Купидон в опале. глава 9

     - Ой, чистенько-то как у вас! Ремонт перед квартирантами делали? Бригаду нанимали? Наших или гастробайтеров? Сколько отдали?
     Бабуля только рукой на неё махнула, и захлопнула дверь квартиры.
     - Не знаю я ничего ни про какой ремонт! Видать, квартиранты расстарались! И хорошо! Так что, сами они делали, или нанимали кого, не моё это дело, да и  неинтересно мне. Мне, Верка,  может, один раз, да и то на старости лет удача привалила, так что же я, дура, что ли, её спугивать? Ты лучше иди на кухню, чайник включи. Я по пути пряников купила, почаёвничаем с тобой за компанию. А я тут в кладовке покопаюсь, старьё себе на дачу подберу.
     - Ага! – махнула хвостом сговорчивая Верка и унеслась на кухню.
     Прасковья Лысина открыла кладовку, достала первый узел с тряпьём, развязала его и остолбенела.  В растерянности она достала ещё несколько узлов, машинально развязала и заглянула внутрь – везде было одно и тоже! В это было трудно поверить, но кладовка Прасковьи Лысиной под потолок была забита новыми вещами! Что более всего поразило старушку, что вещи-то все были её, родные, прошедшие, в полном смысле, огонь, воду и медные трубы! Вот эта чёрная шерстяная юбка, например! Стильная вещь была в своё время, а дорогая – жуть! Треть зарплаты, помнится, за неё отвалила! Все подруги ей завидовали чёрной завистью! Витька, гад, прожёг в ней дырку сигаретой, на самом видном месте! Теперь же юбочка радовала новизной, хоть этикетку к ней приклеивай, и никакой дырки не было в помине! А вот этот синий свитерок! Любимый, тёплый, мягкий! Кто ж знал, что его в машинке нельзя было стирать?! Прокрутила, сдуру, в  стиральной машине, и вытащила вещь кукольных размеров, толщиной в хороший валенок! Теперь же свитерок был прежнего размера, и радовал глаз весёлым, синим цветом. А вот этот газовый платочек! Когда Проня его надевала по весне, все мужики на улице начинали на неё оглядываться. Платок был лёгкий, прозрачный,  расписной нежными цветами, он так зазывно трепетал на ветру, что просто дух захватывало! Выцвел, правда, быстро, и порвался, когда летом надела его как-то на прополку картошки. А теперь, вот он, родимый, переливается всеми цветами радуги и так и просится на голову хозяйке. Прасковья Лысина  с платком в руках пошла к зеркалу, чтобы повязать его, как раньше, но не успела дойти, как платок, словно по волшебству, перекочевал в руки  Верке.      
     - Ух, ты! Отпад! Это откуда у вас баб Проня, винтажная вещь? – восхитилась Верка, крутя платок в руках и так, и эдак, и уже пристраивая его на голову.
     - Тьфу! Ну, и дурная ты, Верка,  - возмутилась старушка, выхватывая платок у нахальной девицы, - ты что, платка, от какой-то там монтажной вещи отличить не можешь? Зря за тебя родители деньги-то страшенные платят, ой, зря!
     - Да не монтажная, - рассмеялась Верка, нисколько не обидевшись, а винтажная! Ой, а чего это у вас там? – и она с головой нырнула в бабулину кладовку. Вскоре оттуда один за  другим стали вылетать узлы с вещами. Тряпьём их назвать теперь язык не поворачивался!
- Баба Проня! – восхитилась Верка. – Ну, ты даёшь! Никогда не видела, чтобы вещи так аккуратно носили, чтобы старые, как новые выглядели!
     Старушка Лысина замялась, не зная, говорить ли этой свистушке, что она понятия не имеет, как её старое,  с хорошим стажем вторсырьё, вдруг превратилось в новое. Однако, Верка не дала ей и слова вставить.
     - Баба Проня, так чего у вас это всё лежит-то здесь даром? Это же всё продать можно за хорошие деньги!
     Старушка Лысина насторожилась.
     - Продать? – недоверчиво переспросила она. – Да кому оно нужно-то? Немодное же!
     - А-а! – в досаде взвыла Верка. – Объяснять бесполезно! Короче,  согласны вы продать эти вещи, или нет?
     - Да, как не согласна, согласна, конечно! Куда мне такая прорва, да и жалко новьё-то трепать! А деньги, кому они  лишние-то? – тут же сориентировалась старушка.
     Верка достала из сумочки сотовый, набрала какой-то номер и зачастила:
     - Пашка? Это ты? Ну, как торговля? А! Ага! Ну, да! А как же! Слушай, у вас там, в Сочи, винтаж  как идёт, хорошо?
     После этого вопроса она долго слушала, успевая только короткие реплики вставлять, затем выдала:
     - Так вот, я тут у нас, в Хомутянске, такой винтаж нарыла, пальчики оближешь! Состояние? Состояние классное, просто, как новьё! Да я бы сама не поверила, если бы своими глазами не видела! Цену сильно ломить не будут, но штук пять прихвати! Да его тут прорва! Не боись, не прогадаешь! Ой, да в рублях, конечно, нужны бабе Проне твои евро, она их за деньги-то не посчитает! Ну, давай, ждём тебя! Через сколько?! Ты что, на вертолёте? Ах, у родни тут, рядом. Ну, давай, торопись, ждём! Фу-у! – шумно выдохнула Верка.  – Давай, баба Проня, срочно сортировать твоё барахло! Чем лучший вид у товара, тем он дороже!
     - А чай? – напомнила бабуля.
     - Какой чай? Какой чай? Торопиться надо! Пашка уже через час приехать может! Знала бы, что он рядом, так позже бы позвонила! Я, баб Пронь, отберу тут себе кое – что, ты мне, как соседке, скидку сделаешь?
     - Да Господь с тобой, бери так, только…
     - Что? – тут же насторожилась Верка.
     - Я ведь хотела себе старьё какое-то из своих запасов на дачу подобрать.
     - Ах, это! Сейчас! – крикнула Верка, и метнулась за дверь. Через две минуты она вернулась с двумя, туго набитыми пакетами. – Вот!
     - Что это? – страшно удивилась старушка.
     - Вещи мои старые,  на помойку приготовила! Вам в самый раз будут! Всё, давайте сортировать! Время-то, тик-так, тик-так!
   И Верка, как опытный пловец в волну, нырнула в кладовку с вещами.
     К тому времени, как на пороге квартиры бабушки Лысиной нарисовался собственной персоной пронырливый коммерсант Пашка Завязкин, Верку уже вовсю душила огромная зелёная жаба. Провожаемый хозяйкой, Пашка  прошёл в комнату с кладовкой, и удивлённо присвистнул, машинально перевернув козырьком назад красную бейсболку, отчего один непослушный кудрявый русый вихор выбился наружу, и придал его хозяину вид первого парня на деревне.
     - Ого-гошеньки –го-го! – восхитился он от души, глядя на заваленную добротными вещами комнату.
     Надо отдать Верке должное, вещи она аккуратно разложила и рассортировала, отложив в сторону немалую кучку вещей для себя. Увидев Пашку, она кисло его поприветствовала.
     - Приехал уже?
     - А ты, как – будто, и не рада? -  несказанно удивился Пашка.
     - А что тут радоваться-то? – хмуро ответила Верка. -  Зря я тебя взбаломутила.
     - Это почему ещё? – снова удивился Пашка.
     - Не потянешь ты по деньгам всю партию, а частями я не продам. Кто из серьёзных людей потом за остатками поедет в нашу дыру?
     - Не, ну ты это, не торопись, - забеспокоился Пашка. – Давай товар сначала посмотрим, потом и цене поговорим! Что ты так сразу-то?
      - А то я твои возможности не знаю? – ответила вредная девица, однако же, товар всё-таки начала показывать и нахваливать. Когда они с Пашкой дошли до кучки, где были сложены меховые вещи, Пашка опять присвистнул.
     - Не свисти в доме! – строго прикрикнула на него Прасковья Поликарповна. – Денег не будет!
    Пашка только ухмыльнулся и уверенным тоном сказал:
     - К вам, бабушка, эта примета не относится, насколько я разбираюсь в сельском хозяйстве!
     Бабушка Лысина промолчала, но подумала про себя, что какая Верка чумовая, такие же у неё и знакомые!
     Пашка не поленился нагнуться, и достал из кучи шиншилловую горжетку. Новенький мех  ласкал глаз.
     - А это-то откуда?
     - А это мне Бог за доброту мою послал! – довольно улыбнувшись, ответила бабушка Лысина.
     - Это понятно, - осторожно прокомментировал Пашка, - но хотелось бы узнать, в каком конкретно месте Бог раздаёт добрым старушкам шиншилловые горжетки, и при каких обстоятельствах, так сказать?
     - А, это-то! Так обстоятельства самые обыкновенные! На трассе я её нашла. Иду себе из Трындеевки, это деревня такая тут  рядом, вижу, лежит на дороге дохлая кошка, а водители-сволочи, хоть бы один притормозил или объехал! Утюжат её туда-сюда! Так мне, знаешь, жалко её стало! Хошь и дохлая,  а всё равно понятие-то надо иметь. Ну, подняла я её, чтобы с дороги-то убрать, чуть саму меня при этом не задавили, гляжу, а это и не кошка вовсе, а горжетка. Принесла домой, вычистила, высушила, да в кладовку-то и положила. Хотела из неё рукавички сшить или на стельки пустить, да вот, руки не дошли!
     Пашка только глубоко вздохнул и буркнул под нос:
     - Дуракам счастье…
     Вскоре осмотр вещей был закончен, и начался нешуточный торг. Понимая, что Верка настроена очень решительно, Пашка сразу начал торговаться от десяти тысяч евро. Верка в ответ на это только посмеялась. Пашка стал добавлять, но делал это осторожно и умело, и, в конце концов, Верка сдалась на пятнадцати тысячах.
     - Ну, и тебе штуку за беспокойство, само собой, - добавил Пашка.
     - Не, я вещами возьму, а ты эту мою штуку бабе Проне отдай. Она мне по - соседски, со скидкой отдаёт.
     Пашка посмотрел на огромную кучу барахла, что отложила себе Верка, и понял, что она изрядно бабку надула, но это было не его дело.
     - Ну, я гружусь? – спросил Пашка.
     - Ага! – согласилась Верка. – Давай, мы тебе поможем, а ты нас отвезешь сначала в банк, не на даче же бабе Проне такие бабки держать, а потом её на дачу!
     - Замётано! – покладисто согласился довольный Пашка.
      Только Пашкин чёрный джип скрылся за углом, к подъезду подъехала машина, из которой выгрузились трое новоявленных коммерсантов с тремя огромными баулами.
     - В кладовку бы  всё это сложить, да она у Прони забита под самый потолок. Выкинуть всё оттуда на помойку, что ли? – задумчиво рассуждал Харитоныч, входя в квартиру.
     - Нет, выкидывать не стоит, - не поддержал его ювелир, -некрасиво это как-то, а вот потеснить её вещи немножко, это можно.
     - Да некуда там теснить, забито так, что носового платка не всунешь!
     - И всё-таки попробовать стоит, - сказал Самуил Яковлевич, открывая дверь кладовки.
     Харитоныч заглянул туда и спросил:
     - Я не понял, Проню что, старьёвщики обчистили?
     Кладовка сияла чистотой и пустотой! Верка с Пашкой оказались людьми основательными, и не оставили после себя ни одной, даже самой завалящей вещицы!
     - Может, на дачу увезла? – высказал резонное предположение ювелир.
     - На себе? – несказанно удивился Харитоныч. – Проня, конечно, старушка жилистая, но столько не упрёт!
     - Машину наняла!
     - Так тут легковушкой-то не обойдёшься, грузовик нанимать надо!
     - Ладно, не наше это дело! -  надоело пререкаться ювелиру. – Увезла, и спасибо ей, теперь нам есть, где продукцию складировать. Давай, Эрлих, ставь сумки.