Миниатюра, написанная в рамках темы конкурса Тело

На сцене современный прекрасно обставленный медицинский кабинет известного профессора пластической хирургии. Сам профессор сидит за столом и что-то записывает. Звонок по селекторной связи вынуждает его оторваться от записей.
Голос: Илья Семенович, к Вам пациентка, Бурляева Наталья Владимировна.
Илья Семенович (поспешно убирая записи): Да-да… Пусть заходит. (В дверь кабинета входит женщина около семидесяти лет. Ее походка, осанка, движения манеры энергичны, полны природной грации и невольно обращают на себя внимание. При взгляде на нее профессор поспешно вскакивает из-за стола и спешит к ней навстречу). Боже мой! Наталья Владимировна?! Вы ли это? Поверить не могу! Блистательная Наталья Бурляева, звезда советского кинематографа - в моем кабинете! (Придвигает ей стул). Садитесь, прошу Вас.
Бурляева (иронично):  Ну, как видите, уже далеко не такая блистательная, как когда-то… Время, к несчастью, плохой скульптор – чем дольше оно работает над Вами, тем плачевнее результат. Та девочка, в вашей приемной, например, даже не узнала меня…
Илья Семенович (протестующе подняв руки): Я Вас умоляю! Современная молодежь! Разве она знает великое кино? Что она смотрит, кроме этих дурацких сериалов?
Бурляева (иронично): Милый мой! Сериалы – это великое благо. Они дают возможность не протянуть с голоду ног таким старым клячам как я. Именно эти, как Вы их назвали, дурацкие сериалы, позволили мне скопить необходимую для операции сумму. (Доверительно). Если бы Вы знали, как ужасно чувствовать себя заложником своего тела! В конце концов, чтобы там не говорили, режиссеры смотрят только на него. И никого не интересует, что в душе ты все так же молода… (Умоляюще). Илья Семенович, голубчик, Вы моя последняя надежда. Говорят, что в пластической хирургии Вам нет равных, тут Вы царь и Бог…  Сделайте же что-нибудь с этим (показывает на морщины вокруг глаз), и с этим (указывает на складки на талии), и с этим (хлопает себя по ляжкам)! Мне осточертело бесконечно играть одних лишь старух! Я хочу чтобы зритель увидел прежнюю Наталью Бурляеву!
Илья Семенович (прижимая руки к сердцу): Поверьте, все, что смогу… (Подходит к ней, профессиональным движением ощупывает кожу ее лица, оценивая фронт предстоящих работ). Так, голову чуть-чуть запрокиньте… Да-да, вот так… Необходимо будет провести блефаропластику… Здесь мы сделаем круговую подтяжку… Пройдите, пожалуйста за ширму, когда разденетесь – позовете меня. А я пока начну заполнять Вашу карточку.
Бурляева исчезает за ширмой, а Илья Семенович садится за стол и начинает заполнять бланк.
Бурляева (из-за ширмы): Я готова!
Илья Семенович (вставая из-за стола и направляясь к ней):  Ну, что ж… Приступим…
Тот же кабинет год спустя. Профессор пишет за столом. И снова звонок селекторной связи  заставляет его отвлечься от записей.
Голос: Илья Семенович, к Вам Наталья Владимировна. (В кабинет входит Бурляева. Ее не узнать –  она помолодела лет на тридцать, на лице ни морщинки, темное платье плотно облегает великолепную фигуру. Но в походке и манере ее больше нет той энергии. Она заметно, старчески шаркает ногами.)
Илья Семенович (спеша ей навстречу, радостно): Наталья Владимировна! Безмерно счастлив видеть Вас снова! (Целует ей руку). Дайте-ка я взгляну на швы… (Цепким взглядом оглядывает лицо и шею Бурляевой, заметно доволен). Великолепно. Просто великолепно! Признаться, я опасался за процесс заживления… Все-таки совсем сбрасывать со счетов возраст нельзя. От природы-матушки никуда не денешься. Но у Вас, все, слава Богу, как нельзя лучше. Швов практически не видно… Давайте-ка посмотрим, что у нас с остальными швами… Проходите за ширму и… (Бурляева тяжело падает в кресло). Что с Вами, Вам плохо?
Бурляева (глухо, устало): Доктор, верните мне мое тело…
Илья Семенович (опешив): Как? Что Вы сказали?
Бурляева (с надрывом, громко): Верните мне мое тело!
Илья Семенович (расстроенно): Наталья Владимировна, дорогая… Я не понимаю… Вас что-то не устраивает? Скажите что, и я немедленно это поправлю. Но, сказать по совести, я считал, что операция была в высшей степени удачной… Я сам не ожидал такого результата! Вы только взгляните на себя в зеркало! Ну?! Это же шедевр! Я убрал все неровности, подчистил кое-какие шероховатости… И вот – идеальная внешность! Картинка! Лицо девушки с обложки модного журнала!
Бурляева (стукнув кулаком по столу): Вот именно! Лицо девушки с обложки  модного журнала! Вы украли мою индивидуальность, сделали меня просто одной из тысячи подобных… Я растворилась в море всех этих приторно красивых девиц с одинаковыми улыбками… Вот уже год, как я не снимаюсь. Базы агентов переполнены актрисами такого же типажа. А раньше я была штучным товаром. (Молитвенно сложив руки). Илья Семенович, бесценный мой, умоляю! Верните мне мою внешность…
Илья Семенович (опустив руки, печально качая головой): Наталья Владимировна, боюсь, это теперь не в моих силах. Есть вещи, которые неподвластны даже специалистам моего уровня.
Бурляева (умоляюще): Илья Семенович, голубчик! Вы же настоящий кудесник! Пожалуйста, сделайте это для меня…
Илья Семенович (грустно): Увы, Наталья Владимировна, я всего лишь человек, а не Бог. Такая операция посильна только Ему.
Бурляева (встает, удрученно): Помните сказку? «Эх, Иван-Царевич! Зачем ты спалил лягушечью шкурку? Не ты ее надел, не тебе и снимать было!» (Уныло плетется к двери, у самой двери, повернувшись, бросает). Прощайте...
Бурляева уходит. Профессор тяжело опускается в кресло, обхватывает голову руками. По селектору раздается все тот же бодрый голос.
Голос: Илья Семенович, к Вам Субботина…
Илья Семенович (вздрогнув): Что?! Ах, да! Извинитесь за меня, пожалуйста, и скажите, что операции не будет… Ни этой, ни других. Никаких, никогда!
Голос (непонимающе): Но…но почему?
Илья Семенович (уверенно, как человек, принявший окончательное решение, срывает с себя халат и бросает его в корзину): Не знаю, как Вам объяснить… Мне больше не хочется сжигать лягушачьи шкурки.
Конец.