Памяти И. Ф. Анненского и всех нас

 

Он упал на девятой ступеньке прошедшего века,
На вокзальной ступеньке всеобщих исходов, предвечных потерь.
И смычок отлучён от скрипичной судьбы человека,
И слиянье уже невозможно, и что же теперь?

Эта смерть на вокзале – примета пришедшей эпохи,
Пересыльной  от сумерек  века к  законченной тьме.
Умереть в электричке, в гостинице  или в тюрьме? -
Все места отвратительны, все варианты неплохи.

Ведь  ничто не меняется:  камерным бунтом   Россия  недужит,
И в доходных домах, и в хрущёвках, и в сталинках  тянет вино.
И балтийско-петровской волной триста  лет уже нас петербуржит -
Сквозняком из Европы,  в которую рубим и рубим окно.

В этом каменном блеске  застывшей гранитной гордыни 
Кто себя не терял и змею под конём не дразнил?
Кто тройным  отречением  душу свою   не казнил?
Кто  на  лестнице  чёрной не тряс  кандалами дверными?

Петербург – Петроград – Ленинград    – это медный трилистник
На грифонах и львах, на конях императорских и рядовых,
На камнях пискарёвских, на смольненских сменах исчерченной жизни -
Всюду  знаки империи  памятью  мук  родовых.

Мы впитали   Кронштадт и  унылое бремя оброка,
Тёмный опыт побега и навык торжественных встреч…
«Уберечь, уберечься…», - толкует вагонная речь. -
«От имперской узды не уйти», - возражает  дорога.

Из столиц – в Петушки загоняет дорожный азарт
(От скрипичной судьбы отлучают  давно человека).
Не спеши, помечтай над враньём туристических карт -
Удержись на бетонных ступеньках  нечётного  века.