Мои 2050

Среда. Звонок будильника. 7.00. Я встаю с кровати. Как это ни странно, но будильник я еще не выключил, иду в ванную, так как он там. Больше не звенит. Может показаться глупым ставить будильник в такое место, но эта привычка сложилась у меня уже давно. Когда я стал жить один, мне стало тяжело вставать по утрам. Слыша трезвонящую железку, я на автомате вскакивал, отключал ее и ложился спать дальше, говоря себе «еще пять минуток и я встану свежий как огурчик», но чаще всего это заканчивалось тем, что я просыпал. Устроившись на работу, это уже было непозволительной роскошью, так как являться нужно было вовремя. И вот придумал эту глупость. Доходя до ванной, я уже немного просыпаюсь, а оказываясь лицом перед раковиной, мне не остается ничего кроме как умыться и привести себя в порядок. Вот и сегодня стандартная процедура. Вода, щетка, паста, рот, зубы, вода, рука, щетка, расческа. Иду завтракать. Сосиска с хлебом, кружка чая, толкучка в метро. Нет, это пока только лифт. Дом не так далеко от станции, идти пару минут. Вчера здесь же шел обратно домой. Как будто день не прерывался, не помню, что я делал дома после работы, наверное поужинал, смотря телевизор, полежал на диване, смотря телевизор или листая журнал, потом что? В таких думах и не заметил как. Толкучка в метро. Иногда даже, когда я не очень хочу спать, я получаю от езды в подземке удовольствие: бывает, кто-нибудь не с той ноги проснулся, и давай отчитывать наступившего ему на ногу сонного пленника железных вагонов, как-то меня это бодрит. Сегодня не такой день, меня прижали со всех сторон и мне почти не надо держаться, стоя, дремлю. Самое мое привычное состояние – дрема. Кстати, всем советую, очень приятно.  Кажется, Тульская, сказали.
- Пропустите меня, да дайте же мне пройти, моя станция, а ну ка!
Продрался. Еще 15 минут и путешествие закончено, почти проснулся. Выхожу из метро, вдыхаю полной грудью паршивый московский воздух и с удовольствием думаю о том, что в субботу к Ваньке на дачу. Вот там воздух. Особенно когда в нем витает аромат шашлычков. 
-Стой! Куда прешь баран!? – заорал кто-то с дороги.
Даже и не заметил, что светофор горит красный. Надо собраться, вот уже и магазин. Ох, и угораздило же меня пойти учиться на исторический. К третьему курсу я понял, что никакой наукой мне заниматься не хочется, что за нее не платят, а с моим дипломом особо никуда не устроишься. Нашел вакансию продавцом-консультантом в бутике модной одежды, теперь уже не вакантна – три года ее занимаю.
- Привет Ленок, я сегодня вовремя! Молодец я, а? – у нас дружный коллектив, мы часто куда-нибудь ходим вместе, иногда кто-нибудь зовет к себе на дачу. Всего 4 человека, работать каждый день и не переносить друг друга, это было бы слишком.
Переоделся в рабочую форму. Сел на место, в мужском зале. Все равно с утра никого не будет, редко бывают такие сумасшедшие шопоголики. Сижу. Стою. Шутки. Подколы. Кофе. Туалет. Клиент. Мужчина для себя. Женщина для мужчины.
- У Вас какой размер, простите не расслышал? Понял-понял. Конечно, у нас есть, у нас все всегда есть. Вот они. Мерить будете? Примерочная прямо и налево.
Брюки с двумя карманами. От моих не сильно отличаются. Стоят 25 тысяч. Моя зарплата.
-Да, конечно, проходите на кассу. Я отнесу их туда.
Обед. Ем в кафе, где не готовят, а продают уже приготовленное где-то. Сэндвичи, супы, салаты. Пластиковые люди едят пластиковыми приборами еду из пластиковых упаковок, сидя на пластиковых стульях, в пластиковом кафе у нас тут рядом, за углом. Время немного, часа на перерыв не дают. Пора.
Женщина, мужчина, рубашка, свитер, куртка, жилетка, рубашка. 21.00
-Всем пока! До завтра.
Белый шум. Лампочка моргает иногда, желтый свет. Удалось ухватить местечко. Но спать не хочется. Об мою ногу бьется чья-то чужая. Может это красивая девушка, которой я сейчас уступлю место, потом мы с ней заговорим, я возьму у нее номер, приглашу ее куда-нибудь, мы друг друга полюбим и жизнь преобразится? Жирное брюхо, свисающее ниже ремня и что-то длинное в районе штанины и правого кармана брюк. Пересадка. Отражение с отпечатком на лице «не прислоняться».  Слон, рис, соня, пони. Тропинка домой.
22.47. Снял ботинки. Сразу иду на кухню, поставить кастрюлю с водой. Давно картошку не варил. А что я вчера ел? Не помню, может картошку? Сажусь на табуретку. Какой запах, люблю этого Петьку Великого, хоть овощей завез. Где пульт? А вот же он.  «Штрафбат», «Террористка Иванова», документалка по культуре, о, волейбол.
Вилка натыкается на последний кусочек, тщательно жую, 33 раза, столько говорят надо, чтобы лучше усваивалось. Это же надо сколько всякой чуши понапридумывают. Проглотил. Иду на диван, телевизор. Воллейбол? Нет, закончился, «дом-2». Что тут у них. Поржу хоть немного. 3.00 проснулся на диване, телевизор включен. Пойду-ка лягу на кровать, хотя бы 4 часа нормально посплю.
Четверг. Звонок будильника. 7.00. Я встаю с кровати.
Пятница. Звонок ..
Суббота. Будильник не звенел. Я только проснулся, сколько время? Ах да, сегодня же суббота, у меня выходной, значит можно еще полежать.
11.13 Встаю, встаю. Ну кто там мне трезвонит.
Да, Ванька, привет. Сонный, да нет, ты что, я уже давно встал, да, вот завтракаю. Чувствую себя хорошо, отлично прямо! Через два часа за мной заедешь? Зачем? А дача! Конечно, я не забыл, всю неделю только об этом и думал.
Вода, щетка, паста, рот, зубы, вода, рука, щетка, расческа. Завтрак. Сумка. Деньги. Магазин, мясо, пиво, водка, огурцы, помидоры. Ваня. Дорога. Дача.
Привет Юлька, как дела? Илюха, здорово! Как оно? И у меня все хорошо! Тоха, сколько лет сколько зим? А это кто у нас, Юль, представишь меня? Оля, очень приятно, а меня Олег.
Начинаем делать шашлыки. Я люблю этот запах. А Оля ничего. Девочки отошли на кухню, Антон рассказывает про то, как он трахал какую-то классную бабу на прошлых выходных, в поезде познакомились, он ее прям там. Говорит, давно мечтал о сексе в дороге. Я думаю, я бы тоже не прочь.
- Давайте жахнем ребята! Давно не собирались все вместе! За встречу! Ух!
Огурчики. Укропчик. Вот уже и шашлычки готовы.
-Между первой и второй перерывчик небольшой! Ха-ха!
Я вспомнил шутку, кто-то рассказывал, не помню.
-Анекдот недавно слышал, про меня, слушайте: «Как ни войдешь в метро, там полно народу. Люди едут с работы, люди едут
на работу... Когда работают - непонятно...»
-Олег, грустно, а не смешно! Давайте за Олега выпьем! Чтоб он машину себе купил, на метро перестанет ездить, и сразу все у него наладится, а то он видишь какой нервный!
 
Пьем. Едим. Пьем. Смеемся. Шутка. Смеемся. История. Я уже плохо соображаю. Темнеет. Картинка не такая четкая. Вроде я, а вроде и нет. Пьем.

Перед глазами голая спина. Я пялю сзади какую-то телку. Лобок бьется об ее задницу.
- Ааа.. Давай, еще давай!

К горлу подступил ком. Желудок начинает дергаться, прям как будто меня сейчас стошнит. Спазм.


                ***
«Я встал с кровати, время было 6.30, если было бы позже, то в туалет была бы очередь. А я не люблю в них стоять, их и так много. Умывшись, пошел на кухню, поставить на огонь кастрюлю с водой. У двери в туалет уже стоял Иван, мы делим с ним комнату на двоих, он спит на соседней койке, всегда поднимается после меня. Всего в квартире живет семь человек, помимо нас еще молодая пара с ребенком и две девушки. Позавтракал в одиночестве овсянкой на воде – скудновато, но другие продукты достать трудно, слава Богу, еще чай по блату получаю, магазинов немного осталось. У двери комнаты стояли мои ботинки, не почищенные со вчерашнего вечера, и подумав, что на работе могут сделать замечание, я принялся за их помывку. После этого я надел свою форму: хлопковые брюки синего цвета и такой же сюртук с пришитым белым воротничком. Подойдя к зеркалу, я взял расческу и привел свои волосы в порядок таким образом, чтобы, когда я закрыл лицо маской, они ни откуда не торчали. Выйдя на улицу, я направился в сторону восточных ворот, от них ближе идти до метро. Прошел несколько домов, магазин, где покупаю продукты, и вот, наконец, массив железа и пулеметчики. Подошел к окну контроля, протянул свой пропуск на работу и удостоверение личности. Мне ответило привычное «снимите маску для идентификации», после двухминутной процедуры я вышел на ту сторону города. Метро «Новокузнецкая» является конечной станцией на линии, передвигающейся по мусульманской части. Спустившись на перрон, я обнаружил помимо себя не так много людей. В вагоне я стал изучать внешний вид окружающих. Ехало человек 60, из которых 40 в масках. Все маски белого цвета, они полностью закрывают лица ото лба до подбородка, большие прорези для глаз и рта, чтобы было удобно вкушать пищу. Многие из них в такой же одежде, как и я, что означает, что они работники низшего звена, отвечающие за помывку окон, унитазов, полов или чего-то другого. Остальные 20 пассажиров были арабами. На них не было масок, они выглядели спокойными и умиротворенными. Почему-то мне вспомнилась история этих масок и самого гетто.
Москва поделена на три части: принадлежащая мусульманам, принадлежащая китайцам, а между ними разделительной полосой идет территория, где обитают славяне и другие. Когда только все произошло, те, кто не уехал из города, остались в своих квартирах, они не хотели покидать дома. Думали, что может, как-то мы все уживемся. Но позже терпя все это, коренные жители стали стекаться в центре, в округе «Новокузнецкой» было первое сконцентрированное место обитание русских. Когда начались столкновения, между мусульманами и китайцами, очень много было ранено и убито наших, просто потому что оказались рядом в тот момент. И на одном из собраний, мы решили обнести наш квартал и несколько прилежащих стеной. К главам противоборствующих сторон были отправлены делегаты с предложением создания нейтральной территории, которая бы служила нам гетто, а для них местом, где можно было бы проводить переговоры с обязательством непролития крови. Посланцев убили. Противостояние продолжалось и люди гибли. Это происходило во всем мире, а не только в России. Но в один момент, все остановилось. Я не знаю как это произошло и что послужило причиной для перемирия. Весь мир поделили между Империей Пророка и государством Хань, война прекратилась и началось мирное сосуществование, если это можно так назвать. Мусульмане с территории китайцев должны были уехать куда-либо на территорию подвластную Пророку, и тоже самое с китайцами. По договору на переселение отводилось два года, все, кто не успел вовремя это сделать, в лучшем случае насильно депортировались, в худшем были расстреляны или сделаны рабами. Для иных наций, оставшихся в живых, предстал выбор: выбирать мусульманство и ассимилироваться (китайцы не предлагали вступать в их ряды, так как они боролись за чистоту крови), покончить жизнь самоубийством или стать самым низшим общественным звеном и прислуживать какой-либо из сторон. В каждом городе мира отвели территорию, из которой сделали гетто, где проживали иные нации. Москва, Лондон и Нью-Йорк не были отданы одному государству, а продолжали принадлежать обоим. Гетто в этих городах служили разделительной чертой. При их создании долго велись переговоры, чтобы вести свод правил  и общий регламент поведения для всех иных наций. Был введен комендантский час, запрещены музеи и библиотеки. Отведен один день в неделю для развлечений в увеселительных заведениях. Было оговорено, на какие должности нас можно брать и какого рода работу мы должны выполнять. С тех пор мы стали рабами, добровольно согласившимися на жалкое существование ради сохранения своих жизней. Маски обязательны для ношения, ибо они стирают различия между старыми нациями, что облегчает нашу жизнь, делает нас более сплоченными и дает чувство единения. В то же самое время, они помогают избежать многих неприятностей, оскорблений и побоев со стороны мусульман или китайцев, которые никогда не упускают возможность отвесить пинок или оскорбление представителям тех наций, которые они презирают.
Когда все это прокрутилось в моей голове, мне вдруг стало так противно, я почувствовал презрение к самому себе и иным нациям. Я оглянулся вокруг, и подумал, что когда-то я ездил в этих вагонах как полноправный гражданин, мне не надо было уступать место мусульманину или китайцу, мне не надо было скрывать свое лицо, чтобы меня не избили. Что же случилось? Я снял маску и бросил ее на пол, подбежал к другому человеку в синей одежде и прокричал ему: «Очнись, ты же раб! Об тебя вытирают ноги, тебя унижают, тебя для них не существует! А ты вообще существуешь, ты помнишь, как выглядит твое лицо? Сбрось же эту дрянь и посмотри в отражение»! Я поднес руки к нему, но он оттолкнул меня. Я попробовал поговорить с другими, и лишь один меня услышал. А на следующей станции зашли полицейские и забрали меня в участок. Вот, в общем-то и все» - закончил молодой человек славянской внешности. Он сидел за столом в комнате допросов, в лицо ему светила лампа, к рукам подсоединены датчики детектора лжи. Напротив него человек в форме внимательно изучал какие-то бумаги. Потом он оторвался от них и сказал: «С показаниями свидетелей сходится. Что ж, на первый раз, тебе это обойдется неделей заключения и принудительного лечения, при рецидиве меры будут уже другие». Повернувшись спиной к заключенному, он постучал по стене и громко произнес: «Уведите его. Пусть его вместе с другими везут в лечебницу. Там скажут, что произошел первый срыв, врачи знают, что делать с такими».

                ***
Только что вернулся со своей новой работы. Меня распределили на чайные плантации в Индию. Поэтому я совмещаю сразу два полезных дела: возделывание необходимой культуры и принятие солнечных ванн. Никак не могу привыкнуть к телепортации, неудивительно, что нам до 23 лет запрещено ей пользоваться. На самом деле, я рад, что мне досталась не птицеферма, как одному из однокурсников, ему приходится туда ездить на магнитке. На что же он интересно сдал выпускные, что руководство решило, что его время можно потратить и на дорогу? Помню, до тех пор пока нам в школе не стали объяснять структуру нашего общества и историю предыдущих, я и не осознавал, какое оно идеальное. После рождения, мы сразу стали частью большой семьи, с другими младенцами у нас общие кормилицы, мы спали в одной комнате. Близость нашего как и других поколений сформировали с пеленок. У нас были одинаковые одежды, игрушки. Мы друг с другом проводили большую часть времени. Ближе к середине школьного обучения, мы прошли экзаменацию, по результатам которой нам предоставили два-три направления дальнейшего образования. После пробных посещений мы выбрали то, которое нам больше нравилось, и далее оно перетекло в высшее образование. В конце ВУЗовского обучения, экзамены определили нашу будущую работу и жизнь. Каждый человек на Земле имел две работы. Одну по специальности, а другую для отработки бытпотреба. Таким образом, гармонизировалась необходимость в рабочей силе для производства и желание творческой деятельности, и неравенство, которое возникало во всех обществах до 21 века, просто перестало быть возможным. Например, мой однокурсник Петр, по специальности писатель, и его направили работать в «ЕврАзИздат», где он проводил три часа в день, а другие три часа в день, он отрабатывал на птицеферме, куда он добирался на магнитке, за рулем которой мог сидеть певец или художник. Странно вообще, почему его туда, а меня в Индию?
От этих мыслей внимание отвлеклось моргающим конвертиком на экране в комнате. Передумал все возможные варианты, но не смог угадать, кто же решил мне написать, а не позвонить. Нажав пальцем на письмо, сразу увидел буквы «АР», означающие «агентство по рождаемости». Теперь вспомнил, что мне должны были прислать результаты. Несколько дней назад я сдавал анализы, для определения моей годности к размножению. В центре экрана большими буквами было написано:
Результат: отрицательный
Ваша кандидатура снимается с очереди на оплодотворение
Причина: биологический недостаток
В следующий четверг Вы должны пройти стерилизацию
Честно говоря, я даже испытал какое-то облегчение. Я уже думал о предстоящей встрече с кандидатом женского пола, и меня не очень радовала эта перспектива. Если бы я подошел агентству, то они бы подобрали по результатам анализа наиболее подходящего по всем показателям партнера. Мы должны были бы встретиться несколько раз в непринужденной атмосфере кафе и кинотеатров, чтобы наши энергетики вошли в контакт, а затем совершить коитус.
А так с меня сняли обязательства к выполнению этих действий. Велимир, мой постоянный партнер, уже давно прошел стерилизацию, так как после оплодотворения ее обязательно проходить всем. Он говорил, что это происходит в точности как описывается в школьных учебниках, и совершенно не больно. Кстати, у меня была назначена с ним встреча. Зайдя на экране в штурман, вбил название кафе «Дерево» и всплыла картинка с отмеченным маршрутом от моего дома. Последовал ему без промедления. Идя по улице, я смотрел на проходящие мимо меня пары, все были счастливые, улыбающиеся миру и своему счастью. Мое внимание привлекла женщина, шедшая одна, медленнее, чем другие. И на ее лице была печать грустной задумчивости. Меня стали терзать догадки о причинах такого состояния, столь редкого у жителей Земли, ибо нам не о чем печалиться.
Не успев найти ответ, я увидел перед собой стеклянное здание, основой которого был широкий ствол, внутри которого виднелся лифт, а помещения двух этажей, были обрамлены в стены повторяющие форму кроны платана. Поднявшись наверх, я сразу же увидел Велимира. Он стоял в компании Богдана и Петры и весело о чем-то рассказывал, как всегда красивый и заметный. Мы познакомились с ним, когда я отрабатывал свой предыдущий бытпотреб на заводе. После первого свидания, решили проверить наши возможности и пошли в «агентство жизни». Результаты тестов показали, что мы подходили друг другу и являлись прекрасными кандидатами для долгой совместной жизни. С тех пор мы вместе.
- Смотрите кто к нам идет, - сказал Велимир, - привет любимый! Как прошло возделывание чая?
- Аж захотелось его попить, - отпарировал я, - Богдан, Петра, он вам не надоел? Может избавимся от него?.
Я подошел и поцеловал его, мы не виделись уже несколько дней. К нам подошла официантка, очень приятной внешности. Мы все заказали. И я продолжил:
- Мне сегодня пришли результаты из «АР».
- Ну и что? Кто она? – хором спросили друзья.
- Ее не будет. Результат отрицательный, в четверг на стерилизацию.
- Значит ты только мой! Так, любимый? – восторженно обратился Велимир.
- Твой, уже давно и навсегда! – сказал я, и мы сплелись в пламенном поцелуе, в то время как я смотрел на официантку, которая позже стала моим вторым постоянным партнером.

                ***
Внутренний двор дома номер 2/1 по Краснопресненской набережной маленький и узкий: деревья, детская площадка, и припаркованные машины на территории, созданной в то время, когда почти все ездили на автобусах, и найти вечером место на парковке не было проблемой, так как нечего было парковать. Сейчас тут стоят старые черные «Волги»,новые блестящие «Мерседесы» и др., некоторые автомобили с номерами «АМР», некоторые с мигалками. Дверь на первом этаже с надписью «Бани Сауна». За доской ресепшн скучает красивая секретарша, глядя из окна на огромное белое здание, где каждую минуту вершатся судьбы. В комнате справа жирный мужчина возраста ближе к преклонному рассказывает о любви молоденькому мальчику, с румяными щечками. В комнате слева, businesswoman занимается сексом с двумя атлетического телосложения парнями. В комнате за ресепшн, двое взрослых мужчин отмокают в компании девушек, лежа на скамейках в парилке, и беседуют.
«Помню, я когда приехал после армии, все было жутко. Я жил в коммуналке, сосед алкаш, бабка сверху сумасшедшая. Я работал тогда по рекомендации из моей части, но платили там немного, хотя.. Но в общем была у меня и подработка иногда, ты сам понимаешь. Так вот, конечно, рад я все же, что не гнушался тогда ничем, за все брался. Я какое-то время, после того как в люди выбился, думал о том, стоило ли оно того, так мараться, но сейчас понимаю – стоило. Ну и был бы я честным, чистым, а что толку? А сейчас у меня есть возможность дать моим детям хорошее образование, баловать их в меру – дать им ту жизнь, которой не было у меня. Да и сам я сейчас не в бумагах копаюсь, мне по душе такая жизнь. Моя новая дама вздумала меня приучить к верховой езде, модно говорит, и ты знаешь, мне нравится. Может, перевоспитает меня. Мы ведь те, кто по-настоящему живет, что это за жизнь, когда ты работаешь большую часть суток продавцом, или кем там люд работает, отдыхаешь на даче с дешевой водкой и стремными бабами. У нас же границ нет, выходные в Париже, регаты на Ривьере – мы аристократия России.
Я давно не думал о том, что есть другая жизнь, там, внизу. Но понимаешь, после этих трех снов я проснулся весь в поту. Я не могу теперь спать, боюсь, что опять увижу все это, а может, что еще похуже. Неужели возможно, что все будет так, как я видел? Не хочу, чтобы мои дети были частью этого, я не для этого так рвался сквозь слои социума наверх. А ты не думал, что мы причастны к этому возможному будущему? Представь, через 40 лет, году так в 2050, в России все будет так, как я увидел в одном из снов. Мы должны что-то сделать, изменить это. Чтобы потомкам было лучше жить. А то, как получается, мы все, такие как я, ты, когда-то были никем, а теперь до власти и денег дорвались и не думаем и не вспоминаем про то, как плохо нам жилось, будучи простыми людьми. Надо сделать образование получше, зарплаты учителям поднять, обеспечить жильем госработников низших звеньев, военных, учителей, врачей.
-Да, детка, давай-давай, интенсивней соси.
Надо транспортные вопросы решить. ВУЗы как-то простимулировать, стипендии повысить студентам. Надо делать что-то, а не целыми днями развлекаться, изредка работая. Народ, он уже ни на что не надеется, а мы дадим ему понять, что он не безразличен, что о нем заботятся и думают правители. Я ночи не сплю, народ мне снится. Вот мы с тобой сейчас здесь лежим, а какой-нибудь Василий Петрович урок ведет в средней в школе и на переменке таблетки пьет, чтобы нервы не сдали. Прямо завтра же поедем к главному, поговорим с ним. Может он тоже об этом думает, ни один же я такой. А то мы только и занимаемся тем, что деньги управления вкладываем куда-нибудь, чтобы они принесли еще больше денег тому же управлению. Может надо вести практику вживания в народные проблемы, чтобы мы поработали медбратами в больницах, кто-то дворником, кто-то преподавателем, кто-то грузчиком, сталелитейщиком, кто-то прода-ааааах..»