Глава 6

Я плюхнулся на кровать, раскинув руки в стороны. Мне казалось, что была уже ночь. Но на «ущелье» пока только опустился вечер, снизу слышались звуки проезжающих машин и крики детей. Небо было чистым и невыносимо далеким, но уже покинутым солнечными лучами.
Весь день сегодня со мной происходила какая-то ерунда. Теперь вот Чарли мне врал. Хотя скорее всего, он просто что-то недоговорил мне. Он всегда думает, о том, что и как лучше для других. Порой он ужасно меня этим бесит, вот как сейчас. Но чтобы он мне ни сказал, я в любом случае должен услышать сегодня голос Кристины. Не то, чтобы я не верил ему, что с ней все в порядке, просто я хочу услышать ее. Интересно, а она сейчас думает о том, чтобы поговорить со мной? От этой мысли мне стало немного теплее.
У кого-то что-то сгорело на плите, завоняло чем-то сильно пригоревшим. Я вернулся мыслями в свою комнату и услышал, как злилась сковорода.
-Дерьмо, дерьмо, дерьмо! – заорал я и побежал на кухню.   
Там я мигом выключил чадящую сковороду, в которой совсем уж унылого вида, потемневшие рыбные палочки безнадежно пригорели ко дну, и снял с плиты бьющий паром, наполовину выкипевший чайник.
Заварив чаю, я без особого удовольствия съел горелые полуфабрикаты, и захватив чашку с собой, отправился в ванну. Пока я отмокал в горячей воде, никто не приходил, не падал и не звонил, что меня даже удивило. Попивая крепкий чай, я подумал о том, что и правда не плохо было бы сегодня выпить, возможно, вместе с Чарли и Эйвом, если конечно последний уже не полощет желудок пивом где-нибудь на окраине города. Еще я решил пойти перед этим немного прогуляться, проветрить мозги, очистить свое изнуренное обмороками и нездоровыми размышлениями сознание.
Выйдя из ванной, одевшись и переступив через разбросанную обувь, я открыл дверь и вышел из своей квартиры. Мельком обратив взгляд в сторону покоев старухи, я ступил на ступени лестницы, и, спустя восемь пролетов, оказался на пороге одного из подъездов нашего четырехэтажного «ущелья», уходящего вниз по улице.

Почему мы все счастливы здесь, в этом маленьком тихом городке? Счастливы ли мы вообще? Что есть счастье для такого маленького человека, как я, как сотни, живущих рядом?
Много раз я задавался этим вопросом, и каждый раз находил ответ, идя вниз по «ущелью» и поднимая глаза к горизонту.

-Подойди,- сказал мне год с лишним назад старик, сидящий на раскладном стульчике у крыльца.
Я поставил на асфальт картонную коробку с монитором, которую нес на новое место моего обитания. За моей спиной в это время, прислонившись к капоту нанятого мной минифургона, стоял его водитель, курил и нервно посматривал на часы. Хотелось тогда послать старика к такой-то матери, но в детстве меня учили уважать возраст, и я недовольно подошел к старику, оглянувшись на больше чем два десятка коробок, стоящих в кузове машины.

-Ты свободен?- спросил он.
Его морщинистое лицо растянулось в довольной улыбке.

-Если вы хотите, чтобы я помог вам, то придется подождать, у меня еще чертова куча вещей,- раздраженно ответил я.
И дня не провел в этом Богом забытом месте, как ко мне уже домотался какой-то маразматичный старик.

-Ты свободен? Свободен внутри себя? В твоей душе есть светлый кусочек, того, что называют свободой?

-Я не думал об этом,- ответил я ему, взяв свою коробку и направившись к крыльцу.
Тогда, как помню, был такой же ясный погожий вечер, как и сейчас.

-Ты не свободен! Брось свое барахло, выйди на середину дороги, закрой глаза и обернись на запад. Забудь на миг, кто ты есть, оставь все, о чем ты думаешь в стороне, а затем открой глаза и обрети кусочек нашей свободы и сохрани его у себя в душе.
Я помню его хриплый голос, его пронзительные, невероятно живые, вовсе не старческие глаза. Сказав это, он сложил свой стульчик и заковылял вверх по улице.
Что еще за вздор он несет, подумал я тогда. Я не понимал, но сделал так, как он сказал. Закрыв глаза и невольно задержав дыхание, будто в предчувствии прихода озарения, я повернулся лицом на запад и открыл глаза.
Мы видим непостижимые, не поддающиеся никакому измерению и всеобъятию вещи, такие как величие и бесконечность вселенной, такие как невероятные просторы океанов, и нас охватывает трепет, восторг, по телу пробегают мурашки, разум пытается объять, измерить то, что поступает в него по зрительным нервам. Ему не удается этого, и тогда появляется еще и ощущение человеческой ничтожности перед природой, перед миром, таким, какой он есть, первозданной колыбелью жизни, ощущение ничтожности человеческих забот и мыслей. Ты вливаешься в эту нирвану, на миг тебе открываются тайны и краеугольные истины бытия. Ты счастлив. Ты свободен.
В тот миг в моих широко открытых глазах, отразилось то, что здесь называют свободой, то, что является счастьем этого маленького городка.
Перед моим взглядом предстал весь этот город. Широкая дорога, на которой стоял я, была втиснута между двумя длинными рукавами старых четырехэтажных домов, уходящих вниз, а дальше, будто эти два дома были преддверием в сам город, дорога ветвилась на несколько более узких, словно, образуя дельту реки, оттоки которой протекали среди широко разползшегося, одноэтажного городка. Все дальше и дальше к горизонту уходили бесчисленные крыши игрушечных домиков, магазинов, закусочных, заправок, они терялись в легкой туманной дымке, а за ними начинался лес. Казалось, лес древних языческих поверий, населенный мифическими существами, лес с деревьями-великанами, хранящими его покой. Непролазная дикая зеленая чаща. А дальше, окрашенная уходящим солнцем, багряная река, перегороженная плотиной. И совсем уже вдалеке, на самой кромке горизонта, виднелись трубы и здания какого-то завода.
Красный солнечный диск на глазах начал сползать за горизонт и образовал тонкую полосу золота на самом краю этого маленького мира. Несколько мгновений все замерло в ожидании, замер город, замер подернутый смогом, полный загадок, лес. И, наконец, последний солнечный луч этого дня на долю секунды пролил сусальное золото на поверхность воды далекой реки, на кроны деревьев, на низкие крыши этого города, на дорогу, поднимающуюся к моим ногам, и, словно, отпечатав в моих глазах лучший снимок в моей жизни, потух, забрав волшебство с собой за горизонт.
Я никогда не забуду этот момент, я всегда буду помнить, как в этом городке я обрел кусочек свободы, как на миг я стал чуточку счастливее, чем все остальные люди, чуточку ближе к таинственным бастионам мироздания.
Вот и сейчас, медленно шагая вниз по улице, я вспомнил тот вечер, тот замечательный миг. Иногда мне кажется, что судьба занесла меня сюда, чтобы я понял истинную свободу, которая дана человек с рождения.
Я неторопливо спускался все ниже по дороге, легкие мысли витали в моей голове, успокаивая взбудораженный кошмарами и обмороками разум, а прохладный ветер ерошил волосы и раздувал куртку. Я направлялся в лес. Я любил бродить по нему, по его еле заметным тропам, созерцая дикие неухоженные зеленые громады, а осенью…осенью там было волшебно.
           Очень давно, на том берегу реки была построена деревообрабатывающая фабрика, а рядом целлюлозно-бумажный комбинат. В бескрайнем, на то время, лесу зарычали бензопилы, и чад дизельных двигателей начал стелиться над кронами деревьев. Для нужд комбината на реке была сооружена плотина, и зеленый массив начал методично вырубаться. Неподалеку возвели дома для рабочих и лесорубов. Обещая высокие индустриальные перспективы, зародился и начал расползаться во все стороны молодой городок. Люди сроили дома, магазины, дороги, заправки. Со временем, из-за неконтролируемой вырубки, запасы дерева начали уменьшаться, и оставшийся зеленый массив был причислен к охраняемым природным объектам. Фабрику и комбинат закрыли, сотни  людей пополнили ряды безработных, которые не хотели съезжать с насиженных мест. Так получился еще один маленький тихий городок, куда перебирались ищущие покоя, уставшие от суеты мегаполисов. А дома для рабочих стоят до сих пор, храня призраков давних времен, и теперь называются «ущельем».