Брат. глава 2

http://www.proza.ru/2009/11/15/120
***
  Сашка бегал по берегу реки с друзьями. Пять мальчишек каждый день встречались у берега, и устраивали  бесконечные состязания. Им нравилось быть рядом. Все разные; по росту, возрасту и силе, они дружили и не уставали друг от друга. Саша, был последним, кого ребята приняли в свой круг. Как это получилось, Сашка и сам не понял. Всё произошло спокойно и как-то  незаметно, как будто, жил он с ними и дружил всегда.

 В свой новый старый дом на берегу реки, они переехали недавно. Прежнее жилище было далеко. А значит, встретить своих верных друзей, не было ни какой возможности, и Санька был один. Местные ребята встретили его прохладно. Вступать в контакт с незнакомым мальчишкой никто не хотел. Было обидно и скучно. Его деятельная и активная натура требовала общения. Он пропадал от скуки. Занятие по душе мальчишке нашлось не сразу, зато, когда это произошло, он забыл о старых друзьях, а о новых просто не думал.
***
 Утро для него начиналось всегда одинаково. Он оставался один. Мама уходила на работу рано, а Сашка лежал и глядел в потолок. Вставать не хотелось. Лежать вот так, и глазеть в никуда, дело совсем пустое, поэтому, он вставал и шёл готовить. По привычке выглянул на улицу и совсем сник. Холодно.

 Он поглядел на своё тощенькое пальтишко и решил, что под низ наденет шаль. Так будет теплее. Когда чай согрелся, он нарезал хлеб, намазал его маргарином, открыл банку варенья и, опуская ложку глубоко в банку. Так ковыряясь, он дотянул до десяти. Прохладный, неуютный утренний час прошёл, и Сашка  не вытерпел, вышел из дома и побрёл на речку.

Бросая камешки в остывающие воды, Саша разглядывал прилегающие к берегу постройки. Их было немного, но зато очень колоритные. Это была лесопилка. На это указывали и шум пилы, и запах, и отходы, которые были навалены по всей округе. Но самое главное заключалось в том, что на протяжении всех построек, к берегу было прибито много кругляка, пятно которого достигало середины реки.

Сашка представил, как можно было бы добраться до самого центра, встать там и оглядеться. Ему казалось, что если он сделает это, то наверняка, узнает что-то очень важное. Прокрутив в голове все увиденное, переключился на другое. Его внимание привлекла свалка. В неё было свалено всего понемножку, но Сашку заинтересовала машина. Вещь клёвая и нужная. Сашка оглянулся.

Он нашёл себе занятие. По началу, он ещё не знал, во что всё это может вылиться, но прошло нескольких часов и Сашка понял: ему повезло. Он набрёл на целый склад необходимых и нужных каждому деятельному ребёнку предметов. На берегу, по непонятным Сашке причинам, было вывалено, выставлено, вынесено бесконечное множество старых, но очень полезных предметов.

Здесь он нашёл доски, стулья, матрасы, молотки и даже пилы. Ржавые гвозди, зеркала, ящики и бутылки. Были здесь и посуда, и прочая дрянь, вроде остатков выцветших обоев и журналов самых разных наименований. Эта несанкционированная свалка, для одинокого пацана, стала пещерой Алладина. Всё, что нужно было сделать, это сказать заветное - сим-сим. Саша обошёл свалку со всех сторон. Вывод напрашивался сам - выход для своего укрытия он сделает со стороны реки.

 Сейчас река хмурая и некрасивая, но летом на берегу будет здорово  и он сотворил из этого хлама царство, в которое до поры, не впускал никого. Ему понадобились только молоток и гвозди. Вскоре шалаш был готов. Свободный, просторный и самое главное, скрытый от людских глаз. На улице было холодно.

 Он разжигал костёр и был совершенно счастлив, оттого, что владел миром, о котором знал только он. Только он создавал таинственные миры и своих героев. В этом мире он бился с чудовищами, и, как гордый воитель, спасал страну. В своем шалаше, он был всем; хранителем, воителем и хозяином. Начало было положено и оно обещало превратиться во что-то совершенно грандиозное.

Вслед, за шалашом, ему удалось создать машину. Такой ещё не видел никто. Она стала вместилищем его надежд и подарком. Конечно, она не ездила, но умела многое другое. В машине он сидел и уносился в прошлое. Его мысли возрождали дом, в котором был жив отец. Мама - весёлая и красивая, держала его на руках. Старший брат, крутил пальцем у виска и так заразительно смеялся, что Санька, тоже заливался вслед за ним.
 
Так звонко и счастливо он не смеялся давно. Да, да, с тех пор. А в этом удивительном мире отец был с ними. Рядом была мама, Юлька и брат Митька. Когда-нибудь, он это покажет Юльке. Она поймёт. Его странная сестра была горазда на выдумки и всегда угадывала на перед все его замыслы и задумки. Как ей это удавалось, он не знал, но Юлька редко ошибалась. Он начинал о чём-то говорить, а Юлька, продолжала.

 Она ему поверит. Сашка чуть прикрыл глаза, посмотрел на небо и улыбнулся. Впереди масса времени. Он сможет столько сделать. А когда мамка привезёт Юлю, он ей покажет такое, что даже она, удивится. И самое важное - Сашка собирал арсенал вооружения своего войска. Ему уже удалось собрать солдатиков почти всех видов войск. Они были разного размера, из разных материалов и абсолютно не похожие друг на друга, но его не смущала такая чепуха. Он выкрасит игрушки в один цвет. Пока же, каждому отряду он выделил своё место.

 Получилось здорово. У квадратного стола он разобрал ножки, а столешницу разлиновал. Вскоре, он превратит ее в поле битвы. Абсолютно точно скопировав шахматную доску, он расставил своё войско на клеточках. Сделав это, он сидел и играл в шахматы.

В старых журналах, он нашёл шахматные задания, а затем обнаружил и ответы. Читал Сашка плохо, но времени у него много. Он мог часами сидеть и разбирать эту чёртову науку.

 Иногда он просто запоминал непонятные места, а потом, сам с собою проигрывал то, что зазубрил. Так всё и было: днём он что-то мастерил, а  вечером сидел с журналами и проигрывал партии. Но однажды, случай свёл его с Юрой.

***

Сказать, что это произошло случайно, нельзя. Вот уже несколько дней Юрку не давала покоя мысль о мальчишке, который жил рядом, а ещё вернее, под ними. Молодая женщина пришла к ним в гости и сразу сообщила, что они соседи, погладила его по голове, улыбнулась и сказала, что её сын, как раз такого же возраста, а, значит, быть им друзьями.  Спросила, какую-то мелочь и удалилась. Женщина ушла, а Юрка разозлился.

 Пацан, как и его мать, был немного странноват. Ни с кем не говорил, был тихим и немного диким. Ходил по берегу реки, что-то высматривал, выглядывал, а потом неожиданно пропал. Его не было ни на следующий день, ни чуть позже. Нашёл его Юрка не сразу, а когда обнаружил, то очень удивился. Парнишка, копался на свалке. Прошло несколько дней. Терпение Юрика лопнуло.

 Хотелось понять, чем занимается мелкий крендель. "Совсем чудик": думал Юрка. Пацан копался в мусоре и делал это так увлечённо, что его это тоже заинтересовало. Юрка позвал друзей. Собрав всех вместе, он обговорил все детали. На берег ребята вышли, когда совсем стемнело. Вскоре обнаружили шалаш. Что называется "повезло" Паше. Он со всей дури  вписался носом в кучу железа, завизжал от боли, а когда понял на что наткнулся, сильно поразился. Среди кучи железяк и лома стоял шалашик. Тут было чему удивиться. Крошечная каморка, сколоченная из разнообразных досок и, на скорую руку, имела внушительный вид. Одной стены не было. Её заменяла ржавая, помятая машина, которая стояла набекрень. Колёса тоже отсутствовали, а пустые проёмы закрывались крышками от бочек.
 
Из переднего окна, торчала рама велосипеда. Вход в шалаш, представлял собой лаз. Внутри было пусто, но имелась пара стульев. По середине расположился стол. За отсутствием ножек, он просто лежал на кирпичах, чуть возвышаясь над землей. Юрка, присел над столом. Солдатики. Кто-то из ребят хихикнул.

- В игрушки играет. Смозляк.
Юрка, огляделся. Чудно, но ему тут понравилось. Он поднял голову, и спросил.
- А там, что?
- Где? - спросил Гена.
Юрка ткнул пальцем  на Генашу, а потом спросил голосом, который привел ребят в шок.
- В углу стоит. У тебя за спиной.

Генка обернулся и заорал. Сирена в бомбоубежище, прозвучала бы тише. Высокая фигура отчетливо возвышалась в сторонке, чуть-чуть наклонившись к нему. Волосы на голове пацана зашевелились. Он налетел на Юрика, опрокинул стул и выскочил из шалаша. Обалдевшие, от неожиданности ребята последовали за ним. Что произошло, не понял никто. Спустя минуту, они стояли во дворе, и тяжело переводя дыхание, глядели друг на друга. Плечи Генки нервно подёргивались. Первым опомнился Юрка.

- Генаш, ты чего? Совсем с головой не дружишь? Чего орёшь-то? - Он для наглядности покрутил у виска и  продолжил. – Чёрта увидел?
Генка хохотнул.
- Ага. Там кто-то был. Сам же сказал.
Голос пацана предательски дрогнул. Сергей возразил.
- Не было там никого.
Наклонившись к земле, он скатал, снежный ком и с силой бросил  в сторону реки. Потом стал выпытывать.

- Там же темно было. Давай, колись, чего испугался! Мы поймём.
Генка, возмущенно вскрикнул.
- Там был кто-то. Да, вы что не видели, дурни? 
Он смотрел на ребят и чувствовал, как уши предательски загорели. Приятели помалкивали. Генка понял, никто не принял его слова всерьёз. Но интерес, подогревал всех. Серёжка предложил.
 
- Днем сходим, посмотрим.
Юра решил вступить в разговор и, с ходу, разочаровал друзей.
- Не выйдет. Днём Сашка там безвылазно сидит. Я уже пытался.
Слова Юры ребят подзадорили.
- И чем он там занимается? Странный какой-то. Прячется от всех, копается на свалке. Встретишь, хиляк хиляком, пальцем прибьёшь. 
 Паша присел на корточки и стал вырывать камушек из застывшей земли. Юра кивнул головой и согласился с ним.

- Ну да, конечно, малявка. Он и в школу ещё не ходит. Заметил, дома сидит?
- И чего тогда с ним валандаться. Завтра сходим и посмотрим, что к чему.
Подбрасывая камушек, Пашка оглядел друзей.
- Ладно, договорились. Чур, я первый. И не рыпаться сильно. Нечего со шпаной связываться. Просто посмотрим и пойдём.
Юра протянул руку для прощания.

- Лады.
Твёрдое пожатие скрепило договор.
- Ладно, ребята! Я, пожалуй, пойду. Мамка сегодня не в духе. Сказала, если приду поздно, запрёт на завтра. Она это может. Пока.
 Он махнул рукой и растворился в сумраке. Ребята молчали. Генка, с нервным смешком, прервал тишину.

- Нет, но интересно же. Может, сходим. Чего дома-то делать? Сидеть, как Юрка. Думайте. Ну-у-у! – Глаза мальчишки загорелись огнём.
Паша нервно передёрнул плечом.
- Я думал …. - он сделал небольшую паузу и вдруг спросил. – Что решим? Пойдём или расходимся уже? Нам только фонарь надо. Большой настоящий, чтобы всё видно было.
Серёжа перебил Пашку и заговорил возбуждённо и восторженно.
- Или факел. 
- Точно. Пошли, я знаю, где мы его сможем взять. – Гена повернул к берегу.
Паша удивился.
- Ты куда?
- На лесопилку. Масла там море. Ветошь найдём там же, про палку и говорить нечего. А Спички у меня есть.
Павел вдруг остановился.

- Там же сторож?
- Пашка, ну, какой там сторож? - Возмутился Сережа. - Спит этот охранник, где-нибудь в сарайчике и в ус не дует. Надо ему тут торчать? Пошли!

На лесопилке, действительно, было тихо. Ребята забрались вовнутрь и, через, пять минут, по хозяйски обходили окрестности, заглядывая в каждый угол. Готовый фитиль долго не хотел разгораться из-за чего Серёга, начал нервничать. Он злился.
- То ли ветошь плохо промасленная, то ли масло плохое.
А Пашка крутил головой во все стороны и восхищался.
- Ребята, тут такое! Столько сделать можно. Здорово. Клад! Завтра, опять сюда.
Сергей не согласился.
- Какого, тут делать? Не хватало, шариться в грязи и  масле. Ты попробуй сегодня отмыть, то в чём, сегодня вывозился, а завтра поговорим: может и передумаешь.

 А если нет, так мать поможет. Раз постирает твои штаны, а следующие снимет и отходит по первому месту.
- Моя не снимет. А за свои штаны, сам переживай.
Факел, наконец, разгорелся. Чёрный дым лёгкой струйкой поднимался в небо. Пашка заволновался.
- Мы пойдём, или дождёмся пока факел догорит. Пошли.
Он развернулся и, беспокойно озираясь, поплелся к выходу. Спорить никто не стал. Тихой вереницей ребята пошли к шалашу. Генка повертел головой осматриваясь, потом протянул тихо.
- Эй, эй, тут есть кто?
Тишину нарушали только ветер и волны, шумно ударяющие о берег реки. Вылупив глаза, ребята смотрели на друга. Заметив удивленные глаза друзей Генка объяснил.

- А чего? Может там, и вправду, кто есть!
Он наклонился и бочком проскользнул в шалаш. Серёжа вглядывался в тёмный проём шалаша, но не трогался с места. Толчок в бок привёл его в себя. Паша кивал головой и поторопил.
- Не дрейфь.
Из шалаша раздались негромкие восторженные возгласы.  Наконец, громкий голос Генки заставил всех пошевелиться.

- Идите сюда. Вы чего застряли?
Дожидаться следующего предложения не стали, забрались вовнутрь. Генка стоял в углу шалаша и тихонечко хихикал. Серёжка, спросил.
- Нашёл что? Покажь?
- Да, нет! Иди сюда, смотри. - Генка махал рукой, подзывая ребят. – Ну, вы, чего? Не видите, что ли? Вот же он!

Мальчишка стоял рядом с высокой фигурой и потихоньку ржал. Лёгкий полумрак визуально искажал размеры всех предметов в шалаше. Их собственные тени, чёрной глыбой, висели на стенах, сползали на пол, кривые и подвижные в неровных всполохах огня. Генка опять восхитился. 
- А пацан, молодец! Я бы не додумался.
Серёжа и Паша, рассмотрели, наконец, фигуру, возле которой стоял Генка.

 На высокую треногу-вешалку, парнишка, нахлобучил шляпу с полями, накинул широченный плащ, а на пол бросил старые, стоптанные сапоги. Даже при ярком освещении, тренога производила впечатление стоящего у стены человека. А уж при мимолётном взгляде, тем более, сбивала с толку. Шум падающего тела и рёв Пашки,  встревожили ребят.

- Е-маё! Тише, никак нельзя? Черенок, ты чего? Куда-то вписался?
В ответ Пашка только потирал бок, кривился. Он беззвучно открывал и закрывал рот. Наконец, перевёл дыхание. Злой жест руки был только началом, а потом мальчишка, со всей силы пнул, стоящий рядом стул. Грохот, раздавшийся вслед за этим, заглушил ребят. Генка возмущённый резким выпадом друга, заорал.

- Не трогай, - сказал он. - Не трогай!
Он подлетел к Паше, приподнял. Отодвинул, ящики, потом поправил стул. Пацан чуть не плача, возмутился.
- А, чего, он?
Павел потирал бок и закряхтел.
- Ты чего? И вообще, ты это о ком? Давай со стулом воевать. Совсем, что ли заболел!
Разглядывая фигурки стоящие на столе, Генка покрутил у виска, успокаивая друга. Пашка, занятый собой, ни как не хотел униматься и пообещал кому-то.

- Завтра я этому смозляку наваляю! – Он погрозил кулаком.
Генка съязвил.
- За что? Ах да, ехидно сказал он. - Ты забрался к нему  в сарай, а там тебя не ждали. Стулья не там, где надо поставил.
Пододвинув один стул к себе Гена развалился на нем и улыбался, разглядывая обстановку. Пашка возмутился.

- Да, он же нарочно и этого поставил, и стулья раскидал.
Генка заржал, с довольной физиономией разглядывая  кислые мины ребят.
- Во-во! Я ж и говорю, пацан, что надо! Не трогай ничего. Завтра мы сюда все вместе придём.
В глазах Генки забегали чёртики.

- Так он тебя и впустил.
Не поверил другу Сережа. Генка с непонимающим взглядом посмотрел на него. Наконец, понял, что тот хотел сказать и, в ответ, поддержал намерения Паши.
- А вот, если не впустит, тогда и наваляем. – Он наклонился над крышкой стола и тихо сказал.

- Слушай он и в шахматы играет! Смотри, разлиновано и фигуры стоят.
Поднимая то одну, то другую, он продолжал их осматривать и всё мотал головой, то ли восхищаясь, то ли просто удивляясь. Пашка охладил его пыл.
- Не, не играет.
- Почему? Видишь же, стоят. - Заступился за мальчонку Гена.

- Фигуры, может, и стоят, а играть, ни фига, не играет. Я знаю, так фигуры не ходят, меня папка учил.
Заметив, как Сережка забрался внутрь машины, Паша постучал по виску.
- Серый ты совсем, что ли! Зачем в машину забрался?
Довольный произведённым впечатлением, Серёжка позвал.

- А ты не хочешь попробовать! Знаешь как здорово! Лезь сюда!
Парнишка сидел, в машине, крутил руль, корчил рожицы и был в полном восторге.
Генка подошёл к машине, попытался пристроить факел. Не получилось. Завистливым взглядом, он глядел на ребят. Наконец, его возмущение вырвалось наружу. Перебросив факел в другую руку, он проворчал.
- Ладно, вам! Сколько можно, пойдём.

- Генаш, ты чего разнюнился? Бросай огонь, иди к нам.
Генка покачал головой, отказываясь. Серёжа жужжал, как майский жук и крутил руль то вправо, то влево, играя в воображаемого героя. Пашка сидел рядом и подыгрывал ему. Гена возмутился.
- Ни фига, себе! Они играют, а я свет вам держи, вы чего совсем, офонарели. Всё! Пошли.
Он стоял у небольшого выхода и хмуро смотрел на ребят. Факел начал чадить.
 
Его ядовитый смог быстро заполнял небольшое пространство шалашика. Дышать становилось  труднее. Генка сморщился. Он опять поторопил друзей. Наконец, недовольно ворча, оба приятеля, вылезли из машины. Самодельный факел еле горел, а чад становился гуще. Пришлось выбираться из шалаша. Свежий воздух приятно щекотал ноздри. Генка глубоко вздохнул и, первое, что сделал - избавился от факела. Отбросив его в сторону, Генка тут же забыл о нём. Их путешествие закончилось. Время было позднее, и всем надо было домой. Попрощавшись, приятели разошлись.
***
А глубокой ночью, жителей близлежащих домов, разбудили крики и возмущённые вопли. Те, кто вставал, оказались свидетелями пожара, разгоревшегося на берегу реки. Вокруг, размахивая руками и ругаясь, носился мужик. Спустя час, появился ещё кто-то. Однако, большого беспокойства, это происшествие, не вызвало.

 Горели вещи, выброшенные с лесопилки. Плюс ко всему, сами жители, не желая  утруждать себя, проблемой вывоза мусора, выбрасывали свои вещи. Разное старье, мусор и просто, вышедшие из обихода вещицы. Ненужный хлам сгорит, и, слава богу. Горело далеко от жилых домов. Ветра не было. За лесопилкой смотрел охранник.

Его матерки и красноречивые угрозы, успокоили всех жителей в округе. За пожаром был надёжный пригляд, а значит можно спать. И свидетели, вздохнув с облегчением, махнули рукой. «Куча мала», которую присмотрел Сашка, сгорела, и, только обгоревший остов машины, остался на своём месте, чёрным пятном красуясь над дымящими головешками.
***

Утро следующего дня, для Саши, нельзя было назвать добрым. Проснулся он рано и как всегда выглянул в окно, проверяя, что творится на улице. Колючий ёжик его макушки надолго застыл над форточкой. Знакомый силуэт горы на берегу исчез. А противный запах костра и залитых углей висел над рекой и щекотал ноздри. Внимательным глазом мальчишка оглядывал берег и не понимал, что произошло.

 В голове Сашки всплыл тёмный угол шалаша и ящик. Там он оставлял спички. Так на всякий случай. Ломая голову над тем, что произошло, Сашка, встал. Он хорошо помнил, что всё затушил, убрал. Он закусил губу и опустил нос. Эта неделя была странной. Он нашёл шалаш. Чудо заключалось в том, что одна сторона шалаша отсутствовала, а на её месте стояла машина. Прикрыв досками, как мог верх, он создал своё пространство.

 Свой шалаш. Он был внутри, но совершенно свободно, мог попасть в машину. Там были его шахматы. Там была его армия. Несметная армия бесстрашных борцов за справедливость и свободу всех людей на его планете. Он называл её страной Бриз. Он спрыгнул с подоконника и сел на кровать. Ему нравилось в шалаше. Это была большая потеря. Сашка так гордился, тем, что сделал. Так хотел показать всё Юльке. Она, конечно, поверит.

 Но это совсем не то, что на самом деле. На улицу идти не хотелось. Дворовые ребята, как и, прежде, не замечали его присутствия. Сашку это задевало. Подумав о соседском мальчишке, Сашка шмыгнул носом. На глаза навернулись слёзы. Здоровый пацан ему не нравился. Он смотрел на Сашку как-то странно и назойливо.

 Такое внимание Сашу не устраивало. Поэтому, он, как мог, обходил мальчишку и старался не попадаться ему на глаза. Сашка боялся. Их было много. Что мог сделать он? Как ни крути, его побьют, если найдут повод. Поэтому, Сашка, делал всё, чтобы поменьше встречаться с ребятами. Он очень рассчитывал на приезд Юли. Его сестрёнка могла всё исправить, и он ждал её с нетерпением. Мама сказала, что поедет за нею в субботу.

 Как хорошо! Наконец-то! Мальчишка вздохнул и полез за своими книжками, которые ему купила мама. Нарядные и красивые, они вызывали его восторг. Он прочёл их ещё в день покупки, но, когда на улицу идти не надо, сидеть без дела глупо. И он занимал себя так. Доставал книги и читал. Водил пальчиком по знакомым буквам и выговаривал их чётко и медленно. Скорей бы в школу.

 Он знал, что будет стараться. Он постарается учиться хорошо. И у него будет много друзей. Ещё больше чем было. Кусочек хлеба, оставленный им на столе привлёк его внимание, и Сашка сглотнул слюну. Надо поесть. Он встал, подошёл к столу, налил стакан молока и взял хлеб. Два кусочка улетели мгновенно, а третий, Сашка, подержал в руках и отложил на другой раз.

И вот, он стоял у берега и смотрел на чёрно-грязное пятно. Всё, что осталось от его прибежища. Засунув руки в карманы, он ходил по пепелищу и переворачивал носком чёрные головешки. Одну, вторую, третью. В его сознании не осталось ни одной мысли о чём-то другом.

Он ходил и искал хоть что-то, хоть какой-то намёк на то, что это было его место. Всё сгорело. Ничего не осталось. Ничего.
- Чего ищешь? Помощь нужна?
От неожиданности Сашка застыл. Он понял, что попался.
- Не-а, не надо. Нечего тут искать.

-  А чего тогда обувь сбиваешь?
Сашка поднял голову, с недоумением глядя на здоровяка, и тут же понял. Действительно. Он ходит, и пинает, каждый, мало-мальски похожий на фигурки, комочек. Но не объяснять же это каждому.
- Да так. Лежит, что-то, вот и смотрю, что это.
 Мальчишки молчали. Продолжать разговор желания не было и Сашка, стоял посреди жгуче-чёрного пятна и просто смотрел на ребят. Должны же они сказать, что им надо. Их четверо. Он один. Им и начинать.
 
- Ааа! - Юрка смотрел на пацанёнка и не знал с чего начать. – Мы тут решили эту машину перетащить на остров. А она тяжёлая, жуть. Не поможешь?
Поняв, наконец, о какой машине говорят, Сашка сглотнул слюну. На глаза навернулись слёзы и тут же высохли. Не должен он показать этим дылдам, что боится. Не должен показать, как ему жалко и этой машины и всего того, что сгорело.
 
- А какой остров?
 Сашка спросил и посмотрел в глаза мальчишке. Юрка немного повеселел. Появилась тема для разговора, и это его устраивало.
- Ты не знаешь, где остров? Ну, ты даешь? 
- Я не знаю. – Сашка ждал.
Вперёд вышел мальчишка, в куртке и вязаной шапке. Протянул руку и представился.

- Гена.
Он подмигнул Сашке и, обращаясь, уже к приятелю, уточнил. 
- Юр, они же недавно переехали. Откуда ему знать!
Саша смотрел на мальчишку и удивлялся. Вот уж где, боженька позабавился, не пожалел роста и забыл подбросить веса. Тощий, как глиста пацан, с чёрной копной на голове, в вязаной шапке и здоровых сапогах походил на циркуль. Юрка приподнял бровь, кивнул соглашаясь.

- А! Я и забыл. Ну, что решил? Мы покажем. Там здорово. Ну, то есть, если ты поможешь, то сам увидишь. Идёт?
Сашка кивнул головой. Ребята подошли к машине и стали приноравливаться. Устраиваясь с боку, сзади, по краям. Они делали пробные попытки сдвинуть машину с места. Ничего не получалось. Сашка смотрел на ребят со стороны, потом спросил.
- А далеко остров?

- Да, нет! Тут близко. А чё?
- Перевернуть надо машину, чтобы на крыше стояла. Снег выпадет, её как на санках укатить можно будет. Ну, это, если вы не торопитесь.
- Я ж говорил! Голова!
Гена хлопнул большой лапой Сашку по плечу и обратился к здоровяку.
 
- Юрка, чего с ней копаться. Может так и сделаем. Всё равно, дотащить до острова сил не хватит.
- А ты, я смотрю, сразу и сдулся. Попробовать надо, а потом видно будет. – Юрка оглядел своё воинство и опять спросил у Саши. – Чего решил? Идешь с нами?
Не представляя себе, как вся эта заварушка отзовётся для него в будущем, Сашка, кивнул головой. Почему бы и нет. Раз просят, можно и помочь.

Затея, как сразу и предположил Сашка, была не самой лучшей. Силы всех ребят оказались не равны, против махины, которая была изначально вложена в машину. Ребята помучились ещё разок, а потом успокоились. Не смогли они, не сможет ни кто другой, а значит, дождётся их этот металлолом, никуда не денется. А, когда земля совсем обледенеет, покроется снегом, то и машина станет вполне транспортабельна.

 Перед уходом, мальчишки пристроили под машину подпорки, чтобы не вросла в лед, если будет таять снег, и отчалили. В мире так много интересного, что оставлять драгоценное время на машину, которая в данный момент недоступна, просто глупо. А посему, они переключились на лесопилку.
****

Юрка был раздосадован. Генка, Серёжка и Пашка не сдержали слово. Ночью, они сходили в шалаш сами, без него. Он воспринял это как удар, по своему самолюбию. Однако не мог ничего конкретно предъявить друзьям. Ведь было понятно, если бы они не решились сходить на свалку этой ночью, к утру бы всё сгорело. Они никогда не узнали бы о том, что за секреты были у этого мальчишки. Всё утро, приятели жужжали о пожаре, о шалаше.

 Но больше всего, Юру доставало, что Генка, с восторгом, разглагольствовал о том, какой этот мелкий салага умница. Подумаешь, Кулибин! Они тоже сделают такой же, только больше и машина тоже будет. Юрка шел и пыхтел от невысказанной обиды. Мальчишка плелся следом. На лесопилке, куда бы ребята ни сунулись, шипело, гудело, визжало и свистело. Запах древесины висел в воздухе.

 Голоса рабочих еле прослушивались за гремучим фоном работающих станков. Щели в заборе мало, что давали. Побродив вокруг периметра лесопилки ещё немного, команда следопытов отправилась домой. Все проголодались. Встретиться договорились, вечером, в пять. Самое время для сбора и подготовке к новой вылазке. Лесопилка заканчивала работу, и была, хоть и слабая, но надежда, что сторожа, не будет. Ведь, не было же его в прошлую ночь.
 
 Сашка только одевался, когда в тёмное окошечко их квартиры постучали, затем послышался голос Юрика.
- Не телись там долго, выходи. Мы уже в сборе.
Сашка, на ходу застёгивая пуговицы, выскочил на улицу. Во дворе уже стояли Гена и Сергей, а вскоре показался и Юра. Сашка покрутил головой. Не хватало Паши. Юрка не дожидаясь вопроса, заявил.
- Пашка, ещё в три, рванул на  разведку. Лаз надо сделать и так, присмотреться.

Встречаемся у канала.
Сашка удивился.
- Где?
- Брёвна из воды не вручную же таскают. По каналу передают. Идем, там увидишь.
Сашка плелся за спинами ребят и гадал, как далеко идти. Канал. Интересное и непонятное слово. Оно звучало знакомо, совсем, как «Беломорканал». Память тут же услужливо и быстро подсунула обычный вечер дома. Отчима, веселого и пьяного. Счастливые глаза матери, ее смех и запах никотина.
 
Синенькая пачка папирос, лежащая на столе и нелепый рисунок на пачке. То ли чертеж, то ли маршрут. Сашка, не понимал и не знал, что это, но папиросы назывались «Беломорканал». Виделось почему-то, что-то совершенно грандиозное и величественное. Канал, слово звучало как-то значительно и важно. Сашка заволновался. На душе скребли кошки. Захотелось развернуться и уйти.

 На глаза попалось темное пятно сгоревшей свалки и кособокая машина, без колес и стекол; жалкое подобие транспорта. Сашка вздохнул. Когда подошли к берегу реки и приблизились к лесопилке, стало заметно то, на что раньше, Сашка не обращал внимания. От забора лесопилки прямо в речку спускался рукав шириною в метра полтора. Бревна лениво и сонно качались в холодной воде.

 Они ударялись друг о друга, издавали плачущий звук, проваливались в воду и опять всплывали. Тонкий лед, обнимающий верх бревен, лопался и как ответ на чей-то зов, раздавалось мелодичное и мягкое звучание. Оно сливалось с шумом ветра и тут же пропадало в холодном оркестре зимы и снега. Сашка немного разочарованный размерами канала, не утратил любопытства.

 Подпрыгивая, чтобы стать повыше, он пытался заглянуть вниз канала, но не смог ничего увидеть. Когда появился Паша, все уставились на него. Юрка заворчал.
- Я думал, ты, нас ждать будешь. А получается, тебя, не дождешься! Куда пропал?
Глаза Паши округлились, он возмутился и, взъерошив волосы, ответил.
- Я же не сидел! Думаешь, просто найти место, где можно пройти в цеха.

- Ты чего, забыл, где пролазил.
- Я не забыл, но тебе туда не советую соваться. Все щели позабивали. При мне, здесь все обошли. Нет хода. Вот!
Он посмотрел на друзей, ожидая реакции. Генка расстроился.
- Во, дела. Если так дальше жизнь пойдет, тут и соскучиться недолго.
- Все будет в ажуре. Я продумал. – Довольный Паша, сделал короткую паузу, дождался, когда все поглядят на него, и улыбнулся. - Смотрите.
Он подошел к забору, поднял короткую доску и показал ребятам.
– Ложем вот сюда. – Он бросил ее на рукав. Подобрал еще несколько и разложил их там же. Потом сказал гордо, махнув рукой. - И сигаем туда. Все ясно?
Намерение приятеля было понятно. Генка приложился к самодельному настилу, потом спросил.

- Паша! А куда сигать придется, знаешь?
- Конечно. Я тут два часа торчал. Тут конвейер, а дальше пила.
Идея Пашки понравилась, но Юрка, шмыгая носом, все-таки, предупредил.
- Только не торопиться и держать уши востро. Мало ли, что!
При дальнейшем обсуждении, решили, что первым пойдет Паша, за ним остальные. Мальчишки, а за ними и Юра, быстро взобрались на рукав, легли на образовавшуюся платформу и пролезли в отверстие.

 Сашка растерянно смотрел на проем, в котором исчезли мальчишки. Было непонятно: его забыли или намерено оставили здесь. Однако, голос Юры, убедил Сашу в том, что он не совсем прав.   
- Не понял? Ты чего там застрял, шкет? – Тут же в месте проема, появилась голова Юры. Одну две секунды он глядел на пацана, потом вынырнул весь. Протянув  руку, сказал.

- Держи! – По братски шлепнув Сашку по плечу, помог ему забраться и подтолкнул к отверстию - Ничего, когда-нибудь всех нас перерастешь.
Оказавшись напротив отверстия, Сашка, наконец-то, утолил свое любопытство, и заглянул в канал. Обычный ручей, зажатый в цементный обруч. Его взгляд скользнул по грязной, застывающей воде в ручье и уловил еле заметные в воде, металлические лопасти.

Понятно, ничего особенного. Сашка довольно шмыгнул носом, и пополз быстрей, стараясь догнать ребят. Сережа и Паша были неподалеку. Генка уже сидел на корточках и рассматривал какие-то дощечки. Это расстояние Сашка прошел по конвейеру и соскочил рядом с ними. Секундой позже появился Юра. Гена поднял к верху фигурный брусок и сказал.
- Красиво. Из них можно что-нибудь сварганить.
Юрка взял брусочек в руку, покрутил его в руках и усмехнулся.

- Еще один чудик! Что ты из него сделаешь?
Гена удивился бестолковости приятеля и объяснил.
- Смотри.
Разровняв снег на земле, он взял, один потом другой, затем третий и начал собирать брусочки, как мозаику, в рисунок. Поискав глазами еще несколько, Паша добавил к рисунку и их, а когда закончил, все удивились. На снегу из нескольких разных кусочков была собрана машинка. С колесами, кузовом и кабиной. Маленькая смешная машинка.

Сашка рассмеялся, подобрал еще один брусочек и положил по верху кузова, прямо на глазах на машинке вырос груз. Юрка, глядя на Гену, похвалил.
- Слушай, а ты молодец. Где это ты научился? Я не знал, что ты рисуешь?
- Рисовать, я не умею, но это, делать просто и легко. Ты, разве, не видишь? Это, как в детстве, из кубиков домики собирать.

- Не! У меня не получится.
- А я тоже могу.
Сашка удивился, что сказал это вслух, а когда понял, смутился. Физиономии друзей немного вытянулись, в глазах читалось, любопытство. Но смотрели приятели, без иронии и серьезно. Генка взглянул на друзей и многозначительно, протянул.
- Кто бы сомневался. Мы знаем.
Тут пришла очередь удивиться Сашке. Откуда им знать. Понятно, что ребята смеются. И он повторил.

- Нет, я не вру. Я, правда, могу.
Дожидаться ответа, Санька не стал. Он склонился над кучей небольших кусочков, которые, лежали тут же и отличались от прочего мусора и опилок своей формой. То закругленные, то квадратные, а то под углом, они, лежали вокруг, узенькие, толстые, большие и малюсенькие. Сашка собирал все, что ему нравилось, и откладывал в сторону.

- Хотите, я лодку соберу. Или нет, давайте, самолет. – Испуганный голос Юрки над головой заставил Сашку поднять голову.
- Атас! Пацаны, уходим!
Чьи- то руки грубо и бесцеремонно, оторвали Саньку от земли и он, очумевший, от боли и неожиданности, в мгновение ока, оказался на конвейере. Кто-то толкал его в спину, хватал за руки и тянул. Не понимая, что происходит, Сашка, как мог, сопротивлялся. Толчки и пычки становились быстрее и сильнее.

 Это было выше его сил. Сашка возмутился, но справиться с напором здорового парня не мог. Он заревел от обиды. Ведь, вот чувствовал же, что не надо идти с пацанами. Чувствовал и все-таки согласился. Над ухом послышалось чье-то шипение. И кто-то, голосом Юрки прошипел.
 
- Шевели маслами, малявка. Ныть потом будешь. Попадемся, я тебя прибью.
Его опять толкали, тянули за шиворот пальто. Сашка, наконец-то, смог развернуться и выползти из отверстия. Шум и крики были кругом: голоса ребят и новый, незнакомый голос мужчины.
- Убью!Поймаю, убью! Я, ждал вас, безмозглые кутята! Знал, явитесь!
Пытаясь справиться с болью и быстрее уйти от опасного места, Сашка  сделал рывок. Страшный голос звучал где-то над головой. Он был рядом.

- Ходят, шныряют, ищут чего-то. Пожар устроили! Уу-у! Посадить меня хотите! Не выйдет!!! Руки оборву, головы пооткручиваю, шантрапа!
Неловко повернувшись, Сашка завалился на бок, ударился обо что-то острое, сморщился, и когда встал, затряс руками, пытаясь утихомирить боль. Где-то со стороны раздался испуганный вскрик Юры.
- Сашка! Бе-ги-и!
Саша поднял голову и сразу, что-то произошло с сердцем: оно упало куда-то в ноги и глухо забилось.

В двух-трех шагах от него стоял здоровый мужичина. Высокий, в тяжелой дохе, он стоял, чуть согнув ноги, и расставив руки в сторону, смотрел на него, на него.
- Попался, щенок! Ты мне за все ответишь! За все ответишь!
В глазах мужика горели огоньки, голос был противным и скрипучим. Не зная, что предпринять Сашка сделал шаг назад и ударился. Идти не куда, за спиной рукав канала.

Все! Он влип! Не отрывая глаз от мужика, Санька, старался даже не думать о том, что будет, если его, сейчас, поймают. Издалека, пришел крик Юрки.
- Беги! Не стой! Бее-ги! – Сашке показалось, что он видит, как три маленькие фигурки мечутся по берегу. Почему они не уйдут домой? Ведь они ушли, убежали. Сашка сглотнул. Горький комок застрял, потом медленно прошел в горло, оставив неприятное чувство горечи и дискомфорта. Бежать? Куда бежать? В ответ на слова Юрки, мужик усмехнулся и оскалился.

- От меня не уйдешь.
Волосы на голове Сашки встали дыбом. Все! Он пропал! Не понимая, что делает, Сашка повернулся и побежал единственно возможной дорогой, доступной ему в этом месте. Он побежал к реке. Не задумываясь над тем, что будет дальше он убегал от врага. Тяжелое дыхание следовало по пятам. Вот и берег. В голове мальчишки мысли заметались вперемежку, подбирая варианты. Он встал на ближайшее бревно, лежащее на берегу.

 Оно вмерзло в снег и даже не покачнулось под его тяжестью. Это хорошо. Он сделал шаг. Плавное движение крупной древесины, ленивое, спокойное, придало ему решимости. Одно, второе третье.
- Не уйде…! – Голос мужика замер. Сашка сжался, а вслед, неожиданно, услышал совсем другой, незнакомый голос, и с интонацией, явно, растерянного человека.

Он вспомнил папу: большого, с сильными руками и безгранично доброго, со смеющимися глазами и таким же голосом. Рядом с ним, можно было все. И шалить и смеяться и баловать. Он вспомнил родные глаза, его взгляд, и понял, как не хватает ему сильных рук и голоса. Голоса, который мог журить и ласкать одновременно. Это был папа, самый важный и близкий человек. Голос мужика подстегнул его стремительность. А вслед неслось.

-  Ты чего это, парень?!! Ты куда?!!
Позади стало тихо, а где-то сбоку, зазвучали голоса ребят. Они кричали, и что-то в этом крике, тоже, изменилось. Страх, Паника, ужас и что-то еще ощущалось зримо. Нет! Этого не надо видеть, достаточно просто услышать. Там, что-то происходило. Сашка перескакивал с одного бревна на другое. Стараясь вступать только на середину бревна, он двигался быстро и легко. Это была победа.
 
Мужик отстал. Он ушел, тут все понятно, но там остались ребята. Тяжелое дыхание, Сашку больше не преследовало, и он перевел дыхание. А мальчишки все громче и громче кричали. Сашка прислушался. Звали его. И они там, а он здесь. Это надо исправить.
- Сашка! Сашка! Сюда!
Сашенька остановился. Почувствовав под ногами плавное покачивание, он сгруппировался, сбалансировал руками и повернулся.

 Он одним взглядом охватил, окружающие его дали. Хмурое небо, черную гладь реки, узкую полоску отдаленного берега. Он стоял в этом море безбрежности и невесомости один. Совсем один. Земля приподняла его, тихо опустила и заставила пошевелиться. Он это почувствовал, она плавно уходила из-под ног. Надо двигаться, надо бежать. Сашка поднял глаза. На берегу стояло три фигуры. Высокая фигура сторожа, застыла с поднятыми руками.

 Этот злой мужичок обхватил голову и смотрел на него. Сердце Сашки торжествующе запело. Он никогда не позволит чужим рукам прикасаться к себе. И он никогда не будет один. У него будет много друзей. В его жизни может быть только так. Верные друзья, верные решения, верная дорога. Он видел эту дорогу. Он знал, куда она ведет. Все было не просто. Но ничего, он справится. И он знал, пусть сейчас, все совсем не просто.

 Но это, пока. Главное, ему надо туда, к берегу, к своим друзьям, к своей маме, сестре, брату. Землю он оставил там, и сейчас, ему просто необходимо, вернуться туда, где звучал голос друга. И этот голос издалека, звучал для него.
-  Не стой! Не стой! Беги, Сашка! – Чернота под ногами обретала формы. Древесина, бревна. Везде: вокруг него и там дальше, тоже. Куда не кинь глаз, все одно и тоже. Он не замечал раньше, а теперь увидел. Все вокруг него обложено этим добром из леса.

 Грубо обтесанные, необструганые, кривые, короткие и длинные, они были под ногами. Надо было только сделать шаг. Все было просто. Надо просто идти. Ведь он здесь!!! А значит, можно вернуться.  Так же, как сделал он это, только что. Все просто!!!
 
- Са-ша-а! Сю-да! Ии-ди сю-даа!
Перед глазами все поплыло, и Сашка понял, его опять качнуло. И это не земля, а значит, стоять нельзя. Надо бежать. Бежать быстро, так быстро, как он, мальчишка, никогда в своей жизни не бегал. И он побежал. Теперь он знал, он чувствовал, как важно добраться до берега. Он ушел от этого мужика и теперь не страшно, совсем не страшно вернуться обратно.

 Вот только надо перешагнуть это бревно и наступить на это. Оно, большое и ленивое, было спасением, среди огромного скопища других бревен. Сколько таких ему удалось проскочить, Сашка старался не замечать, он знал, в данный момент, это не столь важно. Главное, стоять на ногах. Не упасть. Двигаться вперед и удерживать равновесие. Он остановился, почувствовав, как конец, тяжелого бревна повело под воду под тяжестью его тела.
 
Не важно, что он маленький, главное, чтобы он был быстрым и ловким. Пусть оно провалится в тар тары. Он найдет другое. Их много и Сашка, лавируя посреди большого круга  бревен, собранного в сплав, перебирая ногами, шел вперед. Пасмурное небо опустилось совсем низко и казалось, лежало в ногах. Ветер, погуляв на берегу, крутился и выл, где-то рядом. Сразу стало темно и страшно. Крупинки снега крутились вокруг своей невидимой оси, создавая призрачные образы легкие и невесомые.
 
- Саа-ша! Саша!
 Сашка слушал. Только так еще и можно было двигаться вперед. Он не мог больше смотреть на берег. Теперь, это было нельзя. Если он оторвет взгляд от бревен, то упадет. Он знал это, и не смел поднять глаз. Он шел на зов. Голос стал его маяком и провожатым. Голос был рядом. Он звал и обещал тепло. Сашка сделал рывок. Почувствовав горячее прикосновение ледяной воды, мальчишка зажмурился. Боль смешалась с ужасом, и Сашка понял: все кончилось.

 Где-то внизу, чуть пониже колен, пронзила боль и тут же ушла. Он хлебнул холодной воды и опять почувствовал боль. Удар пришелся на голову. И сразу стало тихо. Вокруг просто наступила тишина. Такой пронзительной и гулкой тишины, он еще не слышал. Удивительно, но страха не было, как не было, ни боли, ни всего остального.
****

Вначале пришла она, боль, жуткая ноющая, боль. Болело в груди, голове, ногах. Пытаясь вздохнуть побольше воздуха, он захлебнулся. Над ним кто-то стоял и хлестал его по щекам. Когда полилась вода, он закашлялся и кашлял до тех пор, пока не стало легче. Нет, он не понял этого, просто люди, стоящие вокруг, вдруг, изменились в лице и по выражению облегчения и довольства, Сашка понял, все будет хорошо.

 В этот раз пронесло. Вот, только, боль становилась сильнее. Ныло и ломило все тело. В голове стоял сплошной туман, в глазах бегали мурашки. Его подняли на руки и понесли домой. Теплая кровать, сухое белье, яркий свет и боль в голове, не позволили Сашке узнать, что же все-таки произошло на берегу. Мальчишка уснул измученный ноющей болью и усталостью.
***

Сегодняшний день, был ненормальным. Пашка, почувствовал это с утра. Первое. Его разозлило, что Генка, неразлучный дружок и приятель с рожденья, весь день болтал о своих новых соседях и надоел всем со своими разговорами о мальчишке. Пацан, как пацан, зовут Сашка. Малолетка и хиляк. Вот только, после того, как они побывали в шалаше, Генка завелся и настойчиво требовал принять салагу, в свою компанию. Паша был против.

 Он не хотел простить парнишке синяка на ноге и неловкого падения. Да, и зачем? Пацан был слишком мал для их компании и, понятно, со временем, все равно бы ушел. Но спорить Паша не стал. Сказано, сделано: принять не трудно. Во-вторых, их путешествие на лесопилку окончилось  неудачно. Паша, понимал, это была  ошибка и самая большая глупость.

 Не надо было им соваться туда после пожара. Сторож был зол и настороже. Удрать от какого-то старикана не составляло большого труда, но тут удача от них отвернулась. Они взяли с собою, этого малыша, которому не было и восьми лет. Это была ошибка. Очень большая ошибка. Когда мужик, припер, Саньку к стенке, Они растерялись.

 Орали какую-то чушь, и кажется, подтолкнули мальчишку на рискованный шаг. Он побежал, и когда побежал, у всех троих отвисла челюсть. Пацан бежал к реке. Ну, ясно же, опять сглупил. Что стена, что речка. От нее не сбежишь. Парнишка попался, и Пашка, уже заранее, пытался найти оправдание себе и своим друзьям. За такие фокусы, как пожар, влетит крепко и, как пить дать, по первое число.

Отцу и матери надо было, что-то сказать. Но это была чепуха, Он забыл об этом сразу. Пацан, вопреки всем прогнозам, сделал то, чего не ожидал от него никто: ни они, его друзья, ни мужик, который, увидев, мальчишку бегущего по бревнам в самый центр реки, потерял дар речи. Он схватился за голову и застыл в такой нелепой позе.

 А Сашка, как заправский атлет или циркач вытворял такое, что, разинув рот, он не мог его закрыть, до момента, пока, Юрка, толкнув его в бок, вдруг,  не спросил.
- Пашка! У тебя же отец дома?
Паша кивнул головой.
- Да, а че?
- Не дури! Беги за отцом! - Он посмотрел, как Сашка бежит по бревнам, и тихо добавил. – Ну, и всех там, зови. Понял? Всех!

- Ага!   
Пашка старался бежать, так быстро, как мог. Уже за спиной он услышал, как Юрка заорал. Он закричал, так, что волосы Паши встали дыбом.
- Сашка! Сюда! Сашка!
Паша бежал и думал о том, что надо сказать. Вбежав во двор, он остановился, оценивая ситуацию. Окна Сашиной квартиры стояли черными.

 Ясно, мать Сашки еще не пришла. Наверное, на работе. Паша рванул к Юрке. Отец и мать приятеля были дома. Тетя Надя возилась у плиты, и Пашка чуть не захлебнулся слюной, так вкусно пахло. Остановившись в дверях, он зачастил, боясь, что не успеет сказать самого важного или не дай бог, забудет.

- Дядя Вася, мы там, на берегу гуляли. Я, Юрка, Сережка, Генка и Сашка. Забрались в лесопилку, а там сторож. Он за нами. Мы удрали, а он, застрял. Этот за ним и, представляете, он рванул к реке, и по бревнам. Он там, на речке, до середины добег уже! Короче! Юрка сказал, чтоб я вас кликал! На помощь! – Спокойное умиротворенное лицо дяди Васи потемнело и как показалось Паше, состарилось лет на десять.
 
Накинув фуфайку, без носков и портянок он натянул сапоги и на ходу приказал жене.
-  Водку тащи! Всю-ю!
Оттолкнув Пашку, дядя Вася выскочил на улицу. И сразу уже, издалека, отдал новый приказ.
- Одеяла! Одеяла не забудь!
Следом опять послышался его громовой голос, но уже во дворе.

- Мужики! Вы-хо-ди! Вы-хо-ди-и! Му-жи-ки! Бе-да-а-а!
Паша стоял в Юркиной квартире и только теперь начал осознавать насколько серьезная ситуация сложилась. Тетя Надя бросила плиту. Собрав в ком все одеяла в доме, сунула их в руки Паше и велела.
- Беги! Не стой. Это надо отнести. Пошел, говорю!
Паша, вдруг, вспомнил, что так и не зашел домой и промямлил слабо сопротивляясь.

- Я еще папке не сказал, тетя Надя.
Женщина нахмурилась и бесцеремонно вытолкала его из квартиры.
- Я схожу. Предупрежу, что с тобой все хорошо. А ты беги! Это надо отнести! Это понадобится сей-час! А-аа! Как же этоо! 
Она вдруг заплакала, в голос заголосила и Пашка, ошалевший, от такой реакции и напора, выскочил на улицу.

 Не останавливаясь более, он побежал к берегу. Было видно, как по берегу, мечутся несколько маленьких фигур. Пашка знал, это ребята, они волнуются за Саньку. С берега неслись крики.
- Сашка! Сюда!
Пашка, вдруг, понял, что плачет от страха. Теперь и он догадался о возможных последствиях. Закусив одеяло, он утер мокрый нос и неожиданно очень ясно и реально увидел глаза мальчишки. Саша, тогда, положил на его, деревянную машинку груз и был таким довольным. Хруст снега под тяжелыми шагами мужиков заставили Пашу оглянуться. Отец Юрика с хмурым и мокрым от слез лицом прошел мимо первым.

Он плакал?  Пашка не понял.  Он остановился и посмотрел вслед Дяде Васе. Людей собралось много. Шли соседи, знакомые, и вероятно, просто любопытные. Дядя Вася направлялся к сторожу. Не дойдя до мужика нескольких шагов, он заорал, заревел, как зверь. Пашке стало страшно.

- Ты, думаешь, тебе можно загонять наших детей на сплав! И вот так спокойно стоять!  Не-ет! Я убью тебя! Просто убью, если он хотя бы намочит ноги!
  Мужик даже не пошевелился. Он так и стоял на своем месте, не двигаясь, и только губы его беспрестанно и беззвучно шевелились. Казалось, он шепчет молитву. Не отрывая глаз, он следил за маленькой фигуркой мальчишки на реке.

 Увидев, наступающую на него, хмурую толпу людей, мужик отступил, как будто освобождая проход. Кто-то налетел на него с кулаками. Кто-то нанес удар в лицо, потом еще и еще. Сторож упал и даже не сопротивляясь, подставлял бока спину и плечи под удары сапог. Он закрывал только голову и выл так же тихо и без слов. Пашка зажмурился. Ему еще не приходилось сталкиваться с такой страшной бойней.

Сильные руки сграбастали его как кутенка, приподняли над землей и опустили. Отец, нахлобучил шапку на самый нос Паши, и ругнулся.
- Как же это вы! Э-э-эх!
 Грубая ласка отца, такая редкая, но явная в этот момент, смутила Пашу. Она расстроила мальчишку еще больше. Вот, черт! Все так плохо. Он опустил голову и тихо поплелся к берегу, к друзьям.

 А ребята кричали и звали друга. Голоса Сережи и Гены надтреснуто хрипели от натуги. Потасовка, развернувшаяся на берегу, привлекла внимание ребят и они подошли к Пашке. Юра, разглядев отца в толпе мужиков, удивился.
- Батя, ты чего? Батя!
Василий отделился от толпы. С глазами, в которых застыл шок, он уставился на сына, затем присел на корточки, повалился на снег и завыл. Следом раздался другой, душераздирающий крик.

- А-а-аа!
Тетя Надя налетела на Юрку, обняла его так, как будто хотела задушить, а потом, зашлась в плаче. Пашка, вылупил глаза и вдруг, понял. Он сказал, что-то не так, и дядя Вася решил, что по сплаву бежит Юрка.
Толпа, как-то сразу отхлынула от мужика и застыла у берега. Прижимая, к груди обалдевшего Юрку, тетя Надя икнула, а затем, спросила.

- А кто тогда, там?
Все смотрели на бегущего по бревнам парнишку. Положение было отчаянным. Люди, при всем желании, не могли ничего изменить, и это  усугубляло вину каждого. Юра поднял глаза на отца.
- Папа, это Сашка. Наш сосед. Новенький.
Юрка, хмуро взглянул на Пашку, сделал большие глаза и, крадучись, показал кулак. Тихий голос женщины запричитал, и кто-то из мужиков не выдержал.

- А ну, цыть! Не голосить! Не время еще. Напугаете парня.
Женщина не унималась.
- Куда это он?
 Бабы, услышав вопрос, затараторили, мужики перешептывались и только изредка, качали головой. Не спокойно было всем.
- Куда он бежит? Почему он не смотрит на берег?
Василий огорченно покачал головой.
- Не может он. Видишь, туман опустился? Не видит он берега.
 Юрка понял слова отца, как наказ, и закричал. Паша и Генка не отставали от него.

- Сю-да! Сашка! Сю-даа!
- Надя, водку давай.
 Открыв бутылку, Василий приложился к горлышку и тянул ее не отрываясь, пока содержимое не уменьшилось на половину. Он оторвался, крякнул, встряхнул челкой и опять присосался к бутылке. Мальчишки переглянулись. Тетя Надя, вдруг поняла, что собирается сделать ее мужик, и заволновалась.

- Ты чего это задумал, Вася? Не вздумай, я тебе говорю, не вздумай!
- Молчи, женщина! Не твоего ума дело. Одеяло лучше грей.
 Женщина, действительно, прижимала к груди ворох одеял. Криво улыбнувшись плоской шутке, она со страхом ожидала. В догадках терялись все. Пока, ясно было одно: парнишка бежал по сплаву, а вот, на сколько хватит его прыти и ловкости, не знал никто.

Оставалось только молиться и надеяться на чудо. Впрочем, чудом было уже просто то, что парень, вообще, так долго держался на ногах. Его призрачная фигурка то появлялась, то пропадала в облаке тумана, висящего над водой. Наконец, его увидели все. Сашка бежал довольно, далеко от места, где его ожидала толпа, но, зато, он был у берега. Почти у берега. Еще немного, еще чуть-чуть и все кончится. И этот ужас и эта безысходность.

 Толпа зашумела и двинулась в ту же сторону. Шепот становился громче, громче, а потом и вовсе люди закричали. Юрка  заорал.
- Саша! Саша!
 И тут случилось то, чего так боялись все. Мальчишка сделал шаг, завис в воздухе, на какой-то миг поднял глаза. В них застыла отчаянность и решимость. И пропал. Вот только что, он стоял в метре от них, и вдруг, пропал. Бабы заголосили. Василий глубоко вздохнул и распорядился, строго оглядывая толпу мужиков.

- Чего стоите! Бревна разгребайте!
Кто-то буркнул.
-Чего это ты, разкомандовался! Сам попробуй в такую стужу в воду за-а-а…!
Говорящий застыл на полуслове, когда, Василий, не глядя ни на кого, вошел в воду и побрел, лавируя между бревен, в сторону, где исчез парнишка. Женские голоса стали отчетливее и громче. Ревела и ругалась тетя Надя. Мужики зашевелились, потоптались, потирая руки, а потом и вправду, взялись за бревна.
***

Пол часа спустя, все кончилось.
- В рубашке родился! Ей богу! Мальцом, есть, кому заняться! Вася, одевайся! Не геройствуй тут! Знаем!  Выпил, ты хорошо. Но, на бога надейся, а сам не плошай! Одевайся!
  Василий крутил головой, отказываясь от одеяла. Он, все-таки, накинул чье-то пальто. Изредка, потирая ушибленные места, Василий кривился, у него кровоточила щека, рукав рубашки тоже был в крови.

 Он глядел на мужиков и жаловался.
- Ну, хоть бы одно бревно без сучков, попалось, пакость, какая! Нет в России порядка!
Мужики не спорили, согласно кивали головой и тянули Ваську во двор дома. Водка водкой, а тепло и горячий чай принять, тоже, надо вовремя. Укутанного в кучу одеял, Сашку подняли и понесли домой. Тети Клавы не было дома, и дядя Вася велел нести Сашку к ним домой.

 Ребята, под шумок  и общую суматоху, пробрались туда же. Тетя Надя не спорила, была покладистой и доброй. Накрыла стол, усадила всех за стол и налила всем чаю. Дядя Вася выглядел героем, и, поглаживая свои раны, поглядывал на жену, как-то хитро и по-детски. Сашка отрубился и спал. Юрка, было, забеспокоился, но отец, одернул сына и сказал.
- Не боись. Мать ему снотворного дала, чтобы не дергался, да и отдохнуть парню надо. Такое, не всем взрослым под силу, а тут малец совсем. Ребята сбавили голоса, а чуть позже, собрались и ушли во двор.
***

Обычный рабочий день пролетел незаметно, и Клава, собралась, было домой, да пришлось задержаться. Ее приятельница пришла на работу не в духе. Весь день она проплакала о своей загубленной судьбе и неустроенной жизни. Клава сочувствовала приятельнице. Ей были понятны и ее проблемы и тревоги. У Клавдии было трое детей.

 Много это или мало, Клавдия не думала. Это были ее детки. Она их любила, но все в жизни переменчиво. Жизнь подкинула молодой, и, в общем-то, неопытной женщине, страшный и совсем ненужный сюрприз. Она вдова. Страшное и неласковое слово. Стало, совсем, трудно и с детьми, и с работой, и в жизни. Все стало другим. После смерти мужа, старший сынок, Митька, отпросился к бабушке.

 Ему так понравилось в деревне, что он остался и пока не желал возвращаться в город. Клавдия, не была против. Неустроенность быта, маленькая зарплата, не обещали хорошей и легкой жизни. И она с легким сердцем решила: так будет лучше. Потом, встала другая проблема, потом еще и еще одна и так до бесконечности.

 Ее младшие дети, когда она уходила на работу, оставались одни. Наконец, ей повезло, она пристроила дочь в школу- интернат. А вот младшенький Санька, оставался дома один, и сердце молодой женщины  болело и ныло. Как он там? Остро вставал вопрос: что делать? И был только один вариант, который обещал ей, что часть забот и проблем отпадет. Вариант, в котором она была не одна.

 Нужно найти спутника, надежного, крепкого, такого, чтоб можно было опереться и быть уверенной в своем завтрашнем дне. И Клава его нашла. Надежное плечо и опора. Клава грустно вздохнула. Вот уж где правда, говорят: любовь, глаза застит. Молодой здоровый и крепкий мужик, который стал ее мужем, оказался подарочком с секретом.
 
Первые недельки две, это был внимательный,добрый, чудесный человек, который светился довольной улыбкой при любом ее слове и жесте. Спешил исполнить самое невероятное желание и Клавдия, счастливо улыбаясь, не думала и не гадала, как скоротечно время и непостоянно чувство. Сейчас, она участливо и терпеливо внимала жалобам подруги. Клава думала о том, как бы добраться до дома и решить, наконец-то, свои проблемы.

Да, проблем было много. Самая большая ошибка молодой женщины заключалась в том, что она продала дом, и теперь, когда выяснилась абсолютная никчемность Анатолия, ей некуда было идти. Деньги ушли. И она вынуждена была делить свой кров с человеком, которому была безразлична и она, и ее дети. Успокаивало Клаву только одно: дети любили дядю Анатолия.

 Он, действительно, был добрым, покладистым и ласковым человеком. Беда заключалась в том, что пил этот добрый и чудесный человек и днем и ночью. Клава еще пыталась как-то бороться за свою любовь и сердце жалкого пьяньчушки, но, поговорив с соседями, успокоилась. Дело не стоило свеч. Поплакав раз, поплакав два, Клава дала себе зарок не сдаваться и плюнула на сожителя. Не дерется и ладно, а кроме этого, еще и дома сидит.

Она готовила еду на день и уходила работать. Вначале на фабрику игрушек, потом бежала мыть полы в соседнюю столовую. Платили копейки, но ей хватало. Она махала головой в ответ на вопросы ноющей подруги и в сердцах подумала, что пора бы уже и честь знать. Сашенька был один. К сожалению, ее алкаш пропал и когда появится, было неясно.

 Вот так было в ее жизни. Любой бы понял, тоже не сахар. Клава подумала о дочери и вспомнила - завтра суббота, надо ехать за дочуркой. Она улыбнулась, обняла подругу и пообещала.
- Зось, не расстраивайся ты так! Вечером я подойду к тебе, и мы придумаем что-нибудь. Все будет отлично. Держи нос по верху. Мужики любят женщин уверенных и сильных. И твой прохвост никуда не денется. Вернется, как миленький. Мы его заставим.

Она поцеловала на прощание мокрую щечку своей подруги и быстренько сбежала. Тянуть дольше было нельзя. Время стояло позднее, а ее нет дома, безобразие, подумала она и опять улыбнулась. Завтра она увидит свою малютку. Как она соскучилась, и как соскучился по своей сестре, Сашенька. Клаве не надо было говорить об этом.

 Она видела. Стульчик ее дочи, после переезда, был пристроен в углу. Каждый день, она наблюдала, как Сашка, аккуратно переставлял куколки своей сестры то так, то эдак. Салфетка, открытка и прочая мелочь лежала рядышком, и не покидали своего места. Саша берег все это для нее, для Юльки. Дома Клавдия оказалась, только, к восьми. Сашки дома не было. Клава оглядела свое скудное хозяйство и грустно усмехнулась.

 Реветь там, должна была она, а не Зося. Она помыла полы, потом, встала за плиту и на время забыла о проблемах подруги. Входная дверь знакомо проскрипела свою песню и Клава, уже открыла рот, чтобы отругать противного мальчишку, за то, что совсем забыл о времени. Час то не детский, и тут же закрыла рот.
 
В проеме двери стоял высокий мужичина, в старой дохе и затоптанных валенках. Ко всем прочим прелестям его колоритной внешности, мужик был сильно побит. На лбу и под глазами мужика сияли страшные, кровоточащие раны. Смотреть на него было жутко. Клава возмутилась.

- Ты, чего это? Заблудился или так зашел? Иди, иди добрый человек. Нет у меня для тебя ничего. Сам видишь, живу не богато, дать нечего! Иди, иди, говорю!
Она замахала на мужика рукой, и тот послушно скрылся, тихо закрыв за собою дверь. Поворчав еще немного, Клава успокоилась, но на душе стало тревожно и неспокойно.

Темень стояла непроглядная, а Саньки все нет и нет дома. Она понимала, ее сынишка мог познакомиться с ребятами и заиграться с ними, а когда занят, время летит быстро. Его не видно. Клавдия вздохнула. Она видела, что первые три дня ее мальчик сидел дома один. Ребята, похоже, не хотели его признавать. Ей было жаль своего малыша. Он хороший, чудный, но ведь, ребята, этого не знают.
 
Ему нужна была помощь, и она поднялась к соседям сверху за какой-то совсем ненужной ей вещью. Поговорила с соседкой, а на прощание поболтала с Юркой. Он был немного старше ее сына, а значит, вполне мог стать другом и защитником. Клавдия задумалась. Сработала ее хитрость или нет, видно будет потом, а пока, она ждала Сашку и волновалась. Его не было дома. Ох, уж, этот ребенок!

 Заработает, когда-нибудь, если и впредь, будет поступать так же. Наваристый супчик закипел в кастрюльке и она, добавив поджарку, отключила плитку. Пусть постоит, еще немного, настоится. Дверь опять открылась. Глаза Клавдии округлились, бичеватый мужик стоял в дверях и смотрел на нее. Это, уже, должно было что-то значить, и она немного забеспокоилась.

- Опять, ты! Чего стоишь? Говори чего надо?
Мужичок, помявшись в дверях, вдруг, спросил то, на что Клава ни как не рассчитывала.
- Сынок то твой, дома?
Вот это, да! Она посмотрела на мужичка строго и настороженно, а потом сказала.

- Зачем он тебе? - Незнакомец молчал. Клавдия разозлилась. – Нет его! Понял? И не ходи сюда!
Ей и без слов было понятно, что-то случилось. Иначе, чего бы ему ходить. Вот ведь, сорванец, подумала она и покачала головой, а потом в сердцах заявила непрошеному гостю.

- Предупреждаю сразу! Если что вытворил мальчонка: окно, там, разбил или еще чего, разбирайся с ним сам. От меня ничего не дождешься. Я платить не буду. Вон в углу ремень. Придет и тут, при мне, отходишь. А давить на меня, не стоит! Не сработает! Я не из тех. Да и давать мне нечего, говорила уже!
Мужик закрыл дверь и опять ушел. Чудик, какой-то. Клавдия ходила по квартире, все более и более, беспокоясь за сына.

- Нет, ты, только посмотри! Совсем, пацан, распоясался! – Она забренчала посудой, не зная, куда девать свои руки.
От беспокойства, в голову лезли самые худые мысли. И мужик этот; ходит и ходит. Тут кто хочешь, волноваться будет. Она посмотрела на часы. Стрелки показывали десять. Прошел еще час. Когда в дверь постучали, Клавдия, даже обрадовалась.

Хоть поговорить можно будет, отвлечься, от настырно ползущих, нехороших мыслей. В гости пришла соседка Надя. Клава заулыбалась, и с ходу, не здороваясь, начала жаловаться на непутевого сына. Надя покачала головой? как будто соглашаясь, а потом сказала тихо.
- Клавушка, ты не волнуйся сильно за мальца-то своего. Он у нас. Спит мальчишка. А уж как проснется, я его, и отправлю к тебе.

- Чего это он у тебя спать завалился, Надя? На время-то посмотри, рано спать. Господи! Да, что случилось-то?
 Клава встала, подперев, бока руками.  Беспокоило, то, что соседушка, явно, не хотела говорить.
- Молчишь! Можешь молчать сколько хочешь. Мне есть, у кого спросить! Ходит тут один, все поговорить со мной пытается. Я бы и не против, да рожа, мне его не нравится. Страшная больно!
 Глядя на соседку, Клава приняла задиристый и твердый вид. Надежда опустила голову и тихо заворчала.

- Узнает она! Этот, со страшной рожей, парня твоего чуть не угробил, а ты беседовать с ним собралась? Ишь, умная какая!
Теперь уже Надежда, не желая уступать молодой соседке, прикрикнула на нее.
- Собирайся, у нас часок посидишь! Поговорим, обсудить кое-что надо. По чарочке выпьем.

- Какая чарочка? Может, все-таки, скажешь, что случилось?
Надежда молча вышла. Накинув на плечи шаль, Клава вышла следом за соседкой. Неожиданным оказалось, то, что народу у соседушки было много. Все сидели за столом, тихо о чем-то перешептывались и замолчали сразу же, как только появились они. На широком диване сном младенца спал ее Санька. Клавдия оглянулась кругом, села на диван, положила руку на спину ребенка.

Он дышал ровно и спокойно. Не понимая от чего, но, чуть понизив голос, она опять, спросила дрожащим голосом.
- Что случилось?
Взгляд Клавы остановился на хозяина. Он сидел во главе стола. Клавдия заметила крепкий торс мужчины, черную шевелюру, горящие глаза и жуткое, побитое лицо, на котором не было живого места. Клава усмехнулась.

- Везет мне сегодня на побитых мужиков. Один, час назад, до меня домогался. Так и не поняла, чего ему надо было?
Когда заговорил, Василий, она удивилась.
- Не обращай внимания. А мешать будет, скажи. Мы его быстро на расстояние вытянутой руки поставим.
Клава нахмурилась и исподлобья глянула на соседа.

- Ты мне зубы-то не заговаривай! Если знаешь, что, скажи. Я не кусаюсь. Что тут за секреты? Или, боитесь женщину?
Хозяин взял вилку, воткнул в огурчик, приподнял, поднес к глазам, потом откусил половину и аппетитно захрустел.
- Боялся! Еще как боялся. А сейчас, нет! Боялка в реке утонула, а я тут остался.

 Теперь нечего бояться. И тебе говорю! Не бойся!
Он с размаху стукнул кулаком по столу. Не громко стукнул, но увесисто. Мужики, в лад, поддакивали опьяневшему хозяину. Надежда, наконец, решила, что лишнего сказано вдоволь, успокоила Клаву.

- Не слушай их. Наболтают, спьяну черт те что!
Она замахала руками, приказывая мужикам молчать, а потом подошла к соседке, погладила ее по плечу. Клава дернулась, недовольная фамильярностью.
 - Я всего уже наслушалась! Пацан, вижу, жив здоров. А потому, по-доброму прошу, выкладывайте, что случилось!
 Женщина, которую Клавдия не знала, вдруг, выложила, с фальшивыми восторженными нотками.

- Твой-то, сегодня, как сиганул по сплаву, так до середины и добежал. Шустрый, ловкий мальчонка. – Глаза Клавдии остановились на Надежде, застыли, а потом, округлились до размеров шарика.
- Что, значит, до середины! Вы, чего мелете? Надя?! Какой сплав?  По реке, что ли?
 Наклонившись над сыном, она увидела здоровую шишку на лбу ребенка и потеряла дар речи.

- Ну, я же говорю! Не обращай внимания! Пацан, вот он! Лежит себе, спит.
Клавдия взорвалась.
- А чего спит-то! Сроду такого не было.
 В этой квартире ее злило все. И эти люди, и этот стол, и эти взгляды. В поддержку своей жены выступил Василий.
- Про то чего не было, не знаем. Не тут вы жили. А сейчас, спит. И ты уж не тревожь его, пожалуйста! От сторожа, ребятня, наша, убегала. Тот пообещал их прибить. Ребятки   струхнули, и в бега. Старшие удрали, а твой мал еще, не смог. Вот и попался аглоеду этому. Так вот, чтобы не схлопотать, ремня, предпочел удрать от него по бревнам. Знал, озорник! Так-то его не догонишь. Вот и вся история. Удрал, чертяка, от мужика. Ну, и как понимаешь, нам пришлось за него поволноваться. Радуйся! В рубашке родился!

Незнакомый Клаве мужичок, дернул головой, поднял палец к верху и погрозил.
- Не-е! Не в рубашке! Заново родился! Иить, его могли и не выловить!
 В комнате стало тихо. Клавдия переводила глаза с одного лица на другое и видела жалость и сочувствие. Пьяный мужичок, понял, что сболтнул лишнего, заискивающе оглядел, сразу, протрезвевших собутыльников и опять сказал.
- Ну, чего вы! Обошлось же! Баба тебе ноги целовать должна, а ты тут перед нею скромного героя играешь! Знать должна баба! И наказать сорванца своего, чтоб неповадно в другой раз, было!
Клавдия, с запоздалым ужасом, затормошила Сашу, но словоохотливый гость опять, заговорил.

- Да, не буди, парня-то! Не надо. Надюшка, ему снотворное дала, чтобы уснул, успокоился и отдохнул по полной программе. Ты, уж, не мешай процессу! Пусть спит. Завтра заберешь. Куда он, теперь, денется. Теперь бояться поздно. Теперь только радоваться надо. Сядь, выпей!
 Клавдия не стала больше спорить. Она села за стол и выпила рюмочку, потом другую. Ей казалось, она еще не до конца осознала, что за беда прошла мимо ее дома.
 
Все мысли о подруге отошли на второй план. Не до подруги сейчас. В голове все ходило ходуном, путалось, и виделись совершенно жуткие картины со страшными, неживыми лицами. Глубокой ночью, она вернулась домой, легла на холодную постель, наревелась вдоволь, а потом уснула. Завтра она заберет Юльку. Завтра, будет завтра!
***
 Юлька шла по незнакомым улицам, и, не отрывая глаз, смотрела на высокие многоэтажные дома, светофоры, деревья и людей. Нельзя сказать, что она никогда не видела таких домов и красивых улиц, но здесь их было так много. Так много, что Юлька от удивления открыла рот.
- Мам, тут так здорово!
Подняв глаза, Юлька счастливыми глазами уставилась на маму. Клавдия улыбнулась.

- Нравится?
- И ты еще спрашиваешь!? Конечно!
Юлька вертела головой, довольная собой, мамой и перспективой новой жизни в этом чудесном месте. Все было так интересно.   
- Ты будешь бывать тут часто. Это центр. Смотри вон, хлебный, а там продовольственный магазин.

- Мы будем жить тут?
- Нет, дорогая, но наша улочка, совсем рядом. Всего один переулочек, поворот и мы уже дома. Правда, хорошо!
- Еще бы! Можно мы сюда с Сашей гулять ходить будем?
- Не могу обещать, что разрешу сейчас, но вы ведь подрастете. Через год, а может и раньше, когда мы хорошо будем знать этот район, пожалуй, что да, разрешу. Ты ведь подождешь? Не будешь без спросу убегать? Это не так долго, как кажется. Я обещаю!
Юлька смотрела на маму и понимала: как может быть иначе, конечно, она подождет. В глаза бросился огромный плакат с рисунком, на котором Юлька увидела необыкновенной красоты женщину, мужчину, нарядную яхту и лебедя. Надпись в ярком обрамлении гласила – «Сказка о царе Салтане».

 Юлька застыла в восторге от такой красоты. Все девочки ее класса только и говорили о новом художественном фильме, который с некоторых пор шел во всех кинотеатрах города. Она подняла глаза на маму. Может ей повезет, и они смогут сходить на этот фильм. Нет! Мама даже не заметила ее взгляда. Обидно. Но Юлька была не права. Мама ее понимала, она улыбнулась, потрепала ее по макушке, а затем пообещала.
- Он еще долго идти будет. Мы, как-нибудь, сходим. – Юлька показала мамочке все тридцать три зуба, и, так и, улыбаясь, дошла до дома, возле которого мама остановилась и показала рукой.

- А вот и наш дом.
Девчушка смотрела на старенький дом и не знала: понравился ей он или нет. Но в том, что дом выделялся из общего ряда домов и смотрелся впечатляюще, можно было не сомневаться. Достаточно было сказать, что ни на одном из домов, не было на трубе  такого красавца флюгера, как у них. Белый петушок с резным гребешком и пушистым хвостом выглядел эффектно. Резные ставенки делали дом уютным и привлекательным. Двухэтажный дом не казался большим. Юлька в недоумении осматривала входные ворота. Вот они, основательно подпортили общую картинку, и недвусмысленно подсказывали, что давно требуют ремонта. Под окнами дома, за палисадником, стояла старая покосившаяся скамья. Подтолкнув дочь, Клавдия пригласила.

- Проходи, не бойся.
Юлька вступила во двор и огляделась кругом. Небольшой двор имел форму буквы »Г». Тесный ряд сарайчиков придавал ему захламленный и мрачный вид. Во дворе Юлька увидела девочек. Их было трое и они о чем-то спорили. При их появлении девчушки замолчали. Все дружно уставились на незнакомую девочку. Потом тихо раздалось.
- Здравствуйте!
- Здравствуйте, девочки. Смотрите, кого я вам привела. Это наша Юлька. - Самая высокая девочка, подвязанная пуховым платком, с длинными, распущенными волосами, рыжими, как медь, глядела на нее с интересом. И сразу представилась.
- Меня Надя зовут. Выходи к нам. Мы сегодня здесь играем.
Юлька подняла глаза на маму. Что она скажет?
- Конечно, выйдет! Вот, покушает, положит свои вещички, осмотрится, немного, и выйдет к вам.

 Двухэтажный дом, был рассчитан на четырех хозяев. Квартиры первого этажа располагались чуть ниже уровня земли, а поэтому и окна в этих квартирах были втиснуты в рамки небольших балконов, вырытых, прямо, в земле. Сделать это нужно было, хотя бы для того, чтобы впустить в квартиры свет. Жить в такой квартире Юльке не хотелось. Но к некоторому разочарованию Юльки, они повернули к первому входу. Ступеньки круто шли вниз. Со страхом, настороженностью и необъяснимым волнением, вошла девочка в свой дом. А вот и он. Юлька огляделась. На кухне невысокие окна, легкий полумрак и русская печь, в центре. Бросив на пороге портфель, Юлька прошла дальше и застыла. Она была в большой  комнате с двумя кроватями и столом посередине. Этажерка, полочки, стулья. Юлька заметалась по квартире, и вдруг, остановилась, с удивлением глядя на маму.

- Мама и это все? А где мы жить будем? – Клавдия почувствовала стыд и жалость одновременно. Стыдно стало за себя, а жаль детей. Маленькая дочурка, не найдя в новом доме ничего, что было ей родным и близким спросила ее о том, что было потеряно. Она не хотела признавать потерю и требовала ответа от нее, своей матери. И Клавдия сорвалась.
- Кровати не видишь? Вы с Санькой здесь спите, а эта, наша будет. – Знакомая кровать с высокой спинкой стояла у окна, другая, чуть поменьше, расположилась за печкой. – Спустя мгновение, Клава поняла и осознала всю нелепость положения. Глупо было кричать и срывать злость на маленьком ребенке. Сама виновата.

- Юлька, ты покушай. Там, на кухне, суп, теплый еще должен быть и, поди, погуляй. Потом поговорим.
Она села, обессилено свесив руки, и замерла. Хотелось покоя, тишины, хоть какой-то, но ласки и самое главное поддержки. Она подумала о Зоське. Ей так и не удалось добраться до нее. Вспоминать о том, что случилось вчера, просто не хотелось. Это был сон, кошмар, который привиделся и, как дым, растворился и исчез, не оставив после себя ничего, кроме холодного озноба и страха. Она выпила, и озноб прошел, а вот страх, остался. Она боялась, сможет ли избавиться от него: через год, через два, через десять. В памяти всплыл образ мужа. Он ушел. Она не могла простить ему того, что он ушел. Оставил ее одну; слабую, беззащитную. Клавдия больно закусила губы.

 Оставил с целым выводком детей, и она не знала, что ей теперь делать. Как жить, когда все рушится? Дочь где-то в школе и дома появляется только на субботу и воскресенье. Митенька, в деревне. Младьшенький дома один. Что же делать? Он такой маленький, и в тоже время, такой большой и самостоятельный. Она закачалась от наполняющих ее голову грустных мыслей. Было горько от сознания того, что она понимала: глупо обвинять человека, которого никогда не вернешь. Он умер и теперь у нее совсем другая жизнь. Все, все, все другое! Она тряхнула головой и попыталась хоть немного справиться с собой.

- Все будет хорошо! Все будет хорошо!
 Тихо сказала она сама себе и заплакала. И только, когда услышала голос дочери, поняла, что забыла о ней, своей малютке.
- Мама, мамочка! Не плачь! Пожалуйста! Ма-ма! – Юлька гладила мамочку по плечу, спине и просила. Клавдия встрепенулась, взяла себя в руки.
- Тихо, тихо, милая! Я не плачу! Все хорошо. Прости, Юленька! Я папу вспомнила. Прости!
- Ма-ма! – Юленька глядела на нее глазами полными озабоченности и печали.
- Ну? Ну! Дорогая, милая, моя! – Отругав себя за невнимательность, Клава обняла свою девочку, заглянула ей в глаза.
- Мама. – Юлька прижалась к ее щеке и затихла.

- Может, сходим, погуляем? – Клавдия, взглянула за спину Юли, заметила Сашины вещи, лежащие на кровати, и предложила. – Сашка, вон, гуляет где-то и не знает, что ты дома. Пойдем, поищем его, а!
Юлька улыбнулась чисто и радостно, услышав имя своего братишки.
- Конечно! А где он?
- Я не знаю. Девочки во дворе стоят, видела? Вот, они, наверняка, в курсе! У них и спросим, ладно? Юлька, ты, если не доела, садись за стол. Я тоже, чай попью. С тобою посижу, а заодно, поболтаем о школе.
 - Ладно!
***
Несколько минут спустя, доев суп, Юлька хлебала из большой кружки горячий чай и рассказывала маме новости из школы. О Леночке, Любке, своей молодой учительнице Светлане Ивановне и классном воспитателе Марии Ивановне. С замирающим сердцем слушала молодая женщина, как легко и спокойно ее девочка рассказывает о «своей» школе. Взволнованно и взахлеб, она говорила о какой-то собачке. В школе потерялся щенок. Надо, же! Столько волнений и переживаний у ребят. Глазки ее девочки заблестели, голос стал звонким и восторженным. Юлька говорила о своих друзьях. Поговорив с дочерью душа в душу около часа, Клава и сама успокоилась и убедилась, что Юлька тоже не вспоминает о недавнем разговоре.

- Вот и ладно! Пойдем уже.
Они оделись и вышли на улицу. Клава провела Юльку по окрестным дворам, но Саши найти не удалось. Ребята, которых они встречали, не знали о них ничего. Неразлучная четверка и их маленький друг, Сашка, исчезли в неизвестном направлении. Клавдия поинтересовалась.
- Что делать будем? Предложения есть!
Юлька молчала. Она не знала, что можно предложить маме сейчас. Клава взяла девочку за руку, и они просто пошли, куда глаза глядят.

Забегая вперед, сверкая веселыми глазенками, девочка продолжала свой, начатый еще дома, разговор о школьных друзьях и знакомых. Клава слушала девочку не перебивая, иногда вставляя пару другую слов для связки разговора. Ей было ясно одно: Юльке в новой школе нравится. Она скучает о доме, о брате и о ней, но школа ей нравится. Это хорошо. Когда Юлька остановилась перед знакомым плакатом, Клавдия ласково улыбнулась. У нее появилась возможность доставить своей девочке настоящую радость, и она не хотела ее упускать.
 
- Постоишь тут немного? Я сейчас. - И пошла к кассам.

Когда мама отошла, Юлька, наконец-то, смогла рассмотреть плакат. Он был большой, очень большой и потому, Юле пришлось сделать выбор, на что посмотреть? Она подумала и выбрала. Вначале она полюбуется лебедем. Живъем она их не видела, а на этом плакате был изображен настоящий красавец. Потом она смотрела на царевну.

Как ни посмотреть? Она такая красивая и нарядная, а самое главное, рядом с нею стоял необыкновенно красивый молодой человек. Это был царевич. Сказку Юлька читала, но она знала, это совсем не то же самое. Это намного лучше. Это как в жизни. Почти как мама, Ленка или вот, ее Брат, Сашка, такие же реальные, такие же живые и понятные.

- В кино, что ли собралась?
Юлька оглянулась. Возле нее стоя высоченный пацан, в пальто неопределенного цвета и в здоровых ботинках. На голове плашмя лежало что-то среднее между шапкой и кепкой.
- С чего ты взял? Я просто стою. – Она пригляделась к парнишке.
Голубые глаза, темные волосы, прямой нос и узкое лицо. Все указывало на то, что мальчишка был беден и голоден.

- А это там не мамка твоя билеты берет? 
Услышав слова, Юлька сделала шаг к окну. На душе стало весело и она улыбнулась. А он смотрел и смотрел на нее. Юлька смутилась. Странный он какой-то, этот мальчик.

- Ага. Мы в кино пойдем. «Сказка о царе Салтане» идет.
Мальчишка, взглянул на плакат и возразил.
- Если сегодня пойдешь, то сказки уже нет. Другой идет вечером.
 Юля растерянно посмотрела на мальчишку и возмутилась.
- Неправда! Он еще долго идти будет!
- Я и не спорю, фильм идет, но сейчас, будут показывать другой фильм.
 Юлька рассердилась.

- Ты-то откуда знаешь?
Она отвернулась, а мальчишка смотрел на нее насмешливо. Потом, поднял глаза на плакат и кивнул на самый верх.
- Чего орешь?! Глаза разуй!
И она увидела. Детские сеансы шли до пятнадцати часов.

 Небольшой плакат в зеленых тонах. Прекрасная девушка на фоне темной кареты и название: «Зеленая карета». Вот так. Юлька растроилась, а парнишка, вдруг сказал.
- Ничего, сходишь в другой раз.
 Она не стала спорить. Говорить не хотелось, а мальчик о чем-то болтал, не замечая того, что она его не слушает. Громкий вопрос привел Юлю в себя.

- А ты, в какой школе учишься?
Юлька подняла голову и уставилась на парнишку. Зачем ему знать это? Она пожала плечами и ответила.
- В интернате.
 Уточнять что-то еще она не стала. Все-таки, он был странный, этот мальчик. Просто, чтобы не молчать, спросила.
- А ты где живешь?

- Дааа! Там! - Он махнул рукой в неопределенном направлении. – Я с дядей Сеней живу.

Юлька восхитилась.
- Вы живете прямо в центре?!
 Теперь, она смотрела на пацаненка более заинтригованным взглядом и ждала ответа. – И мост видел?!
Вопрос мальчику понравился. Его глаза заблестели, и он улыбнулся, довольный произведенным эффектом.

- А ты че? Тоже у моста живешь?
 Юлька разочаровалась бестолковостью парня.
- Да, нет! Он такой большой, говорят. А мы как раз, далеко от него живем. Я узнать хотела.
- А-аа! Да, я был у моста. Ничего особенного. Поверь. Но, он действительно, большой.
- Мне Ленка рассказывала. Можно день идти и не пройдешь!
 Глаза мальчишки засмеялись. Он покачал головой.

- Врет, твоя Ленка! Он большой. Но не такой большой, чтобы день идти. Ну, знаешь, может час или даже чуть меньше, но не так долго. Я не смотрел часы, но когда мы шли, было светло, и когда прошли, было все так же светло. Вот! И вообще, я даже не устал тогда. Я это помню. Врет твоя подруга! И про мост, тоже, с чьих-то слов, говорит, как ты!
 Юлька хмурилась.

 Ей показалось, он не стал бы ее обманывать. Но он, определенно, был странный малый. Худой, как скелет, одет так, как ходят только нищие, чешется всё время. Бросив мимолетный взгляд в окно, парнишка спросил.
- А ты где живешь?
 Он наклонил голову и опять посмотрел на нее так пронзительно и настойчиво, что Юлька возмутилась. Чего он уставился?

Тяжелая дверь открылась и вышла мама. В глазах мальчишки появилось ясно читаемое разочарование. А секундой спустя, все стало понятно. Клавдия взяла Юльку за руку и, не говоря ничего, повела прочь. Потом тихонечко сказала.
- Доченька, с такими мальчиками разговаривать нельзя! Понимаешь? Он бездомный, больной, вшивый и ко всему прочему, ворует.

- Мам! Он не подходил ко мне.
- Я знаю. И это очень хорошо! Просто, запомни и никогда не вступай с такими ребятами в разговор.
 В ответ Юлька кивнула. Она повернула голову, посмотрела на мальчишку. Он стоял на том же месте, смотрел себе под ноги, и пинал, какой-то камушек.

 Было что-то в его фигуре такое, что Юлька поняла: мальчик знает, что говорит сейчас ей мама и ему больно. Они так и не закончили разговор. Обидно. И Юлька, вдруг, поняла. Разговор можно закончить. Она обернулась и крикнула.
- Тебя как зовут?
Мальчик поднял голову, помахал рукой, прощаясь, и крикнул в ответ.
- Артемка!
Юля кивнула головой.
А я Юлька.

 Она немного скосила глаза, посмотрела на мамку. Как она? Сильно сердится? Мама шла спокойно и вроде ничего - не злится. Это хорошо. Не надо ничего объяснять. А Клава, присматривалась к своей девочке и только удивлялась. Ведь было понятно, Юлька пожалела мальчишку-оборвыша. Пожалела, и дала понять: она воспринимает его, как друга.

Они шли по улице, и чтобы скоротать время Клавдия, решила зайти в магазин. До начала сеанса еще тридцать минут. Можно взять мороженое. Нет! Нужно, взять мороженое, потому что билеты она взяла, но сеанс взрослый, и она не была уверена, как ее дочка выдержит этот час, покуда будет идти фильм.

- Юлька! Я взяла билеты в кино!
- Я знаю мама. Мне Артемка сказал.
- Ааа! Видишь, ли, дорогая, «Сказка о царе Салтане» не идет.
 Юлька перебили.
- Я знаю мама! Мне Артемка сказал. «Зеленая карета» будет.
 Клавдия, посмотрела на Юльку. Надо же, вроде постояла с парнишкой, всего то ничего, несколько минут, а говорит с симпатией.

- И все-то он у тебя знает! Ишь, какой умный! О чем вы говорили?
 Юлька, довольная вниманием,  затараторила.
- Он в городе живет. С дядей Сеней. И, мама, он мост видел, ходил по нему!
- Господи, Юлька, какой еще мост?
- Наш. Ну, тот, который через Енисей!

- Почему он тебя так интересует?
- А ты никогда не хотела на середине моста постоять? Мама, представляешь, ты стоишь, а внизу река. Под тобою. А ты, как летишь.
Клавдия посмотрела на дочку. Фантазий у нее, на всех хватит. Она тихонечко сжала руку дочурки и пообещала.
- Знаешь, придет время, и может, ты не только над рекой, но и в космосе гулять будешь.

Вырастешь и все-все увидишь!
Они дошли до магазина. Отстояли очередь и взяли по стаканчику молочного мороженого. Юлька все говорила и говорила, а Клавдия держала ее за руку и думала о том, что дочка растет внимательной, умненькой и настырной. Учиться будет хорошо. Глядишь, и человеком станет. Она вздохнула. Перебросила в кармане оставшиеся от рубля копейки, и укорила себя, что жалеет о потраченных деньгах.

Не часто она это делает. Нечего и терзать себя, подумала она, и тут же улыбнулась, увидев довольную счастливую мордашку своей дочурки. Дочка светилась от счастья, глядя на свой стаканчик.
- Юлька, нам пора! Время! Время бежит, и фильм, вот-вот, начнется. Давай-ка, прибавим шагу!
Она держала свой стаканчик в руке. Там, в темном зале, мамочка отдаст его Юльке. Для нее и брала. Пусть полакомится, пока мамка, смотрит красивый и грустный фильм о любви. А на сказку они сходят, обязательно, только все вместе: и она, и Сашенька, и Юлька. Как может быть иначе. Они сделают это обязательно, но не сейчас.
***
Дома, они с Юлькой, были что-то около восьми. Фильм, как и обещалось, был очень интересным. О жизни и любви молодой талантливой актрисы. Юлька, на удивление, весь фильм сидела тихо и ни разу не пискнула. Оба стаканчика она проглотила еще на первых кадрах, а потом уставилась на экран и застыла. Поглядывая на нее изредка, Клава изумлялась: неужели она что-то понимает?

По дороге домой, Юлька о чем-то опять говорила, а Клавдия все еще жила грезами молодой женщины, с которой только, что простилась на экране. Как она ее понимала. Как все было прекрасно и как далеко. Грустно. Саньки дома не оказалось и Клаву это рассердило. После вчерашних событий, мог бы и за ум взяться, так нет, опять фокусы. Придет, подкину и даже не посмотрю на его оправдания. Чертенок.

 Жизнь не позволяла ей раскиснуть и расслабиться. Для нее это была запретная зона. Она ковырялась у плиты, говорила с Юлькой о школе, а перед глазами стояли картины чужой жизни. Вот как люди жили! Так же красиво кто-то живет и сейчас, но это не для нее. Почему? Почему все так сложно? Она опять, подумала о сыне и, когда этот сорванец появился, она еле сдержалась, чтобы не закричать.

 В глазах сынишки она видела ясную твердость и непонимание. Мальчишка определенно не хотел осознавать своей вины. А была ли вина? Он просто, жил, играл и набирался опыта. В его жизни все было хорошо и безмятежно. Вот так. Принимай, мамочка, события, как есть: не переживай и не волнуйся. Перспектива еще та. Перспективочка!
 
Они сидели вечером за столом, и пили чай. Юлька говорила о фильме. Сашка слушал и глядел на сестру квадратными глазами. Она так выросла. Он заметил это сразу. Во-первых, она ни разу за весь вечер не подошла к игрушкам. Это было что-то новенькое. Во-вторых, Юлька бормотала о каком-то пацане, с которым познакомилась на улице, и ни как не могла угомониться.

Саше хотелось рассказать сестре о своем секрете, но теперь, когда шалаш сгорел, утверждать, что он его сделал, было глупо и смешно. Кто ему поверит? Пацаны, вот, тоже не верят. Когда бы он не заводил разговор о шалаше, они замолкают и сразу переводят разговор на совсем другую тему. И только одно радовало Сашку: с тех пор, как они побывали на лесопилке, ребята всегда таскали его за собой.

 Везде и всюду. Ему это нравилось. Он побывал на острове, о котором уже слышал однажды. Ребята сообща решили, что там, на острове, сделают свой штаб. Начали ребята с шалаша. На улице было не лето, иногда, они замерзали, и тогда, хотелось спрятаться и погреться. Саша помогал ребятам, как мог.
 В дверь постучали. Это пришла тетя Надя с небольшим ведром. Прямо с порога она заворчала.               
- Клава, тесто-то твое подошло. Забыла, ты про него, что ли? Все не идешь и не идешь! Я его довела до нормы. Можешь, прямо, сейчас и стряпать. Забирай. Как твой герой? – Подмигнув Сашке, тетя Надя, осмотрела его с ног до головы, и, кажется, осталась довольна.

- Голова не болит? Нет? Смотри, если что, скажи мамке-то. Ранки зеленкой или, там, йодом обработайте.
 Сашка замотал головой и женщина, удовлетворенная ответом, продолжила.
- Это хорошо! Остальное, до свадьбы заживет! Приходите, если что.
 Клавдия приняла ведро, поставила его на стол.

- Надюша, не знаю, как тебя и благодарить! Дома вот только что собрались. Постряпаю, пирожков, занесу тебе немного.
- Не выдумывай, занесет она! Я сама, вот только, стряпню закончила. А где ходили, бродили? Рассказывай! Интересно ведь!

- Мы с Юлькой в кинотеатр сходили «Зеленую карету» показывают. Решили посмотреть. А где Санька бродил не знаю, у своего Юрки, спроси. 
Надежда, зацокала языком, а потом спросила Юльку.
- Спала, небось, весь фильм.
- Нет, тетя Надя! Знаете, фильм, какой интересный? Про любовь.

- Про любовь? Тебя-то, тебя-то, как туда пропустили? Ты ж, кнопка, совсем? Понравилось, значит! Это хорошо!
 Тетя Надя, опять повторила свое: «это хорошо», а Юлька, вдруг, поняла, что на самом деле это плохо. Тетя Надя не одобрительно отнеслась к тому, что ей кино понравилось. Она осудила маму и как-то странно и жалостливо посмотрела на нее, Юльку. Задерживаться надолго соседка не стала.

Она ушла, а у Клавы сразу прибавилось хлопот, но она была довольна.
-Ребятишки! Заказывайте, кому, что нравится. Будем стряпать!
- Пельмени! Мамочка, пельмени!
- Ага, мам, и ватрушки.
 Клава счастливо засмеялась. Ребятишки с таким удовольствием, поддержали ее инициативу. Она забегала по кухне, а ребятишкам велела. – Скидывайте свои вещички. Переодевайтесь во что попроще.

 Она суетилась у плиты, подготовила противни, достала масла. Юлька выскочила из комнаты в трусиках и майке, следом появился Сашка. Увидев сына, на Клаву накатила паника и страх. Не зная как с этим справиться, она отвернулась от ребят и зажмурилась. Постояла, прислонившись к теплому боку печи. Отдышалась, а потом открыла глаза.

 Ее мальчик тоже разделся, и впервые, предстал перед матерью, во всей красе: в синяках, порезах, ссадинах. Нога от голени до колена перебинтована.
- Как ты? Не болит?
Клавдия подошла к Сашке, прижала его голову к своему животу и накрыла обеими руками.

 – Я прошу тебя. Никогда, никогда, не делай так больше! Ладно!
- Да, не больно мне, мама. Только не сердись.
  Она почувствовала, как его головка потерлась о ее живот и засмеялась. Наклонилась, обхватила сына за обе руки, присела перед ним на корточки и, глядя в родные карие глаза, с шутливой, но грозной ноткой приказала.
 
- Не вздумай вытворить такое, еще раз. А то помру с горя, уйду в страну Грез, а потом, с неба, буду грозить тебе пальчиком и напускать на тебя дожди и ветры. Понял? – Сашка улыбнулся. Он смотрел на нее так, как умел смотреть только он: ее мальчишка, ее опора, ее герой. Как много она ждала от него. Он вырастет, она знала это, и станет ее защитником и помощником.

- Ага-а! Аа! Смотрю, каждую весну и лето, дожди льют и ветер. А это вы, взрослые, ругаетесь? Не надо мама. Я вырасту и буду, всегда, тебя слушать. Расскажи лучше, кто живет в стране Грез?
Он смотрел на нее преданно, не отрываясь, ожидая ответа.
- Обязательно, но давай так. Сейчас некогда, а потом, когда и ты, и я, и Юлька уляжемся, я расскажу.
 
- Как сказку, перед сном?
- Это и есть сказка.
- Здорово!
 Втроем ни стояли у стола и лепили пельмени. Маленькие опрятные мамины пельмешки и корявые, уродливые Юлькины и его. Когда пельменей набралось на маленький поднос, мама поставила воду.

Они сварили целую кучу, и ели от пуза, наслаждаясь вкусом и ароматом свежих пельмешек. Сытые и довольные, они еще немного посидели за столом, и отправились в пастель. Большая кровать заскрипела под тяжестью маленьких тел и успокоилась. Они лежали рядом, укрытые одним одеялом, прижимаясь, друг к другу. Было тепло и уютно. Сашка засопел носом, и Юлька тоже закрыла глаза. Ей не спалось. Новый дом ей не понравился.

 Говорить что-то маме она больше не стала, достаточно того, что та ее отчитала за первый невольно вырвавшийся вопрос. Папы не стало,  и Юлька видела, как без него изменилось все. Мама стала грустная и чуть-чуть чужая. Это могло быть из-за того, что они долго не виделись. Юлька просто забыла маму и этим все объясняется. И это могло быть потому, что мама, и вправду, изменилась. Она похудела, подстриглась и от нее странно пахнет.

 Юлька знала этот запах. Так пахло от папы, когда он приходил «под мухой»: так говорила сама мама. Мама! Юлька повернулась на бок и уставилась на окно. Они с Сашей спят, а мамочка, все так же сидит за столом, и лепит пельмени. Не зная чем себя занять, Юлька вспомнила Ленку и Еську. В понедельник она приедет в школу и узнает: нашли Есеньку или нет. Люба обещала, что будет искать. Она сделает это, можно не сомневаться.

 А Ленка пообещала, что будет дома учиться стрелять из рогатки, чтобы не уступить победу ребятам. Они должны доказать всем, что могут стрелять так же хорошо, как они. Со стороны кухни послышались странные звуки. Юля насторожилась, чутко прислушиваясь. Она не могла понять, что они означают. Мама не шевелилась. Закончила с лепкой?  Быстро. Юлька восхитилась. Она  продолжала слушать. Тихие робкие звуки напоминали что-то знакомое.

 Но что? Юлька уставилась в потолок. Спать не хотелось. Вспомнив поговорку, она забормотала ее про себя. « Десять негритят пошли купаться в море. Один из них утоп…. Девять негритят пошли купаться в море…..». В тот момент, когда мама начала потихоньку сморкаться, Юлька поняла: Мама плачет. Она опять плачет!!! В носу защекотало, и из глаз полились слезы. Ей до жути было жаль маму. Юлька понимала, что-то произошло.

 Она заметила, как изменилась мама, как похудел Сашка. Он рассказал ей совершенно неправдоподобную историю про то, как бежал по лесу, на сплаве. Юлька задумалась. Разве, это возможно? Саша повернулся к ней спиной, и она увидела глубокий, рваный порез на шее. Оторвать глаз от этого страшного зрелища ей не удавалось. Тетка эта была, тоже, очень странная. Она смотрела на мамку таким взглядом. Понимала мама это, или нет?

 Эта тетка ее не любит. Зачем она пришла? Слезы бежали по Юлькиному лицу. Она молча вытирала мокрые дорожки со щек и хотела только одного, чтобы мама была веселой, как при папе. Мамочка, мамочка!!! Юлька помнила счастливые улыбки своих родителей и их смех. Сашка взлетал  верх и закатывался звонким писком и смехом, а она стояла в ногах отца, смотрела и тоже пищала от страха и желания оказаться там же, под потолком.

 Так, задрав голову, она и стояла, пока желание не исполнялось, и вот уже она, была звездой и вселенной. Звездочка, моя!!! Так называл ее папа. Так он называл маму. А сейчас он грозит пальчиком и идет дождь? Это все сказки. Они появляются, когда все спят. Юлька лежала и ждала, когда мама ляжет спать. А Клавдии было не до сна. Она достала деньги, оставшиеся после получки, пересчитала и расстроилась.

 Их было мало. Так мало, что впору кричать «караул». Юлькина обувь пришла в негодность. Девчонка растет и надо покупать обновку. Сашка после купания в Енисее тоже остался без пальто. То, что на нем сейчас, пришло в негодность. Клавдия взяла бумажку, составила список, подсчитала итог, записала цифру, и тут же, свернув бумагу, выбросила ее в печь. Считай ни считай, больше денег не станет.
 
Свернув оставшуюся сумму в пакет от сахара, она прошла в зал и, открыв шкаф, убрала деньги туда. Постояла, прислушиваясь к дыханию детей. Сашенька спал. Он дышал ровно, спокойно и глубоко. А вот Юльку, как ни прислушивалась, не услышала. Неужели не спит? Клавдия подошла к кровати, поправила одеяло, всматриваясь в лицо сына. Он спал, это точно. А вот Юлька, лежала, спрятав нос в глубь одеяла. Ее не было видно.
 
Спутанные волосы, разметались по одеялу. Чмокнув макушечку дочери, Клавдия чуть слышно, почти неслышно, попросила: спи. Она постояла, раздумывая над тем, что делать, а потом оделась и вышла из дома. Спустя минуту, она вернулась опять, прошла в зал, достала хрустящий мешочек, вытащила рубль, потом еще три. Подошла к Юльке, опустила руку на головку дочери, отзываясь на ее зов, головка дочери повернулась.
 
- Юленька, я с утра рано уйду. Дома нет хлеба, оставляю вам деньги, сходите утром в булочную, купите две булки и к чаю батон. – Юлька охватила взглядом ее лицо, и Клаве стало неуютно и тяжко под взглядом родных глаз. Они  смотрели в самое сердце.
- Мама ты куда? – Поправив на дочери одеяло, Клава успокоила.
- Спи. К соседке схожу. Я ненадолго. – Она прижалась к щеке Юльки, а потом, откинувшись, почти побежала к выходу.

***

Кутаясь под холодными порывами ветра в теплую шаль, Клава шла по темным задворкам города. Она шла к Зосе. День прошел и теперь она может подумать о себе, поговорить с подругой по душам, поплакать и высказать все, что накопилось за несколько дней. По пути, Клава завернула в этот темный, неприветливый переулок к тетке Марье. Магазины закрыты. Купить хоть что-то за энную сумму, можно только у таких вот ушлых и вездесущих старушек.

 Значит выход один, найти этот дом и постучаться в темное закрытое окно. Клавдия шла сюда впервые. Вот и он. Она огляделась кругом. Да, кажется, он. Вот и два тополя у окна, а там чуть дальше, фонарный столб. Она еще раз посчитала. Стучать надо в четвертый дом от поворота. В дом без полисадника. Сердце застыло на секунду, а потом, сделав рывок, застучало. Клава подняла руку и стукнула раз, потом еще раз. Грубый голос заставил ее опустить руку.

- Чего надо? – Клава зачастила, пытаясь объяснить.
- Мне тетку Марью. Ненадолго.
- Я, Марья. А ты кто? Не видела тебя раньше. Чего тебе надо-то?
- Тетка Марья! Я от Зоси.
- А-а! Проходи. Я дверь открою. Не гоже за окном стоять.
 
- Нет, тетя Марья, некогда мне. Вы мне бутылочку »горяченького» дайте, и я пойду.
 Клава услышала, как пожилая женщина заворчала, потом в форточке показалось горлышко бутылки, запечатанное газетой.
- Цену не меняю, давай как все. Торопится, она! И куда только торопится? Деньги давай.
 Клава протянула смятую бумажку. Рука незнакомой женщины протянула руку и вырвала купюру.
- Спасибо!
 
- Спасибо за толковое дело говорят, а ты за дурманом пришла! Пойдешь, под ноги не гляди. Вперед, девка, гляди. Может, и увидишь, что-нибудь путное! – Клава прижала бутылку к груди, закрываясь от ветра, и подумала: «О чем это она»? Идти до Зоси осталось недолго, и Клавдия прибавила шаг. Там впереди у подружки она оттает и душой и телом. Пока, ей нужно отдохнуть.

 А завтра она опять вернется к своим заботам и конечно, придумает, как выпутаться из сложившейся ситуации. Она молодая и здоровая женщина, и кто сказал, что ничего нельзя сделать?

***
За дверью подружки, она услышала знакомую мелодию, и сердце учащенно забилось. Она пришла по адресу. Именно, сюда ей и надо. Все хорошо. Восторженные возгласы доброй компании, которая выпила, нагулялась, но расходиться не собиралась, пролились лечебным бальзамом на душу Клавдии. Молодая, красивая женщина пришла и принесла с собою легкое очарование и шарм. Первая рюмочка развязала язык, немного сгладила темные углы домашних проблем, и она вместе со всеми понеслась в немыслимом танце пьяного буйства фантазий и желания.

 Все было хорошо. Печальная история вызвала бурю эмоций и спустя короткое время перед Клавдией стояли новые сапожки красного цвета на молнии. Сапожки были великолепны и очень красивы. Юлька будет счастлива. Все-таки, она правильно сделала, что пришла сегодня сюда. Одна проблема решена. Она с благодарностью смотрела на своих новых друзей. Сильная рука опустилась на ее талию и она, совсем близко, увидела глаза.

 Глаза мужчины, который смотрел на нее, не отрывая глаз. Она почувствовала силу и мощь тяжелой руки. Самолюбию льстило, что такой видный человек, заметил и уделил ей внимание. Прошло два часа, потом еще один. Клава поглядывала на часы и все пыталась справиться со своим желанием остаться еще. Кто ждет ее там? Она знала: дети спят, а до утра ой, как долго. Почему не посидеть и не пообщаться с такими хорошими людьми.

 Она улыбнулась робкому натиску сильной руки, и в который раз сдалась. Ну, хорошо, еще часок! Потом, она пойдет домой, и будет думать, думать…  Голову есть над чем поломать. Часы показывали двенадцать, а Клавдия все сидела за общим столом. Приятная музыка щекотала нервы. Собутыльники потихоньку расходились и, наконец, у Зоськи, осталась только она и этот мужчина. Георгий. Красивое имя и сильная личность.

 Вот за кого надо было замуж выходить. Какая она глупая. Не увидела в Анатолии главной его слабости. Он пьянчужка и лентяй. Ей такой, не нужен. Клавдия решила - она его бросит. Поболтав с Зосей, еще минут пять, она вышла в темень  и побрела домой. Ветер был настолько сильным, что несколько раз она чуть не падала. Клава заставляла себя держаться, ей надо идти вперед. Ее качало как тростинку, но это ерунда. Домой.
 
Ее путь лежал домой, и ничего важнее этого не было. Маленькие сапожки, она прижимала к груди. Главное, не забыть поставить их так, чтобы Юлька заметила обувь сразу, как проснется. Таких нарядных у нее еще не было, а значит, они обрадуют ее девочку, в любом случае. Хорошо, что сегодня она сходила к Зосе. Просто здорово. Она знала.
 
Теперь у нее есть друзья. Это и Зося и Георгий и все остальные тоже. Уже подходя к дому, она забеспокоилась. За нею кто-то шел. Раз или два она почувствовала или услышала шаги. Они были тихими, робкими и всегда где-то позади. Она остановилась и увидела его. Высокий в темном пальто, он наконец-то появился и более не прятался. Он шел к ней. На какой-то миг она подумала, что может это плохой человек, но сразу успокоилась.

 Сегодня был ее день. Почему она так решила? Да потому, что она узнала его. Это был Гоша! Георгий! Это он. Он проводил ее. Он волнуется и переживает за нее. Клава не трогалась с места и ждала. Мужчина подошел, остановился рядом с нею, улыбнулся и спросил.
- Ты и в самом деле решила, что я тебя отпущу домой вот в таком виде одну? Смешная ты!
 Сильные руки прижали ее к груди, и Клавдия поняла: она пропала.

Не замечая, что делает, она подняла голову и заглянула в его глаза. Черная как смоль глубина его глаз, горела для нее, и она почувствовала это.
- Мне надо идти.
- Я знаю. Но ты можешь сделать это чуть позже. Утром, например. Клава, я живу рядом.
- Мне надо идти. Прости. – Клавдия оттолкнулась от его груди и засмеялась. – Тоже мне, провожатый! Так бы и сказал, что живешь рядом. Я бы не торопилась.

- А я как раз хотел, чтобы мы ушли.
- Мы! Быстро, ты выводы делаешь! Не торопишься?
- Все, все, сдаюсь.  – Он скрестил руки, показывая, свое сожаление. – Ты не останешься?
 Клавдия замотала головой, прекрасно понимая, что вот сейчас, идет игра. Игра мужчины и женщины. Пока, она ни к чему не обязывает, но так будет недолго. Понимая, что делает глупость, она подошла и поцеловала мужчину в губы. Потом оттолкнула его от себя и, не прощаясь более, побежала к дому. Опьянение прошло так же быстро, как и наступило.

 Клавдию это радовало. Ее ждали дети, работа, сожитель, домашние заботы и прочая житейская мелочь. Она засмеялась. Вопреки всем чертям, она собиралась жить красиво и счастливо. В темной квартире было тихо и тепло. Не зажигая свет, она постояла, прислушиваясь к тишине. Дети спали. Красные сапожки приземлились прямо на кухонный стол.

 Клавдия постояла, подумала еще немного над тем, как бы ухитриться и к утру приготовить, что-то для ребят, потом отказалась от глупой затеи. Начнешь готовить, разбудишь детей. Пусть спят. Она прошла, легла на свое место и уснула в один миг. Звонок, поднял ее с утра с больной головой и нездоровым ощущением  тошноты и рвоты. Она прочистила желудок, пообещала себе не пить и голодная, несчастная и злая отправилась на работу.
***

Сашка проснулся первым. Темная квартира выглядела убого и грустно и пацан, не желая мириться с подобным порядком вещей, отодвинул штору на самый край. Светлее не стало, но Санька знал, это пока, а потом все сработает, и солнышко заглянет в квартиру. Озорные лучики малышки в миг преобразят грустную комнату, а потом, оглядевшись кругом, поспешат убраться из скромного и тихого жилища. Сашка любил эти мгновения.

 Ему казалось чудом, что большое и глупое солнце, могло легко и спокойно проникать во все уголки вселенной. Неужели это правда? Даже к ним, сюда в этот укромный уголок оно  находило дорогу. Сегодня, он свои лучи встретил на ногах. Мамка ушла и оставила на столе деньги на хлеб и красивенькие сапоги. Сашка знал, это для Юли. Он видел, в чем ходит сестра, и не удивился новой покупке. Давно пора.

 Вот если бы мамка еще догадалась и купила ему куртку, было бы вообще здорово. День обещал быть чудесным. Когда мама уходила на работу, Сашка всегда, оставался один. Он не любил утренние часы, именно поэтому. А сегодня, рядом с ним была Юлька. Она дрыхла, и Сашке доставляло удовольствие смотреть, как сестра спит и дышит во сне. Его друзья были бы крайне удивлены, если бы знали, что по утрам он торчит на кухне и колдует над плитой.

 Достать картошку из подвала не составило труда, почистить тоже. Санька не любил крошить картошку и делал это быстро, а сегодня ему хотелось, удивить сестру. Он старательно отрезал маленькие ломтики и следил за тем, чтобы они были не больше, чем делает это мама. Когда плитка нагрелась, он уже все сделал. Бросил кусочек маргарина на сковороду и застыл, ожидая, когда он растворится. Все-таки готовка, это женское дело.
 
Он злился не понимая, почему надо так долго ждать. Он забросил картошку и теперь был готов посолить. В квартире вкусно запахло и Сашка, подхватив ложку, сунул ее в рот. Все получилось. Было вкусно. Он терпеливо дожидался, когда сестренка откроет глаза. Тот момент, когда Юлька поймет, что вот это, он сделал сам, был для него желанным. Пусть пока она спит, но потом она проснется и удивится. Удивится по-настоящему.

 Проводив свое солнце, он присел на кровати. Юлька спала. Он вспомнил, что еще не все сделал. Опять полез в подполье, вытащил банку капусты. Наложил в тарелку и съел немного. Сапоги он поставил на стол в зале. Когда Юлька проснется, она увидит их сразу. Пусть порадуется. Он болтался по квартире, не зная чем себя занять. Завтра утром, мама увезет Юлю в школу, и он опять останется один.

 Противное и жуткое чувство пустоты и ненужности охватывало его в пустой квартире. Он ненавидел, утро, он не любил тихие пустые дни, с понедельника до пятницы. Дома мама была только по выходным. Дядя Толя дома бывал редко. Вообще-то, Сашке он нравился. Дядя Толя говорил и общался с ним на одном уровне, и Сашке было приятно понимать, что взрослый дядька беседует и советуется с ним, как с взрослым. Он не ругался и не дрался.

 Ничего лучше, просто нельзя было и придумать. Но дядька был странным. Он то появлялся дома, то исчезал. Приходил домой пьяным, и тогда, Сашка, его немного боялся и не понимал. Он делал странные вещи, говорил непонятные фразы и всегда сердил маму. Потом, дядька исчезал, и все оставалось по-старому. Когда они жили в своем доме, Сашка просто уходил к ребятам или соседям, а здесь он мало кого знал.

 Юлька, как полагал Сашка, даже не догадывалась, что мамка и Дядя Толя живут так странно. Она не видела и не знала, и пусть так и будет. Он ей не расскажет. Зачем? Может дядя Толя сам уйдет. Ему, Саньке, он так и говорил. Почему? Сашка не мог знать. Но какая разница, ведь это из-за него они живут теперь так скверно. Мама поддалась на уговоры и продала дом. Юлька пошевелилась во сне, и Сашка ухмыльнулся.

 Ей мешал свет, и Юлька почти проснулась, но вставать не хотела. Лентяйка! Он потормошил ее за плечо. Пусть встает. Прищурив глазенки, она сморщила нос и залезла под одеяло. Сонный голос, произнес, приглушено и тихо.
- Не лезь.
 Сдаваться Сашка не хотел. Он стал тихонько стягивать одеяло с сестры и приготовился к тому, что сейчас получит тумаки. Потом решил, поторопить события, и выдал новость.

- Юль, смотри, тебе мама сапоги принесла! – Особой реакции не последовало. Санька, понял, Юлька спит и его слова даже, не услышаны. Он постоял, не зная, что еще можно предпринять, но потом вздохнул и присел на стул. Засоня! Однако, спустя, несколько мгновений, рука Юльки отбросила одеяло, и его розощекая сестренка, заявила, вполне, бодрым голосом.

- Ты, сказал сапоги? Где?
 Дожидаться ответа она не стала. Подскочила, и, как и ожидал Санька, увидела это чудо. Она застыла, потом глаза ее раскрылись широко-широко, а затем последовал восторг, которого так долго ждал Сашка. Она запрыгала, захлопала в ладошки, закрутилась и при этом заразительно и звонко запищала.

- А-а-аа! – Она подлетела к Сашке, подхватила его за руки и они закрутились вокруг своей оси.
Сашка не стал сопротивляться. Он тоже был рад. В ушах засвистело. Потом заложило. Они крутились, крутились, пока не поплыло все вокруг, и Юлька опять запищала.
- Я-аа па-даю-ю!
 Они действительно, упали и лежа на полу, ржали довольные полученной порцией адреналина. Подскочив, как пружинка, сестра схватила сапожки и натянула их на ноги. Она потопала на одном месте, улыбнулась и вдруг, сказала.

- Так хочу есть! Пахнет очень вкусно! Давай поедим?
 Сашка обалдел от счастья. Вот! Он не зря старался, и сейчас они поедят.
- Конечно! Я приготовил! И капусту достал. Правда, она уже остыла, но мы подогреем, – сестра, кажется, ничего не поняла, она просто возразила.

- Не надо. Так вкуснее.
 Они сидели за столом, ели чуть недожаренную картошку и решали, что надо сделать вначале: за хлебом сходить, а потом погулять, или наоборот. Сковорода опустела прямо на глазах. Чай они допить не успели. В окошечко кухни раздался стук и голос Генки, прокричал.

- Выходите, тут так здорово! Поиграем!
 Ребята переглянулись. За них все решил случай. Они пойдут, погуляют, а потом, можно будет и за хлебом сходить. Юлька подняла со стола три рубля, подумала, куда бы их пристроить, чтобы не заходить больше домой, потом улыбнулась. Она сделает так, как делает это мама. В окно постучали. Сашка в ответ закричал

- Мы идем! – Натягивая на себя пальто, он поторопил. –  Одевайся, пойдем. Там Надя, Юркина сестра Маринка и эта, как ее! Ааа, не помню! Пошли! Они уже вышли. Смотри, снег выпал, сейчас в снежки поиграем.
На улицу он выскочил первым. Ребята были уже во дворе. Сашку захватили в кольцо, и Юрка похвалил.
- Молоток! Быстро вышел. К тебе сестра приехала? –  и, не дожидаясь ответа, сразу спросил. - А че, она с вами не живет?
Саша растерялся.
- Да-а! Она в интернате учится.
- А чего, ее туда сдали? Вы разве плохо живете?
Вопрос Сашку обидел. Что, значит, «сдали»? Он надулся. Надя, незнакомая девчонка и Марина подскочили к Саше, крутились рядом и тоже  поинтересовались.

- А сестра выйдет? Юля гулять пойдет?
- Да, она одевается.
 Сашка смотрел в сторону своих ступенек и не ошибся. Вначале появилась Юлькина шапочка, потом ее голова и, наконец, она улыбчивая и красивая, в своих ярко красных сапожках появилась и заставила всех замолчать. Надя заговорила первой.
- Какие красивые! Давно купили.
 Девочка, не отрывая глаз, смотрела на нарядную и красивую обувку Юли.

- Вчера, мамка принесла.
 Юлька топнула ножкой, как будто пританцовывая. С легкой завистью в голосе, Надя протянула.
- Ууу! Повезло! Спроси у мамки, где она покупала. Я тоже, такие, хочу.
 Саша поглядел на нее и с удивлением спросил.
- Зачем тебе, такие же?
 Девочка, поглядела на него так, будто он спросил несусветную глупость, затем отвернулась и съехидничала.
 
- Думаешь, в магазине только и стоят одни и те же для всех. Их много. Может, я другие выберу. Юлька, кивнула головой и пообещала.
- Ладно, я спрошу.
 Девочки с восхищением разглядывали сапожки. Марина же посмотрела на Сашу, встряхнула челкой, и заявила.

- А я такие же, точно, хочу. И что? Мне нельзя купить, что ли? Она же уедет. Правда? Ты же уедешь завтра?
 Сашка насупился. Он смотрел на глупую девчонку и злился. Как объяснить ребятам, что ему и скучно и плохо без сестренки. Он не хотел так жить, а они заладили. Сапоги ей понравились, подумаешь! Он огрызнулся.

- Ну, ты, совсем, дура!  Ну, уедет она, и что? Юля, там, в школе, учится, а тебя дуру, даже учить не надо. Все равно, «дубом» останешься!
 Он развернулся и пошел прочь. Саша понимал, никто из ребят никогда не оставался дома один, а значит, им не понять его. Они не знают, как это плохо. А эта Маринка! Радуется тому, что сможет купить себе эти, дурацкие сапоги. За спиной он услышал шаги. Сестренка спускалась следом.

 Он надулся и грустно подумал: «Вот, теперь и Юля будет дома сидеть». Хотелось, что-то сказать, но он не знал, как оправдаться. Юлька его успокоила.
- Не обращай внимания! Да, ну их! Пошли за хлебом.
- Ты, взяла с собою деньги?

- Ага. Я только сетку забыла, сейчас, возьму и пойдем. 
 Сашка развернулся и, демонстрируя полное равнодушие, прошел мимо ребят. Все смотрели на него молча. В глазах друзей застыл вопрос. Голос Генки произнес где-то за спиной.
- Сашка, ты чего? Я не понял! 
Желания отвечать, у Саши не было.

***
Он вышел за ворота и побрел в сторону центральной улицы. Она была близко. Сашка любил бродить по незнакомым улицам и смотреть по сторонам. Сердце тревожно билось от ощущения того, что он центр этого большого города, огромного мира. Однако что-то с этим не вязалось. За окнами он видел шторы, цветы, изредка слышались чьи-то голоса. Было интересно и любопытно.

 Мимо шли люди. Они о чем-то говорили, думали, что-то делали, и это не касалось его. Совсем. Он не знал их, они не знали его. Даже, понятия не имели. Он шел вдоль тротуара и думал. Так все сложно. Вот он поссорился с ребятами, но уступать им в таком вопросе Сашка не желал. Он шел и переживал. Ребята стоят и, ясное дело, обсуждают его поступок. Каждый, что-то скажет или подумает. Может, пожалеет, может, обидится.

Голова идет кругом от таких мыслей. Грубая насмешка  задела Сашку даже сильнее, чем он мог себе представить. Где-то глубоко в подсознании, Саша понимал, это не относилось к нему или Юльке, это, пожалуй, бросало нехорошую тень на маму. А мама у Сашки была, что надо. Самая лучшая и самая красивая. Сашка это не просто знал, он это чувствовал. Когда они шли рядом с мамой, им вслед оборачивались.

 И Саша, знал, смотрели и восхищались мамкой. Ему это нравилось. Не было у него друзей и эти не нужны. Пусть ему и плохо одному, но он никогда не будет дружить с тем, кто плохо говорит о них: о нем или его маме, или вот о Юльке. Шаги за спиной заставили его поднять голову. Юлька уже бежала и крутила в руке сетку. Сашка, вдруг, вспомнил.
 
- Юлька, а ведь, ты еще не знаешь, где мамка работает. Хочешь, я покажу. Это рядом, вон за тем домом, – он схватил ее за руку и потащил через дорогу к большому и нарядному зданию. Юлька вырвалась из его цепких рук.
- Саша! Она же работает! Может к ней нельзя.
 Она смотрела виновато, как будто не хотела отказывать, он и согласиться не могла.

- Почему?
 Сашка не понял. Странная Юлька. Почему нельзя? Это же они, а значит, можно. Он ждал, а Юлька, наклонила голову и, как-то грустно, смотрела на свои сапожки, потом она подняла голову и заявила.
- К маме, мы не пойдем. Нельзя сейчас. Где там булочная, показывай.
 
- Аа, нам туда. Пошли,
Махнув рукой, Сашка поплелся к знакомому дому. Парнишке сегодня не везло. С друзьями не лады, а теперь и Юлька не хотела идти к мамке. Саша у нее никогда не был и его страсть, как подмывало зайти и поглядеть. Сашка боялся, и когда приехала Юлька, решил, что если они придут вдвоем, то мама, не будет сердиться. Шаги Сестренки за спиной, затихли. Саша обернулся и не понял, с чего это Юлька застыла с открытым ртом, потом услышал.

- Саш, смотри, - она запрокинула голову и смотрела на афишу.
Медленно шевеля губами, Сашка прочел
- «Сказка о царе Салтане». – Его воображение лихорадочно заработало и выдало такое! Он восхитился и почти, закричал. - А, что! Юлька, попроси у мамы, тебе она деньги даст, и мы сходим. Вот будет здорово!
Сашка видел, Юлька ему не поверила. Она наклонила голову и, посмотрев на него, спросила.

- Почему ты решил, что мне она даст?
- Конечно, даст! Знаешь, как она скучает! Даже плачет иногда. Я же слышу. Мы спать ложимся, а она потом ревет.
- Ты, совсем дурак, или как! Она, наверное, из-за этого дядьки плачет!
 Юлька покрутила у виска. Сашка возмутился.

- Он, может, и не самый лучший, но он ее не обижает. Ты же не знаешь! Он хороший. Мне он нравится.
- Тебе, нравится?! С чего бы это?
- Юлька, он же тебе, тоже, нравился раньше, помнишь?
- Помню! И нечего тут, напоминать!
Надувшись, как пузырь, Юлька отвернулась от Саши.
-  Нравился, когда он был «Дядя Толя», ясно? А теперь, он отчим! И тебе он нравится?  Может, еще «папкой» его назовешь? -  Саша возмутился и не находя слов постучал пальцем у виска.

- Ну, ты, во-обще-е! – Юльке все надоело, и она закричала.
- Ты, идешь, или нет!
 Она ускорила шаг и больше не оглядывалась, а мальчишка шел и думал, что Юлька завелась и лучше, пока,  к ней не соваться.
- Иду! – Проворчал он тихонько.

Двери магазина то открывались, то закрывались, впуская и выпуская людей. В воздухе, еще издалека, запахло сдобой и свежей выпечкой.  В булочную они зашли молча. В магазине стояла очередь. Саша пристроился за пожилой женщиной, в темном пуховом платке, а Юлька осматривала помещение. Магазин, представлял, из себя небольшой зал с высоким окном и многочисленной чередой полок и полочек с булочками, хлебом и другой вкуснятиной.

В желудке засосало, и Юлька пожалела, что выскочила из дома  полу голодной. Вереница людей пришла в движение, и они оказались за перилами напротив булок. Юлька дыхнула ему в ухо.
- Булочки для чая возьмем?
 Сашка мотнул головой. Юлька схватила две булки хлеба, сунула их в сетку-авоську. Протянула руки и выловила пышную и аппетитную булочку, потом еще одну. Она сразу откусила кусочек от одной, а другую протянула брату.

Он удивился, но промолчал и только, замотал головой, отказываясь. Эта булочка последовала вслед за хлебом, а Юлька, прижимаясь к нему, прошептала.
- Вкусные. Совсем, как у нас в школе.
 Очередь двигалась медленно. Юлька устала и заворчала.
- И что? Это всегда так!?
Санька не ответил. Ему тоже надоело, но не уйдешь же.

 Слабый рокот недовольства слышался и впереди ребят и сзади.
- Считай, застряли, 
Юлька кивнула головой и бросила очередной кусочек себе в рот.  Сашка не вытерпел.
 
- Ты, чего лопаешь? Увидит кто! Ругаться будет.
- Ну и что! Мы же заплатим. И, вообще, не каркай! – Юлька хихикнула, прикрываясь ладошкой.
- Тихо, ты!
 Юля кивнула головой, как будто соглашаясь. Она бросила в рот последний кусочек и смачно чмокнула губами.
 
- Ишь, чего творят-то! И откуда, только такие берутся?
 Очередной окрик, отвлек ребят от булочки. Сашка закрутил головой. Он увидел ее сразу, и подумал: попались. Выглядела женщина угрюмо и неопрятно.

 Клетчатый платок и темное пальто делали ее старше. Санька потихонечку вздохнул: может, пронесет беду мимо, но, ошибся.   
- Нет, вы только, посмотрите на нее? Сожрала, и вроде, как и не было! Ты, чего глазами блыкаешь? Тебе! Тебе говорю!
Сашка наклонился к Юльке и прошептал.

- Юлька! – Сестра поглядела на него с удивлением, потом видимо, поняла, о чем брат говорит. Она оглянулась и наткнулась на холодный, колючий взгляд. От неожиданности Юлька застыла, потом прижалась к Сашке и прошептала.
- Чего это она?

 -А ты, не знаешь? Я же говорил. – Юлька опустила голову. Ей, вдруг, хотелось стать маленькой и спрятаться за стойку. Понимая, что надо что-то делать, как-то оправдаться, Юлька тихо пискнула.
- Мы заплатим. – Скрипучий голос тетки зазвучал громко и торжествующе.
- Конечно, заплатите! Куда ты теперь де-нись-ся. – Юля, расстроилась, опустила голову и уставилась на свои сапоги. На сердце было тяжело. Она переступила с ноги на ногу.

 Пока она бегала, вроде все было хорошо, а вот теперь, она постояла в очереди и поняла; сапоги ей жмут. Чем дольше она стояла, тем больше чувствовала боль. Она сморщила носик и вздохнула. Тут еще эта тетка. Зачем она съела эту булку?

- Вот-вот! Посмотри, посмотри, что ты тут натворила! Намусорила, а кто убираться будет? Ты или уборщица!
 Юлька молчала. Она быстро подняла голову, с недоумением глянула на тетку, не понимая ее претензий: какой мусор? Опустив ее снова, она, наконец, увидела то, чего не замечала раньше. На полу, как подтверждение прошедшего пира, лежали крошки.

 Они образовали маленький цветочный натюрморт и ярко выделялись на грязно-сером полу.
- Ой-ей! - Юлька прикусила губу.
Что тут скажешь? Сашка стоял рядом и хмурил лоб.
- Бессовестная, хоть бы оправдывалась. Так нет же. Гор-дая! И-ишь, молодежь-то у нас какая? Ходят, хулиганят и везде-то успевают, только и гляди за ними.
 Юлька снова, подняла голову и наткнулась на злой взгляд женщины.

Черные глаза пригвоздили ее к месту, и она вдруг с ужасом поняла, что не может отвести взгляда от этих глаз. Втянув голову в плечи, девочка, замерла. Хотелось нырнуть в норку, в любую нишу, лишь бы оказаться подальше от этого места и этих глаз. Она не заметила того, как лицо исчезло, оно просто растворилось за пеленой слез.

 Утирая нос, она шмыгнула носом, потом уткнулась в узенькие плечики брата в робкой надежде получить поддержку. Помощь пришла неожиданно. Спокойный голос мужчины, охладил пыл праведного гнева тетки.
- Ты, к детям, чего пристала? Нужда от них какая-то для тебя или, просто, бдительность проявляешь? Смотри-ка, вон и очередь твоя подошла. Мне не уступишь? – Молодой, невысокий мужчина в серой папахе продвинулся чуть вперед, отодвинул женщину и выступил ближе к кассе.
 
Женщина на секунду обомлела, потом, спохватилась и заверещала.
- Как это! Как это! Я тебя пропущу? С чего бы? Ты, совсем, спятил, парень! Да, что же это делается, люди добрые! А ну подвинь.
 Она отпихнула мужчину от кассы, встала перед ним и бросила деньги на стол. Мужчина усмехнулся, и ни к кому конкретно не обращаясь, пробурчал.

- Смотри-ка, торопится, однако. И про бдительность забыла сразу. Хорошо!
 Он подмигнул, Сашке и успокоил Юльку.
- Не бойся ее. Она только поворчать любит, а так: бабка, как бабка. Скучно ей, вот она и чудит. Забаву ищет.
 Вредная тетка, наконец, отошла от кассы и Юлька вздохнула. Еще немного и они смогут уйти. Ей хотелось домой. И первое, что она сделает, это снимет сапоги. Она вспомнила маму.

 Юлька видела, как мама составляла список и чуть не плакала. Юльке не надо было объяснять, она понимала: маминой зарплаты не хватает. А тут, такое. Сапоги ей малы и мамочка должна узнать об этом. Хороший день, был окончательно, испорчен. Подошла очередь доброго дядьки. Юлька почувствовала толчок и с удивлением уставилась на Сашу, потом, закивала головой. Деньги. Она забыла, деньги у нее. Юлька полезла в карман. Ничего нет.

 Другой, тоже пустой. Юлька замотала головой в отчаянии вспоминая, куда она сунула купюру. Весь день, как на слайде пролетел перед глазами. Юля помнила, как держала деньги в руке, потом их позвали, и она … . Что сделала она? Сомнения нет, они должны быть в кармане. Последняя мысль, оказалась той каплей, которая разбила вдребезги границу ужаса, что тихо и незаметно прокрался в душу. Их там нет!

Юлька с отчаянием в глазах взглянула на брата. Его глаза были напряжены. Было видно, он расстроен не меньше ее. Юлька зажмурилась, а потом решилась. Она объяснит, но, подняв глаза на продавца, не сказала ни слова.
- Долго ты думать собираешься? Деньги давай!
 На Юльку смотрели и настойчиво буравили глаза кассирши. Денег нет, платить нечем.

 Долго сдерживаемые слезы, прорвались наружу. Задыхаясь от громких рыданий, она уткнулась носом в стойку, возле которой стояла и больше уже не слышала и не видела ничего. Теперь, Юля, как ни хотела, не могла  остановить рыдания. Ее горькие размышления прервал Сашка. Он вырвал авоську из ее рук и начал выкладывать продукты на стол.

- Тетенька, нам это не надо.
 Он отодвинул рукой хлеб, к центру стола. Вслед за этим, его рука утонула в глубоком кармане штанов и, спустя мгновение, Сашка выловил монетку и шлепком положил  ее на стол.
- За две, пожалуйста. Одну булочку мы съели.
 Кассир взяла деньги, отсчитала сдачу.
 
- Ну, что! Что я вам гово-ри-ла? - Голос женщины звучал торжествующе. Она обличала. - Воришки! Если бы не мы, они бы и вторую съели и не рассчитались бы. Ясное дело, ворье! В милицию их!
 Голос противной и злой тетки Юльку расстроил еще больше. Она не ушла. Теперь, когда выяснилось, что ее предположения верны, тетка выступила вперед к кассе и сверлила Сашку и Юльку злющим взглядом. Все было так скверно. Юлька, вдруг, поняла, почувствовала, что прямо, сейчас ее вырвет.

 Ощущение дурноты, ослабило ноги, и она, как кукла, завалилась на ограждение стойки, обняла и повисла на ней. Монотонный, скрипучий  голос продолжал что-то говорить. Слезы лились, и теперь, Юлька, даже, не пыталась их остановить. 
-На жалость давит, молокососка! У-у! Да, таких, еще в люльке, давить надо!
 Тетка ворчала и ворчала. О чем говорила вредная старуха дальше, Юлька просто уже не слышала.

 Рев собственного голоса перекрывал все голоса в магазине, и она даже не услышала того, как все тот же мужик, возмущенный грубыми репликами пожилой женщины в адрес детей, возмутился.
- Посмотри, какая карга! Они же дети! Мало ли, забыли, может, или потеряли. Не видно, что ли? Посмотри на них. Дети, как дети! Иди домой и не стой тут, народ смущаешь!
- Ты, чего это меня гонишь? Я тебе кто?

- Вот и радуйся, что ни кто, а то я сказал бы тебе!!! Летела бы отсюда, не разбирая дороги.
- Проходимец! Да, как ты смеешь мне указывать!
 Терпение мужчины оказалось на пределе, и он замахнулся на старуху. Так отгоняют муху или того, кто сильно насолил.
Я чего тебе сказал!
 Окрик мужика тетку напугал, и она заголосила.
 
- Убива-ют! Спа-си-те, люди доб-рые!
 Проворно проскочив мимо, она выскочила из магазина. Ее голос какое-то время был слышен, а потом затих. Она ушла, но Юльке не стало от этого легче. Она потеряла деньги и понимала, что это очень и очень плохо. Плохо для всей семьи. Мама будет ругаться. Подумав об этом, девочка закатилась еще больше.

Сашка стоял рядом с сестрой, и не понимал, с чего она так разревелась. Ну, отдали они хлеб, ну, и что! Подумаешь! Так многие делают, когда лишнего набирают. Он видел это не раз. Тетка, конечно, вредная попалась! Мальчишка потеребил плечо сестры, но та сопротивлялась. Проходящие люди потихоньку оттеснили ребят в сторону, а потом и вовсе, вытолкали к окну. Мужик, жалея девчонку, постоял с ними недолго, а потом залез в карман, вытянул монетку и бросил ее на подоконник, возле которого рыдала Юлька. Он погладил девчонку по голове и пожалел.
- Поплачь, поплачь немного.
А потом ушел. У него таких ребят было двое. И он-то знал, в какие передряги попадают ребятишки каждый день. Чего уж тут говорить о деньгах. Было и такое. Теряли, и не раз. Как успокоить девчонку, мужик не знал, а вот помочь, пожалуйста! Не жалко. Он бросил копеечку и ушел. Сашку, слова мужика разозлили. Хорошо ему говорить. А вот он, стоять теперь, должен и караулить.

 А так хотелось поиграть и побегать с ребятами. Они ушли на минуточку за хлебом, а пропали на весь день. С чего эта река прорвалась, Сашка понять не мог. Девчонка, одним, словом! Плакса! Минут двадцать он еще пытался справиться с этим напором, а потом понял, зря старается. Краник закрутить сможет только сама Юлька.

 А сестра все ревела и ревела без остановки, и когда очередной посетитель подошел к сестре и бросил монетку, Сашка залился краской. Этого еще не хватало! Милостыню собирать. Ну, уж, нет! Он тихо растворился в толпе и ушел на улицу. Он подождет сестренку там. В его голове крутились странные мысли о том, что это некрасиво и стыдно стоять вот так, реветь и выпрашивать у людей деньги. Вообще-то, Юлька ревела не нарочно.

 Он знал, сестра просто расстроена, но это не меняло сути дела. Перейдя через дорогу, он устроился на завалинку старого дома и стал ждать. Когда-нибудь она выйдет. Мимо него проследовали две женщины в форме, и Сашка даже услышал часть их разговора. Они искали какого-то разбойника. Интересно, какой он, этот разбойник. Чудно! В наше время и разбойник. Он крутил головой, оглядывал прохожих и злился на Юльку.

 Если бы не она, он был бы уже с мальчишками. Они собирались пойти на остров и заняться траншеями. Их надо сделать к лету. Машину они перенесут чуть позже, а пока надо все подготовить к весне. Ребята говорят, что остров весной заливает и тогда, туда можно попасть только на лодке. Это надо обдумать. Юрка пообещал помочь. Они богатые, может и будет у них лодка, а Сашка, предпочитал плот. Делать его не трудно. А самое чудесное заключалось в том, что древесины и досок у лесопилки было столько, что бери, не хочу. Никто и не заметит.

***

В булочной шел самый горячий час. Еще немного и магазин закроют на обед и как всегда, в это время, народ шел, шел и шел. Так было всегда. Город, как будто враз просыпался и, вдруг, понимал: без хлеба никак. Старые и молодые, маленькие и большие, здоровые и больные, злые и добрые и все, кому, просто, приспичило, пришли сюда купить хлеба. Они торопили ее: кто взглядом, кто жестом, а кто и так словами. Не очень ласково,  подчас обидно и всегда не по делу. Она понимала или просто хотела верить, что понимает своих посетителей и терпела.

 Очередь росла и множилась прямо на глазах. Лиза с головой утонула в цифрах, монетах и бесконечной череде лиц и слов. Сколько их проходило за время ее работы здесь. Каждый день сюрпризы и заморочки. С годами она привыкла, свыклась с грубостью и старалась не замечать хамства. Автоматически отвечая на чьи-то реплики, она улыбалась, отсчитывала сдачу, иногда, ругалась, смотрела за порядком.

 Сегодняшний день мало, чем отличался от предыдущих дней. Такой же длинный и такой же шумный. Все началось, как-то обыденно, тихо и спокойно. И вроде ничего не грозило бедой. Мелкая перепалка с женщиной, которая не разобралась с ценником на шанежки, Лизу немного взвинтила. Она хозяйка в магазине, и именно, она знала, что и сколько стоит.

 Покупательница вышла из магазина недовольная, и уже хлопая дверью, успела наговорить кучу гадостей в ее адрес. Женщина ушла. Не прошло и нескольких минут, как негатив проявился и застрял в магазине. Пожилой женщине чем-то не угодили дети. Оба стояли в очереди и о чем-то тихонько перешептывались. Девчушка ела булку, а мальчишка просто, озирался по сторонам. И вот, началось.

 Вопли старухи надоели всем, но самым скверным было, то, что она довела девчонку до слез. Было в магазине и такое, Лиза знала, это скоро пройдет. Ребятишки рассчитаются и уйдут. Ан нет, не тут-то было. Девчонка потеряла деньги. Растяпа!!! Мальчишка, который пришел с девочкой Лизе был знаком. Пацаненок, каждый день покупал у нее хлеб и булочку. Неизменно, одно и то же, в одно и то же время. Парень вернул хлеб.

 Рассчитался за булочки. А девочка, как  ревела, так вот и ревет несколько часов подряд. Лизу это беспокоило. Вдруг, что случится: сердце, там, или еще что. Да и люди, начали задавать вопросы. В ход пошли самые нелепые слухи и предположения. С этим надо было что-то делать, и Лиза рассказала, что и как случилось. Вспомнила недобрым словом, злющую, старуху.

Люди качали головой, и, жалея девочку, передавали рассказ о девчонке вновь прибывшим покупателям. Любопытных не убавлялось. Очередной вопрос о девочке Лизу рассердил. Пузатый, седенький старичок, глядя на нее укоризненным взглядом, вопрошал.
- Любезнейшая, мне сказали, она так часа два плачет. Это может плохо кончиться. Может, ее стоит домой отвезти.
 Лиза осерчала.
 
- Вы что предлагаете? Мне это сделать? Я не могу бросить магазин. – Она посмотрела на сердобольного старичка и съехидничала, - может, вы? Я знаю, этот мальчишка, где-то рядом живет.
- Позвольте, любезнейшая, причем здесь мальчишка? Мы о девочке говорим.
 Молодой парень, за старичком, вдруг, заинтересовался.
 
- Так их двое?
 Лиза только кивнула головой. Ей было не до разговоров. Кто-то за ее спиной прояснил обстановку.
- Ну, да! Она и мальчик с нею был. – Лиза оглядела зал. Парнишки нигде не было. Она махнула рукой.  – Сбежал пацан.
 
- Может бездомные, какие?
 Лиза возмутилась. Наговорят сейчас.
- Нет! Что вы! Я этого мальца, каждый день вижу. Опрятный такой, вежливый.
 Назвать мальчишку вежливым было трудно, но и грубости, он не проявлял, а значит вполне, мог считаться культурным. Уж чего-чего, а грубости, Лиза на своем месте видела немало и, объективности, ради, не могла не заступиться за мальчишку.

 Сердобольный старичок отошел и разговоров о девочке больше не заводил. Зато, сама Лизавета, задумалась об этом крепко. Еще час и она закроет магазин на обед, а девчонка, все еще была здесь и плакала. Выгнать ребенка в таком состоянии на улицу, у нее не хватит сил. Совсем отчаявшись, она пожаловалась, стоящей перед нею женщине.

- Ну, и что мне с нею делать? Не выгонять же на улицу, в самом-то деле! Ведь, она и там плакать будет. Завалится на снег и дальше заревет. Замерзнет, ведь!
 Женщина только поддакивала и ничего не говорила в ответ. Да и что говорить? Кто-то опять подошел с вопросом и Лиза в очередной раз, уже сердито, довела до сведения людей суть дела.
- Надо, же! И этот, удрал. Явится вот он ко мне завтра, я ему покажу, где раки-то зимуют.
- Так вы про кого?

 - Как про кого? Про мальчишку! Вместе пришли. Он ушел, а она вот, сердце себе разрывает, людей смущает, – собираясь сказать что-то еще, она замолчала, услышав гневный голос.
- А у нас, если не свой, то пусть уже и пропадает. Что вы, за люди!
Высокая женщина средних лет, отделилась от общей очереди и подошла к окну. Девчонка завалилась на пол и сидела у батареи, обхватив ноги руками. Красное от натуги лицо, затертый нос и узкие от слез глаза, сделали девочку совсем некрасивой. Коротенькое пальтишко не закрывало даже колени, и женщина покачала головой.

 В магазине было холодно, и девочка наверняка замерзла. Она подошла к ребенку, опустилась перед нею на корточки, прижала к груди, так как сделала бы это со своим ребенком, и тихо заговорила.
- Ну, ну! Не плачь! У тебя мама-то, на работе, поди?
 Девочка быстро закрутила головой. Не желая оказаться в чужих руках, она отпихивала от себя женщину и в знак протеста или от натуги заплакала громче.

 Детских силенок не хватало, но она, все равно, силилась увернуться от больших и сильных рук женщины.
- Ууу! Ууу! Не наа-до! 
- И сколько же ты потеряла, сердешная?
 Простой по своей сути вопрос девочку опять расстроил. Девочка икала, рыдала, шмыгала носом и опять икала. Ждать ответа пришлось долго.

- Три руб-руб-ляя. Ааа-!
- Ого! А ты оказывается совсем большая. Мамка-то тебе вон, какие деньги дает. Маленькая, ты моя! Не стоят они твоих слез. Мама тебя поймет. – Женщине было неудобно, но девочку нужно было пристроить, так чтобы она могла расслабиться и просто, немного согреться. Чуть покачивая бедолагу, из стороны в сторону, она замурлыкала, какую-то песню. В магазине стало тихо.
 
То ли потому что люди, жалели девчонку, то ли, на самом деле, не о чем было говорить, но все подходили и рассчитывались тихо, как в школе. Лиза усмехнулась, удивляясь этой единодушной поддержке. Когда девочка уснула, женщина поняла сразу. Она отяжелела и вроде стала больше. Тихий голос отвлек женщину. Она повернулась на зов.
- Мама, сколько еще сидеть-то  будешь? Глупо же.
 
- Валя, ты, не жди меня. Торопишься, я знаю. Видишь, вроде успокоилась.
- Сказала она тебе, сколько потеряла-то?
-Да, уж! Потеряла. Говорит, трешку. Та еще сумма. Мать и в самом деле ругаться будет.
- Нечего было давать такие деньги ребенку.

- Не говори глупости! Она ведь, не маленькая. Вполне, может отвечать за свои поступки. И хлеб купить, сможет, сама знаешь! Ты, своих, и в пять отправляла.
- Но мои-то не растяпы, какие. И с товаром и с деньгами домой прибегают.
- Это пока. Радуйся, что не было иначе. Раз переживает, значит, знает свою вину. Хорошая девочка. Помочь ей надо.

- Во, даешь! Ты-то чем ей поможешь?
- Не кричи, Валюша! Торопишься, иди.
- Да, я о тебе беспокоюсь. – Старенькая бабуся подошла к женщине и попросила.
- Дорогуша! Положь-ка и от меня копеечку, – ее старенькая рука чуть дрожала. Она протянула женщине монету и уронила ее в протянутую ладонь.

 Валентина, долю секунды переваривала в голове слова старушки, и, наконец, поняла. На подоконнике лежали деньги. Она с насмешкой посмотрела на мать, потрясла монеткой над головой и произнесла с укоризной.
- Вот видишь! Тут и помощь-то не нужна. Деньги ей собрали. Осталось только домой донести. Мам, в самом-то деле! Тяжело ведь!

- За меня переживать не надо! Я справлюсь. – Мать облокотилась на батарею, чтобы было легче, и сделала последний наказ дочери. – Вечером приду, ждите.
- Ладно. Не сиди тут долго.
- Иди уже!
  Дочь ушла. Головка ребенка откинулась, дыхание было спокойным и ровным. Сидеть в неловкой позе, и вправду, становилось тяжело. Женщина, попросила.
- Мужики, может, кто примет ребенка?
 
- Какой-то мужичок подхватил девчонку, и повернулся к Лизе.
- Ее бы пристроить, чтобы поспала. А потом вы ее отправите восвояси, когда проснется. – Кассирша возмутилась.
- Да, вы, что! Детский сад тут, что ли? –  Но ребенок спал, в глазах мужика Лиза прочла недоумение и  вопрос, люди за стойкой стояли и наблюдали за этой сценой.

 Кто-то перешептывался. Хочешь ни хочешь, а решать ей. Поворчав для проформы, Лиза провела мужика в подсобку. Там, в небольшом коридорчике они общими усилиями пристроили девчонку на узенькую кушетку. Женщина, поглядела на Лизу и напомнила.
- Вы уж не обижайте ее, когда проснется. С ней помягче, сейчас, надо. А то напугается, незнакомого места, да и вспомнит, опять же, потерю.
 
- Ладно! Разберемся. Не обижу я ребенка, не думайте.
 Лиза, покачала головой, увидев, темные круги под глазами женщины, и поблагодарила.
- Вам, спасибо сказать надо.
 Женщина только махнула рукой и вышла из магазина.
 Казалось бы, ничего особенного не произошло, однако, до самого обеда, люди говорили полушепотом. Брали, кому что нужно и уходили тихо и незаметно.

 Вот только странно было, что всех тянуло к окну. Люди подходили, смотрели на подрастающую стопочку монет и кидали еще одну. Лиза, только, диву давалась. Доброты сколько в людях, однако. Трезвон будильника, который Лизавета, устанавливала сама, известил, что пора закрывать магазин. Лиза вздохнула, и, повысив голос, сообщила.

- Через пять минут закрываемся на обед. Очередь не занимать. – Покупатели, вдруг, забеспокоились. Все кто стоял за стойкой перед лотками, подались вперед и сразу, оказались возле кассы, образовав столпотворение. Все забылось. Люди спешили. Каждого ждали свои заботы. Суета, шум, толкотня, обычные спутники последних минут перед закрытием магазина. Глядя на лица людей, стоящих перед кассой, Лиза усмехнулась.

 Куда, что девалось? Доброта, щедрость, понимание. Коротка память людей. А может она просто, чего-то недопонимает? Две копейки этой покупательнице, двадцать копеек следующему. Еще один рубль. Она сдала сдачу, с удивлением заметила, шаг мужчины в сторону окна. Да, точно, чего-то недопонимает. Чуть слышный звон оповестил, что монетка упала. Дверь хлопнула, и она осталась одна. Лиза вздохнула. Перерыв.

****

Юлька открыла глаза и с удивлением воззрилась на незнакомый потолок. Она пошевелилась, и сразу раздалось тихое поскрипывание. Юлька замерла, но, решив, что кругом слишком тихо, огляделась. Кто-то заботливо перенес ее сюда и накрыл покрывалом. Она лежала на кушетке в узеньком коротком коридорчике. Напротив кушетки, дверь. Чуть дальше, выход. Одно помещение от другого отделялось тонкой цветной шторой.

 Что происходило там, Юлька не видела, но, прислушиваясь к тихим голосам, уловила знакомый голос продавщицы. Она была не одна. Юлька быстро поднялась и села. Скрип старой скамьи оказался таким громким, что Юлька застыла в ожидании гостей и не ошиблась. Ее услышали. Раздались легкие шаги, а затем занавесь поплыла и перед Юлькой выросла фигура знакомой женщины.
 
- Проснулась? Вот и молодец! А то, я уже решила, что придется тебя поднимать. – Она обвела вокруг себя руками и продолжила. - Обед, девочка, моя! Нам пора бежать, своих дел много, и тебе тоже бежать надо.
 Лиза повернулась и вышла из коридорчика, оставив Юльку одну. Вернулась она быстро и не одна. Вместе с нею пришла молодая женщина. Юлька смотрела то на одну, то на другую и, наконец, прошептала.

- Я пойду.
 Она встала, двинулась в сторону занавески, но, услышав голос, остановилась. Смеялась молодая женщина.
- Нет, нет! Тебе туда еще рано! Вот, когда вырастишь, милости просим, приходи! А пока, шлепай, дорогая, вон в ту сторону. Выход там! – Юлька покраснела и закивала головой. Обе женщины смотрели на нее. Наконец, молодая и красивая женщина, прервала молчание.
- Как тебя зовут?
 Услышав вопрос, Юлька остановилась.
- Юля.

- Какое чудесное имя!
- Прежде, чем ты уйдешь, я хочу с тобою поговорить. Хорошо!
 Юлия опять закивала головой. Да и, что другое она могла сделать?
- Умница! Давай-ка, пройдем в соседнюю комнату. Там Лизавета, кое-что, приготовила для тебя.
 Юльку провели в соседний кабинет. Ничего кроме стульев стола и сейфа, там не было. Скромную обстановку скрашивали только цветы.

 На столе, подоконнике и даже на полу их было так много, что у Юльки глаза округлились от такого изобилия и красоты. Тут же, появилась продавщица и достала из-под стола сетку, в которой лежали Хлеб и булочки. Она протянула все это Юльке и сказала.
- Это твое, бери.
 Юлька растерялась и, не зная, что сказать, быстро-быстро замотала головой. Потом пролепетала.

-Тетенька, это не мое.
- Я знаю! Но это приготовлено для тебя. И это тоже! 
 Она протянула руку и откинула газету со стола. На столе стояла чашка. Юлька не поняла. Зачем ей чужая посуда, но, приглядевшись, застыдилась. В чашке лежала мелочь: копеечки, двушки, троечки.
- Чего стоишь? Собирай! Не стесняйся!
 
Это люди добрые для тебя собрали, чтобы ты, значит, не плакала и не горевала больше. За хлеб и булки, мы деньги взяли, ну, а остальное, значит, так бери! Понимаешь? – Она очень пристально и внимательно вглядывалась в лицо Юльки, как будто хотела прочесть или понять что-то. Сделать этого женщина не могла, а потому, слегка улыбаясь, решила просто, уточнить.
 
- Как думаешь? Получится у тебя? Кстати, ты далеко живешь?
 Юлька подняла глаза на женщину и покачала головой.
- Нет, Лизавета, ты, смотри на нее! То ревела без остановки, то теперь молчит, как партизан! – повернув девочку к себе лицом, она чуть встряхнула плечи и потребовала.
- Ну-ка, скажи, что думаешь? Теперь, мамка, будет тебя ругать?
  Юлька нахмурилась, не зная, что сказать. Тетя была доброй, но странной.
 
- Не знаю.
- Как не знаю? Она же, даже, не узнает о потере.
- Узнает.
 Юлька посмотрела на тарелку и женщина ее поняла.
- Ах, вон оно что! Хочешь? Мы, поменяем тебе, мелочь на другие деньги? – Юлька опять замотала головой.

- Не надо.
 Продавец, появилась в проходе и поторопила приятельницу.
- Анна Ивановна, бежать надо. А то не успеем.
 Она повернулась к Юльке, показала ей пакет из-под сахара и сказала.
-Деньги положишь сюда. Хоть до дому донесешь без проблем. А там, сами думайте, что и как маме рассказывать будете. Просьба только одна. Не вздумай мамке сказать, что это сдача.
Возмутится и придет разбираться, а нам это ни к чему. Ясно!
 
Глаза Юльки, не отрываясь, смотрели на пакет. На глаза навернулись слезы. Она вспомнила. Она вспомнила…. Как она могла забыть!?? Она стояла у стола и держала деньги. Три рубля - немалая сумма. Надо было прибрать их куда-то, чтобы не потерять в кармане.

 Юлька увидела пустой пакетик из-под сахара и улыбнулась. Она сделает так, как делает это мама. Положит их в пакет. Юлька сунула деньги в пакетик, свернула рулончиком и придавила. Так надежней, не развалится и мелочь не просыплется. Она одевалась, когда услышала голоса ребят. Их ждали. И это было так здорово.

 Юлька обула новые сапожки и потопталась. Яркие, красивые, они вызывали ее восхищение, но кое-что, ее смущало. Пальцы ног были стянуты в тиски, и даже, просто, стоя на одном месте, ей было больно. Юлька засомневалась, она опять потопала ногами. Больно. Юля сняла сапожки, стащила с ног носки и обулась. Довольная результатом, она покрутилась у стола. Так было лучше. Счастливо улыбаясь, Юлька выбежала на улицу, к брату.

 Ей хотелось познакомиться с ребятами, и хорошо, что там есть девочки. Завтра она поедет в школу. К своим подружкам и Жульке, а пока, впереди, у нее целый день…  Юлька встряхнула челкой. Как она могла забыть такое? Стыдно-то как! Щеки залило краской. Она почувствовала, как сразу стало жарко. А тетя Лиза продолжала о чем-то говорить. Юлька смотрела на нее и не знала, что сказать. Ей нужно было объяснить. Но как?

 Что нужно сказать, чтобы ее поняли: она не потеряла, она просто, забыла деньги дома. Как, как сказать такое! Мамочка, дорогая! Юлька зажмурилась и тут же услышала.
- И еще одно! Дай-ка, я погляжу на тебя.
 Лизавета, повернула к себе Юльку и, глядя на нее пристально и строго, заговорила.

- Я, конечно, понимаю, что сегодня, с тобою случилась беда. Такое иногда, случается, но все-таки, хочу тебя предупредить! Если, ты, еще хоть раз, когда-нибудь, …. что-нибудь потеряешь, я очень надеюсь, что это произойдет не в моем магазине! Ясно! То, что произошло сегодня, просто, безобразие! Немыслимо! И мне это, ни к чему! Поняла? – Лиза подошла к столу свалила содержимое чашки в пакет, связала бечевкой, положила пакет к хлебу и булочкам, потом махнула рукой.

- Все, Все! Иди, деточка! Тебе пора.
 Юлька никак не реагировала и женщину начинала злить нерасторопность и слабоумие девчонки. Брали, свое и усталость и нервозность, а неразбериха сегодняшнего дня, вообще, сводила с ума. Девочка смотрела на нее тупыми, ничего не понимающими глазами и это взвинтило Лизу.  Разбираться ей было некогда. Не ее это дело. У детей есть родители, вот пусть и бьются.

 Хватит того, что весь сегодняшний день, она вынуждена возиться с этой девчонкой, о которой еще вчера, ничего не знала. Глядя на выражение тихого отчаяния в глазах девочки, Лиза, поняла: от нее надо избавиться и как можно быстрей. Чуть протянешь и опять нарвешься на истерику. Позволить случиться такому, Лизавета не могла. Поэтому, только отправив, «страдалицу», она, наконец, вздохнула. Все!

 Анна Ивановна, сегодня, была на высоте. Не ругалась и не ворчала. Лиза очень переживала за то, что позволила посторонним людям пройти в подсобку. Рядом были складские помещения, которые, они закрывали только в конце рабочего дня. Заведующей, могла не понравиться такая вольность. Но все вроде обошлось, Анна промолчала. Замечаний, тоже, не последовало. Хотя! Все может случиться чуть позже.

 Она опять вспомнила девчонку и тяжело вздохнула. Все-таки, что-то произошло. Она почувствовала, как девочка вдруг, напряглась и снова стала каменной. Но, ведь, ничего такого сказано не было. Лиза нахмурилась. Какое ей дело, до девчонки и ее проблем. Забыть, вычеркнуть, как и не было, и все будет в самом лучшем виде: и настроение и самочувствие. Она подошла к окну и выглянула на улицу.

 Юлька стояла у дороги и не трогалась с места. Девочка просто стояла и оглядывалась по сторонам.
- Лиза, пошли уже, что ли!?
 Анна Ивановна бренчала ключами и выжидающе смотрела на нее.
-  Аня, смотри, стоит, чудо и такой вид, будто не знает куда идти. Как тебе это нравится?

- Да, не обращай внимания. Сколько с ней возиться можно? – Анна была права, не слишком ли близко, она приняла интересы этой девочки. Они вышли из магазина, поставили пломбу и разошлись. Направляясь к переходу,  Лиза дошла до девочки, которая так и стояла, не трогаясь с места.

- Юлька, а ведь, машин, вроде, нет?
 Девочка подняла на нее глаза и в них, опять, сверкнули слезы. Черные глаза смотрели на Лизу задумчиво и грустно. Желая подбодрить девочку, Лиза пошутила.
- Я думала, ты пулей домой полетишь. А ты, смотрю, не торопишься? Чего так? Кого-то ждешь? Аа! – Юлька держала сетку, как-то странно приподняв руки, чуть-чуть на весу.
- Сашу.
Получив, вполне, ожидаемый ответ, Лиза поинтересовалась.
 
- Понятно! А где же он?
- Я не знаю. – Юля, действительно, не могла сказать, где сейчас ее брат.
 Зато Лизавета увидела мальчишку и была крайне удивлена. Парнишка стоял за углом дома и как-то слишком часто и подозрительно быстро выглядывал из-за угла и прятался снова. Он явно, не хотел, чтобы его видели. Лиза усмехнулась. Вот семейка! Что брат, что сестра: одного поля ягода.
 
- А это не он? Смотри, зовет тебя.
 Она кивнула на дом, напротив. Юлька оглянулась, увидела брата и засветилась.
- Ой, как здорово! Мы переехали. – Объяснила она Лизе и продолжила. - Вы не думайте, я дорогу знаю, но немного, боюсь.
 А Сашка, выглядывая из-за угла, махал ей руками. Юлька сверкнула зубами, и, позабыв попрощаться, метнулась к нему.

 Когда братишка оказался рядом, она повернулась к собеседнице и закричала громко и звонко.
- Спасибо!
 Услышали ее или нет, Юлька так и не узнала. Сашка, на громкий крик Юльки отреагировал по-своему, сделал круглые глаза, прижал палец к губам и всем своим видом приказывал замолчать. Потом не вытерпел и зашипел.

- Оглохни! Чего, орешь? – Юлька изумилась. Молчать ее братишка не любил, а значит, что-то заставило его, так себя вести. Понизив голос до шепота, она спросила.
- Ты чего!? прячешься!
 Саша ткнул пальцем куда-то за спину Юльке, и ей пришлось оглянуться. По аллее, навстречу им, шла колоритная троечка. Две женщины и парнишка. Обе женщины были в форме, и Юля взглянула на Сашку.

 Было не понятно, чем он так заинтересовался. Припав к стене дома, Сашка проворчал.
- А говорили, что разбойника ловят! Представляешь? Нашли разбойника! Пацан, и только. – Юлька спросила.
- Саш, я что-то не пойму. Ты, знаешь этих тетенек?
 Она смотрела на брата и поражалась, а он присел на завалинку, опустил голову и опять прошипел.

- Совсем, что ли! Откуда мне их знать? Я так, слышал, когда они мимо проходили. Садись, а то заметят. – Юлька присела рядышком и пригляделась к фигурам идущим навстречу. Полная женщина крепко держала парня за локоть и по возмущенному выражению лица, было видно, ему это не нравится. Мальчишка иногда дергался, но сильные и цепкие руки держали крепко. Они подошли к ним совсем близко, и стало слышно, как резкий голос женщины выговаривал.
 
- Не убежишь! Даже не дергайся. От меня еще никто не убегал. – Она, довольно грубо, рванула парня к себе и приказала. - Смирно, будь! Иначе, сам знаешь, мы с тобою церемониться не будем. Не с чего! Свяжу и, как сосиску, понесу. Будет еще хуже! Понял?
 Парень снова дернулся, и, стражница, прикрикнула на напарницу.
 
- Томка, не видишь, что ли? Брыкается! Держи его, а то сбежит. Не оправдаемся!
 Вторая пара рук, вцепилась в мальчишку и он как кукла-марионетка, повис на руках женщин. Идти было неудобно, но женщин, это мало беспокоило. Парень не выдержал и, наконец, выразил свое возмущение.

- Че, вцепились? Я и Са-амм идти могу! Отпус-тии!
 Мальчишка остановился прямо напротив завалинки. Юлька, смотрела на этих троих и чувствовала, как на душе нарастает тревога. Стараясь вырваться, мальчишка, переломился надвое, потом задергался сильнее. Усилия были тщетны, и на лице мальчишки промелькнуло отчаяние. Юлька же, услышав голос парня, вгляделась в худые черты лица и, вдруг, узнала. Артемка!

 Это был мальчишка, с которым она познакомилась вчера. Это был он, ее новый дружок. То же узенькое личико, те же синие глаза и, даже, одежда, та же. Парня, стало искренне, жаль. А мальчишка пытался вырываться и только хрипел от натуги. Женщины, так грубо и жестко выкручивали руки мальчишки, что Юлька, каждым нервом своей души почувствовала, как ему сейчас больно. Услышав сухой звук удара, слабый стон, она закрыла глаза от ужаса и закричала.
 
- Артемка! Ааа! Артемкааа!
 Получив солидный толчок под бок, она присела от боли, и тут же услышала над ухом голос Саши.
 - Какой Артемка! Ты его знаешь?
 Брат дернул ее за руку и сетка выпала из рук Юли. Получить ответ, в такой момент, оказалось невозможным. Юлька не заметила потери и даже не услышала вопроса.

- Не на-дааа! Аа!
 Голос Юльки, как удар тока, подействовал на Артема, ободряюще. Юлька верещала, а мальчишка, оценив обстановку, напрягся. Другого шанса не будет, пацан это понимал.

- Артемка! Сашка, это Артемка! 
 Женщина, стоящая к Юльке вполоборота, с размаху, хлестанула ее по лицу.
- Ты, смотри, что делается? Их же тут банда!
 Юлька заревела еще громче, а Артем, уже не просто вырывался, он дрался со своими надсмотрщицами. Женщины имели опыт, в такого рода, работе, и, было ясно, парень старается зря.

 Обученные женщины, отражали удары спокойно, и только, с каждой минутой, выражение лиц у обеих, становилось все более непреклонным и злым. Юлька пищала и действовала на нервы. Положение было отчаянным. Сашку такая несправедливость и жестокость обескуражила. Он не знал пацана и слышал о нем только раз - от Юльки. Но этого было достаточно.

 В кармане мальчишки, как и у всех ребят его возраста, лежала рогатка. Нащупав болтики, которые он держал вместо пуль, Сашка вытащил свое оружие. В одно мгновение, натянутая резина отправила увесистую «пульку» в зад здоровой тетки. Писк Юльки скрылся за жутким ревом взбесившейся мегеры. Обхватив руками пышное место, тетка залилась ревом. Другая, продолжала мутузить парня, который бился в ее руках.

 Шум на углу дома, стал обращать на себя внимание прохожих. Люди оборачивались и с опаской обходили стороной шумное место.
- Держи их! Том-ка! Что ты, визжишь, чучело, лаптем ударенное! Господи, ты меня прости!

В окне промелькнуло чье-то бледное лицо и тут же скрылось. Сашка понял, связываться с блюстителями закона, никто не будет. Прыгающая по кругу дородная женщина, прикрывающая зад, выглядела, смешно и нелепо.

 Сашка заржал и, отчаявшись, помочь мальчишке, чем-то еще, прыгнул под ноги женщины. Почувствовав сильный удар, он захлебнулся от боли и сложился калачом. Звонкий голос Юльки разрезал воздух.
- Беги, Артемка! Беги!
 Над головой что-то промелькнуло и пропало. Артем удрал. Сашка это понял сразу. Тетки сбавили темп, и занялись, конкретно, им, Сашкой. Он все еще бултыхался где-то в ногах у жирной тетки и испытывал жуткую боль в ноге.

- Шантропа, оголтелая! Ты, смотри, как заступаются! Под ноги бросаются. Надо же! Эту, тоже держи. Сейчас, разберемся, кто такие и откуда!
 В момент, когда Сашка оказался на ногах, увесистый шлепок, прилетел по затылку и Сашка, как прежде, Артем, задергался. Спустя секунду, он понял, что Юльки рядом нет, и удивился. Как ей удалось бежать? Возмущенные вопли его мало трогали.
 
- Ты что, не слышишь, что тебе говорят? Дер-жии ее!
 Ответ женщины, Сашку немного воодушевил.
- Да, ты что, Зина! Их же видно. Это домашние дети. Неприятностей на свою задницу хочешь? А потом, их, все равно, в отделение отправят. Сама же, потом, этих пострелят домой потащишь? Нет! Мне такого не надо!
 Сашка, нелепо, болтая руками, засопел и с запоздалым сожалением подумал о том, что теперь попадет от мамки. Точно попадет.

 Она еще тот случай с рекой не забыла и, вот, новое приключение. Он огляделся и сразу увидел сестру. Она стояла, совсем,  рядом, с мокрым от слез лицом, и металась. Было видно, ее распирает от желания подойти ближе, но, сделав шаг вперед, она тут же бросалась назад. «Молодец, соображает» - подумал Сашка.
 
- Не надо! – Женщина окинула напарницу уничижающим взглядом. – Да, что тебе вообще нужно, рыба! Держать надо было девчонку. Ты же видела, они вместе!
- Вот, то-то и оно, что вместе. Это домашние ребятишки и они знают этого паренька, а это  значит, что за плечами мальчугана кто-то есть. И прежде чем хватать парнишку, надо найти этого, кого-то.
- Не боись! Поймаем этого стервеца, так этот, кто-то, сам явится, как миленький.
 Сашка сделал рывок и выскользнул из рук женщины.
- Беги! – Заорал он Юльке, удирая от страшного места.
Удивляясь тому, что смог так легко вырваться, мальчишка бежал и с раздражением думал о том, что боится. Он боялся даже оглянуться, а ему нужно было знать, где Юлька. Перед глазами мелькали чьи-то тени и тут же растворялись, оставаясь позади. За спиной он услышал топот и яростный, злой крик.
- Лови! Лови! Что смотришь, дурень! Держи их!
 Судя по тому, как зло и мерзко выругалась тетка в чей-то адрес, ее приказ не возымел действия. Она отстала. Бежать за прыткими ребятами, непросто. А Сашка бежал, что было мочи, и хотел только одного, оказаться дома.
- Юлька! 
 Имя сестры завибрировало на языке, но так и не было произнесено. И только услышав невнятные звуки за спиной, Сашка понял, они вместе. Он сбавил скорость и, оказавшись у знакомого забора, свернул. Они стояли рядом и тяжело дыша, переводили дыхание. Навалившись на забор, Сашка закатился смехом. Юлька переводила дыхание и молчала. А вот, Сашка, был в восторге. Все было просто здорово, они удрали и теперь могли радоваться простой возможности идти туда, куда хочется. Это была свобода.
- Он ведь убежал, правда?
 Щеки Юльки порозовели, она все еще тяжело дышала, но в отличие от Саши, не смеялась. Она смотрела на него с вопросом и только изредка, бросала косые взгляды в сторону. Покосившийся забор, темные окна, кривые ступеньки крыльца. Они вбежали в один из тех деревянных домов, которые остались еще на центральных улицах города. Сашка ответил.
- Юлька, ты же видела, конечно, удрал.
- Думаешь они не найдут его?
- Почему ты решила, что его, вообще, искать будут. – Сашка не понял вопроса сестры. Мальчишка убежал. Он уйдет домой и будет в безопасности. А Юлька настаивала.
- Ну, ты, же сам сказал! Его искали! Они искали его и нашли! Они ведь могут опять его найти? Могут!
- Могут! И что? – Он видел, Юлька обеспокоена. Вот только с чего? Он вспомнил ее рассказ о мальчишке. – Ты даже не знаешь, где он живет.
- Знаю. - Юлька не отрываясь, глядела на него с минуту, а потом попросила, – давай сходим, Саш. Он говорил, что живет под мостом.
  Сашка покачал головой.
- Юлька, он обманул тебя. Я был там  с ребятами. И под мостом никто не живет. Он придумал. – И тут же, понимая, что Юлька расстроится, подытожил.
- Слушай, он, получается, беспризорник! Не зря же они в него вцепились?
 Юлька ничего не ответила. Сашка, приподнял сетку в руке и заявил.
- Есть, так хочется. Давай съедим булки?
 Сестренка кивнула головой и Сашка, довольный, полез в сетку.
- Весь хлеб замарали! От мамки попадет.
- Не попадет. Она не заметит. А это мы сейчас, слопаем.
 Сашка протянул Юльке большую аппетитную булочку, немного помятую, но все такую же вкусную, как и раньше. Булочки были съедены в момент и Санька, улыбнулся сестре довольный результатом. Так было куда лучше. В желудке перестало сосать, и он почувствовал себя увереннее и счастливее.
- Может, пойдем уже?
 Юля тряхнула челкой, и он, как заправский, партизан, прежде чем выйти на улицу, выглянул, огляделся и только после этого махнул сестренке рукой. Можно выходить. Настроение было отличным. Приподняв сетку, Сашка попросил.
- Давай, по конфетке съедим?
 Юлька подняла голову, поглядела на него с недоумением и, вдруг, покраснела. Ее взгляд упал на сетку. Там на самом донышке лежал пакет с монетками. Юлия вздохнула и ответила.
- Это не конфеты. – Саша уставился на Юльку.
- Тебе подсунули эту мелочь?
 Юлька опустила голову. Говорить что-то было стыдно. Но братишке и так все было ясно, он сморщился и буркнул.
- Эх, ты! Попрошайка! Выплакала!
- Сашка! Не приставай, а то тресну по черепушке! Будешь, прыгать потом и мамке жаловаться.
- Ой, какие мы грозные! Когда это я жаловался, когда это я прыгал. – Юлька вспомнила прошедшие события, Артемку и, вдруг, залилась звонким и задорным смехом.
- Сашка! Ты бы видел, как она запрыгала. Ой, умора! Кто-то так вовремя ей пилюлю в задницу прилепил! Видел?
- Да, видел я. Нашла чему удивляться.
 Сашка хмыкнул и вытянул из штанов рогатку. Тоненькая резинка, с кожаной лодочкой посередине, болталась на ветру, и не казалась таким уж страшным оружием. Он раскрутил резинку и она, образовав круг, издавала тихий звон. Гордо посмотрев на Юльку, Саша объяснил.
- Знаешь, за мной на днях, сторож гонялся. Вот мне и подумалось: летом мы этим ворон гоняем, а зимой... . В общем, какая ни какая, а убойная сила в ней есть. И вот, видишь, пригодилось!
 Юлька, округлив глаза, всплеснула руками.

- Это, ты?!
- А кто еще, по-твоему? Я же говорил, я их давно заметил. Шли, о разбойниках говорили. А сами, мальчишку поволокли куда-то. Какой он разбойник? Юлька, он в каком классе учится? Не говорил?
- Нет, не говорил. А ты, думаешь, он учится?
- Ну, думаю, должен. Все учатся.
- Ага, все! Все то все, да не все! А мама еще тогда, сказала: он бездомный. – Саша, взглянул на Юльку и нехотя, промямлил.
- Ну, не знаю! И откуда, мамке знать о таком? И ты же сама говорила, он с дядей живет. А мамка тебе это, так, сказала, чтобы ты не лезла к нему.
- Я и не лезла. Мы просто говорили.
 Юлька успокоилась, и теперь, со всеми подробностями вспоминала первую встречу с Артемом. Они проговорили с братом всю дорогу до дома о мальчишке и событиях в магазине. День больше не казался скучным. Первое, что они сделали, это поели. Потом Юлька прибрала тоненький коричневый пакетик с деньгами, в шкаф. Они так и лежали на столе, тихо дожидаясь своего часа. Тут же рядом лежал другой пакетик цвета охры, пузатый и тяжелый. Его Юлька получила от продавцов, Тети Лизы и Анны Ивановны. Санька, натягивая штаны, ткнул пальцем в пакет и спросил.

- Интересно, сколько там?
- Не знаю.
- Давай посчитаем!
- Саш, это же не наше. Надо маме сказать. Может нельзя!
- Посчитать то можно!
- Ну, тогда считай сам! Я не буду.
- Запросто! – Саша вывалил содержимое пакетика и даже, поцокал языком. Монет было очень много.

- Я столько и не видел никогда! Юлька, это настоящее богатство! – Минут пятнадцать в квартире стояла тишина, потом, Саша сбился. Он поворчал немного, взглянул на Юльку и  начал с начала. Несколько минут спустя, скорчив жалобную мину, он пожаловался. 
- Как их считать? Я устал. Только начну, сразу все путается. Юль!
 Юлька собирала портфель и на Сашины слова никак не отреагировала.

- Юль! Я, вот эту кучку тебе оставлю. Ладно?
- Не буду я считать, даже не мечтай. Складывай пока все кучками, по десять копеек. Так проще и не ошибешься. А посчитаешь потом.
- Нет, какая хитрая, сама притащила кучу, а теперь на меня все свалила. Я что верблюд, что ли?

- Верблюд или нет, не знаю, а что ты, любитель в мелочи поковыряться, это точно.
 Саша замолчал, обиженный ее словами, а Юлька, закончив с портфелем, уселась рядышком с братишкой и, глядя на то, как он выбирает и выкладывает копеечка к копеечке, и так всю мелочь, по-порядку, удивилась его настырности и похвалила.

- Уу-ууу! Ты, уже почти все сделал. Молоток!

 Она быстро пересчитала, то, что уже стояло на столе в стопочках, и открыла рот. Сашка, увидев, реакцию сестры, хмыкнул и довольно улыбаясь, передразнил.
- Ты не слышала, говорят, любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Не лезь. Сама сказала, не буду. Видишь, еще не все! Чего считать.

- Саша, тут так много! Так нельзя! Это надо отнести. Сашка, что будет! Мамка меня убьет! – Сашка окинул глазами стопочки, остался доволен, улыбнулся и сказал.
- Не-е. Не убиет. Юлька, не будет мамка ругаться, не бойся. Мы, можем и не сказать, что они есть.
 Он аккуратненько добавил последнюю стопочку и поднял глаза на Юлю.
- Ааа!

- Как это? Ты, чего говоришь-то?
- Не понимаешь? Зачем говорить? Ты же деньги, на самом-то деле, не потеряла! Они есть, дома лежат. Хлеб мы купили? Купили! Вот?!
 Юлька, посмотрела на Сашку, не понимая его слов, а потом кивнула головой и задумчиво произнесла.

- А ведь и, правда, можно и не говорить. Санька, отнеси это завтра, туда, в магазин, тете Лизе. Отдай ей, ладно!
 Сашка набычился, зло взглянул на сестру и возмутился.
- Сама отдавай! Я ничего не понесу! Клянчила, ревела весь день, а теперь, я, отдавай! Не пойду! Нашла последнего.
- Пойдешь!

- Не пойду! Почему я должен у тебя на посылках бегать. Я, что, золотая рыбка! Не пойду! – Юлька с отчаянием смотрела на брата, не зная, как его убедить. Деньги нужно было отнести. Ей в магазин не попасть, как минимум, еще неделю, а Сашка, как назло сопротивляется. Хотя, Юлька его понимала. Ей тоже было бы стыдно идти к тете Лизе.

Она знала, ругаться сейчас с братом не стоит. Будет еще хуже, и она подступила с другой стороны.
- Ты! Чего, ты, уперся, как баран! Саш! Я же не могу, ты знаешь! Я завтра уеду, а потом, как отдавать! Ну, пожалуйста!
- Спокойно…. Сходишь и отдашь.
 Сашка скрючился, перегнулся, как под большой тяжестью и, протянув руку, прошамкал.

- Подайте, нищему на пропитание!
 Смешная мордашка Сашки сморщилась и стала меньше на вид. Юлька фыркнула. Умел ее братишка, если хотел, покривляться.
- Да, иди, ты, к черту!
 Она не знала, с какого боку подступить к брату, а тот довольный, что сестра отвязалась, заявил.

- И пойду. Я с ребятами из-за тебя поругался. Зря. Дурак, совсем. Пойду мириться. – Натягивая на ноги свои сапожки, Сашка торопился. Мали ли, вдруг, Юлька найдет причину и все-таки заставит его тащиться в этот магазин.
- Стой, стой!
 Юлька подступила к Саше.

- С чего это ты поругался? Выкладывай. 
- Да, так! Ерунда! – Он натягивал на себя пальто и косил глазом в сторону стола.
- Сказал «А», говори «Б». Рассказывай! – Сашка не стал спорить. Кивнул головой, подошел к столу, отодвинул шторку на окне, выглянул на улицу и ловким движением прихватил несколько монет со стола. К счастью для него, Юлька не заметила его манипуляций. Она только хмурилась и смотрела на его сборы недовольно и сердито.

За окном было темно. Похоже, друзья уже нагулялись и разбежались по домам, но оставаться дома нельзя, Юлька замучит вопросами. Сашка повернулся к сестре, рука молниеносно нырнула в карман, и несколько монет утонули в его глубине. Они заскользили среди бесконечного множества побрякушек, ловко обошли все ребячье имущество, проскользнули на самый низ кармана, и тихо устроились на новом месте. Юлька ждала ответа и смотрела на него зло.

- Ну!
 Сашка шмыгнул носом и, сделав удивленные глаза, переспросил.
- Чего, ну?
- С чего это ты, с ребятами поругался?
 Сашка помотал головой. Юлька, кого хочешь, достанет. Надо что-то придумать.
- А-аа! Ты, же слышала, Маринке приспичило сапоги купить, как у тебя. Я ее дурой назвал. Юрка, ясно дело, за сестру обиделся.

- Нет! Ты говори, что они до этого говорили, пока я не слышала.
- Богатством хвастались, ты же их знаешь?
- Нет! Не знаю! А что, они и вправду богатые?
- Говорю же, хвастают.
 Юлька смотрела на него недоверчиво, а Сашка, махнув рукой, выскочил из дома. И вдруг, понял, что очень, очень не хочет, чтобы Юлька узнала о мимолетной фразе Юрки.

Он закрыл за собою дверь и остановился. Надо было решить, куда идти. Шаг за шагом, поднимаясь по ступенькам вверх, он еще соображал, где и кого можно найти. Решил сразу идти к Юрке. И живет рядом и тетя Надя после его купания в Енисее, встречала его  ласково и к Юрке не придиралась. Дядя Вася тоже, мужик, что надо, не прогонит. Мутные сумерки окрасили маленький дворик в темные цвета. Над головой послышались голоса, и Сашка поднял глаза.

 Над крыльцом  соседней квартиры, второго этажа, висел фонарик. Облокотившись на перила, дядя Вася стоял в тужурке, и потягивал сигарету.
- Не поздно гулять вышел? Мать-то дома?
 Сашка не ответил на вопрос, а просто замотал головой.

- Ясно! Опять, нету! А Юлька где? Дома еще?
 Дядя Вася задавал вопросы и смотрел на Сашку с симпатией. Колечко дыма вылетело из носа дяди Васи, и Сашка хмыкнул. Было смешно смотреть, как взрослый дядя балуется сигаретой, и в то же время вызывало восторг. Он мог все и Сашка с завистью подумал: «Мне бы такого папку»!  Вот и его, Сашку, из воды вытащил, тоже, он. Это был «Поступок». Так думал не только он, но и все в округе. Сашка решил ответить на вопрос в надежде на приглашение.

- Дома. Ее мама, в школу завтра повезет.
- Юлька в школу, а ты, значит, один остаешься. Не скучно?
 Сашка замотал головой и непроизвольно глянул на двери позади дяди Васи. Здесь живет Юрка и теперь ему не будет скучно, он не один. Дверь немного приоткрылась. Может там его ждет дружок? Сашка заторопился.

- Не, дядь Вася. Я книги читаю.
- И много у тебя книг?
- Много.
 Сосед выпустил очередной клуб дыма и, не торопясь, продолжил допрос.
- И какая больше нравится?
 Сашка вздохнул. Надежда увидеть друга таяла, как дым под носом у соседа. Сдаваться Санька не хотел, а потому брякнул первое, что пришло в голову.
- Сказка. Сказка о потерянном времени.
Дядя Вася, перегнулся через перила и переспросил.

- Как, как? Не слышал о такой. Мы в свое время «Теремок» читали.
- Мы тоже! Но, нам мама эту сказку рассказала. Знаете какая, интересная!
- Большой, а в сказки веришь!
 Сашка возмутился. Он не очень хорошо знал сказку, о которой заговорил, но ведь дядя Вася сам спросил, чего тогда придираться. И эту сказку рассказала мама, и значит это хорошая сказка. Сосед, наконец, сжалился, и поинтересовался.

- Ты, я так понимаю, к Юрке собрался?
 - Ага!
 Он запрокинул голову и замер.
- Иди. Дома твой дружок сидит. Плачет, не выпускаем на улицу. А то невдомек. Это не мне, ему надо. Учиться, брат, надо. Ученье свет. Слышал?
- Ага.
 Сашке нравилось разговаривать с папкой Юрика. Поднимаясь по высоким ступенькам, он чутко прислушивался к звукам, которые неслись из прикрытой двери.

- Воот! Молодец! А наш сорванец, сколько ни говори, все на улицу рвется.
- Дядя Вася, а нас мамка, наоборот, на улицу гонит, говорит: «Нечего дома сидеть, идите, гуляйте, дышите воздухом». Говорит, это полезнее, чем сидеть дома, у печки.
- Нет, Сашка! Время для прогулок заканчивается после шести и тебе, парень, пора знать об этом!

- Я знаю. Но, все равно, не хочется дома сидеть. На улице интереснее.
 Сашка поднялся на крыльцо и тут же услышал довольный шепот Юрки.
- Сашка, давай, сюда! 
 Он вошел и счастливо зажмурился от яркого света и бурной реакции друга. Было видно, Юрка, действительно, доволен.
***
В комнате, куда они прошли, сидела Марина и разбирала открытки, рядом на столе стояла шкатулка.
Юрка сразу исчез, и Саша подошел к девочке. Шкатулка имела форму терема и Саше понравилась. Он взял ее в руки и удивился.

- Это из открыток! Сами делали?
- Да, мама давно их шьет. Хочешь, она и вам сделает. Открытки или цветной картон несите, и все получится.
 Саша не знал, что сказать и только промычал, что-то нечленораздельное. Шкатулка была, конечно, ничего, но тащить соседям картон или что-то еще, желания не было. Они и без этого добра неплохо живут. Хотя! Сашка заметил, что не соврал Юльке. Юркина семья жила хорошо. В квартире было чисто, уютно, красиво.

 Витые этажерки по углам, пышный диван мягкой окраски, стол и телевизор. Саша подошел и погладил по экрану. Гладко и приятно на ощупь. Деревянные стулья, яркий ковер, большое трюмо с тумбочкой. Глядя на эту тумбочку, Сашка удивился, так много всякой всячины стояло и на трюмо и на полочках. То, что это было хозяйство тети Нади, не оставляло сомнения. Кто как ни она, ходила всегда нарядная и красивая с яркими губами и черными глазами.

 Зачем тетя Надя красилась, Сашка не понимал. Она и так была красивой. В комнату заглянул Юрка, многозначительно посмотрел на сестру и сообщил.
- Надь, мама велела сказать, что тетя Валя пришла. Щас, за стол будем садиться, готовьтесь.
 Маринка посмотрела на Сашу как-то странно, а затем тихо сказала.
- Саш, ты, ведь еще не видел Эдика?
 Саша замотал головой.
- Нет, а что?
 Мариночка уставилась на него возмущенно и тихо прошипела.
- А то! Когда увидишь, не пялься на него. Он болеет, инвалид.
 Марина вздохнула и пожаловалась.

- Тетя Валя, ужас, как не любит, когда на Эдичка, кто-то смотрит. Понял?
 Сашка не понял, но все-таки, для верности, кивнул головой, соглашаясь. Эдика он не видел, это точно, и обижать никого не собирался. Нельзя, пялиться, ладно, не буду, подумал Сашка и успокоился. В желудке предательски заурчало, и Сашка на мгновение застыл. Это все из-за запахов, которые всегда присутствовали в этом доме.

 Тетя Надя готовила, как заправский кулинар, и все соседи, без исключения, признавали ее талант. Голос хозяйки заставил Сашку оглянуться на дверь.
- Мариш, проводи гостя на кухню, Валя пришла, можно садиться. Сашок, а ты домой не торопишься?
 Сашка, не отвечая, посмотрел на тетю Надю удивленно, и она усмехнулась.
– Понятно, не торопишься. В лото играешь?
 Сашка помотал головой все так же молча. Женщина ободряюще произнесла.

- Ничего, мои шалопаи тебя быстро этой нехитрой науке обучат. Давайте, шустренько мыть руки и за стол. Опоздавших не ждут.
 Маринка подскочила и, без особых церемоний, потащила Сашу  к умывальнику. Сашка мылся и получал истинное наслаждение от запаха душистого мыла. Поднес кусочек к носу, понюхал и, взглянув на Маринку, восхитился.
- Вкусно!
Девочка, довольная словами Саши похвасталась.

- Это дядя Леша из Германии привез. Он, там, в армии служил. Столько всего притащил: и полотенца и шарфы и бокалы. Знаешь, такие тонкие-тонкие и с рисунком. Таких, ни у кого нет! Вот!
 Сашка ухмыльнулся и едко произнес.
- Маринка, любишь, ты, похвастать.
 Девчонка дернула плечиком, стрельнула недовольным взглядом, протянула Сашке полотенце и ушла. К столу Саша подошел последним. Тетя Надя, протянула руку, подзывая его к себе.

- Валюш, это соседский мальчуган, Сашка. Живет под нами. К нашему Юрке ходит, дружат, помогают друг другу. 
 Она усадила Сашу рядом с Юрой и пригласила.
- Кушайте, гости, дорогие. Вася, открывай бутылочку. Ребятишки, на пирожки налегайте.
 Гостья, оглядывая стол, возмутилась.

- Вася, Надя мне не надо наливать. Едем завтра, в форме надо быть, да и, ни к чему это. А вот от курочки не откажусь. –  Взглянув на сына, она, улыбнулась ему ободряюще. – Эдичка, может, огурчик подать. Нет?! Картошки добавить?
- Не надо, мама! Я сам возьму.
 Голос у мальчика был мягкий и тихий.

- Конечно. Конечно, сам, умница, моя! 
 Женщина нервничала. Высокого роста, сухопарая, она громоздко возвышалась над всеми и зорко оглядывала стол. Ее взгляд на секунду остановился на Саше и он, вдруг, съежился от ощущения беспокойства и дискомфорта. Не понимая своего состояния, Сашка поежился, поднял глаза на мальчика сидящего напротив. Мальчик совсем не походил на мать. Мальчик как мальчик, чего Маринка выдумывает. Сашка сидел и соображал. Он был не больше самого Саши, но казался больше. Нет не больше - взрослее.

 Серые глаза смотрели напряженно и недружелюбно, светлые волосы с пробором, широкие плечи и маленький жующий рот. Тетя Надя пододвинула большое блюдо на центр стола и поинтересовалась.
- И на долго собрались?

- Пока дней на двадцать, а там посмотрим. Повезет, так задержимся. Эдик на поправку не идет. Врачи велят климат поменять. А как поменять-то. Вот, пока к родственникам едем, посмотрим. Как устроимся, сообщим, а вы уж тут присмотрите. Надюша, растения поливай, да так, приглядывай, за домом, проветривать не забывай. – Наливая себе очередную рюмочку, дядя Вася поинтересовался.

- Баян-то с собой берете или все. Бросаете музыку.
 Сашка увидел, как глаза тети Нади остановились на супруге и пробуравили его молчаливой гневной тирадой.
- Ты, чего болтаешь, Вася! Как можно бросить!
 Тетя Валя возмущенно уставилась на дядю Васю, перевела взгляд на хозяйку, и Сашка только теперь заметил сходство женщин.

- Работать, как все, Эдичку тяжело будет. Значит, будем учиться. И баян берем, и задание на весь месяц взяли. Не знаю, как выучит, но буду следить, чтобы сидел, играл.
 Эдичка, с видом замученного ребенка, взглянул на мать. Он потянулся за хлебом и Саша, наконец, понял, что в парнишке было не так. Горб. Эдичка, наверное, был взрослее Саши, но из-за горба выглядел чуть меньше.

Он вяло ковырялся в своей тарелке, изредка поднимал голову, смотрел на мать, а потом снова, не глядя ни на кого, елозил вилкой по пустой тарелке. Разговор взрослых крутился вокруг отъезда родственников. Юрка и Маринка сидели за столом, непривычно, тихие и смирные. Картошку Санька смел с тарелки быстро. Маленькая котлетка и огурец исчезли следом. К несчастью, аппетитные пирожки лежали довольно далеко.

 Дожевывая последний кусочек хлеба, Саша протянул руку взял еще кусочек и с сожалением взглянул на тарелку румяных лодочек. Дотянуться до них не было никакой возможности. Ему мог бы помочь Эдик, но мальчишка ни как не реагировал на попытки Саши. Выручила его тетя Надя.

- Сашка, пирожок хочешь?
 Сашка посмотрел на женщину и кивнул головой, соглашаясь.
- Вот, молодец! Держи!
 Самый вкусный и аппетитный пирожок, тут же оказался возле Сашкиной тарелки и он, с удовольствием протянул руку. В следующее мгновение он понял, что произошло непоправимое. Рюмка, стоящая на самом краю мягко накренилась, а потом повалилась на стол. Послышался звон разбитого стекла.

 За столом стало тихо, все глядели на него. Дети со страхом, взрослые со смесью раздражения и жалости. Санька съежился. Все было так здорово. И вот, пожалуйста!!! Такая неприятность. Сашка, вдруг, подумал о том, что рядом нет сестры. На столе стояло столько всего. Однако, он здесь, а Юля дома. От летающих с легкой грустью мыслей его оторвал веселый, немного взвинченный голос хозяйки.

- Ребятишки, животы, я смотрю, уже набили? Отлично, вставайте и мухой в комнату. Занятие там себе сами найдете.
 Тетя Надя, взглянула на дочь и велела.
- Лото на верху, поиграйте там.
- Мам, а можно мы шкатулку возьмем, а то так не интересно. 
- Не интересно ей, умные какие стали! А на деньги интересно?
- Интересно! А на что еще играть? На пирожки твои? Сама их ешь.

- Поговори мне, быстро все по домам разбежитесь, не посмотрю, что полный дом гостей. Ты, вот у Сашки спроси, чего мои пирожки стоят. Он тебе правду скажет. Заелись, смотрю!
- Ой, мама, ты наговоришь.
- То-то! Помалкивай, пока у брата усы не вырастут. – Марина не желала отступать и настаивала на своем. - У него усы не растут, а я виновата! Мам, так я возьму шкатулку? Ну, пожалуйста!
- Возьми, только гляди, у меня, чтоб не болтали потом на улице, чем дома занимаетесь! И Сашке накажи. Деньги, как наиграетесь, опять на место сложи. И не дурите, я посчитаю!
 Сашка замотал головой с гордостью подумав, что он не болтун и уж, точно, не вор. А вот о том, что он, растяпа, думать как-то не хотелось.

- Тетя Надя я не скажу. А в лото трудно играть?
- Надька научит, не велика премудрость. А ты, смышленый, быстро схватишь.
- Эдичка, ты, пожалуй, тоже, с ребятами ступай. Нечего тебе тут с мамкой сидеть, не маленький.
 Тетя Валя забеспокоилась.

- Сынок, может, домой пойдешь, кино посмотришь?
 Перспектива сидеть дома в одиночестве, Эдика не вдохновила и он, попросил.
- Нет, я с ребятами посижу. Можно?
 Оглядев колючим взглядом ребят, женщина нехотя согласилась.
- Можно.
 Она проследила за тем как ребята выходят из-за стола, а потом, махнув рукой, велела сестре.

- Эх, где наша не пропадала! Наливай Надюша! Выпьем за спокойную дорогу, теплую встречу и приятный отдых.
 Прихватив огурчик, она закусила и тут же заскучала. Сестра забеспокоилась, с чего бы это? Разговор двух женщин кружился вокруг предстоящей дороги, а мужик, посидев с женщинами немного, прихватил бутылку и скрылся с глаз долой. Его занимали совсем другие мысли.
***

 В комнате у Марины, ребята расположились на полу. Сашка сел рядом с девочкой. В руках Марина держала маленький пузатый мешочек и нарядную шкатулку из открыток. Вывалив содержимое шкатулки на пол, девочка разделила мелочь на пять частей и раздала ребятам. Юрка, пока сестра считала деньги, разложил карточки для игры каждому из ребят. Одна из них легла напротив Сашки и он, с удовольствием, рассматривал карточки и желтенькие бочонки.

На торце каждой, красная циферка. Посчитав свои копейки, Сашка сложил их стопочками, как учила Юлька. Игра началась. Несколько бочек сразу легли Саше на карточку. Разобраться в игре оказалось не сложно, и скоро, Саша с удовольствием следил за рукой Мариночки, которая быстро и ловко вытягивала бочонки из мешка. Потом, ход игры поменялся, и вот, уже Сашка, вытягивал бочки, испытывая наслаждение, от мерного побрякивания деревянных бочоночков друг о друга. Первый заход выиграла Маринка, и Юрка рассердился.

- Ты, все подстроила. Я видел.
 Услышав несправедливый выпад в свою сторону, девочка обиделась.
- И что ты видел?  – От злости глаза Маринки потемнели. Она с возмущением взирала на брата. - Что?
 Мысль, что мальчишки сами хлюздят, норовят обмануть, а потом кого-то обвиняют, Марину завело. Ей захотелось кричать, но она сдерживалась. Рядом был Эдичка. А Юрка канючил.

- Ты только свои и вытаскиваешь, потому, что знаешь, что тебе надо. – Сестра не выдержала. - Придет твоя очередь, тоже тянуть будешь. Я посмотрю, как ты, выбирать для себя будешь. Хотя! Твои зенки, давно на локаторы смахивают, может и сфотографируешь что.
 Сашка, глядел на свою карточку и с сожалением подумал, что ребята разбираются слишком громко, и если шум не затихнет, то все решит тетя Надя. Просто разгонит всех по домам.

- Ага, сейчас сфотографирую и вот, ребятам, покажу. Красавица писаная, описанная.
 Эдичка прервал Юрку на полуфразе.
- Хватит вам, ребята.
 Услышав слова Эдика, Юрка и Маринка замолчали. Они еще перестреливались глазами, но помалкивали. Мешок перешел в руки Сашки. Игра все больше и больше затягивала Сашку. Он выигрывал чаще всех и, хотя, хорошо понимал, что эти монетки он потом вернет в шкатулку, все равно, было интересно.

 За окном было совсем темно. Сашка изредка, поднимал голову, смотрел на темные стекла, но заставить себя встать и уйти, не мог. Жаль бросать игру на самом интересном месте. Где-то сбоку раздалась тихое мелодичное звучание часов курантов и Сашка, оглянулся. Заметив его жест, Маринка сказала.

- Это не у нас.
- Так хорошо слышно, я думал за стенкой.
- Что ты! Это знаешь, какие красивые куранты! Они в зале стоят. Это у Эдика.
 Марина глянула на брата и зачем-то спросила.
- Да, Эдик? Это же у вас?
 Мальчишка кивнул головой.

- Ага. Я просил маму, тише их сделать, а она не знает как. Мастера вызывать не хочет, боится, говорит, испортят только.
 Саша с удивлением смотрел на мальчика, сидящего напротив. Эдик не казался больше маленьким, разговаривал дружелюбно и теперь, даже, нравился Сашке. У него ярко горели щеки, и с блеском в глазах, он выполнял приятную миссию по вытягиванию бочонков. Трапеза взрослых продолжалась. Из кухни слышались громкие голоса и Эдик, прислушиваясь к голосу матери, пожаловался ребятам.

- Не хочу никуда ехать. А доктор маме говорит - надо. Я ее упрашиваю. - Эдик грустно посмотрел на ребят и сказал. - Я и не болею вовсе, а она свое гнет, поедем и все. Что мы там делать будем? Я тетю Гулю не знаю, даже. А мамка настроилась, и ни в какую.
Эдик грустно посмотрел на ребят и подвел черту.

- Все, не отговоришь уже!
Юрка, перебирая свои фишки, удивился.
- Эдька, ты, чего! Это же Сочи! Туда все мечтают съездить, а ты ноешь. Подожди, обратно, возвращаться не захочешь. Там, говорят, апельсины, персики прямо на улице растут.
Губы Эдичка, скривились, и он протянул ухмыляясь.

- Да, врут, они все! Растут какие-нибудь, вон как наши, ранетки. Невкусные.
 Саша заворожено и в то же время недоверчиво смотрел на ребят. Он еще не слышал такого, чтобы персики на улице росли, и, пожалуй, был согласен  с Эдиком. Дверь открылась, и Тетя Надя позвала.
- Эдичка, собирай свои причиндалы, поздно уже, домой пора. Мама тебя ждет.
 Отложив в сторону свои карточки, Эдик спросил Сашу.

- Хочешь, я буду тебе письма писать. Напишу, если персики на улице увижу. Хочешь?
 Сашка закивал головой, а мальчишка добавил.
- Я у мамы спрошу и дам тебе ключ от почты. Нам «Мурзилка» приходит, можешь ее забирать и читать. Мне там картинки нравятся и игры. Мы с Юркой всегда играем.
 Тетя опять поторопила,
- Эдик, ты, чего там заболтался? Вставать рано. Быстро сюда!
 Женщина заглянула в комнату детей и, вдруг, опешив, уставилась на Сашу.

- Бог, мой! Сашенька! Ты еще здесь?!
 Она всплеснула руками и заторопила его.
- Давай, давай, быстренько, туда же. Всем до-мой! И скажи маме, что завтра приду и все объясню. Пусть не ругается.
 Пройдя в комнату, она одним махом собрала монетки, сложила карточки и по скидала в мешок бочонки. Отправив все это на шкаф, она повернулась к детям и распорядилась.

- Марина, на кухню! Ты, Юрка, тоже. Помоги сестре.
 В комнате стало тихо. Гости столпились в прихожей. Эдик, посмотрел в Сашину сторону и спросил мать.
- Мам, я ключ от почты Саше отдал. Он наши письма будет забирать и журналы с газетами. Я разрешил нашу «Мурзилку» ребятам читать. Я правильно сделал? Зачем она лежать будет? А им интересно.

 И я Саше письма писать буду.
 Он смотрел на мать вопрошающим взглядом, и женщина замялась. Сашка видел, Мама Эдика недовольна. Кажется, ей не понравилась идея сына. Перспектива почитать самый интересный журнал для ребят, Сашу вдохновила и он, глядя на Эдика умоляющими глазами, пообещал.
- Я попрошу Юльку, и мы напишем тебе. И почту буду убирать.
 Все ждали, что решит тетя Валя. Наконец, женщина определилась с решением и кивнула в ответ. Она повернулась к сестре и попросила.

- Надюша, ты поглядывай, чтобы забирал почту.
 Потом, обращаясь к Саше, продолжила.
- И смотри, чтобы все письма и газеты были на месте. Отдавай их Надежде. Не забудешь? Справишься?
 Довольный Сашка кивнул головой. Все вышло здорово. Понимая, что слишком долго задержался в гостях, Сашка пулей вылетел от Юрки и побежал домой. Он, вдруг, подумал о том, что может, действительно, влететь от мамы. А еще, ему хотелось рассказать Юльке о счастливой случайности, в результате которой, они стали обладателями самого лучшего детского журнала. Сашка прибавил скорость.

***

   Он бежал, обгоняя время и расстояние с одной только мыслью в голове: «Юлька должна это узнать. Обязательно, должна узнать!» Перескакивая через ступеньки, он спустился домой. Переведя дыхание, Сашка тихонько, приоткрыл дверь и, стараясь не шуметь, вошел вовнутрь. В квартире было темно. Протянув руку, Саша поискал выключатель. Он был где-то здесь. Его надо найти. Темнота в маленькой квартире на цокольном этаже была пугающей и Санька, пожалел, что не включил свет перед уходом.

 Пугающей была не только темнота, но и тишина. Сашка недоумевал. Его нет, а мама легла спать? Такого еще не было. Странно. Крик, который разрезал тишину в следующее мгновение, заставил Сашку замереть и вжаться в стенку, возле которой он стоял. Он зажмурил глаза от предстоящей встречи с ужасом, застыл с поднятой рукой и открытым ртом. Ничего не произошло и только крик, жуткий крик гремел так, что сводил с ума.

У Сашки на глаза навернулись слезы. Не хватало еще, как маленькому зареветь! Он прислушался. Что это такое? С трудом, оторвавшись от стенки, он зажал уши, потом присел, пытаясь спрятаться, сбежать от шума и грома звенящего в голове. Так было лучше. Он открыл глаза и понял, что ослеп. Хоть глаз выколи ничего не видать. Что это! Откуда?

Крик мешал не только думать, но и видеть. Окно. Сашка, вдруг, понял, что есть окно и оно должно быть где-то рядом. Ему надо найти окно. Там свет. «Не-ет! – Вдруг с ужасом понял Саша: «На улице ночь. За окном так же темно, как здесь. Ничего не видно. Выключатель. Надо найти выключатель. Нужно только встать». Ему, кровь из носу, нужно было заставить себя двигаться, вот только ноги не слушались и в голове, все перемешалось.

 Так страшно ему еще не было. Даже там, на реке, Сашка, это помнил, он не испытывал такого абсолютного страха. Что-то  пронзило все тело и не давало думать и шевелиться. В какое-то мгновение Саша, вдруг, понял, что это крик. Всего лишь крик. Крик боли, ужаса. В голове возник образ сестры. Она была дома. Как же жутко и страшно, должно быть ей! Размазывая слезы по лицу, Сашка встал.

 Глаза все еще ничего не видели. Рука, сама, почти непроизвольно, нащупала выключатель и нажала на заветную кнопку. В то же мгновение он заново ослеп. От света: яркого, бьющего в глаза, он зажмурился и только чуть позже открыл глаза. Это был свет, и он прояснил сознание и мысли. Когда глаза, наконец-то прозрели, он  огляделся и понял, в квартире никого нет. Кричала Юлька. Теперь он узнал ее голос.

Его сестренка билась в какой-то жуткой истерике, и даже здесь у порога он слышал, как сильно она ударялась о стену на своей кроватке, приводя в движение пружины и решетки. Ей нужно помочь. Он сделал робкий шаг. В голове нетерпеливой чередой проплыли недавние события. Все так наложилось, наслоилось таким непостижимым образом, что мальчишка с огорчением подумал: «Вот невезуха!»  Надо сделать шаг, а он стоял и думал: «Может, какая ведьма Акулина нагрянула и Юльку сглазила» Точно! Все бабки так говорят».

Он криво ухмыльнулся своим мыслям и вдруг, понял. Стало легче. Страх ушел, как его и не было. Просто, во всем теле застряла злая старуха-оторопь и не давала двигаться. Он понял это и вздохнул свободно, теперь надо постараться, чуть-чуть поднапрячься и все выйдет. У него всегда получалось и сейчас получится тоже. Он сделал шаг и остановился с замиранием сердца прислушиваясь, к звенящей, от крика Юльки, тишине в комнате. Вроде никого нет.

 Еще шаг, и вот он внутри. На кровати металась Юлька. Изредка, она что-то вскрикивала, но разобрать слова было невозможно. Сашка вцепился в край кровати и стал трясти, пытаясь, таким образом, поднять сестру. Юлька только дергалась как марионетка и продолжала орать. Силенок не хватало и Саше, пришлось взобраться на кровать. Стало немного легче, но это не дало большого эффекта. Бледное, перекошенное лицо сестры Сашку напугало. Он опустил руку на ее голову, погладил и зашептал.

- Юлька.  Не надо. Не на-до! Не наа-доо!
 Его поразило то, что она была мокрой и холодной. И осознание того, что это, быть может, смерть, придало ему силы и натолкнуло на мысль, что возможно, за этим криком, Юлька не слышит его. Просто не слышит. Он закричал, стараясь перекричать жуткий вопль сестры.

- Ююю-ль-ка! Юль-каа!  Не надо, Юля, пожалуйста, ну, пожалуйста, проснись. Юля, Юля!
 Мокрое лицо сестры сморщилось, как будто она действительно услышала его слова и пожалела. На миг затихнув, она снова заплакала, теперь уже тихо и без слов, но такие слезы вызывали в Сашке не меньший ужас, чем крик. Он и не знал, что можно плакать вот так - без слов, не открывая глаз. Причем, веки сестренки быстро-быстро двигались в такт тем видениям и словам, которые видела и слышала только она. И Сашка заорал еще громче от отчаяния, страха безысходности.

- Ммаа-мааа! Юлька, проснись! Юлька! Ты, чего? Дура, ненормальная, да, проснись же ты! Ма-ммоч-ка! Проснись! Ююлька!
 Момент, когда он взлетел и вдруг оказался на полу, возле кровати привел его в чувства, и он замолчал. Пока Саша обдумывал, что произошло, рядом кто-то заговорил. У Саньки закружилась голова, и он упал. Упал и очнулся несколько минут спустя. В квартире было тихо. Что-то тревожное, нехорошее чудилось Саше в тишине комнаты. Сашка, приоткрыл глаза, вгляделся в темные фигуры. Мужской голос уверенный и тихий заставил его слабо улыбнуться и заплакать. Это был папка.

- Ну и ну! Да, что же это делается в этой семье? Когда эта длинноногая кобылица заявится домой, я ее пришибу, и даже объяснений слушать не буду. Что делается?! Надь! Да, что же это такое?
- А я знаю? Я ж не врач.
- Ну, ты же женщина! Должна понимать детей. От чего это?
- Бывает! Родимец, когда бьет, то и не такое бывает!
 
- Чушь болтаешь!  Какой родимец?
 Сашка вслушивался в слова и вдруг, понял. Это не папка. Это не он. На глаза навернулись слезы, но Сашка, проглотив комок в горле, попытался унять горькие чувства обиды и жалости за сестру.
- А не знаешь, не обхаивай. Беду накличешь!
- Родимец сразу на двоих? Нуу?! Надь? Ты, чего!
 Василий глянул на жену с усмешкой. Надежда удивилась.

- Почему на двоих? Ты, забыл? Сашка, пятнадцать минут назад уплетал мои пирожки за столом и глядел на тебя влюбленными глазами. Его напугала Юлька. Так же как и тебя!
 Она с укоризной оглядела мужа с ног до головы и подытожила.
- А иначе, как понять, что у тебя до сих пор зрачки вращаются, как жернова у той мельницы или после хорошей взбучки, в дни запоя. Посмотрел бы ты на себя со стороны!!!
 Голос Надежды с легкой укоризной стих. Она подошла к Юльке, погладила ее по голове и успокоила.

- Ничего! Кошмары многим снятся. Бывает и взрослые, как дети малые орут.
 Она склонилась к девочке, вгляделась в ее глаза и озабоченно спросила.
- Чего глядишь? Узнаешь, тетку-то?
 Юлька слабо мотнула головой. Закрыв лицо руками, она спряталась под одеяло, и только плечики ее чуть подрагивали от еле сдерживаемых рыданий.

- Ты, это брось! Нечего нюни распускать! Девица, ты уже взрослая, так чего же от сна, пусть и нехорошего, реветь. Расскажи-ка лучше, что тебе приснилось? 
 Тетя Надя схватила Сашку за руку и приподняла с пола. Махнула рукой, чтобы он присел. Сашка подчинился. А Юлька, в страхе, что придется опять вернуться к ужасу, от которого ее только что избавили, замотала головой. Тетя Надя не унималась и давила на нее.

- Хочешь победить силу нечистую? Посмотри ей в глаза, назови по имени. Она боится этого. Расскажи то, что ты видела, не держи, не храни в памяти. Расскажи и забудь. Оно, недоброе, боится огласки и открытости. Вот, поверь, тетке.
 Надежда чуть-чуть усмехнулась и закончила фразу.

- Как расскажешь, сразу легче станет и поймешь. Страшное и не страшное вовсе! Ну-ка, двигайся, я с тобою прилягу, а ты рассказывай. Рассказывай, дорогая! – Ее тело легко и невесомо, опустилось на кровать, и Юлька удивилась, ни одна пружина не пискнула. Надежда, наконец, заметила, что Сашка, робко и, как в гостях, расположился на краю кровати и сидел не двигаясь.

- Сашка, а ты, чего как не родной? Скидывай свои портки, и прыгай к сестренке. Вместе теплее. – Сашка не стал долго тянуть и шустренько сиганул в постель, под мягкое одеяло, к Юльке. – Сестренка еще немного шмыгала носом, но слез уже не было и это было славно. Не любил Сашка слез и боялся их ужасно.
- Молодец! Надежда, неожиданно заметила мужа и, кажется, сильно удивилась, потом, тихо шепнула.

- Вась, а тебе, пожалуй, тут больше делать нечего! Иди домой, я скоро буду. – Дядя Вася неожиданно для Сашки, протянул ему руку.
- Даа!  Я, вот это, хотел Сашке отдать. – В руке мужчины Сашка разглядел маленький блестящий ключик.
- Сашка, я его, в вазу брошу, не забудь! Это мне Эдичка отдал. Он его для тебя нес, а тут вы - оба в крике заходитесь. Эдик к нам прибежал, рассказал все. Сюда, я, мальчишку не пустил, ясно дело. Ни к чему. А вот просьбу его исполнить, всегда рад. Передает тебе парнишка, ключ от почтового ящика. На хранение. Смотри за почтой - журналы и газеты можете себе забирать, не жалко. А вот письма, все до одного, к нам несите. Помнишь, что Валентина велела? – Сашка кивнул головой и улыбнулся. Саша повернулся к Юльке и, наконец, сообщил новость, которую нес для нее.

- Юлька, нам разрешили взять Мурзилку! Эдик разрешил. Здорово, правда!!! – Юлька, в очередной раз икнула и только слабо улыбнулась в ответ. Надежда ободряюще взглянула на паренька, а потом спросила Юльку.
- Ну, что? Поделишься секретом или на потом оставим беседу? – Юлька замотала головой, категорически не желая возвращаться к страшным воспоминаниям. Надежда согласилась.
- Тогда ладно. Расскажу что-нибудь я. Слышали сказку о том, как Владка с Марьюшкой богача проучили.
- Нее!

- Ясно дело не слышали! Это одна из сказок Старого медведя, называется «Трон правды и волшебный кафтан». Пообещаешь мне, что ты свои фонтанчики больше не раскроешь? – Юлька смутилась и уткнулась в подушку. Она спряталась от глаз настырной соседки, но все-таки, подумала, что Юрке и Марине повезло, у них хорошая мама. Юлька вздохнула и со страхом вспомнила о том, что мама не пришла. Это же не просто так. Что-то случилось? Юлька точно знала, что любой, даже самый непутевый человек, ночевать придет домой. А их мама, она хорошая. И ее нет дома. По-че-муу? Женщина продолжала смотреть на нее, и Юлька согласилась. 

- Ага. Я не буду больше.
- Вот и ладно. А начинается моя сказка, так же как и все сказки, с хороших и простых слов: жили, были.…  Слушайте ребятки.
 
 «Жили-были на белом свете брат и сестра. Марьюшка и Владка. Жили себе с отцом и матерью, не тужили. Однако пришла беда. Напал на тот край бусурман. Кто-то остался без крыши над головой, кто-то потерял близких и родных, а иные здоровье свое на поле брани оставили. Не обошло горе и семью Марьюшки и Владки. Остались дети сиротками. А в том же городе жил богатый и гордый человек. Звали его Демьян.

Узнал он о том, что дети малые, без защиты остались, и решил, поживиться. Легко и без затрат большим хозяйством обзавестись. О детях недобрый человек даже не подумал. Да, и зачем ему жалеть кого-то? Как задумал, так и сделал. Пришел на большой сход и заявил, что отец, да мать детей задолжали ему сумму большую. Погоревали люди, пожалели детей, а деваться не куда. Отдали дом за долги Демьяну. Остались дети не только без защиты, но и без крова над головой. Делать нечего, пошли на заработки к людям.

 Владка плотником устроился, а Марьюшка за ткацкий станок села. Прошли годы. Выросли детки, и каждый в своем деле большим мастером стал. К брату богатые да знатные за доброй мебелью едут, а к Марье за нарядами и украшениями. И в самом деле. Никто лучше Владки мебель не собирал, а уж о платочках Марьюшки, любая девушка мечтала. Услышал о славных мастерах и богач - обманщик. Приехал на работу молодых мастеров полюбоваться, а как увидел, захотелось ему получить такой товар, чтобы весь свет позавидовал.
 
- Владка, сделай мне такое кресло, чтобы на трон походило, и только я на него сесть мог. Пусть хоть сотни желающих подходят и пытаются - кресло должно знать меня и ждать только меня. – Кивнул головой Владка, соглашается. Пожелание клиента, закон.
- Сделаю, как просишь, а если не понравится, то и плату не возьму. – Доволен Демьян и уже у Марьюшки к товару приценивается. Вот только выбрать ничего не может, что ни померит: то большое, то малое. Устал искать себе обновку, просит.

- Сшей мне, Марья, кафтан. Да, помни девица, сделай такой, чтобы на зависть и удивление всему городу сверкал и вышивкой изумлял.   
- Не волнуйся Демьян, получишь ты такой кафтан, какого еще никто не носил и сам с этим согласишься, а если не угожу, можешь не платить. ….»

***

Была ли сказка интересной, Сашка так и не понял, он слушал в пол уха, а сам чутко ловил дыхание Юльки и не слышал. Слишком тихо. Она не спит, это точно, просто лежит и о чем-то думает. Лучше бы болтала. Но это не для сестры. Юлька, если что-то было не так, затихала, уходила в себя и молчала. Это Юлька и ничего с этим не попишешь. Он тоже закрыл глаза.

 В голове было тесно от тревожных мыслей, но спокойный голос женщины успокаивал и действовал расслабляющее. Сашка поплыл по плавному течению сна и видел красивое кресло, кафтан и парнишку с девчонкой. Совсем, как у них. Монотонный голос затих, стало тихо, и Сашка с удовольствием подумал о том, что завтра Юлька будет дома. Глупо радоваться, но он не испытывал вины за свои чувства. Юлька засопела под одеялом, и Сашка позволил себе отключиться. Все хорошо, он зря испугался. Юлька, конечно, сильно напугана, но она жива, здорова и это главное.

       Утром, когда ласковый озорной лучик пробрался в знакомое помещение, он застал странную картину. Тела двух детей сплелись в один большой клубок. Пухлая перина, проглотила легкие тела и, на поверхности остался только немыслимый зигзаг из рук, ног и тел двух малышей. Лучик воззрился на чудо созданное сном, обежал лицо одного, потом второго ребенка, а затем, как это и было всегда, заиграл на ресницах чубатого мальчишки.

 Ребенок сморщил нос и улыбнулся. Обычное приветствие мальца, привело луч в самое благодушное настроение, и он заиграл, заискрился красками. Мальчишка уже не спал, но, кажется, еще не готов был открыть глаза и  подняться. Почесав затылок, он спрятался под одеяло, полежал какое-то время без движения, потом откинул одеяло и вгляделся в лицо сестры. Она спала. Саша, стараясь не задеть Юльку, соскочил с постели. Знакомый лучик, гулял по комнате, оставляя невесомые следы на полу, столе и шторах.

 Привычным жестом, открыв окно, Сашка запустил поток солнца в квартиру и лучик исчез. Его благодарные собратья одарили крохотную комнату теплым потоком и, спустя несколько минут, исчезли. Сашка прошел на кухню, откинул крышку кастрюли, убедился, что чуда не произошло и она пуста. Вздохнул, для верности еще раз оглядел стол, в поисках съестного, а когда не нашел, то, не раздумывая более, схватил ведро.

На столе, не тронутый со вчерашнего дня стоял бумажный пакет с мелочью. Санька, на ходу, заглянул во внутрь, убедился, что деньги на месте и почти автоматически, стянул еще несколько монет из мешка, прибрал добытое в свою копилку и отправился поднимать люк. Неизменная картошка набила оскомину, но, мысль, что можно взять денюшку и сходить в магазин, грела душу пацана.   
    
Сашка убежал, а Юлька, пожав плечами, подумала: «Почему из-за меня»? Однако долго думать было некогда. Она вспомнила, что не постирала форму.  Мама на работе и, если Юлька, сама, не займется стиркой, то поедет в школу грязной. Она согрела воду, налила в таз и сделала все, как делает мама. Развесив мокрое платьице, Юлька с ужасом убедилась, что самостоятельно справляться с такой работой не просто.

На полу, по всей кухне, белели пушистые комочки пены, бежали ручьи. Платье висело неуклюжее и жутко сморщенное, а капало с него так, что пришлось подставить ведро. Управилась труженица не скоро, а когда закончила, за окном стемнело. В квартире было тихо, и Юлька заскучала. Она села на кровать, вспомнила о сапожках, вздохнула и убрала их под стул. В школу она поедет в своих стареньких ботиночках.

 В них и удобно и легко. Где-то издалека, зазвучали звуки курантов. На часах стрелка застыла на двенадцати, и Юлька удивилась: так поздно? Она с возмущением уставилась на дверь, как будто ждала - кто-то должен войти, но ошиблась. Мамы все не было, В голове Юльки, перемешиваясь с воспоминаниями прошлых дней, всплывали события в магазине. Разговор с Сашкой. Артемка.

Юлька не понимала своих чувств, они рвались наружу и, почему-то хотелось плакать. Пугало все. Хотелось встать и закрыть дверь на засов, но Сашки дома тоже не было. Бум. Бум. Бум. Звуки курантов бились где-то рядом, но разобрать с какой стороны, Юлька не могла. Как долго! Они что гремят всю ночь? Долгожданная тишина, наконец, пришла, и Юлька прилегла на подушку.

Лежать было неудобно, но двигаться совсем не хотелось. Дверь распахнулась, и Юлька рванула навстречу. Одиночество осталось позади, пришел братишка. Не в силах сдержать радость, она закричала.
- Саш-аа! – Открыв рот, Юлька уставилась на дверь. В зияющей черной дыре проема стоял мужик. Кто он, Юлька не знала.

Высокий, с правильными чертами лица, в темной тужурке, он глядел на Юльку пристально и удивленно.
- Где мать? Позови! – Юлька раскрыла рот, вылупилась на мужика и, не отрывая глаз от него, покачала головой.
- Чего башкой мотаешь! Мать где? – Голос мужика привел Юльку в чувство. Теперь она вспомнила о нудной инструкции, которую читали в школе, и поняла: о таких людях предупреждала Светлана Ивановна.
 
- Маа-мы нет. – Она не услышала своего голоса и удивилась тому, что мужик ее, кажется, понял. Он рубанул рукой по косяку двери,  и Юлька услышала, как посыпалась штукатурка.
- Ладно, спи! - Качнувшись, как будто собираясь пройти внутрь, он, вдруг, резко развернулся. Свет погас. Дверь хлопнула, и стало тихо. Юлька продолжала стоять и смотреть. Подойти и закрыть дверь она не решилась.

 Темные окна отливали серебром. Юлька, вслушивалась в звуки приближающихся машин. Квартиру разрезал яркий пучок света от фар. Он, как живой, грубо ворвался в маленькую квартирку, перечеркнул комнату и, метнувшись юзом, пропал за окном. Юлька вздрагивала, от каждого звука. Яркие блики на окнах и стенах слепили глаза. Она по-прежнему стояла на том же месте, где ее оставил незнакомец.

 Темнота пугала, но подойти и включить свет не хватало сил. Быстро нырнув в кровать, она закрылась одеялом, отгородив себя от всего, что беспокоило. Зубы отбивали мелкую дробь. Этот дядька искал маму. В глубине его глаз она прочла что-то страшное и холодное. Она закрыла глаза. Было тихо. Услышала мягкий голос. Его звук был почти рядом, но звучал как это странно и тихо.

- Смотри, смотри! Это снегири! Увидеть их большая удача. Они редко в город прилетают. Своим появлением снегирь, дает знать людям, что идут холода. Сильные морозы не за горами. Видишь, как сидит? Пузатый, яркий. Глаз не оторвать, до чего красиво! – Руки в мягких варежках скатали маленький снежный комочек и, вот уже белое чудо летело в нее. Юлька попыталась увернуться от снежка и завалилась в снег.

 Хруст снега под тяжестью ее тела превратился в набат, и она засмеялась. Мамины руки подхватили ее, как котенка, и Юлька счастливая и довольная глядела в глаза мамы и увидела в них столько нежности, что зажмурилась от счастья, в ожидании чуда. Ничего не произошло. Все стихло. Совсем. Она открыла глаза, растерянно оглядела дома, деревья, небо. Все было другое – холодное, темное. Юлька искала маму и не находила. Вот только, что она была, и вдруг …. пропала! Так не бывает! А Митька! Сашка! Где они?
 
- Мама, Мамочка! Ма-ма! - Она не слышала ответа и только чувствовала взгляд. Глаза чужого человека сковали ее цепью, окружили холодом. Поеживаясь зябко, Юля огляделась. Снег под ногами перестал хрустеть, стволы деревьев оголились. Темные тучи, ветер и страшные глаза - от которых невозможно уйти. Ее окатило душем страха и она, мокрая и холодная, поняла, что не сможет бороться с этой напастью одна. Ей нужна помощь, но где ее найти? Мама! Ей поможет мама.

- Ма-ма! Маа-мааа! – Все будет иначе, если придет она. А мамы все не было. Внезапная боль заставила Юльку прислушаться. Чей то голос, родной и знакомый пробивался к ней, в ее сознание, но очнуться она не могла. Боль наступала исподволь и становилась ощутимей, острей. Юлька искала, металась в поисках защиты и только чуть позже поняла.

Он где-то рядом, надо только отозваться, протянуть руку. Юлька знала, это брат. Она в беде и он спешит на помощь. Это он, зовет, кричит, разрывает душу, и осколки его боли острыми ножами впиваются в нее. Она проснулась.

        Все страшное осталось позади. Она дома. Не открывая глаз, она прислушалась к тому, что говорит ей дом. Где-то захрустела половица. Мама? Юлька вздохнула. Нет, это Саша. Тишина в комнате прерывалась редкими звуками и звоном посуды. Она потерла опухшие глаза. Непроизвольно свернувшись колобком, Юлька задумалась. Как странно. Все прошедшее казалось сном. А может, так оно и было?

 Она уткнулась в одеяло и подумала о том, что в школе ее подруги после уроков побегут к Жульке. Как там Еська? На кухне что-то тихо загремело и Юлька, с удивлением подумала о том, что это Сашка. Ее брат, как взрослый, управлялся на кухне, и Юльку это в который раз повергло в шок. Он готовил. Вот это, да!

 Вчера это была картошка, а что он придумал сегодня? А еще говорят, что мальчишки не любят плиту! Полежав еще немного, она встала. Саша в широченных трусиках и носочках выглядел так уморительно, что Юлька потихоньку фыркнула. Эти трусы и тоненькие, как паутинка, ножки: домовитый паучок и только. Он колдовал над плитой и что-то бурчал.

 Ей оставалось только удивляться хозяйственности брата. Ее движение привлекло внимание Сашки, и он поднял голову. Серые глаза осмотрели ее всю: с ног до головы. Он тоже переживал вчерашние события. Юлька заметила, ее форма высохла, и братишка переместил ее по веревке ближе к окну. Юлька не стала сердиться. Она потом погладит ее, а пока пусть висит. Сашка одарил ее улыбкой.

- Юлька! Здорово! Ты проснулась! – Юлька мотнула головой.
- Сколько сейчас времени? – Сашка бросил взгляд на окно и ответил.
- Девять. – Юлька подошла к столу, села на стул и расстроено прошептала.
- Все! Я опоздала. Что будет! – Саша не понял ее слов.
- Да, ладно, тебе! Чего будет-то? Подумаешь! Завтра уедешь. – Юлька удивленно глядела на брата. Странно, он совсем не беспокоился за маму и вообще, выглядел спокойным и беззаботным.

- А ты не думаешь, может, что-то случилось? Мамы неет! – Сашка фыркнул и перебил сестру.
- Успокойся! Такое уже было и не раз. Мамка, понятно же: дорогу забыла и все такое. – К ее удивлению он вдруг, шлепнул себя по шее. Юлька не поняла.
- Прочее? Что ты со своими шутками! Ну, ты чего, совсем ничего не понимаешь! – Санька сопротивлялся.

-  От одного дня ничего не будет. – Юльку начали сердить Сашкины выходки.
- Заладил. У нас, там, в классе, такое, творится! А меня нет. Обидно. И вообще! – Было видно, Сашка удивился ее откровению, а затем спросил язвительно.
- И ты, вчера из-за этого ревела?! – Юлька растерялась, протянула неуверенно.
- Неет! Яяя. Я мужика напугалась.

 За окнами тьма-тьмущая, машины гудят, а тут он. Черный, страшный. Знаешь, он мамку искал. Так вот! А глаза у него! Злые и такие колючие. Ужас! Бяка в сравнении с ним красавчик. – Сашка удивился.
- Бяка? Кто такой?
- Ааа! Это бич. Я его на свалке видела. Говорят, он там обитает. Он страшный, конечно, но не злой. Грязный только. –  Она подняла глаза на брата и увидела все тот же ироничный взгляд.

- Так ты, его может, во сне увидела? Может, показалось? – Юлька отломила кусок хлеба, откусила кусочек и отрезала.
- Не веришь! Чего спрашиваешь тогда? Не приставай! – Сашка возмутился.
- Надо мне сильно, приставать к тебе! Я просто спрашиваю! Ты, хоть помнишь, как орала вчера! Тут такое было. – К удивлению Юльки, на глаза Сашки навернулись слезы и тут же, как высохли, пропали, а он зло и ядовито уколол.

-  Приснилась жуть, ты и в рев! Может и там, так же? – Юлька склонила голову. Ей трудно было объяснить, кому бы то ни было, что произошло вчера. Даже ему, братишке.
- Да, живой он! И котят мне обещал.
- И что? – Юлька посмотрела на брата и разозлилась.
- Что, что!
- Взяла! – Вот, пристал! Юля как маленькому попыталась объяснить брату, что это невозможно.

- Нет, конечно! Где, я их в школе держать буду? Там нельзя.
 Как ни странно, Сашка, кажется, остался вполне, удовлетворен ответом.
- Аааа-аа! Че делать будем?
 Вопрос Юлю удивил.
- Ты о чем?
- Ты же вроде дома? Можем в магазин сходить, потом можно будет к ребятам пойти или еще куда.
 
- А если мама придет, а меня дома нет? Мне ее ждать надо.
 Саша успокоил сестру.
- Не-ее. Не надо. Она сегодня работает. Так что придет только вечером.
- Ты-то откуда знаешь?
- Говорю же, работает!
 Спорить Юлька не стала. Сашке видней, он знает, как мама работает. И подытожила.

- Ну, тогда в магазин. Купим хлеб и мешок отдадим. – Она отвернулась к окну, боясь, как и вчера, услышать от Саши какие-нибудь отговорки.
Однако Сашка сегодня не намерен был вредничать, и Юлька чуть не заверещала от радости. Братишка согласился, крутанул головой и равнодушно поинтересовался.
- Этот что ли? Сама понесешь. А вот проводить, пожалуйста, все равно, у твоей тети Лизы хлеб брать будем. Ты есть собираешься?
Очумевшая и довольная Юлька согласилась.
- Аааа. Да, я поем. Ты там чего-то сварганил?

- Суп.
- Ууууу! Молоток! Как у тебя получается? – Сашка засмущался.
- Дядя Толя научил. Он хороший, только, маленько, непутевый. – Ее недовольная мордашка, заставила его улыбнуться и он примирительно, сказал.
- Ладно, тебе! Ты, не думай он и в самом деле ничего. Пьет только много. Я думаю, он на маму злится. Она, как идет, на нее все смотрят. А ему не нравится. –  Верить словам Саши Юльке совсем не хотелось, и она съязвила.

- И откуда ты все знаешь? Выдумаешь всяку-каку. – Саша сделал вид, что издевки не заметил и продолжил.
- Знаю не много, а когда с мамой иду, вижу, как дядьки головы заворачивают, аж шеи скручиваются, как у жирафов. – Сашка протянул Юльке чашку. Она проглотила ложку супчика и смущенно, посмотрела на Сашу. Суп больше походил на похлебку, имел неаппетитный привкус и цвет. Проследив за Юлей глазами, Санька, расстроился.

- Ну да. Он немного горчит. Это не то, что мама варит. Я поискал, поискал масло. Ничего нет. Заправил салом, а оно невкусное оказалось. Давай потерпим. Нам бы только до магазина добраться. – Юля, была совсем не против, но предложение ее удивило.
- А что в магазине?

- Во, глупая! Купим чего-нибудь. Мама же нам деньги оставила! Я всегда так и покупаю себе. Хочешь, яйцо купим!?? – Юля замялась.
- Я не знаю даже. Можно. Деньги вон отнесем, там и посмотрим. – Следующие слова Саньки ее обидели.
- Отнести то мы отнесем. Но она не возьмет. Дурой только тебя обзовет.
 - С чего это!

- А как? – Санька был просто невыносим. Надо было как-то оправдаться, и Юля промямлила.
- Со всеми бывает. – И сказала зря. Братишку, так просто не проймешь.
- Неа, не со всеми. Я не забывал.
 - Умник! Не хвастайся.

- Я не хвастаюсь. Я другим могу похвастать. Знаешь, какой я шалаш на берегу сделал. Там и машина была, и шахматы, и целое войско собрал. Думал тебе покажу. Только оно сгорело все. – Саша замолчал. Он поделился с нею самым сокровенным. На его глаза навернулись слезы, и Юлька поняла, братишка не врет.
 
- Ладно, умник. Я тебе верю. – Конечно, он не врал. Юля это видела. Вон, как глаза загорелись, когда вспоминал свое войско. А Санька совсем расстроился. Как любой пацан, он ожидал похвалу и, не дождавшись, скис, повесил нос. Юлька заметила, как обреченно братишка замолчал. Да, уж! Странное что-то было с этим шалашом.

 Он так бурно реагировал на все, что касалось этой его сгоревшей забавы. Все не спроста! Что-то там такое все-таки было. А Санька уже и сам начинал сомневаться, был ли у него такой Секрет. Вот ведь незадача. Юлька не поверила. Что бы там ни говорили ребята, не получилось у них шалаша. Не было в нем привкуса чуда и приключений.

Они прятались в шалаш и все. Просто сидели и грелись, а Саша помнил, какие чувства испытывал он, оказываясь в своем укрытии. В голове было столько мыслей. Чего только не происходило с ним в этом темном уютном уголке. Он не уходил далеко от дома, но летал так высоко, аж дух захватывало. От грустных мыслей его оторвала Юлька.

 - Ну что, пойдем уже, что ли! – Сашка кивнул головой. Надо идти. С утра и народу поменьше. Придется Юльке сознаться, что она растяпа и недотепа. Собираясь выходить, Саша заметил, как Юлька натягивает свои ботиночки, и удивился.
- Сапоги одевай. Чего вырядилась в старье. Бережешь что ли?  - Юлька мотнула головой и, не отвечая на вопрос, продолжала колдовать над обувью.

 Конечно, в новеньких сапожках она выглядит куда, как симпатичнее, но терпеть тесную обувь, желания не было. Грустно было только от мысли, что маме надо все рассказать. Новость ей вряд ли понравится.
       И вот они на улице. Все оказалось даже лучше, чем можно было предположить. Погода пела. Было тепло, безветренно и Юлька, вдохнув воздух, потянулась навстречу новому дню. Сашка вышел на улицу первым и, глядя на нее, усмехнулся.

- Спала, спала и не выспалась! Во, даешь!
- Да, не хочу я спать! Смотри как тепло!
 Она улыбалась и засветилась, казалось даже, изнутри.
- А чего тянешься?
- Сам ты тянешься. Я здороваюсь.

- Ну, да! Ну, да! Тренируйся, тебе как раз пригодится. Сейчас в самый раз. Вот как дойдем, так и начнешь здороваться и объяснять. Тетя Лиза первая в списке.
- А ты чего, боишься? Можешь не заходить, я сама скажу. – Сашка не спорил.
- Договорились! – Перебрасываясь словами, они тихонько шли по улице. Юлька держала свой пакет, а Саша, заглядывая сестре в глаза, радовался. Она не казалась уставшей, и ничего, в ее внешности и разговоре не изменилось. Она или забыла или не хотела вспоминать о вчерашнем.

  Хорошо хоть так. Он не знал, что можно было бы, сказать сестренке, начни она жаловаться на свои страхи или сны. Вот и до булочной дошли. Редкие посетители входили и затем так же быстро выходили обратно. Тетя Лиза не заметила их появления. Саша выложил покупки на стол и сразу протянул деньги. Робко и извиняющее улыбнулся. Юлька стояла рядом с кассой и смотрела на продавщицу жалобным взглядом.

 Ее неподвижная фигура, в конце концов, обратила на себя внимание женщины и она обернулась. Какой-то миг она глядела на Юльку равнодушно и спокойно, но вдруг, узнала, и улыбнулась, как старому знакомому.
- Какие люди! Юлька, смотрю, ты сегодня хорошо выглядишь – Лизавета, усмехнулась, глядя на кислую, мордашку, Юльки.

 - И даже улыбаешься! Отлично! С братом стоять надо, помогать. Смотри, сколько набрал!
 Не отрывая глаз от женщины, Юлька согласилась.
- Тетя Лиза, я помогу. А я к вам пришла. Я вот это принесла. Можно, я это обратно отдам. Мне не надо.
 Лиза, не понимая, девчонки, смотрела на нее какое-то время не отрываясь, но потом, тягуче протянула.

- Таа-ак! Что-то я не пойму! Ты это о чем сейчас?
 Юлька покраснела. Протянула мешок и положила на стол.
- Мне не надо. Тетя Лиза,  я нашла деньги. Можно это вернуть?
 Лиза нахмурилась.
- Нет! Вернуть уже нельзя!
Юлька в отчаянии опустила голову, искоса, глянула на брата и спросила.

- Почему? Мне не надо.
- Я слышала, не надо повторяться.
 Мальчишка, сложил купленный хлеб в авоську и присоединился к сестре, глядя на нее умоляющим взглядом. Лиза совсем рассердилась.
- Ты, вчера, тут, такое устроила! Весь народ взволновала, пол города озадачила, а сейчас заявляешь, что тебе не надо. Юлька, как ты, полагаешь, куда я, вот это, теперь дену?
 Ее строгий взгляд переходил с одного ребенка на другого. Юля жалобно протянула.

- Тетя Лиза, давайте их вернем!
 Женщина усмехнулась.
- Хотелось бы понять, кому? Кому ты хочешь все это отдать.
 Отгородив себя от Юльки и Саши широким жестом, Лиза, сказала немного резко и грубовато.
 - Мне, не надо!
 Юлька понимала, что Сашкины предположения сбываются, и попыталась убедить.

- Дяденькам и тетям.
- Бабушкам и дедушкам! Я правильно тебя понимаю?
 Лизавета смотрела на Юльку серьезно и с укором.
- Да!
- Юля! Где и кого я теперь искать должна? Ты, хоть знаешь, сколько их прошло вчера через этот магазин?
 Жалобно глядя на нее, Юлька настаивала на своем.
 
- Они же придут за хлебом?!
- Может и придут! А я!? Почему я, отдавать должна? Как мне определить, кому и сколько давать? Они ведь не мне давали. Ты, там, в уголочке плакала! Ты собирала. А ты знаешь, сколько было тех, кто зашел сюда случайно! Сюда они больше не придут. Как с ними?
- Тетя Лиза!
 Юлька сморщила лоб. Лиза, увидев мимику отчаяния на лице Юльки, рассердилась.

- Не вздумай реветь!
 Сашка тоже заметил, как Юльку повело на слезы, и вмешался.
- Тетя Лиза! А что нам теперь делать?
 Лизавета улыбнулась пацаненку. Ребята, что ни говори хорошие, славные, неиспорченные. Она заставила себя встряхнуться, успокоиться и просто посоветовала малышам.

- Да ничего особенного. Они ваши. Делайте с ними, что хотите. Юлька! Ты не забыла? Люди их для тебя собирали.
Девчонка заканючила.
- Тетя Лии!
 Лизавета прервала девчонку на полуслове и, повысив голос, велела.
- Сказала, твоии! Забирай свои вещички. Не стой и не морочь мне голову.
 Юлька стянула пакет со стола.

 Стояла рядом с кассой, красная, как рак, глядела на рассерженную женщину и не знала, что делать. Саша, повернулся к Лизе и вдруг быстро спросил.
- А можно, немного разменять? Ну, хотя бы один рубль?
 Лиза усмехнулась. Мальчонка просто подарок. Смышленый, боевой.

- А ты, парень, еще тот перчик! Зачем тебе менять, все равно на мелочь все уйдет.
- Нет! Мы можем маме их отдать.
- Маме?
 Лиза смотрела на ребят и все больше удивлялась.
- Точно! Можно и маме отдать. Молодцы! А я и не догадалась. Маме же, отдать можно!
 Лиза открыла кассу, и, удивляясь собственной щедрости, вытащила новенькие хрустящие купюры.

- Юлька! Давай сюда свои копеечки. Так и быть, поменяю.
 Она отсчитала два рубля монетками, протянула бумажки мальчишке и посоветовала.
- А вы знаете, что в кинотеатрах сейчас такие фильмы идут. Очень интересные. Сходите. И конфет купите. Побалуйте себя!
 Сашка замотал головой, то ли соглашаясь, то ли отказываясь. Юлька молчала. На ее лице всеми красками читалось расстройство. Лизу это немного встревожило, и она успокоила девчонку.

- Ладно, уж, не стесняйтесь! Я добрая сегодня. Все нормально.
 Потом видимо что-то вспомнив, Лизавета поинтересовалась.
- А ты, головастик, почему вчера, сестру бросил? Сбежал и ни ногой обратно!  Это как понимать? 
Сашка, оглянулся на Юльку, ожидая поддержки от нее, но, увидев, что сестра молчит, протянул тихо.

- А чего, она! Рева – корова! Надоело! Ревет и ревет.
 Лиза согласилась. Действительно, не все мужчины терпят слезы женщин. Вот и этот карапуз из их числа. Сестра заплакала, и он слинял. Интересные ребята. Посмотрев на Саньку, Лиза вдруг поняла, что ничего не знает о мальчишке.
- А ты, в каком классе учишься?

- В первый класс пойду.
- Ух, ты, какой большой! А мама с папой, где работают?
- Мы с мамой живем. Она на фабрике игрушек работает.
 Лиза все поняла и пожалела мальчишку. Что ни говори, а этого постреленка, она каждый день видела. Это что-то да значит.

-  Мама весь день на работе, а ты за хозяина? В магазин сам ходишь, покупки сам делаешь. Молодец! А сестру, я что-то раньше не видела!
- Она в интернате учится. В субботу приезжает домой.
 Женщина сочувственно покачала головой.
- Интернатская, значит! Понятно.
Сашу резануло по ушам выражение «интернатская». Он искоса глянул на сестру, поняла ли она, смысл сказанных слов. Ему стало обидно.

Так же как и тогда с ребятами. Слово, произнесенное женщиной, звучало грубо и некрасиво. Лизавета замолчала и жалостливым взглядом оглядывала ребятишек, потом вздохнула и велела.
- Ладно, детки! Идите. Не до вас пока. Юленька! Не забивай себе голову глупостями. В кино сходите. В «Совкино» сказка идет хорошая. Как раз для вас.

***
Они вышли из магазина и остановились у дверей. На улице совсем рассвело. Пакет значительно полегчал и Сашка посоветовал.
- Давай разберем его по карманам. Чего мешок таскать.
 Юлька согласилась. Неудобно так таскать. Они стояли у дерева и считали то, что осталось. Девяносто копеек. Много. Сашка с озорной искоркой в глазах глянул на Юльку и сказал.

- Это я себе заберу, ладно? А вот это маме, домой понесем.
 Юлька удивилась. Сашка это хорошо придумал. Здорово! И мама ругаться не будет. А копейки Сашка заберет, тоже славно, ей не хотелось возиться с мелочью. Она мотнула головой и спросила.
- А что ты с ними сделаешь?
- Я потом скажу. Можно?
  Юлька удивилась, у брата в голове одни секреты. Стало немного обидно. Показалось, что он не верил, не доверял ей.

-  Ну, скажи, интересно, ведь.
- Конечно, интересно. Но это потом, Юля! Я позже, хорошее-хорошее что-то сделаю, тебе тоже понравится! – Юлька еще больше удивилась. Ей должно понравиться? Она кивнула головой для солидности и все-таки попросила.
- Саш, а ты, не говори, только щелочку открой.

-  Знаю, я твою щелочку, всю башку потом засунешь!
 Юлька уже собралась обидиться на брата, как он напомнил.
- А ты, скакалку всегда хотела? Будешь брать? 
Глаза Юльки засверкали. Это была ее давняя-предавняя мечта, купить такую скакалку, которая свистит, когда быстро крутишь. Они были в продаже  и стоили дорого. Мечтать о таком чуде, Юлька просто не смела.

 Сашка прав, она именно так и сделает. А когда придет лето, она будет прыгать лучше и быстрее всех. Красота! Не хочет Братишка говорить и не надо. Она оглянулась на двери магазина, вздохнула и вдруг улыбнулась. Она почти любила эту тетку, которую еще вчера не знала. А Сашка вспомнил.

- Давай отнесем хлеб.
 Юлька расстроилась. Ей не хотелось отодвигать событие, которого она ждала так долго. 
- Нет, Саш! Не тяжело же! Пойдем так.
 Все еще немного сомневаясь, Саша согласился.
- Ладно, пойдем так. Будешь мне помогать?
 Довольная Юлька, кивнула головой. Она была готова на все.

   
  Ребятишки шли по городу и смотрели по сторонам. Деревянные дома заменялись кирпичными, окрашенными в оранжевые или желтые цвета. Все было торжественно, грандиозно, красиво. Они завораживали и удивляли Юльку. Она глядела на брата и поражалась. Он так спокойно на все это смотрел. А у нее перед глазами стояли узенькие улочки далекой деревни. Как быстро и удивительно сильно поменялась жизнь их маленького семейства.

 Давно ли переехали они в город и вот теперь, она и Сашка, идут по улицам мимо больших домов. По широкому проспекту. Бабушка о таких домищах, даже не слышала. А какие окна! Высокие, широкие окна, с лепниной и, даже, в виде арок. Она знала: в квартире с такими окнами, светло и уютно. Магазин детских игрушек сверкал чистотой и нарядностью витрин. Всевозможные игрушки, куклы, конструкторы и масса еще чего-то.

Разинув рот, Юлька стояла и любовалась куклой с себя ростом. Сашка понял ее состояние и подсказал.
- Это манекен. Их специально делают. И одевают, как детей. Видишь?!
 Он, потянул ее за рукав, поторопил и пообещал.

- Юлька, хватит тут торчать. Пошли, там еще лучше. Вот увидишь, в магазине, столько всего.
 Когда они прошли в магазин, у первой же витрины Юлька остановилась, не в силах оторвать глаз от калейдоскопа. Большой, обклеенный золотой лентой, в виде ракеты, калейдоскоп был великолепен. Это было чудо. Она достала свой рубль и, позабыв, обо всём, утонула в счастливой возможности разнообразного выбора.

 Она держала в руках калейдоскоп и почти тряслась от желания, полюбоваться мозаикой. А глаза видели пупса. Яркая игрушка лежала в ванночке и просилась в руки. Юлька взяла игрушку, и уже не в силах была отказаться от такого красавца. Ей вернули сдачу, а она все стояла и стояла у витрин. Она рассматривала игрушки, обсуждала их с братом и говорила обо всем, что приходило на ум.

Юлька обнимала свое богатство, смеялась и радовалась покупкам. Глаза находили новые сокровища, и все повторялось сначала: взять не взять? Сашка ненавязчиво и мягко вернул ее в реальный мир.
- Юль, а я знаю, где можно купить твою скакалку. Пойдем туда, тут рядом. Магазин не такой большой, но зато они там есть.
 Юлька поглядела на Сашу и обомлела.

 Правда! За всем этим бесконечным множеством игрушек и прочих соблазнов, она забыла о том, что хотела всегда – забыла купить скакалку. А Саша не забыл. Молодец! Не зная как сказать ему спасибо, она обернулась к братишке.
 - Давай я сетку понесу.
 Ее взгляд упал на авоську в его руке и, Юлька, вдруг, поняла, то чего совсем не замечала раньше. Саша не купил себе ни одной игрушки.

 Он помогал выбирать ей, он подсказывал, убеждал, уговаривал, но ничем из того, что было взято, Сашка не будет играть сам. Все это куплено для нее. Ей! Она застыла с открытым ртом, потом, не зная с чего начать, спросила тихо.
- А ты не хочешь ничего взять?
 Саша смотрел на нее счастливыми глазами и качал головой. Юльке стало стыдно. А он улыбался и успокаивал.

- Нее! Мне не надо!
 Он повернулся и показал Юле направление пути.
- Юля, это там. Пойдем!
 Они снова шли по незнакомым улицам и Юлька, так же как и раньше шла и оглядывалась по сторонам, улыбалась, знакомилась и запоминала новую местность. Что-то произошло сегодня. Она помнила. Ей было плохо, очень плохо, а потом, как чудо, как  непонятное явление произошло что-то.

Все стало другим - хорошим и добрым. Вот же они, ее игрушки, ее удача.  Но, как понять и, как постичь все это?! А ведь, это реальность. Она в том, что она, Юля, несет свои игрушки. Такое бывает только в сказке, и эта сказка воплотилась в жизни! 

Как здорово! Мамочка, милая, мама! Улыбаясь и подпрыгивая от радости, шла Юлька, а удача следовала за нею по пятам. Сашка шествовал рядом и чувствовал себя героем. Он ничего не сказал сестре, но этого и не нужно. Он делал это для себя, для нее, для той маленькой девочки, которую любил, потому что это, была она, Юлька! Его Юлька!

 Его сестра и часть его мальчишечьей жизни. Он не хотел видеть ее слез. Она, он - брат и сестра. Когда-нибудь он вырастет и она поймет, что он готов ради нее на всё. Это просто, как воздух, как вода и небо. Это, как  жить и умирать. Может, он и не мог сказать, что чувствовал, но сделать что-то и показать, без слов и прикрас, насколько она для него важна - мог запросто.

Он не жадный. Она улыбалась, и Санька радовался вместе с нею. Она светилась, а он просто шел рядом. Все было отлично. Чудо случилось. Почему чудо, он не знал, но чувствовал, что простая игрушка преобразит ее лицо. Он тащил целую кучу всякой всячины и хлеб. Было тяжело, но это, стоило того.

 Улыбка сестренки горела ярче, чем солнце на небе, и ему было понятно, что вместе с каждой секундой счастья, уходят беды и невзгоды маленькой девочки. Не надо, чтобы они стояли рядом. Он, как мог, гасил тревогу в ее глазах, и это было его главной задачей. Что еще? Он знал, надо чуть-чуть подождать. Пусть Юлька порадуется тому, что у нее есть сейчас, а потом, он одарит ее тем, чего она, уж точно, не ждет.
 
 Они пришли домой, и Юлька раскладывала свои игрушки. Сашка возился рядом. Помогал устраивать ее уголок, смеялся, баловался и радовался вместе с нею. Ее стульчик и вся площадка под ним, теперь, была полным-полна игрушек. Ее уголок разросся и стал наряднее. Сашка знал, когда мама придет, им придется все рассказать. Ведь игрушки не приходят в дом сами. Их не дарят просто так.

 Он знал, что скажет. Все будет хорошо. Они навели порядок на ее территории, и Юлька сразу вспомнила о том, что очень хочет кушать. Они поставили чайник на плиту и сели ждать. Юлька посмотрела в окно. Там во дворе виднелись чьи-то ноги. Значит, кто-то из ребят на улице и можно было бы пойти погулять с ними. Сашка заметил взгляд сестры и подсказал.

- Это Пашка и Серый. Они во вторую смену учатся. Скоро уйдут. Юрки там нет и Маринки тоже.
 Юля вспомнила, что так и не узнала у Саши последние новости.
- А ты вчера к Юрке ходил, помирился?
 Сашка взглянул на сестру, удивился ее любопытству и ответил с гордостью в голосе.
- Ага.

- А как ты уговорил Тетю Валю журнал нам отдать?
- Я не знаю! Это вообще-то не я уговаривал. Это Эдик сам предложил. Я даже не знал, что им журнал приходит. - Сашка немного задумался, потом вспомнил. - Он письмо мне обещал написать. Думаю, напишет. Ты же его не видела?
 Юлька замотала головой, соглашаясь с его словами, Саша объяснил.

- Он болеет и у него горб. Жалко так.
 Чайник закипел, Юлька налила в стаканы воды, пододвинула сахар, батон и предложила.
- Все готово, садись.
 Усаживаясь за стол, Сашка посмотрел на часы и спросил у Юльки.
- А Эдик напишет, ты поможешь мне, письмо написать? Я обещал ответить.
 Юлька, продирижировала в воздухе рукой, показывая, что согласна.

 Довольный Сашка, наконец-то, спросил, то, что собирался сделать давно.
- Чем хочешь заняться сейчас?
 Он с нетерпением ожидал ответа, в предвкушении минуты, когда Юлька оценит его сюрприз.
- Аа! Не знаю!
 Саша заулыбался и произнес с легкой интригой.

- А у меня предложение. Давай, в кино сходим!
 Юлька посмотрела на брата, кивнула головой и вдруг вспомнила. Всплеснула руками и огорченно протянула.
- Сашка! А я ведь все свои деньги потратила. Ууу! 
 Она почесала голову, виновато посмотрев на брата. Но Сашку ее заявление нисколько не расстроило, наоборот. Он, зацвел в широкой улыбке, раскрыл ладонь, и Юлька увидела в его руке, два билета.

- Нет! Тебе денег не надо. Я купил.
 В глазах мальчишки заиграли искорки. Юлька вспомнила, что отходил от нее братишка только раз. Выходит, он тогда и билеты покупал? Молодец! А она, даже не подумала, что можно оставить деньги на что-то еще, и опять, с запоздалым огорчением укорила себя. Ведь Саша ничего не купил для себя. Вся радость от похода в магазин досталась ей.

 Не зная, что нужно сказать, она просто похвалила.
- Молоток!
 Глаза Сашки засияли еще больше. Он пододвинул к себе билеты и сказал.
- Сеанс начнется через час. Сейчас поедим и пойдем.
- А какое кино смотреть будем?
 Улыбнувшись хитро, Сашка произнес гордо и выразительно.

- «Сказка о царе Салтане»
 Юлька застыла с кружкой в руке. Она хлопнула глазенками раз, два и от радости зажмурилась в улыбке, показав брату все тридцать три зуба. Она знала, он очень хотел посмотреть фильм, но она желала увидеть новую сказку ничуть не меньше. Он подумал и осуществил свое желание, а ей такое даже в голову не пришло.

- Ты потратил все деньги на билеты?
 Саша замотал головой и вполне убедительно заявил.
- Почему все! У меня еще остались. Вот!
 Юльку ответ вполне удовлетворил и довольная его результатом, она поторопила.
- Давай, быстрее, Саш!
 Польщенный Сашка хмыкнул и возразил.

- Не бойся. Мы и поедим, и дойти успеем. Говорю же еще целый час.
 Юлька не стала слушать уверений Саши. Она хотела только одного, быстрее выйти из дома. Только там она будет спокойна. А еще ей очень хотелось посмотреть на афишу к фильму. Лебедь, принцесса и юноша стояли у нее перед глазами, и она была не прочь полюбоваться ими еще раз. Кусками, заглатывая батон, она спешила, обжигаясь, горячим чаем.

Сашка не отставал от нее. Он был прав, когда отложил деньги на билеты. Это самый лучший подарок. У входа они еще немного поболтали, потом прошли вовнутрь. На последние деньги, Саша купил мороженое, и они, слизывая верхушку холодной сладости, ходили по залу в ожидании сеанса. Цветные фотографии известных актеров и кадры из фильмов были ровной чередой развешены по стенам.

Не спеша, оглядывая каждую картинку, Юлька дошла до тех, что относились к сказке. Нарядные кораблики, разряженные старухи. Интересно, как все будет на самом деле, в фильме? Она глядела на картинки и позволила своей фантазии разгуляться. Знакомая сказка превратилась в ребус. Так чудно и здорово думать, представлять и ожидать чего-то нового.

Она знала, ей не забыть сегодняшнего фильма. Она навсегда запомнит это чувство сказки. А ее братишка стоял рядом с нею, жевал свое мороженое и удивительное дело, глядел на нее внимательным, изучающим взглядом с прищуром, в котором она не могла ничего понять. Он как будто вырос, стал взрослее и опекал ее, маленькую девчонку.

 Запомнит она и этот взгляд: пронзительный глубокий взгляд, проникающий в самую глубь души, который все понимал и видел. Это был ее брат. Немногословный парнишка, с серым хохолком, наблюдательный и умный, добрый и щедрый. А каким еще должен быть человек? Он был самым лучшим, и ничего другого Юля не хотела видеть. С началом фильма реальная жизнь отошла на задний план. Она жила в сказке, с красивыми героями и удивительными чудесами.

 Юлька снова сидела в темном зале рядом с Сашей, так же как совсем недавно, с мамой, и, как все девчонки ее возраста, влюбилась в главного героя. Первое, что сделала она, запомнила фамилию артиста, который играл роль молодого Гвидона. Олег Видов. Такой красавчик! Восторженные вздохи в зале, были подтверждением того, что она, Юлька, в своей влюбленности, была не одинока.

А, кроме того, все оказалось куда прекраснее, чем смогли нарисовать ее мечты. Фильм шел долго, но закончился в одно мгновение. Казалось время не идет - летит, стремительно и быстро. Возвращаться домой не хотелось. Сашка сестру понимал, и тоже стоял у афиши, с огорчением вспоминая, что пора идти. Его день был длинным, но еще не вечер, и ему мальчишке, надо многое успеть сделать.

 Он скучал о ребятах и переживал. Его любовь к сестре помогла сделать многое, но его приятели, это совсем другая история, и Саша не собирался лишать себя общества своих друзей. Юле они понравятся, не стоит даже сомневаться в благоприятном исходе более близкого знакомства. А пока он хотел сходить на остров. Мысль о том, что Юля может отказаться и не пойти с ним на остров, он отбросил в дальний угол сознания. Юлька любопытная девчонка, такая же, как все девочки и ей будет интересно посмотреть, что они сделали.
 
Теперь, когда фильм закончился, он торопил события и думал только о том, как быстрее оказаться дома. Может, кто-то уже вернулся из школы. Надежда не оправдалась, никого из друзей во дворе не было. Ребята в школе. Юлька грустно оглядела двор, посмотрела на Сашу многозначительным взглядом. Братишка рассчитывал погулять с ребятами, однако, они стояли в гордом одиночестве посреди двора и не знали чем заняться.

 Она не знала чем заняться, а Сашка что-то там себе придумал и вот, стоит, обдумывает. Чудик.
- Ну, что?
Он не ответил и Юлька, подтолкнув его плечом, заглянула в глаза. Что он там решил? Сашка, наконец, сказал.
- Юлька, хочешь со мной на остров сходить?
 Юлька растерялась. Она не ожидала такого предложения. Желания, идти, куда-то не было. Она, ждала маму. Не может быть, чтобы мама забыла о ней, о Саше. Не выдержав, спросила брата.

- Как думаешь? Она может пораньше прийти!
Он посмотрел на неё и, в который раз, попытался втолковать.
- Раньше пяти, мамка, никогда не приходила. А ты, че? Из-за этого переживаешь? Ладно тебе, нашла о чём думать! 
Он был удивлен. Юлька такая странная. Пришла мысль в голову, и она упрямо за нее держалась. Что может случиться с мамой? Да ничего.

 Что будет, если пропустить один день в школе? Ничего! Один день, такая ерунда! В ответ на кислую улыбочку Юльки, Сашка подшутил.
- Сложилась гармошкой, пыхтишь, Юляя! Пошли, походим, погуляем. Там наш остров и там интересно.
Юлька поняла, придется идти. От брата не отвяжешься.

И потом, он помог ей сегодня, а значит и она должна поддерживать его. Оставаться дома и сидеть в темных комнатах? Нет, уж! Лучше с Сашей пробежку сделать. Кивнув головой, она увидела, что Сашка невероятно доволен. Все получилось здорово, уговорил. Хорошее настроение выразилось во всем. Вон, даже, Юлькино личико разгладилось и глазки повеселели. И это ещё не всё. она весело бежала впереди него и что-то мурлыкала под нос.

Он знал, ее ждет новое чудо. Вот наконец-то и река. Он ведет ее дальше, дальше по берегу. Вот и дома, затем ближайшие постройки остались позади. А он все шел и шел туда, где рождается тайна. Юлька оглянулась на уходящий берег.

- Сашка! Это как?
Сашка удовлетворенно хмыкнул и взглянул на нее гордо. Она заметила. Они дошли до места, где каменный берег в снегу, уходил в глубь реки. И они брели именно туда. Прямо в самый центр. Кажется невероятным, но река просто обогнула это место. Енисей, как будто стал уже, а вдали, нарисовался берег.

 Узенькая, белая полоска с выпуклостью незнакомой местности. Это там. А здесь. Юлька охватила глазами горизонт и замерла. Какое странное и красивое место. Над головою засвистел ветер  и Сашка закричал.
- Всего лишь полуостров, правда?! Но придет весна, снег растает, река разольется, заполнит все в округе и поверхность у берега уйдет под воду.

Кажется близко, правда? А самом деле, это далеко-далеко.
 Юлька, не отрывая глаз, смотрела на него. Темные глаза горели, и голос казался громче и звонче от чувств, переполняющих душу. Он волновался. А Юлька, вдруг, представила себе яркое солнце и лето. Улыбнулась и подумала: «Так просто». Она знала, это правда, придет весна и всё изменит. Тут появится он, маленький остров. О нем знают все, но принадлежит он им, мальчишкам.

 Островок вырос посреди реки и стал гордостью, тайной и прибежищем ребят. На нем зарождалась новая игра, чудесная забава, радость для ребят. Сашка, по восторженным глазам сестры увидел - она поняла. Для Сашки это было важно. Он повёл её на свидание со своим шалашом. Она должна знать, почувствовать необычность и загадочность маленького островка. В предвкушении лета, он замер и ждет. Ждёт лета, а сейчас их, маленьких детишек. Придёт время, он будет ждать солнца и большую воду. Подниматься по склону стало тяжело, и, поэтому Саша успокоил Юлю.

- Тут близко, не бойся. Ребята говорят, летом, такого нет. Это снег. Его здесь много и поэтому вырастает горка.
Они поднялись на вершину горы и остановились у молодых тополей. Ей понравилось здесь все. И небо и молодые деревца и стоящий около ребячий шалаш. Здорово! Санька махнул рукой, приглашая внутрь. Как и ожидалось, в шалаше было темно. Устроились, как могли. Саша, присаживаясь на бревна и Сашка, спросил.

- Хорошо тут, правда?
Юля присела на самодельный стул. В шалаше хоть и темно, но вполне уютно. А прямо посередине, небольшой ящик, заменил стол. На нём банка. Юлька заглянула вовнутрь. Что там? Сашка улыбнулся.
- Это для свечек. Зимой же рано темнеет.
- Вы и вечером сюда ходите? Не страшно?
Сашка,даже засмеялся, на столь наивный вопрос сестры.

- Здесь же ничего нет. И не живет никто.
 Юлька кивнула головой, а Сашка, неожиданно, вспомнил о своем шалаше и пообещал.
- Мы потом сюда машину перетащим и будет ещё лучше. - Он помолчал, потом признался. - Правда, еще не придумали, как, но хотим.

- Машину?
Вопрос Саше понравился и он, как взрослый, начал объяснять.
- Ну, да! Которая на берегу стоит! Мы ее сюда перенесем. - Он махнул рукой и похвастал. - Вот, тут и поставим.
Юлька представила, как все будет выглядеть и возмутилась.
- И зачем она вам? Рухлядь эта.
Слова Саньку обидели.

- Почему рухлядь? Она, конечно, страшная, но если над нею поработать, то можно запросто преобразить. Это же просто! А потом, что бы ты понимала, девчонка, в машинах!
Юлька засмеялась.
- Думаешь, я не разбираюсь в машинах?
И, когда Саша кивнул головой, она хмыкнула и дерзко заявила.

- Вот, ты и попался! Давай спорить, что я знаю, все марки машин, которые есть в городе. Нуу?!
Сашка не поверил, но стал посмотрел на сестренку с легким чувством изумления.
- Давай! Спорим на желание? Чего хочешь!? - Юлька хитро улыбнулась и предложила. - амка будет стряпать, отдашь мне свои пирожки.
 Она усмехнулась, вспомнив ребят своего класса. Все мальчишки сладкоежки - любят и булочки и пирожки.

 Она знает, Сашка согласится.
- А как сделаем? – Сашка молчал довольно долго и Юля не выдержала и подсказала сама.
- Можно в центр пойти, там уйма всяких машин. Мне мама говорила.
Когда, Сашка, согласился, Юлька, довольная результатом, потерла ладошки.

***

- В центр, так в центр! Только, вначале домой, ладно? Есть хочу.
В шалаше стало совсем темно. Обратно шли молча. Юля, оглядывая остров, удивилась.

- Саш! Ты же говоришь, что это остров? А как вы сюда летом добираться будете? Затопит же все? Или нет?!
 Сашка посмотрел на нее так, что Юльку пробрало до самого сердца.
- Юрка обещал лодку.
В глазах Юльки заплясали чёртики. Ну, да! Он тоже хорошо понимал, что рассчитывать только на Юру, было бы глупо.

 Надо иметь запасной вариант. Не гарантировано, что им малолеткам, позволят брать лодку. Скорее всего – нет. Он знал, если они хотят добираться до острова без проблем, надо строить плот. Такой он видел в деревне у бабушки. Ребята строили, а он всегда болтался рядом, выглядывал, высматривал, как его делают.

Учился. Тогда, было просто любопытно, а сейчас, он понял, может пригодиться. Бревен на берегу завались. Сделать можно любой плот, только займись. Но там ребята были большими. Немного больше, чем Юрка, Генка и Паша с Серегой. Юлька, все так же улыбалась, и Сашка не выдержал.

- И чего ты ржешь? Мы толком еще не решили. Но подумаем. Обязательно, подумаем. Тогда и взрослых спрашивать не надо.
Дошли до лесопилки. И тут, Сашка увидел машину, стоящую на берегу реки. Он хватил Юльку за руку и с изумлением наблюдал, как мужики грузят черную, как головешка, кабину от машины.

Сашка на мгновение замер, потом, вдруг, понял, что это же их с ребятами машина. Ее забирают? Надо остановить, объяснить. Он выбежал вперед и закричал.
- Это наша машина! Не трогайте!
Голос мальчишки предательски дрогнул.
На его крик никто не отозвался и только один из мужиков оглянулся.

- Принесла же вас нелегкая! А ну, геть, отсюда, пока живы!
 Среди людей, которые занимались погрузкой, Санька увидел сторожа, растерялся. Это вроде свалка лесопилки и если это так, то даже не хочется думать о последствиях. На короткий миг Сашка замолчал и взглянул на Юлю. По глазам понял - она боится. А Юля медленно тянула.

- Сашка! Не лезь, их же много.
Он это видел и тоже испытывал мандраж, но надо же что-то сделать. До чертиков жалко и обидно расставаться со своей мечтой. 
- Это наша машина! Не трогайте!
Подзадоривая самого себя, Сашка закричал еще громче.

- Она наша! Не берите! Наа-ша!

- Иди отюда! Сопляк! Кто тебе сказал, что она ваша? Она, что в твоем сарае стоит? Сказали тебе, гуляй вареником! Будешь, бузить, поймаем. Отходим по мягкому месту.
 Вот тут Сашка засмеялся. Быстрым стремительным шагом он обежал машину. По ходу заглянул в кузов и все так же смеясь, затанцевал на месте.

Он понимал, что должен быть как шарик, быстрым и легким. Он, вдруг, сообразил: что-то такое он уже видел однажды, но не мог вспомнить, где и когда. 
- Меня? Поймай вначале!
Уболтать толпу взрослых мужиков невозможно, он понимал это, но позвать на помощь, можно. И Сашка снова заорал.

- Аааа! Эййй! Нее тро-ошь!
 Юлька, схватила его за рукав. и Сашка разозлился. Вместо того чтобы помочь, она мешается. Он нахмурился и отмахнулся от нее и вот в это время вспомнил. Точно! это Юлька, вот так же пританцовывая, то, приближаясь, то, удаляясь, отвлекала женщин в форме на себя, когда он болтался в их руках. А Юлька, почти, так же как и тогда, верещала.

- Сашка! Не наадо! – Он изловчился, увернулся от сестры и громко приказал.
- Не ории! Домой беги. Расскажи там Юрке, Генашке, в общем, пацанам. –
Юля немного растерялась. Оставить брата одного? Она на секунду отбежала от Саши, тут же оглянулась. Увиденное напугало. Мужики остановились, встали в круг и что-то обсуждали. Юлька снова заблажила.

- Саш, Сашааа! Не надо, Саша!
А Санька, вытворял, что-то непонятное. Бегал перед машиной и кривлялся. Юлька, понимала, он пытается мужиков разозлить? Зачем? Его и ее  крики разносились по всему берегу. Мужикам это не нравилось.

- Ээй! Ээй! Аааа!
Его крики раздражали, и Сашка услышал, как на сторожа посыпались вопросы. Короткий ответ старика всех успокоил и погрузка пошла своим ходом. На его крики больше никто не реагировал. Надежда на помощь разлетелась в как стеклянный шарик при падении. Сашка заплакал. Жалко было машины, жалко шалаша. Мимика отчаяния на лице растаяла сразу же, как только из сумрака выплыла фигура человека.

Его появление Сашу обрадовало. Он даже вздохнул с облегчением - можно не бояться. Он подбежал и, широко раскрыв глаза, выразил ещё больший восторг. Это был дядя Вася. А его спаситель направился к мужикам.

- Что тут у вас, люди добрые? 
Саша слышал, как мужчина негромко переговаривается с людьми. Навострив уши, Санька пытался уловить слова, но не мог. Слишком тихо. А потом понял позицию дяди Васи.

 То, что происходит на берегу, его, по всей видимости, устраивало. Он, наконец, обратил внимание на пацаненка, крики которого привели его на берег.
- Я так и понял, что это ты. Чего шумишь?
Саша, глядя на него с мольбой попросил.
-Это наша машина, дядя Вася! Скажите, чтобы они не брали! - и сразу обиженно замолк, услышав насмешливое.
- Маши-ина! Вечно, у тебя проблемы Сашка! Какая машина!? Где ты ее здесь видишь? Эта развалюха? Весь вид из окна портит. Хорошо хоть вывезут. Денег не просят и ладно. Давай домой, беги, нечего стоять и орать.
К ужасу Саши, он повернулся к мужикам и успокоил.

- Грузите, мужики! Не помочь? – Потом, подумав немного, отказался от своей затеи.
- И с чего это я помогать должен? Сами справятся. Как считаешь, Сашка? Справятся?
 Сашка промолчал. Он конечно, маленький, но хорошо знал, что металл собирают и потом сдают за деньги. Юльки видно не было.

 Где-то глубоко внутри его сердца, все еще держалась и не умирала слабая надежда. Если бы пришли ребята всё было бы по другому. Дядя Вася ему не поверил. Он смотрел на процесс погрузки и рассуждал по своим взрослым меркам.

- Справятся! На халяву, оно всегда легче!
Он притянул Саньку к себе, приобнял и легонько, потянул за собой. Сашка понял, его уводили «от греха подальше». Это была абсолютно безысходная ситуация. Санька взгрустнул. Такое дело пропало. Ничего не вышло. Жалко! На душе было муторно, и, все на свете, казалось чёрным. Его ввели во двор и Сашка совсем расстроился. Его ждали ребята.

 Глаза Юрика заблестели. Он бросился навстречу отцу и гордо оглядев друзей, спросил звенящим голосом.
- Ты их выгнал! Папка?! Выгнал?
Заметив кислую мину Сашки, приятель спросил. 
- Сашка, ты, чего? Пап! Ты их выгнал?
Он смотрел на одного, потом на второго и, наконец, понял. Выражение надежды сменилось отчаянием и он почти заорал.

- Папка, они увезли нашу кабину? 
Лицо мальчишки запылало кумачом. На глаза навернулись слезы.
- Это наша машина! Папка, наша!
Василий взглянул на сына, с некоторой долей раздражения. Вот, пожалуйста, еще один хозяин отыскался. Тема для разговора, становилась утомительной, и Василий отмахнулся от неё.

- Юрка, с каких пор, она стала вашей? Иди домой, мать звала, поговорить хотела.
Отсалютовав ребятам, Юрка ушел. Василий пошел следом. Юлька, заметив обескураженный и подавленный вид братишки, подошла к нему.

- Не переживай. Найдете еще одну.
Сашка покачал головой и огорченно спросил.
- И где? Они же не валяются. Это же кабина от машины, их не часто выбрасывают.
Из окон второго этажа послышался возмущенный голос Юры. Сашка прислушался. Чуть не плача, Юра пытался втолковать отцу.

- Это наша машина! Я думал ты поможешь! Это на-ша машина! Это Сашкина машина. Мы хотели сами ее сделать, а ты все испортил! – Сашка, поднял голову. Юрка кричал что-то о машине и о нем? Странно. На улице становилось грустно. Ребята разошлись, настроение у всех было нулевое. Им, с Юлькой, тоже пора.

****

 А в квартире его дружка, отец, пытался понять причину такой бурной трагедии.
- Может, объяснишь, причем здесь Сашка. Этот металлолом стоял на берегу, задолго до того, как семья твоего дружка сюда переехала. Почему Сашкина? Ну?
Юрка надулся. Трудно было сказать папе, что совсем недавно, он мальчишка, был атаманом двора, и вот, все поменялось.

А причина, даже смешно говорить, пацан детсадовского возраста. Понять хоть что-то из сумбурных выкриков сына, Василий не смог. Выяснилось, что Саша Гречко нашел машину и сумел сделать из неё нечто. После пожара всё пропало и ребята хотели ее восстановить. Но, но… . Он посмотрел на сына, на жену.
- Ну, и что с ним делать? Надумали себе что-то сообща, накрутили! Это свалка. Любой мог прийти и забрать. Что за детский сад! Надюш! Откуда я вообще, знать мог!
Юрка от подобной несправедливости просто взвился.

- Но ты был там. Тебе сказали, что это отдавать нельзя. Сашка говорил.
Слова сына Василия разозлили.
- Сашка, Сашка! Только и слышу в последнее время одно имя. Надоело. Сколько можно?
Взгляд жены, немного насмешливый и укоризненный заставил его замолчать. Он засмущался и даже возмутился.

- И не кричи! Не кричи, говорю!
Надежда, покачала головой. Юрка развернулся и ушел в свою комнату, а мать, проводив сына глазами, сказала.
- Я молчу, как ты видишь! Сам-то чего завелся?
Василий разрубил рукой воздух и с возмущением сказал.

- И не ори, говорю! Молчит она!
Жена покачала головой и отвернулась.
- Я даже слова не сказала!
-  Ты, и молчишь, так громко, что уши закладывает. Я что слепой? Ты, то с чего возмущаешься? Столько бились, чтобы избавиться от этой свалки, и вот те, здрасьте! Приехали! О машине плачет она.

- А ты бы с сыном поговорил по душам, может, не удивлялся бы так сильно. Я Тамару видела. Генка рассказал ей очень интересные подробности некоторых эпизодов прошедшей недели. Занимательная картина получилась.
- Что ты там занимательного нашла? Обычные ребячьи будни.

- Слушай отец, слушай! Сашка, на берегу, вот в этом хламе, что сгорел, устроил себе шалашик или укрытие, не знаю, уж, как его, поудачнее назвать. Так вот, в этом шалашике, он игрушки для себя собрал, и машину эту сумел так пристроить, что стала она его частью. Причем, как ты понимаешь, не самой последней частью. Для мальчиков это важно. Когда малец ушел домой, наши сорванцы, залезли в его шалаш.

 То, что они там увидели, как я понимаю, произвело на них впечатление. Ребятишки ушли, а ночью, мы наблюдали пожарище. На наше счастье, все обошлось!
Василий, разминая сигарету, возмутился.
- Так вот кто пожар устроил?
- Они, дорогой! Сашку еще не знали, но интересно было очень, чем там малой занимается. Вот и прогулялись с факелом. Нагулялись, насмотрелись, сами домой, а факел там бросили. Вот и получили результат.

- Юрка у меня, схлопочет!
Справедливости ради жена заступилась за сына.
- Можешь успокоить свою больную печень! Наш-то, как раз дома был, спал сном праведника. Генка там отличился, Сережа и Пашка. Шалашик тот произвел на ребят впечатление. А с учетом того, что собрал его наш сосед-малютка, так вообще, просто шок. А когда шалашик мальчишки сгорел, ребятня-то и расстроилась.

Вину ребята перед мальчишкой испытывают, да и себе доказать хотят, что чего-то стоят. Все вроде было хорошо. Шалаш уже на острове собрали, а машина, как сам, наверное, догадываешься, не под силу нашим, деткам. Но задумка-то, была, доставить ее туда же, на остров, и сделать все, как у Сашеньки было. - Вытерев руки о халат, она взглянула мужу в глаза и добавила. - Так что, ты не прав, причины для расстройства у ребят имеются.
Василий задумался. Жаль. И вправду, не хорошо получилось. Он подошел к комнате сына и тихонько постучал. Сын не отозвался. Понятно. Пацан обиделся. Обдумав слова жены, Василий, согласился с ее доводами. Ребятам есть о чем переживать. Молчание за дверью его не устраивает и он стучит, настаивает, но в ответ получает только молчаливый протест сына.

- Юрка! Открой-ка двери, не жмурься, там, в одиночестве. Давай поговорим по-мужски!
Голос Юры, в котором звучит обида и горечь одновременно, прерывает его речь.
- Все! Поговорили уже! Чего тебе? Что теперь говорить-то!  Нет же машины! Тю-тю! Ушла!
Разговора не получилось. Надежда, продолжая возиться на кухне, изредка поглядывала на мужа. Она сразу заметила, что мужик скис и, продолжая прерванный разговор, сказала.

- Давно надо было на остров сходить, посмотреть, чем там дети занимаются и куда вообще, их ноги носят. Ведь они в последнее время после уроков пропадают, а куда, никто не знает. Уходят, и … с концами. До ночи не видать ребят.
Муж молчал. Он разминал сигарету и обдумывал ситуацию. На улице было холодно, но спокойно. Прокрутив все так и этак, Василий пришел к выводу: придется повозиться, но если найти сообщника, то все можно упростить. Несколько минут спустя он собирается прогуляться.

- Надюша! У нас бутылочка в доме имеется?
Его вопрос ставит ее в тупик. Она, конечно, хотела, чтобы он занялся историей с машиной, но не таким же образом. Стоило узнать, что муженек собирается предпринять, и она поинтересовалась.
- Никак пить собрался? С чего бы это?
Василий мягко возразил.
- Нет, пить не собираюсь, но возможно придется. Бутылку заберу, и закусочку на один зуб, приготовь, пригодится.
 Надежда развела руками. Трудно убедить мужика, если он что-то накрутил в своей круглой башке.

- Смотри, до секретничаешь у меня. Стратег!
Василий, озорно подмигивая жене, ушел. Он направился к лесопилке. По привычке, зажег сигарету, осмотрел пустынный берег и удовлетворенно хмыкнул. Машина уехала, пропал черный остов сгоревшей кабины и, вообще, на берегу, стало чище.

А, может, показалось? Темнота всё скрашивает. Утром будет видно. Обнаружив закрытые ворота, он закричал.
- Хозя-иин! Слышь! Хозяин!
В ответ тишина.  Дрыхнет сторож. Или делает вид, что не слышит. Отступать Василию было не с руки и он застучал настойчиво и монотонно.


- Чего надо?! Не видишь, не работают уже люди. Нет же никого! Чего ломишься?
Узнав хрипловатый голос сторожа, Василий закричал.

- Слышь, ворота открой, поговорить надо. – Голос с ехидным оттенком поинтересовался.
- А тебе ключи, от дома, где деньги лежат, не одолжить? Умник! С чего это я тебе открывать должен? Аа!
- Да, ты хоть посмотри на меня! Может, тогда мне и уговаривать не придется, сам впустишь.
Когда фигура мужика неожиданно вырастает прямо над его головой, Василий удивился, а мужик, узнав его спросил.

- Ну? Чего пришел? Пацан, как я понял - жив, здоров, а ты че, ходишь? Я уж забывать стал.
Он не подвижно застыл на постаменте и сверху вниз взирал на гостя. Василий разозлится.
- Не рано ли забывать начал!?
 Мужик хмурится и Василий сбавил тон. Ему нужен помощник. Не время накалять отношения
- Ну-ну! Я вообще-то не ругаться к тебе пришел. Поговорить надо. Дело тут одно - тонкое, требует тонкого понимания и ненавязчивого вмешательства. Я на тебя рассчитываю. Думал, поможешь.
Ответ Сторожа его не удивил.
- А ты парень, наглец! Морду мне оттоптал, а теперь, просишь о помощи! Я вообще-то не забыл еще.
Василий знал, так и будет.

- Ладно, согласен, нехорошо получилось, но это, ты уж извини, так сложилось, а сейчас у меня дело важное и ситуация, знаешь такая, под знаком вопроса. А ты, если поможешь, возможно, вину перед парнишкой искупишь. Серьезно, говорю! Без шуток.
Пытаясь умаслить хозяина, он приподнял  пакет.
- Я не с пустыми руками! Посидим, обмозгуем дело, может оно и не стоит того, но чем черт не шутит. Ааа!
Рука сторожа потянулась к подбородку. Василий поторопил.

- Давай, быстрее соображай! Чего я тут под воротами, как мышь у норы, а ты над забором, как ворон над нею!
 Сторож ненадолго пропал с глаз. Слышно было, как заскрипели доски под его ногами. Он приоткрыл ворота, выглянул и сказал иронично.
- У меня только молоко. Закуски нет.
Василий, проскальзывая в ворота уверил.

- Не боись, говорю! Все предусмотрено. - Он приподнял сетку. - Деликатесов не обещаю, но закусь отменная. Сало, огурец, хлебушек - чего еще желать.
Они, закрыли за собою двери, и все снова стихло. Долго сидеть и надоедать сторожу, Василий не стал.

 Ушел сразу, как только выпили последнюю стопочку. Он знал, дома его ждет жена. Не спит и наверняка волнуется. Странная женщина, столько лет с ним живет, знает его нрав, характер и все равно, всегда переживает и не ложится, пока он не вернется. Поди, любит, думал он иногда! Он уважал ее и тоже любил. Как мог берег. Его Надюшка - это его тыл. С нею он был спокоен и доволен. Дородная, здоровая, красивая и боевая, короче, жена лучше некуда, но связываться с нею не стоит. До ночи надо быть дома.

****

  Петр Александрович, работал на лесопилке давно. Работа спокойная, «не пыльная» и его, пенсионера,  вполне устраивала. Так он проработал много лет и не знал никаких хлопот, пока не случилась эта невероятная история с мальчишкой. С мальцом, все обошлось, а вот его жизнь и работа, коренным образом изменилась. Во-первых, он стал объектом всеобщего внимания.

 В первую голову - начальства. Раньше, бывало всякое. Даже и такое, что закрывал свой «почетный» объект и спокойно шел спать домой. Теперь нет, боялся. Начальство придираться стало. Сразу проверили забор, дыры залатали и предупредили – чтоб в последний раз на объекте были посторонние. Он не против. Нет гостей, нет и проблем. Тактично напомнили, за что он получает зарплату и намекнули на старые грехи. Он понял и только подумал: «Ладно, было бы вам хорошо, а я этот ледниковый период как-нибудь переживу».

 Не прошло и дня, заявились с проверкой. Не было, как говорится печали… . Во-вторых, его теперь знали в лицо все жители в округе. Куда бы не пошел, вслед глядят, шушукаются. По началу его это мало беспокоило, но со временем, понял, он встрял по полной программе, и выпутаться из этой истории ему поможет только чудо. Хоть работу бросай. Опять же, пацаны эти. Мало им того, что произошло, так они не унимаются. Так и шныряют вдоль забора, так и шныряют. Чего ищут, не понятно.

 Памятуя прошедшие события, ему оставалось только одно, сделать вид, что он их не видит. И не видел. Пусть берут, что хотят, только бы не лезли на лесопилку. Правда, надо отдать им должное, не лезли. Забирали только то, что плохо лежало. Петр Александрович не мешал ребятам собирать общественное добро, но для верности, все-таки подглядел, куда это ребятки, лес носят. Узнал и очень удивился.

 Все что собирали, оседало на острове. Петр походил по островку, побродил, подумал и пришел к выводу: ребята собираются строить. Дело хлопотное, но неплохое. Может, чему-нибудь и научатся. Спустя время выглядел, дело сдвинулось с мертвой точки и ребятки, действительно занялись строительством.

 Чудно было наблюдать, как салажата, пробегая мимо его объекта, тащили, то топор, то пилу, то еще какую, взрослую игрушку. К великой радости Петра Александровича, наказывать за пожар его не стали, но озадачили так, что он вконец разуверился в своей счастливой звезде. От него потребовали, что бы он навел порядок на берегу. Ранее предполагалось, что предприятием будет выделена машина на вывоз мусора с объекта, однако, в связи с событиями недельной давности, все переиграли.

 Часть свалки сгорела, и надобность тратить деньги на оплату машины, отпала. Петр побродил по берегу, погрустил, но вдруг, понял: все не так уж плохо. На берегу осталось, то, что могло стать хорошей приманкой для любителей поживиться на халяву. Черный остов машины так и стоял на берегу. Он портил весь пейзаж и напоминал о былом величии свалки. Тогда даже эта черная громадина, была спрятана за огромной кучей досок, щепы, бумаг, останками старой мебели и прочей дряни, вынесенной, в довесок, местными жителями.

 Найти человека, заинтересованного в старой куче металлолома, оказалось не сложно. Перекинув пару тройку слов с нужными людьми и все – дело было решено. В один день он избавился от старого хлама и получил старательных помощников в уборке территории, как минимум на два часа. Этого времени ему хватило, чтобы немного привести в божеский вид, захламленный берег и заодно подбросить мужикам в кузов остальной железный мусор, справедливо полагая, где одна тонна металлолома, там и две, лишними не будут.

Мужики не спорили. Уехали и даже на прощание рукой помахали. Петр, вздохнул с облегчением, и напрочь выбросил из головы эту историю. Появление молодого мужчины, Петра Александровича озадачило и огорчило. Да, и с чего радоваться? Кто знает, что у него на уме? А на уме у мужика были не мысли, а замыслы против него, Петра Александровича. Вот ведь надумал.

 Он машину прохлопал, а мне за него отдуваться, подумал Петр Александрович. Старик хохотнул, поймав себя на мысли, что обвиняет мужика в том, что сам и учинил. Да, тут, как ни крути, история получается интересная. Василий предложил ему ни что иное, как заняться островом, на котором обосновались ребята. Не просто заняться, а взяться за это по взрослому и серьезно. И даже сроки установил.

 С чего такой разгон нужен, Петр не понял, но решил сильно не вникать в суть дела. Сказал надо сделать, сделаем. А работы набегало, если все продумать по - хорошему, ни много, ни мало, а дня на два. Петр покопался в памяти, вспоминая, когда и кому отдал плотницкие инструменты. Сейчас, самое время, все вернуть на место. Он подумал, что островом займется завтра, прямо с утра.

 Надо сходить, еще раз поглядеть, что ребята сделали и как все это можно исправить, если это вообще возможно. А если нет? Ну, значит, не повезло. Придется все делать заново. А вообще, не хотелось бы. Предложение Василия выглядело таким образом: Ему надобно дня за два, переделать шалаш и добавить к нему еще одну пристройку, в форме машины. Дело, конечно, детское, но надо обдумать. Сделать серьезно и с изюминкой.

Петр, уже сейчас, представлял себе, как будет выглядеть это чудо из бревен и досок, и с сожалением подумал о том, что ему в детстве таких игрушек не дарили. Значит, машину! В общем-то, правильно! Ребята на всякие машинки сильно падкие и играть с нею будут с удовольствием. Осталось только решить, что делать с колесами. Их из досок не сделаешь. Прокручивая в голове предстоящую работу и ее последовательность, Петр Александрович, прошелся по объекту.

 Проверил, все ли закрыто, прогулялся, поглядел на небо и уже, собрался, было, идти в свою халупу, как его взгляд упал на мусор, сваленный у конвейера. Что-то там было не так. Он пригляделся и вдруг, понял, что его насторожило. Кто-то, из фигурных брусочков, сложил на земле мозаику в форме машинки. Чудная, славная машинка, совсем, как в рисованном мультике. Петр остановился и задумался. Что его остановило. Что?

 Он стоял и смотрел на детский рисунок на снегу. Снег запорошил фигурки и они, возвышаясь над землей, четко выделялись на ровном заснеженном ковре. Он присел над мозаикой и присмотрелся к машинке. Конечно! Конечно, колеса!!! Маленькая машинка, сверкая в лучах фонаря, блестела от снега и красовалась изумительной красоты колесами. Ровными, гладкими кружочками, совсем, как колеса у настоящих машин. Петр протянул руку и смел снег с фигурок.

 Приподнял колесико, подержал его в руке, улыбнулся и аккуратно, положил на место. Решение было найдено. Славную идею он позаимствует у ребят. Петр присмотрелся к рисунку еще раз, собрал фигурки и понес к себе на вахту. Там он снова сложил мозаику и улыбнулся, когда получилось все, как надо. Вот и славно! Теперь он знал, как могла бы выглядеть машинка его детства.

*****
             

 Глупый и ноющий афоризм: «Тяжелый день» для Клавдии, никогда и ничего не значил. Свои «Тяжелые дни» она озвучивала иначе: «проблемный день». Тяжелым бывает мешок, рука, характер, а дни, связаны с действием, энергией человека и они не должны давить на плечи. Такой день должен заставить человека рваться вперед, биться, пробиваться к лучшему, а значит никаких нагрузок, даже в словах.

И, потом, она хорошо знала «лицо» таких деньков. Они нахально, прочно прописались в ее квартире, и ей, молодой одинокой женщине, с тремя детьми, нужно было проявить выдержку и твердость, чтобы все держать под контролем - не скиснуть, не заныть от трудностей, разом, навалившихся на плечи. Бытовая неустроенность ее мало беспокоила. Были бы силы, а богатство уют и комфорт придут со временем, надо только постараться.

 В ее теперешнем положении оставалось только надеяться, и Клавдия шла вперед, высоко подняв голову. Ее знакомство с Георгием, как глоток свежего воздуха, придал силы. Глупый организм наказывал ее за вчерашний разгул ночью, и она, с больной головой, но приподнятым настроением ждала окончания рабочего дня. Дорогая подруженька Зося была рядом, и, глядя на нее смеющимися глазами, в которых застыло наглое любопытство, не отходила от нее ни на минуту.

 Клавдии не нравилась такая навязчивость, но когда, в обеденный перерыв, в руке Зосеньки сверкнула маленькая чекушечка, в душе измученной женщины запел, готовый прорваться наружу, голос благодарности. Небольшая группа женщин сидела за столом и отдыхала. Для аппетита выпили. За первым глотком пришло тепло, оно медленно расползалось по телу и затем мягким облаком окутало голову Клавдии. Это было избавление от мук.

 Зосенька - чудо и умница, сидела рядом, смотрела на нее загадочным взглядом и рисовала будущее в таких красках, что Клава, глядя на подругу заблестевшими глазами, верила ее словам, улыбалась и в такт словам кивала головой. Появление молодого человека, в их маленькой каморке, заставило Клаву спуститься на грешную землю. Он стоял в дверях, глядел на нее собачьими глазами и натужно улыбался.

 Клава с негодованием взглянула на мужчину. Вот еще одно горькое подтверждение тому, что ей катастрофически не везет с мужиками. Молодого человека звали Сережей. Высокий, красивый, работящий, он, наверное, многим девушкам, представлялся выгодной партией. Это то, что касается многих. К сожалению, она сама, к этой категории не относилась и не видела в парне мужика, даже, на приглядку.

 И очень жаль, потому что парень с того момента, когда она появилась, впервые, на этом производстве и по сей день, не давал ей прохода. По началу Клавдию веселил тот факт, что ее красота могла так серьезно кого-то зацепить, но чем дальше, тем сложнее становилось держать парня на расстоянии. Он требовал внимания, он настаивал на встречах. Он. А она смотрела на него, как на сосунка, малолетку, которому в школу надо ходить.

 Однако у парня на этот счет было свое мнение, и он не отступал. Ни на шаг, ни на миг. Скажи ей кто-нибудь о такой глупости еще месяц назад, она бы только рассмеялась. Теперь нет. Парень, надоел Клавдии, до оскомины в зубах, и как с ним справиться, она не знала. На любые ее выходки в виде насмешек и хамства, он улыбался. А женщины ей завидовали. Клава злилась, но в ответ на это, кто-то, из подруженек злословил, кто-то потешался, однако, все поголовно были уверены: Клавдии повезло. Какой парень!
 
- Ах! Ну почему такой бычок смотрит в другую сторону? Клава, Спрячь глаза и не морочь парню голову! Я умираю от страсти! – Женщина театрально закидывала голову, заламывала руки и стонала. Все смеялись и Клава тоже. Но можно ли сказать, что ее смешили такие выпады? Да, ни, боже мой! Какой смех, когда парень торчал перед нею весь день и мешал работать. Он следовал за нею по пятам и контролировал каждый шаг. Такой надсмотр, Клавдию не устраивал. Плоские шуточки подруг, тоже, порядком поднадоели.

- Ах, девочки, она не может!
 Это, в разговор, вступала Зоська. Она несла несусветную чушь и при этом мило улыбалась. Ее озорная улыбка пряталась в ямочках и выводила Клаву из себя. Хорошо ей улыбаться, когда у нее есть парень. Любовь! И она изо дня в день ревела и ныла о своей несчастной судьбе. Здесь в этом коллективе, она была замужней женщиной, и  ее никто и никогда не рассматривали, как претендентку на руку и сердце молодого человека.

 Почему эта глупая роль досталась ей, Клавдия не понимала. У нее трое детей. Она вдова. Абсурд! Но баб не поймешь. Они нашли в своем коллективе молодого холостяка и все свои усилия бросили на то, чтобы найти красавцу пару. Искали старательно и долго. И нашли. Эта смешная роль досталась ей.   
- Конечно, не может! Попробуй спрячь такие блюдца! Клавка!? Хочешь, чтобы разлюбил, брейся на лысо. Это их быстро остужает. – Одна из женщин, глядя на Клаву задумчивыми глазами, не согласилась.

- Не скажи! Есть очень интересные экземпляры! Такие ребята, знаешь, как экзотику любят. – На Сергея никто не обращал внимания, а он, не трогаясь с места, просто торчал в дверях и, глазел на нее. Наконец, Зоська, сжалилась над парнем.
- Глянь, кто пришел, девочки? Сереженька, проходи. Вот, двигай стул. Устраивайся. – Все так же картинно двигаясь, как разговаривала прежде, Зосенька защебетала перед парнем, налила ему чай.

- Ну, а ты, что скажешь? Разлюбишь нашу Клавку, если она космы свои укоротит.
 Клавдия съязвила.
- Не лезь на рожон. Отбрею, обижаться будешь.
Зоська не унималась.
- Опять она о стрижке?! А, ты, Сережа, как считаешь? Пойдет нашей Клаве новая прическа?
 Отхлебнув небольшой глоток горячего чая, парень оглядел женщин в подсобке и кивнул головой. Его глаза остановились на Клавдии. Глупо улыбнувшись, он промычал.

- Угу.
Клавдия скривилась, а он заторопился, вглядываясь в ее глаза.
- Клаве все к лицу. – Зоська всплеснула руками.
- Воот, я же говорила!
 Клава поднялась и вышла из подсобки. Она устала сидеть и выслушивать пустую болтовню. Следом за ней выскочила Зоська, а чуть позже, и Сергей. Клава в виде наказания, сильно ущипнула локоть подруженьки и шепнула зло.

- Зоська, заткнись! Сколько можно! Не надоело? Ты же видишь, парень, уже все, на последнем издыхании. Еще немного и начнет приставать. А мне это надо?!
 Поведя раскосыми глазами в сторону парня, Зося пропела.
- Ой-ей! Какие мы сегодня грозные. Понятно, что головка бо-бо! После вчерашнего-то. Я же сочувствую тебе глууупая! Помочь хочу. А ты брыкаешься.

- Да, плевать я хотела на твою помощь.
Парень шел следом и Клава, чтобы не шуметь, выдохнула в самое ухо подруге.

- Отвяжись со своим красавцем. Нравится, сама его охмуряй. Не трогай меня! Зось! Не надо.
Подружка дергала рукой, потирала больное место и отместку за понесенные страдания, заговорила громко.
- Плевать она хотела! Юмористка. Плевать на всех, может только тот, кто на людей смотри с высоты птичьего полета. Нет, дорогая! Ты можешь только плеваться! И то, под ноги!
 На ее звонкий голос Сергей поднял голову. Клава возмутилась.
- Зоськааа! - Она остановилась и предупредила. -  Не буди во мне верблюда!
Подруженька залилась смехом.

- Все, все! Сдаюсь!
 Обед закончился. Пора было приступать к своим обязанностям. Парень так и торчал возле их рабочего места, пока Клавдия не сжалилась над ним.
- Что же ты, стоишь все время, парень. Не волнуйся, Сереженька, все у нас с тобою будет хорошо. Просто отлично будет! Веришь?!
В его глазах на мгновение застыло недоумение. Потом, парень, видимо, понял, что произнесла женщина, и зацвел сияющей улыбкой. Он энергично закивал головой.

- Я верю! Конечно, верю, Клавушка!
 Ласковое имя, произнесенное елейным голосом, Клаву смутило, она покачала головой и, похлопав ухажера по спине, отправила от себя.
- Иди, Сережа. Иди! Не смущай народ и мне не мешай. Иди.
 Он глядел на нее обожающим взглядом и, все так же глупо улыбаясь, смущенно переспросил.
- Ты обещаешь?!
 Клавдия оторопело взглянула на парня и вдруг поняла, о чем тот спрашивает,  засмеялась и повторила.
 
- Конечно, обещаю, Сережа. Я же сказала! Все будет хо-ро-шо! Иди.
Целая гамма чувств и эмоций отобразилось на лице Сергея. Он дождался. Его любовь близка. А Клавдия, после ухода парня, вздохнула. Слава богу, избавилась. Парень ее достал. Надо было заканчивать эту, занудную игру, в «телячьи нежности». Она сделает это завтра. Парень, переживет утрату своего идола. Ему придется понять.  Клавдию, занимала только одна мысль и для этого парня, в ее сердце, места не было.

***

С работы, заручившись поддержкой подруги, Клавдия слиняла чуть пораньше. На город опускались сумерки. Сама не зная для чего, она оглянулась. Окинула взглядом облезлые ворота проходной, черную вертушку и чье-то лицо в темном окошке, Клавдия чуть-чуть скривилась, медленно повернулась и пошла прочь. Дома ее ждали ребятишки. Клавдия знала, ее младшенький, парень хозяйственный и, не по годам, серьезный малый, но все-таки.. . Она переживала. Мало ли что! Дети, есть дети.

 Юльку в понедельник в школу везти надо. Она даже не пообщалась с нею толком. Правда по разговорам дочки, было понятно, она познакомилась с ребятами, освоилась в школе и ей нравится учительница. Столько восторга в словах о чужом человеке, Клава слышала от своей дочи, впервые. Она выросла. Стала правильно оценивать ситуацию и, кажется, поедет в школу с радостью. Сашку жалко.

 Он опять останется один, и будет встречать ее глазами, полными обиды и тоски. Бедный ребенок! Ну, ничего. Еще чуть-чуть и он тоже пойдет в школу. Все изменится. Время летит быстро. Она думала и шла в магазин. Хотелось побаловать чем-то ребят. Надо быть справедливой во всем. Был праздник у нее, надо и деткам его подарить. В овощном магазине, обычная для этого времени суток, очередь, привела Клавдию в смятение.

 Глядя на толпу у кассы, она подсчитывала свои шансы на удачную покупку и сделала вывод. Поздно, слишком поздно. Магазин вот-вот закроют и те несчастные, которые стоят сейчас в хвосте очереди, уйдут с пустыми руками, ругая продавцов, правительство, всевышнего и своих соседей, просто за то, что они впереди. Клавдия горько вздохнула, опустила голову и направилась к выходу. Темная высокая фигура преградила ей путь, и Клава с недоумением подняла голову. Слова возмущения замерли на языке.

 Она глядела на мужчину и чувство радости, помимо ее воли, читалось на лице. Перед нею, с легкой усмешкой на губах, стоял Георгий, он смотрел на нее и не давал пройти. Отбросив глупое сомнение, Клава смело встретила взгляд мужчины и поинтересовалась.
- А что здесь делаешь ты? Не за покупками ли пришел? Не уступишь очередь одинокой женщине с тремя детьми? – Он поднял голову, окинул глазом очередь и предложил.

- Давай выйдем. Постоим на улице. – Клава не стала спорить. Все равно купить ничего не успеет. И потом, она скучала. Она заболела этим мужиком, ей хотелось видеть его сейчас, завтра, а еще лучше - всегда. Несколько минут спустя, Георгий поинтересовался.
- Ты за чем-то пришла? Подсобить с покупкой. – Клава подняла на него глаза, удивляясь его готовности помочь.

- Да! Мне всего понемножку и удачу в придачу. Можешь!?
 Мужчина, сверкнув глазами, обхватил ее талию, приблизил к себе и прошептал.
- Для тебя, все что хочешь! Даже звезды с неба. Только не уходи, жди меня здесь, я сейчас!
 Он исчез, а Клавдия, вдруг, запоздало спохватилась, что так и не сказала, что ей нужно.  Его не было, а Клава тихо стояла в сторонке и не трогалась с места. Что-то заставляло стоять ее на месте и ждать.

Чего? Она и сама понимала, глупо рассчитывать на что-то серьезное. Такой мужчина не может быть одинок. Однако…. Так хочется. И она ждала, потому что верила в свою звезду. Ей сегодня ее обещали. Она подождет. Ведь счастье, оно такое капризное. Может и мимо пройти. Все что ей хотелось, сейчас, это просто увидеть его еще раз, заглянуть в глаза, услышать голос. Это не много. Ей много не надо. Она не жадная. Пусть он уйдет. Потом.

Если сможет. А пока, она тихо ждет своего мужчину, потому что она та женщина, без которой его день станет пустым и тусклым. Появление Гоши, Клавдию насмешило. Он шел, нелепо расставив перед собою руки, и нес арбуз. Клавдия ахнула. На одной руке висела авоська с капустой, на другой такая же, но с яблоками и апельсинами.

 Нести было неудобно и он, глядя поверх арбуза на Клавдию, просил о помощи. Молчком, но так выразительно, что Клава засмущалась это не прикрытой откровенной просьбе. Что хотела она? Чего хотел он? В его глазах было так много чувств. Она пошла ему навстречу, приняла арбуз и, почувствовав тяжесть зеленой громадины, упрекнула.
- Зачем ты!
Он же, широко и светло улыбаясь, объяснил.

- Не волнуйся, сетку сейчас найдем! Просто я боялся, что ты меня не дождешься.
 Она понимала, что если можно уйти, то сделать это надо прямо сейчас. Еще один миг, еще одно слово и она не сможет его остановить. Впрочем, это не так важно. Самое главное, Клавдия боялась, что не сможет уйти сама. Бросить такого мужчину! Нет! Только не это! Все в ней сопротивлялось такой страшной возможности. Но как решить проблему? Скоро может появиться Толик! Как объяснить ему? Георгий, тоже, должен знать и понимать, на что он идет. Идет ли?!
 
- Я не об этом! Зачем все это?
 Георгий остановился на мгновение замер, видимо переваривая про себя, что он услышал и повторил.
- Не волнуйся! Клава, ты только не волнуйся!
 Он опять улыбнулся. Показал на арбуз и похвастал.
- Я работал здесь какое-то время. Видишь, не забыли!
Клавдия покачала головой. Все не то. С отчаянием в голосе она повторила.
 
- Зачем тебе это?
 Мужчина видимо понял сомнение женщины, подошел совсем близко. Накрыв ее своими руками, он в самое ухо произнес тихо.
- Клава! Ты только скажи. Ты просто скажи, чего ты хочешь? Поверь, я могу многое. Ты только поверь и я для тебя сделаю все! Клаа-ва!
 Она подняла голову, утонула в его глазах и поверила. Его сильные руки сжали ее плечи и голос, в котором звучало нечто более глубокое, чем просто просьба, произнес.

- Если ты не хочешь, я подожду!
 И Клавдия поняла, он подождет, но нужно ли это ей? Какая жалость. Он готов ждать, он готов на все. Она тоже. Но в ее жизни так много несуразного. Толик. Горе-мужик для каждой женщины. Хотя, она слишком превознесла своего сожителя. Кому он нужен? Вот только она и попалась на его крючок. Поймал, как рыбку, на детей и ласку. Как мало надо женщине.

 Как мало надо ей. Стоит над этим подумать. Не оказаться бы опять в той же калоше. Сильные руки ослабили натиск, Клавдия осталась одна. Он пошел искать сумку, а ей нужно было успокоиться, отбросить тревожные мысли и ждать. 
- Ну, вот и я! Сейчас все будет готово! – Они укладывали арбуз в безразмерную сетку и смеялись, переговаривались. В одно мгновение, выбросив из головы все сомнения, она шла с ним, несла свою ношу, и это было так естественно, что она, усмехнувшись своим глупым мыслям, решила пока не возвращаться к столь щекотливому вопросу.

 Сейчас, не стоит ворошить сомнения. Они взрослые люди и у них будет время разобраться в круговороте событий. Они встретились случайно. И это здорово и прекрасно. Ей нравилась мысль, что сама судьба дарила ей встречу с человеком, который был, ей дорог и любим. Все правильно. Не могла фортуна быть столь безучастна к ее проблемам и трудностям бытия. Это ответ на ее молитвы и Клавдия была готова его принять, со всем тем, что ждало впереди и обещало оказаться призрачным и нереальным. Готова на все. Пусть, что хочешь, говорят соседи и друзья.
***

 Темная улица сделала очередной зигзаг, и они оказались на маленькой улочке. Скоро конец пути. Они дошли, стояли рядом и не двигались с места. Из-за угла показалась фигура молодого человека. Увидев стоящую пару, он остановился, потом оперся на забор и, застыл. Глаза его смотрели в одну точку и ничего не видели. Такого предательства он не ожидал.

 Жизнь рухнула с обрыва и раскололась. Его женщина стояла в темном переулке и любезничала с каким-то мужиком. Что это?! Он знал, что не сможет понять. Почему это случилось с ним? Он лучший. Что еще надо было этой бабе. Что?! В голове было тесно от мыслей. Он не мог идти. Его путь закончился в этом переулке.

***

 А Клавдия улыбалась своему герою, отвечала на его вопросы, а сама с болезненной горечью отмечала, что не хочет прощаться. Только не сейчас. Так глупо расстаться, когда все казалось таким доступным и возможным. Словно понимая, о чем думает женщина, Георгий, остановился и нерешительно затоптался на одном месте, потом, робкая улыбка тронула его губы, и он, глядя на нее просящими глазами, напомнил.
- Я подожду!
 Клава засмеялась. Спряталась в его груди, боднув, довольно сильно и ощутимо.

- Глупый! Не надо ничего и никого ждать.
 Она подняла на него глаза и попросила.
- Только не думай обо мне скверно, ладно! Я уйду быстро. Не держи меня и не уговаривай. Если что-то не так, скажи сразу. Мне надо. Ребята там одни.
 Он улыбнулся в ответ, одними глазами и подхватил из ее рук сетку. Шел, нагруженный тяжеленными сеткам, и балагурил.

- Отпущу, но если я бедный, под тяжестью этой ноши, в росту в землю, не забудь навещать бедное влюбленное создание, хотя бы раз в пол года!
- В землю врастешь не ты, а твои фрукты. Если я останусь, они пустят корни и, тогда берегись, я останусь тут навечно. Люблю все зеленое. Люблю все, что дает плоды.
- А я то, как люблю наблюдать за созреванием чудесного плода.
- Го-ша?! Что это за намеки?!

- Почему ты спрашиваешь об этом меня? О нем заговорила ты!
- Георгий!
 Мужчина остановился, повернулся к ней. Все в нем было отдано ей, и он ждал, что она скажет.
- Да?! Клавушка, я не хочу ничего тебе обещать, но ты пойми меня, ладно! Ты просто знай, я не хочу тебя обижать и, никто и ничто, не заставит меня сделать это.
Они стояли совсем близко, и Клава чувствовала его дыхание.

 Его учащенное дыхание грело ее щеку и заставляло волноваться. Сердце гулко застучало. – Он вел ее по деревянному настилу к дому. Открыл двери, и они вошли. Она оглядела помещение, в которое зашла. Все было довольно скромно, но мило. Светлые занавески. Круглый стол посередине зала. Высокое трюмо.

 Дерево фикус стояло в большой емкости в углу и придавало некую торжественность и величие комнате. Тяжелая ноша приземлилась у двери и Клавдия присела. В груди защемило. Вдруг, показалось, что ее смелый поступок попахивает авантюризмом и легкомыслием. Гоша присел перед нею на корточки и опустил голову на колени. Поднял глаза и прошептал.
- Еще не поздно! Может чаю?
 Она взяла его голову в руки, заглянула в глаза и поцеловала.

- Как жаль.
- Чего?
- Так. Жаль, что мы не встретились чуть раньше. Я подарила бы тебе любовь.
- Сейчас не можешь?
- Могу, милый, но это немного другое. Чуть-чуть другое. И, знаешь, привкус у этой любви, тоже немного другой. Не обижайся на меня. Ты должен знать.
- Я знаю. Давай, не будем говорить об отсутствующих.
 Клавдия откинула голову, вгляделась в глаза мужчины, кивнула и пообещала.

- Не буду, дорогой. Не буду.
Она сдержала обещание. Да и не могла бы не сдержать, потому что все, что произошло потом, было наполнено светом его любви и тепла. И ничего другое не имело значения. Тепло, вкус, запах – все было прекрасно, неповторимо, трепетно и чуть греховно. Счастье не может быть слишком долгим. Оно одарило ее горячим пламенем и растворилось, в бесконечной дали прошлого.

 Когда-нибудь все уйдет туда, в небытие, но Клавдия знала, что сегодняшняя встреча, как маяк надежды, будет подавать сигналы в памяти, сердце, душе. Он проводил ее до ворот, поцеловал и остался стоять в темном переулке, с грустным ощущением потери. Клавдия взяла только арбуз и растворилась во мгле. Она запретила себя провожать. Лишь поцеловала на прощание и объяснила.

- Давай не будем торопить события. Подождем. – Ей хотелось сохранить свою маленькую тайну до тех пор, пока окончательно не станет ясно, что связывает их отношения – глубокое чувство или легкий флирт. Растрачивать свою жизнь на пустые ничего не значащие связи, Клавдии не хотелось. Она молодая и еще красивая женщина. Она верила, что в жизни есть своя направленность. Надо поддержать и помочь судьбе выйти на ту колею, которая приведет ее к счастью.

Мужчина, от которого она только что ушла, был недалек от того идеала, который она создала для себя, счастливой. Это хорошо, что он такой. Но надо, все же, иметь твердое чувство разумности и не поддаваться страсти. Время не только лечит, но и меняет цвета окраски. Однажды, она ошиблась. Нельзя позволить такой глупости повториться еще раз. Люди говорят, «любовь слепа». Такой подход не для нее.

Она должна все видеть, все знать и понимать. Женское счастье такое хрупкое и лежит на грани отношений с мужчиной. А если у женщины трое детей, то тут, понимать надо – все совсем не просто. Грань утончается в тысячи раз. Ее женское начало может просить и требовать чего-то, но будет ли полным такое счастье. Материнское сердце должно помнить о маленьких детишках, жизнь которых изменится с появлением нового человека.

 Она будет счастлива только тогда, когда ее дети будут счастливы вместе с нею. Выбора нет. Клавдия шла по улице, и тихо улыбалась своим мыслям. Может, ее половинка рядом, и не надо искать и метаться в поисках своего «мачо». Он здесь. Хороший, добрый пригожий и сильный. Так важно, чтобы он понимал, что такая женщина, как она, это еще и труд - ответственный и тяжкий. Конечно, труд! Как еще можно будет назвать отношения взрослого дяди с ее детьми. Ему будет непросто принять ее детей. И тяжело.

 Но придется или ничего не будет. Она вздохнула, упрекнула себя за глупое непостоянство, перекинула из одной руки в другую тяжеленный арбуз и шла, размышляя о своей судьбе и детях. Гоша. Смешное имя и очень, очень доброе. Хороший знак. Рукам было больно, но Клава знала, Георгию провожать ее, рано. Ее дом слишком близко, их могут увидеть, а потому, нельзя позволить, кому бы то ни было замарать ее светлое чувство к нему грязными намеками и недомолвками.

 Это она, должна сохранить их отношения «чистыми», и для себя и для детей. Тяжелый плод тянул руки и напоминал о детях. Именно им она несет свой подарок. Представив себе, как загорятся глазенки ее ребятишек от радости окунуться в сладкое лето, она улыбнулась. Они съедят его весь без остатка, и потом будут вставать ночью и бегать по нужде, но она не будет им мешать. Пусть едят. Завтра, Юлька будет сидеть за школьной партой, и вспоминать прекрасный вечер. Такого давно не было в их семье.

  Может даже расскажет о нем ребятишкам. Скорее всего, так и будет. Конечно, расскажет. Как же не сказать о таком событии. За спиной послышался дребезжащий шум машины. Клавдия остановилась, повернулась, чтобы пропустить движущийся транспорт и, вдруг, с ужасом заметила, что эта темная громадина несется прямо на нее. Она успела сделать лишь шаг. Тяжелый арбуз вывалился из рук, развалился на куски.

 Красная мякоть разлетелась на несколько метров во все стороны. Машина с визжащим шумом остановилась. Высокий человек вышел из кабины, перевернул женскую фигуру, вгляделся в лицо, подхватил неподвижное тело и бросил в машину. Обернулся и внимательным взглядом обшарил глазом все в округе. На улице никого не было. Он подобрал рваные куски арбуза, закинул в кузов и сел в машину.

 Так же громко, как прежде, заработал мотор. С резким скрежетом и шумом машина сорвалась с места и исчезла. На улице было тихо, и только рваное месиво застывающей красной мякоти на снегу напоминало о том, что на этом месте произошла трагедия. На землю опустилась ночь, пушистые снежинки в медленном танце кружились над городом и падали, падали, падали.

Продолжение тут http://www.proza.ru/2009/11/15/156