Путь одиночества

   По дну укромной горной долины бежал ручеёк. Человек шёл от его истока вниз.
   Путь, который странник проделал за день, утомил его. Солнце ещё не успело опуститься в глубины земли, и прощалось где-то за горами с миром, а он уже решил устроиться на ночлёг в месте, где закончил свой путь ручей.
   Странное место, точно граница двух миров. Словно такого места не должно было существовать вовсе. Быстрый ручей нёс свои воды в небольшой и совсем неглубокий пруд. Долина сужалась к этому месту. Когда-то дальше был водопад, и даже ухо стремилось услышать шум падающего с высоты потока, но вода нашла себе новый путь – просачиваясь сквозь нагромождение камней, она появлялась на дне бывшего водопада, которое отсюда видно не было. А над краем, отполированным в иные времена бегущей водой, переметнулась неровная каменная арка – остаток скальной стены, в которой ручей пробил себе путь. По этому редкому изваянию природы начали шагать навстречу друг другу приземистые кусты и клочья травы. Когда-нибудь они встретятся, оживят каменную арку, а затем настоящие деревья попробуют вырасти возле них и корни опустятся к высохшему дну водопада, словно решётка. А пока один лишь мох, выгоревший на солнце засушливым летом, укрыл каменную поверхность арки.
   По левую сторону от природной арки и пруда довольно круто поднимался всё выше горный склон с цепляющимися за него скрючёнными деревьями. По правую сторону между горой и водой оставалось немного места – его занял золотой в видении осени кустарник, оставив лишь небольшое травянистое пространство у самого пруда.
   Тихо было здесь. Склонилась над прудом черёмуха с багряными листьями. За тёмным зеркалом воды, точно её супруг, рос коренастый вяз. Он стоял на самом гребне, посреди спутанных зарослей сирени, словно готовясь перейти по скальной арке к своей возлюбленной.
   В небе парил сокол. Он с удовольствием кружил в восходящих потоках воздуха у отвесной стены бывшего водопада. Впрочем, звери ничего не делают просто так – птица высматривала далеко внизу свою жертву. Это мог быть юркий лемминг или лесная мышь, показавшаяся из норы с наступлением вечера – глаза сокола увидели бы добычу за целую милю.
   Странник прилёг на мягкую, уже чуть высушенную ночными холодами траву у самого пруда. Завернулся в тёплый плащ и глядел сквозь арку на укрытые серым туманом склоны гор.
   Он вспоминал пройденный за день путь. У истоков ручья было совсем иначе – тех мест уже не было видно отсюда. Там глаз останавливался на голых скальных нагромождениях и булыжниках, отколотых от них временем. И конечно, путник не предполагал, что ручей, вместе с которым он шёл, так внезапно оборвётся в этом чудном месте.
   «Один день – это целая жизнь», - подумалось человеку.

--Посвящается Л.--