Снежный вальс

Резкий запах ударяет в нос, пробивает в мозг и эхом скатывается к желудку, пытаясь вынести все наружу. Он пробирается везде, от него невозможно избавится, просто зажав ноздри пальцами. Он проникает через рот, раздражая рецепторы языка. В это мгновение, кажется, что ты полностью погрузился в это зловоние и не можешь выбраться оттуда. Хочется закрыть все, запечататься в непроницаемый пакет и переждать, пока не окажешься в другом месте. И даже выбравшись из кошмара, не можешь отделаться от ощущения присутствия этого мерзкого, пробирающего до мозга костей запаха разлагающихся тел крыс…

Легкий ветерок, играясь снежинками, наслаждался их сверканием в свете желтоватых фонарей. Он не задумывался, сколько радости доставляет этот его вальс прохожим, задержавшимся на улице в столь поздний час. Он не подозревал, сколько хлопот доставит эта его игра службам, отвечающим за чистоту в городе. Но ему, откровенно было на это наплевать. Он наслаждался! Он резвился! Он играл, подхватывая снежные хлопья, и кружил их, рассыпая белым ковром по чуть подмороженным тротуарам, клумбам, дорожкам и паркам…

Подложив под зад картонку, он примостился на надломанном ящике, ссутулившись, спрятав руки в недра заношенно-засаленной куртки из черного кожзама на почти вылезшем искусственном меху. Синюшнее красное, обветренное лицо, с глубокими не по годам морщинами, заросшее недельной щетиной, давно не выражало ничего, кроме глубокой тоски и разочарования. Торчащий из-под куртки свитер, был много больше, чем тот, кто его носил. С расстояния в несколько метров можно было с точностью определить, что и хозяин, и вещи не помнили мыла уже очень долгое время…

Ветер чуть притих, позволив снежинкам насладиться свободным кружением, неторопливого полета. Вечерний час, крупные хлопья, фонари, он и она. Они шли по набережной. Он что-то рассказывал, активно жестикулируя, она, чуть подпрыгивая от переизбытка чувств, веселилась, пытаясь поймать на ладошку снежинку. Ее смех разносился над гладью реки, еще не тронутой морозцем. Им было весело вдвоем. Легкий ветерок вновь подхватил парящие снежинки, закружив их в вальсе, и юноша, обняв девушку, увлек ее в снежное кружение…

Ветер пробирался сквозь выбитое окно заброшенного здания. Заношенная куртка не грела.
Он осмотрел свое убежище. В углу, на подстилках кто-то повернулся. Он присмотрелся, вроде знакомое лицо, как же ее зовут? Любка или Люська. Да какое это имеет значение. Вид у нее еще тот: выцветший пуховик, с осыпавшимся пухом, подпоясанный каким то кушаком. Слипшиеся волосы, опухшее лицо с большими мешками под глазами, гниющая губа.
- Слышь, чего скажу! Ты это, того, чего есть будем? – пробормотал он в сторону женщины.
- Да что сваришь то и будем! – отозвалась она.
- У меня только пол батона и какая-то лапша. Воды вскипятишь?
- А где я тебе ее вскипячу? Она явно не понимала, что он от нее хочет.
- За тобой кастрюлька есть. Сбегай в соседний двор, там во втором подъезде дверь в подвал сломана. Спустишься вниз, там кран - наберешь в кастрюльку, а я пока плиту растоплю, вон еще ящики остались...

Они весело смеялись, кружась, остановились, он обнял ее, посмотрел в глаза, немного замешкался, сделался серьезным, улыбнулся, его губы коснулись ее губ…
совсем близко, но чуть касались кожи, как тут же таяли, превращаясь в маленькие капельки воды…

Наломав ящиков, он засунул досочки в маленькое отверстие буржуйки, лишенной дымохода. Вытащил из запасов сухой газетный лист, скрежетнул колесиком зажигалки и подпалил газету. Тонкие обломки ящика быстро занялись пламенем, наполнив едковатым дымом заброшенную комнату.
- Ну что? Принесла воды?
- Принесла, принесла...
- Будешь? Он протянул в ее сторону открытую стеклянную бутылку
- А что это?
- Я знаю? Будешь, или я сам допью
- Буду.
Она привычно поднесла бутылку ко рту и сделал пару глотков.
- Вроде ничего!
- Да нормальная, я вчера пил – жив пока…

- Смотри, какой дом! Юноша властным движением развернул девушку к себе спиной.
- Вон тот, из красного кирпича, с забавной кладкой вокруг окон. - Он показал рукой в направление дома.
- Чего ж в нем забавного? Окна выбиты, крыша провалилась, да и дымок вон валит из окна – наверно его уже бомжи давно заприметили!
- Да нет! Ты закрой глаза и представь вот так: крыша блестит новым оцинкованным железом, в окнах стекла и резные ставни, мощеная дорожка ведет прямо к парадной двери. А в этом доме ты, ждешь меня…

- Поставь водицу на плиту. Слышь! Как тебя там?
- Люська.
- Люсь, кастрюльку поставь, пусть водица закипит, а я пока прилягу, что-то в голову немного ударило.
- Подвинься, я поставила, дай тоже прилягу, а то живот с голодухи сводит, может хоть лежа немного отпустит…

- Я жду тебя? А почему это я жду тебя? А? - Она хитрО улыбнулась
- Смотри! Он достал из кармана маленькое колечко. Я предлагаю тебе свою руку и сердце!
- Как трогательно! – Она улыбнулась, и зарывшись в его шарфе тихо сказала: - Я согласна…

Снег продолжал кружиться, тихо падая на дорожки, клумбы, парки, забираясь под стоящие машины, влетая в открытые окна. Приближалась ночь. Снег запорошил следы, оставленные неторопливыми ногами, вальсирующими поздним вечером по набережной. А на утро, следственно-оперативная группа зафиксировала смерть двух неопознанных лиц, неопределенного места жительства, от удушения угарным газом