СПИДу - нет!

Приехав на эту вахту и открыв почту, я был неприятно удивлен, обнаружив там сообщение от наших работодателей из RTG Oil, направленное на мой рабочий адрес в то время, как я находился дома в межвахтовом отпуске. Девушка Жанна (имя поначалу вызвало у меня ассоциацию с известной песней про стюардессу, которая, впрочем, пропала сразу же при очной оценке данных: ничего от Аэрофлота, разве что крылышки, да и те от Always) без обиняков требовала, чтобы все переводчики до 15 октября предоставили ей пакет документов для оформления рабочих разрешений - бумаг, наименование которых было уже до боли знакомо и, на удивление, не отличалось новизной. Венчала сей список все та же заветная справка-сертификат о проверке на СПИД, наличие которой предполагало надежный заслон проникновению болезни ХХ века в город Атырау, славящийся своей статистикой венерических заболеваний.

Здесь надобно объяснить проницательному читателю, что истинные патриоты, сидящие в областном Отделе занятости населения, дотошно следят, чтобы российские переводчики в ТШО ежегодно доказывали свою профпригодность посредством кровопролития в известных медучреждениях, пользующихся в народе дурной славой. Никакие протесты и ссылки на импотенцию или анемию никогда не принимались, равно как и отчаянные предложения отдельных наших коллег пенсионного возраста оставить свой детородный орган на хранение в сейфе сего государственного учреждения ввиду его ненадобности и стойкой атрофии. Любопытно отметить, что у американцев, толпами прибывающих на Тенгиз, движимых исключительно благородным порывом оказать помощь независимому Казахстану в подъеме его экономики и скорейшем освобождении от запасов нефти, признанной совершенно аномальной по всем статьям, по первости также требовали сей сертификат чистоты намерений (копий дипломов не требовали никогда). Однако вскоре, после первых случаев смешанных браков с представительницами титульной нации было принято решение (вероятно на самом верху) считать такое кровосмешение, как, впрочем, и просто расходование их семенного фонда, инвестициями в национальную экономику, которые, разумеется, немедленно освобождались от каких-либо аннексий и контрибуций.

Но оставим ненужные споры, я себе уже все доказал, как писал поэт. Итак, нам было предписано в очередной раз представить нотариально заверенные копии, снятые с наших старых, выцветших и покрытых пылью дипломов, ибо снятые ранее копии по мнению того же компетентного Отдела занятости имели чудесное свойство устаревать за год. Возмущаться по поводу некомпетентности или предвзятости такого мнения чиновников не имело смысла.

Любой здравый человек должен понимать, что в стране, на которой мировым сообществом поставлено клеймо государства, не препятствующего отмыванию средств, нажитых преступным путем, в такой насквозь пропитанной коррупцией стране всякая ксерокопия любого документа, даже последней справки из поликлиники об анализах на яйца глист для посещения плавательного бассейна по определению должна проверяться тщательным образом на детекторах (включая детектор лжи) и подтверждаться нотариально и под присягой на коране.
Но главным документом, от которого зависела наша судьба, и который должен был перевесить чашу весов в пользу положительного решения о высокой профессиональной квалификации, оставалась пресловутая СПИДозная справка. Кроме того, непременным требованием к оной являлось то, что она должна быть некоего международного образца - именно в этом параметре по мысли авторов заключалась магическая сила, способная разоблачить коварные замыслы врагов по массовому инфицированию местного трудоспособного населения.

Фокус заключался в том, что подделать такой документ и предъявить справку идеально соответствующую международному стандарту, некоему шаблону, утвержденному высочайшими государственными инстанциями, с водяными знаками и супер-защитой, было просто невозможно по той простой причине, что такого стандарта во всем Казахстане и стерильном Атырау никто никогда не устанавливал и в глаза не видывал. Ха-ха. Представляете, приносит супер-агент вражеской державы справку и с важным видом вручает ее чиновнику, тыча пальчиком в ее атрибуты, должные свидетельствовать ее бесспорную международность. Вот и попался голубчик, взят, как говорится, с поличным. Где взял образец? В ВОЗе (Всемирная Организация Здравоохранения)? Какой такой воз? Полезай-ка братец в кутузку, врешь ты все. Хрень какая-то, с воза говорит образец упал. А где тот воз? Нету никакого воза - врешь, не дадим тебе заразить освобожденных женщин Востока! Вот такой их большой секрет и государственная тайна. А ВОЗ и ныне там в глубокой заднице.

Посетовали мы с товарищем на судьбу и, поскольку заочно из дому такой справки не выпишешь, пошли проливать кровь за правое дело. Ну в смысле за связь без брака, то есть без СПИДА. Одним словом, тест на профпригодность сдавать. Товарищ мой мужик не скупой, но прижимистый, пиво на вахте пьет аккурат за счет фирмы, так что мое предложение купить  справку он отмел категорически, неожиданно для самого себя проявив тем самым лояльность к местному порядку. В заведении, именуемом Центром профилактики и борьбы со СПИДом, ветхом бараке, напоминающем типовой коровник, нас встретили с порога, окликнув из кабинета справа по проходу: "Вы куда, товарищи?" Я понял, что раскусили нас сразу, даже не спрося паспорт, но все же попытался сыграть под дурачка. На даме, окликнувшей нас из кабинета у входа, не было белого халата, что снова насторожило меня, однако я пошел ва-банк. На вопрос, не за справками ли мы пожаловали, я охотно подтвердил это предположение и заявил, что нам с товарищем именно нужны справки об отсутствии наличия СПИДа. Когда же, открыв толстую амбарную книгу, дама поинтересовалась, какого числа мы сдавали кровь, я лукаво и по-дружески улыбаясь, придвинулся на стуле к ней поближе и сказал, что она неверно нас поняла. То есть вначале она совершенно правильно задала вопрос, зачем мы пришли, однако второй вопрос относительно крови был неверным и как бы вовсе неуместным. "Вы не поняли меня, - сказал я. "Нам нужны справки, но никакой крови мы не сдавали".

Из дальнейшего приятнейшего разговора и тона дамы я понял, что мой вариант в принципе вполне возможен, однако, наша просьба, не подкрепленная какими-либо рекомендациями, а главное - немедленным предъявлением веского мандата в виде купюры номиналом не менее 2000 тенге, была обескураживающей и просто бестактной, посему мы были препровождены в кабинет по коридору направо и оставлены там стоять напротив закрытой двери, пока дама, зычно выкрикивая женское имя, принялась искать медсестру, пившую чай в приятной компании.

Пока искали медсестру, мы с приятелем осмотрелись кругом и, как всегда делаешь это, подолгу стоя в очереди в поликлинике, стали разглядывать средства медицинской агитации и пропаганды, во множестве висевшие на стенах по коридору. Один плакат явно не первой свежести содержал памятку по пользованию презервативами, богато снабженную любительскими рисунками, весьма выразительными, выполненными в масштабе 1:1 для вящей наглядности. По достоинству оценив рекомендацию не надевать одновременно несколько презервативов, мы словно в картинной галерее перешли к другому плакату, повествующему о правилах пользования шприцем для отбора крови на анализ. По мере того, как мы переходили взглядом от одного пункта правил к другому, мое игривое и несколько легкомысленное настроение быстро испарилось. Особенное же впечатление произвело прочтение строки, строжайше предписывающей перед пользованием шприцем "удалить с иглы видимые остатки крови, после чего промыть проточной водой". Впрочем, поделиться впечатлениями нам не дали, поскольку в этот момент перед нами предстала фигура в белом халате, улыбавшаяся золотой улыбкой во весь рот.

Медсестра, пышущая здоровьем казашка лет 35, высокая, что называется кровь с молоком, с крутыми бедрами и внушительным размером бюста пригласила нас в кабинет, и мой товарищ, обычно очень активный при посадке в самолет на свободные места, здесь вежливо уступил мне очередь. Зайдя в кабинет с табличкой "анонимный" и удобно усевшись на стул, я было снова начал тему о получении справки без кровопролития, но мое дешевое лукавство и заигрывающий тон действовали на медработницу явно возбуждающе, то есть имели ровно противоположный эффект. Мотая головой в знак несогласия подобно бодливой корове, она улыбалась еще шире, пугая меня хищными бликами света, исходившими от ее золотых челюстей. Далее выяснилось, что "согласно новому требованию", для получения сертификата для работы в Казахстане все сотрудники фирм обязаны отныне предъявить письмо на официальном бланке фирмы-работодателя с просьбой сделать анализ крови на СПИД - требование очевидно абсурдное и превращающее всю анонимность ритуала в полнейший фарс. Сверля меня взглядом и скалясь, в какой-то момент нашей дискуссии женщина вдруг встала, расправив грудь так, что казалось я услышал треск застежек ее нижнего белья, и задала вопрос: "Так что мы будем делать?", после чего я немедленно согласился уколоться, прекратив все уговоры и намеки и клятвенно пообещав принести письмо. Закончив разговор в «предбаннике» и внеся в журнал мои паспортные данные, а также получив мои ФИО в латинской транслитерации, сестра встала из-за стола и пригласила меня пройти в процедурный кабинет, плотно прикрыв за собой дверь. Здесь я торопливо выложил принесенные с собой шприц, иглу, резиновые перчатки, протирочный тампон и пластырь, заботливо выданные нам в поликлинике ТШО. Пропуская описание манипуляций с этими предметами, в точности иллюстрирующими известную басню Крылова про мартышку и очки, я хочу лишь констатировать, что сам укол в вену и отбор крови были произведены в высшей степени профессионально и абсолютно безболезненно, за что я искренне благодарен доброй медсестре местного СПИДозного центра.

Мой коллега прошел процедуру столь же успешно, и на прощание мы задержались на минуту, чтобы высказать слова признательности медсестре и договориться о дне, когда можно будет забрать справки. Завершив все формальности, мы встали чтобы уйти, и добрая медсестра, как бы напутствуя нас, предупредила о сложной венерологической обстановке в городе и "честно" порекомендовала "вообще никогда не выходить из дома, не имея в кармане минимум шести презервативов". Я стоял и смотрел на нее, совершенно онемев, не в состоянии даже шутить. Мой приятель нервно улыбался и пытался оправдываться, говоря, что-то про месячную норму, а добрая женщина смотрела на нас, озаряя кабинет своей плотоядной улыбкой, не слушала его и все так же по-коровьи мотала головой, тогда как ее еще мутный, с поволокой взгляд устремлялся в бесконечность на уровне ниже моего пояса…

В офисе РТГ, куда мы пришли сообщить о требуемом письме, в ответ на мой подробный и красочный рассказ о посещении медицинского учреждения девушки дружно хохотали и, казалось, проявляли тем самым тонкое понимание моего юмора. Однако, перед нашим уходом секретарша Жанна все же переспросила с озабоченностью и чуткостью истинной стюардессы, что же мы теперь намерены делать в отношении требования иметь при себе min. 6 презервативов... Не замечая мой удивленный взгляд, она поинтересовалась, как именно у нас "собираются проверять выполнение данного требования", при этом в ее голосе не было уже и тени юмора и звучало неподдельное сочувствие и озадаченность. Не желая невольно ее обидеть, я сдержал улыбку и успокоил добрую девушку, уверив, что все будет нормально, и что мы непременно постараемся сдать норматив.

Через два дня мы получили наши справки. На бланке, размноженном на плохом пачкающем ксероксе, значилась ФИО врача и ниже в графе "ФИО пациента по-русски и по-английски" размашистым почерком были внесены мои фамилия и имя по-русски. Видимых следов английского, латинского текста или прочих признаков международности не просматривалось...

               
Атырау

2004 г.