Последняя роль

 С трудом поднялся Павел Кузьмич на третий этаж в кабинет главного режиссёра.
Немного постоял, приложив руку к груди. Отдышался. Непривычно сильно болела голова. Слегка кружилась. Главный режиссёр сам открыл дверь, вышел навстречу:

- Заходите, дорогой Павел Кузьмич. Прошу! - Взял актёра за плечи и усадил в кресло.-  Как здоровье, Павел Кузьмич?
- Ничего, ничего, спасибо!
- А очень интересно вы сегодня сыграли! В конце пьесы. Прямо как точку поставили.  Жирную. Хорошо получилось! Впрочем, у вас всегда всё хорошо. Курите, если хотите,- он поставил на стол большую хрустальную пепельницу с загнутыми внутрь краями.

Эта пепельница, пожалуй, было единственное, что объединяло главного режиссёра и Павла Кузьмича. В своё время, Павел Кузьмич приобрёл  такую же, когда служил актёром в театре в группе советских войск в ГДР.  Главный режиссёр был на несколько лет младше, и в общем-то, прошёл такую же школу жизни, но быстро сумел перестроиться, хотя «перестройка» давно прошла, и благодаря нужным знакомствам и прирожденной сноровке имел доли в нескольких акционерных обществах, и попутно занимался творческой деятельностью на посту режиссёра.

Павел Кузьмич окончил факультет Политехнического института, но любовь к кино привела его в Театральное училище им. Щепкина, после окончания которого, он снялся в главных ролях нескольких фильмов и открытки с его изображением, в своё время, находились на видном месте в киосках Союзпечати. Зрители помнили и любили актёра, и если заходил разговор о кино и актёрах, исполнивших роли мужественных справедливых и красивых героев, то достаточно было произнести лишь только имя «Павел…» как собеседники, а особенно женщины, сразу добавляли «Кузьмич…» уважительно кивая и перечисляя фильмы, в которых он снимался.  Носогубные складки на его лице и морщинки, опережая года, углубились, впитывая неумолимость уходящего времени, промежутки небытия и долгое возвращении в себя, после смерти любимой жены кинорежиссёра, а потом, и после трагического и предсказуемого ухода дочери.

- А в театре у нас, что-то происходит,- произнёс Павел Кузьмич, опустив голову и глядя внутрь хрустальной пепельницы,- все что-то не договаривают. Шушукаются по углам. Создаются какие-то  группы по интересам, как будто в театре главное не играть, а подыгрывать друг другу в мелких интрижках.
- Вы же понимаете, Павел Кузьмич, нынешнее положение в театре?  Нет-нет я не  вас имею в виду, хотя и вас это тоже коснётся. Для вас в театре найдётся роль, ну скажем, Бирслея…
- У него же одна реплика из двух слов во втором акте!
- Павел Кузьмич, я прекрасно понимаю ваше состояние. Мы все знаем, что вы снялись в сорока фильмах и столько же ролей сыграли в театре. Но время, к сожалению, идет  и не может остановиться. Помните, как сказал Катаев: «Время -это стрела, выпущенная из лука и летящая в одном направлении?» Шоу бизнес наступает нам на пятки. Мы, конечно, оставим классический репертуар, но только часть,- остальное подтянут молодые из «Переулка».
- А «На Дне»?  Красноярский театр её ставит до сих пор. И успешно!
- Красноярск,- не Москва! Как раз молодёжь из «Переулка» и собирается поставить пьесу в духе сегодняшнего дня. Так, как это сейчас  и надо публике!
- Но Горький, возможно, не захотел бы сегодняшнюю интерпретацию. Она и так хороша. И вполне в духе наших дней!
- Наших, не наших… Лука, Павел Кузьмич, несколько устарел. Все эти его рассуждения и поучения…  Другое сейчас время, понимаете, другое!
- А как же Библия!? Заветы?
- Библия – святое!  Её мы трогать не будем.  А, Алексей Максимович, я думаю, -не обидится.  Давайте, Павел Кузьмич встретимся, скажем, в среду. Заходите, поговорим. Я буду на месте.
- До свидания!
- Всего доброго!

  «Скорее на улицу на воздух в лето. Прогуляться по парку, подышать, подумать… Голова болит…  Одному тошно. Год какой-то несчастливый. Сначала жена… сгорела как искорка, потом дочь моя… Теперь  вот, театр…
В среду поговорю с режиссёром… Стариков играть… Роли тоже бывают разными».

   Он шёл по аллее, втягивая широкими ноздрями свежий воздух, помогая себе при ходьбе, размахивая длинными руками. Рослый, крепкий,- он и теперь выглядел внушительно и солидно, почти как в молодости, только на плечи лёг груз прожитых лет, потерь и несчастий.

Радостные дни,- светлые и потому  прозрачные, быстро улетучиваются. Они издалека не так заметны,  как серые и чёрные тучи, сквозь которые, иногда, можно  увидеть звёзды. Звёзды покажутся на мгновение и исчезнут.  Но, если кто успел это увидеть, не забудет никогда.

  На скамейке, в парке, одиноко сидел парень, обхватив голову руками, широко расставив ноги и уперев локти в колени. Поза его, была наполнена горечью и отчаянием.
-Что, плохо?- спросил Павел Кузьмич, и присел рядом.
- Плохо! – ответил парень.
- А что болит?               
- Всё болит. Голова болит. Душа болит.
- Голова,- это я понимаю – сказал Павел Кузьмич,- а душа-то, что?
- Мать денег не даёт, дура!
- Сильно деньги нужны?
- Нужны. Сильно!  Настю надо полечить, и самому поправиться.
- Тебя как зовут?
- Стас.
- А меня Павел Кузьмич – сказал он и нащупал в кармане пятьсот рублей, но доставать, пока, не стал.- А отец у тебя есть?
- Где-то есть, не знаю. Не видел никогда.  Удавиться охота… Или под машину брошусь! А она не даёт. Говорит денег нет! Сидит на своей фабрике за тысячу рублей.  Нищенка!
- Нельзя, сынок, так на мать говорить.  Была одна такая сказка, где мальчик отвернулся от своей матери. Ненавидел её, за то, что она была нищенка. Пришёл злой колдун и заколдовал его. На жабу он стал похож!  Все от него отвернулись. И поплакать ему пришлось немало!
- Это всё сказки! А мне нужно Насте лекарство купить!
- А что за Настя? Где она?
- Да подруга наша с Димкой!  На Курском вокзале работает. Сейчас они меня в подвале ждут. Здесь, недалеко.
- А кем она работает?  - спросил Павел Кузьмич уже начиная догадываться.
- Порхает по ночам как бабочка на привокзальной площади!
- А что с ней?  Чем болеет-то?
- Да всем! Сегодня с ночной, еле до дома доползла!
- Рядом, говоришь? Пойдем посмотрим, что с твоей Настей.
- Пойдём, если хотите!

    - Здесь раньше мастерская  ЖЭКа была, – сказал, спускаясь в заброшенный подвал Стас, - а  теперь никого нет. Мы уже три месяца здесь живём.

     Настя, действительно выглядела больной. Она лежала на старом потёртом диване, глаза её блестели, лицо было бледное.

- К нам сказочник пришёл, - сказал Стас, артистично взмахнув рукой. - Обещал помочь!
 Димка сидел в кресле с гитарой, рядом с Настей.  На полу стояли три бутылки пива.
- Это наш артист Дима! - сказал Стас.

Димка  запел под гитару:
« Весна опять пришла, и лучики тепла
Доверчиво глядят в моё окно.
Опять защемит грудь
И в душу влезет грусть,
По памяти пойдёт со мной».

 - Садитесь, дедушка! – сказала Настя, показывая на кресло. И повернула голову к Стасу - Достал!?
- Мать, денег не дала, дура!
- А мне скоро будет совсем плохо,- прошептала Настя.
 - Будешь жабой, если мать обижать станешь! –  раздувая ноздри, сказал Павел Кузьмич.
- Что ты мне тут «му-му» гонишь! Ты что нам зла желаешь? Пророком заделался?
Ты знаешь, что за это бывает? – задрожал Стас, роняя со лба капельки пота на пол.

  - Надо только захотеть,- сказал Павел Кузьмич,- можно повернуть жизнь в лучшую сторону. Вы ещё очень молоды. Всё можно исправить. Хотите, я вам организую лечебницу? Там лечат очень успешно от наркомании. У меня есть некоторые связи! Там можно учиться, работать,- он посмотрел на Димку,- и на гитаре играть.

 Настя улыбаясь, заинтересовано смотрела на Павла Кузьмича.

 - Поговорите дома, со своими близкими, они тоже вам помогут!

Болело где-то за грудиной. Павел Кузьмич собрался уходить, и повернулся в кресле  пытаясь достать из кармана брюк деньги. «Приду потом ещё, поговорю по-человечески» - подумал он.

- С какими близкими? – спросил Стас. – С этой тупой?
- Не говори так на мать! – уже начинал сердиться Павел Кузьмич – Я тебе рассказывал сказку!
- Достал ты меня! – крикнул Стас,  подхватил с пола бутылку с пивом и замахнулся на Павла Кузьмича.

 Павел Кузьмич усмехнулся. Уголки его рта опустились чуть ниже, и слегка наклонив голову, он прямо и открыто смотрел на Стаса. Больше, чем что-либо другое взбесил Стаса взгляд лучистый взгляд этого старика. Таких светлых и добрых глаз он не видел даже у Насти. Он смотрел так, как будто знал заклинания и молитвы, как будто когда-то в молодости узнал что-то такое, что за все эти годы прожитые им, не потеряло ценности и даже сейчас позволяло ему уверенно говорить о тех вещах, которые он, Стас, почему-то не знает, но чувствовал, что они где-то есть, или, по крайней мере, должны быть на этом свете.

-На! - крикнул Стас  и опустил бутылку на голову Павла  Кузьмича, - колдун хренов!

Бутылка разбилась на множество осколков, и пена закипела на волосах Павла Кузьмича.  Крови не было.  Он даже глаза не закрыл, а несколько мгновений по-прежнему не мигая, смотрел на Димку, потом медленно повалился в кресле набок.

- Ты его убил! - закричала Настя, и поджав под себя ноги, забилась в угол.
- Нет,- сказал Стас, полной бутылкой не убьёшь. Пустой можно! Живой. Видишь, дышит. Пошли отсюда!

 Они выбежали из подвала, прикрыли дверь и разбежались.
Через  два дня Стас прошёл по двору мимо подвала. Посмотрел на дверь. Внутрь заходить побоялся. У вокзала разыскал Настю:

- Сходи, посмотри, что там? Нет ли ментов? Тебе ничего не будет. Ты малолетка.

 Вечером Настя осторожно спустилась в подвал. Включила свет.  Павел Кузьмич, не меняя позы, сидел в кресле.

- Он там! - сказала, выбегая Настя.- Живой. Может, скорую вызовём?
- Давай его в другое место отведём. Где нас не знают. Его там прохожие найдут и врачей  вызовут.

 Они вытащили его из подвала, и под видом пьяного, отвели  подальше. Положили у забора на газон у станции метро.


  - Смотри, - сказал старший наряда милиции своему напарнику, когда они вышли к площади,- там, на газоне кто-то лежит!
-Темно. Не видно,- ответил второй.
 Подошли. Перевернули тело на спину.

- На бомжа он похож.  Смотри, ушиб на голове. Небритый, грязный!
- Вроде спиртным не пахнет!
- Да они, сейчас, всякую дрянь пьют! Вызывай скорую!
- А возьмут?
- Возьмут. Мы протокол напишем.

-  Тофик,- сказал старший сержант своему напарнику, заполняя протокол, - смотри, звезда с неба падает!
- Где?
-Вон там, за деревьями…
- Да, нет, это не звезда. Петарда какая-то. У кого-то праздник!
- Нет, Тофик, звезда это!
- Давай, завтра, у людей спросим: «Заметили ли они, как с неба упала звезда?» Вряд ли кто-нибудь, заметил.
- Может и не заметил.  Но, она  была! Светила всем нам, а потом упала…


Рецензии
Новелла, навеянная жизнью? ;)
Интересная задумка, жаль, получилась кусочно-эпизодичной, хотя и действие в наличии, но даже от криминала кровь не течет, а должна бы...
Каких-то серьезных движущих мотивов у героев не просматривается: "за что?" - "да просто так"; метафоричность звезды также слабо прорисована, вот, если бы Пал Кузьмич оказался народным, на худой конец, заслуженным артистом - тогда, конечно...
Но это всё не в порядке критики, а что называется "примеряя на себя", как бы я накрутил)
А так, пишите намного лучше многих заслуженно-печатных современников ;)
С пожеланием творческих успехов,

Андрей Кадацкий   27.12.2009 12:58     Заявить о нарушении
Спасибо, Андрей! Я намеренно,не стал посвящать эту новеллу знаменитому
артисту Афанасию Кочеткову. До сих пор неизвестны обстоятельства его смерти. И было ли всё так, как я написал? Едва ли! Но кто помнит фильм-сказку "Звёздный мальчик" наверняка узнает этого актёра! Светлая ему память.
Успехов!

Замятин Сергей   27.12.2009 19:50   Заявить о нарушении
Ого!!!
Вот теперь в моем мозгу все стало на свои места), спс, что прояснили, а фильм и роль любимы многими... мы помним.

Андрей Кадацкий   28.12.2009 08:48   Заявить о нарушении