пешка

 
В детской, в углу стояла картонная коробка – игрушечное царство. Там можно было найти всё, что составляет хрупкое счастье ребёнка: волчок юлы, крошево бусин, колоду старых карт, мячики разных цветов и размеров, пустую пудреницу с инкрустированным зеркалом, солдатиков, бруски деревянного конструктора и много другой всячины. Среди них была и старая чёрная пешка с приклеенной короной из шоколадной фольги. Фигурка лежала в отдельной коробке из под конфетного драже на перине из ваты, укрытая шёлковым лоскутом, оставшимся от шитья. 
Пешка вспоминала времена, когда играла в другие игры и рядом с ней были король с королевой, кони, ладьи и рядовые. Нельзя сказать, чтобы она сильно скучала по этой компании, в ней она была чужой. Так получилось, что мастеру пришлось сделать её из другого, чем остальных дерева. Может, поэтому и характер у неё был необычный , она это понимала, а другие чувствовали, за глаза называя её букой и гордячкой за то, что никогда не вступала в общие разговоры после игры, когда можно было пожурить главные фигуры за проигрыш. Понимала, что от них ничего и не зависело. Пешка честно выполняла все ходы, если было нужно, жертвовала собой ради высочайших особ, но не трогали её ни победы, ни поражения. Лишь окончание игры, незаметно проглотившее время, навевали тоску и отчаяние. 
Она играла с руками, задумчиво замиравшими над шахматной доской, угадывала их движение за миг до того, как коснутся её. Она не знала, что с ней, но когда чувствовала их приближение и тепло, внутри всё дрожало так, что казалось, все фигуры разлетятся со своих клеток. Бархат и тепло кожи напоминали ей о времени, когда просыпались весенние соки и гнали в почки волны рассвета и пробуждения. Иногда ей удавалось увидеть совсем близко глаза игрока, знакомые как когда-то круглое лесное озеро с покрывалом из кувшинок и догонялками стрекоз. Она не могла об этом рассказать и очень удивлялась, откуда появляются эти странные картинки. И каждое прикосновение приносило что-то необычно новое и вместе с тем родное и близкое. Так и жила она от игры к игре. 
А однажды, гости подарили шикарные хрустальные шахматы. И она поняла, что больше яркий луч света не разрежет старую тесную коробку. Так и случилось. Иногда их открывали и давали поиграть детям. Потом она оказалась в коробке с игрушками и судьбу остальных даже не знала. Да и не могла она о них думать, когда всё так счастливо переменилось и может быть… 
Девочка очень полюбила пешку, могла играть с ней часами. Так бывает, что неприметная игрушка становится ближе и дороже самых ослепительных целлулоидных красавиц. Из старых карт выстраивался замок, в центре которого на пудренице в короне из фольги сидела пешка, окруженная солдатиками с автоматами. В обед её кормили из скорлупы фундука, потом была прогулка на подоконнике среди фиалок и традесканций, а вечером укладывали спать. Только у неё была такая мягкая и красивая кроватка, а не общий игрушечный сундук. 
Может, девочка понимала пешку? Или та ей что-то нашёптывала по ночам, но однажды, пробегая возле шахматной доски, шалунья уронила хрустальную королеву. Отколовшаяся голова укатилась под диван. Через полчаса жертва стояла на шкафу с приклеенной головой и сохла. А вечером место Белой Королевы заняла чёрная пешка. И вновь, руки, дрожь, касания, картинки и… Нужно ли говорить, что белые выигрывали всё время? 
Когда все уснули, пешка долго смотрела, как сквозь занавески просвечивает серебряный лунный луч, и ей казалось, что она похожа на него. Завтра, она снова будет пешкой, но у этого завтра будет королевское вчера. 
Она с благодарностью вспомнила Девочку и подумала: любящие руки могут строить для тебя замки, карточные и воздушные, украшать твою голову коронами или венками, но только любимые превратят пешку в Королеву. Или…наоборот. Результат – ничто, а игра…Игра – это музыка. 
Возвращение в коробку не радовало и не расстраивало. Ведь она снова была одна, а когда ты одна, какая разница, пешка или королева?