вынырнув из жидкости, я оказался в новом месте, которое сразу показалось мне знакомым. Даже не смотря на необычный ракурс представления. Мне даже не понадобилось осмотреться по сторонам, чтобы узнать, где я. И тот, кто встретился со мной взглядом, был главным объектом, заканчивающим всю чудовищность полотна, представшего передо мной.
      Это был мой отец! Он лежал на кровати и кажется, только что проснулся. Отец сонным и потерянным взглядом уставился на меня, и с каждой секундой спокойное и умиротворённое выражение его лица изменялось. Глаза округлялись до сих пор, пока показалось что ещё чуть-чуть, и они выпадут из глазниц. Я читал в них непередаваемый ужас. Лицо скривилось в жуткой гримасе и застыло, как маска.
     Всё это длилось не более пяти секунд. А затем я протянул руку. В этот момент я впервые увидел своё тело. Точнее, часть его. И увиденное повергло меня в сильный эмоциональный шок. Я даже не догадывался, что увижу нечто подобное. В мою голову, переполненную различными фантазиями, вызванными воображением, никогда не могло прийти такое.
      Я протягивал правую руку к своему отцу. И рука моя не была отнюдь человеческой. Под зеленоватой жирной кожей с множеством бородавок  шевелились могучие мышцы. Тонкие пальцы были соединены между собой прозрачными кожистыми перепонками, внутри которых можно было разглядеть тонкие кровеносные сосуды. И когти, острые и грязные.
      Отец вжался в кровать, и связанный страхом, не мог пошевелить даже пальцем. Взгляд его немигающих глаз горел безумием. Когда отец же отец закричал, то я уже ничего не услышал, так как провалился в спасительно, как мне казалось, беспамятство.
      В следующее мгновение я проснулся в собственной кровати. Вопль ужаса вырвался из моей опавшей груди. Я резко отбросил одеяло в сторону, ожидая увидеть чужое тело. Однако моим страхам не дано было оправдаться. Это был я. По настоящему я – человек. Я огляделся по сторонам, всё ещё не веря, что проснулся, и, ожидал продолжение ночного кошмара. Но на этот раз Судьба пощадила мой разум. Покрытый холодным потом, я некоторое время сидел на кровати, приходя в себя. Мне всё казалось, что жуткая чудовищная рука вот-вот выскользнет откуда-то из темноты и схватит меня за горло, чтобы опять затащить в кошмар.
      Наконец избавившись от терзающих мыслей, я смог подняться на ноги. Я решил сходить на кухню и выпить воды. Касаясь стен руками, я буквально крался по коридору, стараясь издавать как можно меньше шума. Даже свет нигде включать не стал. Налив прямо из чайника кипячёной воды, я выпил целый стакан, и также медленно и осторожно вернулся в свою комнату. Проходя мимо гостиной, которую в последнее время занимал отец, я остановился и несколько секунд прислушался. В комнате было очень тихо. Возможно, отца даже нет там. Заглянуть я не решился. Мы с отцом уже давно не разговаривали.
      Я вернулся в свою комнату и спрятался под одеялом. Некоторое время я лежал, но потом незаметно погрузился в глубокий сон. В эту ночь я больше не видел никаких снов, и тем более, кошмаров.
      Проснулся я после полудня. Тело моё казалось, разваливалось от усталости. Ночной отдых совсем не пошёл на пользу. Рассматривая своё отражение в зеркале, я только сейчас понял, как ужасно выгляжу. Внешним видом я напоминал какого-то измученного и трясущегося от постоянной ломки наркомана. Самое страшное было сокрыто в моих глазах – они были полны отчаяния и болезненного блеска. Как мог я измениться столь ужасно за такой короткий промежуток времени. Если бы моя мать увидела меня сейчас, то наверно упала бы без чувств. Но её больше нет, а я погружаясь всё больше в пучины сознания, кажется медленно схожу с ума. И отец тоже гуляет по лезвию ножа, и готов вот-вот сделать шаг в сторону.
      Мне хотелось покинуть стены, добровольным заложником которых я являлся последнее время. Но каждый раз, как только эта мысль появлялась, то я испытывал некое ощущение дискомфорта и волнения. Меня начинала пугать мысль, что может произойти, если я окажусь на улице. Люди не казались мне таким уж миролюбивыми, как кажется с первого взгляда. И чем больше я об этом думал, тем страшнее становились мои мысли. Больше всего это походило на прогрессирующую паранойю.
      За весь день я так и не смог найти сил собраться и выйти на улицу. Мне казалось, что кожа моя начнёт покрываться ожогами от чрезмерного солнечного света. Я зашторил в своей комнате окно и просидел на полу почти весь день. Не смотря на это, с каждым часом мое беспокойство нарастало. Сначала я никак не мог понять, что происходит, но постепенно обнаружил настоящий источник.
      На самом деле я боялся наступления темноты. Страх неведомого медленно выбирался из глубины души всё больше с каждым часом, цепляясь за мысли, и окрашивая их своими чернилами трепещущего ужаса. Казалось, что с приходом ночи может также случиться нечто такое, что станет фатальным для моего существования. Мои догадки становились все более ясными, но я сам не хотел себе признаться в этом. Потому что если я осмелюсь только начать думать об этом специально, или не дай бог, произнести вслух, то в тот же миг моя судьба будет предопределена.
      На всё, что меня хватило – это сползать на кухню, и найти там остатки разной еды, чтобы хоть как-то то восстановить силы. С каждой минутой я чувствовал, как слабею. Вечерняя тьма медленно подкрадывалась, и так же медленно высасывала жизненные силы из меня. Я вернулся в свою комнату с пластиковой бутылкой, наполненной водой. Почему-то мне казалось, что только здесь я могу чувствовать себя в наибольшей безопасности. Я казался самому себе маленьким ребенком, считавшим, детскую комнату абсолютной крепостью, сквозь стены которой не пройдет ни одна угроза.
     Мое самочувствие сильно ухудшилось, кажется, даже поднялась температура. Я был настолько слаб, что даже не смог подняться с кровати. Болезнь духа также начала разрушать мое тело. В конце концов, я потерял счёт времени, и впал в полузабытье. Мне казалось, что рядом со мной на кровати сидит мать и пристально смотрит на меня. Она улыбалась, но в глазах ее была лишь пустота. Я хотел попросить ее помочь мне, но язык во рту разбух, что я не мог им даже пошевелить. Слезы отчаяния текли по щекам. А потом всё помутилось, и я нырнул в темноту.
      Этой темнотой оказался тот самый сон, наступления которого я так боялся. Теперь, зная весь секрет, я содрогался от мысли, кем являюсь, будучи во сне. Я хотел проснуться, но никак не мог. Этот кошмар стал тюрьмой для моего разума, тонущего в галлюцинациях.
      Я, как и прежде, видел те же самые картины: глубины бездонного моря, прекрасный девственный пляж, древний чарующий лес. С каждым шагом, чем больше я приближался к проклятому храму и ритуальному столу с запретными письменами, я ощущал единственное чувство, пробуждающее внутри меня. Это был ужас!
      Когда я покинул тень последних могучих деревьев, и моему взору открылся заросший травой холм, я буквально почувствовал дыхание чего-то древнего и запретного. Теперь всё вокруг приобретало мрачный оттенок, вызывая глубокое отвращение. Если бы я только мог руководить своими действиями, то сразу бы проснулся. Однако в этот раз мне не оставалось ничего кроме как наблюдать.
      Вот уже показалась мрачная серая громада храма. Я обошёл здание, как делал это уже много раз. Только на этот раз я не остановился перед входом, а сразу вошёл внутрь, будто бы очень торопился. Увидев злосчастный алтарь на возвышении, я преисполнился ужасом, перемешанным с отчаянием. Ведь не сложно было догадаться, что произойдет после того, как я наклонюсь и коснусь странной жидкости, которая находилась в углублении. Не в силах что либо изменить, я покорился судьбе. Единственное, о чём я думал в эти секунды, так это о возможности закрыть глаза.
      Вместо этого я подошёл к алтарю, дождался, когда блестящая жидкость вновь выступит из камня и, наклонившись, окунулся в неё. Несколько секунд свободного падения и перед моими глазами возникла финальная картина.
      Это невозможно передать словами. Весь ужас происходящего не укладывался в голове, отчего ход мыслей нарушился, сметённый волной удивления и непонимания возможности происходящего. И никак не хотелось верить, что привычные с детства законы мироздания нарушились самым грубейшим образом. Отчего весь мир перестал быть прежним и разрушился в один миг.
      Я находился в своей комнате. И я видел сам себя, лежащего на кровати, судорожно сжавшего в ладонях одеяло. Мои глаза широко распахнуты и совсем не мигали. Несколько секунд, пока я смотрел на самого себя, неимоверным способом растягивались. А потом мой рот раскрылся в беззвучном крике, несущем весь тот ужас, который столько времени накапливался по капле и хранился до этого момента внутри, сжигая рассудок…



Газета «Известия» от 7 сентября 2003 года.
Статья «Чудовищная расправа».

      …Сегодня в одной из квартир центрального района нашего города было найдено сильно изувеченное тело мужчины. По словам соседей, вызвавших милицию, это был хозяин семьи проживавшей здесь. Его жена скончалась ранее от тяжёлой болезни около месяца назад. Так же они утверждают, что есть еще сын 23 лёт. Его местоположение в данный момент неизвестно, и пока он – единственный подозреваемый. Только его показания смогут пролить свет на чудовищные события, случившиеся в квартире номер 86. Пресс-секретарь УВД утверждает, что следов взлома не обнаружено и все ценные вещи находились в квартире на момент появления наряда работников спецподразделения.
      По непроверенным данным, весь пол в маленькой комнате был измазан непонятной липкой блестящей жидкостью, состав и происхождение которой в данный момент устанавливаются. Жидкость истончала неприятный болотный запах, который и вызвал беспокойство соседей по лестничной площадке.
      Пока в этой жуткой истории слишком много вопросов и неясностей, чтобы дать окончательный анализ произошедшего, и получить ясную картину событий. Начальник Городского управления УВД взял под личный контроль расследование этого инцидента.