Двадцать тысяч лье под Абрау-Дюрсо - 2

   На этой картине, находящейся в Белграде, в кафе, где собраны артефакты эпохи социализма, предположительно изображены Карл Маркс и капитан Немо. А, может, капитан Немо и Фридрих Энгельс. Или Немо с Достоевским.
   Кафе ждет исследователей.

                ***



Через два с половиной часа Аронакс и Немо, сопровождаемый тремя верными нукерами, стояли на стальной палубе «Наутилуса».
Капитан выглядел, как огурчик. Он сменил платье, на лице не осталось и следа недавнего пьяного исступления, безумство, затаившееся в глазах, приняло обычные формы надменности, мудрости и печали. Перед Аронаксом снова возвышался грозный океанический затворник, хранитель ночных страхов всех земных тиранов.
 В своих высоких сапогах из дельфиньей кожи он мягко и бесшумно, словно гигантский кальмар, кружил вокруг профессора как вокруг жертвы и объяснял ему некоторые геофизические особенности строения черноморского дна.

Подводный корабль только что поднялся из глубин и лег в дрейф в виду Варны. В наполненной свежим ветром тьме, где-то у невидимого горизонта одиноко мерцал слабой звездочкой маяк. Немо распорядился зажечь керосиновый фонарь. Очевидно, здесь, в полутора-двух милях от берега у него было назначено рандеву.
Аронакс боялся даже представить того, что мог стремиться сейчас на встречу с капитаном невидимого подводного корабля и отказывался гадать о целях этой таинственной ночной встречи.

Вернувшись после сцены в библиотеке в свою каюту, Аронакс имел разговор с гарпунером Нэдом Лендом, которого, оказывается, тоже подняло с постели пронизывающее «Наутилус» непонятное беспокойство. Профессор и гарпунщик быстро сошлись во мнении, что общая тревожность появилась сразу после Дарданелл и Босфора. Пьяная выходка Немо, о которой Аронакс подробно рассказал, скорее позабавила Ленда, он не почувствовал никакого мистического и пугающего оттенка в происшедшем.
– Не удивлюсь, если наш капитан станет перевозить на своем корабле черкешенок в гаремы Константинополя, – заявил Нэд Ленд. – Чем дольше я наблюдаю за Немо и его командой, тем более они мне отвратительны. Он толкует о свободе, а сам пользуется услугами этих бессловесных рабов. Вы заметили, какая развратная рожа у слуги, который делает ему маникюр? Я вижу в Немо отравленную аристократическую кровь, а все его разговоры о тирании – это неспособность сдерживать свою желчь, которой он переполнен из-за гнилых костей.
Аронакс, разумеется, не был столь груб в своих высказываниях, но признал, что да, в хозяине «Наутилуса» чувствуется весьма прихотливый декадент.

… Немо на полуслове закончил свою лекцию и прекратил кружение вокруг Аронакса. Капитан явно что-то разглядел в темноте. Повинуясь его знаку, человек из команды усиленно замахал фонарем над головой.
Вскоре профессор увидел турецкую фелюгу, пробивающуюся сквозь волны и ветер к «Наутилусу». Море швыряло скорлупку немилосердно. Лишь мгновение, вырванное у мрака освобожденной от туч луной, Аронакс смог наблюдать, что происходит на маленьком суденышке. Там, на носу, подобно мифическому античному богу, стоял человек в черном, опускался вместе с форштевнем в волны и снова вздымался над ними.

Немо сиял. Поднял руку в приветственном жесте, затем пустился в пляс. Профессор с удивлением узнал в танце обыкновенную джигу. Аронакса до сих пор  шокировала чрезмерная многогранность натуры капитана.

– Сейчас вы увидите человека будущего, профессор! – кричал Немо.
___________________________________________________________
Фелюга приблизилась. На фоне грязного паруса стала видна фигура человека будущего. Среди янычарского вида демонов, снующих среди канатов и весел и пытающихся безопасно приблизить свое суденышко к железной громаде «Наутилуса», монолитом, вросшим в палубу, стоял тот, кого так ждал Немо – незнакомец с портрета. Аронакс понял это тотчас, как только яркая луна в очередной раз прорвалась сквозь тучи. Профессор почувствовал, как в кончиках пальцев ходит электрический ток. Ему стало страшно. Как недавно в библиотеке.
Мысли и чувства мешались, как обрывки разорванного письма. В мозг ворвался огненный взгляд подельника Немо и, казалось, безраздельно царил там, из тоскливой волны тревоги вырывались неясные образы бредовых сообщений об исчезнувшей Атлантиде, самих атлантах, страшных в своей развращенности и вместе с тем могуществе. Какие-то каббалистические символы, виденные в древних книгах, и аморфные тени представителей расы, которая должна вытеснить современное человечество.

Если бы Аронакс в этот момент мог осознавать себя, он бы себя не узнал. Ощущение нереальности происходящего затмевало все, с чем он прежде сталкивался в жизни, даже  чудесное спасение их троицы этой фантастической личностью из глубин океана.
Меж тем незнакомец уже ступил на борт «Наутилуса». Аронакс с неизъяснимым облегчением видел между собой и пришельцем фигуру Немо, бросившегося навстречу гостю.
– Где мой морской дьявол?! – прозвучало среди ветра и тревожного плеска волн. – Где повелитель морей? О, мой капитан, скоро мы зададим этим русским! Они узнают, где зимуют лангусты. Это их пословица.
Затем раздался могучий хохот пришельца, вызвавший едва заметные тени улыбок даже у абсолютно бесстрастных слуг Немо. Аронакс с незнакомым чувством гадливости ощутил, что тоже улыбается. И улыбка и само лицо казались чужими, будто их растягивало насильно.

– Дорогой Карл, это мой гость, – говорил Немо незнакомцу. – Представляю вас друг другу. Профессор Аронакс совершает на борту моего корабля кругосветное путешествие, несколько вынужденное, к сожалению.
Излучающий вполне ясную опасность взгляд того, кого звали Карлом, схватил профессора и пронзил насквозь так, что, казалось, вышел из мозга с другой стороны и устремился в неизвестные дали. Аронакса прямо потянуло обернуться, чтобы увидеть, куда смотрит ночной гость.
Со стороны, должно быть, это выглядело так, что Карла совершенно не заинтересовал сам профессор Аронакс.
Немо взял обоих под руки и увлек внутрь корабля, возбужденно расхваливая приготовленные из трилобитов напитки и предвкушая наслаждение беседой с давно ожидаемым им человеком.
 Аронаксу казалось, что ему самому отводится во встрече этих двух монстров странная роль подопытного. Будто хозяин и его гость хотели выпотрошить представляющий некий интерес экземпляр homo sapiens (причисляя себя к данному виду, Аронакс не испытывал сомнений) и убедиться в каких-то своих, известных только им мыслях.
- Sic! – то и дело восклицал гость: - Sic!!!

                ***


Вода, пенясь, быстро заполняла шлюзовую камеру. Ее тяжелое естество сдавливало тело, прижимая к охолодевшей коже водолазный костюм. Аронакс ощутил привычный и от этого вполне терпимый страх.
    Немо затевал очередную подводную прогулку. На этот раз он, видимо, хотел продемонстрировать загадочное морское царство журналисту Марксу.
     Двое из команды «Наутилуса» сопровождали Немо, Карла и Аронакса. Их сосредоточенные и как всегда хмурые лица профессор  видел рядом за стеклами блестящих шлемов.

Нэду Ленду никто не предложил участвовать в прогулке. Видимо, от капитана не скрылись взгляды, которые китобой все чаще бросал ему в спину. В этих взглядах сверкали заточенные гарпуны, готовые к действию. 
      Едва сдерживаемая агрессивность Ленда особенно стала заметна с появлением на корабле Карла.
 Может, гарпунера раздражала невероятная самоуверенность этого человека? Одно постоянное «sic!» чего стоит!

Аронакс вдохнул ни с чем не сравнимый водолазный воздух и шагнул из люка на черноморское дно. «Наутилус» лежал на грунте возле близких подводных скал. Профессор огляделся. Это море сильно отличалось от всех виденных им ранее.
Вода неподвижно сияла тяжелой синевой, коричневые и зеленые водоросли, казалось, не стремились расти ввысь. Во всем, в этих водорослях, в сером песке, изредка взбаламученному крупными камбалами, в опасливых сонных рыбах ощущалась какая-то сдержанность. Будто Черное море не стремилось принимать пришельцев и открывать перед ними свои тайны.
А то, что тайн здесь хватает, Аронакс знал. Штормы, какие здесь иногда бывают сравнимы с океанскими. Тридцатиметровые черноморские волны уничтожают свидетелей, хоть раз видевших их; вулканы на дне бурлят и выбрасывают в толщу вод, а то и на поверхность клубы смертельного сероводорода; в мертвой глубине, среди неведомых теней копошатся существа, по сравнению с которыми таинственные кракены и закованные в броню легендарные амфибии Нострадамуса – экспонаты домашних музеев..
Воистину, не даром античные герои назвали это море негостеприимным…

Путь водолазов лежал через узкое темное ущелье, обиталище колючих скорпен. Скудная растительность усиливала общее гнетущее впечатление, которое производило дно Черного моря.
Странно, что наверху в одной-двух милях лежит сказочный крымский берег – именно так определил Немо местонахождение «Наутилуса». Но куда направляется маленькая группа подводных экскурсантов, профессор не знал.
Не было оснований считать, что Немо как разумный хозяин желает показать Карлу свои владения. Аронакс был почти уверен, что где-где, а здесь, в Черном море Немо себя хозяином не чувствует. Скорее капитан стал похож на дерзкого, но осторожного разведчика, проникшего в самый стан врага. Перед выходом на дно более собранным, еще более молчаливым, даже сейчас, на глубине он то и дело озирался на своих спутников.
Карл же, напротив, был неестественно весел, разговорчив, обращался даже к бессловесным слугам с какими-то неясными суждениями. Сейчас он рассказывал им о недавней осаде Севастополя. Профессор слышал, как он безапелляционно утверждал, что русский черноморский флот во время этой кампании был укомплектован исключительно евреями из внутренних пресноводных губерний, а потому  почти полностью погиб.
- Адмирал Нахимов у них тоже  еврей,  – говорил эрудит: - Не сомневайтесь.
Затем пепельнобородый оракул заявил, что казаки, о которых тихо шуршали в углах «Наутилуса» обычно безмолвные члены экипажа, – просто сборище варваров, способных только резать всех подряд и в перерывах пить самогон.

Аронакс вспомнил, как совсем маленьким ребенком видел этих варваров на улицах Парижа. Они действительно выглядели, как древние сатиры и неприрученные кентавры.
 Но может ли ученый – а Карл мнил себя таковым – быть столь примитивным в своих суждениях?
 Профессор не мог принять этого. Подобные вольность и безответственность мысли были к лицу как раз журналисту, но не серьезному человеку.
Но что-то мало встречал Аронакс журналистов с такой впечатляющей бородой…

Никто не возражал, но Карл не переставал анализировать ход выбранной им самим войны и полемизировать. Вполне возможно, он высаживался в Крыму вместе с союзниками и участвовал в самой кампании.
Однако будь это и так, у Аронакса отчего-то создалось впечатление, что этот человек не стремится вновь посетить русские владения, пусть даже скрытые толщей морской воды. Профессор даже позволил себе сравнить Немо и его нового гостя, опасливо пробирающихся по дну, с ночными грабителями, проникшими в чью-то усадьбу и теперь стремящихся скорее улизнуть от стражи.
В отличие от прочих спутников, мало, чем отличающихся от обычных глубоководных теней, капитана Немо и Карла Маркса легко было узнать даже в скафандрах. Воздушные аппараты давили их плечи, словно мешки с чужим добром, шлемы их сверкали, как горящие шапки воров.
Аронакс улыбнулся, подумав, как выглядит сейчас сам, и прекратил сравнения,  вызванные, безусловно, долгим подводным заточением, вредно влиявшим на психику.
Лучше оглядеться и попробовать как следует осмотреть черноморское дно…

Аронакс скорее почувствовал, чем увидел вставшее на пути водолазов препятствие – лежащий на скалах затонувший корабль. Расселина незаметно привела людей прямо к его металлическому борту. Черная стена поднималась в беспросветную высь. Аронакс разглядел задраенные иллюминаторы, ровные ряды заклепок.
В едва различимой скелетообразной конструкции угадывалось искалеченное гребное колесо.
Очевидно, корабль утонул совсем недавно не более 3-4 лет назад – водоросли и моллюски почти не тронули его железных боков. Это вполне мог быть французский пароход, погибший во время Восточной войны. Впрочем, с таким же успехом он мог оказаться англичанином или турком. Аронакс был уверен, что у русских таких кораблей не было.

Немо замер в шаге от черного борта. Он мельком оглядел подошедших спутников и взмахнул рукой, указывая новое направление движения. Чувствовалось, что подводные бродяги уже бывали здесь.
Последующие события привели Аронакса в состояние шока. Хотя, скитаясь с Немо по морским глубинам, профессор обрел недюжинную силу в противостоянии всяческим искушениям. Он мог спокойно встретить гарпуном акулу-людоеда, выдержать взгляд полусумасшедшего Карла и не ослепнуть от блеска золота, рассыпанного в трюмах погибших галеонов. Но оказалось, золото блестит не всегда. И становится от этого только более опасным.
Немо привел водолазов к жутковатому провалу в корпусе корабля, похожему на вход в пещерное обиталище неведомого морского чудовища. Аронакс чувствовал, как приближается нечто неотвратимое и удивительное.
Даже Карл присмирел, в его облагороженной скафандром фигуре появилось что-то вроде почтительности. Так, как будто он ожидал увидеть в темноте, за рваными металлическими краями равного себе.
Борясь с волнением, путешественники ступили внутрь погибшего корабля. Рыбы медленно уплывали из лучей электрических фонарей. Под свинцовыми подошвами мертвенно звенел металл внутренних палуб.
Гайдуки капитана Немо взяли наизготовку пневматические ружья. Кого они опасались? Русских водолазов, притаившихся за толстыми дверями в мрачных затопленных коридорах?

 Некстати Аронаксу вспомнились евреи из рассказов Карла, те, что служат на русском черноморском флоте. Может, как раз они поджидают забредшего к берегу Крыма капитана Немо…

Вдруг чей-то фонарь выхватил из темноты нечто, похожее на старинную кладку. Аронаксу показалось, что впереди лежат штабелем жестянки с консервированным мясом. Тотчас все усиленно задышали, пузырьки воздуха, шлейфами поднимающиеся над каждым водолазом, вдруг перепутались, смешались в облако и бешено закружились у невидимого потолка.
Золото «Черного принца»! – пояснил Карл. Аронакс не заметил, как тот присоединил к его шлему переговорную трубку. Искаженный металлом и электричеством голос, доносящийся, словно из преисподней, был полон восторга.
Аронакс почувствовал, как растворяется в окружающей вязкой толще – перед ним действительно лежало золото. Тонны золота.



Капитан Немо с гордой невозмутимостью остановился возле штабелей слитков. Его шлем, казалось, вытянулся в гримасу высокомерия, руки он скрестил на груди.
Люди ловко укладывали золото в объемистые подводные саквояжи. Оракул Карл походил на расшалившегося бегемота. К нему вернулась обычная живость, усиленная в тысячу раз видом ничейных сокровищ. Он сновал вдоль штабелей, подпрыгивая, насколько позволяло глубоководное снаряжение, взвешивая слитки на перепончатой ладони, то и дело вскрикивая:
– Вот он – банк капитана Немо!
– Да, это мой банк – через раз отвечал тот.
– Капитал… – восторженно повторял Карл.