Тело как проблема, другой взгляд

На сцене довольно обшарпанная квартира, в центре – большое окно без занавесок, с люстры свисает неизвестно как оказавшийся там газовый цветной шарф, слева стоит диван, на нем сидит молодой человек с всклокоченными волосами и засученным левым рукавом. Рука его перетянута резиновым жгутом, один конец которого он зажимает зубами, в правой руке шприц. Он впрыскивает себе содержимое шприца, и комната мгновенно наполняется туманом в котором мечутся цветные пятна. Они кружатся, переплетаются и разлетаются в разные стороны снова. Из их разноцветья выплывает вдруг прекрасная молодая женщина в чем-то таком же призрачно-газовом, окутывающем как разноцветный клок тумана ее фигуру.
Глеб (пытаясь разглядеть ее, неуверенно): Это ты?
Женщина (голосом, звучащим как будто издалека): Да, Глеб. Это я. Ты позвал мня и я пришла. Что же ты не рад? Ведь это я, женщина твоей мечты. Я – мечта… Твоя мечта… Женщина, которую ты так хотел бы встретить. Ну-ка, вглядись хорошенько! Узнаешь?!
Он пытается приблизиться к ней, чтобы разглядеть ее. Движения его вялы, как о сне и женщина без труда ускользает от него.
Глеб (приходя в возбуждение): Да-да-да! Это ты! Постой, но может быть, я сплю? Или брежу? (Протягивает к ней руку). Дай мне руку.
Женщина (ловко увертываясь): Нет-нет-нет! Что ты?! Я ведь недосягаемая мечта… Меня нельзя потрогать, попробовать на зуб.
Глеб: Почему?
Женщина: Потому, что я слишком хрупкая, эфемерная, бесплотная… А материя груба. Ее прикосновение для меня смертельно. Разве ты не знаешь, что реальность убивает мечту? Ты ведь не хочешь, чтобы я исчезла, правда? (Исчезает в тумане).
Глеб (мечется в тумане): Нет! Не оставляй меня! Ты ведь неслучайно пришла ко мне... Нет, это я, я вызвал тебя из небытия! Ты – моя! Выдуманная, выстраданная, вымоленная. Вернись! Вернись, я прошу!
Женщина (появляясь, испытующе): Ты и вправду так этого хочешь? Но зачем? Ведь ты все равно никогда не сможешь даже прикоснуться ко мне… А впрочем, есть один способ!
Глеб (с надеждой): Есть?
Женщина (как бы нехотя): Есть. Ты должен пройти сквозь Врата.
Глеб: Врата?
Женщина (небрежно): Да, Разделяющие Врата. Они расщепляют тело и сознание, материя остается по эту сторону ворот, а душа… душа проникает сквозь них. Разве ты изначально не предназначал меня именно для души? Ведь ты сам столько раз говорил – любовь, это единение душ. Душ, Глебушка. А не тела.
Глеб (задумавшись, трет лоб): Я говорил? Не помню…
Женщина (уверенно): Говорил-говорил! Ну, или думал… Какая разница? Или струсил? Господи, что ж за мужики такие пошли?! Ноют, клянчат у судьбы послать им их единственную… (Передразнивает). «Ах, чего бы я не дал, лишь бы встретить ее!» Ну, вот, пожалуйста – встретились, привел Господь! Ан уж у них и пыл простыл… А! (Машет пренебрежительно рукой). Скучно с тобой, Глебушка. Прощай! Не зови меня больше. Не приду! (Исчезает в тумане).
Глеб (мечется в тумане): Стой! Погоди! Я готов! Готов! Ну, где же ты?!
Женщина (издалека, маняще): Я там… По ту сторону. Иди ко мне. Иди, не бойся. Здесь сбывается задуманное, здесь находят ищущие, обретают алчущие... Иди, Глебушка, и-ди…
В мареве тумана сначала зыбко, а потом все отчетливее проступают массивные Врата. Глеб медленно, еле переступая ногами, подходит к ним, нерешительно берется за ручку двери. На секунду гаснет свет, когда он загорается – мы видим ту же комнату. Глеб стоит у окна, держась за ручку. Он трет глаза, трясет головой, словно желает очнуться, но свет снова гаснет и загорается, и вновь Глеб в мареве тумана перед Вратами.
Глеб (отшатывается от Врат, испуганно): Черт! Я схожу с ума – голоса, видения… Доигрался! Все, стоп! Надо завязывать! Иначе, это плохо кончится…
Женщина (призывно): Глеб, Глебушка… Где ты, мой единственный? Что же ты медлишь? Входи, я жду тебя… Ну, входи же!
Глеб, как загипнотизированный, берется за ручку Врат. Как будто борясь с самим собой, пытается открыть Врата. Они не поддаются. Он нажимает сильнее – Врата неприступны. Входя в остервенение, он уже двумя руками изо всех сил трясет Врата, взявшись за ручки дверей. Неожиданно Врата распахиваются. Ослепительный свет бьет в лицо Глебу, он отшатывается, закрывает глаза. Далеко, там, в этом свете, раскрыла ему объятия женщина. Она зовет его.
Женщина (маняще): Глеб, любимый… Иди ко мне… Иди ко мне… Иди ко мне…
Глеб решительно шагает навстречу ей, навстречу свету и… исчезает. Откуда-то издалека доносится истошный женский крик. Вслед за ними другие голоса кричат, перебивая друг друга: «Скорую вызывайте!», «Какую скорую?! На асфальт с девятого этажа!», «В милицию звоните!», «Это из 87-й?», «Ага, тот странный!», «Какой странный?! Наркоман он!», и т.п. Происходит метаморфоза – женщина оборачивается старухой, ее газовое многоцветное одеяние превращается в черный клобук. В проеме Врат медленно, как будто всплывает снизу, возникает призрачная, зыбкая фигура Глеба. Старуха жадно хватает его и они оба пропадают. Гаснет на секунду свет, вспыхивает снова, и мы видим все ту же комнату, только окно в ней теперь широко распахнуто. И чуть колышется от сквозняка газовый, неизвестно как попавший на люстру шарф.

Конец.