Фантомная боль

Весна… 
 
Когда память превращается в весёлого воздушного змея, и я, находясь в состоянии свободного парения, забываю, кто и где я сейчас, появляешься Ты. В сердце бегает солнечный зайчик, клапаны поочерёдно отворяют ему калитки, как старому долгожданному другу. Кулачок сердца разжимается, превращаясь в мягкую и тёплую детскую ладошку. Мир внутри, бывший или будущий, врывается в моё воображение разноцветьем летнего луга, накрывая белую простыню безмолвия и отчуждения. 
 
Ты никогда не смеёшься, только улыбаешься, грустно и наивно, как ребёнок, получивший, но разочаровавшийся в подарке, которого очень долго ждал. Взрослые редко бывают понятливы в исполнении детских желаний. Они выбирают умом, а ребёнок ждёт сердцем. 
 
Когда Ты рядом, я становлюсь маленьким, но большим изнутри. И в этом нет противоречия, ведь я не думаю, а только чувствую. Тепло, мягкий свет и уют. Забытое ощущение привязанности. Мой воздушный змей жив, благодаря этой прозрачной нити, что соединила или соединит нас. 
 
Твоё имя должно звучать величественно, как название города, которым гордятся жители. Раньше я знал его. Раньше того, что превратило меня в отшельника. Мне кажется, если я вспомню прошлое или будущее о Тебе, я смогу навсегда остаться воздушным змеем. Если только ты не отпустишь мою нить, устав ждать. 
 
Вот, кто-то окликнул меня по имени, нить натянулась, задрожала и …оборвалась. Через несколько мгновений память, распростёршись цветастым шёлком, лежала в пыли у моих ног. Я снова превратился в великана, и легко перешагнув грязный лоскуток, пошёл жить. И только в дальнем уголке сердца ютились слова: верни мне меня…Если Ты была. Или будешь. 
 
Лето… 
 
 
Тебя нет нигде, потому что ты везде: в целомудрии снега неприступной горы; в беззащитном ростке, разрывающем панцирь асфальта: во вздохе отчаянья, когда я теряю Тебя. 
Тебя не было вчера и не будет завтра : только здесь и сейчас. 
У тебя столько имён, что нет ни одного, которое бы мне нравилось. 
Я не хочу Тебя видеть, но мне больно, когда я не чувствую Тебя. Ностальгия не имеет ничего общего с географией. Это бесконечность и безначальность. Разве можно вычислить координаты души? 
Я никогда не узнаю всей правды о Тебе, пока нахожусь в плену четырёх измерений и даже уже шести чувств. И лишь иногда, когда я теряю всё, Ты обнимаешь меня, как своего ребёнка. 
Что ещё я могу потерять, чтобы вернуться Домой? Навсегда. Зачем Ты даёшь мне всё это, чтобы потом отнять и вернуть меня к себе? Для чего этот тур под названием жизнь? 
Я люблю Тебя даже последним номером в последнем ряду. Первым – труднее, они уже первые. Они утратили дельту преодоления, а моя так велика, что ум боится. Но сердце делает. Мы обязательно встретимся, потому что я знаю : Ты ждешь Меня… 
 
 
 
Осень… 
 
Я люблю тебя. Даже, когда ненавижу. Твои корни проросли в меня незаметно и… глубже не бывает. Если они требуют внимания, я сажусь за стол и пишу о том, как невыносимо больно соглашаться и отрицать одновременно. Но, когда получается, кажется, что могу зажечь лёд, потушить солнце, превратить шипы на розе в снежинки , а старую вазу вернуть в первозданность горного хрусталя. Наверное, я не в ладах со своей душой. Душевнобольной? Когда сердце и разум сходятся в поединке не на жизнь, а на смерть, человек сходит с ума. Я убегаю. Я сумасбегший среди сотен и тысяч душевных культуристов, точно знающих, где чёрное и белое. Я люблю полутона. Могу часами смотреть на хрустальный шар, но посмотреть внутрь не хочу. К чему знать, что будет завтра. Одно знаю наверняка. Ты будешь со мной и завтра, и… даже тогда, когда отменят время. Ты – моя светлая тень, утро моего настроения, паутинка на запястье. Ты ревнуешь меня ко всем, кто хоть на минуту отвлекает от тебя. 
Я бегу по дороге, сотканной из противоречий. Пытаясь обвенчать розу чёрную с алой жабой. Получается хамелеон. Он всё время забавляется моим сознанием. Однажды я почувствовал себя деревом. Высоким пирамидальным тополем, целующим кроной облачную вату. Целый миг я был величественен, самодостаточен и свободен от тебя. Ни любя, ни ненавидя. Но ты снова рядом. Моя песня и крик, ломаная улыбка и весёлое отчаянье. 
Я не знаю, кто в нашей связке ведомый, а кто ведущий. Да и какая разница, когда дорога только одна. Ты заставляешь меня делать глупости. Но самое интересное, что это мне нравится. Глупость – обратная сторона разума. А поскольку я от него уже давно убежал, то в моих глазах все грани, которыми человек рубит нравственность как мясо на колоде, стали прозрачными. Они перестали давить испанским сапожком и лицемерием норм, которые пишутся одними для других. Все эти грани внутри. В каждом. Наши внутренние скрижали. Кто пытается жить по ним, часто уходит, если нет сил бежать. 
За что я люблю тебя? Глупый вопрос для сбежавшего. За всё. Я до такой степени предан тебе, что сам иногда пугаюсь и завидую такой верности. Наверное, ты – единственный образ, способный подвигнуть меня на такое постоянство. Я знаю, понимаю, принимаю тебя. И отдаю тебе самые лакомые кусочки моего «я». 
Сегодня вечером я расскажу тебе чужими словами, что такое Нежность. И опять вспомню детство. Увеличительное стекло всех пороков и добродетелей. Ведь ребёнок когда-то жил и в тебе. 
Мы вместе встретим осень и приготовимся к зиме. 
 
В камине будут плясать под кастаньеты язычки пламени. И ты, уже зная, что такое нежность, приласкаешь меня как ребёнка, самого нужного, близкого и любимого. Я сам поверю, что это так. Ты, кого люблю и ненавижу – моё одиночество. 
 
Послесловие к... 
 
«Но, проходя в низенькую дверь, они заметили, что стали взрослыми людьми. Цветущие розовые кусты заглядывали с крыши в открытое окошко; тут же стояли их детские стульчики. Кай с Гердой сели, каждый на свой, и взяли друг друга за руки. Холодное, пустынное великолепие чертогов Снежной королевы было забыто ими, как тяжелый сон. 
 
Так сидели они рядышком, оба, уже взрослые, но дети сердцем и душою, а на дворе стояло тёплое и благодатное лето.» 
 
Надо ли говорить, что они больше не разлучались? Даже если находились по разные берега вытянутой реки жизни. Что время и пространство! Ведь мы находимся там, где парят наши мысли. А они всегда стремятся туда, где нам хорошо. Было, есть или может быть. 
 
У Кая с Гердой было много детей. Это были необычные дети. Перед домом благоухал цветник. Там росли волшебные розы, ведь осколки злого тролля продолжали носиться по свету, и нужно было, что-то с этим делать. Путь Кая и Урок Герды не остались только их собственной сказкой. Розы, выращенные с любовью и нежностью, помогали тем, кто нуждался, и укрепляли тех, кто на трудном , но правильном пути. 
 
Если цветок оказывался в руках доброго человека, шипы втягивались и ствол оставался нежным и гладким. И через пальцы бежал теплый ручеек, который шептал слова утешения и поддержки, укрепляя сердце : «Ты на верном пути…» 
 
Когда такую розу брал в руки человек, отравленный злым зеркалом, то уколовшись её шипом, он навсегда избавлялся от осколка. Мир переворачивался в его сердце, и глаза, тая инеем, плакали о том, что было, и открывали дорогу утреннему рассвету. 
 
Дети Кая и Герды были очень красивы и вскоре, их саженцы разлетелись по всему свету. 
 
Вспомните, если Вас когда-нибудь уколола роза…значит, у вас появился шанс, видеть мир таким, какой он есть, и всё теперь, зависит только от Вас. И однажды, Вы обязательно услышите шелест лепестков «Ты на верном пути…» 
 
…со двора уходило тёплое и благодатное лето…приближалась осень, и уже где-то там, на далёкой планете Б-612 продолжалась грустная и добрая сказка, где капризная роза дарила свой аромат тому, кто был еще так молод и не умел любить…а после, часто повторял: «Где-то там живёт мой цветок…» 
 
Моя память превращается в весёлого воздушного змея…