Врагу не сдаётся наш гордый Варяг

  (фрагменты вольной жизни)

  Одна из особенностей Владивостока заключается в том, что при общепринятом в России правостороннем движении здесь преобладают автомобили с правым рулем. Есть и еще одна особенность – если в других городах «вписчиками» называют тех, кто держит вписку                и, соответственно, вписывает, то во Владивостоке этот термин употребляют по отношению к тем, кто вписывается. В этом рассказе речь пойдет о последних. Они бывают разные. В основном, это тусовщики и бездельники, но встречаются и те, кто занимается творчеством и ремеслами. Причины странствий и маяты у каждого свои, но всех их объединяет одно – образ жизни, порожденный мифом о Свободе. Я не стану вдаваться в философию вопроса. Честно говоря, просто лень. Я хочу лишь описать портреты нескольких человек, с которыми пересекался, живя на одной популярной вписке на окраине города. Хозяин ее – Павел* – веселый, неунывающий мальчуган, придурок полный,  но очень душевный и обаятельный. Впервые я появился на его вписке в январе 2001-го года и прожил на ней два года, зачастую играя роль хозяина. Вписался я, и перед моими глазами потекли картины чужой жизни. 

Фрагмент первый. «Вова Эскимос».
Действительно эскимос. Фольклорный элемент. Он на полчаса опоздал на судно, которое уходило на Чукотку единственным рейсом в год. Мылся он редко и по ночам клацал зубами так, что мне приходилось бить его с размаху в челюсть, на что он реагировал недовольным бурчанием, почти не просыпаясь. Он был совершенно неприхотлив и в отличие от «продвинутых ищущих»    не боялся работать. Работал на двух-трех работах: где разнорабочим, где грузчиком. На тусовке его знали и не любили, ибо был он объективно глуп. Курил и смотрел телевизор. Однако у него не было смердящей философии жизни, призванной у иных свободных художников оправдывать свою лень и страх. За это он пользовался в моих глазах уважением. Однако мылся он все же редко, а по ночам клацал зубами. С такими жить тоже сложно.

Фрагмент второй. «Беня из Хабаровска».
Благодаря ему, мы узнали много интересного об американских автомобилях и оружии. Он рисовал нам траекторию тормозного пути автомобиля принцессы Дианы и рассказывал об ошибках в управлении, которые допустил шофер. Утверждал, что в течение часа разговаривал по телефону с секретарем американского президента и тот извинялся, что сам президент не может подойти к телефону. И самое поразительное было то, что он был настолько убедителен, что во все это можно было даже поверить. Но Беня не был сумасшедшим. За всем этим стояла душа, увлеченного жизнью афериста. Похоже, он и сам во все это верил. Думаю, он и сейчас кого-нибудь виртуозно убеждает в самых невероятных вещах. Он прожил у нас два месяца и начал садиться на шею, после чего Павел его выгнал. К тому же обнаружилось, что у Павла пропали деньги, у меня рубашка, а у соседей на общей кухне – чайник. Уходил Беня картинно: утратив веру в людей. Месяца через три нам в руки попала статья о неком Бене-аферисте из Хабаровска, который разводил девушек на круглые суммы, а иногда не брезговал и мелким воровством. Во Владивосток он, как выяснилось, приехал вовсе не преследовать неких мошенников и обидчиков, как говорил нам, а напротив – скрываясь от кредиторов. Думаю, ему уготована судьба отнюдь не одинокого волка, а скорее одинокой крысы.
А заявление о пропаже чайника, кстати, соседи, тогда писали на меня. 

Фрагмент третий. «Татьяна».
Уникальная тусовщица. Будучи послушницей в монастыре, она слушала металл и в итоге, сбежав оттуда, стала металлисткой. Работала она уличным продавцом и приходила на вписку        с отмороженными пальцами на руках и ногах. Однажды с ней случилась печальная история. Трое суток ее продержали насильники пристегнутой к батарее. Сбежав от них, она пришла к нам со своим другом избитая и голодная. Беня, который тогда еще жил с нами, самоустранился. Я и ее друг отвели ее в больницу. Потом был суд, и она уехала из города. По слухам, вышла замуж и должна была родить. 

Фрагмент четвертый. «Шиваиты, менты и чесотка».
В тот период я был на гастролях и не появлялся у Павла довольно долго. И вот однажды, зайдя к нему в гости, я застал там парня и девушку. Девушка произвела на меня настоящее впечатление. Тихая, без жеманства скромная, с глубокими глазами. Они жили у Павла уже несколько дней и называли себя шиваитами. Решив посвятить вечер общению с девушкой, я вновь остался у Павла. Совершив вечерний ритуал и приняв циклодол, она стала просто кладезем впечатлений. Кто знает, тот знает. Это были действительно интересные люди. Неприхотливы, аккуратны. Но в один из вечеров на пороге появились родители девушки. Оказалось, что она сбежала из дома и вместе со своим возлюбленным собиралась ехать в Индию. Родители, не на шутку перепуганные увлечениями дочери, на дух не переносили ее искусителя и, развернув масштабные поиски, нашли ее у нас на вписке. Они пришли к нам с милицией. Дальше все как водится: паспорта, протокол, место работы, поиск вещей пропавшей девушки, выяснение факта умышленного укрывательства. Слава богу, девчонка была совершеннолетней. Положение тогда спас оказавшийся у нас наш знакомый скульптор. Взяв внимание «зрителей» на себя, он даже немного успокоил родителей, и ситуация начала развиваться более спокойно и внятно. После оформления протокола милиция ушла, а родители остались у нас в засаде, поджидать свою дочь. Всем нам предстоял долгий вечерний разговор с представителями иной житейской реальности. Обычные люди, всю жизнь, живя размеренно и предсказуемо, в уже весьма зрелом возрасте столкнулись с чудовищной проблемой сектантства и религиозного фанатизма, и вся жизнь с того времени пошла наперекосяк. Но, увы, в школе этому не учат, и чтобы они ни предпринимали, каждый их шаг только усложнял положение. В скорости, на свою беду подошли и виновники торжества. Девчонку затолкали в машину и увезли, на прощание, метнув камень в ее похитителя. Здесь началась комическая страница истории. Спустя сутки, поздно вечером к нам пришли два незнакомых старовера и принесли совершенно невменяемого, грязного  и босого девушкиного парня. Они подобрали его в переходе, и он поведал им свою историю, которую они, из уст невменяемого поняли так, что какие-то гопники похитили на машине его девушку, а самого закидали камнями. Человеколюбивые староверы решили по такому поводу отвести его в милицию и привели именно в то отделение, сотрудники которого накануне сидели у нас. Там его узнали  и, установив, что причина его невменяемости в душевной дозе фенозепама, вломили ему и выгнали. После этого несчастные староверы привели его по указанному им адресу к нам. Сутки он отлеживался у нас, а потом ушел. Позже они все-таки сбежали и уехали. А спустя еще какое-то время мы узнали, что они лежат в другом городе в реанимации – из-за передозировки*.
У нас с Павлом началась чесотка.

Фрагмент пятый. «Гость с Сахалина».
В канун нового 2002 года на вписку пришел молодой человек лет 18-ти. Сказал, что приехал стопом с Сахалина. По большому счету ему ничего во Владивостоке не было нужно. Он не мог вразумительно ответить ни на один из вопросов и вообще производил впечатление простого хорошего парня, который впервые решился на серьезный поступок и сорвался один в незнакомый город просто доказать себе, что он это может. Позднее это подтвердилось из переписки Павла с его земляками. Он тихо потусовался во Владивостоке с неделю и уехал обратно, взяв с собой ряд самиздатов. Спустя полгода Павел обнаружил его фамилию и адрес в одном из радикальных анархистских изданий. Чудны дела твои, Господи*.

Фрагмент шестой. «Roundel Castle».
Пожалуй, едва ли не единственные странники, которые привезли с собой конструктивные переживания. Жерар и Руэндиль. Музыканты из Хабаровска. Приезжали во Владивосток записывать свой альбом. По вечерам рассказывали о своем путешествии по Европе, играли музыку. Я, в итоге, даже принял участие в их записи.

Фрагмент седьмой. «Подопечный».
Этого человека Павел привез с семинара-тренинга для детей-инвалидов. Сгорбленный здоровяк лет 20-ти целыми днями сидел в углу и всего боялся. Боялся, что его станут бить, что сейчас в комнату ворвутся скинхеды и вовсе его убьют. Боялся даже кошки, когда она на него смотрела. Время от времени задавал вопросы о том, кто лучше – рокеры или реперы – и станут ли они драться при встрече. Спрашивал, что лучше:  водка или сгущенное молоко. Причем одни и те же вопросы он мог задавать по многу раз в день. Задавать вопросы – было его средством общения. А еще он все время хотел воздушное пирожное. Общаться с ним, или вернее отвечать на его вопросы, было весьма забавно, хотя сама ситуация была отнюдь не веселой.

Фрагмент восьмой (эпизодический). «Ролевик из Читы».
С этим все просто. Этот вписывался дня два или три. Писать о нем мне ровным счетом нечего, кроме того, что он, как и подавляющее большинство тусовщиков, засранец и потребитель вписок. Он приехал на игру, и упоминаю я о нем лишь потому, что меня очень впечатлила его пудовая рукодельная кольчуга, которая валялась посреди комнаты и была призвана оберегать его бренное тело от смертельных ударов деревянных мечей и резиновых топоров. 

Фрагмент девятый (лирический). «Кофе из-под крана».
Наконец-то я добрался до самого романтического персонажа. Ее звали Алена. Она не была тусовщицей и на вписке образовалась совершенно случайно – по провидению судьбы. Она играла на гобое, курила сигареты и пила кофе, разводя его горячей водой из-под крана. Я общался с ней сутки. Последние сутки перед ее отъездом. А потом она уехала*.
               

   Заключение.
   Вот так. Я описал лишь несколько наиболее ярких портретов. Было множество и других. Были очаровательные девушки курительницы травы. Были пожилые женщины-эзотерики, совершенно неадекватные кришнаиты и просто хиппи-бездельники, имен которых ни я, ни Павел не помним. Все они жутко раздражали и пугали соседей, которые, естественно, полагали, что «весь этот сброд – наркоманы, голубые и сектанты». Все они обладали уникальной способностью создавать в убранной комнате бардак в считанные минуты. Самые творческие из них меньше всего походили на «неформалов», а самые продвинутые «неформалы» меньше всего занимались творчеством. Кто вообще выдвинул теорию, что движущая сила андеграунда – это творчество?
   Непостижим замысел Творца. Велика скорбь мира, но жив еще миф о Свободе, и врагу      не сдается наш гордый Варяг.

(Декабрь 2002. Владивосток.)
               
*Варяг - промышленный завод Владивостока, давший название окраинному району города.     («…к Паше Аларику на Варяг…» - расхожая топографическая фраза Владивостокских нефоров)

*Паша Аларик - апологет  неформальной культуры Владивостока. Провокатор активности. Предворитель сумасшедших, зачастую бессмысленных, но энергоемких коллективных акций-тренингов. Живет на варяге. Вписывает у себя многих, (все сказанное мной о нем - сказано с дружеской любовью.)

*"Позже они все-таки сбежали и уехали. А спустя еще какое-то время мы узнали, что они лежат в другом городе в реанимации – из-за передозировки".  – А спустя еще пару лет, Павел написал мне письмо в котором известил, что девчонка повесилась. В Новый Год, в час когда ее парень варил и не дозвавшись ее, что бы она принесла ему ватку нашел ее повесившуюся в туалете.

*"Спустя полгода Павел обнаружил его фамилию и адрес в одном из радикальных анархистских изданий. Чудны дела твои, Господи".- Еще позже, по слухам, он был объявлен во всероссийский розыск по подозрению в участии в коллективном убийстве с поджогом.

*Я общался с ней сутки. Последние сутки перед ее отъездом. А потом она уехала – Судьбе было угодно чтобы мы все же встретились, проводили вместе время и изредка общались до сих пор.