Отрывок из письма бывшего друга

В нашей любви, в лучшие ее моменты, был привкус недозволенного и даже порочного. А мать пороков праздность. Для подлинного порока нужно много свободного времени. Не только на порок, сам по себе, но и на то, чтоб от безделья его захотелось, что бы было время вымечтать его детали и возможности осуществления. Немало времени уйдет и на то, чтоб собрать в себе силы, для преодоления того, на что раньше не решались и что заставит чувства вздрогнуть, замереть и открыться новой гранью. Мыслимо ли это для человека увлеченного серьезным делом? Таким, что составляет смысл его жизни.
Да, воистину, праздность - мать пороков. Те, кого принято называть «простыми людьми», грешат по простоте своей, а еще чаще от скуки. Однако, есть и праздность другого сорта. Праздность тех, кому никогда не скучно. Разумеется, у них есть и работа. Как правило, интересная, но, оставляющая немало досуга. У таких людей немало увлечений, они начитаны, у них есть вкус к искусству и богатая эрудиция. Но сама возможность распоряжаться досугом по своему усмотрению, неизбежно ведет к пороку.
Эти люди не связанные подённым трудом, неизменно выпадают из широкой массы тружеников. А ведь регулярные обязанности дисциплинируют душу, не меньше чем урочные молитвы и обряды. В душе неутомленной дисциплиной рано или поздно станут появляться незанятые места. Сперва ненадолго, потому что быстро будут заполняться увлечениями. Но увлечения не всегда смогут поспевать.  Душой будет овладевать беспокойство. Не тоскливая, вялая скука. Нет, души их будут метаться. «Весьма мучительное свойство»! В поисках лекарства они, рано или поздно прибегнут к самому сладкому лекарству - пороку.
«Оступившаяся» душа поначалу ужаснется. Вся предыдущая жизнь ей внушала к пороку отвращение. Отвращение к пороку, перейдет в отвращение к себе.
Но, как говорил Гюго, рано или поздно человек найдет себе оправдание и душу успокоит. А успокоившаяся душа найдет немало оснований для этого оправдания. А оснований этих куда больше, чем у морали.
Мораль создавалась правящими классами для бедных, которые поневоле были тружениками. Сами же правители соблюдали нормы по своему усмотрению. Искусство, по своей природе аморально – всего обычного оно бежит. Для него драгоценны отклонения. Официозное искусство не в счет, оно и искусством называется совершенно напрасно. Но даже оно временами призывает «милость к падшим», как это делало искусство истинное всегда.
А что же «властители дум» и «инженеры душ»? Они за малым исключением были и будут порочными, ибо необычное, не рождается в обычных душах. Есть мнение, что общество лишь тогда может считаться человеческим, когда создает произведения искусства. Посему общество просто вынужденно оправдывать аморальных творцов. Хотя бы самых значительных. Эта вопиющая несправедливость возмутит оступившуюся душу и еще сильней упрочит ее самооправдания.
Постепенно пройдет отвращение к себе, как исчезло отвращенье к пороку. Рецидивы будут повторяться все реже. Душа, наконец, решит, что «с этим можно жить», тем паче, что то, что в одних странах отклонение – норма в других. Стоит ли менять страну из-за того, что отклонился? Впрочем, некоторые меняли, как Гоген.
Душа привязывается к «пороку» и, с изумлением замечает, что обогатилась.  Прибавились новые, дотоле неизвестные ощущения, расширились, пусть не намного, горизонты. А, ведь, порок надо еще и выращивать. Это тоже требует времени и сил. Надо преодолеть отвращение, природное или внушенное воспитанием. Ощутить его вкус. Насладиться им можно только не спеша. Немало времени потребуется и чтоб испить всю чашу. Довести его до обыденности. Забыть о нем и ощутить потребность в новых гранях порока.
Чувство отвращения к себе, кажется уже наивным и все мучения, которые оно вызывало, не представляются уже чрезмерной платой. Все это с лихвой оплачивается открытиями, которые она делает в самой себе, всплесками адреналина, от хождения по лезвию бритвы. Пусть общество не простит ей то, что прощает избранным, но она переживает то, что пережили эти избранники и чувствует то, что чувствовать могли позволить себе только они. Что из того, что они могли позволить себе это явно? У них были свои неприятности.
Мне думается мы из тех людей, у кого избыток досуга. У меня это норма и я всеми силами его добиваюсь. У тебя это случается периодически, но и этого хватило. Нам невероятно повезло и в том, что «отклонения» у нас соразмерны. Если бы все, что ты считаешь отклонением, было для меня нормой, или наоборот, то шаг в сторону вызывал трепет только у одного, а для другого был бы привычным шагом. В наших отношениях так много для меня впервые. Я очень старался, чтобы это было так и для тебя.