Урод

Ну, ещё немного ... Тишина.
Она спотыкается, бежит. Оглядывается, цепляется руками за деревья, чтобы не врезаться в них. Это единственная опора. Земля кусками вылетает из-под босых ног. Кажется, сейчас её не станет совсем, окружит со всех сторон пустота, если не чувствовать кончиками пальцев шершавую кору, если мелкие веточки не будут впиваться в кожу, приводя в чувство.
 
 
Темнота.
Ей кажется, это лес. Так долго бежит! Уже нет сил скрываться. С каждой секундой они всё ближе, эти страшные создания. Скоро они догонят её и сделают что-то ужасное.
Она, наверное, задохнётся сейчас. Захлебнётся духотой, сцепившей горло. Холодно оттого, что так страшно. Они найдут её везде. Медленно, но верно. А она не знает даже, кто они: были всю жизнь людьми, но оказались страхом.
Она уже видела тёмное место впереди, будто вырезали воздух и залили чёрным вакуумом. Но руками чувствует - брёвна, одно на другом... это дом. Хозяев нет. Она знает это точно, потому что в этом лесу она одна. Все ушли, оставив только
то, с чем приходится бороться.







Она внутри, закрыла дверь, провела рукой по стенам - пусто везде, только паутина повисла на пальцах.
Это убежище. Теперь остаётся только ждать.
Она сбилась в комок, чувствуя слабость. Ей уже не
встать - сердце сразу вырвется наружу. Теперь -  не шевелиться.
Шорохи снаружи. Вот и они. Они всегда знают, где она и что делает. Сейчас они издают гортанные звуки, потому что знают: она боится.
Ей не напоминает это кошмарный сон или фильм ужасов: это на самом деле. Теперь нет дома. Негде укрыться . Всё было иллюзией. Никто не узнает об этом, пока не окажется один в темноте, в лесу, окружённый тьмой.

Они уроды. Их становится всё больше. Они приходят
отовсюду, становятся рядом - плечо к плечу. Они
охотятся на таких, как мы.
У них нет пальцев, но они чувствуют нас. У них нет ушей, но они слышат крики ужаса. У них нет рта, - и они приближаются бесшумно.
Всё, что они имеют розовую слизистую поверхность. И они требуют, чтобы она стала им подобной.
Она долго сидит на полу, ей уже не страшно. Теперь она знает, что хочет жить. Нужно только переждать рассвет.







Вдруг со всех сторон, откуда-то снизу, стал раздаваться писк, шорохи ... боже! Это мыши!
Она вскочила, замерла... некуда бежать... она не может оторвать ногу от пола. Она не боится и не кричит. Мышей, наверно, тысячи - вокруг неё, но они настоящие, такие, какими были всегда: серенькие, с четырьмя лапками, хвостиками и глазами... они - из жизни. Она не делает ни шага, потому что не хочет повредить ни одного зверька. Они должны жить. И она стоит, не шевелясь, и ждёт. Ждёт. И они ждут.
Чего? ..
Уроды никогда не вылезли, если бы она любила их. И теперь жить - значит смириться. ,Пожать сегодня на рассвете одну из мерзких розовых липких рук, чтобы никогда не отмыть эту слизь со своих пальцев, впитавших её и заразившей тело. Они загнали её в ловушку.
Надо любить урода. И он никогда не покажет тебе своего истинного лица.
Eй так хочется жить.
Но она стала забывать, зачем.
Всё равно бы она им этого никогда не сказала.
Они подпирают жёсткими телами дверь, играют её свободой.
А тело затекло. В избушку проникает свет. Она видит под собой, на полу, в паутине, серых мышей. Она возвышается над ними как над безликой массой. Солнце большое ослепило. Но уроды даже не повернули своих розовых голов на восток. Они никогда не видели рассвета. Но чувствуют, что пора выпускать её.


Дверь открыта. Мыши хлынули на волю. Теперь она идёт, не боясь кого-нибудь раздавить.
Она могла бы сказать им правду - о том, что никогда не снимет своего сарафана в цветочек и не покроется розовой слизью... но к чему? У них нет ушей. Они не хотят слышать. Они лишь почувствуют, когда она совершит нужный обряд.
Все устали после ночной охоты. Но они не собираются отступать. Будут сторожить, караулить всю жизнь.
Она вышла. Розовые тела повернулись к ней. Она сама выбрала, подошла к одному из, схватила за
скользкую руку, стала трясти, стараясь не
оторвать совсем от ненависти, а создать
впечатление энергичного доброжелательного пожатия.
Все довольны. Так и должно .быть С тем, кто отбился от массы. Должно быть единство и подобие. Теперь они ждут, что она скажет, с какой интонацией. Только после раскаяния они смогут принять её.
Теперь ей всё равно. Ей выбраться лишь на минутку из этого леса, набраться сил, и она сбежит снова от них. Но бежать будет в другую  сторону - не в безлюдный лес, а в разумное общество, где много умных и добрых мужчин и женщин.
Девушка поправила спутанные волосы липкой рукой, схватила сарафан за края юбки и - сделала лёгкий реверанс: "Я вас прощу. Я когда-нибудь забуду, как гнали вы меня в темноте ... ".  И отвела глаза в сторону.
И всё началось сначала. Уроды исчезли, всё пошло своим чередом. До тех пор, пока она не набралась сил.

Х.Ю. 23.11.03.