О не очень и совсем некрасивых

    Ну, с красивыми более-менее понятно. Но вот про некрасивых. Тут вообще странная песня.  Красивые, хотя бы обращают на себя внимание издалека. Ну, грубо говоря, хоть посмотреть есть на что.
    Но вот начинаешь общаться с некрасивыми. Без опаски, без осторожности, поскольку и в голову не приходят притязания с их стороны. «Ну, не нравишься ты мне, но отношусь я к тебе хорошо, потому что: ну, не виноват же, что такой страшненький, может, человек хороший, или талант». Бывает же? - Бывает.
 
    Самые лучшие песни о любви пишут не самые красивые женщины. Это я о «Ночных снайперах», о Земфире, и о Ларисе Рубальской, кстати, тоже. Да и о Любови Успенской. А среди хороших писателей очень мало красивых мужчин: Тургенев, да Бунин. Ну, Анненский еще. А один мой знакомый сказал как-то очень сильную мысль. Они с любовницей стояли перед зеркалом, причесывалась она, что ли, и он подошел, и говорит:
 «Смотри, какие они красивые!» А она ему:
 «Но ведь ты знаешь, что это не так?»
    А это и было не так. Не были они красивыми людьми, самые обычные. Но те, в зеркале, действительно, были красивыми.
 «Как это возможно?», - спрашивает она.
« Просто их бог бережет…»
 
    Иногда люди некрасивы, внешне некрасивы, во избежание этих глупых ненужных романов с «фантиками». Они находят свои конфетки каким-то другим способом.

    Это, собственно, одна из причин, по которой я пытаюсь дружить с некрасивыми мужчинами. Я ищу конфеты. Иногда нахожу. Несколько моих многолетних и очень ценных дружб – из этой серии. Просто я и сама такая же конфета, без фантика. Не то чтобы совсем без фантика, но фантик чересчур скромный для такого содержания.

    Но вот среди некрасивых, там все так чудовищно ! У меня пару лет назад был кавалер, который развлекался таким способом: выбирал из толпы парочки и говорил, кто из них кого выбрал и почему. « Этому больше не дает никто», « Эта тумбочка выбрала смазливого слюнтяя», «Эту - заморыш трахает за хорошие деньги», « Этого альфонсика старушка, видать, содержит». «А эта моромойка выбрала себе под стать, с кем-то же надо». Ну, понятно, что он недолго был моим кавалером. Я спросила у него про нашу парочку, он растерялся. Но если играть в его игру, то « меня в ту пору вожделели двадцать пять мужиков, и он хотел всех опередить».

     А чудовищно среди некрасивых то, что  некрасивый, в своем страшненьком фантике, считает себя таким же центром вселенной, как я, и как красивый. Ну, вселенная у него не очень, и принцессы не первого сорта, и не первой свежести, и конура – не Версаль. Но он тоже верит в бога:
 « Я просил у Девы Марии подругу, не для плотских утех, а так, чтобы душу свою отогреть»

     Ну, инвалид он на голову и на ноги: голова не варит, а ноги не ходят. И срок отсидки больше, чем срок моего материнства. Зато он - поэт, музыкант:

« Я, говорит, тебе, брат, электрогитару, как не фиг делать, а я ж - музыкант, в группах играл…»
     Ну, ростом он не вышел - метр с кепкой,  зато бывший морпех:

« Да я когда на острове на браконьеров работал - четыре года, иногда месяцами ни грамма соли, ни вот столько хлеба»
     Ну, нет у него зубов, зато почти герой:

« Да, я этой хозяйке сразу сказал, ты че, кобыла, я тебя разом в стойло поставлю», - и тут козу изображает на пальцах, не при хозяйке, понятно.
     И денег у него тоже нет, так это ж сейчас, а раньше, когда он был вором:

«…когда-то тоже пахан был, у меня по всему северу(?) пацаны работали, и отстегивали, как миленькие»

     А еще он страдалец и истово верующий, годами не имеет своей женщины, и поэтому всегда трахает хозяйских (уж не знаю, чем он их берет!): « Это мне бог…, за то, что я так перестрадал».

     Вы че думаете, этот экземпляр уникален? Вы че думаете, хоть один из некрасивых не трахает во сне Памеллу Андерсон? Не оценивает вас? Не выставляет вам (и мне, конечно) свои «плохо», как я сейчас ему?

     Мы живем в своих вселенных как в тыквах, привыкшие к своим лицам, фигурам: красивым, некрасивым, носим их как скафандры, видим на внутренних мониторах уродов и красавиц. Прицениваемся к тем и другим. Примериваемся. Не продешевить бы. А снаружи сталкиваемся с адекватной оценкой своих вывесок, и… не соглашаемся: страдаем от неразделенной любви, протестуем против чужого выбора.
     И выбираем, выбираем, выбираем…
     И все не совпадаем, не совпадаем, не совпадаем…
     Любовью оскорбить нельзя, конечно. Но любовью!
 А если это выбор на товарном складе? На складе вывесок.
 А если монета, которой вы собираетесь оплатить товар – полузадушенная крыса в зубах полузадушенного пса?
А если мы выбираем, как та «моромойка», потому что «с кем-то ж надо…» Как-то гадко, правда?

     Потому что одни фантики, красивые, некрасивые, так себе, дорогие, дешевые, не важно…фантики, фантики, фантики.