Pate французское - паштет

Эпиграф: "Что отварные порционные судачки! Дешевка это, милый Амвросий! А стерлядь, стерлядь в серебристой кастрюльке... а филейчики из дроздов... да, джаз, да вежливая прислуга, подлетающая звеня зеленым стеклом и выставляя у приборов рюмки, лафитники и тонкостенные бокалы, из которых так хорошо пьется нарзан под тентом..."
(М. Булгаков)

По поводу вчерашней пьянки вспомнился один интересный эпизод. Вывалившись из кабака и простившись с Пельменем (псевдоним американского начальника- примеч. автора), мы созвонились с нашей обычной местной бригадой и пересеклись с ними на встречных курсах в районе рынка "Рахат". Обе наши группы находились в примерно равных весовых категориях, имея ввиду количество выпитого, и быстро пришли к консенсусу, что надо бы "догнаться". Решили продолжать тем же, т.е. взять два "медведя". В магазине, куда мы зашли с товарищем, мы сразу показали широту размаха и стали набирать водки, целую коляску полукопченой колбасы, добрый кусок сыра, еще и еще чего-то, пару буханок горячего свежайшего хлеба и т.д.

В процессе отоваривания к прилавку подошла пожилая русская женщина и робко справилась у розовощекой продавщицы о цене тушенки. Пышущая здоровьем работница прилавка титульной национальности отчитала резко бабу, заявив, что отпускает товар людям. Слово "люди" произнесено было с особенно громко и с правильным ударением на первый слог, что безусловно польстило нам. Я продолжил разглядывать прилавки, вглядываясь в пестрые и криво приклеенные этикетки на банках, а продавщица старалась перехватить мой взгляд, чтобы вовремя похвалить отмеченный мною товар и гарантировать его несомненную свежесть. Пока я шарил налитым уже глазом по пыльным полкам, а мой товарищ нетерпеливо топтался рядом, как взмыленный конь, женщине удалось-таки выяснить, что тушенка стоит 98 тенге, и она стала причитать, как это ужасно, поскольку еще недавно она брала ее здесь же по 95. Нам было не понять горя несчастной, ибо в сущности мы уже все взяли и мыслями были за столом, предвкушая продолжение банкета.

Последней моей покупкой стал полиэтиленовый пакет черного цвета, в который мы принялись торопливо загружать водку и закуску. Я уже готов был уходить, получил от продавальщицы сдачу единой купюрой номиналом 100 тенге, сунул ее в карман рубашки, как вдруг тетка, все это время наблюдавшая голодными глазами наш шопинг, спросила у продавщицы цену на паштет и повернувшись ко мне порекомендовала взять его, ибо уж очень он был хорош.

Я выставил нетрезвый сбивающийся прицел глаза на железную банку образца стратегических запасов СССР периода "холодной" войны и успел прочесть "Ставрополье", чего оказалось вполне достаточно для молниеносного принятия решения, основанного тем не менее на строгом диалектическом анализе сопутствующих обстоятельств. Ставрополье - это родная Россия-матушка, не какой-нибудь Тараз или Агдам, или Чугуев, во-вторых, это мясо и, наконец, теткина рекомендация - три источника и три составные части были налицо, и я вернул торжествующей торговке ее стольник, получив в руки заветный паштет.

...Мы уже выпили по сто под колбасу, когда хозяйка квартиры, жена одного из участников импровизированного праздника, сначала вскрикнула на кухне, а вскоре внесла в комнату и подала на стол паштет. При этом она от чего-то морщилась и не задержалась в комнате, явно не желая наблюдать, как мы станем есть ЭТО.
 
...Все, кто имеет довольно чувства юмора и когда-либо в жизни пробовал икру из уваренных кабачков, до конца жизни запомнил и безошибочно ответит на вопрос, что она напоминает. Но сходство кабачковой икры с тем, что она напоминает, не идет ни в какое сравнение с той абсолютной копией этого, которая оказалась перед нами в центре стола наваленная в глубокую тарелку.

Наступила довольно долгая пауза, после которой, однако мы продолжили выпивать и закусывать, и народ, боясь проявить неуважение к хозяевам и нам, покупавшим закуску, понемногу поддевал вилками это самое "ставрополье", намазывал на край хлеба и ел, морщась.

Весь вчерашний день с утра я мучился запором, а сегодня, после того как в шестой раз за полдня вышел из сортира, я почему-то вдруг вспомнил несчастную тетку в магазине и мне стало ее жалко. А еще стало жалко свою задницу, испытывающую явный дискомфорт от частых посещений туалета. И подумалось об общечеловеческих ценностях и о том, что надо действительно быть скромнее и милосерднее в этой жизни, чтобы не было мучительно больно...