Дуэль

                Орлов Юрий.
               
*  ДУЭЛЬ *
 
  Была  жаркая,  влажная  тропическая  ночь.  Вся  команда  мучилась  сном.  Влажные  простыни,  влажные  переборки  в  каютах,  тяжёлый  влажный  воздух  моря  и  горячих,  неспокойных  тел.  Все  иллюминаторы  отдраены.  Все  двери  открыты.  Корабельное  время  02.00.  Нет,  заснуть  не  могу.  Пойду  на  верхнюю  палубу,  покурю,  поболтаю  с  дежурным,  с  вахтой.  Присаживаюсь  на  комингс  рубки  дежурного.  Закуриваю.  И  небо  здесь  чужое,  и  звёзды  не  такие  как  в  России.
- А-а-а...  Не  спишь,  сынок... - это  подошёл  грузный,  старый  как  рептилия  боцман  Степаныч.
  Мы  знаем  друг друга  не  больше  месяца.  Боцману  почти  под  60,  мне  же  только  19. Трудно  это  объяснить,  но  у  нас  сложились  какие-то  почти  нежные,  почти  товарищеские  отношения.  Степаныч  всю  войну  прошёл морем,  тонул,  горел,  был  ранен.  Вообще-то  мне  всегда  везло  на  интересных  людей.  Степаныч  был  интересен.  Нас  он  гонял  как  крыс,  именовал  не  иначе  как  “ рыбьими  потрохами “  и  “ сопляками “. Старпома  Нехорошева  (вот  уж  фамилия )  звал  “ салагой “.  До  сих  пор  в  ушах  стоит  его  скрипучий  голос .
- Что-о-о?!  Коробке  ржаветь?!  Порезать  на  иголки?!  А  тельняшки  шлюхам  на  трусы!  У-у-у   потрохи!  Христофораколумбабогадушумать!
И  пошёл,  и  поехал.  Ругался  он  виртуозно  и  умел  это  делать  достаточно  громко.  Беги,  братва,  шхерься.  Боцман  осерчал,  сейчас  сыпать  будет.
- Да  и  Вы,  Степаныч,  тоже  что-то  загуляли.  Поди,  супругу  Вашу  вспомнили?
- Да-а-а...  Тяжело  моей  бабке...   Стара  уж...  Тоже,  наверное,  не  спит... Ждёт...
-Слышь,  Степаныч,  ну  я -  подневольный.  Куда  свиснут - туда  и  сунут.  Служба.  А  Вы?  Уже  года...  Грели б  друг - дружку  на  берегу.  Что  Вам  здесь  на  чужбине?
  Дед- боцман  не  ожидал  такого  поворота.  Всей  команде  было  загадкой  его  появление  на  корабле.  Врачи  старательно  выбраковывали  нас  перед  боевой  службой,  делали  какие-то  прививки,  ласково  смотрели  в  глаза,  пломбировали  и  вырывали  кариесные  зубы.  Но,  как  и  почему  здесь  оказался  этот  грузный,  неповоротливый,  старый  человек?
- Да,  сынок... - тяжёлый,  хриплый  вздох.  -  Да-а-а,  Юра...  Я  на  море  уж  36  лет.  Нет,  постой...  С  42-го.  Ну-ка,  подсчитай, - он  чуть  растерялся.
-38,  Степаныч.
-Вот  уже  38...  Бабка  ругается.  Бедная  женщина...  вот  ждёт...  С  42-го  ждёт...  А  я,  черепаха  старая,  брожу  тут.  Нет...  Баста!  Последний  раз  хожу  с  вами.  Брошу  якорь  к  бабке.  Хватит.  Дай,  сынок,  цигарку, - скрипит  он.
Глаза  у  Степаныча  заблестели.  Мне  стало  неловко.  Курим,  молчим.  Опять  молчим  и  снова  курим.
-Ходил  я  на  “ Крымском “  в  68-м  в  Средиземку, -  говорит  он  не  мне,  в  пустоту. -  Пришли  в  55-ю  точку.   Стали  на  якорь.  Ночью  поставили  вахту  против  подводных  диверсантов.  Вахту  тогда,  сынок,  стояли  морские  пехотинцы,  -  он  затягивается  папироской.   Вижу,  как  дрожат  его  руки.  Я  молчу,  боясь  прервать  его  рассказ.  Даже  последний  “ карась”  на  корабле  знает,  что  историй  и  баек  у  деда  на  1000  и  одну  ночь.  Я  даже  не  дышу.
- Вот  здесь,  сынок,  прямо  по  курсу  твоего  носа,  стояли  вахту  два  земляка.  А  я  был  дежурным  по  кораблю...  В  ту  ночь... - он  замолкает.
-Возьми, Юрочка,  фонарь,  да  осмотри  внимательно  кнехт.  Да  не  тот!  За  турачкой!
Смотрю  и  так  и  сяк.  Кнехт  как  кнехт.
- Ну  что,  сынок?
Молчу  как  рыба.  Не  скажу  ж  старику ,   что  кнехт  обыкновенный.  Обдирал  я  его  скребком,    да  и  красил  сам  же,  в  прошлом  году.  Чёрт  его  знает,  что  тут  искать.  Молчу.  Делаю  вид,  что  старательно  изучаю  кнехт.  От  усердия,  я  почти  носом  касаюсь  металла. Не  выдержал  боцман,  подошёл  ко  мне.   
-Да  не  там, - серчает  старик, -  вот  смотри...
 Смотрю.  Вмятина  в  верхней  части  пала.  Не  большая,  с  двухкопеечную  монетку.  Да  и  не  глубокая.  Не  более  сантиметра. 
- Стояли  вахту  два  земляка...  Да  начали  друг  в  дружку  палить  с  автоматов.  Ну  думаю,  сынок,  хана!  Водолазов  обнаружили.  Выбегаю,  один  за  этим  кнехтом  отстреливается,  а  другой...  Вот  там...  где  мы  курим...
Он  опять  замолкает. 
- Пуля  в  кнехт-то  и  угодила.  А  другая-то  в  голову...  Он  на  палубе  и  залёг.  А  земляк  его...   Автомат  в  подбородок  сунул  и  полоснул  себя...  Меня  мозгами-то  и  брызнуло.  Вот  так-то,  сынок...
Окончив  рассказ,  Степаныч  тяжёлой  походкой  пошёл  в  свою  каюту. 
-Товарищ  мичман! - очнулся  я  от  страшного  рассказа. - А  за  что  они  убили  друг  друга?! - прокричал  я  в  его  спину.
-Оба  они  были  с  одной  деревни...    И  девку  они  одну  любили.  Красивую...  Да  не  поделили...  Красивая  была  девка... -  сказал  он  уже  сам  себе,  заходя  в  проём  бронированной  двери.
Я  с  трепетом  глажу  рукой  след  от  пули,  трогая  пальцами  тёплый  металл. 
Мир  Вам,  влюблённые.


*   *   *