Небесная механика

Небесная механика


   - Нет, что вы, все это все равно закончится. Чего суетится? Все равно я буду ощущать это, это умировторение темными углами своей квартиры, мягким диваном, с новой, купленой на базаре подстилкой с орнаментом и теплым чаем из кружки, купленой в командировке в Кишинев в 80х годах.
Он поправил салфетки, на столе и смущенно отвернулся в окно. Его собеседник, худощавый мужчина средних лет, с серыми, уставшими глазами, в дорогой куртке без особого смысла смотрел на Деверя и был похож на полумертвую рыбу, которую оставили на столе.
- Ну хорошо, а что дальше?
- Дальше? Тоска, мрак и бесстыдство... Да нет, брат, с бабой плохо, без нее еще хуже, это с одной стороны. С другой, когда ты один, ты что-то там делаешь, меняешься, становишься лучше. Бабы то нет, хвост ведь надо распускать, показывать что ты чего-то да и стоишь, что покупка будет удачной. А когда с бабой, то уже и покупать то нечего, все куплено. Ты и расслабляешься, носки по углам раскидывашь, посуду не моешь, квартиру не убираешь, жрать себе не готовишь. Как пес становишься, но домашний, которого кормят да выгуливают. Только вот купили бы, вот в чем вопрос. - повышал голос красномордый.
- Да ну тебя, Деверь. Бред это все. Живешь как живется и все тут. Заморачиваешь на этом.
- Э нет, брат мой, Орех. Это тогда получаются весы цыганские, специальные. Нет тогда у нас с тобой нужного диалога, нет единства, гармонии нет, с твоим то мировоззрением, простым и свойским. Нет, брат, так у нас дела не выйдет. Вот жинка твоя, чего она
- Да что, разведены мы, много лет как. С другой живу. - опустил глаза, как шокльник, Орех.
- Вот, и чего развелись то? Можешь сказать? - красномордый аж со стула привстал в запале.
- Ну чего... Развелись и развелись. Не те мы люди.
- Вот оно, орех. Ты и сказать то не можешь. Пес ушел к другому хозяину. И не потому-что этот плох. А потмоу что у пса смелость есть, излишняя. Другой так, сидел бы, да молчал как дурак. Боялся бы самому себе сказть что конура эта осточертела как и борщ этот с клецками. А ты взял да ушел, и сам то не знаешь почему! Что тебе плохо было? Мало что-ли? А все не то!
- Как не то? - вяло отбивался худощавый.
- А вот так, брат мой, Орех. Ты потому что мужик, мужики все такие. Тоска по идеалу нас жжет изнутри, кого-то мало, а кого-то до самых костей изжигает, да самых мозгов то зудит. Что все как то не так у тебя, вхолостую. Как то тоскливо, и жинка уже не та, и ночью с ней попрохладней стало и скушно, и еда уже ее надоела. А ведь ты и не знашь что ты хочешь, какую еду то! Не знаешь что за борщ у тебя на уме! Просто не знаешь, как дурак, ей-богу. Страсть эта, тоска тебя одолевает. Что тогда, когда-то тогда, что-то упустил, что-то такое, что даже ты мог и не запомнить. Может что в 15 лет надо было идти не по улице Маяковской, а по Пролетарской! И вон-де твоя жизнь изменилась бы.
- Ну как она бы изменилась. - без какой либо интонации повторил за тем худой, так проговорил, что сказать было нечего.
-  Ну что ты заладил, как заводной, как да как! А вот так! Что тебе мало было с твоей жинкой палок закидывать бывшей? - ехидно сщурил черные глаза красномордый.
- Да ну тебя. - махнул рукой тот.
-  Ну что мало? Да я знаю что не в палках то дело! Дело в тебе! Что ты, ненаглядный мой Орех, то не на груди ее смотришь то! А что ты, Орех, один когда был, за собой то барахло свое хотя бы убирал, и носки не штопал! А когда к новой бабе лез, так не то что носки штопать начал, бриться как пацан и волосы водой укладывать, хотя вон тебе сколько лет, уже давно не красавец ряженый. А знаешь почему она тебя отпустила? Могла же вцепиться в тебя, да не пускать, могла же тебя никак не отпустить.
-Почему же?
- Да потому-что, Орех, мы за идеалом только лишь скучаем, а они ищут! Ищут всегда лучшего. Потому друг перед другом и ногти красят, да на улицах буркалами своими светят, мол с кем это та прошмандовка ходит, а что за кошелек у него, а что за парфюм? А ты, а ты идешь с ней, как гусь, и даже не знаешь что не ты оцениваешь бабины прелести, украдкой от жены, а она твои! Она тебя выбирает, баба то. А ты, ты просто пес! Ты лежишь как дурак на диване, а она квартиру всю метет. Ты квартиру когда мел последний раз? Года два назад, не меньше. А она раз в неделю, и еще тебе борщ сварит, и рубаху твою прогладит! А ты? Ты как дурак уже на диване лежишь, только на свадьбе за ней прибирал. Так сказать гарантийное обслуживание покупки, что бы клиент не сбежал! А сейчас все, звиняйте, гарантия просрочена, что я мог, то и сделал.  - торжествуя пристукнул по столу Деверь
- Постой постой, деверь, я с тобой не согласен. Оно то так выходит, да, но почти! Ну пусть, я просто прикладка, прослойка бабина. Тогда чего она со мной водится? Чего тогда себе мильонера не нашла?
- А все потому, Орех, что устала она, с самого начала. Смотрит на мать, а мать вся как пергамент иссушеная, у плиты стоит, дом убирает, собаку кормит. И устала она, сразу, мгновенно, устала когда на танцах она под дождем с подругой стояла одна, а другие все уже танцевали. Устала она, что ты пес, только дома и сидишь. Вначале то да, гусем перед ней выхаживал, на руках носил, а потом что? Лег в свою конуру, похлебку свою сожрал да спать лег, сбегал на работу, гроши свои принес и все. И устала она, потому-что все такие мы. Купили нас, а мы и сдулись. Расслабились. То-то она и устала, что все такие.
- А богатеи?
- А что богатеи? Ей-богу, Орех, я с тобой как с картинкой разговариваю! Богатей то, брат, не чета тебе, но только он той же породы. Но мопс. Ходит он в своей шубе по дому, а мебели какой-то не хватает, вот он и берет себе бабу. Но ты не думай, Орех что баба так сидем и будет сидеть. Он тишком лишком, и прибирает его к себе. Дененюжки его берет и фью, на Канары, красивого искать. Та же кухня, Орех, но мопс!
- И что, Деверь, значит матриархат у нас? Так что ли исходит из твоей логики? - оживился Орех, уж очень ему надоело униженым быть.
- Почти что. Это все эти винтики и финтифлюшки, которыми мы войну то победили, домов понастроили и столбов понавтыкали. Вес это, Орех, наша небесная механика! Как оно крутится то. Ты может и понимаешь то все это вращение, знаешь как оно устроено, но небесам то наплевать! Им что? Им надо души новые принимать, да в Аду варить грешников. Ты понимай себе, думай по другому, но шестерня то есть, как бы ты себе не надумал она будет и была. Что ты себе не думай, она не исчезнет, как не тужся!
- А может природное это? Матриархат этот? - бессмылсенно потокал тому худой, что бы только тот замолк уже.
- Да не матриархат это! Дурак ты. Бабы то, они в той же обойме что и мы, только другой стороной направлены. Природное не природной, какая разница? Механика это наша! Нашенская, человеческая, породы нашей! Ты хоть кто будь, хоть буддист, хоть каратист, ты в строю человечьем, в стае. Даже у япошек этих, у китаезов то, вроде мужик то выбирает бабу, бьет ее, душит, но все равно вся эта система работает. Понимаешь?
- Да, Деверь, надо думать над этим всем. - соврал Орех, что бы уже перевести разговор на другое.
- Подумай подумай, брат.
Затрещал мобильный телефон. Толстый встрепенулся.
- О, моя налоговая звонит... Как же тут нажимать... Дурацкая штука, нет ни инструкции, ни черта. Алло? Алло! Не слышно! А, Алло! Да, да, рыбка, конечно скоро...

Г.Д.09