Неистовые

Виссарион Степанович Беленький, литературный критик по профессии, и пламенный оратор по призванию, переступил когтистыми лапами по обнаженным костям позвоночника – остова до половины съеденного писаки, и склонив на бок плешивую голову, на отороченной редкими перьями, морщинистой шее, вгляделся в силуэт сотоварища, широкими кругами снижавшийся к месту трапезы.

Незнакомец, тем временем спланировал по нисходящей, и неловко но уверенно, совершил посадку в непосредственной близости от того, что было когда-то крестцом покойного.

 Некоторое время прошло в натянутом молчании, наконец, незнакомец осмелился робким голосом, нарушить затянувшуюся паузу:
- Хлеб да соль! – слегка заискивающим тоном произнёс вновь прибывший.
- Ем, да свой! – покосившись на него, отвечал Беленький, с чуть заметным вызовом.
- А позвольте узнать, - не смутился незваный гость, - Кто у нас сегодня на полдник? – и мелко захихикал.
- У нас!? – уже с явным раздражением произнёс Беленький, - Что-то я не припомню вашего участия в сафари, любезнейший!
- Да-с! Признаю-с!  в непосредственном уловлении не участвовал, а кто вам почву подготавливал, унавоживал нивы, так сказать а? – Кто в этом мерзком альманахе, травлю начал, а, а?- падальщик возмущённо взмахнул крыльями, от чего завился небольшой смерчик из серого праха..
- А позвольте, - слегка смутился Виссарион Степанович, - как вас …
- Извольте, Гудилов моя фамилия!!
- А!! – вскинулся Беленький с узнаванием, - Так это с вами мы прошлый месяц негров трепали!? Литературных.
- А-а-а. припоминаете, с гордостью протянул Гудилов, - Да уж, ни с кем иным как со мной! – и шаркнул лапой по костям, изображая то ли книксен, то ли ещё какую-то  фигуру этикета.
- Ну-у, так.. присоединяйтесь, милости прошу, великодушно произнёс Беленький, - Здесь и на двоих хватит.

Головы стервятников, практически синхронно, нырнули в разорванное чрево несчастного, и лишь время от времени, выныривали на слепящий свет полудня, чтобы, закинув голову, заглотить очередной кусок падали…

15.11.2009. Питер.