Слова

Я как никогда запомнила тот момент, когда нас привели в душный класс и усадили за столы. Пахло гарью и сигаретами. Нас было немного человек двадцать. Мой 9А класс. Таким я запомнила его  на всю оставшуюся жизнь. В те годы в наших краях было неспокойно, постоянные перестрелки, теракты, захваты заложников. Правительство начало опасаться и за школы, за детей. Вот для этого нас и собрали. Переход в старшую школу был драматичен. Распустили почти четверть учеников, и нас из 50 человек осталось всего 20.
Через несколько минут вошел наш учитель истории Иван Николаевич, его местами поседевшие волосы, неаккуратно лежали, а грустные голубые глаза устремились в пол.
- В общем,  все и так знают о положение в городе, я прошу пару минут всего. Я прошу вас всех и 10 и 11 классы. Если будут теракты, пожары, обстрелы, он вздохнул, в первую очередь вспомните о детях…
С этими словами он вышел. Мы сидели спокойно, осмысляя сказанное. Первым заговорил Лебедев. Он говорил громко и невнятно. Говорил о том, что дети это будущее они малы и глупы их надо оберегать. Затем встала Воронина, и все, почти каждый во весь голос заявлял о готовности, во что бы то ни стало спасти первыми - детей. Я помню с невыразимой четкостью их лица полные решимости и борьбы, энтузиазма и сплоченности.  Жаль что это лишь слова.
 Слова же учителя оказались пророческими. Спустя несколько месяцев наша школа горела. То ли поджег, то ли ещё что. Это не суть. Я помню тревогу. Помню лица,... лица ужаса и страха, клубы дыма и крики, и я помню себя. И как в замедленной съемке моя нога переступила порог, только обратно. Мне врезались в память наши нерушимые клятвы, к черту клятвы, дети! И я вернулась. В те минуты я не знаю, что руководило мной страх за детей, долг, совесть, что-то ещё. Это теперь не важно. Тогда никто не погиб, не пострадал.

Спустя годы, в выпускном классе кто-то снова затронул эту тему. Это было в актовом зале. Мои одноклассники, опустив глаза, сидели молча. Никакой гордости за себя я не испытывала, да и о чем речь, люди с которыми я жила бок о бок 11 лет – оказались трусами. Лишь грусть и разочарование.
 Тогда за детьми вернулись лишь двое – я и Сашка Саратов. Не считая учителей. Двое из пятиста человек…