Восходящие потоки - роман, 29 глава

                Глава 29

          Все полетело к черту. В дыру между пространством и временем провалился  герр Фокс с его итальянской женой, которую я так ни разу и не сподобился увидеть.

Туда же низвергся городок с церковью и моей лживой молитвой. И я сам с моими вялыми амбициями и мировыми скорбями провалился в бездонную расщелину, называемую любовью, страстью, смертельной немочью и полоумием.

    …И спустя несколько месяцев я очутился на привокзальной площади Чинквеченто в центре Рима. Без документов, без плаща, хотя по ночам было уже прохладно, без часов, отданных мною накануне за бутылку кока-колы и гамбургер, и самое главное – без желания жить.

Если во мне еще что-то и оставалось, так это туполобое стремление во что бы то ни стало вернуться в Москву и коленопреклоненно просить Карла уступить мне его место на Ваганьковском кладбище. При условии, если сам он жив и место это еще не занято.

         Все было очень скверно…

         Чудом мне удалось сохранить отцовскую тетрадь. И роман. Хотя его можно было и не сохранять. Ибо я помню его весь – от первой буквы до последней.

         
         Дочь герра Фокса, Мишель, оказалась маленькой дрянью, сорившей моими деньгами с такой умопомрачительной лихостью, что очень скоро от моего миллиона осталось лишь волнующее воспоминание.

         То, что Мишель дрянь, мне было ясно почти с самого начала. Но я заболел любовью, и излечить меня могли только пуля, петля или время.


                *********

       ...Описывать мою возлюбленную я не берусь. Таких женщин прежде я не встречал. Много позже я перечел  Набокова. Но не «Лолиту», а «Дар». И многое прояснилось.

           Мишель была одушевленной копией моих представлений о любви, если рассматривать любовь как болезнь...

 Ее душа, если она у нее была, принимала те метафизические формы, какие я хотел в ней видеть. Мишель сходу  угадывала любое мое желание. Это было какое-то злобное волшебство, волхвование с привкусом садистского безразличия, которое  мой замутненный глаз все же подмечал…

                ********

      …Сначала мы развлекались в Париже, Брюсселе, Амстердаме, Барселоне и Венеции.  Когда ей осточертела Европа, она потащила меня в Лас-Вегас.

         Там остатков моего миллиона хватило ровно на неделю.

         Мишель бросила меня и исчезла с каким-то худосочным юнцом, который в отличие от меня казино не посещал. Зато у него был лимузин с ливрейным шофером.

         Повторяю, все произошло настолько стремительно, что я даже не успел отругать себя за идиотизм.
 
         Но, видно, Господь хранит идиотов. Спас Он и меня. Похоже, Господь иногда помогает тем, кто много и подолгу молит его о помощи. А я так страстно молился, что у меня болели скулы.

         И Господь услышал меня. Он послал ко мне ангела. Ангел, пока пронизывал мировое пространство и, преодолевая гравитацию, спускался с облаков, преобразился и явился ко мне в обличье Аделаиды.

          Сначала я увидел слугу ангела, ловкого юношу с тонкими усиками. Он с демонстративным усердием толкал перед собой тележку, на которой были аккуратно сложены знакомые красные чемоданы с уголками, сиявшими в лучах утреннего солнца так, словно они были сделаны не из латуни, а из чистого золота.

          Потом я увидел Аделаиду, рядом с которой вышагивал гигант в белом колониальном костюме. На голове гиганта помещалась соломенная шляпа с ярко-красным пером. Это был Петрунис. У меня мелькнула шальная мысль.  А что если Славик убил Карла и Беттину и присвоил себе замечательную шляпу? А потом, войдя в раж, убил Сильвио, чтобы заодно уж завладеть и Аделаидой?

           Я сидел на скамейке и не двигался. Я вдруг почувствовал стыд…
Я был грязен, не брит, не чесан, словом, ничем не отличался от нищего. Каковым, в общем-то, и являлся.

           Сонные глазки Аделаида встретились с моими глазами. Полные губы скривила улыбка.

-          Я так и знала… - она не закончила фразы, подошла и положила мне руку на плечо.



                (Продолжение следует)








.