Апрель

Среди моих параллельных жизней, среди того, что я смотрю сейчас на свои печатающие руки как на чужие – можно ли сказать, что я? Где я?


Почему ты закрываешь дверь прямо передо мной? Смогу ли я остановить то милое, что происходит сейчас? Если я пойду за солнцем, буду ли тем же мальчиком, что улыбался в ослепленные вспышками глаза?


А в тесных вагонах метро у людей спадают шапки на лоб. Они чихают в перчатки и извиняются невпопад. В их руках индевеют сумки. И если закрыть глаза, на миг покажется, что в их руках замороженная рыба, которую около двух секунд терпимо держать за хвост подобно дубинке, а потом нестерпимо рвется рыба эта в «не прислоняться»-двери.


Привставая, услышу «хей, милый». Кстати, откуда в тебе такой латиноакцент? Что же за музыка играла в то время, когда мать кипятила молоко для тебя? Ты потеряла меня, чтобы найти в новой коже. А старая так слиплась с твоими волосами, что ее теперь больно терять. Хей, милая, не объясняй мне ничего сложного, только подвигай бедрами. Как там тебя учили в твоей Аргентине?


Океан… чертовски трудно впихнуть себе в голову его гигантское естество: как это мы и он живем на одной планете? Вифлеем один за другим возрождался, пока ты шла по песчаному пляжу, наступая на эти диковинные ракушки. Хей, милая, смени же пластинку, не то меня с головой занесет в лирику.


Мотив твоего короткого имени со вчерашнего дня еще пульсирует во мне как часы, заведенные на апрель. И этот фильм я посмотрю один. Внедрился в тебя и теперь пытаюсь безболезненно выйти. Надо спросить, как это сделать, ведь никто из нас еще не знает. Когда я пускал в синий экран молчаливые взоры, молитвенно оставив открытыми глаза, ты еще только вспоминала, какой день недели может быть в это засаленное небом утро, натягивая одеяло повыше.


И в какое-то мгновение пришло осознание того, что мы не для нас, мы не ту картинку собрали, сложив перепутанные пазлы в дырявые карманы клетчатых брюк. Я против этого, хей, поэтому отнял у тебя и бросил в старый пыльный мешок эти твои хилые мысли.
А что было в нем? В мешке, где я когда-то спал:
Сегодняшняя кожа
Дыхание змеи
Юноша в пальто
Мастерство невнятного
Засыпающий пассажир
Друг кому-то вместо любовника
Истлевшая память о том что нет правды честнее своей
Фото которое сделали из старых пленок потом оцифровали
Умение из самых искренних побуждений о любви разорвать любовь
Не шелохнувшись даже
Не стукнув кулаком по столу
Не хлопнув дверью
Слово «трусость» вместо «моя фамилия Иванов»
Примерка новой маски и отторжение
Тоска по тому кем был все это время
И еще много чего
Упавшего на скользкие дорожки
Из дырявых складок этого старого мешка в полоску
Надеюсь и все самое никудышное туда же
Что даже всякий побрезгует подобрать


Так я ведь жду тебя – кто еще дойдет со мной до тех ступеней, куда я впервые поднялся так непринужденно? Ты делаешь то, что делаешь, и никто не помешает менять меня, вымывая по кирпичам фундаментальные основы мои.  И только утро понедельника…


13.11.2009 г.