Об основных причинах коллаборационизма

       REX LUPUS DEUS

       НЕОБХОДИМОЕ ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ

      Настоящая публикация ни в коей мере не является апологией преступного гитлеровского режима, Национал-Социалистической Германской Рабочей партии (НСДАП) и (или) пропагандой справедливо осужденных всем прогрессивным человечеством национал-социалистических, фашистских или иных тоталитарных человеконенавистнических символов, движений, партий, взглядов и идей, антисемитизма или юдофобии, нося исключительно популярно-ознакомительный характер.



       Меть свои крепкие латы
       Знаком Креста на груди.

       Александр Блок. Роза и Крест.


       По трезвом рассуждении, не представляется возможным рассматривать феномен такого печального и даже позорного, с точки зрения дела свободы и демократии, явления, как массовая служба иностранных добровольцев в германском вермахте и в «войсках СС» (Ваффен-СС), не рассмотрев хотя бы вкратце того комплекса причин, который привел к сотрудничеству представителей стран и народов, покоренных Третьи рейхом, с властями покорившей их страны.

1. После побед, одержанных германским вермахтом все больше людей не только в Германии, но и за ее пределами, стали воспринимать именно национал-социализм в качестве идеологии будущего. Итальянский фашизм, вследствие некоторых политических просчетов Муссолини и военных неудач итальянской армии в Испании и Греции, утратил значительную часть той привлекательности, которой обладал для многих иностранцев еще в середине 30-х гг.

2. Гитлеру удалось добиться неожиданных успехов в деле пересмотра Версальского договора, навязанного Германии, побежденной в Первой мировой войне, державами-победительницами. Безо всякого сопротивления последних фюрер добился выхода Германии из Лиги Наций, введения всеобщей воинской обязанности, восстановления армии, оснащения ее самым современным оружием (в том числе танками), возвращения Германии демилитаризованной Рейнской области, мирного присоединения Австрии (Остмарка) к рейху, решения Судетского вопроса. Его достижения рассматривались в качестве образцовых другими государствами, потерпевшими, вместе с Германией, поражение в Первой мировой войне, и страдавшими от последствий навязанных ими победоносной Антантой в 1919 г. условий мира, связанных с территориальными потерями, выплатой репараций и многочисленными ограничениями. Присоединившись к Германии, они надеялись также добиться отмены этих дискриминационных в отношении себя договоров. Особенно активной поддержки Германией своих ревизионистских планов ожидали правительства Венгрии и Болгарии.

3. После окончания Великой (Первой мировой) войны в Европе были, в полном противоречии с торжественно провозглашенным президентом США Вудро Вильсоном «правом наций на самоопределение», основаны государства, в которые, против своей воли, оказались включенными многочисленные национальные меньшинства. Так, в послевоенной «панской» Польше (выражаясь языком советских газет той поры) из 35 миллионов населения поляков было не более 22 миллионов, а остальные 13 миллионов составляли этнические немцы, украинцы (галичане, лемки, русины, гуцулы), гуралы, венгры, чехи и евреи.

        К Чехословакии (государству, никогда в истории не существовавшему) по воле Антанты оказались присоединенными обширные территории, населенные словаками, немцами, русинами (карпаторуссами), венграми и поляками.

        На территории многонациональной «лоскутной» Югославии проживали, кроме сербов (одержавших победу в Великой войне) и многочисленные побежденные народы – хорваты, словенцы, боснийцы, герцеговинцы, македонцы, албанцы и венгры.

        Польша, Чехословакия и Югославия усиленно, нередко прибегая к жестоким репрессиям, стремились ассимилировать «свои» национальные меньшинства, включив их в «титульные» нации. Меньшинства этому, естественно, сопротивлялись.

        Грядущая Вторая мировая война, казалось, обещала предоставить всем нациям и народностям, не добившимся к тому времени желанных суверенитета или хотя бы автономии, последний шанс на присоединение к соседним этнически родственным государствам (польских немцев – к Германии, югославских албанцев – к Албании, югославских македонцев – к Болгарии, югославских венгров из Воеводины – к Венгрии, и т.д.) или же на создание собственного независимого государства (Хорватии, Словении и т.д.).

        Мюнхенское соглашение 30 сентября 1938 г. позволило отделить области, населенные судетскими немцами, от многонациональной Чехословацкой республики (ЧСР). Автономия и независимость словаков, гарантированная им Германией, позволила им провозгласить Словакию независимым государством (сразу же вступившим в короткую, но достаточно кровопролитную, даже с применением военной авиации, войну с Венгрией за некоторые спорные территории).

        Жители балтийского порта Данцига (отделенного Антантой от Германии и объявленного «вольным городом») и этнические немцы Польши ожидали в 1939 г. от германского вермахта присоединения к Германской империи. Только после победы германских армий над Польшей и СССР могли осуществиться мечты украинских националистов о создании собственной государственности. Литва, Латвия и Эстония также связывали надежды на восстановление своей государственной независимости с очищением Прибалтики германской армией от большевиков.

4. Система парламентской демократии, с которой многие европейские государства впервые познакомились только после Великой войны, не оправдало ожиданий широких масс населения этих стран. Парламентская «говорильня» стала притчей во языцех. Широко распространенная коррупция, аферы, подкуп должностных лиц, экономические трудности, рост безработицы, крахи банков, разгул преступности были постоянными темами в средствах массовой информации. В Эстонии и Латвии демократическая конституция была отменена еще в начале 30-х гг., к власти пришли авторитарные режимы.

        В парламентских выборах 1933 г. в Нидерландах участвовали кандидаты от 52 (!) политических партий. В Болгарии в 1931 г. за политическую власть боролись 20 партий, что, в конце концов, привело к монархическому перевороту. То же самое произошло и в Югославии. В Румынии король Кароль (Карл) фон Гогенцоллерн-Зигмаринген в феврале 1938 г. осуществил государственный переворот «сверху», ибо силы, недовольные коррумпированной многопартийной парламентской системой (легионеры-«железногвардейцы» капитана Корнелиу Зеля Кодряну и др.) начали всерьез угрожать его трону.

        Во Франции, Бельгии, Нидерландах, Дании и Норвегии демократическая система в равной степени пострадала от последствий всемирного экономического кризиса. Поскольку правительства, ввиду многопартийности, могли формироваться исключительно на коалиционной основе, проведение в жизнь необходимых мер поневоле основывалось на компромиссах, не удовлетворявших, в конечном итоге, никого из партнеров по политическим коалициям (не говоря уже о простом народе!).

        Поэтому не представляется удивительным повсеместное возникновение в Европе национал-социалистических и фашистских партий и организаций, пропагандировавших преимущества авторитарных и корпоративных государственных систем, как способных эффективнее справляться с грузом проблем, под бременем которых буквально задыхались либерально-демократические кабинеты. Наблюдая за экономическими успехами, достигнутыми Германией при Гитлере, начиная с 1933 г., многие европейцы начинали верить в то, что парламентская демократия отжила свое и либеральная эра близится к своему неминуемому концу.

5. Во всех государствах Европы (но в особенности – Восточной и Центральной Европы) после Первой мировой войны (как, впрочем, и до нее), к стыду для культурных наций, был широко распространен антисемитизм (точнее – юдофобия). В состоявшей из 25 пунктов политической программе гитлеровской Национал-Социалистической Германской Рабочей Партии (НСДАП) антисемитизм впервые был сформулирован в качестве отдельного пункта. С этим пунктом солидаризовались и идентифицировались и многие граждане других европейских стран, опасавшиеся подчинения как им казалось, интересов господствующих наций своих стран интересам иудейского меньшинства, или же боявшиеся не выдержать конкурентной борьбы со своими согражданами еврейского происхождения. Особенно глубокие корни антисемитизм, к сожалению, имел во Франции, Румынии, Польше, Югославии и Венгрии. В других странах Европы (Нидерландах, Италии, Бельгии, Дании, Норвегии, Болгарии) евреи превратились в коллективный «образ врага» лишь под воздействием национал-социалистической пропаганды в годы германской оккупации.
 
6. Многие скандинавы, голландцы, фламандцы и швейцарцы находили в идеологии национал-социализма, пропагандировавшей примат всего «нордического» и «германского» подтверждение свое принадлежности к избранной элите белой расы. Согласно расовому учению нацистов, они уже самим своим происхождением были призваны вершить великие дела. Гитлер обещал разделить с ними власть над грядущей «новой Европой» и прилечь их к осуществлению своих планов расширения «германского жизненного пространства» (ареала, «лебенсраума») за счет обширных и малонаселенных территорий на Востоке. Поэтому еще до начала германо-советской войны многочисленные контингенты добровольцев из числа представителей этих народов уже служили в рядах вермахта или Ваффен-СС.
 
7. С момента Октябрьского переворота 1917 г. и развязанной советскими большевиками кровавой многолетней войны против народов России широкие круги европейской общественности рассматривали СССР, открыто претендовавший на мировое господство, в качестве главной угрозы для Европы. Марксизм превратил лозунг о гибели капитализма в «научно обоснованный» тезис.

         Засевшее в красной Москве советское руководство во всеуслышание грозило «на горе всем буржуям» раздуть «пожар мировой революции». Коминтерн, окопавшийся в той же Москве и пребывавший там до своего роспуска в 1943 г. Сталиным, под давлением западных союзников СССР по антигитлеровской коалиции, простирал из нее по всему миру свою красную паутину, управляя щедро финансируемыми им по своим тайным каналам коммунистическими партиями всех стран и призывая «пролетариев всех стран» на «последний и решительный бой». В Испании И Франции при советской поддержке пришли к власти состоявшие из коммунистов, социалистов и масонов правительства Народного Фронта.

         Стремясь не допустить чего-либо подобного в других странах, свободная пресса непрестанно публиковала материалы о чудовищных злодеяниях, творимых советскими властителями за «железным занавесом» (хотя сам этот термин был изобретен позднее) – убийстве Царской Семьи, жестокостях большевиков до, во время и после гражданской войны, расстрелах заложников, преследовании верующих, закрытии и ограблении церквей, экспроприациях, насильственной коллективизации как восстановлении крепостного права, раскулачивании, расказачивании, «чистках», показательных процессах, бессудных убийствах, концентрационных лагерях, голоде, массовом терроре ЧК, ГПУ и НКВД и т.д.

         Многие жители Западной и Северной Европы, устрашенные перспективами захвата своих стран красной «армией мировой революции» (Польша, Финляндия) или в результате коммунистического заговора (Эстония), не видели никакой действенной альтернативы агрессивному советскому коммунизму, кроме идеологии национал-социализма, и склонны были опираться на Третий рейх, как на единственный оплот в борьбе с большевизмом. Ибо ни в одной стране Европы в описываемое время не велось более последовательной борьбы с коммунизмом, чем в Германской империи при Гитлере. Нигде большевик, наряду с евреем, не рассматривался в качестве врага так откровенно, как в Третьем рейхе.

         И многие европейцы, желавшие защитить Запад и западноевропейскую культуру, шли, в сложившейся ситуации, на сотрудничество с единственной державой, не только способной противостоять «красной чуме», но и открыто заявившей о своем твердом намерении сделать это на практике. Немцы были готовы предоставить коллаборационистам возможность сражаться против «красного зверя» с оружием в руках. Но и работа на предприятиях германской оборонной промышленности могла рассматриваться в качестве весомого вклада в борьбу за уничтожение коммунизма. Военное, экономическое и пропагандистское сотрудничество с Третьим рейхом находило убедительное обоснование (или правдоподобное алиби) в общем «образе врага».

         Поэтому на всех территориях стран Европы, оккупированных войсками Третьего рейха, после германского нападения на Советский Союз летом 1941 г., множество местных жителей безо всякого принуждения, добровольно пошло на сотрудничество с оккупантами. Даже славянское население Сербии удалось склонить к сотрудничеству с оккупационными властями тем аргументом, что немцы борются с главным врагом всех христиан – «безбожным большевизмом».

8. Когда вермахт 22 июня 1941 г. перешел германо-советскую границу, в многонациональном «содружестве народов», которое коммунистическое руководство на протяжении 24 предыдущих лет пыталось спаять стальными узами «единственно верного марксистско-ленинско-сталинского учения», сразу же стали появляться глубокие трещины. Победы вермахта над Красной армией пробудили во многих «братских народах» СССР воспоминания о своей прежней независимости и надежды на ее восстановление.

        Поэтому немецкие войска нередко встречали в 1941 г. с хлебом-солью и крестами, как освободителей (причем не только в Прибалтике, казачьих областях, на Украине и Кавказе). Десятки и сотни тысяч представителей разных народов Советского Союза добровольно сражались на немецкой стороне против Красной армии. Одни из них при этом надеялись добиться национальной автономии, другие – нет, но все были едины в желании свергнуть с немецкой помощью безбожное коммунистическое иго.
Следует также заметить, что, вопреки позднейшим утверждением, подавляющее большинство белых эмигрантов было настроено антисоветски. Весьма характерным в данной связи представляется следующее широко известное (разумеется, за пределами СССР) высказывание русского писателя Ивана Шмелева: «Никакое иноземное нашествие не может быть для Родины хуже, чем власть ленинцев и сталинцев. СССР однозначно не Россия, а враг России».
 
В то же время многие современники событий указывали, что стремление этих людей бороться с большевизмом не делало их убежденными сторонниками нацистской или фашистской идеологии. Так, эсэсовский генерал Пауль Гауссер в своих воспоминаниях о Ваффен-СС, подчеркивал, что: «В одном юнкерском училище СС эстонские офицеры категорически заявляли, что они являются не «национал-социалистами», а «антибольшевиками».

9. Хотя устами Гитлера и его ближайшего окружения за все годы войны так и не было высказано четко сформулированных планов послевоенного устройства Европы («нового порядка»), в различных ведомствах рейха (в том числе, и в Главном Управлении СС) разрабатывались соответствующие проекты. Наибольшим распространением среди эсэсовских функционеров пользовалось представление о создании «Великогерманской Державы», простирающейся «от Шпицбергена до Альп». При этом не существовало однозначных представлений о месте, предназначенном в этой Державе ненемецким и, если смотреть еще шире, негерманским народам – например, французам, или народам стран, связанных с Третьим рейхом военным союзом – Финляндии, Венгрии, Румынии, Словакии - и Болгарии (входившей в Трехсторонний пакт и даже объявившей, вслед за Германией, войну Англии и США).

        Народы, желавшие играть какую-либо роль в этой будущей Великогерманской Державе, стремились улучшить свое будущее положение путем усиленного сотрудничества с Германией и военной помощи вермахту и Ваффен-СС. Они полагали, что их вклад в «защиту общеевропейского будущего» будет оценен по достоинству. Во Франции, где существовало сразу несколько конкурирующих между собой фашистских партий и движений, многие с непониманием относились к выжидательной позиции, занятой «вишистским» правительством маршала Петэна. Они обвиняли Петэна в том, что его сдержанность в поддержке военных усилий Третьего рейха приведет к неминуемому ухудшению отношений с победоносной Германией после войны. Тем интенсивнее эти люди стремились добиться, на пути усиленного коллаборационизма, благосклонности Гитлера и его окружения.

10. Поскольку Германская империя в будущем должна была превратиться в автаркию (то есть державу, абсолютно независимую в экономическом отношении от внешнего мира), и в то же время не обладало запасами полезных ископаемых (кроме калия и угля), странам, богатым полезными ископаемыми, предоставлялся шанс «довести до ума» властей Третьего рейха свою важность для Германии в экономическом отношении и подтвердить ее на деле реальными поставками сырья. Еще до начала Второй мировой эти страны (в первую очередь – балканские государства, но также Финляндия и Швеция), в соответствии с законами Новой Системы, разработанными Президентом Германского Имперского банка Ялмаром Шахтом, поставили свою экономику в полную зависимость от Германии.

        Они получали от Третьего рейха, по правилам клиринговой торговли, столько же, сколько сами поставили Германии. Постоянный рост германских требований в ходе войны со временем привел к опустошению сырьевых запасов этих стран. Однако зависимость экономики Третьего рейха от поставок сырья из этих стран был, в их глазах, наглядным свидетельством зависимости от них самого Третьего рейха. Это давало политическим деятелям стран-поставщиков сырья надежду на использование экономической зависимости Германии от их поставок на благо своих наций в рамках будущей «новой Европы».

11. По условиям Версальского договора Германия лишилась всех своих колоний. Последние были, в соответствии с мандатом Лиги Наций, переданы «в управление» странам-победительницам. Таким образом, эти страны (в первую очередь – Франция и Великобритания) расширили свои колониальные владения. С началом Второй мировой войны широкие слои коренного населения этих колоний (в особенности – национальная интеллигенция) стали связывать с ожидаемой ими победой Германии освобождения от пут британского или французского колониализма.

        Все попытки этих народов, собственными силами освободиться от колониальной зависимости во время войны, оказались безуспешными. Страны Оси не смогли оказать им эффективной помощи. Народное восстание в Ираке было подавлено английскими войсками. Призывы Великого Муфтия Иерусалимского Хаджи Амина Мухаммеда аль-Хусейни к арабам и Субхаса Чандры Боса к индийцам восстать против английских колониалистов также не вызвали антиколониальных революций. Однако они в немалой степени способствовали началу процесса деколониализации, в связи с ослаблением колониальных держав в ходе Второй мировой войны.

        В данной связи нам представляется необходимым отметить, что симпатии к Третьему рейху Адольфа Гитлера были широко распространены даже в таких традиционно нейтральных странах, как, например, Швеция. Как это ни покажется кому-то странным, но в нейтральном Шведском королевстве, начиная с 1935 г., применялись германские Нюрнбергские расовые законы. Так, германский эмигрант Матиас Раппс сравнительно недавно сообщил корреспонденту шведской газете «Дагенс Нюхетер» об истории своих родителей-политэмигрантов, выходцев из Германии, нашедших убежище в Швеции в 1935 г. Мать Раппса была «арийкой», отец - евреем (иудеем). Познакомившись в Швеции, они решили пожениться. Однако шведские власти воспротивились их намерению, так что им пришлось зарегистрировать брак в Великобритании. Шведские власти отказывались признать заключенный родителями Раппса в Англии брак вплоть до капитуляции национал-социалистической Германии в 1945 г.

        В подобных случаях шведские власти ссылались на обязательство Швеции соблюдать семейно-брачное право третьих стран, взятое ею на себя при подписании международной Гаагской конвенции 1902 г. Смысл тогдашнего германского расового законодательства был совершенно ясным. Принятый в 1935 г. Закон об охране немецкой крови и немецкой чести категорически запрещал браки между евреями и подданными немецкой или близкой ей крови. В этом смысле семья Раппсов отнюдь не являлась уникальной.  Шведский ученый Андерс Ярлерт из Центра по изучению богословия и религий Лундского университета, специалист по применению расовых законов в Швеции в 1937-1947 гг. (то есть даже через 2 года после капитуляции гитлеровской Германии!), приводит множество аналогичных случаев.

        В 2001 г. шведское правительство выделило 29 миллионов крон (3, 05 миллионов евро) на финансирование целого ряда научных проектов, призванных пролить свет на отношения между Швецией и национал-социалистической Германией. Историк Клас Амарк, профессор Стокгольмского университета и координатор упомянутых выше проектов, указал на факты широчайшего шведско-германского сотрудничества, объясняемого им вставшей перед Швецией моральной дилеммой, порожденной политикой нейтралитета.

        Шведский коллаборационизм принимал самые разнообразные формы. Так, в трудах Андерса Ярлерта было показано, как шведской (лютеранской) церкви и министерству иностранных дел Швеции удалось поставить барьер на пути смешанных браков между евреями и арийцами даже в самой Швеции! По утверждениям ученого. Швеция пошла гораздо дальше других стран (не считая страны-союзницы Третьего рейха) в деле применения расовых законов, обязав шведских подданных, желавших сочетаться браком с подданными Германии, представлять заявления о том, что не только их родители, но также их деды и бабки - не еврейского происхождения! Андерс Ярлерт обнаружил в шведских архивах 430 таких заявлений, хранящихся в них по сей день, отметив, что вопреки расхожему мнению, шведы, похоже, против этого не протестовали. Хотя некоторые священнослужители пытались возражать, количество оппозиционеров среди шведских лютеранских пасторов судя по всему, было почти равным нулю.

        Мало того! Стремясь умилостивить Берлин, Швеция в годы Европейской Гражданской войны возвращала Германии военнослужащих, дезертировавших из рядов германских войск, пересекавших шведскую границу. По распоряжению шведского министра по социальным вопросам и его статс-секретаря (оба были социал-демократами), этих дезертиров высылали в Норвегию, оккупированную германскими войсками. Противникам германского национал-социалистического режима, бежавшим в Швецию, запрещали заниматься политической деятельностью и антигитлеровской пропагандой. Нарушавших этот запрет нередко заключали в особые лагеря для интернированных лиц. Шведская пресса отказывалась печатать материалы, могущие вызвать негативную реакцию Берлина. А некоторые владельцы шведских предприятий даже согласились на требование Германии уволить своих работников, исповедовавших иудаизм. Все это говорит о симпатиях к Третьему рейху, широко распространенных даже в нейтральных странах.    
      
       Обергруппенфюрер СС Феликс Штейнер, первый командир «нордической» дивизии Ваффен-СС «Викинг», писал в своих военных мемуарах «Такие же солдаты, как другие» («Солдаты как все»), что «все эти психологические факторы (см. 11 пунктов, перечисленные нами выше - В.А.) в сочетании с озабоченностью судьбами своих стран после войны побудили часть молодежи (покоренных нацистами стран - В.А.) принять решение о вступлении добровольцами в германский вермахт». Касательно самих добровольцев он писал: «На них произвели огромное впечатление безупречная дисциплина германских войск, что привело их к выводам, немаловажным для немцев». В ходе послевоенных Нюрнбергских процессов бывший эсэсовец Бриль (имевший до войны чин рядового), служивший в 1-й танковой дивизии СС «Лейбштандарт СС Адольфа Гитлера», а затем в Эргенцунгсамт - управлении, занимавшемся пополнением рядов Ваффен-СС за счет молодых добровольцев -, подчеркивал:

       «На моем призывном пункте мне приходилось разбирать тысячи заявлений добровольцев на вступление в Ваффен-СС. Могу со всей ответственностью заявить, что, по крайней мере, до 1939 г. основной причиной к вступлению в ряды СС было восторженное отношение молодежи к СС, желание принадлежать к отборному отряду нации. Молодые призывники стремились проходить военную службу в современном, (расово - В.А.) чистом, элитном формировании».

        Здесь конец и Богу нашему слава!