Песни совы Глава V

ГЛАВА V. ИСПРАВЛЕНИЕ ОШИБОК И ЕЩЕ ОДИН НОЧНОЙ РАЗГОВОР
Никто не может уметь всего. В Акте о юрисдикциях написано коротко и ясно: «судьи слышат, рейдеры чуют, егеря видят». Но, все же, все мы умеем, на самом деле, все, просто не все в равной степени хорошо, а потому считается, что мы не умеем того, что не умеем делать хорошо. Судья не должен ходить по следам. След слишком сложно услышать. Увидеть и почуять легко, а услышать – нет. Но все это меня не утешает. Потому что я свалял дурака самым постыдным образом. Я-то умею слышать следы. Просто редко это делаю – потому что от этого болят уши и голова.
Я сидел в опустевшей обеденной зале и меланхолично жевал листик салата. Маклархи  сидел напротив. Он расставлял на столе перечницы и солонки так, как расположены ориентиры на дороге в Уилпетт, чтобы я ему показал, как двигались бандиты, где они подъехали к холмам. Я следил за его движениями, размышляя.
Получалось, что банда, доехав до гряды холмов, двинулась не к Белому Быку, а куда-то в другое место. Но у Белого Быка появилась, потому что Маклархи нашел их следы на мосту. Куда они ездили? Надо ехать обратно, искать их след, идти по нему. Недовольство самим собой едва не заставило меня броситься искать следы грабителей прямо среди ночи, но я слишком устал. Впрочем, в этом были свои положительные стороны – я смог обдумать свои действия более спокойно.
Было далеко за полночь, когда я составил более-менее четкий план действий. Перво-наперво надо было выспаться. Всем. Утром я расспрошу трактирщика и его мальчишек, возможно, мне удастся получить описание тех двух бандитов, которые оставались на постоялом дворе, пока четверо других гонялись по пустыне. Заодно с утра я отправлю с оказией пару писем в Уилпетт, попрошу городского судью навести кое-какие справки. Уинни Торфрид пусть едет разузнавать все о Мареллах, а мы с Маклархи тем временем отправимся по следам бандитов, и постараемся выяснить, почему они добирались до Белого Быка окольными путями.
- Правда, надо еще попытаться пройтись назад по следу Кларса, - сказал я Маклархи, которому излагал свой план.
- Ваша честь, - Маклархи посмотрел на свою «карту», сделанную из солонок, перечниц и блюдец, - у меня ощущение, что бандиты как раз и поехали к дому Кларса.
- Интересная мысль, мне она кажется разумной, но почему ты так решил? – Мальчишка-то совсем не глуп, подумал я в тот миг.
- Уже там, где лежали трупы, было понятно, что Кларс приехал с севера, от холмов. Если, допустим, он ехал из-за холмов, то вполне вероятно, что холмы он пересекал вот тут, - палец Маклархи ткнул в стол между двумя солонками.
- А вы, ваша честь, к холмам вышли чуть западнее, - палец сместился к одной из солонок, - какое-то время вы шли по следу бандитов вдоль холмов, но след затоптал караван, а потому вы и не заметили, как след ушел на север, между холмами. Туда, откуда приехал Кларс.
- Завтра надо проверить твои догадки, сынок.
- Конечно, ваша честь, проверим, - ответил Маклархи и вдруг скривился, - мне кажется, сова поет.
Я прислушался. Мальчишка был прав.

Песня совы, услышанная его честью окружным судьей Иганом Риддертом в трактире «Белый Бык», когда его честь прибывали в раздумьях.

След живых идет по следу мертвого,
След последнего идет по следу первого.
Молодая гончая гонит волков,
Старый охотник идет ей вслед,
Но у гончей нет волчьих клыков,
Охотнику надо держать ответ.
По серой пыли бег.
По серой пыли бег.
След живых идет по следу мертвого,
След последнего идет по следу первого.

Долго я сидел и молчал, в тишине, нарушаемой лишь звяканьем посуды. Песни сов не всегда бывают точны и однозначны, но эту я понял очень просто – Маклархи прав. Если след мертвого – это след Кларса, а след живых – следы бандитов. Но это можно было проверить и без сов. А вот за что, и перед кем надо будет держать ответ старому охотнику, то есть, скорее всего, мне, было непонятно. Я предпочел бы более однозначное предупреждение, но увы – совы поют так, как вздумается совам.
- Маклархи, - я посмотрел на рейдера очень серьезно, - у тебя из оружия только один револьвер?
- Нет, есть еще один – кавалерийский «Худерт» 44-го калибра.
- Заряди его и положи в кобуру. Возможно, нас ждут большие неприятности, и я бы хотел, чтобы мы могли их встретить как можно более плотным огнем.
- Хорошо, ваша честь, - Маклархи кивнул головой, - а у вас есть второй револьвер?
- Да, хотя я не так уж хорошо стреляю с левой руки.
- Тоже «Темплби»?
- Да, сынок, «Темплби», 47-го калибра.
- Артиллерия, - усмехнулся рейдер.
Маклархи ушел спать. Я, было, собрался тоже, но решил пропустить перед сном стаканчик – чтобы побыстрее заснуть. Последнее время стал больше пить без всяких видимых причин. Нет, я вовсе не пьяница и могу долго обходиться без спиртного, но больше стал позволять себе в последнее время. Это, наверное, все от одиночества. Я рано овдовел, дети мои уже выросли, и вижу я их очень не часто: они живут в долине, а я все больше по пустыне брожу.
Подойдя к стойке, я взгромоздился на неудобный табурет и подозвал трактирщика.
- Налей мне стаканчик чего-нибудь покрепче.
- Сию секунду.
Трактирщик поставил передо мной стакан. Вдруг я снова услышал дыхание. Оно было еле различимым, и слышалось ровно у меня за спиной. Я втянул в себя тростниковую водку и медленно обернулся. Дыхание стало слышаться отчетливее. Положив на стойку монету, я пошел к выходу из трактира.
Уже наступила ночь. С пустыни дул теплый ветер. У ограды стоял, как мне показалось, юноша в довольно странной одежде из грубого материала и высоких ботинках, похожих на армейские. Подойдя ближе, я понял, что передо мной не юноша, а девушка, просто коротко постриженная. Она не была красива, но черты ее лица были мягкими и приятными, но самое главное – это глаза. Они горели, они смеялись. Они были черны, как сама ночь. Лицо ее показалось мне неуловимо знакомым.
- Привет, Иган, - поздоровалась она, протянув мне руку. Я осторожно пожал ее и сказал:
- С кем имею честь?
- Зови меня Айри. Мне нравится это имя.
- Хорошо, мисс Айри, - сказал я, слегка склонив голову.
- Иган, не надо говорить мисс, просто Айри.
- Хорошо.
Мы оба замолчали. Я понимал, что это необычная девушка. Я чувствовал, что ее появление как-то связано с появлением недавно ночного гостя. Но в то же время я понимал, что людям, с которыми происходит несколько необычных вещей подряд, склонны считать, что все необычное взаимосвязано. А на деле это не так.
- Айри, позвольте вопрос?
- Иган, давай уж на ты! Задавай свой вопрос.
- Откуда ты меня знаешь?
- Мне про тебя рассказали. Я пришла на тебя посмотреть, но ты был занят – говорил с мертвым человеком. Тогда я решила не мешать тебе и прийти ночью.
- Кто рассказал?
- Иган, ну не валяй дурака, - она смешно сморщила носик, - ты уже сам обо всем догадался. Или тебе надо, чтоб я тоже сгустилась у тебя перед носом из тьмы ночной?
- Нет, но мне надо было подтвердить свою догадку.
- Ты все-таки судья.
Айри отвернулась и положила руки на ограду. Она смотрела в пустыню. Я встал рядом с ней. Она привалилась ко мне плечом, и это меня несколько смутило. Довольно-таки вольное поведение для столь молодой особы. Я чувствовал некоторую неловкость, но и отстраниться было бы невежливо.
- Кто был тот, кто приходил до тебя?
- Кунн.
- Это имя?
- Имя.
- Кто он?
- А кто я? – Айри резко повернула ко мне лицо и посмотрела мне глаза.
Это были бездонные глаза. И это не просто красивый эпитет, это было именно так. Я падал в ее глаза, как в бездонный черный колодец. Я чувствовал, как меня обволакивает темнота, сокрытая в глубине ее глаз. В голове моей поплыла пустыня, и тут я усилием воли вырвался из ее взгляда. Тогда я заметил у Айри небольшие морщинки в уголках глаз.
- Кто ты? – спросил я тихо.
- А ты не так прост, Иган, - сказала Айри и провела мне ладонью по щеке, - ты ведь сам вырвался, я тебя не отпускала.
- Кто ты? – мой голос стал чуть тверже.
- Я Айри, а ты Иган, и это все, что тебе надо знать. Не подумай, что я хочу что-то скрыть от тебя, просто сейчас тебе нельзя отвлекаться на такие мелочи, как я. Ты наступил на очень плохой хвост. Но ты же не станешь слушать моих предупреждений.
Наверное, в этот момент на моем лице было написано сильное удивление. Айри рассмеялась.
- Я же знаю, что ты ищешь целую банду убийц. Не спрашивай, откуда, я просто знаю, потому что это происходит с тобой.
- Ты что-то еще знаешь об этом? – я невольно взял ее за руку.
- Нет. – Айри отвернулась от меня и посмотрела в пустыню. Потом она высвободила руку и, повернувшись ко мне, очень серьезно сказала:
- Иган, обещай мне, что ты будешь очень осторожен, и в нужный момент ты будешь трусом.
- Что ты еще знаешь об этом деле, - спросил я с нажимом, я заглянул ей в глаза, но не увидел ничего.
- Ничего не знаю, Иган, я только могу чувствовать. Ты опасен сам для себя. А ты нужен мне живым.
- Я и самому себе нужен живым, - ответил я, не отыскав лучшей фразы.
- Иди спать, завтра у тебя тяжелый день, - сказала Айри, улыбнувшись.
- А что же, беседы у вселенных и о линиях, на которых они держатся, не будет? – усмехнулся я.
- Это пусть Кунн говорит с тобой. Он скоро окажется рядом, потерпи пару дней.
- Хорошо, доброй ночи, мисс Айри.
Но ее уже не было рядом. Я смотрел на покосившуюся ограду.
Когда она напомнила мне? Я никак не мог выудить из своей памяти нужное воспоминание. И я, верно, все путаю за давностью лет. Не мог я ее видеть так давно, как кажется мне, глядя в ночную тьму. Люди похожи друг на друга, и потому часто видишь знакомые черты в незнакомцах. Почему-то в фамильярности Айри мне ничто не показалось странным, она говорила со мной так, будто имела право говорить со мной именно таким образом.
Так или иначе, но и, правда, пора спать. Не слыша ничего за спиной, я пошел к постоялому двору. Ветер был очень теплым. В какой-то момент ветер стал горячим. И когда я подошел к дверям, ветер уже обжигал. Ветер дул все сильнее. Он нес песок, стараясь запорошить мне глаза. И внезапно я понял, что я ничего не вижу. Вокруг меня только танцующий песок. Только танцующий песок, и под ногами бесконечная прямая дорога. Нет, не дорога – только нить.
Я шел по нити сквозь песчаную бурю, понимая, что никакие мои усилия не позволят мне сойти с нити. Со мной так было дважды. Один раз в детстве, когда я заблудился в лесу. Один раз на войне, когда меня ранило шрапнелью. Оба раза я так же шел по бесконечной нити, пронизывавшей пространство, только тогда вокруг был туман. Я шел тогда через него, не испытывая ни страха потерявшегося ребенка или смертельно раненного юнца. Вот и сейчас я не боялся песчаной бури, которая кружилась вокруг меня. Хотя я ничего не слышал. Не только не слышал, но и не слышал – даже воя ветра, даже шуршания песка.
И песок не лез в глаза, и песок не скрипел на зубах, и совы не пели…
Внезапно меня пронзила острая как клинок боль. Боль пустоты.
И все кончилось.
Я стоял, привалившись к изгороди, как оказалось, не сделав и шага в сторону постоялого двора. Запах и ощущение Айри еще были со мной. Но почему-то мне казалось, что она умерла. Неужели я говорил с мертвой. Нет, я бы услышал это. Я потер глаза, которые вдруг заслезились. Закрыл их и услышал весь мир. Так иногда бывает. Это очень сильное и очень светлое ощущение. Его никто из судей не сможет описать, никто из тех, кто не слышит, не сможет понять.
Кровать на постоялом дворе была холодной и жесткой.
По столу шли вереницы маленьких черных муравьев.
Я спал темным сном, без сновидений, но проснулся полным сил и пошел будить Маклархи.