Глава 8. Last Chance

18 декабря. Вечер. Кафе «Гиацинт».

Вечером они всегда собирались вместе, обсуждали события прошлого дня, строили планы на будущее. Все сидели за столом, на котором вперемешку стояли тарелки с паштетом, вафли, галеты и ароматические свечи. В ближайшем магазинчике сувениров оказались только свечи в форме забавных зверюшек. Весь зал пропитался их приторно-сладким запахом.

Стены и барная стойка терялись во тьме. Стол и сидящие за ним люди оказались в трепещущем пятне света. Роберт постоянно ловил на себе многозначительные взгляды Митчелла и Глории. Они еще вчера дня начали требовали запирать входную дверь, раз об их существование предано огласке. С мольбой во взгляде он посмотрел на Оливию - та лишь чуть шевельнула плечами, посмотрев на него невинным взглядом. Она избегала этого спора.

- Ну, все, - сдался Роберт, - я запру замок, хотя не понимаю, кого может остановить стеклянная дверь. И если кто-то придет ночью, подергает ее и уйдет восвояси, то я тут не причем.

Отодвинув стул, он направился в сторону двери. Стоило ему пересечь колеблющуюся границу между светом и тьмой, как в голове возникли слова из какого-то фантастического сериала: «Я тот, кто стоит на границе между добром и злом. Я стою между Светом и Тьмой, между пламенем свечи и светом звезды. Я - Иной. Я – Серый».

Он мотнул головой, как будто, пытаясь отогнать ненужные мысли. Странные ассоциации лезли в голову сегодня целый день. Перед тем как запереть дверь, Роберт вышел на улицу, чтобы глотнуть свежего морозного воздуха. Вверх по улице в их сторону медленно двигались три человека. Один из них почти висел на втором.

- Оливия? – растерянно позвал Роберт. - Кажется, к нам гости.

За его спиной раздался тихий звон, и наступила тишина.

- Кажется, один из них ранен, - уточнил Роберт и сделал несколько шагов в сторону бредущих по улице.

Из кафе быстрым шагом вышла Оливия, остальные предпочли остаться внутри.

- Я попросила их не выходить. Пора учиться осторожности, - бросила она Роберту, направляясь к гостям.

Скотту пришлось ускорить шаг, чтобы не отстать от нее. В результате, он отстал на два шага и запыхался.

- Вам нужна наша помощь? – спросила Оливия у остановившихся перед ней людей.

Девушка, возглавляющая эту скромную процессию, сделала шаг навстречу.
 
- Мы заблудились, - выдохнула она с трудом. Судя по ее порывистому дыханию и весьма растрепанному виду, путь был нелегкий и далекий. – И ему стало плохо, - она указала рукой в сторону остальных двух путников. – Нам надо… - ее голос дрогнул, теряя твердость. – Помогите ему. Пожалуйста…

- Конечно, мы поможем, - мягко улыбнулась Оливия и посмотрела в сторону Роберта, который уже стоял рядом с пострадавшим. - Что там?

- У парня жар, очень высокая температура, - ответил тот, заботливо трогая лоб.
Оливия нахмурилась и закусила губу - среди них не было врачей.

– Роберт, помоги девушке, а я, - она подошла к парню, который отчаянно цеплялся за своего спутника, чтобы сохранить равновесие и легко, как бы играючи, подхватила на руки, - помогу доставить больного к нам.

Гости немного ошарашено наблюдали за этой сценой.

- Не волнуйтесь, - попытался скрасить неловкость Роберт, предлагая пришедшей девушке облокотиться на его руку, - если бы вы привели больного гиппопотама, она и его бы легко донесла до нашего дома. Оливия у нас женщина сильная, во всех значениях этого слова.

Оливия повернула голову и обворожительно улыбнулась Роберту, передавая взглядом все, что она думала о его шутке.

- Меня зовут Оливия, а этого шутника – Роберт. Добро пожаловать в нашу скромную обитель. Следуйте за мной, там вы познакомитесь с остальными.

Не слушая ответов гостей, Оливия повернулась и быстро зашагала в сторону открытой двери кафе с молодым парнем на руках. Отдуваться за них двоих, отвечая на возможные вопросы гостей, она предоставила Роберту.


Кафе «Гиацинт», второй этаж. Вечер.
Оливия, Джесси, Роберт

Оставив гостей на попечение Роберта, Оливия поднялась с больным на второй этаж и положила его на «дежурный диван». Обычно там отлеживался Роберт после приступов, но на этот раз на нем удобно устроился гость, который в будущем мог бы стать частью их маленького коллектива.

Оливия внимательно посмотрела на парня. Кажется, его бил озноб.

- Как ты себя чувствуешь? - заботливо поинтересовалась она, осторожно ощупывая его горячий лоб, покрытый испариной. - И как мне к тебе обращаться? Ты так и не представился.

- Джесси, - отозвался он, переворачиваясь на бок. – Прости, господи, моя самооценка никогда не станет прежней.

Его сконфуженный тон зарождал подозрение, что пунцовые пятна на щеках были результатом не только жара, но и смущения.

- Ну почему мужчины так болезненно реагируют на физически сильных женщин? - с наигранным сожалением в голосе воскликнула Оливия, помогая снять Джесси верхнюю одежду. Ей даже в голову не пришло то, что ее помощь может вызвать смущение у парня.

Он сосредоточенно наморщил лоб в поисках ответа, словно это в самом деле было важно, и явно вознамерился восстановить свое достоинство попыткой принять сидячее положение. Попытка увенчалась успехом, и теперь гость ссутулившись сидел на диване, рассматривая Оливию с плохо скрываемым любопытством.

- Так это вы? - просто спросил он, очевидно уверенный в том, что она должна понять, о чем речь.

- Наверное, это я, - ответила Оливия, глядя на гостя с ответным любопытством. – Правда, я не совсем поняла, что ты имеешь в виду, но уверенность в твоем голосе… - она прервала свою запутанную речь и рассмеялась.

- Извини, есть у меня такая дурная адвокатская привычка, никогда не отвечать на вопрос односложно, да или нет, - она села рядом с Джесси и внимательно посмотрела в его сторону, - а это ты?

Он с серьезным видом потер локоть, игнорируя ее последний вопрос.
 
- Вы обещали ответы.

- Чтобы получить правильные ответы, надо задать правильные вопросы, - Оливия с интересом ждала реакцию парня на свою последнюю фразу. Их странный диалог стал развиваться в интересном направлении.

Он склонил голову на бок с искренним детским любопытством в глазах.

- Почему?

Женщина села так, чтобы было удобно наблюдать за Джесси.

- Что такое человеческие вопросы? – спросила она, улыбнувшись. - Это то, что в первую очередь интересует человека. Если ты спросишь, почему я выжил, тогда можно сделать вывод, что тебя, Джесси, интересуешь только ты сам и больше никто другой. А это самая распространенная ошибка человечества, которая не раз ставила мир на грань полного уничтожения. Если ты спросишь, что нам делать дальше, то ты опять в этом вопросе укажешь на то, что думаешь о себе. Просто прикрываясь местоимением «мы». Если ты спросишь, в чем истина, то сможешь ли ты понять мой ответ? Вопросы – это указатели, ответы – это путь, который ведет к истине. Но если ты неправильно расставишь указатели, то можешь заблудиться в моих ответах. Итак, если ты меня услышал, задавай свой первый вопрос.

Неприкрытая искренность во взгляде дала сбой, и он отвел глаза.

- Вы кого-то потеряли?

- Мы все кого-то потеряли, - ответила Оливия. Этот вопрос оживил слишком тяжелые воспоминания, которые она всеми силами старалась изгнать из своей памяти. Она на секунду отвела взгляд - не хотелось, чтобы ее собеседник увидел навернувшихся на глаза слез. Это была минутная слабость. Она снова повернулась к собеседнику и продолжила.

– Но тот, кто цепляется за потерянное, не сможет увидеть за своим горем будущего, а оно уже на пороге.

- Почему мы все потеряли кого-то? - продолжал настаивать он.

- Потому что сбились с правильного пути, - спокойно ответила Оливия. - Тебе не кажется, что ты продолжаешь спрашивать о себе? Хотя, это твое право, но будь осторожен, с пути сбиться легко, а вот найти обратную дорогу непросто.

Он потер лоб и усмехнулся.

- Вы же сами обещали рассказать, почему мы потеряли близких и родственников, разве нет?

- А разве я отказываюсь отвечать? – с сочувствием в голосе спросила Оливия. - Вот ты хочешь прийти, спросить и услышать ответ, который решит все твои проблемы. Я не смогу вернуть тебе тех, кто умер. Я не смогу вернуть нашу прошлую жизнь.

Оливия встала и подошла к стене напротив, привалившись к ней спиной, и с улыбкой посмотрела на Джесси.

- Ты, наверное, не внимательно меня слушал, ну что ж, так и надо. Ты хочешь узнать, почему умерли те, кого мы любили? Кто виноват? Хорошо, я отвечу - в этом никто не виноват. Ни ты, ни я, ни сосед. Просто пришло время им умереть. Тебе помог мой ответ?

- Вы в самом деле юрист, - он прищурился, не глядя в ее сторону. - Говорите об абстрактных вещах, делаете вид, что все это вас не касается… Вы знаете… Обвиняете меня в эгоизме, а сами ставите себя на высокий пьедестал, подальше ото всех людей, которые что-то потеряли, которые «цепляются за прошлое, думают только о себе». Вы просто боитесь, что если станете одной из нас, то придется признать, что вы тоже цепляетесь за прошлое и вам плохо. - Он подался вперед и сообщил доверительным шепотом. - И у вас неправильные ответы. Неправильные… потому что вы не даете ответы, вы сами их ищете.

Оливия рассмеялась.

- Неправильные ответы? Или ты их посчитал таковыми? А может, ты слишком торопишься? Или я не говорю тебе всей правды? Как ты думаешь, что бы ты сказал человеку, который точно знает, когда миру придет конец? Назовет точную дату?

Он удивленно поднял брови без намека на улыбку.

- А какую правду может рассказать человек, который не выполняет своих обещаний? Вы хотите, чтобы вас слушали, когда вы говорите о возвышенном? Тогда мой вам совет: не начинайте с дешевых рекламных уловок.

- А вот теперь я слышу от тебя правильные вопросы. Именно с них и надо было начинать, - взгляд Оливии стал серьезен. - Ты шел сюда, чтобы узнать ответы или доказать свою правоту? Ты задаешь вопросы, на которые уже решил, что знаешь ответы. Так зачем ты пришел сюда? Услышать нашу версию или доказать себе же свою правоту?

- Вы уже сами подтвердили мою правоту. Все происходит, потому что происходит, верно? Смысла нет. Я… - он прикрыл глаза и принялся тереть лоб ладонью. - Я не хочу быть правым.

- Смысл есть всегда и во всем, Джесси, - грустно улыбнулась Оливия, - но сейчас тебя должны волновать не тайны мироздания, а наличие нужного лекарства у нас. Ты очень плохо выглядишь.

Молодой человек сдался и откинулся на спинку дивана, продолжая тереть лоб.

- Да уж, если прекращу говорить, то, скорее всего, отрублюсь, - неловкая попытка пошутить, кажется, была недалека от правды. - Можно мне воды?

- Конечно, - обеспокоенно глядя на Джесси, пробормотала Оливия, - сейчас, только она будет холодной.

Она подошла к тумбочке у дивана и открыла дверцу. Там стояла наполовину заполненная водой пластиковая бутылка из-под кока-колы. Она достала ее и, открутив крышку, протянула Джесси.

- Извини, но чашек нет, - она протянула парню бутылку и раздраженно посмотрела в сторону двери, - где же Роберт? Он обещал найти лекарства.

- Жаль, тут были славные чашки, - пробормотал собеседник, принимая бутылку. Он приложил ее ко лбу вместо холодного компресса, замирая на несколько секунд с закрытыми глазами, после чего сделал несколько жадных глотков, осушив чуть больше половины, и протянул ее обратно Оливии. - Спасибо.

Джесси осторожно провел рукой по поверхности дивана, словно прикидывая его цену, и неуклюже опустил голову на подлокотник.

– Я, наверное, тогда здесь полежу немножко…

Оливия уже собиралась броситься на поиски Роберта и обещанных лекарств, как он появился. По его сконфуженному виду стало ясно, что с лекарствами вышла заминка.

- Вот, - с неуверенностью в голосе произнес Роберт, протягивая ей бутылочку с таблетками, - есть еще аспирин, но нам он вряд ли поможет.

Оливия взяла протянутое ей лекарство и нахмурилась - подобными таблетками ее в детстве пичкали, когда у нее поднималась температура во время простуды.

- А ничего посерьезнее нет, хотя бы для взрослых? – грустно спросила она.

- Нет, - покачал Роберт головой, он хотел что-то еще добавить, но, посмотрев на Джесси, предпочел промолчать, - давай дадим ему двойную дозу, должно помочь, я думаю.

Пациент не сопротивлялся: безропотно принял лекарство и запил его остатками воды из бутылки.

- А теперь поспи, - мягко, с какими-то материнскими нотками в голосе, сказала Оливия, нежно поправляя взмокшую челку на лбу парня, - ты слишком слаб.

Джесси снова откинулся на подлокотник и закрыл глаза.

- А если не поможет? – обеспокоенным шепотом спросил Роберт, - вдруг температура не спадет?

- Тогда мы постараемся найти что-то более серьезное, чем эти таблетки. - как-то отрешенно ответила она, и внимательно оглядев мужчину, сменила тему. - Ты плохо выглядишь, Бобби, как ты себя чувствуешь?

- Жить можно, - устало ответил он, - из-за того, что творится там, наверху, у меня в голове стоит постоянный шум. Мне все сложнее это контролировать.

- Не надо храбриться, - в ее голосе явно слышалось осуждение, - я бы не хотела, чтобы приступ застал тебя неожиданно, когда никого рядом нет.

- Ой, да ладно, - рассмеялся Роберт, махнув рукой, - ты зря так волнуешься, Ливи. Вот мне интересно, чем ты так утомила парня?

- Мы немного поболтали, - она загадочно улыбнулась, - интересный мальчик, очень упрямый и наивный.

- Ты, как всегда, наводила туман?
- Мне нужно было проверить его.

- И как? – усмехнувшись, поинтересовался Роберт, поудобней устраиваясь в кресле, - он, или нет?

Оливия подошла к нему и, присев на подлокотник, задумчиво бросила в пустоту:

- Не знаю.

- Отлично, - пробормотал себе под нос Роберт и добавил уже тише, - но вот проблемы они нам с собой на хвосте притащили.

Оливия подняла брови и с удивлением спросила:

- Ты о чем? Какой хвост?

- За этими людьми шли. Я так и не понял, кто они такие, но когда я обследовал ближайшие аптеки, то со мной, - на секунду замявшись, Роберт продолжил, - столкнулись и предложили встретиться.

- Ты понял, кто они и откуда?

- Они особенно на эту тему не распространялись. – ответил он с легких раздражением в голосе, - как и я о нас.

- Тише, - Оливия подошла к Роберту, - не ори, думаю нам надо разобраться с этими людьми. Что они хотят?

Он пожал плечами и сообщил:

- Завтра, во второй половине дня, нас пригласили на переговоры. Там можно попробовать узнать побольше.

- Твои впечатления о них?
- Они мне не очень понравились. Какие-то…

- Об этом мы поговорим в другом месте, не здесь, - прервала его Оливия и практически силой вытолкала за дверь, - где встреча?

- В одной гостинице, я там бывал не раз. Это недалеко отсюда.

Женщина задумчива кивнула.

- Хорошо, поговорим с ними.

Кажется, в мире осталось не так мало людей.



Кафе Роберта Скотта, 18 декабря, вечер. Первый этаж.
Митчелл, Глория, Чен, Ариэль, Алекс и Сэм.


Пристально разглядывая незваных гостей, Митчелл уже успел повесить на них свои собственные ярлыки. Девушку с каштановыми волосами, представившуюся как Алекс, он мысленно окрестил: «Шпион номер один», ибо интерес, который она проявляла, рассматривая кафе и его обитателей, очень не понравился профессору.

«Шпион номер два», парень-симпатяга, не растерялся и сразу начал налаживать отношения со слабым полом - безмолвно давая Глории и Ариэль накормить его фасолью и напоить чаем.

Митчелл сощурил глаза и перевел взгляд на Чена, пытаясь знаками сказать ему, что он не доверяет гостям. Но Чен завороженно смотрел на «шпиона номер один» и никак не хотел приобщаться к истерии Митчелла.

- Не беспокойтесь за вашего друга. Оливия и Роберт позаботятся о нем, - сладко пропела Глория, стреляя глазками в сторону парня-симпатяги.

- Оливия у нас супер-женщина, - чуть позже добавила Авокадо и подмигнула Алекс.

Услышав это, профессор сделал широкие глаза, приказывая Глории немедленно заткнуться. Та недоуменно покосилась на него и молча положила ему в тарелку добавки. Хватая девушку за руку, профессор немного притянул Глорию к себе и яростно прошептал.

- Они мне не нравятся. Они подозрительные.

Глория вырвалась и закатила глаза. Митчелл обиженно засопел и, немного откашлявшись, величественно обратился к Алекс.

- Простите, милая, но вы случайно не учились в Чикагском университете?

Заметив замешательство девушки, Митчелл сам ответил на свой вопрос:

- Видимо, нет. Просто вы мне напомнили одну студентку. С виду была приличная ученица, вовремя все сдавала, а потом ее посадили за хранение наркотиков…

- Ох, профессор, - перебивая Строганова, начала Глория, - по-моему, наши гости устали, им не до ваших историй.

Услышав эти слова, Ариэль встала из-за стола и принялась собирать посуду. Митчелл жестом приказал ей остановиться и снова обратился к гостям.

- Так как вы нашли нас?

- Профессор, по буклетам! Что тут непонятного? – буркнул Чен, которого уже начала раздражать мнимая подозрительность Строгонова.

- Подожди, Чен, - поворачиваясь к парню, сказал Митчелл, - нельзя так просто оставить на ночлег незнакомых людей.

- Но им нужна помощь. И еда, - встряла в разговор Ариэль.

- Милая моя, - обращаясь к девушке, ухмыльнулся Митчелл, - мы тут не благотворительная организация.

Глория схватилась за голову и приглушенно простонала.

- Так, откуда вы? – в сотый раз вопрошал профессор у Алекс и парня-симпатяги, который оказался Сэмом.

Девушка с каштановыми волосами небрежно пожала плечами.

- Отсюда. Исследовали город в надежде найти выживших, и немного заблудились, - она усмехнулась. - Зато выживших нашли.

Девушка сложила руки на столе и, глядя прямо в глаза профессору, продолжила.

- Мне понятна ваша осторожность, мы тоже гостей встречаем с оружием в руках. Никогда не знаешь, на кого нарвешься.

«Шпион номер два» скользнул взглядом по «шпиону номер один» при ее последних словах и вновь уткнулся в свою чашку чая, видимо, решив не мешать вести беседу.

- Я рад, что вы меня понимаете, - снисходительно сказал Строганов и выбил из пачки сигарету. - Сейчас, в это сложное для всех нас время, трудно видеть в людях людей. Каждый встречный кажется тебе врагом, готовым в любой момент вонзить нож в спину. Знаете, у Пастернака есть очень точная фраза на эту тему…

Слушая эту высокопарную речь, Глория отчаянно пыталась не рассмеяться в голос. Закусив указательный палец, девушка продолжала наблюдать за спектаклем профессора и немного шокированными взглядами гостей. Они явно были не готовы к тому, чтобы ночью в каком-то заброшенном кафе слушать то, как нервно курящий человек цитирует русских классиков и рассуждает на религиозные темы.

- …и нас наградят за наши страдания, - Митчелл выпустил последний клуб едкого дыма и, затушив окурок, приблизился к Алекс.

- Вот, например, у тебя какая «награда»? Ведь у каждого есть свое маленькое утешение за муки…

Чен громко кашлянул и плавно подошел к профессору.

- Я не думаю, что сейчас уместно спрашивать у них об этом.

Строганов лениво развернулся к парню и покачал головой.

- Нам нужно знать, на что они способны.

- Ты вроде понял, что они пришли с миром, - устало всплеснув руками, возразила Глория.

- Переселенцы с Мейфлауер тоже так говорили, - выразительно посмотрев на Ариэль, парировал Митчелл. - Я не хочу, чтобы кто-нибудь этой ночью поджег меня или ввел в кому.

- Послушайте, п-профессор...

Сэм отчего-то стал заикаться. Он выглядел усталым и изможденным, глаза, казалось, выражали безразличие ко всему происходящему. Он вяло переводил взгляд со своей спутницы на Митчелла, долго решая, что сказать.

- Вы можете спать спокойно, среди нас нет людей с такими способностями…

Он чуть осекся, когда произносил последнее слово, явно не уверенный в правильном его значении. Митчелл нахмурился.

- А что, они и вас достали? - тут же встряла девушка с каштановыми волосами.

Глаза профессора сузились и оценивающе посмотрели на парня-симпатягу. Врожденная недоверчивость ко всему мешала ему так просто, без дополнительных расспросов, отпустить гостей, но тяжелый взгляд Глории не сулил ничего хорошего, поэтому профессор решил отступить, а точнее отложить проверку на завтра.

- Достали? – задумчиво переспросил он и взглянул на Алекс, - таких, как мы, сложно достать.

Презрительно хмыкнув, Митчелл подобрал со стойки свою пачку сигарет.

- Ну что ж, не буду вас задерживать. Спокойной ночи, - бросив эту фразу, он вышел из зала.

Глория и Ариэль облегченно выдохнули.

- Не обращайте на него внимания, - посоветовал Чен гостям и, постучав пальцами по краю своей глиняной кружки, вежливо предложил. - Кто хочет еще чаю?




Кафе Роберта Скотта, 18 декабря, вечер. Первый этаж.
Роберт и Алекс

Роберт спустился на первый этаж. Наконец-то все разошлись, и в зале кафе осталась девушка, одна из тех троих гостей, что пришли к ним сегодня. Она сидела за опустевшим столом и что-то сосредоточенно выводила пальцем на скатерти.

Роберт, неуверенно потоптавшись у барной стойки, все-таки решился обратить на себя внимание, осторожно постучав по деревянной поверхности столешницы. Ариэль и Глория в красках расписали ему поведение Митчелла. Было очень неприятно, что первое впечатление о них оказалось смазано.

- Тебя ведь Алекс зовут, да? – обратился он к девушке, обернувшейся на его стук. - Я хотел бы извиниться за поведение нашего друга, он иногда бывает таким подозрительным.

Она кивнула, не сразу фокусируя взгляд на мужчине.

- Ничего страшного. Вы позволили нам остаться, немножко недоверия… ничего страшного, - рассеянно повторила девушка. - Роберт, да?

- Да, - улыбнулся он в ответ, - не против если, я присяду?

Роберт подошел к столу и, отодвинув стул, вопросительно посмотрел на Алекс. Ему хотелось поговорить с ней, ведь они ничего не знали о ситуации в городе. Какая обстановка? Много ли выживших?

- Конечно.

Она выглядела подавленной и, казалось, не замечала, как ее указательный палец беспокойно вырисовывает круги и восьмерки на поверхности стола.

- Не волнуйтесь, если ваш друг не найдет лекарство, мы перевернем весь город, но помощь отыщем.

Она нахмурилась и подперла подбородок рукой.

- Он будет в порядке, как обычно.

Роберт с удивлением посмотрел на девушку.

- А что, с беднягой частенько происходят всякие неприятности?

На этот раз она мотнула головой.

- Нет, это дурацкая привычка болеть каждый год. Сначала всех пугает, а потом выздоравливает на раз-два. Это его… фокус, - она закусила губу и сдалась. - Не надо было брать его с собой.

- Бывает, - улыбнулся Роберт, - и не надо себя корить в том, что случилось. Как говорил один английский музыкант: «Жизнь – это то, что происходит, когда ты строишь совсем другие планы».

Она задумалась над фразой и сглотнула.

- Забавно. Я… просто я видела, что он не в порядке и все равно потащила его с собой. Не хотела расставаться. Вот и приехали.

- Скорее всего, он сам был готов пойти с тобой, а ты не смогла ему отказать, - ответил ей Роберт, - разве можно винить мужчину в том, что он хочет защитить женщину? Или я не прав? Извини, я иногда бываю слишком бестактным.

- Нет, ты хороший парень, - перебила она, смущаясь своего порыва искренности. - Спасибо, что сидишь тут со мной.

- «Хороший парень», - Роберт смущенно улыбнулся. - Давно меня так не называли. Очень давно, кажется, в прошлой жизни.

Он посмотрел на Алекс.

- В наше время, когда людей осталось слишком мало, никто не должен оставаться один, когда ему плохо. Одиночество убивает.

Девушка еле заметно вздрогнула и как-то виновато улыбнулась.

- Верно, верно… Наверное, не стоило его оставлять одного, да?

- Не волнуйся, за ним присматривают, - попытался успокоить девушку Роберт, - с ним все будет хорошо. Он не один. У него есть ты, и Джесси об этом знает. Алекс, иногда человек взваливает на себя слишком много ответственности и тащит ее один на своих плечах, пока не надорвется. Вот сейчас ты этим и занимаешься. Мир - странная штука, он иногда любит подбрасывать человеку испытания и с интересом наблюдает, что же тот предпримет. Главное - понять цель этих испытаний, и тогда решение придет само собой.

Девушка приобняла себя за плечи, словно проверяя взваленную ношу на вес, но взгляд ее сделался скептическим.

- Вы это всем «прихожанам» говорите?

Роберт посмотрел на Алекс и рассмеялся. Бедная девочка пыталась строить из себя злюку, но у нее это плохо получалось. И как же это поведение напоминало его самого в те моменты, когда к нему подходила Оливия со своими речами о Конце Света. Неужели он стал вести себя так же, как и Ливи?

- Прости, - начал он извиняться, испугавшись, что девушка как-то не правильно истолкует его смех, - просто ты только что процитировала меня самого. Я частенько так говорю Оливии. И вообще, за беседы с «прихожанами» у нас отвечает она, - он грустно вздохнул и добавил. - Да и где они, эти прихожане?

Теперь она улыбнулась печально, но искренне.

- Да и зачем они?

- А чтоб веселее было, - ответил Роберт и потом ободряюще кивнул Алекс, - когда вокруг много людей, как-то спокойнее себя чувствуешь, не находишь?

- Да, теперь самое время держаться друг за друга, - согласилась гостья, снова задумываясь о чем-то своем, и наконец решила. - Я все же пойду.

Роберт мягко улыбнулся. Он очень надеялся, что смог хоть чем-то помочь девушке.

- Да, наверное, так и надо сделать, - сказал Роберт и добавил. - Если будет скучно и одиноко, приходи, поболтаем.


 
18 декабря, вечер, второй этаж.
Алекс и Джесси


Пожалуй, Алекс надеялась, что он спит, поэтому переступала порог комнатки с особой осторожностью. Пожалуй, ей было бы спокойнее, если бы он спал. Но Джесси редко делал то, что от него ожидали. Забыв об осторожности, она торопливо прошла в комнату, видя, как он пыхтя силится принять сидячее положение.

- Ты куда собрался?

Ее приближение, казалось, послужило бустером его решительности. Он поспешно свесил ноги с дивана.

- Просто посидеть решил, - успокоил он ровным голосом, упираясь локтями в колени.

- Тебе бы лучше полежать, - Алекс остановилась рядом, глядя на него. Лунный свет в окне, смутное очертание знакомой фигуры – все это было словно зеркальным отражением вчерашней ночи, когда они вели светскую беседу на его кухне, с таким спокойствием, словно ничего в мире не изменилось. Ничего, кроме них. На самом деле мир менялся каждый день с какой-то неправдоподобной скоростью. Менялось положение вещей. Вот вчера он хвастался, что нес на спине ту девочку, а сегодня… Как за один день могло стать настолько хуже? По спине пробежал холодок при мысли, что может. Как в разгар эпидемии, когда люди даже не успевали понять, что с ними происходит. Ее это пугало до глубины души, а сейчас особенно, когда дело касалось не какого-то безликого человека, а вполне конкретного. Ее человека.

- Джесс, - она с неудовольствием обнаружила, что голос дрожит, - тебе получше?

– Я не хочу спать, - в его голосе не было ничего ободряющего.
- Тебе надо набираться сил.

Он принялся тереть глаза.

- Я не люблю спать, когда так… Не хочу бредить.

Она понимала, что под «не люблю» подразумевается «боюсь».

- Надо отдохнуть, - мягко предложила она, устраиваясь рядом. Было время, когда ее раздражало его ребячество. Когда-то давно.

- Думаешь, твои мальчики вернулись домой?

Вопрос прозвучал неожиданно.

- Надеюсь, - призналась она и усмехнулась. – С чего такая забота о моих ребятах?
- Они ведь не будут никого обижать, пока нас нет?

- Ты про Еву и профессора? – поняла она.

Он вздохнул.

- Любопытно. Ты же сам говорил, что тебе все равно, что с ними будет.

- Мне не все равно, - тихо выдохнул он, закрывая лицо руками.

- Я знаю. Не переживай, с ними все будет в порядке. Они там позаботятся друг о друге, пока «мама с папой» ушли на прогулку.

Он тихо рассмеялся, так что по спине прошла волна дрожи.

- Эй, - Алекс положила руку на его плечо, чувствуя нездоровое тепло даже через плотную ткань. – Иди сюда.

Она притянула парня к себе, заставляя откинуться на спинку дивана. Он расслабился, позволяя ознобу взять верх.

- Знаешь, тебе в самом деле лучше поспать.

- Подожду, пока подействует, - он лениво повернул голову набок, поднимая на нее глаза. Горячая ладонь накрыла ее пальцы. – Ты меня простишь?

Девушка удивленно вскинула брови.

- За что?

Он помолчал, словно задумался или не решался высказаться. Или просто устал говорить.

- Я тебя предал. Прости меня.

- Не говори глупостей, - она отчего-то занервничала. Рука по привычке потянулась поправить его волосы, и Алекс нецензурно выругалась, когда пальцы соприкоснулись с раскаленным лбом. – Тебе совсем не лучше.

- Я его одолею, - невнятно пообещал Джесси.

- Еще как одолеешь, - подбодрила она, вскакивая со своего места. Он больше не сопротивлялся, когда она укладывала его.

- Прости, что заболел… Я же обещал, что не буду.

Она замерла на пару секунд, остановленная порывом остаться здесь и никуда не уходить.

- Я скоро вернусь, - рука задержалась на его груди, теребя шнурок спортивной кофты.

- Принесешь хот-дог?

- Ты не ешь хот-доги, - напомнила она.

- Жаль…

Он замолчал. Она с решительным вздохом встала на ноги и быстрым шагом направилась к двери, пока он снова не принялся извиняться. Но он продолжал молчать. Наверное, заснул, как она и хотела. Только спокойнее от этого не стало.


 
18 декабря, вечер
Сэм Андерс

Сэм не заметил, как остался один за столом. Он смотрел на недопитую чашку чая и мысленно отстукивал в голове ритм своего сердца, который все не замедлялся. Он чувствовал невыразимую усталость, но его тело не давало ему той слабости, которая, в конечном счете, должна приводить к глубокому сну.

- Пойдем, отведу тебя в комнату, где ты сможешь отдохнуть.

Девушка - кажется ее звали Глория - проводила его в комнату, крепко взяв за руку. Он скользнул по ней взглядом, и она улыбнулась.

- Спасибо, - тихо пробурчал он и закрыл за собой дверь.

Заснуть он не смог. Одна мысль обгоняла другую, а сердце словно вырывалось из клетки, не позволяя организму расслабиться.
Но как же ему хотелось именно сейчас забыться, не думать и не осознавать того, что произошло за последние дни, не вспоминать…

Как странно порой складываются обстоятельства. Эта «чудо-скорость» обнаружилось у него именно в то время, когда нужна была меньше всего. Он не хотел никуда бежать сейчас, он слишком устал. Возможно пару недель назад, это казалось бы ему чудом, он смог бы везде успеть - и на работу, и навестить тетю, и встретиться со всеми друзьями, с которыми редко удавалось свидеться из-за недостатка времени. Тетя, друзья… Он чувствовал, что ему не хватает воздуха, он старательно пытался не додумывать продолжение этих мыслей.
«А ведь я должен узнать…»

***

Сэм вышел из комнаты и стал бродить по коридорам - казалось, что он вновь находится в карантине, только стены здесь были не белые…

- О! - он наткнулся на открывшуюся дверь.

- А, Сэм, - Алекс отступила на шаг назад с крайне взволнованным выражением на лице. – Сэм, - повторила она настойчивее, - надо что-то делать.

- Ты про Джесси?

Он смотрел в ее глаза и видел в них страх. Страх за любимого человека.

Девушка сосредоточено сложила руки на груди и доверительно сообщила:

- Дома есть лекарство, оно должно помочь. Только как туда добраться...

- Возможно, у них есть машины, - предположил Сэм.

- Возможно, - девушка отстранено кивнула. - Они ведь не разрешат, скажут подождать до утра и все такое... - Она с опаской оглянулась на дверь. - Я не хочу ждать до утра.

- Это действительно срочно? - чтобы принять решение, ему надо было удостоверится, что дела в самом деле плохи. Ее глаза сказали «да». Вопросов больше не последовало. - Какой адрес?

Его тело было радо возможности куда-то сбежать из этого места.

Алекс озадаченно прищурилась.

- Что ты задумал?

Сэм пожал плечами, чувствуя себя не в своей тарелке под подозрительным взглядом девушки. Если бы не сложившиеся обстоятельства, она бы ему понравилась, она казалась милой. Но он тут же вспомнил их первую встречу, ее руку, дернувшуюся к карману…

- Добраться до дома, как ты и сказала, - он чуть замялся. - Думаю, я справлюсь.

- Ты нашел транспорт? - оживилась она.

- Можно и так сказать. Я тебе позже объясню… когда сам разберусь. Ну, так что с адресом? - он быстро перевел тему обратно. - И еще, меня там кто-нибудь встретит?


Девушка смерила его долгим проницательным взглядом, покусывая нижнюю губу, но вероятно решив, что лучшего плана у нее нет, в конце концов, сдалась.

- Хорошо, - она пошарила по карманам, доставая смятый листок бумаги и ручку. - Я напишу послание своим ребятам, постарайся его передать до того, как они начнут стрелять.

Сэм хотел было посмеяться над ее тоном, но после услышанного им последнего слова улыбка угасла сама по себе. Он взял из рук Алекс записку и стал непроизвольно теребить ее в руках.

- Они обычно стреляют без предупреждения? – спросил он как бы «между прочим».

- Будем надеяться, что нет, - пробормотала девушка, хмуря брови. - Говори с Полем, - посоветовала она. - Негр, крупный такой, сразу его узнаешь. Он хороший парень, разумный, обижать не станет.

«Хороший парень» из ее уст звучало не очень убедительно, но Сэм лишь кивнул, губы дрогнули, пытаясь изобразить улыбку.

- До скорого, - он почти неосязаемо дотронулся до ее руки.

Сэм вылетел из дома, спохватившись только в следующем квартале, что обитатели дома могли заметить что-то необычное.



18 декабря, вечер
Джон, гараж Монро

Джон честно задавал себе вопрос, что он делает, и честно не мог ответить самому себе. Было такое ощущение, будто в голове, где-то там внутри нее, образовалась большая черная дыра, которая засасывала все его мысли. Но между тем, каким-то удивительным образом, весь остаток дня он провел, занимаясь починкой джипа, который якобы принадлежал хозяину дома. На вопрос, чинил ли он раньше машины, ответа в его голове не нашлось. Руки, и еще, кажется, какой-то очень важный участок мозга, жили своей собственной жизнью и с легкостью справлялись с поставленной задачей.

Весь в грязи и в машинном масле, но очень довольный собой, он стоял возле машины, которая теперь должна была ездить как новенькая. Джон был уверен в этом, а почему - не знал. Гул в голове прекратился, и только теперь он услышал взволнованные голоса в доме. Особенно хорошо было слышно тех «бугаев», с которыми он столкнулся, когда Мари привела его сюда.

Тогда он пожал всем руки с какой-то глупой улыбкой на лице и побежал за Мари осматривать джип, который он обещал починить. «Хм, и откуда я знал, что смогу это сделать?» Но ему очень хотелось поблагодарить Мари за ее доброту и заботу, за ее волшебный дар помогать людям…

Он в который раз осмотрел левую ладонь, которую поранил сегодня. Боль уже давно прошла, и о происшествии напоминала лишь тонкая царапина, которая уже как несколько часов не сочилась кровью. Он подвигал пальцами - не было даже отголосков боли. «Блестяще!»

Когда Мари приходила его навещать во дворик с машиной, он не мог скрыть своего удивления.

- Так, значит, действительно не было ничего страшного. Ну, ты понимаешь… - Он театрально махал ей левой рукой. Мари смущенно опускала глаза, улыбаясь в ответ, и кивала.

***

Когда он закончил починку, Мари не было рядом, а из дома все доносились те неприятные голоса. Ему хотелось узнать, что там происходит, и главное - где же все-таки Мари, которой он мог бы похвастаться своей проделанной работой. Но еще меньше хотелось видеть тех мужчин, у одного из которых, к тому же, была большая овчарка.

Как же он не любил собак!


 
18 декабря, поздний вечер
Ева
Дом Монро


Кадры сменялись стремительно - даже укачало слегка. Я стала привыкать к этому месту, в котором уже представляла свои последние минуты. Недавний грохот порождал неуверенность, от которой я готова была вжаться в стену, щуриться и пытаться разглядеть то, что там. Я была почти благодарна тому, как гудело в голове. Хоть и свалиться на пол с каждой минутой хотелось все больше.
Теперь страха не было. Был мягкий диван и приятная глазу темнота, с бликами на потолке от пламени свечи. Если лежать, закрыв глаза и не шевелиться, только  глубоко дышать, можно раствориться в окружающей обстановке и тем самым не думать больше ни о чем...

- Как ты, - тихий голос. Мари садиться рядом со мной, и я чувствую осторожное касание на своем лбу.

«Ничего не скажу, ничего…» - никак не отвечу, буду просто молчать. Не нарушала тишину и нарушать не буду. Если отвечу - головная боль вернется. Точно вернется. И это состояние неопределенности и напряжения, и грохот вокруг. Он наверняка тоже вернется.
«А я не хочу… не хочу…» - мне не нужно много сил, чтобы притворяться спящей. Достаточно лишь мысли о том, что каждое движение причинит боль. Нарушит хрупкое равновесие, достигнутое неимоверными усилиями.
"Хочу…"
Молчать.
Если нарушу запрет - будет хуже.

- Голова болит…

Слова давались с трудом, словно я насильно отдирала их от стенок своего сознания. А там оставались кровавые подтеки, нарывающие при каждом выдохе.

Мари придвигается ближе. Смотрит на меня. Я точно знаю, что смотрит. Но глаза открывать не хочу - боюсь вернуть головную боль. В тишине различаю какие-то звуки, наверное, тут еще кто-то есть. Кто-то…

Если подумаю - будет хуже.

- Вот, - вновь тихий голос. В рот насильно засовывают сладкую таблетку, кажущуюся чужой. Я не сопротивляюсь. Но лекарство должно быть горьким - тогда оно поможет. Как смазывать порез перекисью, а потом пищать от боли, но с облегчающим убеждением - "значит заживает". Холодная вода приятно успокаивает. Может, лекарство правда поможет?
Я не рискую попросить еще глоток. Почему-то страшно.
Если подумаю почему - будет хуже.

- Лучше уложить ее в кровать, - доносится до меня убаюкивающий шепот.

***

Кадры сменяются стремительно. О доме и о прощении я мечтала на диване. К нему я тоже привыкла. Еще немного, и я бы поняла, что он напоминает мне какой-то другой диван. А интересно, на скольких диванах может оказаться по тем или иным причинам один среднестатистический человек за всю свою жизнь? Такая статистика существует?
Сейчас меня отнесут на кровать и уложат. Укроют одеялом и подоткнут обязательно края под матрац. Я была в невесомости, словно объелась желе.

- Поль, - оказывается, закрытые глаза не мешают воспринимать окружающую реальность.

- Что?

- Положи, где взял. Ну прям конфетки перед обедом.

Если бы хватило сил, я бы засмеялась. Оказывается, закрытые глаза не мешают хотеть смеяться.
Я повторяюсь, точно повторяюсь. Как-то просто все вокруг. Есть я, есть то, что рядом. Есть профессор… я его люблю…
Как-то просто все вокруг.
Особенно, если много не думать.

Я помню, что папа носил меня на руках. От него пахло лекарствами и табаком. Эти два запаха стали сочетаться в моем сознании так гармонично, что я в какой-то момент перестала воспринимать их по отдельности.
В больнице от некоторых врачей пахло также - два несочетаемых запаха, как параллельные прямые, шли вместе. Те мужчины, от которых пахло табаком, вызывали странные, почти что ностальгические, ощущения. А профессор Файенс…

Мне было хорошо. Мне было хорошо - я засыпала. Я оставляла весь мир за створками своего небольшого уголка. Я брала с собой лишь мысль об одном человеке, которого не могла сейчас видеть. В первый раз мои сонные мысли были наполнены пониманием и им. Именно так и никак иначе.
Время стало одной большой прямой без опознавательных знаков. Одной сплошной линией, которая тянулась до самого горизонта.
Удар.
Еще один.
Белая линия петляет из стороны в сторону, находясь в зависимости от входящего в мой маленький мир звука. Мне не хочется открывать глаза - я все еще борюсь за свой спокойный сон, который уносится за горизонт без меня.
Удар, и мне уже не поспеть.
Удар. Я спотыкаюсь и падаю вниз на твердый асфальт. А открываю глаза уже сидя на диване. Совсем рядом со мной этот красивый пес - смотрит на меня в темноте, сверкая глазами. Я слабо улыбаюсь, осторожно касаясь пальцами его мягкой шерсти.
Где-то там были слышны голоса, к которым я даже не старалась прислушиваться. Кажется, псу понравилось то, как я его глажу: он качнул головой, а затем уткнулся носом в мою ладонь.
Я ведь хотела когда-то завести собаку?...

А голоса становились все громче, и даже без желания, приходилось впускать слова в свою голову.

- Это дом Монро?

Я кивнула, заговорщически посмотрев на пса.

- Ни с места! Руки за голову! Ты еще кто такой?
- Кажется, он один…

Мне показалось, что я слышу, как что-то глухо щелкнуло.

- Я от Алекс!

Голос заставил проснуться. Новые чужие интонации не предвещали ничего хорошего.

Я усмехнулась, водя ладонью по шерсти животного. Что теперь есть понятие «хорошо»?

- От Алекс? - только когда знакомый мужчина повторил это имя, я очнулась полностью. Тут же появилось недоумение и… Предчувствие чего-то.
Но пес положил свою морду на мои колени, и вновь воцарилось спокойствие.

- Ты ее видел?

Алекс и…

- А Джесси? - я это точно подумала. Но почему-то на губах отпечаталось произнесенное имя.

- Да, видел, это от нее, - мужчина сделал паузу. - Они живы.

Теперь он смотрел на меня. В темноте было сложно разглядеть выражение его лица.
Да наверное, я и не сильно пыталась. Они живы...
Они вместе, и они где-то.

Пес встрепенулся раньше, чем прозвучало его имя.

- Сантьяго, - я подняла глаза на зависшего надо мной мужчину. Он чуть улыбнулся своему питомцу, совершенно игнорируя меня. Я осторожно убрала ладонь и спрятала руки за спину. Я совершенно забыла о том, какой "талант" приписывают мне. Только вот, кажется, со мной тоже происходило что-то непонятное.

- Иди сюда, - совершенно спокойный, лишенный всякого раздражения, призыв. Пес бросил на меня взгляд в последний раз и поплелся к своему хозяину, поджав хвост.

Казалось, что я обращаю внимания на вещи, которые сейчас были не так важны. Вместо того чтобы сосредоточиться на посланце, я думала о своем желании быть не одной, а завести собаку. Я еще раз посмотрела в ту сторону и теперь смогла различить выделяющегося на фоне высоких мужчин профессора Файенса. Интересно, он чувствует себя лучше?

Мужчина, стоявший ближе всего к незнакомцу, долго молчал, шурша каким-то листочком.

- Это, и правда, ее почерк.
- Откуда ты знаешь?

Я услышала тихий смешок.

- А кто список с необходимыми "покупками" составлял? - немного иронии, а затем уже переход на более серьезный тон.- Так, значит, нужно лекарство… Для Алекс? Она в порядке?

- Да, то есть нет.

Голос был слегка взволнованным и усталым.
- Она в порядке, то есть здорова, но лекарство ей очень нужно. Все написано в записке, вы мне не верите?

Послышался скрип пола и тихие шаги. Фигура незнакомца облокотилась о ближайший косяк двери.

- Если что, я держу его на мушке, Поль!
- Успокойся, Грег, - в голосе мужчины было сомнение, которого, кажется, с каждым разом становилось все меньше.

- Где же тогда наша Алекс, раз ты от нее пришел?
- И Джесси… - я опять подумала вслух, но теперь уже не могла заглушить свое волнение ощущением приятной и мягкой шерсти пса.

Мужчина вновь почему-то посмотрел на меня.

- Она просила передать, чтобы вы бережнее обходились с вашими заложниками. - Он хмыкнул, обращаясь к человеку по имени Грег. Видимо из-за его недоверия. - Алекс предупреждала, что вы будете меня так допрашивать.

Я совершенно не могла понять их слов. Еще немного и я окончательно запутаюсь во всех событиях, о которых они говорят. Так хотелось сохранить спокойствие внутри. Не допустить головной боли, которая могла бы привести к странным последствиям. В гараже что-то произошло. И так как я была там одна, то…

Этот незнакомец смотрит на меня. Внимательно так, а затем вновь передает что-то Полю.
От моего приятного сна не осталось и следа. Тоненькая нить надежды отгородиться от пугающей темноты исчезла. И теперь приходилось слушать все их разговоры и не понимать.

- Люди этой организации называют себя "домом Шестого солнца". Я больше ничего не знаю - сам туда попал несколько часов назад…

"Ну вот - теперь организация какая-то" - я вздохнула, опустив голову, а затем вдруг поняла. Понимание вызвало нервный выдох и легкий озноб.

Получается, что город не так пуст, как кажется?

- Дом шестого солнца… ничего об этом раньше не слышал, - голос Поля звучал задумчиво, в то время как он просматривал ничего не значащий для меня листок.

- Так как тебя зовут? - и хоть тот Грег опустил ружье, но вид у него так и остался настороженный: малейшее движение - и он наверняка бы вновь приставил ствол к затылку мужчины.

- Сэм Андерс. Так что по поводу лекарства? Мне нужно срочно возвращаться обратно.

Возвращаться обратно к Джесси? Я тоже хочу… тоже хочу…

Воскликнуть о своем желании? Сжав кулаки и стиснув зубы, я попыталась встать. Темная гостиная тут же завертелась перед глазами. Я охнула и вернулась обратно, устало закрыв глаза и откинувшись на спинку. Сил прислушиваться к разговору в коридоре больше не осталось.


18 декабря, дом Монро
Сэм Андерс

Его начинала раздражать эта обстановка. Сэм нервно переступал с ноги на ногу, буквально всем телом ощущая направленные на него пушки. Алекс предупреждала о своих «ребятах», но сейчас он был уверен, что без своего «предводителя в юбке» они могли и распуститься.

Он оглядывался вокруг, встречая колючие взгляды незнакомцев, и только одного человека он узнал. Скорее, даже не узнал, а почувствовал, что это она. Та девочка, которая общалась с Джесси - Ева Лоренс, он отчего-то помнил ее имя. Сэм слышал краем уха, что в доме она была заложницей, вместе с каким-то мужчиной. Он не знал его, но пытался так же отыскать пленника в одном из углов темной комнаты.

А в доме Джесси было мрачно. Сэм судорожно сглотнул, представляя, как выглядит сейчас его собственная квартира. Что произошло с его любимой гитарой? Нет, какая гитара… Дальнейшие мысли наводили на него панику, и он вернул все свое внимание на мужчину напротив, в ожидании ответа.

В комнату вошли двое: молоденькая девушка с раскосыми глазами и долговязый мужчина в коричневом потертом плаще. Их появление казалось неестественным среди всех окружавших его недоброжелателей. В конце концов, ему даже не предложили попить после такой долгой дороги…

- А, это ты, - тот, кого звали Полем, недоверчиво покосился на новоприбывших, видимо обращаясь к мужчине. - Мари, нам необходимо лекарство, жаропонижающее, - теперь его слова были адресованы вошедшей девушке. Она кивнула, и, зная свое дело, скрылась в темном проеме комнаты. Одной свечи не хватало, чтобы достаточно осветить весь дом.

- Мари сказала, что ты пытался починить машину, - наступившую тишину нарушил Грег, будто стараясь вести разговор уже более непринужденно. Но почти сразу осекся и, мельком взглянув на Сэма, уставился куда-то в сторону. Словно сболтнув лишнего.

Однако мужчина, кому был задан этот вопрос, казалось, ни капли не смутился.

- Да, все получилось! Теперь вы можете ехать, куда ваша душа пожелает.

Незнакомец стал наворачивать круги по комнате, разглядывая людей и будто что-то разыскивая. Грег и Поль изумленно, с нескрываемым недовольством, уставились на него, на некоторое время забыв о Сэме.

Возникло неловкое молчание, во время которого парни с ружьями наблюдали за незнакомцем, который, наконец, остановился и уселся на диван неподалеку от Евы. Закинув ногу на ногу, он с отчаянной сосредоточенностью смотрел на ружья, словно пытался разгадать какой-то ребус. Мужчина явно не вписывался в это место - взъерошенные волосы и грязный несуразный плащ. Наверно, он возился с той машиной довольно долго. С другой стороны, на простого механика он похож не был…

- У меня есть лекарство, но я должна сама ввести дозу больному, иначе это может быть опасно, - девушка Мари вернулась с маленькой сумкой, которую она крепко сжимала в руках, словно кто-то мог ее отнять.
 
- Значит, я возьму тебя с собой, - с нетерпением сказал Сэм.

- Простите, а как вы добирались до этого места? - первый раз за весь разговор голос подал мужчина, стоящий рядом с собакой. Он посмотрел в сторону Сэма, и, казалось, с любопытством стал разглядывать его.

- И в самом деле, как? - Грег присоединился к вопросу, недоверчиво поднимая оружие.

Сэм боялся этого вопроса, так и не придумав заранее, как на него ответить. Он сглотнул, увидев вновь наставленное на него оружие. Врать было абсолютно бесполезно - по всему городу не работало ни одной машины, и как этот странноватый тип смог починить машину во дворе дома Джесси, оставалось для Сэма загадкой.

- Пешком, а как еще?

- Ну что ж, в этот раз можно взять машину. - Поль еще раз внимательно оглядел записку от Алекс. Затем поднял глаза на Сэма. - Я поеду с вами.

Грег недовольно фыркнул, снова опустив ружье.

- Им может понадобиться помощь, - пояснил Поль, пряча бумагу в карман куртки.

- Отлично, - Сэм отвел взгляд от недоумевающего мужчины и вновь посмотрел в темноту, где сидела Ева. - Я знаю эту девушку, она поедет с нами. Джесси упоминал о ней, Алекс в курсе.

- Хорошо, - все-таки согласился Поль, через минуту раздумий, смотря на девушку, которая подошла ближе и стояла сейчас недалеко от Мари. Затем она кивнула, казалось, с трудом удерживая себя на ногах.

- Тогда я тоже иду, - послышался еще один голос, и из-за спины одного из здоровяков показался невысокий мужчина со знакомым лицом. Тот самый, что вроде бы тоже был в карантине. - Я ее одну не отпущу! - повторил он сиплым голосом.
 
- Это не тебе решать, - спокойно рассудил Поль. - Если дело с теми ребятами нечистое, и кто-то пытается нас обмануть, - он многозначительно поглядел на Сэма, - будешь нашей страховкой.

- Какой в этом смысл? - возмутился он.

- Такой, что у них наша девочка, так что у нас тоже будет один из… ваших, - он брезгливо махнул рукой.
 
- Не того заложника выбрали, я им не нужен, - фыркнул мужчина, но замолчал под тяжелым взглядом Грега и, закрыв лицо руками, присел на ручку кресла.

- Пожалуй, мы сами разберемся, какой заложник нужен нам, - голос Поля был  невозмутимым. Зато Ева не побоялась бросить на него хмурый взгляд и, не говоря ни слова, подошла ближе к так называемому заложнику.

- Профессор Файенс, - если бы не тишина, то ее обращения можно было и не услышать.

- А у них похоже… - хохотнул Грег, с интересом уставившись на девушку.

- Заткнись, - рявкнул Поль. И затем, смотря на Сэма, произнес. - Думаю, стоит поторопиться, чтобы оказать помощь вовремя.

- Тогда поторопимся, пока машина работает! - Незнакомец в грязном плаще вскочил с дивана и быстро оказался рядом с Мари, беря ее за руку.

- Это еще что за…? - Поль совсем не ожидал того, что в их компании окажется еще этот странный субъект.

- Но-но-но! Без меня машина не поедет, - он подошел к Полю совсем близко и посмотрел ему прямо в глаза, играя улыбкой. - Это я вам обещаю.

Сэм с раздражением отметил про себя, что будь он в другой обстановке, то пошутил бы про собрание особого «братства», отправляющегося на миссию по уничтожению кольца Всевластья, как в произведениях Толкиена.
- Не поедет, так не поедет, - раздраженно произнес Поль, вешая на плечо стоящее возле стены ружье. - Пойдем, - голос смягчился, когда он обратился к девушке, стоящей рядом с профессором. Ее лицо выглядело расстроенным, словно она собиралась вот-вот заплакать.



*** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ***









19 декабря, утро
Джесси, Оливия

С добрым утром, головная боль! Головная боль – это хорошо. Это верный признак того, что голова еще на месте. Потому что, на самом деле, я не был уверен. С добрым утром, затекшая рука – еще один признак жизни. Вероятно, рука провела не один час под тяжестью этого самого тела, к которому она была прикреплена, и явно была не согласна с «мамой», которая считала, что телу не мешало бы накинуть пару-тройку фунтов. Я с тихим стоном сжал и разжал пальцы. С добрым утром…
Я явно ощущал, что нахожусь в комнате не один. Глаза открылись, голова недовольно запульсировала от солнечного света, зато я убедился, что эффект присутствия не был напрасным. Алекс спала, сидя в кресле. Я несколько секунд спокойно наслаждался видом, пока не наступила вторая стадия пробуждения. Воспоминания медленно, но верно загружались в память одно за другим. Вчерашний день, позавчерашний… неделя, две назад. Лучше было бы остановиться на стадии один: лежать, наслаждаться видом и головной болью. Однако, я с удовольствием принял сидячее положение, отмечая, что перед глазами больше ничего не плывет. Живой. Наверное, я проснулся от удивления. Обнаружил себя живым, удивился и проснулся. Потому что я не был уверен…
Алекс шумно вздохнула на своем спальном месте - так, что сжалось сердце. Она выглядела усталой даже во сне, и этот простой факт заставил руку опуститься, не коснувшись ее щеки. Пускай спит, еще успеет порадоваться моему чудесному возвращению.

Как приятно не бредить… Я бродил по утреннему тихому помещению, как Алиса в Зазеркалье. Мечтал о душе, нашел хотя бы кран. Мельком видел в зеркале свою нездоровую улыбку. Улыбаться было как-то не к месту и не ко времени, но в голове было пусто от голода. На ум приходила лишь вчерашняя паста с вафлями. Хотя, если задуматься, то это было позавчера. А сегодня я с любопытством рассматривал этот маленький отрезок прежнего мира и надеялся, что интуиция выведет на что-нибудь, что можно принять за завтрак. Интерес представляли старые стены, пестрящие рисунками, которых здесь раньше не было. Я остановился, прикасаясь к неведомому символу, похожему на иллюстрацию из детской энциклопедии по мировой культуре. Они напоминали о вечернем разговоре с Оливией. Разговор всплывал в памяти урывками, но их хватало для того, чтобы признать, что я погорячился. Я так увлекся созерцанием, что не сразу понял, что я уже не один. Поэтому вздрогнул от звука голоса:
- Я вижу, тебе уже лучше.
Я обернулся и увидел в дверях Оливию. Девушка сделала три шага в мою сторону и кивнула в сторону разукрашенной стены.
- Что, интересно?
- Насколько я помню, раньше их здесь не было, - объяснил я. - Вы умудрились найти декоратора посреди всего этого хаоса?
- А ты уже был здесь раньше? - с удивлением спросила она. Оливия подошла ближе и с какой-то материнской нежностью провела рукой по одному из рисунков. - Это голоса прошлого, они взывают к нам из глубины веков, предупреждают, советуют. Разве ты не чувствуешь?
Она чуть откинула голову и прикрыла глаза, лицо сделалось отстраненным, как будто Оливия улетела куда-то очень далеко или слушала, что ей нашептывают изображения со стен. Неожиданно ее веки вздрогнули, и на меня уставились два сияющих глаза. От этого взгляда по спине пробежали мурашки.
- Мы так и не закончили наш разговор, ты хочешь продолжить? – спросила она.
Я попытался замаскировать свою неловкость резко возросшим любопытством к символам. Вчерашний разговор помнился смутно и до сих пор вызывал желание извиниться. Парадокс заключался в том, что мне в самом деле хотелось его продолжить. Ощущение было такое, словно я говорю с одной из тех псевдонаучных приключенческих книг, а она еще и отвечает. А рядом с этими экзотическими символами я и вовсе ощущал себя каким-нибудь Индианой Джонсом. Только влечение к возвышенному и духовному было отягощено вполне примитивными физическими мелочами. Как, например, голод и кофеиновая ломка.
- За завтраком? - спросил я со всей надеждой в голосе, на которую был способен.
- О высоком на сытый желудок не говорят. - Я даже не сразу понял, что она пошутила, уж слишком серьезное у Оливии было лицо в тот момент. - Пока еще все спят, так что придется немного подождать общего сбора. Извини, придется потерпеть.
Вот отчего не люблю быть в гостях. Мой дом - мои правила. Однако, быть на ногах хорошо, сейчас это будоражило больше кофеина. Это заставляло невольно улыбаться.

- Кажется, я был не очень сдержан вчера, нагрубил вам, - признал я. - Я прошу прощения.
Она всплеснула руками и заразительно рассмеялась.
- Ой, Джесси, ты ничего обидного не сказал и не сделал. Но если ты так хочешь, я принимаю твои извинения. Так ты хочешь продолжить наш разговор?
Наверное, была бы здесь Алекс, посмеялась бы надо мной. Или отругала за то, что я позволяю устраивать себе "промывку мозгов". Но Алекс не было, зато любопытство было таким же ощутимым, как и "физические мелочи". Тем более, для Оливии это было важно. Я полностью развернулся к ней и привалился спиной к стене.
- С радостью.
* * *

Оливия посмотрела на Джесси - совсем еще молодого парнишку, устало привалившегося к стене с нарисованным на ней Кукульканом - и улыбнулась. Это было очень символично.

- Мы говорили в прошлый раз о правильных вопросах и немного увлеклись. Просто ты хотел понять, почему умерли люди и почему другие остались в живых. Ответить на это одновременно и просто и сложно. Причины, по которой мы с тобой живы, не существует.

Как-то нескладно получилось, Оливия поморщилась, она ненавидела, когда речь звучит неубедительно.

- Нет, не так. Мы были выбраны волею случая. Просто так сложилось в этой Вселенной. А вот смерть множества людей произошла неспроста. Они умерли, спасая этот мир. И я не говорю только о нашей планете, я говорю о том, что мы называем Вселенной. Они умерли ради жизни, как бы пафосно это ни звучало.

- Старушка Фили спасает мир, хей-хо! - отозвался парень с вялым сарказмом, явно размышляя над чем-то более серьезным. - Думаете, это происходит повсюду?

- Я не думаю, я уверена, - его настрой на беседу ей не понравился, он вел себя как маленький ребенок, дурачился,- если бы это было не так, то над городом, как минимум, периодически кружили бы военные вертолеты. А этого не наблюдается, значит, там происходит то же самое.

Джесси кивнул, принимая слова на веру.

- И что, спасли они мир? - тише спросил он.

- Они лишь подготовили этот мир к спасению, - грустно ответила Оливия и села в ближайшее кресло. - Смерть миллионов людей высвободила огромную энергию, которую теперь нужно употребить правильно, иначе, мы никогда не увидим восхода «Шестого Солнца».

Собеседник сосредоточенно нахмурился, словно силился что-то вспомнить.

- «Шестого Солнца»? И что будет, когда оно взойдет?

- Ему еще надо взойти, - Оливия улыбнулась на то, как он забавно морщил лоб, - сейчас заканчивается эпоха «Пятого Солнца», а конец эпохи всегда сопровождается страшными катастрофами. Если мы сможем остановить катастрофу, то увидим восход нового Солнца. Если нет, то нас уже не будет на этом свете. Мы уйдем в вечное небытие, исчезнем без следа.

- Как же вы собираетесь останавливать катастрофу? - моментально отреагировал он.

- Да, мы попробуем сделать все, что в наших силах. А их так мало, - ответила Оливия, с интересом разглядывая парня. Казалось, в его глазах появился интерес.

- Вы уж постарайтесь, - он с серьезным видом подпрыгнул на месте, подтягивая спадающие джинсы. - А сколько нам осталось?

- Времени осталось мало, - она задумалась на секунду, говорить точную даму или нет, но раз уж начала разговор по душам, то идти надо было до конца, - это произойдет в ночь с пятницы на субботу.

- О… - он остановился с широко распахнутыми глазами. - Как удачно, что я не успел закупиться подарками на Рождество.

- Не смешно, - его реакция на заявление здорово задела за живое. «Тоже мне шутник» подумала она про себя, но вслух произнесла, - над подобными вещами смеяться грешно.

Он добродушно усмехнулся и ободряюще кивнул в ее сторону.

- Не переживайте, самое худшее уже случилось.


19 декабря, утро,
Джесси, Оливия, Роберт

Я глубоко вздохнул, прикусывая язык, чтобы не зевнуть. Мысли равномерно скользили между мечтами о завтраке, новостью о грядущем апокалипсисе и осознанием того, что я уже давно не смотрел ТВ. В самом деле, не вежливо зевать, когда на полном серьезе сообщают такие прискорбные новости, а в серьезности слов этой женщины я не сомневался. Если поначалу тяжело было скрывать усмешку, то сейчас желание смеяться испарилось. Она действительно верила в апокалипсис. Еще один. Триша бы сказала, что это защитный механизм, с помощью которого она старается пережить недавнее потрясение. Все равно, что повернуться спиной к личной трагедии, которая уже позади, чтобы смотреть в лицо трагедии глобальной, всеобъемлющей, по сравнению с которой все остальное должно казаться мелким и незначительным. Мы все кого-то потеряли… Конец света уже произошел. А мы почему-то остались и обязаны быть в порядке в знак благодарности за то, что мы живы.

Мы оба повернулись, когда в наступившей тишине послышались шаги, и в зале появился высокий мужчина.

- Доброе утро. Я вижу, наш гость уже неплохо себя чувствует, - произнес он и улыбнулся.

Его улыбка была открытой и искренней, а в глазах где-то в глубине, на самом их донышке, плескались веселые искорки. Таким людям хочется верить сразу и бесповоротно. Ну не могут люди с такой улыбкой врать или кривить душой.

- Никто не хочет мне помочь накрыть на стол? Скоро завтрак. - Произнося эти слова, он почему-то с опаской покосился на Оливию, потирая рукой свой небритый подбородок. Я же воодушевился, услышав заветное слово, готовый идти за спасителем хоть на край света.

- С радостью.

Я выразительно посмотрел в сторону женщины, молча спрашивая разрешения удалиться.

- Если Оливия не против, я весь в вашем распоряжении.

- Оливия не против, - ответила та, почему-то говоря о себе в третьем лице и с каким-то особым выражением посмотрела на вошедшего. - Бобби, опять?

- Да ладно тебе, - всплеснув руками, ответил тот. - Я просто проспал и не успел. Да и количество ртов увеличилось. Я все сделаю после завтрака, и не надо смотреть на меня с таким осуждением.

Эти двое говорили о чем-то своем, а я никак не мог вникнуть в суть проблемы. Они еще раз обменялись взглядами, Роберт первым опустил глаза, при этом его улыбка говорила о чем угодно, но только не о раскаянии. Оливия с осуждением покачала головой.

- Все с тобой ясно, Бобби, ладно идите.

- Ну что парень, раз согласился на помощь, то пошли, - он поспешно направился к выходу из комнаты. Казалось, он боялся, что Оливия его окликнет и потребует выполнить то, что он не успел.

- Типичное утро бывшего холостяка? - я знающе улыбнулся, следуя за мужчиной по имени "Бобби".

Ответом на мой вопрос послужил тоскливый взгляд, брошенный в сторону Оливии. Как будто вошедший хотел сказать, что с таким соседством, как она, о холостяцких привычках следует забыть. Он поманил меня к выходу, и, когда мы отошли от комнаты на достаточное расстояние, чтобы не быть услышанными, мой спутник облегченно вздохнул.

- Я – Роберт. Представляюсь еще раз, на всякий случай. Вчера ты был не в том состоянии, чтобы запоминать имена. Да еще имел неосторожность сразу же полезть к Оливии с расспросами, а она умеет грузить людей своими идеями.

- Джесси, - я протянул руку для приветствия, внимательно рассматривая собеседника. - Спасибо, что разрешили нам побыть здесь, вчера был тот еще денек.
На самом деле я замялся, когда речь так быстро зашла об Оливии и ее идеях.

- Вы давно знакомы? - я кивнул в сторону, где предположительно должна была сейчас находиться молодая женщина.

- Давно, - ответил Роберт и грустно улыбнулся. - Очень давно.

Он встряхнул головой, как будто отгоняя какие-то неприятные воспоминания, и протянул руку мне в ответ. Его рукопожатие было крепким и уверенным. Мужчина посмотрел мне в глаза и рассмеялся.

- Да ты не тушуйся, Оливию здесь все обсуждают, это одна из наших излюбленных тем, она об этом знает, но делает вид, что не в курсе. Но, если не хочешь говорить на эту тему, то не будем.

Он почти вприпрыжку спускался по лестнице на первый этаж. Я еле поспевал за ним - только сейчас заметил, как до сих пор дрожат колени. То, что он дал зеленый свет обсуждению, только еще больше приводило в смущение.

- А она… - я остановился за спиной Боба, пока он копался в ящике. - Она кого-то потеряла?

Услышав мой последний вопрос, Роберт резко и без предупреждения остановился. Я не успел затормозить вовремя и влетел в его спину, больно ударившись носом. Мой спутник, казалось, этого даже не заметил, он развернулся и мрачно посмотрел на меня. Сейчас он выглядел постаревшим лет на пять.

- Всех, - ответил он каким-то хриплым и низким голосом. - Отца, мать, мужа, дочь, друзей, коллег. Она потеряла всех. Впрочем, как и любой из нас.

Он снова попытался улыбнуться, но вышла какая-то болезненная гримаса. Я думал, что готов к ответу. Наверное, не был готов к подробностям, потому что глаза моментально намокли, и пришлось изрядно похлопать ресницами, чтобы не ставить себя в неловкое положение в первые же минуты разговора.

- Поэтому она говорит все эти вещи? - предположил я вслух. - Про скорый конец света и прочее?

- Нет, - устало вздохнул Роберт и, посмотрев мне прямо в глаза, добавил, - она всегда в это верила, сколько ее помню. Да и я в последнее время начинаю чувствовать, что в чем-то она права, и от этого становится жутко.

- Да, но это уже случилось, - не отступал я.

- Случилось что? – Роберт посмотрел на меня с таким удивлением, словно я открыл ему неведомую истину.

- Все!

Я беспомощно развел руками, не веря своим ушам. Как он может еще так спокойно спрашивать? Может быть, в отличие от своей подруги, он не верит, что эпидемия вышла за пределы города и охватила весь мир? В самом деле, сложно было представить, что где-нибудь в сказочном Вегасе сейчас не играет музыка и пустуют казино. Сложно… Но это от того, что всегда кажется, будто трава зеленее по ту сторону забора. Если здесь плохо, то там обязательно должно быть хорошо.

- Думаешь, только у нас такое… положение?

Так хотелось от него услышать: "Я не думаю, я знаю, это только нашему городку не повезло, а с миром все в порядке". Я присел на край стола, поднимая на него глаза:

- Дети умирают - этого недостаточно для конца света?

- Нет, я не думаю, - он посмотрел на меня каким-то потерянным тоскливым взглядом. - Смерть забрала многих, боюсь, что счет давно ушел за миллиарды. Дело не в этом, парень.

Он немного помолчал, задумчиво потер небритый подбородок и продолжил:

- Понимаешь, это еще не конец, это начало. Возможно, очень скоро всему живому на этой маленькой голубой планетке придет настоящий конец. Во Вселенной что-то происходит, что-то странное и необычное. Я даже не знаю, как тебе это объяснить, я просто чувствую это. И если майя были правы, то ты, парень, немного поторопился с объявлением конца света.

- Начало конца? - задумчиво переспросил я, гадая, скольких еще Оливия убедила в своей теории. На языке снова крутилось "в этом нет смысла". Конечно, я не раз слышал о предсказаниях, что в 2012 году грядет некое масштабное бедствие. Слышал, видел, смотрел в кино… Об этом только ленивый не знает. Переживать это было на самом деле странно. Я даже не задумывался до этого момента, насколько это было странным. С таким же успехом могли бы прилететь пришельцы завоевывать нашу бедовую планету. Уж не их ли ждут здешние обитатели? Маленьких зеленых человечков не раз связывали с древними культурами. По крайней мере, в тех книгах, которые я читал.

- Значит, finita la comedia: мы все умрем, - заключил я. - На днях.

- Оливия не столь пессимистична в своих взглядах, - усмехнулся Роберт. – Может, все-таки пойдем, займемся делом? А то мы тут болтаем, а завтрак еще не приготовлен, стол не накрыт. До конца света еще дожить надо, а на сытый желудок это делать приятнее.

Он повернулся и, не глядя в мою сторону, зашагал куда-то вглубь зала. Мне оставалось лишь молча последовать за ним. Конец так конец. Утешает то, что если это правда, значит, безумные идеи Оливии не такие уж и безумные. Значит, она более или менее в порядке. С другой стороны, если это в самом деле правда, то ничего уже не будет иметь значения.


19 декабря утро
Ева + Джесси, Роберт
Кафе

Мне казалось совершенно точно - закрой я сейчас глаза, и в темноте проступит картинка с воспоминаниями об этом месте. Включенный в мрачный день фонарь, копна разноцветных листьев возле дорожки. Свежий воздух, и спасительное тепло внутри. Попадая сюда первый раз, непременно начинает казаться, что сами стены излучают какое-то неизвестное тепло и уют. Да еще и всевозможные вкусные запахи, заманивающие собой к свободному столику.

Если подумать, у меня остались лишь воспоминания о прежних временах, витающие в каждой частичке пустого и холодного кафе. Оно было братом дома Джесси, в чьих окнах не загорался свет и не появлялось желания остаться насовсем. Оно повернулось другой стороной, показывая себя с нового ракурса. Теперь кафе пугало своей отстраненностью и обледеневшими окнами, и, полный каждый день, зал больше не принимал случайных путников, ищущих сладких пирогов и горького кофе.

Ночная головная боль никак не хотела уходить, и я по привычке подумала, что придется смириться и прожить с ней весь остаток жизни. Это походило на мигрень, не дающую расслабиться и, поддавшись сну, улететь в прекрасные края. А еще было холодно, было холодно везде, где приходилось спать. Запах свободы отдавал морозной свежестью.

Я не задумывалась, кого могу увидеть в зале этим утром. Просто прошла пару коридоров, заполненных тишиной, и вышла в главный зал. Тусклые солнечные лучи падали на стены. Если бы я знала, что все хорошо, то утренняя тишина почудилась бы идиллией.

Мне не хотелось видеть его в плохом состоянии. Совершенно по-эгоистичному не хотелось знать, что он может мучиться головной болью, что может страдать от высокой температуры. Я хотела знать, что он в порядке, что он здоров, а значит, он будет здесь. Со мной…

Я нерешительно замерла возле стены, смотря, как двое знакомых мне людей заполняют своим молчаливым присутствием все помещения, придавая ему действительно живые краски. Где-то внутри, сквозь тонкие слои льда, проступала радость. Даже в этом мире существует надежда, что с близкими все будет обязательно хорошо.

- Здравствуйте, - я вспомнила элементарные правила приличия, с растерянностью слушая свой голос, разлетающийся по полутемному залу.
 
Джесси так быстро обернулся, что я вздрогнула, отступив на шаг. А в следующую секунду - был уже рядом, готовый сбить с ног. Но не сбил, только крепко обвил руки вокруг моей талии, и я почувствовала, как ноги оторвались от пола.

- Привет, Облачко!

Даже головная боль не ожидала такого приветствия.
Я ухнула, когда он все же вернул меня на землю и положил руки мне на плечи, не переставая радостно улыбаться.

- Ты здесь откуда?

Справедливый вопрос поставил в неловкое положение: не хотелось рассказывать длинную историю о встретившемся Сэме, о машине и о том, как вновь оставила в том доме… Говорить не хотелось вообще, хотелось просто смотреть на него и радоваться. Захотелось оказаться снова в его объятиях, но я лишь улыбнулась, понимая, что такое желание почему-то невыполнимо.

- Ночью приехала, - тихо ответила я, и, спохватившись, спросила. - Как ты себя чувствуешь?

- Умираю с голоду, - он поморщил нос, окидывая меня внимательным взглядом и все еще не убирая рук с плеч. - Устала?

Я хотела заверить, что со мной все хорошо, но нас прервало тихое и деликатное покашливание со стороны двери, ведущей на кухню.

- Я так понимаю, стол мне придется накрывать одному? – раздался спокойный чуть насмешливый голос за спиной. Знакомый голос из прошлой жизни, вызывающий легкое волнение за проделанную, возможно, не слишком аккуратно, работу.
Этого человека я была рада видеть тоже. Кафе сразу становилось прежним. Его владелец был здесь.

- Здравствуйте, мистер Скотт, - теперь мой голос, произносящий слова, был напоминанием о тех временах. Которые были, если судить по дням, не так давно.

- Ой, Ева, вот только давай договоримся, - улыбаясь, ответил Роберт, выставляя какие-то банки с консервами на стол, - зови меня просто Роберт. А то я начинаю чувствовать себя стариком, когда ко мне так обращаются. Да и не босс я тебе уже.

Выставив последнюю банку из коробки, он задумчиво посмотрел на них, по-мальчишечьи хмуря брови и что-то прикидывая в уме. Казалось, еще секунда, и мистер Скотт высунет язык от усердия. Я поспешно закивала, соглашаясь с его словами, но представить себя, обращающуюся к этому мужчине по имени, никак не смогла.

- Вы тут, - это было неуверенным началом разговора. Я до сих пор не могла избавиться от чувства, что в этом месте произошли изменения, которых еще не увидела. Незнакомые люди перемешались со знакомыми, и все оказались здесь. И как сюда попал Джесси, которого я не решалась спрашивать об этом? Я пыталась найти подходящий вопрос, который, как назло, не спешил попадаться. - Вы тут живете?

Джесси с живым любопытством вертел головой от меня к мистеру Скотту и обратно, пока наконец не выдал очевидное замечание: "Вижу, вы уже неплохо знакомы?" Похоже, он и сам не очень много знал.

- Ага, мистер… Роберт - хозяин этого кафе, - я улыбнулась Джессу, вновь радуясь, что он здоров. Значит, Мари помогла…

Теперь парень с еще большим энтузиазмом уставился в сторону мистера Скотта, чуть ли не подпрыгнув на месте:

- Так это вы - Кэндимэн? – обратился он к нему голосом, полным восхищения.

- Если верить Оливии, то мы ждем, - ответил Роберт невпопад, как будто не слышал слов, сказанных Джесси, он выглядел при этом каким-то уставшим и постаревшим, - ребята, откройте, пожалуйста, банки.

Его голос изменился, стал глухим и безжизненным. По лицу Роберта проскользнула какая-то неуверенная улыбка, взгляд потускнел. Он отодвинул стул и, сев за стол, тяжело облокотился на него локтями. Всякое желание продолжать начатую тему отпало.

Я с волнением следила за действиями мужчины:
- Вам плохо?

- А? – растерянно посмотрев на меня, спросил Роберт. Его лицо посерело, на лбу блеснули капельки пота, - это со мной бывает, не волнуйтесь, сейчас все прой…

Последнее слово он так и не смог договорить, его глаза закатились, и мужчина стал медленно, как будто в замедленной съемке, падать со стула. Я испуганно следила за тем, как Джесс не дает мистеру Скотту упасть на пол и вновь возвращает на стул. Нужно было помочь. Нужно… Мысль о всемогущей Мари пришла почти спонтанно. Она поможет, обязательно поможет - ведь Джесс сейчас тут.

- Мари, я…

- О, Иисус Христос! – незнакомый мужчина появился совершенно неожиданно, перебив все мои слова и стремления, и, всплеснув руками, плюхнулся на колени рядом с Робертом, тряся его за плечи. Вместо того, чтобы бежать со всех ног за девушкой, я как завороженная следила за его действиями, надеясь, что они помогут. После пары неудачных попыток привести Роберта в чувство мужчина поднял голову и с яростью посмотрел на меня, а затем на Джесси. 

- Ты, - он совершенно точно обращался ко мне, - что ты с ним сделала?

А я все стояла, в неуверенности не решаясь сделать шаг. Мужчина поднялся с пола,  с нескрываемой неприязнью смотря на меня.

- Вы, - оборачиваясь к Джесси, продолжил мужчина, - вы же уверили нас, что не причините нам вреда! И как это понимать?! Учтите, мы тоже кое-что умеем, и пострашнее этих штучек!

Я молчала, не зная, что сказать, сбившись со своего намеченного пути, который должен был привести к Мари.

- Я быстро! - выпалила я и, наконец, сосредоточившись, сделала шаг назад, не спуская глаз с мужчины, а затем выбежала прочь из зала.
Помочь мистеру Скотту было необходимо.

Мари могла находиться, где угодно, и я почти неосознанно почувствовала страх, что не успею вовремя. Потопталась возле первой двери, вспоминая, где видела девушку последний раз. Так и не найдя ответа, прошлась дальше по коридору, уже не зная, что было бы хуже - наткнуться на кого-нибудь незнакомого и такого же странного, как тот мужчина, или не найти вообще никого.

Мари была с Алекс - об этом я знала точно. Алекс сопровождала ее вчера туда, где находился Джесси. Только…

А так ли она всесильна, что поможет мистеру Скотту?
Дверь, расположенная дальше по коридору, тихо щелкнула, а затем из комнаты показалась сонная Алекс, с недоумением смотря на меня.

- Что случилось?
- Где Мари? 

Кажется, во взгляде девушки появилось что-то еще другое, похожее на страх. Она открыла ту же дверь и назвала заветное имя.

Теперь осталось надеяться, что Мари действительно поможет.

19 декабря утро.
Джесси, Ева, Алекс

Ева умчалась за помощью, оставляя меня наедине с еще одним агрессивным занудой. Я надеялся, что вернется она скоро и спасет нас всех, потому что я был близок к потребности применить физическую силу на неприветливом новом знакомом. А физической силы было не так много, и надо было ее беречь. Пришлось отстраниться от пострадавшего, когда наглый тип скинул мою руку со своего плеча. Я прислонился к стойке, накрывая ладонью забытую банку консервов, молча наблюдал, как мужчина вертится вокруг Роберта, который все еще пытался заверить, что он в порядке. К счастью, спасение не заставило себя ждать. Я выпрямился, увидев приближающуюся Еву с компании Мари и Алекс. Сколько же я спал, что в кафе успела прибыть целая группа переселенцев? И как они добрались? Я не отрывал взгляд от Мари, когда она подошла ближе к Роберту, хотя чувствовал, как Алекс прожигает меня взглядом.

- Ты как? – она встала рядом, рука остановилась на моей спине.

- Лучше Боба, - заметил я. – Может быть, позвать Оливию, чтобы она отнесла его полежать?

Я подался вперед в порыве чем-нибудь помочь, но Алекс меня остановила.

- У них все под контролем.

Мари с сосредоточенным видом нащупала пульс пострадавшего, переглянулась с Алекс и сунула руку в карман, собираясь достать ампулу и шприц, чтобы вколоть Роберту содержимое.

- Эй, - я как можно более непринужденно подскочил к девушке, присаживаясь рядом с ней, и перехватил руку до того, как она показалась из кармана.

- Держитесь подальше, - вспылил параноик. – Вы уже достаточно вреда принесли!

- Она всего лишь пощупала пульс, - вступился я за Мари.

Роберт всем своим видом показывал, что острый конфликт, который назревал в метре от него, сейчас нужен меньше всего. Выглядел он, наверняка, не лучше, чем я вчерашним вечером. Я отступил, увлекая за собой Мари, пока нервный тип помогал ему подняться на ноги, чтобы увести из зала. Ева стояла прямо у них на пути, взволнованно хлопая глазами, и догадалась отойти, только когда нахал повысил на нее голос. Мари продолжала переглядываться с Алекс, а ко мне повернулась, только когда двое мужчин скрылись за дверью.

- Было неразумно вкалывать Бобу подозрительную субстанцию на глазах у этого параноика, - объяснил я, не дожидаясь ответа.

- Вот как? – она прищурилась, глубже пряча руки в карманах. – Вчера ты не был против, когда эта «подозрительная субстанция» спасла тебя.

- Потому что в отличие от них, я доверяю тебе, - возразил я.

- Вообще-то, потому что ты был в отключке, - уточнила Алекс. Да, похоже она так и не избавилась от привычки напоминать мне о моих слабостях. А может быть, сердилась оттого, что я сбежал со своего ложе.

- Так что, мне ждать, пока он вырубится? – будущий врач явно переживала за своего пациента.

Я помотал головой.

- Подождать, пока уйдет тот тип, так всем будет спокойнее.

Я расслабился, когда Алекс кивнула в знак поддержки, уверенный в том, что ее девушка послушает.

- Они нам, в самом деле, не доверяют, лучше действовать осторожно.
- Буду осторожна, сэр.

Девушка салютовала с хитрой улыбкой на лице и быстрым шагом покинула зал, оставляя нас троих в замешательстве. Я чувствовал, что должен последовать за ней и убедиться, что с Робертом все в порядке. Но вместе с тем, я обнаружил, что уже успел приземлиться на стул, а двигаться больше не хотелось. Тем более не хотелось более выслушивать незаслуженные упреки какого-то чокнутого, настолько несправедливые, что от них сводило челюсть.

- Мари позаботится о нем, - пообещала Алекс уверенным тоном, а я почему-то не мог избавиться от чувства вины, что она там, а я – тут.

- Она же совсем ребенок, - я беспомощно махнул рукой в сторону двери.

- О, поверь мне на слово… - пробормотала она с грустной улыбкой, однако чему именно поверить, так и не уточнила. Вместо этого подошла к оставленной на столе банке консервов и принялась беззастенчиво избавлять ее от крышки. Я был бы рад ей помочь, но был слишком увлечен приступом головокружения, который намертво пригвоздил меня к стулу для моей же безопасности. – О тебе-то она позаботилась, - напомнила она, копаясь в ящике.

- Да… - неуверенно согласился я, откровенно не помня, кто и как привел меня в божеское состояние. – Да?

- Да, - повторила она, возвращаясь к столу с пресловутой банкой и вилками. – Ева, - она повернулась в сторону девочки, которая до сих пор в растерянности стояла посреди зала, и с выразительным видом протянула ей одну из вилок.

Девочка посмотрела на Алекс, кивнула и подошла ближе, аккуратно беря прибор в свои руки.

- Ты знала, да? - осторожно произнесла она, вертя в руках вилку.

- О чем? - тут же перебил я, поглядывая на обеих девушек. Кажется, Алекс не больше, чем я понимала, о чем речь.

Ева закусила нижнюю губу, всем своим видом выражая нерешительность.

- Ни о чем, - отрешенно ответила она, продолжая играться с вилкой.

Я нахмурился ее резкой перемене настроя, наблюдая, как Алекс копается в спонтанном завтраке.

- Приятного аппетита, - приободрила она нас.

- Ты в курсе, что брать без спросу чужую собственность — это воровство? - поддразнил я ее адвокатскую натуру, отчего-то стесняясь присоединиться к трапезе.

- Будешь есть или в обморок падать? - прочавкала она в ответ. - Ева, покажи ему хороший пример.

- Как падать в обморок? - испуганно выдала девушка.

Я закатил глаза. Алекс не только любила напоминать о слабостях, а еще была склонна их преувеличивать.

- Я не собираюсь никуда падать, - заверил я, поддевая вилкой некую овощную смесь, которая казалась самой вкусной едой на свете.

- Так ты знала, на что Мари способна? - Ева даже не думала притрагиваться к завтраку, что совсем меня не радовало, особенно в свете того, что как только я распробовал этот деликатес, исчезать он начал с неприличной скоростью.

- Угу, - промычала Алекс, снова ставя меня в тупик.

- Способна на что? - переспросил я с набитым ртом, гадая, отчего у девчонок вечно какие-то секреты.

- Ну ты знаешь, - кивнула старшая девушка, но, видя недоумение на моем лице, пояснила. - Лечить.

- Не зря же она в меде учится, - я пожал плечами. - Да, кстати, откуда у вас все эти лекарства? Ну… для меня и то, что она хотела вколоть Бобу.

Теперь Алекс с недоумением переводила взгляд с меня на Еву, на лице которой почему-то появилась таинственная улыбка. Но объяснять ее она не спешила. Зато, наконец, попробовала еду.

- Ну, Мари как бы сама лечит. Без таблеток и без всяких штук, - девушка посмотрела на вилку.

- Как целитель? - догадался я. - Свет из рук, волшебное прикосновение? Тогда зачем она хотела всадить Бобу тот укольчик? Для отвода глаз?

- Скорее как "волшебная кровь", - тихо произнесла Алекс и тут же поморщилась от собственных слов.

- О… - я сложил руки на стол, переваривая информацию.

- Ты же знал, что она собирается вколоть ее тому парню, - Алекс подвинула завтрак ближе к Еве, которая, видимо, уже успела оценить вкус.

- Я не знал.
- Тогда зачем вмешался?

- Потому что… - я хотел сказать правду, но правда состояла в том, что я в самом деле знал. Только не мог вспомнить откуда. Зато пришел к осознанию другого факта. - Значит, она тоже была в карантине? Ее тоже встречали ребята с ружьями? - напомнил я недавний инцидент.

Ева с интересом посмотрела на меня. Алекс пожала плечами.

- Они не в курсе.

- Ага, а так бы тоже в гараж бросили, - вмешалась в разговор Ева, расстроенно глядя в другой конец зала.

Алекс поджала губы, постукивая прибором по поверхности стола, с таким видом, словно вопрос доставлял ей дискомфорт.

- Вас никто не стал бы бросать в гараж, я бы не позволила.

Девочка совершенно непривычно хмыкнула, опустив голову.

- Конечно, только ведь так они и сделали, - ее голос дрогнул, свидетельствуя о том, что это была не самая приятная тема для разговора.

- Сделали что? - пока что я не до конца понимал, о чем идет речь, но воображение подкидывало сценарии, от чего тут же хотелось бросаться обвинениями. - С тобой плохо обращались, пока нас не было?

На лице Алекс тоже промелькнуло беспокойство, но за кого именно я уверен не был.
Ева несмело посмотрела на меня и потупила взгляд.

- Они отвели нас в гараж.

Я перевел взгляд на свою бывшую.

- Вот это твоя идея о "они не причинят им вреда"?

Она хотела возразить, что они были в замешательстве после того, как мы с ней исчезли прямо у них из-под носа, но я не позволил даже начать.

- Нечего их защищать! И эти люди торчат в моем доме? Ноги их там больше не будет!

Алекс шумно выдохнула, не сводя с меня упрямого взгляда.

- Я не говорю, что это правильно…

Я нервно хохотнул, разводя руками.

- Еще бы ты говорила!
- Но они не могут уйти…
- Да как же! Мой дом – мне решать, кого я хочу в нем видеть, а кого нет!

- Значит, мне тоже свалить? – ее тон сделался резким.

- Я не говорил…
- Уйдут они, я уйду вместе с ними.

Замечательно, теперь я сам сделал из них банду несправедливо осужденных несчастных мучеников. Теперь за ними хоть на край света! Я хлопнул ладонью по столу, не сдавая позиции.

- Как хочешь.

Мне больше нечего было сказать. В ушах гудело от злости на ее упрямство и опустевшую банку. Я резко встал из-за стола, позволяя стулу драматично скрипнуть о пол, развернулся и холодно бросил через плечо.

- Я пойду найду Мари.

Я успел покинуть зал до того, как слова нашлись у нее.


19 декабря, утро.
Роберт, Мария, Оливия, Митчелл

Роберт пребывал в странном состоянии. Он медленно погружался в свой личный ад, о котором предпочитал никому не говорить. Обморок и обморок, мало ли, как на людей подействовали последние дни. Никто из его новых знакомых, а Оливия в особенности, не знали, что происходило на самом деле у него в голове.

Он хорошо помнил тот день, когда почувствовал что-то неладное. Музыка «небесных сфер», которая однажды зазвучала в его голове, стала расстраиваться, рассыпаться на отдельные темы, во Вселенной воцарилась какофония. Потом пришел тихий гул, было такое ощущение, что кто-то засунул его голову в растревоженный улей. Он сопровождал Роберта повсюду, заглушая звуки космоса. С каждым днем, с каждым часом это надоедливое жужжание становилось все противнее и назойливее, но он смирился.

Потом пришел первый приступ. Боль, тьма и тишина… Роберт ненавидел это состояние и в тоже время, в тайне от самого себя мечтал о нем. Страшная, пугающая тьма поглощала, тишина обволакивала, планеты кружили в странном молчаливом танце. Сердце сжималось от ощущения полного одиночества и бессилия.

Но сегодня все было не так. Роберт проваливался в эту пугающую тишину и покой, боль отступала, гул замолкал. Ему не было дела до того, что происходит вокруг, казалось, его душа отрывается от тела. Он по инерции продолжал что-то говорить, позволял передвигать себя, но это был уже не Роберт, а его пустая оболочка.

Иногда, в минуты такого пограничного состояния, ему казалось, что однажды он не сможет вернуться обратно, застряв где-то между жизнью и смертью. Или не захочет, что пугало еще больше.

Какая-то сила просто схватила его сознание и выдернула обратно, в мир живых. Тьма и тишина в ужасе забились в самые дальние закоулки сознания Роберта, ожидая своего часа. Он открыл глаза и, с удивлением посмотрев на девушку, сидящую рядом, спросил:

- Зачем?

- Больно кольнуло? - отозвалась она, либо игнорируя вопрос, либо неправильно его истолковав.

- Кольнуло? – Роберт сел и грустно улыбнулся. - Не обращай внимания, это я о своем. Долго объяснять. Мне опять стало плохо, да?

Как-то неудобно получилось перед гостями - взял и шлепнулся в обморок. Кажется, перепугал всех... Но тут до него дошел смысл фразы, сказанной девушкой.

- Что кольнуло? Подожди, мне вводили какое-то лекарство? Зачем?

Девушка окинула Роберта скептическим взглядом, распрямляясь и отряхивая руки.

- Чтобы стало лучше.

- Зря только потратили лекарство, - в голосе мужчины прозвучал плохо скрываемый скептицизм. - Боюсь, что вечером все опять повторится. Это не совсем болезнь.
Говоря это, Роберт прислушивался к своему внутреннему состоянию.

- Давно это началось? - к ней снова вернулся деловой тон.

- Ну, как тебе сказать, - он немного замялся. - Просто это происходит из-за влияния скорее внешних факторов, чем внутренних.

Роберт чувствовал себя последним дураком. Сложно объяснить человеку то, что сам с трудом понимаешь. Как описать свои чувства и действия в тот момент, когда слышишь звуки Вселенной? Как дать понять человеку, который вознамерился лечить тебя, что он болен тем, что невозмжно вылечить.

- Понимаешь, я здоров, - в его голосе не было той уверенности, которая должна была бы быть. - Просто это так на меня влияют… космические тела.

Роберт беспомощно посмотрел на девушку и глупо улыбнулся.

- Не знаю, как это объяснить по-другому, так как сам не понимаю всего механизма до конца. Просто вечером мне опять станет плохо, я отлежусь как обычно, и все. Не надо тратить на меня лекарства, пусть они достанутся тому, кто действительно в них нуждается.

- Ага, - ее знающий вид сменился на сконфуженный. - А эти космические тела, - она изобразила жестами нечто, что, вероятно, по ее представлению обозначало строение Вселенной, - они могут влиять менее болезненно?

Но ответить на вопрос Роберт так и не успел. Дверь распахнулась, как будто ее с той стороны хорошенько пнули, и в комнату ворвался всклокоченный профессор. Его волосы стояли дыбом, рубашка, наполовину заправленная в брюки, была застегнута на несколько пуговиц. Вслед за ним вошла Оливия. Она как-то странно посмотрела на Роберта и на девушку.


19 декабря, утро.
Кафе Роберта Скотта, Митчелл и Оливия

Профессор был зол. Профессор был взбешен. Профессору очень хотелось увидеть то, как этих «ночных приживал» пинком выкинут отсюда, и сие действие должна была совершить Оливия. Именно за ней сейчас следовал Митчелл, оставив Роберта наедине с гостями.

«Он уже и так без сознания, так что больше зла они ему сделать не смогут», - решил Строганов и рванул за Фемидой их коллектива.
 
Остановившись около двери ее комнаты, Митчелл на всякий случай несколько раз постучал. Дверь открылась практически мгновенно, как будто Оливия сидела под дверью и только и ждала того, чтобы в нее кто-то постучал. Она смерила недовольным взглядом профессора и спросила:

- Митчелл, ты что шумишь? С появлением гостей, твое поведение переходит все границы приличия. Что стряслось на этот раз?

Губы профессора скривились в усмешке – вот он сейчас докажет, что его опасения насчет «ночных странников» были не беспочвенны.

- Доброе утро, Оливия, - решил поздороваться с женщиной Митчелл, но, увидев ее строгий взгляд, тут же перешел к сути. - Ну, во-первых, у нас новая гостья, а во-вторых, она что-то сделала с Робертом, и он теперь без сознания.

Услышав эту новость, Оливия побледнела. Пару секунд она смотрела на пританцовывающего от нетерпения перед ней профессора, как будто видела его впервые, но, быстро взяв себя в руки, решила сама разобраться в ситуации. Она решительно сделала шаг вперед и, схватив Митчелла за ворот рубахи, направилась в сторону зала, таща его за собой. Бедняга-профессор попытался сопротивляться, даже пару раз дернулся, но осознав, что вряд ли сможет остановить Оливию, решил просто следовать за ней. Стоило ему только смириться со своей участью, как та неожиданно остановилась, и он по инерции влетел в нее, больно ударившись носом.
Казалась, Оливия даже этого не заметила. Из-за ближайшей к ним двери раздавались голоса двух беседующих людей. И один из них принадлежал Роберту.

Оливия перехватила рубашку профессора поудобней, рывком поставив его перед собой. Тот от неожиданности клацнул зубами и испуганно сжался, поймав на себе ее разъяренный взгляд.

- Значит, Роберту плохо, да? А это кто там разговаривает? Чей голос я слышу?

Митчелл испуганно сглотнул и сделал круглые глаза.

- О, мой Бог! Видимо, один из них умеет копировать голоса!

Она отпустила профессора и повернула голову в сторону раздававшихся из комнаты голосов.

- Нет, это точно Бобби, - с какой-то странной интонацией в голосе произнесла она, пытаясь понять, о чем болтают те двое.
 
- Я бы не был настолько уверен, Оливия, - возразил Митчелл и инстинктивно выпрямился, становясь одного роста с женщиной. - Они усыпили его, а теперь, возможно сканируют его память, изучают голос. Как в фильмах про инопланетян…

Митчелл замолчал и неожиданно побледнел.

- О нет, мы должны остановить их! – он с криком распахнул дверь, врываясь в комнату.

***

- Вот! Видишь! – возбужденно кричал профессор, тыкая в Скотта пальцем. - Я же тебе говорил!

Что он там говорил Оливии, Роберт с Мари так и не узнали. Ливи решила прекратить начинающийся скандал в зародыше. Подойдя к Митчеллу, она отвесила ему легкий подзатыльник. Ее рука чуть коснулась головы профессора, но хватило и этого. Митчелл покачнулся и сразу же замолчал, как будто его выключили. Он обиженно всхлипнул, как маленький ребенок, и попятился к двери, потирая ушибленное место.

- У тебя опять был приступ? – каким-то будничным голосом спросила Оливия, потом она повернулась к Мари и, улыбнувшись, добавила, - простите Митчелла, он слишком увлекающаяся натура с богатой фантазией. Сейчас профессор немного успокоится и извинится.

Она грозно сверкнула глазами в сторону Митчелла.

- Ты ведь извинишься перед всеми, кого обидел?

Роберт невольно залюбовался ею. Ливи была так прекрасна в гневе. Перед ним предстала Афина Паллада во плоти.

- Да не утруждайте себя, - девочка простодушно махнула рукой. - Хотя лично я не откажусь от завтрака в качестве извинений.

- Завтрак? – слова Мари отвлекли Скотта от Оливии. - Это можно. Пойдем что ли на первый этаж и я в качестве извинения сотворю тебе что-нибудь эдакое из той жалкой кучи продуктов, которые у нас есть.

Он бросил внимательный взгляд на Оливию и перевел его на Митчелла, который топтался в проходе. Профессор выглядел растерянным и обиженным.

- Пойдем, Митчелл, - мягко сказала женщина, правильно поняв намек Роберта. Она подошла к профессору, осторожно его развернула и бережно подтолкнула к выходу.

Перед уходом Оливия через плечо бросила взгляд на Мари. На мгновение Роберту даже показалось, что в ее глазах промелькнула ревность.



19 декабря утро
Ева, Алекс
Кафе

Все то время, пока они разговаривали, я сидела и тихо винила себя во всем. А затем переставала винить, как только мысли достигали профессора Файенса, которого оставили там - в доме с этими людьми. Джесси произнес очередную твердую фразу, и я вновь винила себя в том, что затеяла весь разговор. Мгновение - и вот опять я не хочу оставлять профессора одного, а значит, нужно сказать, как они плохо обращались с нами, посвятить в то, что нас бросили в гараж. Для чего?
А я сама не знаю для чего - только надеялась, что станет легче, если Джесси будет знать. Если Алекс, которая обещала, что все будет хорошо, будет знать тоже. Только поэтому и сказала. Джесси ушел, уверенно ступая прочь, даже не взглянув на меня на прощание. В этом, наверное, была справедливость.

- А Мари мистеру Скотту поможет? – тишина между мной и Алекс настолько смущала, что я решилась первой ее нарушить.

Девушка какое-то время смотрела в пустоту, но потом, наконец, очнулась и кивнула.

- Он будет в порядке.

В ее голосе было столько вины, что я не до конца была уверена, кого именно она имеет в виду. На мгновение представилось, будто одно и то же чувство - мое и Алекс - смешивается и соединяется, продолжая тянуться уже двумя одинаковыми лентами вместе.

- Извини, что так вышло, - она слегка тряхнула головой, не глядя в мою сторону.

- Да… ничего страшного, - зато я смотрела на нее, разгадывая, что кроется за каждым движением и словом. Зачем она чувствует себя виноватой? – Я… мы там совсем недолго были.

А зачем я говорю что-то, похожее на утешение? Причем еще не слишком умело собранное.
Интересно, а что сейчас делает профессор Файенс?

- Вы с Джесси знакомы раньше былиююю - протянула я, опустившись на стул, на котором совсем недавно сидел он.

- О да, - она усмехнулась как-то совсем невесело. Скорее даже фыркнула. - Придушить его порой хочется, - она опустила голову и потерла лоб, кончиками пальцев, явно смущенная своим всплеском откровенности. Я постаралась улыбнуться, принимая последнее замечание за шутку.

- В карантине ты была? - я почувствовала себя лодочником, чья лодка неожиданно вошла в нужное русло.

- Нет, пронесло, - она ссутулившись сложила руки на груди. - А ты там одна была?

- Одна? - уточнение вырвалось само собой, в то время как я думала над ее первыми словами.

- Может, родственники, друзья? - она пожала плечами. - Вот этот парень, профессор… не знаю, может быть, он тебе кто-то.

Я встрепенулась, с удивлением смотря на девушку. Наверное, целую вечность не вспоминала про родственников и друзей. И в этом была даже какая-то облегченная радость.

- Нет… а профессор Файенс - мой преподаватель, - поспешно ответила я и, подумав немного, добавила, - бывший.

- Ммм, твой бывший значит, - протянула она, на что я вновь чуть не выронила из рук вилку и решительно положила ее на стол. - Преподаватель в смысле, - и осторожно добавила. - А мама-папа где?

Не знаю почему, но мне не хотелось об этом говорить. Даже думать было сложно, а поделиться с кем-то своими переживаниями об этих людях казалось… страшным. Настолько страшным, что я опять вспоминала вчерашний вечер и тот момент, когда в гараже меня шатало от боли и как голова, по меньшей мере, хотела…
Мне становилось плохо - от навязчивых мыслей, я отчетливо понимала, что сейчас что-то произойдет. Снова.

- Они… - руки, которыми я закрыла лицо, приятно остужали. Что-то со звоном, заполнившим весь зал, ударилось об пол. Даже не хотелось смотреть, что там происходит. Головная боль возвращалась, волнами накатывая на запутанные мысли.

- Все будет в порядке, - на этот раз ее голос звучал твердо и особенно уверенно на фоне непроходящего звона в ушах. А затем рука коснулась моей. - Не переживай.

Когда я открыла глаза, то увидела, как по полу неспешно катилась банка из-под нашего завтрака. Секунда - и она замерла в паре метров от стола, с которого упала.

- Что теперь будет?

Она пожала плечами, почти беспечно. Только напряженные искорки не хотели угасать в глазах.

- Сначала будет утро, затем наступит день, а закончится он вечером. Все лягут спать, когда проснутся, будет уже завтра.

Я все еще гипнотизировала банку, которая почему-то оказалась именно тут. Алекс ее столкнула со стола? Случайно, наверное.

С губ так и хотели уже сорваться слова о том, что завтра хотелось бы оказаться дома. Или проснуться и узнать, что это всего лишь слишком насыщенный сон. Яркий и очень запоминающийся. Долго бы я вспоминала, в каком мире пришлось однажды оказаться. Вспоминала бы про покинувшего этот зал Джесси. Про профессора Файенса, которому призналась в любви. Забавно было бы - просыпаюсь и иду на лекцию к нему. Сажусь за парту, ожидаю, когда он придет. А потом подойду и спрошу - "вы меня помните?". Он посмотрит так удивленно, недоумевая. "Ну, как же - мы с вами целовались…"
Наступит вечер - я пойду в кафе, увижу Джесса. "Ты же ушел за Мари" - просто произнесу я, держа блокнот в руках. - "И где она?"

Пришлось напомнить самой себе, что я еще не заснула. И Алекс до сих пор была со мной.

- Смешно, да, - слова вышли какие-то непонятные и отстраненные. Сразу понятно было, что мыслями я была сейчас не здесь. Посмотрела на Алекс и улыбнулась ей.
- Когда я увидела в карантине Джесси и спросила - "все ли с тобой хорошо", он выругался. Я думаю, у него просто такой характер.

- Ты думаешь, - тихо повторила девушка с явным сарказмом в голосе. - Я его вчера разве что не на себе тащила, тряслась над ним всю ночь… и ради чего? Очухался, драгоценный, наорал за то, к чему я даже не причастна, - она склонила голову и часто заморгала. - Дурак.

Похоже, не стоило говорить о гараже. И вообще ни о чем не стоило говорить. Я, неожиданно для себя, почувствовала обиду от слов Алекс. В этот раз улыбка вышла совсем неискренней.

- Наверное, он тебя просто сильно любит, - ответила я, даже не подумав над словами, вновь уставившись на пол.

- Любви аж через край, - на этот раз ее усмешка казалась безобидной и даже беспомощной. - Извини, - тут же исправилась она, взяв себя в руки.

- Ничего страшного, - самый обычный ответ на просьбу об извинении. Я встала и, дойдя до валяющейся банки, подняла ее. Мысль о том, что нежданные гости самолично позавтракали без спроса хозяина, подкралась незаметно. А оправдания в своем поведении так и не нашлось.


19 декабря
Утро, коридор, Джесси

Глупо. Пальцы продолжали изучать стены, пока я продвигался по неведомым коридорам здания. А мне всегда казалось, что за дверьми главного зала находится общежитие умпа-лумпов, которые без устали жарят-варят-выпекают, напевая свои веселые песенки. Волшебство всегда заканчивается дверью, которую нельзя открывать. Здесь волшебства уже не было. Только одинаковые коридоры, ведущие в кладовые, служебные помещения и еще бог знает куда. Все же глупо. Я стукнул кулаком по скучной стене и опустился на какую-то ступеньку, сложив руки на коленях и уткнувшись в них лбом. Эйфория от пробуждения иссякла, оставив за собой опустошающее раздражение. Глупым казалось все на свете.

Глупый спор с Алекс. Почему ей так важно, чтобы эти ее ребята были под боком? Она же понимает, что им не место в доме, который когда-то был моим. Почему ей не важно, что я хочу вернуть хоть немножко своей прежней жизни? Черт побери, это ведь и ее жизнь тоже! Но я ведь сам понимаю, что прежней жизни не будет. Все изменилось, и сейчас так или иначе придется держаться вместе. Даже с людьми, к которым питаешь мало симпатии. Просто я настолько не хотел этого признавать, что этого хватило, чтобы сорваться на нее. На Алекс.

Если бы здесь была Триш… А она уже была здесь.

- Если бы ты так не убегал, я бы подумала, что ты не чувствуешь себя виноватым.
- Я чувствую себя виноватым, - признал бы я.
- Но извиняться не пойдешь, - предположила бы она.
- Нет.
- Подождешь полгода?

Я вздохнул вслух.

- Это же Алекс, она знает, как я себя чувствую.
- Как ты себя чувствуешь?
- Виноватым.
- Это не приравнивается к извинениям.
- Слова переоценивают.

Она бы тоже вздохнула и покачала головой.

- А если она не знает?

Я вспомнил, какой усталой она выглядела во сне, и закусил губу. Хорош герой: не смог защитить одну девушку, срывается на другую, а потом сидит на пыльной лестнице и жалеет себя. Глупо до безобразия. А между тем остывал план, вселяющий хоть какую-то толику надежды.

Не уверен, сколько прошло времени до тех самых пор, пока моя жалость к самому себе, наконец, иссякла. Утро оживилось так, что его было слышно через стены. Оно звучало сонными голосами, как в совершенно будний день. Раздражающе будний день… Как там сказала Оливия? Пара дней до конца света. Аллилуйя, твою мать.

Я поднялся на ноги с твердым намерением оставить раздражение здесь, на ступеньках. Теперь зал не был безлюдным до той степени, когда пустота заполняется эхом. Теперь за столами сидели люди, а я невольно удивлялся, что их здесь так много. Парадоксально, в карантине их казалось меньше. Может быть, от того, что они не смели повышать голос, словно боясь побеспокоить трагедию и скуку. Здесь люди смели улыбаться. «Они не знают», - заключил я. Возможно, с ними Оливия не была столь беспощадна в откровенности. Я обещал себе никого не судить (когда только успел?). Сейчас же хотелось стать невидимкой, как тот доктор из карантина. Быть невидимым и неслышимым. Но взгляд некстати наткнулся на Алекс, глаза встретились, и я тут же отвернулся, чувствуя, как краска заливает щеки. «Подождешь полгода?» - фраза все еще звучала в ушах, непременно в исполнении Триши.

На самом деле, мне почти удалось остаться незамеченным. Люди были так увлечены завтраком и беседами, что на мою долю перепала лишь скромная часть внимания. Постояв в неловкости на пороге этого странного утреннего пиршества, я все же решился взять стул и, подкравшись к Мари, поставил его за ее спиной. По удачному стечению обстоятельств, она выбрала место рядом с Робертом и каким-то незнакомым парнем, которого я вчера не видел. Алекс же, к моему виноватому удовольствию, была за пределами слышимости. Девушка повернулась на звук, когда я опустился на обустроенное место.

- Мне подвинуться? – она охотно подалась в сторону, увлекая за собой свой стул.

- Нет, - я мотнул головой. Сесть за стол - значит стать частью компании. По правде говоря, сейчас такого желания не было.

- Ты с моего плеча есть собрался? – притворно возмутилась она громче, чем мне хотелось.

- Я с тобой поговорить хотел, - признался я тихо.

Сидящий рядом с Мари Роберт покосился на меня и, наклонившись в нашу сторону, тихо спросил:

- Ничего, что я случайно стану невольным свидетелем вашего разговора? А то как-то неудобно, вроде бы и не хочется подслушивать, а получается.

- Ничего, - я протянул руку и дотронулся до плеча Роберта. Хороший все же парень. Но когда снова повернулся к Мари, голос звучал тише. - Послушай, мне нужно это самое твое лекарство, - я неловко потер шею, не зная, как деликатнее попросить девочку выкачать из себя парочку литров крови.

- Не нужно, - она нахмурилась, глянув на меня через плечо. - Лучше поешь и отдохни - как новенький будешь.

Я снова замотал головой.

- Это не для меня. Понимаешь, там, откуда мы пришли - из карантина - там остались пациенты, которых не смогли вылечить… - я заметил, как она напряженно вздохнула. - А это лекарство могло бы помочь.

- Почему ты так думаешь? Если вакцина не помогла…
- Потому что им не кололи вакцину.

- Почему? - она продолжала жевать, но выражение лица сделалось сосредоточенным.

- От 12 до 55, слышала о таком? - она не слышала. - Вакциной лечат только пациентов в возрасте от 12 до 55 лет.

- Ты что такое задумал, парень? – бесцеремонно влез в нашу беседу Роберт, с опаской покосившись в сторону Оливии. Он опять наклонился к нам с Мари, явно не желая привлекать особого внимания к беседе, и добавил. - Неужели в карантинах еще кто-то остался? Живой.

Его простой вопрос окунул меня в кошмарный сон - один из тех, где обнаруживаешь, что опаздываешь на работу и никак не можешь собраться, чтобы успеть все вовремя.
- А если так? Что если они умирают там прямо сейчас, пока мы сидим тут и решаем, есть кто живой или нет? - пальцы вцепились в спинку ее стула. - Надо идти прямо сейчас.

- А что потом? - покачал головой Роберт. – Вот, ты их спас, вытащил оттуда. А ты придумал уже, где их разместишь? Чем будешь кормить? Что ты дальше собираешься делать?

Может быть, я поторопился с выводами насчет "хорошего парня". Я подался назад, вставая с места.

- И что, ты предлагаешь, что лучше им умереть?

- Нет, - спокойным тоном ответил Роберт, - но меня не прельщает мысль о том, что люди, которых ты вытащишь из карантина, оказавшись на свободе, начнут умирать от холода и голода, потому что их спаситель не подумал о таких мелочах, как еда и кров.

С каждым словом его тон становился жестче, голос звучал все громче, набирая силу. Люди за столом притихли.

- Ты уже придумал, что сделаешь потом, после того, как вытащишь людей из карантина? - четко, почти по слогам, произнес Роберт, вставая напротив меня. - У тебя ведь есть уже план, да?

- Есть, - заверил я холодным тоном.

Мари уже была на ногах и тянула меня за рукав, предчувствуя назревающую бурю. Только время на бурю не было. Особенно если к ней присоединятся другие товарищи, и буря превратится в мощный ураган. Я успел перехватить взгляд Алекс до того, как развернулся и отправился к выходу, увлекая Мари за собой.

- Роберт, - раздался голос Оливии, - сядь и успокойся. Джесси, не торопись убегать, как бы тебе ни нравились слова, которые сейчас прозвучали, но в них есть доля истины. Людей надо где-то разместить, куда-то привести. Можем помочь, если ты не против, конечно.

Все взрослые одинаковые. Полагают, что если долго размышлять над проблемой, то она испариться сама собой. Или потеряет актуальность. В данном случае, мне меньше всего хотелось, чтобы она потеряла актуальность. Или, может быть, для них это уже неважно, потому что через пару дней все на свете потеряет значение?

Я развернулся, чуть склоняя голову в знак благодарности.

- Конечно, я не против. У вас как раз будет время подумать, пока мы занимаемся лечением.

- Хорошо, - спокойно ответила Оливия, - тогда где мы встретимся со спасенными вами людьми? И как вы их будете выводить?

Я мысленно поморщился от того, как высокопарно это звучало. Они говорили о спасении, я имел ввиду помощь.

- На чем вы вчера приехали? - обратился я к Мари.

- На джипе. Серый такой, - пояснила она.

«Легендарный» мамин джип - словно она посылала свое благословение. Я сложил руки на груди.

- Хорошо, на нем и поедем.
- Пойду возьму вещи и попрощаюсь с Джоном.

Я прислонился к стене, наблюдая как она быстрым шагом удаляется в глубь зала. Оливия все еще ждала ответа.

- Мы свяжемся с вами, когда что-нибудь разузнаем, - пообещал я.



19 декабря утро,
Алекс, Джесси

- Пойду попрощаюсь с Джоном. Как следует.

Так она и сказала. Мари – девочка, которая мало говорила, но много понимала. Алекс кивнула, понимая намек. Ей давали время, а она топталась на месте в обнимку с его курткой, наблюдая издалека, как топчется на месте он.
Наверное, они слишком похожи. Поэтому она знала, что первый шаг придется сделать ей.

Заметив ее приближение, Джесси тут же выпрямился и расправил плечи, как любой уважающий себя мужчина, которому принципиально важно казаться сильнее, чем он есть на самом деле. Она с немым упреком протянула забытую куртку с нерабочим айподом в кармане.

- Ты тоже думаешь, что мне не стоит идти? – ему явно пришлось сделать надо собой усилие для того, чтобы начать цивилизованную беседу.

- Как будто ты останешься, если я скажу да.

Он кивнул в знак согласия, но не отступил.

- И все же?

- Думаю, тебе вообще не стоило вставать после вчерашнего.

Он все еще выглядел слишком бледным, несмотря на утренний приступ бодрости.

- Мари у нас доктор, а она не против, - успокоил он, забирая вещь из ее рук. – Спасибо. Послушай…

Она вопросительно подняла бровь.

- Прости, что наорал на тебя, - он смущенно потер лоб, изображая мучительную головную боль. Возможно даже не притворялся. Голова часто начинает болеть, когда пытаешься делать что-то вопреки своим желаниям. Извиняться Джесси не любил никогда. Хотя делать это приходилось нередко.

- Можешь не усердствовать, я все равно останусь при своем мнении, - твердо сообщила она, пряча руки в задних карманах.

- Я знаю… Ладно.
- Ладно?
- Можешь их оставить. Своих ребят.

- Ой, правда-правда? – она сфальшивила, изображая детскую радость. Кажется, он расстроился.

– Это неважно. Точнее, не это важно.

Она пожала плечами, не уточняя, что, по его мнению, важно, если не родной дом.

- Так что теперь? Я так понимаю, вы собрались уходить? Мари рассказала.
- Так вот где ее черти носят…

- А что делать нам? Выходит, мы тут застрянем до вашего возвращения без машины. Здесь делать нечего, - добавила она осторожным шепотом.

- Наладьте торговые отношения, - за все те три года, что они были вместе, ей так и не удалось научиться различать, когда он говорит серьезно, а когда подшучивает над ней.

- Это план?
- Можно обратить их в свою религию. Или объявить войну.

Она вздохнула, понимая намек на компьютерную игрушку.

- Ты уверен, что не можешь снова телепортироваться? Это решило бы проблему с транспортом.

Хотя, если это закончится, как вчера… Она не была уверена, что готова к его очередному приступу.

- Для этого нужно минимум пять банок Ред Була.

- С пяти банок Ред Була я и сама телепортируюсь, - фыркнула она, не одобряя его пристрастие к энергетическим напиткам. - Я хочу поехать с вами.

Он покачал головой.

- Ты нужна здесь. Кто-то должен проследить, чтобы Еву снова никто не запер в гараже. Присмотри за ней.

Вот теперь его тон был серьезным. Таким серьезным, что пришлось согласиться.

- Ладно, - она вытащила из кармана помятый шоколадный батончик и протянула ему. – Вот, кажется, я тебе задолжала.

Он понял, что сувенир был получен не путем мирных переговоров.

- Снова берешь вещи без спросу, Бонд?

- Потом еще спасибо скажешь, - хмыкнула она в ответ.

- Каприкорн, - он ласково погладил шуршащую обертку и сунул шоколадку в карман.
Когда-то давно, когда они еще говорили много и о всяких глупостях, он поделился, отчего ему так нравится именно «Каприкорн».

- Все дело в обертке, - охотно пояснял он тогда, демонстрируя гладкую золотистую бумажку. – Вот здесь, видишь? Инструкция по открыванию.

- Так вот отчего ты ешь Каприкорн, просто другие шоколадки не можешь открыть без инструкции, - подшучивала она.

Он безмятежно смеялся и с энтузиазмом мотал головой.

- Просто приятно, что создатели шоколада думают о нас – его поедателях.

- Такая мелочь.

Она пожимала плечами, а он со знающим видом поучал.

- Бог в деталях.

Воспоминание рассеялось, как только батончик скрылся в его кармане.

- Ты слишком добра ко мне, я этого не заслуживаю.

Алекс шутливо поморщила нос.

- Нет, не заслуживаешь.

Она похлопала его по щеке. Щетина приятно пощекотала ладошку, а он просиял и зажмурился.

- Идите, спасите там всех. И позаботься о Мари, она и так через многое прошла.

- Не представляю, как она справляется, - он неуверенным жестом потер плечо. – Великая сила – великая ответственность.

- Хорош цитировать комиксы.
- Это из фильма.
- Неважно.
- Люблю тебя.

В чем-то Джесси не изменился - неожиданные фразы сыпались из него, как из рога изобилия, в самый неподходящий момент. Хотя, как говорил он сам, подходящих моментов не бывает.

- Что-что? – переспросила она, неуверенная в том, что поняла правильно.

- Я люблю тебя, - повторил он уверенно. И быстро добавил. – Только не говори «спасибо» или «ладно». Лучше вообще ничего…

Он оглянулся на спасение в виде приближающейся Мари.

- Все, мы пошли.

- Чем быстрее уйдем, тем быстрее вернемся, - бодро подхватила девочка, обращая к Алекс выразительный взгляд. – Вы все?

Она кивнула, вспоминая предшествующие ее слова.

- Все.

Кажется, они тоже попрощались как следует.


18 декабря день
Ева, кафе

Я не хотела, чтобы меня услышали. Я не хотела рассекретить себя и поэтому старалась ступать как можно тише. На меня никто не должен был обратить внимание, и тем более меня не должны были заметить они. Даже не знаю, зачем я это делала – может, любопытство, а может, какое-то другое желание вдруг появилось во мне. Мне нужно было непременно знать что-то о них. А что - я никак не могла объяснить даже себе.
Они говорили - говорил он, она отвечала. Потом они поменялись ролями… Потом я поняла, что внутри что-то неприятно и волнующе колышется, как предчувствие чего-то очень важного. Очень значительного.
Я не испытала никаких эмоций, когда он сказал, что любит ее. Мне на мгновение даже показалось, что я просто плохо расслышала или до конца не поняла. Но он, словно прочитав мои мысли, повторил еще раз. И вновь никакой реакции на эти слова.

- Люблю тебя, - шепотом произнесла я. - Я люблю тебя.

Мир взорвался, раскрасившийся во все цвета радуги.

- А?

Я еле удержала испуганный возглас, уставившись на непонятно откуда взявшуюся Мари.

- Удачи вам, - быстро ответила я, напряженно смотря на недоумевающую девушку.
Мари кивнула и, поблагодарив меня, направилась к Джессу и Алекс.

У меня так и не хватило смелости пойти и попрощаться с ним. А он не захотел попрощаться со мной. Никак не вспомнить, когда было последний раз так обидно.

Когда они уехали, я осталась совершенно одна. Стояла и смотрела, как кафе, которое должно было быть знакомым, превращалось в совершенно другое место, словно переходя в параллельное измерение.

Если у посетителей было хорошее настроение, можно было смело ожидать чаевых.
И цвет фартука мне нравился - я навсегда связала его с воспоминаниями о цвете обоев в своей детской комнате.
Если на улице не лил в очередной раз проливной дождь, можно было прогуляться пешком до колледжа, до которого было не так много остановок. Обычно я проезжала их на автобусе.
Небо слепило своей яркой синевой, заставляя щуриться и опускать глаза. Две глубокие дорожки от шин уходили прочь - подальше от этого места. Я потопталась некоторое время, приминая снег, а затем, наклонившись, слепила небольшой холодный комок.

Почему детям не разрешают лизать сосульки? Вопрос возник из ниоткуда. Кажется, когда-то давным-давно я часто спрашивала об этом у родителей. Мама тогда качала головой и смеялась, а папа с серьезным видом поучал, что такое поведение ни к чему хорошему не приведет. Но ледяной деликатес я все равно попробовала, когда никого из них не было рядом.
До колледжа, в самом деле, не так уж и далеко. Только вот… Мне не хотелось туда идти. Одной и сейчас. Что там будет? Кто там будет и кого там не будет…
Но что я еще могу делать - куда мне еще остается идти?

Я со всей силы кинула снежок в ближайший ствол запорошенного белой пылью дерева. Голова с непривычки закружилась, и я приземлилась в снег, раскинув руки. Можно попробовать сделать ангела.
Когда в паре метров от меня послушались голоса, я испуганно вскочила, внимательно следя за двумя мужчинами, уходящими от кафе, и девушкой, идущей ко мне. Первым делом захотелось притвориться, что я не заметила ее и собираюсь тоже уходить. Но она настигла меня быстрее, чем я придумала план.

- Ты промокла, - констатировала она, поглядывая в сторону удаляющихся фигур.

- Ничего не промокла, - ответила я, отряхивая снег с куртки, вместо того чтобы тоже смотреть в сторону тех двух мужчин. Что может быть интересного в них?

- Хорошо, а то здесь переодеваться особо не во что.

Девушка сконфуженно потерла нос, продолжая смотреть куда-то в сторону.

- Я это самое… выдала Полю за его оплошность.

- Хорошо, - почему-то мне было абсолютно все равно. И я не знала, о чем говорить с ней. И никак не могла понять - это незнание возникло только сейчас или было всегда. Захотелось спросить вновь о том, что будет дальше. Что мы будем делать. Но я не решилась. Может и "нас" не существует. - Мне нужно в колледж...

Она подняла брови, но удивление на лице почти не отразилось.

- Я отправила ребят разузнать, нет ли поблизости еще машин, которые можно починить, Джона и Поля.

Видимо того Джона она тоже успела записать в "ребят".

- Мари говорит, что Джон - мастер на все руки, - пояснила она. - Так что если повезет, у нас будут еще колеса, и мы сможем прокатиться до колледжа, идет?

- Да, - я хотела вновь ответить «хорошо», но удержалась от повторения. А как сказать о том, что мне страшно идти одной в колледж? Никак. Разве только… - профессор Файенс тоже хотел отправиться со мной туда.

Я поняла, что очень хочу увидеть этого человека. Узнать, что с ним все хорошо, что его не заперли в том гараже. Это было единственным желанием, от которого не было страшно. Исполнение остальных - пугал. Желание посетить общежитие. Желание оказаться дома… Желание знать, что с папой все в порядке. Я не была уверена ни в одном из них.

- Да, хорошо, - она потерла руки - от холода или неуверенности. - Организуем налет на Колледж по дороге за едой.

- А потом? - вопрос вырвался совершенно неожиданно. Я засунула мокрые ладони в карманы, надеясь, что так они согреются.

Она посмотрела на меня с выражением лица «ну вот опять», но все же ответила:

- Потом вернемся домой.

- Мой дом не здесь, - призналась я, опустив голову. Мой дом далеко-далеко за много снежных мыль, которые так просто не пересечь. Как можно было уйти настолько далеко от своего дома?

- Собираешься вернуться туда?

Почему-то фраза больно прошлась по сердцу. Она теперь неприятно колола, а мысли так и метались из стороны в сторону, подбрасывая слова, которые складывались в ответ:

- Да, конечно, - теперь я не помнила, когда в последний раз мне хотелось спрятаться от всех тех немногочисленных людей и остаться наедине с собой. Я закусила губу, всматриваясь в дома, не достающие до самого неба. - Только не придумала пока еще, как это сделать.

- Не обольщайся, возвращение домой может быть не очень приятным, - предупредила она.

- Почему, например? - мне хотелось услышать, что она может сказать. Раз уж мы начали разговор об этом. О том, что последние два раза доводило меня до головной боли, из-за которой было сложно даже посмотреть по сторонам.

Она красноречиво оглянулась вокруг.
- Потому что дом уже вряд ли похож на… ДОМ.

- Какая разница? - быстро ответила я.

Непонятное раздражение нахлынуло незаметно. Еще минуту назад я чувствовала себя самым несчастным человеком на планете. Теперь же никак не могла отойти от неприязни.

- Надеюсь, этого мы не узнаем, - заключила она.

- Отлично, - спокойно ответила я, еще раз посмотрев на девушку. Захотелось быстрее прервать эту не слишком приятную встречу. Наверное, я никак не могла собраться с мыслями, чтобы сказать ей что-то действительно стоящее, чем я бы хотела поделиться. Например, тем, что мой дом находится на другом конце штата. - Я пойду, пожалуй.

- Куда? – она заметно насторожилась, словно это очень сильно ее волновало.

Я даже от неожиданности растерялась, не зная, как ответить. Я никогда бы не сказала ей о том, что просто хочу закончить этот разговор.

- Куда-нибудь, - у меня даже хватило сил на улыбку. - Мне же можно идти?

Она пожала плечами:

- Только далеко не уходи.

Единственным выходом сейчас, мне казалось, было отправиться в кафе и пытаться привести мысли в порядок. С каждым часом это требовалось все больше. Я старалась не оборачиваться, когда уходила от Алекс. И хоть чувствовала я сейчас по отношению к ней лишь раздражение, но ее слова… В них был что-то такое, что заставляло испытывать вину. Такую, от которой легко скрыться, просто отойдя подальше. Но не так просто избавиться.


19 декабря утро. Кафе, второй этаж.
Роберт и Оливия

Роберт устало сел на диван и с раздражением стал наблюдать за Оливией. Сейчас эта сильная женщина как никогда напоминала мечущуюся в клетке тигрицу. Она дважды прошлась по комнате, постояла у окна, вернулась к двери и, опершись спиной о стену, раздраженно спросила.

- Ну, и зачем ты устроил эту сцену за завтраком? Зачем стал цепляться к пареньку?

- Я цеплялся?! – возмущению Роберта не было предела, он вскочил и подошел к Оливии. - Ты ничего не путаешь, детка?

О, он хорошо знал, как Оливию бесит подобная фамильярность в обращении к ней, но остановиться уже не мог. Джесси вывел его из себя или стал просто поводом, чтобы сорваться - сейчас Роберт точно сказать не мог. Ему очень хотелось накричать на кого-либо или что-нибудь сломать.

Так и есть, Оливия дернулась, как от пощечины, услышав последние слова, и уставилась на него таким разъяренным взглядом, что на долю секунды Роберту стало страшно. Всего лишь на долю секунду, а потом пришла злость. Да она понятия не имеет, как он устал, как раздражен, ему надоело быть жилеткой, в которую все плачутся. Почему он должен всех жалеть? Всех поддерживать? А его кто-нибудь пожалел? Спросил, как он себя чувствует?

- Детка?! – почти прошипела Оливия в ответ. - Как ты назвал меня, неотесанный чурбан? Детка?! - Она выпрямилась, глаза яростно сверкнули. - Прекрати истерику, немедленно!

Роберт уже с трудом себя контролировал. Эти недели дались ему непросто, один  Бог знает, как плохо ему было. Он встал и стремительно подошел к Оливии. Ему хотелось высказать все, что он думает о ее идеях, о Конце Света, о сегодняшнем положении вещей, но все вышло иначе…  Роберт даже не мог объяснить, почему вдруг решил сменить тему:

- Я никогда тебя не прощу! Никогда, слышишь? Ты, со своим самомнением, со своими глупыми идеями, со своими заскоками, сломала мне жизнь, слышишь! – он в ярости ударил кулаком в стену, всего лишь в нескольких дюймах от ее головы. - Ты растоптала меня тогда, унизила, помнишь? Ты помнишь, Оливия, ту нашу последнюю встречу в парке!?

Роберт приблизился к ней, почти вплотную. Их глаза встретились. Он замер, как будто натолкнулся на непреодолимую преграду. На него смотрела испуганная и растерянная девочка. Куда подевалась эта уверенность в своей правоте, эта сила, эта решительность? «Железная Леди» адвокатского мира Филадельфии со страхом смотрела на него, стараясь как можно глубже вжаться в стену.

- Прости, - одними губами прошептала она, - прости, я не думала… Не понимала тогда, что натворила.

- Не понимала? – с нажимом спросил Роберт, но в голосе уже не было той уверенности, той злости, как в начале их странной ссоры.

Они стояли так близко друг к другу, что еще одно движение, еще одно маленькое движение, и их тела соприкоснулись бы. Запах любимой женщины кружил голову, стук крови в ушах, тепло ее тела. Глаза, губы, волосы. Ярость ушла, исчезла, растворилась, сбежала, поджав хвост и поскуливая, забилась в самый отдаленный уголок его души.

Роберт смотрел в ее глаза и понимал, что тонет. Безвозвратно и навсегда. Ему понадобился не один год, чтобы забыть те чувства, которые он испытывал к этой упрямой, самовлюбленной и потрясающе красивой женщине. Роберт возводил крепкую стену, отгораживаясь от этих чувств. Каким же он был наивным дураком, что поверил в это? Стена рухнула в одночасье, чувства вернулись с прежней силой.

Они стояли, глядя в глаза друг другу, не решаясь даже пошевелиться.

Сейчас или… Роберт наклонялся к ней все ближе и ближе, его губы уже чувствовали ее дыхание, вспоминали их вкус, он слышал биение ее сердца…

- Нет.

Оливия произнесла это так тихо, что Роберт не сразу понял ее. Он немного отстранился и удивленно посмотрел на нее.

- Нет, я так не могу, Бобби. Это слишком, - повторила она и, положив свою ладонь ему на грудь, осторожно отодвинула Роберта от себя, - слишком быстро для меня. Понимаешь?

- Нет, - тихо, почти шепотом ответил он, - я не хочу это понимать. Ни сейчас, ни потом. Прошу, не отталкивай меня, не надо.

- Пойми, - Оливия с тоской в глазах посмотрела на Роберта, - я недавно потеряла мужа и дочь, я не готова ко всему этому. Прости.

- Простить? – почти простонал Роберт, отстраняясь от нее, - ты слишком многого хочешь от меня.

Он подошел к двери и, повернувшись к Оливии, добавил.

- Я подожду, но недолго. Я слишком долго тебя ждал, но мое терпение не безгранично.

В душе было пусто, мысли путались, окружающий мир плыл перед глазами. Если бы сейчас произошел Конец Света, Роберт вряд ли это заметил.

***

Оливия осталась одна. Тишина обрушилась на нее со всей своей пугающей мощью. С тех пор, как Эмми, ее малышка, свет ее очей, ее маленькая девочка, умерла, она разучилась плакать. Ее душа выгорела, остался только пепел и разрушенные надежды.

Иногда Оливии казалось, что если она еще кого-нибудь к себе приблизит, позволит проявить к нему чувства, то он умрет. Его заберут у нее.

Оливия подошла к окну и уткнулась лбом в холодную и гладкую поверхность. Она смотрела на улицу невидящим взглядом и беззвучно плакала. Сердце разрывалось от страха и тоски, но слез не было.

- Пусть этот мир летит ко всем чертям, - прошептала она, - я устала терять тех, кого люблю. Я слишком устала жить. Я не могу умереть. Я разучилась любить.

Она подняла голову и посмотрела в холодную синеву зимнего неба.

- За что ты нас так? За что? – она сама не понимала, у кого спрашивала и что хотела услышать в ответ. - Почему нельзя просто убить или оставить в покое?

За дверью раздавались чьи-то голоса, звуки шагов. Дом и его обитатели жили своей обычной жизнью.

- Бобби, не бросай меня, - прошептала она, - я не смогу…

Последние слова так и не были произнесены вслух. Она боялась даже думать об этом, а что уже говорить о том, чтобы произнести подобную крамолу вслух.


Продолжение следует...