Общечеловеческое и классовое в искусстве

             Может быть  одной  из  самых  неразработанных  проблем  в
       марксизме   является   проблема   соотношения   классового    и
       общечеловеческого. И особенно,  что  касается  искусства.  Ведь
       приходится выяснять, почему то или иное произведение  искусства
       пережило  свою  эпоху,  хотя  оно,  казалось   бы,   откровенно
       классовое,  и  в  то  же  время  другое,  объявленное   "чистым
       искусством",  умирает  раньше  своих  авторов.   Как   отделить
       общечеловеческое от классового и возможно ли это вообще.

             Вопрос этот имеет свою историю. В сущности, до  появления
       марксизма он и не мог  быть  поставлен.  Говорилось  только  об
       общечеловеческом. В самом деле, в античности,  скажем,  народом
       назывались рабовладельцы,  одни  богаче,  другие  беднее.  Рабы
       вообще не считались за людей.  Потому  и  искусство  античности
       рассматривалось как общечеловеческое.  Никому  не  приходило  в
       голову, что искусство может быть у рабов.

             И только в средние века, с появлением христианства, с его
       проповедью равенства всех людей, и рабов и рабовладельцев перед
       богом, появляется классовое начало. Правда пока  стихийное.  Но
       оно выражало и общечеловеческое.

             Естественно, стремление  к  реальному  равенству  и  было
       общечеловеческим. Другое дело,  что  в  эпоху,  когда  общество
       неизбежно  делится  на  классы,  поскольку  существует  частная
       собственность, - в эту эпоху не могло быть и  речи  о  реальном
       равенстве. Но стремление к  нему,  выраженное  в  христианстве,
       было настолько сильным и  подготовленным  предыдущим  развитием
       цивилизации,  что  в  течение  всего  четырех  веков  полностью
       овладело  умами  не  только  "нижнего"  слоя  общества,  но   и
       "верхнего". Стремление это  было  прогрессивным  для  общества.
       Однако им воспользовалась  аристократия  для  укрепления  своей
       власти. И то, что  бывший  раб  стал  крепостным  крестьянином,
       провозглашалось истинным равенством, завещанным Христом.

             Во времена Возрождения зарождается  взгляд  на  искусство
       как на явление  социально  дифференцированное.  То  есть  стало
       признаваться и искусство "низов", бывших рабов.

             Тогда же появляется и утопизм. Авторы утопических  теорий
       мечтали об обществе социального  равенства,  и  хотя  пути  его
       достижения  были  неясны,  сами   эти   теории   уже   начинали
       формировать  сознание  будущего  бесклассового  общества,  т.е.
       коммунистическое   сознание.   И   конечно,   утопии   выражали
       общечеловеческое стремление к такому обществу.

             Во  времена  классицизма  аристократия  присваивала  себе
       право  выражать  общечеловеческое.  Но  она   уже   становилась
       тормозом  в  развитии   общества,   уже   появлялась   личность
       буржуазного       общества,       провозглашающая       свободу
       человека-производителя материальных ценностей от каких бы то ни
       было пут. И это стремление  молодой  буржуазии  также  выражало
       общечеловеческое стремление к свободе и реальному равенству. Но
       выражало опять-таки через классовые идеалы буржуазии.

             И когда были открыты классы и их борьба,  а  это  сделали
       буржуазные ученые Тьерри, Минье и Гизо, (слово "класс"  впервые
       употребил в его нынешнем значении Вольтер) - стало  ясным,  что
       класс,  находящийся  у   власти,   но   становящийся   тормозом
       дальнейшего развития общества, всегда пытается  присвоить  себе
       право выражать общечеловеческое, хотя  в  действительности  его
       выражает класс, только еще стремящийся  к  власти,  и  ему  это
       удается. Но до тех пор,  пока  он  сам  не  становится  обузой.
       Правда, это открыл уже Маркс.

             До Маркса первым поставил  проблему  общечеловеческого  в
       искусстве  великий  теоретик-идеалист  Кант.  Кант  был  первым
       философом, кто глобально поставил проблему общечеловеческого  в
       искусстве.   Он   попытался   определить    эстетическое    как
       разновидность  общечеловеческого.  Он  считал  общечеловеческое
       спецификой эстетического.

             У Канта под общечеловеческим понимается то, что  обладает
       познавательной значимостью для каждого человека вообще.  Он  же
       создал теорию "незаинтересованности" искусства. То есть  только
       то искусство может считаться настоящим искусством, которое, при
       его восприятии, вызывает удовлетворение  эстетического  чувства
       независимо ни от чего. Художественное  произведение  не  должно
       иметь ничего, что могло бы представлять  какой-то  практический
       интерес  или  каким-то  образом  затрагивать   другие   чувства
       воспринимающего, кроме эстетического чувства.  Из  этой  теории
       Канта вышла известная концепция "искусства для  искусства"  или
       "чистого искусства".

             Вообще  же,  в  домарксистский   период   сложилось   две
       тенденции в вопросе соотношения общечеловеческого и  классового
       в искусстве. Одна из них, близкая материалистическому пониманию
       мира, выражала мысль, что настоящее искусство может  быть  лишь
       общечеловеческим, даже если оно субъективно  класоовое.  Другая
       же идет от того, что общечеловеческим может быть только  чистое
       искусство,  без  каких-либо  классовых   наслоений   и   вообще
       какой-либо практической  пользы  или  интереса.  Эта  тенденция
       близка к идеалистическому пониманию действительности.

             Как известно, Маркс и  Энгельс  не  создали  специального
       эстетического учения, основанного на марксизме,  однако  уже  в
       "Экономическо-философских  рукописях  1844   года"   Маркс,   в
       сущности,    создает    научную    теорию     общечеловеческого
       применительно ко всей сфере общественного сознания,  социальной
       практики, производственной деятельности и эстетического. В  его
       понимании  общечеловеческое  есть  подлинная   самоцель   всего
       развития  общества  и  индивидуума,  личности.   В   высшем   и
       всестороннем   его   проявлении    общечеловеческое    -    это
       коммунистическое. Маркс создал учение о "царстве свободы", т.е.
       бесклассовом  обществе,   где   будут   созданы   условия   для
       безграничного   развития   личности.   Универсализм   человека,
       заложенный в него от рождения, после долгого периода  классовых
       противоречий, наконец реализуется во  всех  своих  проявлениях.
       Человек сможет развить одну или несколько  своих  способностей,
       исходя лишь из высших побуждений,  а  не  "дрессировать"(Маркс)
       одну из способностей, которая его кормит.  Как  пишут  Маркс  и
       Энгельс: "Человек будущего не воспроизводит себя  в  какой-либо
       одной только определенности, а производит себя  во  всей  своей
       целостности, он не стремится оставаться  чем-то  окончательным,
       установившимся, а находится в абсолютном движении становления."
       (М.Э.,Соч.,т.46,ч.1,стр.476)

             Исходя  из  такого  понимания  будущего  и  рассматривают
       классики марксизма все проблемы:  экономические,  политические,
       эстетические.  Все,  что  ведет  к  бесклассовому  обществу   -
       общечеловечно.  А  с   другой   стороны,   научная   истина   и
       художественная правда, постольку-поскольку они ими являются, не
       могут не вести в  конечном  счете  к  пониманию  бесклассовости
       будущего  общества  и,  следовательно,  они  и   есть   понятия
       общечеловеческие.   И   совершенно   неважно,    являются    ли
       художественные  произведения  классовыми   в   данный   момент,
       осознанно или неосознанно. Скорее наоборот - в эпоху  классовых
       противоречий, вызванных существованием  частной  собственности,
       общечеловеческое чаще всего и выражается через  классовое  и  в
       этом случае общечеловеческое и классовое сливаются,  становятся
       неразличимыми. Однако после того, как  данный  класс  уходит  с
       исторической арены, на первый план выходит то общечеловеческое,
       которое присутствовало в классовом и через которое  выражалось.
       Так становятся бессмертными произведения  великих  писателей  и
       умирают творения второстепенных  авторов.  В  первом  случае  в
       произведении в форме классового выражалось общечеловеческое, во
       втором кроме классового, т.е. преходящего, больше ничего  и  не
       было.

             Например,  Лев  Толстой  осознанно  не  был  на   стороне
       пролетариата, и не принимал его идеологии. Однако, как  великий
       художник,  он  не  мог  не  писать   правды,   а   правда   как
       общечеловеческая ценность, всегда на стороне  прогрессивного  в
       данный момент класса (хотя это не всегда им осознается). Потому
       и творчество Толстого так органично вошло в  литературу  нового
       общества. И наоборот, творчество  Демьяна  Бедного  ныне  может
       интересовать  лишь  историка,  хотя  он  как  раз  и   создавал
       произведения специально для пролетариата и в помощь ему.  Но  в
       нем отсутствовал эстетический момент, художественный  компонент
       творчества. Ведь те же агитки Маяковского и ныне воспринимаются
       часто  как  шедевры,  поскольку  они   имеют   самостоятельную,
       эстетическую ценность, независимо от цели их написания.

             Когда автор  стремится,  независимо  от  своих  взглядов,
       изобразить реальный мир во всех его противоречиях, т.е. объемно
       и правдиво, такое произведение, если оно в этом смысле удается,
       в   сущности   имеет   общечеловеческую   ценность.   Если   же
       произведение создано в классовом обществе, то оно неизбежно,  в
       силу своей правдивости, становится  выражением  интересов  того
       класса, который в данный момент прогрессивен, то  есть  еще  не
       стал тормозом в развитии общества. В этом  случае  произведение
       имеет и классовую и общечеловеческую значимость.  Но  с  уходом
       данного класса произведение останется и может быть использовано
       другим классом, идущим на смену, либо  бесклассовым  обществом.
       Но  если  правда  приносится  в  жертву  классовым   интересам,
       особенно тогда, когда класс становится  реакционным,  то  такое
       произведение умирает вместе с классом, его породившим.

             Надо сказать,  что  вопрос  о  соотношении  классового  и
       общечеловеческого в искусстве мог возникнуть и  возник  лишь  в
       классовом обществе, поскольку искусство есть часть культуры,  а
       культура  имеет,  несмотря  на  некоторые   нюансы,   классовую
       сущность. Но само искусство таковой сущности вовсе не  имеет  и
       потому вопрос о классовом и  общечеловеческом  в  искусстве  не
       настолько важен, как это кажется идеологам. Или, вернее,  он  и
       важен скорее для идеолога,  нежели  для  искусствоведа.  Вопрос
       этот  есть  частный  случай  более  общей  проблемы,  а  именно
       проблемы соотношения формы и содержания.

             Но это уже другая тема.

             1987