Фуга 45 - Окоп для Мадам Бовари

- Где тебя черти носят!!! – орал на меня прапорщик, гневно сверкая глазами. И его можно было понять – он считал себя асом пограничной службы – после срочной уже пять лет отслужил в «кусках», а вот тут целых полчаса метался по заставе, заглянул в каждую щель, но найти меня без помощи сирены не смог. Не помогало и объявление по "громкой" – я провалился как сквозь землю, и ему пришлось прибегнуть к крайнему средству – объявить «Застава, в ружьё!»
 
Офицерам он объяснил необходимость такого шага, чтобы повысить боеспособность нашего подразделения, чтобы мы были готовы в любой момент встряхнуться и через минуту стоять на плацу в полном вооружении.

И тут как ни в чём не бывало нарисовался я, вскочил в оружейку, схватил свой автомат и стою в строю, так что у старшины заставы даже глаза вылезли из орбит. Тайну местопребывания в эти полчаса я конечно ему не поведал. Хотя ларчик открывался просто – на меня напала меланхолия, и в таком настроении я любил почитать книжечку. А поскольку спрятаться на заставе негде, я… залез на крышу через чердак, спрятался там за трубой, устроил себе там лежанку на ватничке и полёживал, открывши очередной роман Ги де Мопассана… Меня там не знаючи найти нет никакой возможности, а мне всё слышно и даже частично видно, что происходит на территории. Я пропустил мимо ушей все нелестные эпитеты, которые по «громкой» почему-то склонялись рядом с моей фамилией, и вылез из своего секретного логова лишь по тревоге, как ни в чём ни бывало приготовившись к отражению внезапного пересечения границы или того хуже, нападению вероятного противника.

- Ты пролетел, солдат! Из-за тебя пришлось заставу встряхивать! – цедил сквозь зубы кусок, пытаясь на моём простодушном лице определить хоть мгновение страха или раскаяния. Но я с невинным видом пояснил, что был на «подхозе», поэтому не слышал криков по «громкой», и поскольку на чистую воду меня старшина не вывел, ему приходилось лишь скрежетать зубами… - Ты что, нюх потерял? Я научу тебя Родину любить! Ну, погоди, я тебе найду работёнку!

Мне самому стало интересно, что же он придумает на этот раз. Туалет заставы содержался в идеальнейшем состоянии, благо мы его порой даже с автошампунем драили. Уголь грузить случалось, разгребать подвалы ближайшего дома престарелых тоже…

Мстительный прапор решил, что на тридцать второй, одной из наших позиций, срочно нужен окоп, ну просто позарез! Если его не соорудить, то холодная война грозит перейти в горячую, ведь у нас по периметру границ образуется слабое место. Вот почему уже следующим утром я ехал в кузове ГАЗ-66, вооружённый лопатой и ломиком. И пока наряд охраняет границу, находясь на вышке, я должен был вырыть окоп на случай войны, чтобы наряд мог скрыться от бомбёжки или иной напасти. Глядя на камни вокруг вышки, прапорщик ехидно улыбался – вряд ли я даже за восемь часов управляюсь с этой задачей. Он уехал, а я стукнул пару раз ломом по каменистой почве… твёрдая, долбить и долбить. Эх!

А потом меня посетила счастливая мысль – а кто сказал, что долбить и копать надо прямо под вышкой? Вспоминая наставления боевых уставов, я прикинул, что окоп должен быть подальше, желательно с максимальным обзором, секторами обстрела как тыла, так и охраняемого причала Пуртсе. И я, мучимый только приступом солдатской смекалки, стал бродить вокруг и, наконец, взойдя на песчаный пригорок, определил – вот именно тут лучший сектор обзора и самое удобное расположение окопа. И я не на шутку взялся за дело!

Какой чудесный осенний денёк выдался, однако! Море мягко отражало небо, чайки рассказывали свои волшебные сказки. Лёгкий прибой шумел и убаюкивал. А я с криком "но пасаран!" вонзил лопату в мать сыру землю… и она ласкала меня, так радовалась каждому движению моих рук. Это была уникальная почва – чистый песочек, удивительный, добрый, тёплый… Я разделся и продолжал работать. Сначала по колено, потом по пояс, потом по грудь. Потом стал раздвигать в длину. Песочек был самый лучший для копки, он чуть-чуть сыроват, так что не скользил с лопаты, и в то же время лёгкий, прозрачный, солнечный…

Я копал и думал об армии. Всё-таки здорово вот так служить! Солнце, воздух, чудесная природа Эстонии. Мы заняты честным и нужным делом – охраняем границу СССР. Мы очень много времени на воздухе, среди красоты, мы живём на берегу моря и научились любить его, чувствовать его настроение, как будто родились тут, среди этих северных красот… Тут окопчик немного осыпался, и я ещё расширил, выбросил со дна осыпавшийся песок, и ещё углубился… потом подрезал бортики – конечно, окоп в песке надо укреплять – либо досками, либо каким-то плетеньем из лозы, как корзиной, потому что песок снова осыпался, и я вновь расширил и углубил, потому что укрепить траншею мне нечем.

"Армия чем хороша – здесь совсем не надо думать, знай себе - выполняй приказ, - думал я, с размахом выкидывая новые кубометры песка. - И тот солдат, который научится совсем отключить свои мысли, полностью довериться течению, плыть в нём, раскинув руки, принимая с радостью всё, что даётся – и зной и холод, любой приказ, любую цель… - такой солдат становится блаженным".

Я копал и вспомнил, как однажды к Иоанну Крестителю, обличающему тех, кто погряз в грехах, называющему их – «вы - порождения ехиднины», пришли войны и спросили – а нам что делать? И вот что ответил им пророк:

"1) никого не обижайте, т.е. не поступайте ни с кем нагло и насильственно;
2) не клевещите, т.е. когда, например, находясь на страже, должны будете свидетельствовать о том, что случилось во время стражи, на глазах ваших;
3) довольствуйтесь своим жалованьем, т.е. содержанием, какое вам определено должностью и какое на вас возложено званием, в какое вы поставлены".

И вот теперь, когда я копаю этот окоп, я осознаю, что никого не обижаю, не клевещу и доволен жизнью, службой, доволен этой природой, тем, что у меня хорошие друзья и товарищи, что на заставе душевный микроклимат, мы любим песни, никогда не подводим друг друга… И даже эта мелочь, как необходимость выполнять неопределённые приказы, так же ведёт нас к счастью – мы чувствуем, что мы исполняем воинский долг, потому что если надо, мы роем окопы, если надо, мы идём по флангу, мы не спим ночами, и мы знаем, что за нашими плечами – великая Родина, Советский Союз, наши родные и близкие, чей сон мы охраняем.

Тем временем окоп получался уже нехилый и в длину и в глубину, но он постоянно осыпался, и тяга к совершенству вновь двигала меня, и я выбрасывал и выбрасывал землю… «А физические нагрузки! Армия – это клад для спортсмена!», - думал я, ускоряя темп. А чем не тренировка дыхательной системы – и – копнул, рраз! – откинул подальше, и – копнул, рраз! – бросок земли ещё дальше… А если быстрее? А темп? А сколько движений можно сделать за минуту? Я ускорялся… вот уже час я беспрерывно ровняю окоп, и ловлю себя на чудовищной мысли, что мне нравится в армии, мне нравится, что это часть моей жизни – вот так рыть окоп на границе, убежище для моих товарищей, которые смогут скрыться здесь в случае чего. Ведь куда им деваться иначе? Слезть с вышки и спрятаться в позиции РЛС «Кредо»? Нет, это хорошая мишень для бомбометания и артобстрела, а вот тут, среди песочка, такой уютненький чудесный окопчик… глубокий… если здесь поставить перекрытия, то можно и блиндажик устроить, замечательную вещь, совершенно незаменимую на фронте…

Мой окоп уже напоминал мне арык в пустыне среди песка, где в самом глубоком месте можно было встать в полный рост и всё равно тебя не видно снаружи, достаточно большой, чтобы скрыть и наряд из двух человек, и приданный боевой расчёт, если что придадут. Вот тут даже походную кухоньку можно пристроить. На меня снова напал «работун», и чтобы для кухни было просторнее, я отрыл ещё несколько кубов землицы, которая ласкала, радовалась каждому моему движению.

Я вспотел от радостной созидательной деятельности по улучшению быта наряда и обеспечению его инженерными защитными сооружениями, и поскольку не в наряде, а на работах, решил искупаться, разделся догола, и вбежал в холодные воды Финского залива…

- Эй, ты только в Финляндию не уплыви! – кричали пацаны с вышки. Я махал им рукой, и ласково обнимался с волнами… Нет, до Финляндии далековато, хотя если плыть и плыть, можно уплыть в нейтральные воды.

Вволю накупавшись, вернулся назад, оделся… Всё-таки окопчик в песке всё время осыпается – и я вновь взялся за дело, отбрасывал и отбрасывал грунт, и вскоре мой окопчик стал напоминать неплохой противотанковый ров, но работа спорилась, я думал о доме, о том, зачем я учусь в институте на космонавта. «Интересно, увижу ли я этот окоп, когда буду бортинженером?» - пришла в голову озорная мысль, и я добавил оборотов в труде.

Потом представил, что я вновь на тренировке в спортшколе, и нужно чувствовать, как в мышцах накапливается молочная кислота, как она расходуется… И вновь я копал и копал, как заведённый… и так часа два, поскольку работалось легко, с подъёмом, песочек чудесный, лопатка превратилась в волшебную палочку…

Накопавшись вдоволь, я ещё разок искупался, потом сходил в деревню Пуртсе в магазин на причале, купил на своё месячное жалованье - семь рублей - поесть – «хмырь» - так называлась неуставная дополнительная еда. Мы с пацанами на вышке ещё «похмыряли»… Сверху мой окоп казался какой-то некрасивой воронкой, слишком осыпался, и я ещё решил добавить архитектурную красоту – поэтому я спустился и в оставшееся время… подравнял окоп, так что, пожалуй, тут можно было не только полевую кухню спрятать, но и устроить наблюдательный пункт командования.

Наверное, штатовские спутники в этот момент закружили встревоженно, и в Пентагоне, глядя на снимки из космоса, объявили аврал «Русские готовят на берегу Балтийского моря новые позиции для секретных ракет».

...В чём причина страдания человека? В том, что он недоволен тем, что с ним происходит сейчас, и свою душу отправляет в будущее, в прошлое, а этот момент считает для себя мукой, адом… а ведь всё может быть иначе… если ты полюбишь этот момент, поймёшь мудрость этой секунды… то она перестаёт быть для тебя страданием. Эти мысли подбадривали меня, и я дальше копал и копал, кидал и кидал, уже просто для души… О, воистину мои руки творили шедевр, Моцарту такое не снилось!

Окоп разрастался, вот он уже величав и прекрасен, как вся наша необъятная Родина, и не беда, что он постоянно осыпался – зато он мог вместить уже не только всю мою заставу, но и друзей с других застав. Мне почему-то представилась картина, что вот будет дождь, придут друзья, мы натянем тент над этим котлованом, внутри зажжём костерок, и будем греться, кипятить воду на чай, играть на гитаре, вот здесь мы устроим места для сиденья, и дадим концерт наших пограничных песен…
«Смотри, старик, какие ночи лунные,
А ты устал на подступах стоять
Давно вино и водка приготовлены
И нас давно устали дома ждать»
Я пел и копал, копал и пел, потом думал и копал, рыл и думал… и так я забыл о времени и работал до приезда машины за нарядом и… за мной.

* * *
- ЧИТО ЭТТО??? – на краю Марианской впадины стоял изумлённый старшина с вытянутой физиономией, он не понимал, для чего я вырыл этот противотанковый ров, вроде танки на Москву уже не идут… Я кое-как выбрался на поверхность планеты и попробовал увидеть свой труд его глазами…. А действительно, размеры моего окопчика поражали воображение… Сюда наверное уже можно поместить не только полевую кухню, но и тяжёлый танк, при этом он очень удобно встанет, с сектором обстрела и причала, и подступов к боевой позиции… Так что горячая война отменяется, граница на замке! Я лукаво смотрел на него, потирая натруженные ладони.

Однако прапорщик не разделял моего энтузиазма, он задыхался от ярости, глядя на моё довольное выражение лица… А что он мог сказать? Ведь виноват только он – он поставил задачу – рыть окоп, и я его вырыл. Ну и что, что я немного отошёл в сторону от каменистой почвы – зато тут удобнее сектор наблюдения. Ну и что, что исключительно на голом энтузиазме в Эстонии вырыт сегодня новый Панамский канал, но ведь он не говорил мне, каких размеров должен быть окопчик… Ну и что, что я в армии, зато не потерял юмора, жизнелюбия и удовольствия от того, что я делаю, к тому же я неплохо провёл тут время, отдохнул, загорел, искупался в море, пообщался с друзьями и даже славно  с ними попировал…

Прапорщик побледнел, ему нечего мне сказать – ведь я честно рыл с утра и до смены наряда, как и сказано… и, глядя на эту братскую могилу, похожую на воронку от атомного взрыва, он ни в чём не мог меня упрекнуть… во всяком случае, в лени уж точно… Да, это монстр, я согласен, но сколько ещё таких монстров мы построили на Земле во время холодной войны, и не сосчитать! Так что мой монстрик был просто пушистым медвежонком, улыбающимся своей осыпающейся пропастью.

- Нет, всё-таки окоп придётся немного зарыть, поскольку наши позиции демаскированы для... спутников вероятного противника, - прошипел кусок, немного приходя в себя… И на следующий день сюда уже направилась машина, битком забитая бойцами с заставы, и дюжина солдат с лопатами, смеясь и поминая меня разными словами, полдня закапывали моё произведение искусства, но я не жалел о том, что мои труды не были оценены в должной мере моим непосредственным командованием. Не жалел я и о том, что больше работы с лопатой мне не доверяли, подозревая, что я нашёл в них особый извращённый кайф… С того героического дня старшина вообще считал, что я немного «ку-ку», и старался особо не нагружать меня работой, ведь я мог её исполнить с таким же рвением и блеском, как этот эстонский план переброса сибирских рек, и я всё чаще полёживал на крыше на своём излюбленном местечке, страдая лишь по… Мадам Бовари.

------------------------------------------
иллюстрация - http://evrazia.org/site/images_articles/863_b.gif